Текст книги "Рыжеволосое солнце (СИ)"

Автор книги: Arina S

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

– Сволочь! – на весь коридор воскликнул Альбус и занес кулак, чтобы ударить Малфоя, но промахнулся. – Ты что с Лили сделал?!

– Сделал то, что заслужила! Нечего было меня сдавать! Передай сестрице, что она хренова стукачка! – в ответ крикнул Скорпиус и, схватив Поттера за шевелюру, с дикой силой потащил в сторону. В следующий миг на все пространство прозвучал дикий вопль. Ал никогда не любил, когда до его волос дотрагивались, а тем более тянули. И Скорпиус знал об этом прекрасно, поэтому и сделал мальчику такой «подарок».

Не медля больше ни секунды, Рон подошел к дерущимся мальчикам, схватил за шиворот Поттера и оттащил от Малфоя. Альбус, кажется, даже не понял, что произошло, а Скорпиус попытался запрыгнуть на него даже в присутствии заклятого школьного врага отца.

– Какого черта тут происходит?! – завопил Уизли и оттолкнул Малфоя от Поттера, который, в свою очередь, так и норовил вырваться.

– Пошел к чертям собачьим! – выпалил Скорпиус и с вызовом уставился прямо в глаза Рональду. Тому после услышанного стало не по себе. Он очень разозлился. Его обзывает какой-то малолетний сопляк! Да еще и Малфой! Нет, этому не быть.

– Что ты сказал только что, паршивец?! – взревел Уизли и, схватив Скорпиуса за шкирку, хорошенько встряхнул. По глазам мальчишки можно было определить, что он искренне сожалеет о сказанном ранее, но надменное выражение лица говорило совершенно о другом.

– Что слышал, – небрежно бросил Скорпиус и попытался вырваться из крепкой хватки, но не тут-то было. Одной рукой Рон прижал слизеринца к стене, отпустил Альбуса, так как знал, что он даже не будет пытаться улизнуть, достал из заднего кармана джинсов палочку, и с одним только взмахом и произнесенными словами из нее вылетело огромное серебристое существо. Пес.

– Рон, они тут?! – крикнул во весь голос мгновенно появившийся из ниоткуда Поттер. Наверное, он был недалеко, раз Патронус сумел так быстро донести сообщение.

– Тут, Гарри, – сквозь зубы процедил Уизли, даже не оборачиваясь. От пристального взгляда голубых глаз, которые явно повидали уже много в своей жизни, Малфою стало не по себе. Он весь сжался, съежился, но все же продолжал смотреть в глаза взрослому. Его смелости и умению достойно выдержать этот взгляд позавидовал бы даже сам Хьюго Уизли. Он не мог даже трех секунд простоять, когда отец смотрел на него так.

– Альбус Северус Поттер! Немедленно подойди ко мне! – строго отрапортовал Гарри. Он, казалось, даже не замечал, что Рон прижал к стене сына Драко, смотрит на него раздраженным взглядом и скрипит зубами. Его сейчас не интересовало ничего, кроме Ала. И когда это он стал таким? Никогда его особо не тянуло на такие необдуманные поступки. Что же случилось? Наверное, все из-за Лили. Это же его сестренка, а Скорпиус – лучший друг. Вернее, бывший лучший друг. Никто не посмеет обижать Лили. Никто и никогда.

– Папа, – начал Альбус, но, уловив строгий отцовский взгляд, продолжить говорить просто не посмел. Этот взгляд всегда действовал на детей, как магнит. Единственная, кто с достоинством мог вынести эту, можно сказать, пытку, была Лили Луна. Она могла смотреть отцу в глаза, не отводя взгляда, часами и даже не ухмыльнуться ни разу. Альбус и Джеймс даже иногда завидовали этому мастерству, они всегда хотели уметь так. Но, увы.

– Папа, я знаю, что…

– Помолчи, – отрезал Гарри и схватил Альбуса за шиворот. – За мной. Рон?!

– Мы со Скорпиусом собираемся отправиться в другое место, – ответил Рональд и, схватив Малфоя за руку, потянул в сторону выхода из подземелий.

Ничего не ответив, Гарри злобно взглянул на Ала и, держа сына за воротник, быстро зашагал куда-то вглубь подземелий.

