Текст книги "Конец Ордена Ментальных Имперских Магов (СИ)"

Автор книги: Аргус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Глава 16. Битва на лекции.

Пока Лось решал вопросы в Замке Ордена, Варя и Петр отправились на свою первую лекцию. Ее читал знаменитый знаток конституционного права, всемирно известный член Императорской Академии Наук, и член-корреспондент многих других заграничных Академий, Суворов Николай Трофимович. Это был высокий еще не старый, но уже седовласый высокий мужчина с аккуратно подстриженной бородой. Злые языки шептали, что множество студенток добивались его не только профессионального, но и мужского расположения к себе.

Когда ровно в восемь тридцать утра он вошел в амфитеатр аудитории она была забита полностью. Кроме сотни студентов-первокурсников факультета для которых читалась лекция тут присутствовали и старшекурсники, преподаватели и даже студенты из других Академий. Лектор славился тем, что ни одна его лекция, даже на одну и ту же тему, не была похожа на предыдущую. Прекрасно зная свой предмет он никогда не читал по бумажке и все время держал аудиторию в напряжении. Также он вел научный студенческий кружок по своему предмету. Попасть в него было пределом мечтаний любого студента. Это давало единственную возможность получить оценку отлично на экзамене, причем автоматом. А члены этого кружка позже становились министрами, канцлерами и премьер-министрами.

– Здравствуйте, господа студиозусы! – приветствовал он басом вставших студентов, – садитесь! Давайте перед тем как погрузимся в четкие и сухие формулировки законов конституционного права, сначала поговорим! Первый вопрос, какая у нас форма государственного устройства?

– Конституционная монархия! – хором ответила вся аудитория

– Прекрасно! А теперь следующий вопрос, есть ли у нее недостатки, и какие они? – задал очень провокационный вопрос академик, окидывая хитрым взглядом опешивших студентов. В аудитории повисла мертвая тишина. Все понимали, что мало сказать, что есть. Но нужно было доказать это, не скатившись в антигосударственную агитацию. И не выставив себя на всеобщее посмешище. Лучшим способом избежать этого все сочли молчание.

– Так есть или нет? Или наше государственное устройство безупречно? – рассмеялся Суворов.

– Есть! – сказал с места Сергей-Петр, которого стал раздражать это самоуверенный профессор.

– Кто это сказал? – тут же оживился академик ища взглядом нахала.

– Я! – и юноша поднялся. Варя, которая специально села там, где кучковались студентки первых групп в ранге княжон с золотыми значками женского братства «Северные Амазонки», окаменела от ужаса. Нет, Петр ее предупредил, что он сделает так, что аристократки сами будут искать возможность познакомится с ней, но что это будет таким образом он ей не сказал.

– Превосходно! – хищно улыбнулся лектор, – сколько раз задаю этот вопрос никто на него не отвечает! Представьтесь молодой человек, кто Вы, откуда?

– Студент первого курса, староста десятой группы, граф Петр Христофорович Ланской! Родился, вырос и учился в городе Утес, на китайской границе! – четко доложил юноша.

– Утесе? – уточнил академик, – ну тогда это многое объясняет! Господа студенты, – пояснил он, – в этом городе находится поселение политических ссыльных. Вы там услышали о недостатках в устроение нашей Державы?

– Нет, я и сам способен это увидеть! – не поддался на очевидную провокацию Сергей-Петр.

– Ну что же! Сказавши «А», скажите тогда и «В»! – предложил Николай Трофимович, – есть ли у Вас кроме Ваших предположений, которые мы обязательно выслушаем, фактические доказательства недостатков нашего строя?

– Разумеется! И они всем известны! – не растерялся заранее готовившийся к этому разговору юноша.

– Богом клянусь, это превосходно! Мы все внимательно Вас слушаем! Смелее! – предложил улыбающийся академик. Он стал раздражать попаданца. «Ну сейчас мы посмотрим, как сейчас ты будешь лыбиться» – раздраженно подумал он про себя, а вслух сказал:

– Мятеж тысяча девятьсот семнадцатого года, когда только чудо спасло нашу Империю от развала и гибели, в котором приняли участие представители высшей власти государства является прямым доказательством того, скажу словами из трагедии Уильяма Шекспира «Гамлет», которую произносит персонаж Марцелл: «Something is rotten in the state of Denmark» – прогнило что-то в Датском Королевстве! – громко произнес юноша.

