Текст книги "Russian Mafia (СИ)"
Автор книги: Arladaar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Машины на вид неплохие. Небольшие седаны Фольксваген, БМВ и Ауди стоили от 5 тысяч долларов. У Жеки было 3 тысячи. Остальное он хотел добрать, продав микроавтобус, который стоил намного дороже. Но был и минус – отсутствие документов. Однако разве это когда-нибудь было проблемой для успешного автобизнеса?
Видя, что Жека ходит и присматривает машины, к нему тут же подошли пара разводящих – крепких парней в кожанках, но, видя, что он по-польски не говорит, перешли на чистый западноукраинский, однако и на нём Жека не стал разговаривать.
– Чё ты лопочешь по колхозному? – уверенно спросил он по-русски. – Я с Урала. Приехал за тачлом. Говори по русски.
– Москаль? – усмехнулся здоровенный лысый мужик в джинсах и кожанке. – Що дивися?
– Дивюсь то, что тачло мне нужно. В пределах пяти косарей. У меня на обмен микрик есть, плюс доплата.
– Хде микрик? – хрипло спросил второй разводящий, низкорослый крепыш с тюремной рожей, широкими плечами и кулаками словно кувалды.
– Там! – мотнул плечом Жека. – Пойдём посмотрим.
Жека подвёл бандитов к микроавтобусу и показал им. Сел на водительское сиденье, тронулся с места. Включил фары и дворники. На этом проверка машины была закончена.
– З документами 5 тисяч, без документив 2 тисячи баксив, – сказал хриплый, и внимательно посмотрел на Жеку. С одной стороны, стоило бы согласиться, но такое лёгкое согласие говорили бы о том, что с машиной не всё в порядке, поэтому Жека отрицательно покачал головой.
– Это мало. Нет. Давай три косаря и рука по руке! – заявил он.
– Дви з половиною остання цина! – решительно сказал амбал. – Мне не продашь – никому не продашь.
– Ладно, две с половиной! – согласился Жека. – Давай бабло.
Бандиты отдали Жеке деньги, но зорко наблюдать за ним не перестали, ожидая, что он будет делать дальше. А дальше он выбрал 3-й БМВ чёрного цвета. В Сибири за такое пятилетнее тачло просили 10 тысяч баксов. Здесь оно стоило 5 тысяч.
Продавец, мутный по виду тип, расхваливал машину, говоря, какая она хорошая и все документы на руках. Вот, смотри, мол, все номера на кузове и двигателе совпадают. Вот, смотри, как ездит! Хозяин газовал по пустырю, показывая, что машина летает как ласточка. Жека усмехнулся, отслюнявил 5 тысяч долларов, забрал ключи и документы и хотел уже сесть в машину, когда к нему подошли пара качков. Походу, крыша продавца машины. При отсчёте денег хозяин видел, что у Жеки ещё осталось пятьсот долларов. Видать, решили прибрать и их. Вот только удастся ли это…
Глава 7
Нелегкий путь в Германию
– Чё надо? – Жека недружелюбно уставился на амбалов. – Пошли нахер!
– А що ти такий крутий? – разминая плечи, вращая бритой головой и пудовыми кулаками, сказал один амбал. – Тоби голову пробити або як?
Второй качок, чуть пониже ростом, но такой же широкоплечий, с усмешкой смотрел на первого. В наезде не участвовал, предполагая, что и кореш его справится, сделает всё как надо. Кого тут бить-то? Лох какой-то в запачканной краской джинсе. Походу, на стройке где-то работает. Такого развести как в рожу плюнуть.
– Так ты рискни, – посоветовал Жека. – Только смотри, как бы свой чайник не пришлось собирать по кусочкам. Чё лыбишься?