========== Глава 18. ==========

– Альбус, – спокойно начал Гарри, как только завел сына в старое пыльное помещение с множеством длинных стеллажей. – Объясни мне свой поступок. Почему ты подрался со Скорпиусом?

– Отец, где мы находимся?

– Альбус, отвечай мне, – отрезал старший Поттер и наклонился над сыном, чтобы смотреть ему прямо в зеленые глаза.

– Я хотел защитить Лили, – вскинул вверх голову Ал, но глаза все же отвел. Он не хотел, чтобы отец смотрел на него в упор, Ал вообще не желал пересекаться с ним взглядами. И что он хочет от сына? Чтобы Альбус сидел на одном месте и подпевал Селестине Уорлок, зная, что лучший друг обидел родную сестру? Или хочет, чтобы доказали то, что Скорпиус действительно виноват? Но кто и как это докажет? Это ведь практически невозможно.

– Альбус, ты что, действительно думаешь, что я ругаю тебя за это?

– Да, – дерзко выплюнул мальчишка, – иначе, за что еще?! Ругая меня за то, что я полез драться с Малфоем, ты ругаешь меня еще и за то, что я хотел защитить и обезопасить мою сестру!

– Ал, ты обещал мне, что не будешь драться с ним, и не сдержал данное слово. Я не хотел и не хочу неприятностей, в первую очередь, для тебя. Но и это не есть истинное объяснение моей злости, – проговорил Гарри и пригладил торчащие в разные стороны волосы на голове мальчика.

– Папа.

– Сын.

– Я не буду драться с ним, – на полном серьезе начал младший Поттер, – и я не буду нарываться на неприятности, ссориться с ним, обзывать. Но если он хоть пальцем тронет Лили…

– Альбус, – умоляюще начал Гарри и подошел ближе, – я не хочу, чтобы ты брал пример со старшего брата, да и сестры. Она тоже не далеко ушла от Джеймса, но…

– Папа, это же… – гневно начал мальчик и сжал кулаки так, что костяшки его пальцев побелели. Ну как отец не понимает? А главное, почему? Это же его дочь, он должен стоять за нее горой, никому не давать в обиду. Неужели он такой?

– Дослушай меня, – оборвал Ала на полуслове Гарри, – но, если Лили кто-то посмеет хоть пальцем тронуть, ты можешь делать с этим человеком все, что тебе угодно. Это твоя сестра, моя дочь. Вы вместе с Джеймсом никогда не должны давать ее в обиду, быть далеко, когда ей плохо. Вы всегда должны быть рядом. Вот почему я злюсь на тебя и твоего брата, Альбус. На Хьюго, на Розу, на Сару Уэйн, на весь Хогвартс. Вас не было рядом, когда Лили было плохо. Вас не было рядом с ней, когда она хотела поговорить или рассказать о своих проблемах. Все выслушивали ее лучшие друзья, а вы, родные братья Лили, гуляли где-то со своими собственными друзьями. Я хочу, чтобы такого больше не повторялось. Вы даже не заметили, что сестра заболела, что ей было плохо. Причем, плохо было очень, раз она потеряла сознание. А ты не смог защитить ее от Скорпиуса, от своего лучшего друга. Да, ты сделал это позже. Да, ты заступился за нее, но ты должен быть рядом со своей сестрой в тяжелые для нее моменты, ты должен защищать ее. Ты, Джеймс, Хьюго, Сара, Роза. Вы должны быть ее поддержкой и опорой, пока мы с мамой находимся вдали от вас. Ты понял меня, сын?

– Понял, – еле слышно пробормотал Альбус и уставился на носы своих недавно чистых ботинок. Ему сейчас стало очень стыдно. И как он не понял раньше причину злости отца? Не смог догадаться. Он ведь целую неделю, когда не находился в аврорате, а приезжал к больной дочери, что происходило довольно часто, смотрел на Альбуса и Джеймса со злостью и даже обидой в глазах. Он просто не хотел говорить об этом при Джинни и Гермионе, которые ни на минуту не оставляли девочку и совсем не выходили из палаты. Они не выходили, не оставляли одну, а Альбус оставил одну, не смог понять даже того, что Лили заболела, не смог понять, что она серьезно поссорилась со Скорпиусом, не смог помочь, когда сестре стало плохо, его не было рядом. А ведь он находится рядом с Лили все время, видит изо дня в день, обнимает, утешает, и не сделал… Не помог. Не смог помочь. Что он за брат такой?