Если до этого в аудитории была мертвая тишина, то после этих слов по ней пронесся шепот возмущения и негодования. Упоминать о тех событиях считалось неприличным и очень опасным.

– Тишина в аудитории! – строго прикрикнул академик, – ну что сказать, молодой человек! Вы меня сумели удивить. Я вот не пойму, это глупость или смелость? Хотя, учитывая где Вы жили до поступления, думаю, что скорее всего просто неосведомленность! Хорошо, я должен признать, что Ваш пример весьма убедителен. В свое время мы на лекциях подробно разберем причины этого прискорбного события. Но давайте послушаем Ваши соображения на этот счет. Говорите!

– Я думаю, что в системе государственного устройства нашей Империи существует несколько критических факторов, не устранив которые, мы будем обречены на гораздо более серьезные и трагические потрясения, – начал Сергей-Петр.

– Конкретней, если можно! – приободрил его Суворов.

– Первый, самый социально раздражающий и тормозящий развитие и прогресс общества – это фактор существования сословного наследственного права и сословных привилегий! – четко произнес попаданец. При этих словах аудитория буквально взорвалась криками возмущения и протестов.

– Тихо! – рявкнул преподаватель, – прекратить галдёж! Скажите, молодой человек, – обратился он к Петру, – Вы же граф?

– Да, – кивнул юноша.

– Значит, Вы выступаете и против своих графских привилегий? – вкрадчиво спросил лектор.

– Да! Лучше потерять малое, чем потерять все! – не задумываясь ответил попаданец.

– Что Вы имеете ввиду? – уточнил академик.

– Во Франции во время Революции отменили сословия вместе с головами их носителей! – пояснил Сергей-Петр, – лучше отменить их указом сверху, чем гильотиной снизу!

– Отлично сказано! – улыбнулся лектор, – то есть Вы против любых привилегий?

– Нет! – ответил юноша, – человек иерархическое существо, которое живет в обществе. А это значит, что всегда кто-то будет наверху, а кто-то внизу. Но наверху должны быть люди получившим это право за личные заслуги, а не по праву удачного рождения.

– То есть вместо наследственной аристократии Вы предлагаете оценивать людей по их заслугам? – уточнил академик

– Именно, так! Я даже термин для этого придумал: Меритократия (от лат. meritus – «достойный» и др.-греч. κράτος – «власть») – это система управления или социальное устройство, при котором положение человека в обществе, его статус, уровень дохода и объем властных полномочий определяются исключительно его способностями, трудолюбием, интеллектом и реальными достижениями, – бессовестно плагиатил британского социолога Майкла Янга, который в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году в его книге-антиутопии «Возвышение меритократии». Янг описывал общество будущего, в котором социальный статус жестко определяется формулой: «IQ + Усилие = Заслуга». В его понимании такая система вела не к идеальному миру, а к новому виду жесткого неравенства, где элита считала свое положение абсолютно заслуженным, а угнетенные слои населения чувствовали себя «неудачниками» по собственной вине. Однако со временем термин утратил свой негативный оттенок и стал использоваться политиками как синоним равных возможностей.

– Ого! Вы уже и терминологический и понятий аппарат создали? Превосходно! – заинтересованно кивнул лектор, – Меритократия, – произнес он как бы смакуя вкус этого слово на языке, – хорошо, обсудим это позже. Но ведь дворянское сословие – это опора императорский власти! Как с этим быть?

– В самом деле? – язвительно ответил юноша, – я вот что-то не заметил крестьян, рабочих и мещан среди мятежников. Наоборот, там были сливки высшего общества, включая членов императорской семьи погибшей династии Романовых. Часть дворян и аристократии изменила своему сюзерену! И предала его! Какая же это опора? А опорой власти оказалась армия! В которой основная масса как раз была из крестьян и рабочих! Может быть они основная опора государства?

– А у Вас острый язык! – одобрительно произнес академик, – Ну а какой второй зловредный фактор Вы выявили в нашем обществе?