– Що ти сказав, чмо? – рассвирепел амбал, но, видя, что Жека лишь с усмешкой наблюдает за ним, не выказывая ни малейшей доли страха, чуть размахнулся и провёл сильный джеб левой рукой, надеясь поймать наглого лоха. Мгновенно уйдя от удара вниз и сев в низкую стойку кибадачи, и уже из неё, от бедра, Жека провёл прямой удар нукитэ-цуки, четырьмя расправленными пальцами правой руки. Прямо в половые органы качка. Жека почувствовал, как его рука в ударе дошла чуть не до бедренной кости, смяв в кашу всё, что было перед ней. Вернув руку к поясу, левой рукой, кулаком, провёл прямой удар в коленную чашечку, разбив её и сустав. Нога качка вывернулась в обратную сторону от нормального положения, и он, дико заорав от боли, упал на колено. Таким образом и его рожа оказалась в прямой досягаемости из низкой стойки. Жека повторил удар пальцами правой руки, только двумя и прямо в глаза нападающего. Именно так он как-то давным-давно ударил Намаса, цыгана, державшего в страхе половину района и который слыл хорошим бойцом и безжалостным гоп-стопщиком. Намас тогда уехал в больницу с двумя опухшими дырами на месте лопнувших и вытекших глаз. Качка ждала та же участь. Глазные яблоки хрустнули и лопнули, выбросив прозрачную жижу. Бандит вскрикнул и отрубившись, повалился на бок.
Вся драка заняла три секунды. Второй даже пикнуть не успел, и только стоял, удивлённо вращая шарами, не зная что делать.
– Ти… Що, сука… – прохрипел он и достал из кармана выкидуху, наконец решившись на активные действия. Зря!
Жека лишь усмехнулся и стал прыгать, как боксёр, в ожидании нападения. Бандит сделал один выпад ножом, потом другой. Ни один не достиг цели – Жека быстро уходил от ударов. Но тут сзади услышал какой-то шум. Оглянувшись, увидел, что к нему приближалось ещё по меньшей мере трое бандитов. Стоило, пожалуй, что, завязывать с дракой. Ребята выглядели невменяемыми, поэтому Жека достал пистолет и выстрелил в лоб тому, что с ножом. Потом повернулся и выстрелил несколько раз в сторону идущих качков, сразу бросившихся врассыпную.
На авторынке началась паника, беготня, поэтому Жека, недовольно нахмурившись, сел в машину, завёл её и, сильно газанув, уехал со свистом шин. Вот какого хрена надо было этим мудакам??? Вели бы себя спокойно, и все разошлись по-человечески. Сейчас же придётся срочно валить из города, мало ли что… Да и делать тут по сути уже нечего.
Сахариха в гостиничном номере времени даром не теряла – собрала вещи и сидела, что называется, на узлах, помня просьбу Жеки готовиться к шухеру. Увидев его озадаченное лицо, поняла сразу всё. Любимый опять во что-то встрял…
– Тебя отпускать одного нельзя, – недовольно сказала Сахариха. – То ногой в говно, то спиной об известку. Чё там опять натворил?
– Свет, так получилось, извини! – виновато сказал Жека, скидывая старый окровавленный шмот и надевая новый, купленный вчера. – Какой-то рэкет на базаре наехал. Ну я и пришил их… Иначе никак нельзя было не разрулить! Бежать надо!
– Тачку-то купил хоть? – смягчилась Сахариха.
– Купил! Нормальная! И микроавтобус загнал. Так что всё хорошо! Только сматываться надо! Пошли!
Собрав вещи, вышли из номера и спустились по лестнице. Жека бросил на конторку метрдотеля пару сотен баксов и с досадой махнул рукой.
– Хватит с них! Всё, погнали!
В фойе зашли какие-то люди, по виду туристы, и Жека с Сахарихой, стараясь выглядеть праздношатающимися гуляками, а не рвущими когти преступниками, спокойно вышли из гостиницы. Перед входом стояла чёрная бумерная трёшка.
– Смотри какое тачло! – похвалился Жека. – Пять косарей всего!
– Мда… – неопределённо протянула Сахариха. – Жекич, я тебе на днюху джип за восемьдесят косарей зелени дарила, а сейчас ты… Радуешься этой машине за 5 тысяч долларов?
– Радуюсь! – признался Жека. – Мы сейчас не в том положении, чтоб даже от такой машины рожу косорылить. Всё ещё будет, Свет! Не ссы! На феррарях будем рысачить! Айда в тачку!
Сахариха пожала плечами, словно в мрачной иронии и села рядом с Жекой. Потом оглянулась – вроде никого.
– Я с тобой уже скоро маразматичкой стану! – усмехнулась она. – Последнее время мы что-то всё время только бежим. Все нас хотят пришить. Это что, карма такая?