– Альбус, не вини себя, – ласково начал Гарри, словно прочитав мысли сына. Возможно, так все и было, ведь глава семейства Поттер был отличным леггилиментом и без труда мог проникнуть в сознание любого человека, стоит ему только этого захотеть. Но что-то подсказывало Альбусу, что прочитать мысли мальчика, Гарри помогло только лишь то, что этот ребенок – его родной сын, самый близкий человек. Вернее, один из четырех самых близких. Джинни, Джеймс, Альбус и Лили – самые дорогие, самые нужные. Это люди, которых Гарри всегда будет хотеть видеть, всегда будет любить, на них всегда у занятого человека, опытного аврора и спасителя волшебного мира найдется время, даже если его не будет в принципе. И, несмотря на некоторые ссоры и недопонимания, они всегда будут близки. Они семья. Та семья, которую в одиннадцать лет так и не получил черноволосый мальчишка в очках, что был вынужден спать в старом чулане под лестницей, та семья, которая в его пятнадцать буквально выскользнула из маленьких рук, упала в Арку Смерти, и последняя надежда на хоть какую-то семейную любовь и ласку погибла в битве за Хогвартс, оставив Тедди одного…

– Пап, а ведь ты прав. Я должен был находиться с Лили тогда. Я должен был… Я…

– Тише, Альбус, – начал успокаивать сына Гарри. – Забудь об этом. Ты самый замечательный брат на свете. Ты понял свои ошибки. Больше не будешь их повторять. Я просто хочу попросить тебя…

– Да, пап, – перебил отца Ал, – я всегда буду рядом с Лили. Мы с Джеймсом будем, и с Хьюго. Мы не дадим ее в обиду, всегда будем ей помогать, оберегать.

– Правильно, и еще. Я хочу, чтобы ты, как самый здравомыслящий человек из всей нашей семьи, попытался как-нибудь предотвращать дикие выходки Хьюго, Лили и Сары и немного угомонить своего старшего брата.

– Хорошо, – усмехнулся Альбус, – я попробую.

***

– За мной, паршивец, – прорычал покрасневший от злости Рон, грозно вышагивая впереди Малфоя.

– Будет сделано, товарищ капитан, – съязвил Скорпиус и остановился на месте. Он сложил руки на груди и теперь исподлобья смотрел на Рональда, который через пару секунд так же резко остановился.

– Ты чего встал?! Я сказал, за мной!

– А кто вы мне такой, чтобы я подчинялся вам?! Вы вообще не имеете права говорить со мной приказным тоном, – дерзко выпалил Скорпиус и высоко задрал голову, показывая, что никто не смеет обращаться с наследником рода Малфой подобным образом. Называть этого человека на “ты” сейчас, мальчику не позволяло его воспитание. Да, несколько минут назад он обратился к нему так, и даже, можно сказать, послал куда подальше, но тогда он просто был не в состоянии контролировать свои эмоции.

Рон, судя по всему, решил просто не отвечать на вопрос наглеца. Он остался стоять на месте, время от времени, поскрипывая зубами. Скорпиус только ухмыльнулся на это. Ему было искренне интересно, сколько Уизли сумеет простоять вот так на одном месте, дожидаясь, пока Малфой подчинится ему и будет следовать за ним попятам до самого кабинета директора. Но блондин, похоже, даже и не собирался делать этого. Ему доставляло истинное удовольствие наблюдать за злобным и раздраженным лицом взрослого, за тем, как он сжимает кулаки, как его ноздри раздуваются, а ноги в нетерпении выплясывают чечетку. Да, это было очень забавно. Но терпение Уизли оказалось не таким, как у Скорпиуса, и поэтому уже через пять минут этого концерта он просто подошел к Малфою и, схватив его за ухо, потащил за собой по длинному коридору.

– Ай, отпусти, козел, мой отец узнает об этом! – Малфой, кажется, забыл все нормы поведения и решил наплевать на все то, что отец вбивал в него с годами. Мальчишка надрывался во все горло, тщетно пытаясь вырваться из крепкой хватки Рона.