– Вторым разрушающим фактором нашей государственности является существующая форма демократии! – произнес Сергей-Петр, – особенно введённое после войны всеобщее избирательное право!

– Это поистине восхитительно! – расхохотался лектор, – вы уже нажили себе врагов среди дворян, а теперь хотите настроит против себя всех остальных? Поясните свою мысль?

– Конечно! – кивнул юноша, – главный порок этой системы – то безответственность как избирателей, которые голосуют поддавшись на обман политиков во время выборов, так и политиков, которые не несут никакой ответственности за исполнение данных ими при проведении выборов обещания!

– И как Вы предполагаете это исправить? – улыбаясь спросил Суворов.

– Начну с избирателей. Если человек не пришел на выборы, без уважительной причины, он должен быть за свою безответственность и безразличие лишен права избирать на год. Зачем оно ему, если он безразличен к тому, что будет с его страной? Второй раз не пришел – лишается права голосовать на пять лет. А третий раз не пришел, вычеркивается из списка избирателей навсегда!

– Сурово! – рассмеялся академик, – думаю масса политиков с Вами не согласятся! И вряд ли пропустят такой закон. Кому тогда они будут вешать свою избирательную лапшу на уши?

– Для принятия такого закона есть государь Император! – возразил юноша.

– Вы уже и механизм принятия закона придумали! Отлично! Продолжайте! – приободрил его лектор.

– А с политиками нужно поступить так! – продолжил попаданец, – перед каждой избирательной компанией каждый кандидат, перед тем как быть зарегистрированным в избирательной комиссии, должен предоставить в эту комиссию нотариально заверенный список своих обещаний, которые он обязуется выполнить на том посту, в случае его избрания.

– Ну это называется программой, – пренебрежительно произнес Суворов.

– Это будет не просто программа! – усмехнулся Сергей-Петя, – в этой программе напротив каждого пункта будет стоять срок, когда это обещание должно быть выполнено.

– Ну и что? – пожал плечами академик, – что помешает им не выполнить это обещание, сославшись на объективные причины?

– Ничего, – твердо произнес студент, – но там же должен стоять, проставленный самим кандидатом срок тюремного заключения, который он будет отбывать, в случае если не выполнит данного им обещания! И он должен быть не меньше года! Чем больший срок укажет кандидат тем более ответственно он относится к тому, что говорит!

– Да Вы с ума сошли! – изумился лектор, – так у нас не останется ни одного депутата! И никто не захочет избираться!

– Или наоборот! – возразил ему попаданец, – вместо говорунов-краснобаев во власть придут серьезные люди, которые будут отвечать за свои слова! Тем более что исторические прецеденты уже есть!

– Ну расскажите нам о них! – предложил слегка опешивший от таких радикальных идей академик.

– История Древней Греции полна удивительных и порой суровых традиций, которые были призваны обеспечить стабильность общества и предотвратить поспешные изменения в законодательстве. Одной из самых знаменитых и драматичных процедур подобного рода была практика предложения новых законов с веревкой на шее, – начал попаданец с подачи своего Голоса, – Этот обычай традиционно приписывают Залевку (седьмой век до нашей эры) – легендарному законодателю города Локры Эпизефирские (колония греков в Южной Италии), а также его последователю Харонду из Катаны.

В архаический период греческой истории законы считались священными и незыблемыми. Залевк, который считается автором первого письменного свода законов у греков, стремился максимально затруднить внесение любых поправок, чтобы избежать хаоса и популизма.

Согласно установленной им традиции:

Любой гражданин, который считал необходимым изменить существующий закон или предложить новый, должен был явиться в Народное собрание с верёвочной петлёй на шее.

Реформатор стоял перед согражданами и излагал суть своего предложения. Если собрание признавало закон полезным и принимало его, петлю снимали, а автора чествовали. И выдавали талант (двадцать четыре) киллограма серебра!

Если же предложение отклонялось как негодное или вредное, инициатора немедленно казнили через повешение на месте.

Такая радикальная мера была направлена на воспитание высочайшей ответственности у политиков и граждан. В древнегреческом полисе стабильность законов ценилась выше, чем их количество. Греки считали, что лучше иметь старые и, возможно, несовершенные законы, которые все знают и соблюдают, чем постоянно меняющийся свод правил, порождающий неразбериху и произвол.

