Текст книги "Калгари 88. Том 10 (СИ)"

Автор книги: Arladaar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Калгари 88. Том 10

Глава 1
Тяжкий апрель 1986 года

Весь апрель 1986 года Арина упорно накатывала новые, только что поставленные программы на будущий сезон: нужно было закрепить навык перед двухмесячным отпуском. Обычно постановка и первоначальная накатка программ длились две недели, но для Хмельницкой тренерский штаб ДЮСШОР № 1 сделал исключение – она занималась этим весь апрель, настолько высоки были ставки на следующий, первый взрослый сезон, когда бывшей юниорке было необходимо заявить о себе.

Одногруппникам было полегче: в течение двух первых апрельских недель всем им программы были уже поставлены, и ребята отправились на заслуженный отдых до первого июля, когда в фигурном катании должен был начаться новый сезон 1986–1987 года. После символического последнего звонка сезона, Людмила Хмельницкая и Марина Соколовская остались вдвоём и исправно ходили на тренировки ещё две недели. Катались в гордом одиночестве под зорким наблюдением двух тренеров, Владислава Левковцева и Виктории Дайнеко.

Если Арина оттачивала свои уже поставленные новые программы, доводя их до совершенства, то Соколовская катала старые постановки, и катала их лишь для того, чтобы не потерять форму: она всё так же поддерживала своё желание перейти в ЦСКА. В этом московском клубе ей должны были поставить новые программы. Можно, конечно, поставить и здесь, в Екатинске, но Марина не знала, понравятся ли они новому тренеру, Станиславу Алексеевичу Жуку, поэтому решила с постановками подождать до полного перехода в московский клуб.

Однако Арина видела, что Соколовская сейчас катает свои старые программы без всякого интереса и энтузиазма: похоже, они уже надоели ей, как горькая редька. Естественно, фигуристке хотелось поставить что-то новое, что-то такое, чем можно удивить зрителей, в том числе и зарубежных.

– Ты сама-то под что хотела бы кататься? – как-то спросила Арина у Соколовской после очередной тренировки.

– Короткую программу я бы хотела под нашу советскую эстрадную музыку, – подумав, ответила Марина. – Что-нибудь не очень энергичное. Ну, например, под песню Пугачевой «Миллион алых роз». Музыка свежая, новая, написана недавно, в 1985 году, слушается романтично. Я, конечно…

Марина помолчала, словно собираясь с мыслями. Потом продолжила.

– Я хотела бы катать под что-нибудь энергичное, современное и популярное, под рок, хард-рок или металл. Но я понимаю, что под эту музыку мне не дадут кататься здесь и сейчас. Да и дело даже не в этом… Болельщики в фигурном катании бывают разного возраста, и как бы чего лично ни хотелось, но музыка должна нравится абсолютно всем. «Миллион алых роз» – это романтичная композиция, поэтому я думаю, что она очень подойдёт мне. Подойдёт нашим советским зрителям и зарубежным в том числе.

Арина с большим уважением посмотрела на Соколовскую: Марина за последнее время в её глазах очень сильно повзрослела и выросла, она начала рассуждать как взрослая, думая не только о себе, но и об окружающих. Да и говорила вполне здравые вещи. Именно так всё и обстояло с музыкальным сопровождением. Оно должно нравится не только тебе, но и болельщикам, чиновникам федерации, судьям.

– А произвольную программу? – улыбнулась Арина.

– Произвольную… – задумалась Соколовская. – В произвольной я бы хотела попробовать отжечь и немного погрустить. Поставить что-нибудь абсолютно нетипичное для меня. Например, танго Астора Пьяццолы Oblivion. Ты слышала эту музыку? Она относительно новая и сейчас не используется. Написана в 1982 году. Я совсем недавно слушала дома кассеты с новой классической музыкой, которые отец привез из-за границы и буквально влюбилась в эту мелодию.