– У всех Малфоев существует только одна отговорка на все случаи жизни, – саркастично подметил Уизли, – твой отец тоже всегда вопил на каждом углу: “Мой отец узнает об этом!”, и отец твоего отца, наверное, тоже, да и его отец, и отец отца твоего отца. Да вся ваша семейка.

– Я не шучу, рыжий. Я расскажу отцу!

– Так мне как раз нужен твой папочка, Скорпиус, – фыркнул Рон и дернул мальчишку за ухо, которое за это время уже успело изрядно покраснеть. Издав последний вопль, блондин совсем перестал дергаться и спокойно побрел за взрослым, надеясь, что его поведение не усугубит положение и не усилит давления на бедное ухо. Такое неожиданное спокойствие заставило Уизли подумать о том, что этот ребенок что-то замышляет, но вскоре он забросил все эти мысли и тихо радовался в душе, что этот безмозглый хорек наконец угомонился. Замышлял ли Скорпиус что-то? Вовсе нет, он просто испугался своего отца. Уизли ведь расскажет ему о том, как его сын обидел дочь Поттера (по правде, это самая меньшая из его проблем), подрался с сыном Поттера (тут главное – подрался, а не с сыном Поттера), дерзил, хамил, в общем, делал все, что в семьях аристократов, типа Малфоев, строго на строго запрещается. За это еще и наказывают в определенной мере. Да, скучно мальчишке сегодня точно не будет.

– Арахис в сахаре, – произнес Рон пароль, о котором ему неделю назад сообщила Минерва МакГонагалл, и сейчас он до глубины души надеялся, что его не сменили. Секунд пять не происходило абсолютно ничего, и мужчина уже даже начал тянуть Скорпиуса за ухо, чтобы развернуть, но внезапно горгулья с легким поскрипыванием отодвинулась в сторону, выдвигая вперед такую знакомую еще со школьных лет лестницу. Быстро поднявшись наверх по ступенькам, Рон решил не особо заморачиваться с манерами и правилами хорошего поведения, и одним достаточно сильным пинком бесцеремонно отворил дверь в директорский кабинет.

– Минерва, у меня неотложное дело! – заорал Уизли, даже не обращая внимания на то, что директриса была, мягко говоря, занята. Повернув голову в ее сторону, он увидел такое, что и во сне не приснится, даже если очень этого захотеть. Минерва лежала посреди кабинета, совсем так, как это обычно делают опытные снайперы, и резко метала дротики куда-то в сторону Омута Памяти. Посмотрев туда, Рон увидел, что на стене висит огромный плакат с изображением Долорес Амбридж. Парочка дротиков торчала у нее из глаз, а один, наверное, тот, которым Минерва гордится больше всего, попал ей прямо в лоб. Центр. Увидев это зрелище, Уизли не сумел сдержать рвущийся наружу смех, сколько бы усилий он к этому не приложил. Сначала на глазах выступили слезы, а потом он громко и заливисто засмеялся, этим самым заставляя Малфоя думать о нем, как о умственно отсталом. Нет, действительно, Минерва МакГонагалл, метающая дротики в странную женщину в розовом одеянии – это очень редкое зрелище и даже немного смешное, но не до такой степени, чтобы еле удерживаться на ногах. Просто этот мальчишка не понимает, да и не поймет никогда, всей прелести этой картины. Если бы он учился в Хогвартсе в то время, когда в нем учился его несносный отец, только поступил бы не на Слизерин, то сейчас бы тоже нашел это очень смешным. А может быть, у Малфоя просто ужасное чувство юмора. Прямо как и у его отца.

– Мистер Уизли, я, кажется, в ваши школьные годы, учила вас стучать и запрещала врываться в мои апартаменты без предупреждения или хотя-бы элементарного стука в дверь, так почему же вы позволяете себе делать это сейчас? – строго проговорила Минерва, совсем как двадцать пять лет назад, когда отчитывала Уизли и Поттера за какую-либо мелкую шалость, но щеки ее приобрели розоватый оттенок, и она, казалось, была немного смущена.

– Я бы хотел воспользоваться вашим камином, – сквозь стиснутые зубы процедил Рон.