– Не! Не карма, Свет! – отрицательно качнул головой Жека и завёл машину. – Мы просто живём не по правилам. Сама посуди – мы выглядим и ведём себя как лоховатые бизнесмены, которые лёгкая добыча для всяких отморозков. Вот взять тех украинских бандитов, которые в Киеве у аэропорта на нас наехали. Они же сами облажались. Увидели мой и твой культурный шмот, решили, что мы лёгкая добыча. Будь на нашем месте обычные люди, их бы просто грохнули и тела закопали, и не было бы результата для анализа. Но бандиты не знали, что сами откинутся. А если бы увидели, что я в кожак одет или спортивку, наехали бы они? Нет. Потому что подумали бы, что могут и прилечь на гоп-стопе. И так во всём. В нас видят лохов, и только получив по роже, узнают, что это не так. Мы крутые, Свет!
– Какой ты умный! – восхитилась Сахариха. – Иди сюда, сейчас поцелую!
– Не! Извини, Свет! – уверенно сказал Жека. – Я за рулём! Нельзя сосаться в движении. Вот приедем куда-нибудь и там пососёмся. Извини пожалуйста!
Сахариха улыбнулась и стала смотреть в окно. Вечерело. На улицах Вроцлава зажглись фонари, сделанные под старину. Их свет таинственно играл на домах и покрытой брусчаткой дороге. Стал наплывать туман, из которого торчали острые шпили костелов и старинных зданий. Но вскоре город кончился и началось шоссе.
– Куда едем-то? – прервала молчание Сахариха.
– Подальше отсюда! – заявил Жека. – Нам тот мужик, консул, сказал, что нам надо в приграничный город Слубице, который напротив Франкфурта-на-Одере. Туда и поедем. Но сначала надо убраться подальше отсюда. Могут искать.
– Далеко этот Слубице? – спросила Сахариха.
– Думаю километров 100–150, не больше, – уверенно сказал Жека. – Мы же почти всю Польшу проехали до западной границы. Через пару часов приедем, думаю.
Дорога, казалось, тянулась бесконечно. Встречных, да и попутных машин почти не было. Фары высвечивали деревья на обочинах, небольшие деревеньки, указатели направления. Романтика! И всё бы ничего, но спустя час езды зажглась лампа низкого уровня топлива и прозвучал сигнал – противный высокий писк.
– Тьфу ты чёрт! – чертыхнулся Жека. – Про бензин забыл совсем! Надо было при выезде из города заправить полный бак. А сейчас хрен знает, есть тут заправки или нет.
Через пять километров, когда машина уже начала чихать на поворотах, показалась наконец-то заправка. Рядом с ней то ли небольшая деревня, то ли посёлок. Посреди каменных домов с высокими двускатными крышами видно высокий шпиль костела, уткнувшийся прямо в небо, и видимый в тусклом свете уличных фонарей.
– Фига себе! – удивилась Сахариха. – У этих поляков в самой мелкой деревне есть церковь.
– И на Руси до революции так же было, Свет! – заверил Жека. – Потом коммунисты всё разрушили. Тут почему-то не разрушили – всё целое осталось. Ладно, чё вспоминать… Пойду посмотрю чё там насчёт бензина.
Недалеко от заправки была устроена стоянка для дальнобойщиков – рядком стояли громадные фуры, на которых из Германии везли товары в Польшу, Украину и Россию. Рядом со стоянкой расположены кафе и гостиница, горевшие яркими огнями. Из кафе доносились громкие пьяные голоса.
Жека на последнем издыхании подъехал к колонке, остановился, вышел и сунул пистолет в горловину бака. В офисе заправки горел свет, но никого не было видно. Жека присмотрелся – на топчане у стены спал толстый лысый мужик в замызганном рабочем комбинезоне. Жека постучал в стекло, но мужик продолжал храпеть, перевернувшись на другой бок.
– Эй, мужик! – громко крикнул Жека и рукоятью пистолета ударил по стеклу. Заправщик тут же вскочил, злобно уставился в стекло, что-то прошипев по-польски, но Жека показал ему стодолларовую бумажку, и мужик нехотя проковылял к столу, нагнулся, посмотрел, у какой колонки стоит машина, и нажал кнопку насоса.