Слышала ли Арина эту музыку? Конечно! В её времени она считалась уже седой классикой, и брали её все кому не лень. На каждом крупном чемпионате она звучала по несколько раз на дню. Но надо признать, музыка действительно завораживающая и имеющая много музыкальных акцентов для выражения мастерства фигуриста и его эмоций. Выбор Соколовской был очень интересен, и Арина с удовольствием посмотрела бы, как она будет катать это танго.

– Кажется, я что-то читала об этой музыке, – призналась Арина, не желая вдаваться в подробности, – но слушать её не слушала. Я думаю, что ты не стала бы брать плохое музыкальное сопровождение. У тебя есть хороший вкус, Маринка…

… В конце апреля 1986 года спортивные дорожки Арины Стольниковой/Людмилы Хмельницкой и Марины Соколовской окончательно разошлись. После последней тренировки зашли по привычке поесть мороженое в детское кафе «Золушка», и там Марина чуть не расплакалась. Всё-таки одолевали её сомнения по поводу переезда в Москву. Казалось талантливой фигуристке, что оставляет здесь, в Екатинске, и в родной ДЮСШОР, часть своей души, настолько привыкла она к своей альма-матер.

– Даже не знаю, как я буду там жить, – грустно сказала Соколовская, незаметно вытирая слезу краешком носового платка. – Все люди незнакомые, всё не такое, к которому привыкла. Да ещё и без родителей. И бытовые проблемы придётся решать самой: питание, стирка, здоровье и прочие. Знаешь, я иногда уже думаю отказаться от всего этого и продолжить заниматься здесь. Но одновременно я чувствую, что это путь в никуда. Мы с тобой будем тут толкаться и на двоих тренера не хватит. Если я не покажу себя хорошо в следующем сезоне, на всей моей карьере придётся поставить крест. Я никогда не выберусь из Екатинска. Только Москва!

– Значит, не сомневайся, – Арина положила свою руку на безвольную руку Соколовской, лежащую на столе. – Раз решила, руби по живому. Будет трудно, но только на первых порах, дальше ты сама справишься. Звони, будем болтать от нечего делать. Делиться наболевшим, так сказать. А вообще… Желаю тебе успеха во всём. Ты достойна быть счастливой.

На этой позитивной ноте подружки доели мороженое и расстались, как они думали, навсегда… Соколовская отправилась домой, отдыхать и подтягивать учёбу, Арина тоже поехала домой на дребезжащем ЛиАЗе, с грустью смотря в окно и одновременно вспоминая слова Левковцева, сказанные им при завершении сегодняшней последней тренировки.

… – Ну вот и всё, Люда, настало время отдыха и у тебя, и у меня, – улыбнулся тренер, когда тренировочное время закончилось. В пустой арене гулял ветер. И даже на смену фигуристкам не пришли хоккеисты, потому что у них тоже начался летний отпуск.

– Да, и это очень хорошо, – согласилась Арина, не зная, что сказать дальше. Соколовская так вообще уставилась в сторону и надулась.

– Я хотел бы дать тебе последнее наставление перед отпуском, – заявил тренер. – В следующий раз мы увидимся только 1 июля. У тебя будет двухмесячный перерыв в регулярном тренировочном процессе. Я понимаю, что лето – это море, солнце, тепло и множество развлечений. Но всё-таки постарайся не бросать тренировки. Хотя бы по полчаса в день регулярно делай зарядку, разминку или заминку, а также занятия по хореографии, растяжке. Обязательно бегай. Желательно, конечно, было бы по часу в день заниматься, но я понимаю, что летом это может быть нереально. Не всегда есть место для тренировок и компания для них. Ты, кстати, в спортивный лагерь поедешь? В «Совёнок», в который ты всегда раньше ездила от завода?

– Да, наверное, – осторожно ответила Арина. Если настоящая Люська ездила, значит, скорее всего, придётся ехать и ей, хотя… В детский лагерь она не ездила ни разу. Да и не хотела, если честно признаться.

– Если в лагерь поедешь, – улыбнулся Левковцев, – возможно, встретишься с Викторией, она туда на лето хочет тренером отряда устроиться. Так что ты окажешься в надёжных руках. Ну а сейчас я всё сказал. Отдыхайте, тренируйтесь, старайтесь следить за весом. Спасибо вам за труд, счастливого отдыха. Уже завтра каток будет разморожен и заново залит только через 2 месяца, перед вашим приходом на первую тренировку. Марина…

Левковцев вдруг замолчал и Арина нутром почувствовала что и ему сейчас тяжело.