– Зачем он тебе? – строго спросила Минерва, но она уже представляла, зачем Уизли понадобился камин, когда он буквально впихнул в этот кабинет сына старого школьного врага.

– Мне нужно поговорить с Драко Малфоем, – отчеканил Рон и кивком указал на его сына, который стоял рядом с учительским столом с чисто аристократическим надменным выражением лица и постоянно теребил свою мантию, благодаря чему Уизли понял, Скорпиус переживает. А нечего было вытворять такое.

– Позвольте спросить, для чего? – обеспокоено спросила Минерва, а Скорпиус еле заметно ухмыльнулся. Кто же знал, что МакГонагалл будет выпытывать у Уизли все подробности? Ему это явно не нравилось, так как лицо его начало покрываться красными пятнами, затем побледнело, а потом мужчина и вовсе стал похож на спелый помидор.

– Минерва, это только наше с семейством Малфой дело. Просто разрешите мне сделать это.

– Я так поняла, что нормальных объяснений от тебя я не дождусь, и мне не стоит даже пытаться, поэтому я позволю тебе. Но, право, не прикасайся к моему камину. Он новый и чистый. Я сама загляну в Малфой-мэнор. Только Драко, или присутствие Астории тоже немаловажно? – задала вопрос МакГонагалл и, подойдя к камину, зачерпнула горсть летучего пороха.

– Минерва, вы еще деда его вызовите в школу, – закатил глаза Рон, а потом добавил, не подумав, – из Азкабана.

– Я поняла, Рональд, – кивнула директриса, увидев, что глаза Скорпиуса сузились, а коленки подкосились. Он вообще никогда не любил, когда упоминали его деда. Бывший Пожиратель Смерти, которого удалось засадить в тюрьму для волшебников. Одного из немногих. Правда, срок ему дали не очень большой, так как он поистине раскаивался в совершенном. Наклонившись над камином, женщина кинула туда все содержимое ее руки.

– Драко, ты в мэноре? – послышался, будто издалека, строгий голос декана Гриффиндора.

– Минерва? – в этом голосе Скорпиус узнал тоненький голос своей матери.

– Астория, здравствуй. Будь добра, оповести Драко, что мистер Уизли ждет его в моем кабинете.

– Что-то случилось? Зачем ему Драко? Это Скорпиус? Он причастен к этому всему? – голос был очень встревожен, и на секунду младшему Малфою стало искренне жаль маму. Она не подписывалась на это все, а она-то и будет переживать за сына больше всего.

– Не волнуйся, Астория, – попыталась успокоить миссис Малфой директриса. – Драко тебе потом все расскажет сам. Ты поставишь его в известность?

– Да-да, конечно, – с этими словами связь оборвалась, а в камине снова показалась целая и невредимая голова директора. Один легкий взмах палочкой – и сажи на лице как и не бывало, а запутанные волосы снова стянулись на голове в легкий пучок.

***

– Драко, – из гостиной до мистера Малфоя долетел встревоженный голос жены. – Спустись, пожалуйста, вниз.

– Астория, я занят. Не могла бы ты подняться наверх?

– Драко Люциус Малфой, немедленно спустись в гостиную! – раздраженно крикнула Гринграсс. Такого прямого приказа Малфой просто не мог ослушаться, потому что ему это, как минимум, могло вылиться во что-то более серьезное, чем просто крик. Отложив мелко исписанный пергамент в сторонку, он резко поднялся с кожаного кресла и надменной походкой поплелся к выходу из своего кабинета.

Как только он захлопнул за собой дверь, на него буквально налетела возмущенная жена, держа в руках огромную железную сковородку. Драко инстинктивно отшатнулся назад, а потом попытался вырвать из руки Астории этот предмет, чтобы она ненароком не огрела ею мужа. Приложив огромные усилия, мистер Малфой все же сумел отобрать у жены кухонное приспособление и швырнул его на кровать подальше, чтобы Астория не смогла дотянуться до этого страшного (в этом случае) предмета при всем ее желании.

– Что случилось? – будничным тоном поинтересовался Драко, как будто не было секунду назад этого крика и злобного выражения лица, а сейчас спрашивает жену о погоде.