Заправив полный бак, Жека закрутил пробку, закрыл лючок и собрался уезжать, как вдруг опять увидел заправщика. Тот вышел из своей будки и подошёл почти вплотную, рассматривая машину и кто приехал на ней.
– Чё зыркаешь? – недовольно спросил Жека. – Доллары дали тебе, иди нахер, спи дальше!
Однако у мужика, похоже, были какие-то недобрые намерения. Одну руку он держал за спиной, но когда Жека велел ему отвалить, выставил её вперёд – в ней был большой и тяжёлый гаечный ключ. Что-то прогавкав, мужик дёрнул рукой в сторону, типа, отойди от тачки.
– Да ты не охренел ли? – удивился Жека. – Ты на кого наезжаешь, курва польская?
Когда Жека назвал заправщика курвой, тот, видимо, понял, что речь идёт о нём, громко заорал и пошёл в нападение, размахивая ключом. Тот не стал связываться с ненормальным – на драку времени не было. Да и Сахариха рядом – неловко при любимой драться, как дешёвому гопстопу или рэкету, поэтому Жека вытащил пистолет и выстрелил мужику в лоб. Попал точно. А так как расстояние было приличным, около двадцати шагов, кровь, выплеснувшаяся из дыры во лбу, не попала на Жекину новую одежду. Это была несомненная удача!
На звук выстрела из кафе выбежала толпа пьяных дальнобоев, среди которых были довольно мускулистые парни, но Жека выстрелил в них три раза, пока в пистолете не кончились патроны, потом сел в машину, завёл двигатель и с визгом шин тронулся с места. Дальнобои, увидев, что в них стреляют, зассали. Кто бросился назад в кафе, кто лёг на землю, хотя Жека стрелял поверх голов – эти люди ему ничего не сделали пока, и убивать их не имело смысла.
Опять потянулась дорога, но машин тут уже было несравненно больше, чем там, откуда они приехали. В обоих направлениях тащились фуры. Всё больше у шоссе попадалось деревень и ферм – по всему видно, поблизости крупный город.
Через полчаса показались огни большого города, и Жека сердцем почуял, что это то, что им надо. Да и дорожные указатели говорили о том же. Пора избавляться от оружия. Остановившись на берегу небольшой речушки выбросил пистолет и нож – лишнее паливо было ни к чему, наверняка машину и вещи будут обыскивать пограничники. Если нужно, всем можно обзавестись на той стороне.
Дорога вывела на транспортную развязку, одно из направлений которой вело в город Слубице. Жека свернул на него и медленно покатил по городской улице, выискивая, где остановиться. Через несколько сотен метров дорога завела в старый квартал, где на одном из домов просто пылала синим неоном вывеска «Hotel». Вот и добрались…
Остановив машину на парковке, Жека с Сахарихой, усталые но довольные, что ещё один этап путешествия пройден отворили тяжёлую дубовую дверь отеля и вошли внутрь. В небольшом фойе горел неяркий свет. За стойкой дремал сонный метрдотель. Услышав что брякнул звонок на двери, он поднял голову и уставился на вошедших.
– Мы хотели бы номер на пару дней, – по-немецки сказал Жека, подавая паспорта. – Самый лучший, что у вас есть. Люкс.
– О, немцам тут всегда рады! – через сон заулыбался метрдотель. – У нас самый лучший номер для вас!
Через десять минут уже входили в громадный номер на втором этаже. Жека посмотрел на часы – примерно два часа ночи. В больших окнах видно море огней – несмотря на позднее время, в городе кипела жизнь. Сахариха подошла сзади и обняла Жеку, положив голову ему на плечо.
– Вот почти и всё, Свет, – тихонько сказал Жека, разворачивая и целуя подружку. – Осталось совсем немного…
На следующий день проснулись поздно, и сразу же отправились в душ, после которого опять был секс. Отдохнувшие молодые тела требовали своё жадно и ненасытно. А после секса жадно и ненасытно требовали пожрать.
– Пойдём похаваем чего-нибудь, – предложила Сахариха, надевая лифчик модного бренда «Секрет Виктории». – Ты обещал, как в Гермашку приедем, сосисками баварскими угостить.