– Марина, мы с тобой прошли через многое, и это были лучшие годы моей жизни, – помедлив, сказал тренер. – Отпускаю тебя в большой мир и желаю всего наилучшего.

Арина и Соколовская пожали Левковцеву руку и отправились в раздевалку… Так закончился официальный сезон в фигурном катании 1985−86 года. Предстояли новые дела и новые свершения…

… Пока Арина ехала домой, а Соколовская думала о своём будущем, в Москве, в центре ледовой подготовки ЦСКА, по Ленинградскому шоссе 41, тоже проходила последняя тренировка под руководством заслуженного тренера СССР Станислава Алексеевича Жука. Когда последние фигуристы его группы покинули лёд, направившись в раздевалку, уважаемый тренер заметил у калитки знакомого человека. Это был председатель центрального комитета федерации фигурного катания СССР товарищ Шеховцов.

– Здравствуйте, чем обязан? – Жук подошёл к начальнику и протянул руку.

– День добрый, – вежливо пожал руку Шеховцов. – Вы помните, у нас перед чемпионатом Свердловской области был разговор о переходе к вам одной из свердловчанок?

– Как? Вы ко мне хотите перевести Хмельницкую? – осторожно спросил Жук, не веря своему счастью.

– Эээ… нет… Дорогой Станислав Алексеевич… – даже как-то по-недоброму рассмеялся Шеховцов. – Вы вообще наши разговоры помните? Я вам предлагал сначала, чтобы Хмельницкая тренировалась у вас. Вы что на это ответили? Вы отказались брать её к себе, сказав, что у неё нет таланта. Сейчас она стала чемпионкой мира, заметьте, без вашего участия, а только с подачи молодого провинциального тренера Левковцева. И какой нам смысл сейчас к вам переводить Хмельницкую? Ей вполне уютно и у себя в ДЮСШОР, со своим тренером.

– К чему тогда ваши сентенции? – недовольно спросил Жук.

– А к тому, товарищ Жук, – непреклонным официальным тоном ответил Шеховцов. – Вы тогда обещали взять к себе Соколовскую, так как сочли её более перспективной. Вот с ней вы будете работать. Марина на чемпионате мира заняла пятое место, хотя, как вы видели, у неё были все шансы на медаль. Тем более, вы сами хотели, чтобы она перешла к вам в команду.

– Соколовская? – задумчивым тоном спросил Жук. Кажется, он совсем забыл о своих обещаниях.

– Именно так, – согласился Шеховцов. – Марина очень перспективная спортсменка, обладающая двумя тройными прыжками. Причём исполняет их на очень хорошем уровне, при этом очень стабильна. Вы возьмёте Соколовскую к себе и выведите её на более высокий уровень. На уровень медалей. Как вам такой вариант?

– Я согласен, – кивнул головой Жук. – Переход в Москву уже вопрос решённый? Она сама изъявила желание?

– Да! Мне уже звонили из Екатинска: директор спортшколы и председатель спортивного комитета. Документы для перевода в вашу организацию уже готовы. Сейчас девушка закончит учебу и в течении июня переедет в Москву. 1 июля она уже должна заниматься у вас. Я сам лично возьму на контроль вопрос о её размещении в хорошем месте для проживания, о бытовых условиях и о питании. Да… На заметку…

Шеховцов помолчал, а потом продолжил.

– Вам, наверное, стоит знать, но её отец, Владимир Степанович Соколовский, – герой социалистического труда, народный депутат, директор Уралвагонзавода, с прямым подчинением Совету министров СССР. Вполне возможно, будущий кандидат в члены ЦК. Это очень влиятельный человек, со связями в Москве, и свой человек в Министерстве обороны, с множеством знакомств среди военных, а к этому министерству, как известно, относитесь частично и вы.