– Тебя в школу вызывают, Драко! Ты что, не понимаешь?! Для тебя это ничего не значит, да?! – завопила миссис Малфой, пытаясь незаметно протянуть руку мужу за спину, чтобы все-таки у нее в руках было хоть какое-то оружие. Ну, так, на всякий случай.

– Что?! – взвизгнул Драко, – это из-за Скорпиуса?!

– Я не знаю, – надменно бросила Астория, закатив глаза.

– Когда мне нужно прибыть туда?

– Прямо сейчас, Малфой!

Комментарий к Глава 18.

Оставляйте комментарии к работе.

Я буду рада услышать как и положительные отзывы в свою сторону, так и критику.

Мне очень важно знать ваше мнение)

========== Глава 19. ==========

Волшебные часы не стояли на месте. Стрелки двигались, издавая короткие веселые звуки и быстро переходя с цифры на цифру. Для Скорпиуса Малфоя, который находился сейчас в скромном кабинете директора школы Хогвартс, с минуты на минуту ожидая появления отца, время тянулось очень долго. Несмотря на бесконечное тиканье часов, отвлекающие звуки, которые мешают думать о чем-то конкретном, или тяжелый взгляд мистера Уизли, что сидел совсем рядом, не прошло даже пятнадцати минут. Хотя по ощущению – не меньше часа.

– И скоро отец придет? – в который раз уже задал Скорпиус именно этот вопрос.

Нет, он спрашивал об этом вовсе не для того, чтобы узнать, когда приедет Драко, или для того, чтобы позлить Уизли, просто Малфой не любил, когда в воздухе витало напряжение, и все находящиеся в помещении люди молчали. Эта злость, давление, мертвое молчание, которые стояли в кабинете, его очень напрягали.

– Малфой, ты уже третий раз спрашиваешь одно и то же, – нахмурился Рон. – Скажи, я похож на экстрасенса?

– На придурка ты похож, Уизли, – послышался за спиной голос Малфоя.

Да-да, Малфоя, только уже не Скорпиуса. Этот голос был намного жестче и холоднее, хотя иронии в нем было ровно столько же, сколько и у мальчишки. Это был голос Драко. Он стоял рядом с камином и надменно оглядывал с головы до ног Уизли, словно оценивая его одежду и состояние. Обычно Рон не мог смотреть в глаза этому человеку, но сейчас он собрался, поднял свою голову вверх и ответил врагу таким же беспристрастным взглядом и сухим кивком. Переведя тяжелый взгляд своих пронзительных серых глаз с мужчины на сына, его губы сжались в тонкую полоску, но он все же кивнул мальчику головой в знак приветствия.

– Малфой, – медленно произнес Рон, из последних сил сдерживая себя, чтобы не начать орать нечеловеческим голосом на весь директорский кабинет, – нам уже не по тринадцать лет. Давай мы с тобой будем вести себя, как соответствует взрослым людям, и хотя бы на полчаса забудем старые обиды.

– Уизли, из тебя бы получился отличный философ. Впрочем, да ладно, я согласен, – махнул рукой Драко и спокойно присел на кресло, что стояло напротив того, на котором сидел Рон, и терпеливо сложил руки на коленях.

– Я могу вам помочь разобраться с этим вашим вопросом? – напомнила о своем присутствии Минерва. Драко лишь вопросительно поднял бровь и взглянул на школьного недруга. Он, в общем-то, вообще не знал, о чем Уизли собрался поговорить с ним. Известно было только одно: в этом замешан Скорпиус.

– Мерлин, Минерва, мы с Драко разберемся сами, – демонстративно закатил глаза Рон, как будто объяснял элементарные вещи десятилетнему ребенку, а не говорил сейчас с женщиной в возрасте, да еще и бывшим деканом своего факультета, а на данный момент – директором школы чародейства и волшебства.

– Хорошо, мальчики, – согласилась Минерва и, не сказав больше ни слова, вышла из кабинета, плотно закрыв за собой дверь.

Рон очень удивился тому факту, что МакГонагалл не стала рычать на него за то, что он говорил с ней в таком тоне, отчитывать, совсем как в детстве, за поведение, которое не соответствует возрасту Уизли, или из-за чего нибудь еще. Она просто мило улыбнулась и вышла в коридор, не возразив и даже не возмутившись ни капельки. Что это с ней стало? Странно.