Эта традиция оказалась невероятно эффективной: историки отмечают, что за несколько столетий в законы Локр было внесено лишь минимальное количество поправок. Например, известна история о том, как один гражданин предложил изменить закон о наказании за ослепление. По закону Залевка, виновному выкалывали оба глаза. Реформатор предложил: если ослеплен одноглазый, то виновный в этом, должен лишиться обоих глаз (чтобы справедливость была равной). Это предложение было принято, а автор стал одним из немногих, кто «сохранил шею» после выступления.

Интересно, что сами законодатели, установившие эти строгие правила, часто становились их жертвами или примерами верности им:

Харонд, установивший запрет приходить на собрание с оружием под страхом смерти, однажды случайно вбежал туда с мечом, преследуя разбойников. Когда ему указали на нарушение, он, не желая подрывать авторитет закона, покончил с собой прямо в собрании.

Залевк же, когда его собственный сын совершил преступление, каравшееся ослеплением, приказал выколоть один глаз сыну, а второй – себе, чтобы и закон был соблюден, и родительское милосердие проявлено.

Подводя итог, можно сказать, что образ законодателя с петлей на шее стал в античной культуре символом того, что за каждое слово и политическое решение человек должен отвечать собственной жизнью. Это была крайняя форма прямой демократии, где цена ошибки была абсолютной, что и заставляло греков предлагать «только хорошие законы», – закончил в полной тишине свое выступление Сергей-Петр.

– Однако! – покачал головой академик, – Первый раз вижу такого подкованного студента! Я приглашаю Вас к себе в научный студенческий кружок.

По аудитории прошел удивлённый гул. Никто не помнил ничего подобного! Чтобы сам Суворов кого-то приглашал в свой закрытый кружок. Но ответ приглашенного поразил всех еще больше!

– Большое спасибо за приглашение, Николай Трофимович, я подумаю! – спокойно ответил попаданец. Академик сначала опешил от такой наглости, а потом захохотал:

– Воистину, это великолепно! Подумайте! А теперь господа студиозусы переходим к самой лекции!

Варя сидела рядом Северными Амазонками и внимательно слушала их беседу между собой.

– Мари, – обратилась одна из них к своей подруге, – это что за феномен?

– Не знаю, Натали! – ответила вторая, – но он меня удивил! Нужно узнать о нем побольше.

– Это мой брат! – тут же вмешалась Варя.

– Твой брат? – усмехнулась та, которую звали Мари, – запомни Варвара Воронова, – она прочитала имя на бейджике, который висел на груди первокурсницы, – простую истину: маленькая ложь рождает большое недоверие!

Глава 17. «Северные Амазонки» и «Белые Волки»

– Что Вы хотите этим сказать? – удивилась Варя.

– Ты Воронова? – спросила Натали.

– Да! – кивнула первокурсница.

– А он – Ланской. Ты баронесса – а он граф! И возраст у вас обоих похоже один и тот же. А на близнецов вы точно не похожи. Да и внешне вы очень разные! Ну и с какого боку вы брат и сестра? – насмешливо произнесла Мари.

– Так мы не родные брат и сестра! – не стала спорить Варя.

– Это как? – уже удивилась Мари.

– Моя мама и его отец скоро поженятся, – заявила самозванная сестра, – и мы станем родственниками!

– А его отец – граф? – уточнила Натали.

– Да, и полковник в отставке по ранению! У него даже орден такой есть, что все должны вставать если он входит в помещение! – с гордостью сообщила первокурсница.

– Ого! – присвистнула Мари, – орден «Имперской чести»?

– Если честно, я не знаю, – призналась Варя.

– Так если они поженятся ты станешь графиней! – сообщила ей Натали.

– Правда? – обрадовалась первокурсница.

– Правдивее не бывает! – усмехнулась Мари, – ну признавайся, хочешь вступить в наше братство и стать нашей сестрой?

– Очень! Это моя мечта! – ответила девушка и спохватилась, – а что, это так заметно?