– И к чему вы мне это говорите? – недружелюбно спросил Жук, начинавший вскипать от каких-то намёков.

– Я к тому, что ведите себя, пожалуйста, повежливее, и посдержаннее, и не только с ней, но и вообще со всеми учениками, – строго сказал Шеховцов и, не прощаясь, развернулся и уверенной походкой направился к выходу с катка.

… Арина пришла домой и свалилась на кровать. Свобода! Правда, пока ещё частичная. Сейчас остались только учёба и занятия в секции хореографии, которую она начала вести в школе по понедельникам.

На учёбу она налегла основательно и за апрель порядочно подтянула её. Получилось легко. Арина всегда была сторонницей метода неторопливого движения вперёд и вверх. Она верила, что если каждый день делать что-то даже понемногу, по плану, то рано или поздно придёшь к намеченной цели. Так и с учёбой: за месяц ежедневных занятий, включая субботу и воскресенье, она подтянула все долги и даже вырвалась вперёд. Сейчас осталось только сдать лабораторные работы и контрольные за апрель и ждать годовых экзаменов. А потом… Потом она не знала, что будет. Правда, Дарья Леонидовна, когда пришла с работы, сразу обозначила ориентиры и планы на лето. И они были так себе!

– Люся, я тебе, как всегда, взяла путёвку в спортивный лагерь «Совёнок», – сказала мама за ужином. – Заплатила 16 рублей, остальное профком.

Арина сначала опешила. Она, конечно, слыхала, что Люська ездила по пионерлагерям и по спортивным лагерям, да и Левковцев сегодня что-то насчёт этого говорил, но она-то, Арина Стольникова, в своей жизни ни разу не ездила ни в какой лагерь, ни в летний, ни в зимний! Типичный домашний ребёнок, она всегда проводила свободное время и каникулы с родителями. Даже когда была совсем маленькая, ездила с ними отдыхать во Вьетнам, в Китай, на Хайнань, в Турцию, в Египет, на Кипр. Деньги в семье Стольниковых водились в нулевые-десятые годы. Но лагерь… Бррр… Да она вообще не хотела туда ездить!

Конечно, она с малолетства и юниорства участвовала в летних и осенних сборах, которые, как правило, проходили либо в Новогорске, либо, как последний раз, в Куршевеле, в спортивном клубе Oxygen. Но сборы это сборы. Свободы нет. Под руководством массы тренеров ты занимаешься одним: упорными тренировками с утра и до вечера. Приползая вечером в номер с висящим на бок языком, только и думаешь, как бы поскорее всё это закончилось и поскорее свинтить домой.

Но это был только один фактор! Второй фактор был в том, что Арина очень сильно разозлилась тем, что в данной ситуации не были соблюдены её права подростка, не была соблюдена ювенальная субординация между родителем и подростком! Мама должна была спросить сначала у неё самой, согласна ли она поехать в этот спортивный лагерь или нет. Сейчас же её поставили прямо перед фактом: надо ехать, путёвка куплена.

– А разве это обязательно? – недовольно спросила Арина. – Ты же мне ничего не говорила.

– А здесь и говорить не надо, – недоуменно ответила Дарья Леонидовна. – Все дети ездят в лагерь. И ты всегда ездила и слова не говорила. А здесь что будешь делать? Днями по улицам шататься? Ты же не будешь здесь, в пыльном городе, сидеть всё лето??? Ты же чемпионка мира! Что тут делать? С этой пакостной Анькой даже не вздумай на каникулах никуда ходить! Я тебя в лагерь отправляю, потому что там ты будешь под присмотром, сыта, накормлена, напоена. Нет, Люся, так дело не пойдёт. В общем, это вопрос решённый. Я взяла путёвку на первую смену, заезд будет 1 июня. Смена 21 день. Приедешь 22-го числа. Тем более, это будет последний твой заезд в лагерь, так как ты по возрасту уже с трудом проходишь туда.

– Ясно, – пожала плечами Арина. Похоже, в данном случае, действительно, о чём-то спорить и возражать было бесполезно.