– Свет, не баварскими, а франкфуртскими сосисками, с сыром, – возразил Жека. – Баварское это пиво!
– Мне плевать! – заявила Сахариха. – Пошли уже!
Вышли на улицу и только сейчас увидели, как прекрасен этот город. Он был невероятно красив и ярок, словно сошёл со страниц сказки. Даже красивее, чем Вроцлав. Мощёные булыжниками улицы с тротуарами; площади с каменными лавочками; стилизованные под старину фонари. Вывески на польском и немецком языках. Кажется, ещё немного, и из-за угла появится карета с какой-нибудь принцессой.
– Пойдём погуляем, найдём какую-нибудь харчевню, – предложила Сахариха, закуривая сигарету.
Погода стояла не по-осеннему тёплая, а может, такая и была здесь постоянно. Жека, глядя на зелёную траву и бегающих в лёгких куртках детей, вспомнил зимний Н-ск с морозом в минус тридцать пять, кучами снега на улицах, гудящей на полную катушку ТЭЦ и вонь от заводских труб. Даже поёжился от таких воспоминаний. Как будто из ада выбрался. Тут, конечно, тоже не сахар, как, наверное, и везде, но, по крайней мере, климат и погода лучше, чем в Сибири.
До сосисочной идти пришлось недолго – на каждой улице находились масса кафе и забегаловок, в том числе и летних, где кучковался народ, что удивило Жеку. В России такого рода общепит не был развит, поход в кафе в 1992 году был доступен единицам, а чтоб открыть летнее кафе, не могло быть и речи – досаждали бы бомжи, пристающие к посетителям, всякого рода алкашня и беспризорники. Глядя на европейскую сытость, Жека испытывал стыд за свою родину. И небольшую жалость, что не удалось до конца довести свои планы по улучшению жизни в родном городе. Сейчас придётся улучшать жизнь немецких бюргеров, которые и так как сыр в масле катались…
Зашли в небольшую немецкую сосисочную в центре старого квартала. На вывеске был изображён толстый румяный мужик в поварской одежде, поварском колпаке, с громадным блюдом дымящихся сосисок в одной руке и с тремя кружками пива в другой. Вывеска говорила красноречивей, чем название «Würstchen und Bier», написанное готическими буквами над дверью.
Внутри было тихо и уютно, несмотря на пивной статус заведения. Посетителей мало. Возможно, этому способствовали не низкие цены – походу, заведение считалось элитным. Пивная построена в старом готическом стиле. Рядами стояли длинные дубовые столы с резными скамьями. Стены отделаны диким камнем, развешаны гобелены и муляжи оружия. Горело настоящее пламя в настоящем очаге. С потолка на цепях свисали круглые бронзовые люстры с лампами-свечками.
– Как тут мило! – восхитилась Сахариха.
Не успели войти, как подошла милая светловолосая официантка в коротком национальном немецком платье дирндль – блузке с коротким рукавом и ярком цветастом сарафане с плиссированной юбкой.
– Нам баварского пива и закуски, – по немецки сказал Жека, отворачивая взгляд от стройных ножек официантки.
– Минутку, сейчас принесу! – улыбнулась официантка и исчезла в глубине заведения. Однако она действительно вернулась через пару минут, неся две литровые кружки холодного светлого пива и блюдо с закусками.
И, пожалуй, это были не просто закуски, а целый обед. На подносе стояли брецели – крендели, посыпанные солью, квашеная капуста зауэркраут, белые колбаски из телятины с беконом – вайсвурсты, а также сосиски из крупно порезанной свинины, приготовленные на гриле и приправленные имбирём и кардамоном. Кроме того, на подносе кучей лежали жареные свиные рёбра, посыпанные специями и политые медово-горчичным соусом.
Запах стоял восхитительный. Да… Ради всего этого стоило жить…
Глава 8
Заруба с боснийцами
После сытной еды посидели ещё немного, покуривая сигареты, допили пиво и вышли на улицу.
– А тут не так уж и плохо! – заявила Сахариха. – По крайней мере, никаких отморозков и бандитов, как у нас.
– Бабки гоните, черти позорные! – раздался сзади грубый русский голос. – Чё, язык проглотили? Ща прирежу!