– Ну судя по тому, что мой значок братства чуть не расплавился под твоим взглядом, то да! – Мари пристально посмотрела на потенциальную соискательницу, – а ты знаешь, что это очень непросто?

– Знаю, – вздохнула Варя.

– Нет, не знаешь! Иначе бы и не мечтала бы о такой чести! – усмехнулась Натали, – ты знаешь, что нужно иметь рекомендации и поручительства двух сестер нашего братства только для того, чтобы твою заявку приняли к рассмотрению?

– Нет! – честно призналась первокурсница, – и еще меня брат отговаривает вообще это делать.

– Это почему? – удивились обе Северные амазонки, – быть в числе наших сестер огромная честь и еще большие возможности.

– Он говорит, что от незнатных красивых девушек могут требовать оказание неприличных и непристойных услуг нужным братству мужчинам! – вздохнула Варя, – если у них нет тех, кто может их защитить.

– А он откуда это знает? – удивилась Натали.

– Он не знает, он предполагает! Неужели это правда? – спросила девушка.

– Такие вещи обсуждаются только сестрами! – туманно ответила Мари, – ты уже передумала становиться нашей сестрой?

– Нет! – твердо ответила Варя.

– А если это вдруг правда? Ты не боишься? – усмехнулась Натали.

– Нет! – решительно произнесла кандидатка, – меня есть кому защитить!

– И кто же это? – поинтересовалась Мари.

– Мой будущий отчим, его друг и Петя! – гордо ответила Варя, – они очень храбрые и смелые!

– Хорошо! – подумав сказала Мари, – мы можем тебе помочь, если ты поможешь нам!

– Я готова! -тут же согласилась первокурсница.

– Ты должна нас познакомить с твоим братом! И от этого зависит напишем мы тебе рекомендации или нет! – предложила Мари. В это время зазвенел звонок на перерыв. Первый, из двух часов лекции, час закончился. Варя вскочила и побежала к Пете договариваться о встрече. Когда она умчалась, Мари сказала своей подруге:

– Этот новичок может быть нам полезен!

– Эта дурочка не представляет, что сестры используют не только таких как она в целях воздействия на нужных мужчин. Но и таких как ее брат, чтобы воздействовать на нужных нам женщин! – рассмеялась Натали, – я бы взялась его обучить разным приемам доставлять женщинам удовольствие! Как ты думаешь, – она сразу оживилась, – он еще девственник?

– Где ты видела девственника в его возрасте? – скептически ответила Мари, – а вот это цыпа вполне возможно, что и девственница.

– Не скажи! – не согласилась с ней Натали, – он же из тайги приехал! А там сплошной патриархат, дремучий и средневековый! Не то что у нас, в столице! Вот, что! Пойдем к Артемиде и все ей расскажем! Прямо сейчас! Эту лекцию мы уже слышали, ничего нового и интересного уже не будет!

В это время вернулась запыхавшаяся Варя.

– Он готов встретиться! – сообщила она собравшимся уходить девушкам.

– Отлично! Мы сообщим тебе, когда мы с ним познакомимся! – сказала Мари, – а сейчас нам нужно идти. Мы тебя сами найдем! – и члены братства Северных Амазонок покинули аудиторию, оставив Варю в сладком предвкушении и мечтах о своей будущей блестящей карьеры.

ИМИПЕРСКАЯ АКАДЕМИЯ УПРАВЛЕНИЯ. ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО БРАТСТВА «СЕВЕРНЫХ АМАЗОНОК»

В кабинете главы братства сидела сама хозяйка молодая роскошная женщина лет тридцати, которую все знали под именем Артемида, и Мари с Натали.

Артемида сама когда с отличием закончила Академию и была с первого курса членом этого общества. Со временем, благодаря своим природным данным и усердию она заняла пост главы этого братства в самой Академии. Но мало кто из нынешних студенток знал, что существует более высокий и тайный орган управления обществом, именуемый Конклав. Туда входили взрослые знатные женщины, которые управляли всей организацией в целом. Общество в Академии было всего лишь одним звеном в этой огромной цепи, невидимо опоясавшей всю Империю.