– А потом, когда приедешь из лагеря, мы поедем к бабушке на неделю, в Бутку, – напомнила мама. – Я как раз пойду в отпуск, и Саша с вахты должен приехать.

– Мне 1 июля уже на тренировку новую надо будет, – мрачно заявила Арина.

– Ничего страшного, – уверила мама. – Всё как-нибудь образуется… До этого ещё далеко. Кстати, что у вас с демонстрацией? Во сколько завтра пойдёшь?

– Эмм… Что? – удивилась Арина. – С какой ещё монстрацией?

– Господи… Люся! – Дарья Леонидовна укоризненно посмотрела на Арину. – Я сначала подумала, что ты издеваешься надо мной. А сейчас я неожиданно вспомнила, что ты же не ходишь в школу. Тебя просто забыли позвать! Ты забыла, что сегодня 30 апреля, а завтра 1 мая? Завтра же вы-ход-ной! И праздник! День международной солидарности трудящихся! В этом году нам очень и очень повезло, мы целых 4 дня будем отдыхать! Первого и второго мая праздничные дни, а третьего и четвёртого суббота и воскресенье. Можно все дела переделать! Но всё-таки самое важное – это завтрашний праздник.

– И что мне теперь делать? – осторожно спросила Арина. Её подружка в 2022 году Сашка Смелая ответила бы на этот вопрос: «Снимать штаны и бегать».

– Завтра поедем вместе к драматическому театру, я встану к своим в колонну, а ты найдёшь вашу школьную колонну.

– Но я не хочу идти на монстрацию! – недовольно сказала Арина. – Лажа какая-то!

– Люся, не говори глупости! – решительно сказала мама. – Хочешь, чтобы были неприятности? Чтобы люди начали интересоваться, где ты есть? Ты сейчас лицо известное. У всех на виду, и недоброжелатели у тебя могут быть, и завистники. Так что перестань. Мы на демонстрацию поедем завтра вместе! Точка!

Вечером, перед сном, Арина думала, что же это за демонстрация и нафиг она нужна. Но к сожалению, так и не пришла ни к какому выводу…

Глава 2
Первомай

Утром мама встала ни свет не заря.

– Люся, просыпайся! С праздником тебя! – весело крикнула Дарья Леонидовна, заглянув в комнату дочери. – С Первомаем!

– Да, да, да… Праздник весны и труда… – в рифму сказала заспанная Арина, поднимая лохматую голову с подушки.

– Красиво ты назвала День международной солидарности трудящихся, – рассмеялась Дарья Леонидовна. – Люся, но всё-таки просыпайся. Пока позавтракаем, пока соберёмся…

Забавно, но дело в том, что Арина ничего красиво не называла! В её времени этот праздник так и назывался: Праздник весны и труда. Никакого сакрального смысла в нём не существовало. Сколько Арина себя не помнила, это был обычный весёлый праздничный день, на который обычно уезжали за город, на дачу, к друзьям родителей, жарили там шашлыки в мангале, варили плов в казане на улице, играли в настольные игры, катались на велосипедах, в общем, проводили время исключительно весело. Здесь же…

Арина весь апрель была поглощена насущными делами, связанными со спортом, учёбой, и совсем не заметила, как преобразился город. Он как будто расцвёл. Понемногу очистился от зимней грязи, начали распускаться листья, вылезла трава, особенно там, где проходила теплотрасса. Вообще, весна на удивление, стояла тёплая и благостная. Почти каждый день светило солнце и радовала погода. Ветерок приносил запах оттаявшей земли и свежей травы.

Крохотная речка, протекавшая по пустырю в 100 метрах от дома, неожиданно вздулась, и даже из окна квартиры было видно, как мощное течение пригибает кусты на берегу.

Однако если эти изменения в облике города были естественными и связанными с переменой времени года, то Арина совсем выпустила из виду, как с середины апреля стали появляться другие изменения. На центральных улицах на каждом столбе появились красные полотнища. На площади перед драматическим театром сделали большую трибуну из труб и досок, которую позже драпировали красным кумачом с большим золотым гербом СССР на центральной трибуне. На многочисленных высоких флагштоках, расположенных в ряд, появились длинные красные флаги СССР.