Жека осторожно обернулся – из подворотни у пивной вышел какой-то ероха в кожанке и спортивных штанах. По виду русский, и зону топтал много раз – по роже видно и по худощавому, съеденному тубиком лицу. В руке у сидельца нож. Вот надо ж такому случиться – встретил соотечественника за границей. И по закону подлости, зэка.
– Слышь, братан, иди спокойно, – осторожно сказал Жека. – Мне не нужны неприятности.
– Чего тебе не нужно, педрила? – расхохотался зэк. – Да я тебя щас!
По лицу было видно, что давно и плотно он сидит на дури, и с марьиванны уже пересел на хмурого. А эти черти – самые конченые беспредельщики. Поэтому надо было сразу его успокоить. Жаль, оружия никакого. Был бы пистолет, завалил бы одной пулей, и вся недолга. Придется драться…
Жека сделал обманное движение правой рукой, чтобы вывести зэка на удар, и когда он раскрылся и сделал выпад ножом, поймал левой рукой запястье, одним движением вывернул его, выбив нож, а правым ударом кулака сломал нос. Тут же сделал подсечку, и когда зэк упал, ребром ладони зарядил ему в шею. Правую руку зэка он продолжал держать в вывернутом положении и, когда тот упал, сделал ещё один оборот, с хрустом сломав ее в запястье. Вся операция заняла не больше 15 секунд. Зек в отрубе лежал на асфальте, пуская ручейки крови.
– Говорил же – будут неприятности! – внушительно сказал Жека, бросая изломанную руку с торчащими костями на тело.
– Пошли быстрее, чтоб не запалил никто! – сказала Сахариха и потащила Жеку в тот же проулок, откуда и выскочил зэк. – Пройдём задами, подальше отсюда, чтоб палива не было!
В проулке было чисто, как ни странно. В фильмах в таких закутках стояли всякие грязные мешки и ящики, валялся мусор. Но в польско-немецком городе было не так – брусчатка сияла чистотой, словно мытая. Мусор вывозили сразу же.
Пройдя метров двадцать, свернули во двор, занятый небольшим сквером со скамейками, и пересекли его по дорожке, мощёной брусчаткой. Вышли на параллельную улицу и по ней вернулись обратно к гостинице.
– Надо на пропускной пункт дёргать! – мрачно заявил Жека. – Достали меня уже эти соотечественники.
Собрав вещи, вышли из номера, расплатились за ночлег и, сев в машину, покатили по улице к переходу через границу. Пропускной пункт был у моста через Одер. Так как в советское время на другом берегу реки была территория ГДР, а с этой стороны – территория Польской Народной Республики, никаких вышек, шлагбаумов и колючей проволоки на переходе не наблюдалось. Польские пограничники проверили документы, осмотрели машину, вещи и махнули рукой – проезжай! На германской стороне, уже во Франкфурте, немецкие пограничники провели проверку ещё быстрее – проверили загранпаспорта, визы и точно так же махнули рукой – проезжайте, герр Соловьёв и фройляйн Светлана!
Германская сторона города отличалась от польской, несмотря на почти одинаковую чистоту и ухоженность. У немцев была не только чистота, но и некий порядок и рациональность. Более точных слов Жека не подобрал бы. Дороги идеальные, и как ни странно, асфальтированные. При этом ровные как стекло – немцы ни за что бы ни стали греметь подвеской машин на брусчатке. На асфальте нанесена разметка, надписи, указатели куда ехать. Направления движения продуманы для мелочей. На каждом углу маленькие лавчонки, магазинчики, рыночки.
– Германия отличается от Польши, хоть тут и рукой подать, – заметила Сахариха. – Порядка и устроенности больше.
– Поляков кто только не учил устроенности, да так и не выучили, – усмехнулся Жека. – Однако не забывай, что мы на территории бывшей ГДР. Капитализм здесь тоже только приживается. В настоящей Германии поинтереснее будет.
– Ты и в политике шаришь, Евген, – усмехнулась Сахариха, закуривая Fine-120. – Куда, кстати, путь держим? И какие планы на дальнейшую жизнь?
– Путь мы держим во Франкфурт на Майне, – уверенно сказал Жека. – У меня открыт счёт в Дойчбанке. Там нехилая сумма лежит. То, что я вывел с комбината. И есть моя фирмёшка на Каймановых островах. Там тоже бабла нехило. План такой – доезжаем до Франкфурта, останавливаемся там. Подаём документы на гражданство. Оседаем. Покупаем виллу и живём как миллионеры. Как план?