– О чем таком важном ты хотел поговорить со мной, Уизли, что оторвал меня от работы? – с убийственной иронией спросил Драко, сверля своими бездонными серыми глазами точно такие же глаза своего сына, которые были, может быть, немного ярче, и задорных искорок в них плясало намного больше. Но так и должно быть, ведь маленький Скорпиус не пережил тех вещей, через которые было суждено пройти его отцу. Он никогда не видел войны, он знает о ней только лишь из школьного учебника по истории магии. И оно к лучшему, ведь это очень страшно.

– Малфой, поверь, мне тоже не доставляет абсолютно никакого удовольствия сидеть в обществе двух полоумных аристократов и обсуждать с одним из них выходки его противного сынка, но… – начал выкладывать Рон абсолютно все свои мысли Драко, чтобы немного урезонить его, но закончить он, к сожалению, не успел.

Старший Малфой вскочил со своего места и, выдернув палочку из кармана делового черного пиджака, направил ее прямо в грудь рыжему.

– Как ты назвал нашу семью, Уизли?! – взревел Драко, а свободной рукой схватил Скорпиуса за воротник рубашки и отпихнул подальше.

Младший лишь ухмыльнулся и полностью одобрил действия своего отца. Уизли явно не ожидал от него такого. Он думал, что беседа пройдет в мирной обстановке с двумя стаканами сливочного пива на столе, и они вместе с Драко будут смеяться и рассказывать друг другу анекдоты и забавные истории из жизни. Пфф, конечно, этого не будет. Особенно, учитывая характер Малфоя.

– Драко, – начал Рон, прикрыв глаза, чтобы успокоиться, но свое оружие доставать не стал. Он не хотел давать Малфою лишних причин для того, чтобы заколдовать его каким-нибудь ужасным заклинанием со всеми вытекающими из него последствиями, – успокойся. Отпусти меня, нам с тобой надо поговорить. Обсудить поведение твоего сына.

– Если ты еще раз посмеешь назвать меня или моего сына полоумным, я тебя закатаю в банку из-под огурцов, ты понял меня?! Что-что, а семью свою я никому не позволю унижать, – выпалил Малфой и резким движением руки выпустил Уизли. Тот от неожиданности чуть не свалился на пол. Его спас только лишь шаткий, на первый взгляд, стул, который, в свою очередь, оказался очень устойчивым и даже не шелохнулся, когда мужчина всем весом своего тела плюхнулся на него.

– Договорились, Малфой, – согласно кивнул Рон и попытался успокоиться.

– Не тяни время, Уизли. О чем ты там хотел поговорить? О поведении моего сына? И что же он сделал?

– Он обидел Лили Поттер, подрался с Альбусом Поттером, хамил мне, дерзил, угрожал. Я еще молчу о том, что он творил до этого, – лицо Рона приобрело багровый оттенок. Он очень хотел рассказать Малфою обо всем, что услышал из уст Минервы, но только лишь то, что Рональду стало жалко мальчишку, которого дома и так ждет очень серьезная взбучка, спасло Скорпа.

– Скорпиус? – строго спросил Драко, хотя его глаза выражали скорее веселье, чем злость.

Младшему Малфою даже на минуту показалось, что его отец всего лишь насмехается над Уизли и хочет, чтобы сын подыграл ему, но, как говорится, когда кажется, креститься надо. Сразу после этой мимолетной мысли зубы Драко тихонько скрипнули, и Скорпиус сразу понял: отец очень зол. Сейчас он опаснее, чем когда-либо, ведь сын опозорил его перед УИЗЛИ. А то веселье, что привиделось Скорпу, всего лишь ужасная истерика папы, которая находится на грани того, чтобы перерасти во что-то большее.

– Отец, я действительно обидел Лили (что-что, а свои ошибки Скорпиус признавать умел), но я сделал это только лишь из-за того, что она, можно сказать, подставила меня (да нет, скорее всего, совершенно не умел). С Алом…

– Это, если я правильно помню, твой лучший друг, – перебил Драко сына на полуслове, чтобы удостовериться в правильности своих мыслей. Но он скорее не спрашивал, а утверждал.