Естественно, Арина знала, что приближается праздник 1 Мая, который и в её времени был выходным днём, но не думала, что все эти приготовления связаны именно с ним. Она не думала, что в СССР он отмечается так глобально, на таком высоком уровне, что преображается весь город и в праздник оказываются включены почти все жители, кроме самых малых и немощных. Арина думала, что так украшать город красным это летняя традиция в Советском Союзе!

…Мама оделась в очень нарядную одежду: бежевое пальто, импортные кожаные ботиночки на каблуке, белую кофточку, завила пышные тёмные волосы, красиво повязав на них импортный шёлковый платок, нанесла неброский приличный макияж подаренной Ариной косметикой. Арина тоже не отставала от Дарьи Леонидовны: надела импортный брючный костюм, подаренный в Кремле, и туфли на каблучке. На лацкан пиджака пришлось под давлением мамы прицепить комсомольский значок.

– Я прямо как депутат Госдумы! Эта… Как её там… – машинально сказала Арина, глядя в зеркало и вспоминая имя женщины, то ли депутата, то ли сенатора.

– Люся, ну ты и выдумщица, – рассмеялась мама. – Тебе только в «Вокруг смеха» к Иванову, там бы ты весь зал всегда поднимала. Ну какая ещё Госдума? Это та, что при царях, что ли, была? Тогда тебе надо большую шляпку с цветами и манто из меха бобра.

– Итальянская норка лучше, – со смехом возразила Арина. – Хотя нет! Необходимо сохранять окружающую среду и заботиться о правах животных. Так что никакого меха! Синтетика – наше всё.

Решили ехать в центр, как всегда, на такси, которым в последнее время уже привыкли пользоваться при вылазках в город. При этом стали постоянными уважаемыми клиентами, которых хорошо знали в таксопарке города, в первую очередь благодаря щедрости Арины, которая вне зависимости от расстояния всегда платила за проезд три рубля, примерно в два-три раза больше, чем полагалось по счётчику.

Собрались и уже приготовились выходить, как неожиданно раздался телефонный звонок.

– Прямо как в дешёвом романе, – улыбнулась Арина, взяла трубку. – Алло?

– Люда, здравствуй, с праздником! – в трубке был голос директора школы Валентина Петровича.

– Здравствуйте, вас тоже с праздником, – смущенно ответила Арина.

– Извини, пожалуйста, это, конечно же, наша недоработка, совсем упустили из виду, что ты у нас на домашнем обучении находишься. Вчера довели до сведения всех, что сегодня демонстрация, посвящённая празднику 1 Мая. Наша школа собирается напротив парка имени Максима Горького. Сбор в 10:00. Мы рассчитываем на тебя, ты наша гордость.

Арина посмотрела на часы: они показывали 9:00 утра. Вот ведь попалась, впрочем, сама же сейчас хотела туда ехать по желанию мамы.

– А мы уже собираемся с мамой, – заявила Арина. – Но всё равно спасибо, что позвонили и напомнили. Я сейчас приеду.

… Демонстрация на 1 мая и 7 ноября в городе Екатинске всегда проходила по Октябрьскому проспекту, а главный центр этого действа находился в районе драмтеатра, где на обширной площади, самой большой в городе, собирали большую трибуну из металлических труб и досок, забирая её кумачом. На трибуне стояли первый секретарь горкома КПСС, председатель совета народных депутатов города Екатинска, председатель горисполкома, и другие партийные и государственные деятели местного масштаба. Сначала товарищ Силаев, первый секретарь горкома партии, говорил торжественную речь, почти полностью совпадающую с тем, что говорил генеральный секретарь ЦК КПСС в Москве, при открытии главной демонстрации СССР на Красной площади.

Народу было очень много: участвовал весь город, кроме тех, кто был на работе. Горожане, не участвовавшие в шествии, большой толпой стояли на тротуаре, за чугунной оградой, отделяющей тротуар от проезжей части. Милиционеры цепью с обоих сторон охватывали проспект, пресекая попытки зрителей проникнуть с тротуара на проезжую часть, по которой проходила демонстрация.