– Так себе! – заявила Сахариха, выпуская ароматный ментоловый дымок в открытое окно машины. – В первую очередь потому, что у меня туристическая виза на месяц, а у тебя рабочая. На сколько она? Полгода? Год? Нас пинком под сраку выгонят отсюда.
– Гражданство мы получим в любом случае! – уверенно сказал Жека. – Потому что когда я суну миллион долларов тому, кто это делает, тебе принесут его лично. И до кучи я открою какой-нибудь бизнес, хотя бы небольшой, для удовольствия. Не сидеть же дома. Это будет плюс для получения гражданства.
– Ты так уверен? – усмехнулась Сахариха, щелчком пальцев отправляя бычок за окно. – Ты привык, что в России всё продаётся и покупается. А если на Западе не так? Вдруг тут люди законопослушные?
– Ахаха! – рассмеялся Жека. – Не смеши меня. Люди везде люди. Любого можно купить. Просто у каждого своя цена. И надо знать, кому и где предложить.
– Ладно, верю на слово. Сколько будем ехать до нужного места? – не отставала Сахариха. – В Берлин будем заезжать?
– Нет! – покачал головой Жека. – Нам там делать нечего. Это большая деревня, даже не столица. Поедем через Потсдам, Магдебург, Брауншвейг, Эрфурт и потом на юг. Ехать примерно 500 километров. Это как от нашего города до Красноярска. Ночью должны доехать. Но, естественно, ехать ночью нахрен не сдалось, поэтому доберёмся до Эрфурта и там заночуем. Утром продолжим путь. К завтрашнему вечеру доберёмся. Не ссы!
– Да не ссу я! – возразила Сахариха и вкрадчиво спросила. – А ты мне дашь порулить? Я умею!
– Не, Свет, не дам! – решительно возразил Жека. – Ну что за дурость? Мы в чужой стране. Прав у тебя нет. Мусора остановят – не откупишься! Это в России бы проканало. Тут нет пока. У нас тут связей нет ещё. Извини, малыш, потом на ноги встанем и купим тебе тачло.
– Хм… – иронично хмыкнула Сахариха и отвернулась, уставившись в окно.
А там было на что посмотреть. Это в Сибири прогоны меж городами и деревнями – десятки и сотни километров, а тут, в тесной Европе, казалось, село на селе теснится, городок на городке. Да и движение плотненькое – только смотри в оба.
Перед Магдебургом ещё раз заправились и пообедали в забегаловке для дальнобоев. Взяли опять сосиски и пиво. Жека, правда, пить пиво не стал – не родина. Проблем с полицией не хотел. А Сахариха, как назло, попивала вкусное свежее пиво и причмокивала, как будто стараясь подначить и позлить.
– Классное! Свежее какое! И сосисочки вкусные!
К Эрфурту подъехали вечером, отмахав километров 300. Местность была густонаселённая, дорог и перекрёстков множество, ехали небыстро и постоянно смотрели на указатели, чтоб не ошибиться и не проехать нужную развязку.
Город выглядел ещё более готическим, чем остальные города Германии, хотя в прошлом и находился в ГДР. От войны он пострадал не слишком.
В исторический центр не стали заезжать. Увидев на обочине светящуюся вывеску с названием «Нotel», Жека притормозил и свернул на стоянку перед длинным трёхэтажным домом.
– Смотри, Свет! Офигеть! – удивлённо воскликнул Жека, выбравшись из машины.
Прямо в доме была сделана арка, через которую текла небольшая бурная речка, берега которой были выложены камнями, на которых стояли большие каменные вазоны с поздними цветами, астры, пионы, хризантемы… Зелёные, коротко стриженые лужайки с беседками, в которых горели лампы. Да и почти все окружающие дома были ярко освещены разноцветными декоративными светильниками. Но речка под домом… Это смотрелось оригинально.
– Красиво! – согласилась Сахариха и подтолкнула Жеку острым кулачком в спину. – Пошли уже. И жрать и спать охота.
– А потрахаться? – лукаво спросил Жека.