– Да, папа. Ты все правильно помнишь, – сдержанно кивнул Малфой. – Так вот, с Алом я подрался из-за того, что он полез защищать свою сестру, которая была совершенно неправа.

– Поттер первый начал драку, Скорпиус? – на полном серьезе спросил Драко.

Он заставил своего сына долго подумать над ответом на этот вопрос. И что ему отвечать? Если сейчас сказать правду, то это будет все равно, что подставить друга. Пусть и бывшего друга, но это только сейчас. Нет, до такого Скорпиус не скатится. Он не будет предавать дружбу. Тем более, если сказать, что Ал начал драку первый, то отец сто процентов пойдет с разборками к мистеру Поттеру, а это сейчас младшему Малфою было нужно в последнюю очередь. Он очень хотел извиниться перед Лили и Альбусом, но всему мешала эта чертова Малфоевская гордость и самолюбие. Для него это было бы унижением, хотя это совершенно не так. Первым просит прощения самый смелый, отважный и, самое главное, умный человек. Но Скорпиус этого не понимает.

– Нет, отец, – выдохнул Скорпиус и мгновенно устремил свой взгляд в пол, чтобы отец не сумел считать его мысли с помощью леггилименции. Да, Драко это умел. И умел довольно-таки неплохо. Тетя Белла когда-то учила его. Хотя обычно мужчина старался не проникать в сознание собственного сына. Только лишь в крайнем случае он мог себе это позволить. Такое случилось лишь однажды: когда маленький Скорпиус убежал из дома, потому что отец его наказал, и он не хотел оставаться с ним под одной крышей. Драко и Астория прочесали все окрестности, заброшенные дома, оповестили всех знакомых, а придя домой, обнаружили Скорпиуса, который мирно спал под присмотром матери Гринграсс. Именно она нашла мальчика в парке возле его дома, именно она принесла его в Малфой-мэнор и именно она больше всего злилась на его родителей.

– Ты уверен в этом, сын?

– Абсолютно.

– И как ты объяснишь это? – точно змея, прошипел Драко, а Скорпиус невольно сжался под взглядом отца, который с каждой секундой становился все жестче и злее.

– Альбус сказал, что Лили очень злится, – начал вдохновлено врать младший Малфой, старательно пряча взгляд. – Он сказал, что больше никогда не будет со мной дружить, и поэтому я…ээм…накинулся на него.

– Скорпиус, ты хоть понимаешь, насколько глупо звучат твои слова? – нахмурился Драко. Что за тупой вопрос? Конечно же, он понимал. И знал, что отец не поверит ему, попытается считать мысли. Но во всей этой ситуации есть одно большое НО, последствия которого Скорпиус просчитал все до мельчайших подробностей. Драко точно уж не станет проникать в сознание сына при посторонних, а тем более, при Уизли. Рон очень быстро вычислит это дело, да и вроде бы не положено родителям читать мысли детей. Но, возможно, у Скорпиуса еще есть шанс отвертеться.

– Отец, извини меня, пожалуйста. Я вел себя отвратительно, ужасно, не достойно аристократа. Прости меня, – выдохнул Малфой.

– Сын, я хотел бы поговорить с тобой наедине. Уизли, можно тебя попросить?

– Только если ты скажешь «пожалуйста», – выдал Рон, и надменная ухмылка появилась у него на лице. Это выглядело типа “Я подколол Малфоя, завидуйте!”. Ну вот нужно было ему говорить это. Вышел бы себе спокойно, не находил бы неприятностей на свою голову. Вот же Уизли, ничем не лучше своего сына, да и вообще любого ребенка.

– Уизли, тебя попросили выйти.

– Меня не попросили, а приказали. Я выйду, только если ты действительно попросишь меня, – фыркнул Рон. Он-то надеялся, что Малфой действительно сейчас вежливо попросит его выйти и закрыть за собой дверь, но не тут-то было.

– Уизли, – начал было спорить Драко, но вдруг Скорпиус просто громко выдал:

– Па, да выпихни ты его уже за дверь.

– Я думаю, что ты прав, сын, – с этими словами старший Малфой подошел к чересчур довольному мужчине, схватил его за воротник, и через мгновение Рон уже лежал на полу коридора.