Речь товарища Силаева слышал весь проспект, а не только зрители, стоявшие у площади, и самые первые колонны – она транслировалась по городским громкоговорителям на весь проспект. Участники демонстрации в это время растягивались на целых две остановки до самого железнодорожного вокзала. Во главе демонстрации всегда находились работники главного предприятия города Екатинска: Уралвагонзавода. Они относились к этому делу со всей серьезностью. Люди в рабочей одежде и в касках стояли с большими красными флагами и транспарантами с надписью «Мир, труд, май!», «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», «Пятилетку в четыре года!», «Да здравствует дружба народов!», «Да здравствует Первое мая – день международной солидарности трудящихся!».

Самыми первыми ехали несколько грузовых машин, забранных причудливыми фанерными конструкциями, огибающими их со всех сторон так, что было видно только крашенные белой краской колёса. К машинам прикреплены флаги СССР и союзных республик. Но на самом первом грузовике ЗИЛ-130, не забранном конструкциями, гордо реяло прикреплённое к кабине большое трудовое красное знамя Уралвагонзавода. На эту машину с гордостью поднимался директор завода Владимир Степанович Соколовский, а вместе с ним главный инженер и главный конструктор предприятия. Они стояли под знаменем, прямо на грузовике, держась за передний борт, одетые в обычные спецовки и каски. С ними стояли начальники цехов и участков, тоже одетые в спецовки и каски. Рабочие шли следом.

За именитым заводом шли колонны предприятий поменьше, но многие колонны были оформлены точно так же, примерно в таком же стиле. Впереди машина, забранная красным кумачом и объёмными конструкциями, с красными флагами и транспарантами, а за ней рабочие с точно такими же флагами и транспарантами.

После рабочих шли служащие, представители проектных институтов и учебных учреждений города Екатинска. У них уже машин не было, они шли просто с флагами и транспарантами. За интеллигенцией маршировали колонны солдат и милиции. И уже после них, самые последние, шли школьники, как бы подчеркивая свой самый низкий статус среди присутствующих.

Но самой интересной была колонна от ДЮСШОР номер один, в которой училась Арина. Первым ехал грузовик, на котором был сделан небольшой настоящий боксерский ринг. И на этом ринге всё время, пока грузовик медленно ехал в колонне демонстрантов, два боксёра проводили показательный бой. Естественно, этот перфоманс больше походил на артистизм, и никаких реальных ударов не наносилось, но зрители были довольны.

Следом за машиной шли учащиеся ДЮСШОР из самых разных секций. Боксёры были одеты в майки и шорты, те, кто занимался футболом, в футболки и шорты, хоккеисты шли в хоккейной форме и с клюшками в руках. Лыжники шли с лыжами на плече. Не было фигуристов, так как они уже были распущены на каникулы и в отпуск.

Боксёры на ходу прыгали и изображали удары, футболисты пинали мяч, причём делали так что он никогда не улетал за пределы демонстрации. Волейболисты и баскетболисты перебрасывались мячами. Было весело!

Демонстрация проходила расстояние примерно 2 километра, по пути играла музыка, постоянно из громкоговорителей раздавались напыщенные лозунги и крики «ура». Потом, в конце маршрута следования, участники сдавали выданный инвентарь в виде флагов и транспарантов своим руководителям профсоюза, те клали его в грузовики, и люди шли праздновать этот народный праздник по домам или в парки.

Так как воздушные шары были непременным атрибутом этого праздника, и покупали их практически только для него, учитывая стоимость шара в 20 копеек, что было довольно дорогой ценой, среди детей любимым развлечением было лопать шары на демонстрации. Стоит человек, смотрит демонстрацию с ребёнком на руках, у которого нарядный шарик. И тут в шарик прилетает издалека лёгкий кусочек стекла из рогатки, и шарик с грохотом лопается. Ребёнок орёт, родитель, злобно матерясь, пытается догнать охальника. Но разве догонишь хулиганов в такой толпе…

Естественно, старшие подростки на такие шалости не способны. Но кое-кто в этот день промышлял именно такими пакостями…

Когда Дарья Леонидовна и Арина приехали к месту сбора демонстрантов, мама сразу прошла к своим сослуживцам, к заводским сотрудникам, а Люда отправилась искать свою родную школу номер два с Рабочего посёлка. Это представляло определённую проблему, так как расстановку демонстрантов она не знала. Перед ней простилалась громадная колонна, полная людей, с красными флагами, которая уходила вдаль и терялась за горизонтом видимости. Как тут найти своих? Где этот Парк Горького???