– Какая рулёжка, такая и потрахушка! – рассмеялась Сахариха, схватила сумку с сиденья и чуть не побежала к входу в отель.
Жека неспеша отправился за подружкой, оглядываясь по сторонам. Город казался тихим и безопасным, что, конечно же, было не так. Жеке ли не знать, что за благостной обстановкой всегда может скрываться самый настоящий ад? Социализм рухнул во всей Европе, и наружу, как поганки, вылезли преступники всех мастей. Многие из них хлынули в богатые европейские страны, надеясь поживиться на сытых изнеженных европейцах.
В Югославии началась гражданская война, и в разные стороны хлынули потоки беженцев, из которых не все подходили под этот статус. Многие были бандитами или террористами, решившими в нужный момент попасть в места обетованные.
Сахариха первая вошла в отель, Жека за ней. И чуть не споткнулся прямо на пороге – дорогу Светке перегородил какой-то длинноволосый чернявый хрен в полувоенной одежде. По виду цыган, что ли. Очевидно, что дорогу Светке мужик перегородил в надежде, чтоб позаигрывать, но увидев, что у неё есть спутник, нехотя отошёл в сторону, к своим дружбанам, сидевшим на диване у окна.
Подойдя на ресепшен, Жека подал паспорта метрдотелю и огляделся. Обстановка приличная, в стиле «западный модерн». Этот отель не косил под старину 19 века, как те, в каких Жека останавливался ранее. Здесь всё походило на начало 20 века. Деревянные панели, скрипучий лакированный паркет, свисающие тарелки светильников. Картины авангардистов на стене.
– Хорошо тут у вас! – улыбнулся Жека метрдотелю. – Нам комнату на ночь. Завтрашним днём мы уедем.
Сзади раздался взрыв хохота. Хохотали те цыгане, что зависли у входа. И объектом их шуток с вероятностью ста процентов были Жека и Сахариха, потому что насмешники дружно отвернулись, когда Жека посмотрел на них, но продолжали усмехаться в кулак, переглядываясь друг с другом.
– Что это за клоуны? – Жека кивнул головой на шутников.
– Это боснийцы, – осторожно, чуть не шёпотом ответил метрдотель, пожилой немец в широком костюме моды 20-х годов, и прошептал: – Официально они проходят как беженцы. Но на деле это военные из Боснии, их поселило министерство обороны. Это Мирчи Завоглу, сын генерала Тенто Завоглу. Слышали про такого?
Конечно, Жека читал про этого ублюдка. В России в газетах про него писали ужасные вещи. Считался он военным преступником, якобы торговал славянскими детьми и женщинами и вырезал целые деревни в Сербской крайне. Но в последнее время его теснила сербская армия и генерал сбежал с семьёй и телохранителями на Запад, бросив своих головорезов на произвол судьбы. Но Западу он оказался почему-то нужен.
Чернявый длинноволосый хрен был его сын. Жил со своими дружками в хороших номерах, в три горла жрал-пил, да наезжал на мирных туристов. И вот надо ж такому случиться, что в этот отель приехал Жека со своей спутницей. Поистине, повороты судьбы бывают причудливы…
Когда стали подниматься по лестнице, сзади снова раздался взрыв хохота. Жека и Сахариха спокойно поднялись на третий этаж и вошли в номер. А тут неплохо! И очень даже неплохо! Большая мягкая кровать с чистейшим белоснежным бельём, новая мебель, душевая кабина, телевизор с видаком. Жить можно!
Сахариха бухнулась на кровать, а Жека подошёл к окну. Красота! Их номер располагался как раз над речушкой, протекающей под домом, и вид отсюда открывался великолепный. Река, извиваясь, бурным потоком текла по городу меж каменных берегов. Вдоль всей речки, прямо у домов, были устроены площадки для отдыха, стояли искусно сложенные из дикого камня беседки. В беседках за столиками сидели местные жители, попивая пиво, на зелёных лужайках, ярко освещённых красивыми светильниками, бегали дети. Да… Это место казалось волшебным.
И опять волшебство оказалось нарушено самым беспардонным образом. Вот много ли Жеке надо для полного счастья??? Да совсем мало! Лишь только чтоб его оставили в покое! Но злые люди неизменно переворачивали всё с ног на голову.