Пока Арина с трудом пробиралась по тротуару, в неё чуть не врезалась Анька и ещё две девчонки примерно такого же возраста, похоже, те самые, с которыми она когда-то ела мороженое у магазина. Девчонки, одетые в нарядную форму, с визгом, лавируя между прохожими, убегали от кого-то. Увидев Арину, Анька схватила её за руку.

– Люська, бежим! – весело крикнула будущая маман.

Была она одета в красную болоневую куртку и школьное платье с белым фартуком. Волосы были заплетены, но уже растрепались от быстрого бега, один белый бант почти развязался.

– Что случилось? – в недоумении спросила Арина и вынужденно побежала с Анькой.

– Да мы там шары лопали камнями и стеклом! – на бегу объяснила запыхавшимся голосом Анька и показала маленькую рогатку из толстой алюминиевой проволоки с болтающимся жгутом. – А там мужик какой-то нас чуть не поймал. Ну мы и убежали. Ха-ха-ха!

– Это что за шалости? Объясни, пожалуйста??? – строго спросила Арина и резко остановилась. – Вы что тут затеяли? Вы в своём уме???

– Ну… Мы шары тут лопаем, – виновато ответила будущая маман, жалобно посмотрела снизу вверх, сунула руку в карман и показала горсть мелких камней и стекляшек, зажатых в ней. – А чё? Пошли с нами, Люська! Ты же раньше самая меткая была, с 10 метров могла целую связку шаров сразу закоцать!

– Нет уж, такой ерундой я заниматься не буду! И вам не советую! – решительно сказала Арина. – Пойдёмте лучше на демонстрацию, покажите мне, где стоит наша школа.

– Ну ладно, пошли, – виновато ответила Анька, но, как только Арина выпустила её руку, пакостная девчонка тут же отбежала на безопасное расстояние. – Фиг тебе! Мы сами по себе!

Топая по асфальту и лавируя между людей, весёлая компания скрылась из виду. Арина пожала плечами и пошла искать где стоит колонна их школы, на ходу думая: неужели у настоящей Люськи хватало ума стрелять из рогатки по шарам? Это же оксюморон какой-то! Такая здоровенная дылда и с рогаткой??? Ужас!

…Пришлось идти чуть не до железнодорожного вокзала, где стояли колонны школьников. Хорошо, что они оказались разбиты по районам. В начале колонны Рабочего посёлка стояла машина ГАЗ-53, выданная автобазой, на которой была закреплена громадная конструкция из фанеры, обитой красным кумачом, которая огибала всю машину на уровне колёс, как большой ящик. Сверху, на кузове, стояло большое фанерное сооружение, похожее на развевающийся флаг. На флаге надпись: «Решения 27 съезда КПСС в жизнь!». С другой стороны флага была точно такая же надпись. А сверху на машине прикреплён большой картонный плакат с надписью: «Рабочий посёлок».

Так как в микрорайоне «Рабочий посёлок», кроме двух школ и двух детских садов, не было никаких предприятий, то колонна была очень немногочисленная. Впереди, сразу же за машиной, стояла колонна первой школы, а за ней колонна второй школы.

Первым в колонне школы номер два находился директор Валентин Петрович, завуч и учителя, которые внимательно наблюдали за школьниками, которые то и дело норовили ослушаться и затеять какие-нибудь шалости. Физрук держал большой плакат на палке с наименованием школы, в руках учителей большие красные флаги и транспаранты с первомайскими лозунгами. В руках у школьников были флаги поменьше, по виду, взятые в пионерской комнате и красной комнате.