Сестры между собой поговаривали, что российская организация является только часть боле обширной сети, включающую в себя немало стран и народов. Но точно об этом было известно только членам Конклава, многих из которых никто не знал. Но в финансовых средствах они не нуждались. Хотя сестры платили членские взносы, они были чисто символическими. Источник основного финансирования оставался тщательно скрываемой тайной.

Мари и Натали подробно рассказали Артемида о произошедшем на лекции и о желании Вари вступить с ряды сестер общества.

– Значит этот старый козел, – задумчиво произнесла Артемида, которая не любила Суворова, потому что он не взял ее в свой студенческий научный кружок, не поддался ее женским чарам, и еще вдобавок ко всему, поставил ей тройку на государственном экзамене! Единственную тройку среди всех пятерок в ее дипломе, – сам пригласил его в свой гадюшник? Я такого и не припомню! У этого молокососа может быть очень большое будущее! Если подвести к нему кого-то из наших сестер, им можно будет управлять в наших интересах! Молодцы, девочки! А что это его самозванная сестра? Она с ним сама шуры-муры не закрутит?

– Мне кажется она очень глупая и не далекая! – ответила Мари, – думаю, хочет с нашей помощью найти себе достойного жениха. Дура, рядом с ней такой перспективный парень, а она все кого-то ищет!

– Не будем ее разочаровывать, – произнесла Артемида, – пусть и дальше пребывает в своих фантазиях.

– Мы ее примем в наши ряды? – спросила Натали.

– А почему нет? – пожала плечами хозяйка кабинета, – она смазливая! Не обязательно ее использовать как гурию. Достаточно просто выдать ее замуж за нужного и полезного нам человека, и потом вилять на него через нее! Меня гораздо больше интересует этот мальчишка! Но нужно его проверить с деле!

– Как? – спросила Мари.

– Слушайте меня, что нужно делать. Прямо сейчас отправляйтесь к «Белым Волкам», – решительно произнесла Артемида, – и вот что скажите им!

Первый учебный день в Академии подошел к концу. Варя и Петя направились домой. Петя, как рыцарь, нес и свой и Варин портфели. Когда они вышли из учебного корпуса и пересекали двор, чтобы через ворота выйти на улицу, навстречу им шла компания из высоких крепких парней в расшитых серебром и золотом мундирах с серебряными значками в виде оскаленной волчьей морды на груди. На лацканах были цифры указывающие на год обучения. Они сразу не понравились Петру, который шел на шаг позади Вари.

Один из парней проходя мимо Веры сильно толкнул ее плечом так, что она чуть не упала на идущего сзади Петра.

– Смотри куда идешь! Ты что, слепая? – накинулся толкнувший на растерявшуюся девушку. Опешившая от такого обращения Варя только растеряно моргала ресницами на которых закипали слезы обиды.

– Почему Вы так ко мне обращаетесь? – дрожащим голосом произнесла она, – Вы меня толкнули и еще кричите?

– Рот закрой, или я тебя еще раз толкну, – нагло щерясь заявил ее обидчик. Его дружки громко заржали.

– Варя! Подержи пожалуйста портфели, – задвинув девушку за свой спину и выступив вперед сказал Петр, – Господа вы ведете себе недостойно дворян! А Вам следует извиниться перед баронессой! – он обратился к зачинщику скандала.

– Что? Ты кто такой? Первокурсник, а гонору как у выпускника! – набычился закоперщик ссоры.

– Прошу Вас мне не тыкать! Мы с Вам свиней не пасли. Я, граф Ланской, и требую чтобы Вы, как порядочный и честный человек, немедленно извинились перед девушкой! – твердо произнес юноша.

– Он требует! Слышали, братья? Этот сопляк требует! – заржал наглец, – если я не извинюсь, то что? Ты заплачешь и пойдешь к мамочке жаловаться?

– Я не могу пожаловаться своей маме, потому что она умерла, – спокойно ответил Петр, – но я могу счесть Вас низким и бесчестным человеком, недостойным дворянского титула!

– Да мне на это наплевать! – расхохотался парень со значком волка.

– Я так понимаю, Вы извиняться не собираетесь? – печально вздохнул юноша.

– Конечно нет! И что ты будешь делать? – с любопытством спросил провокатор конфликта.

– Вот что! – и Сергей-Петр резко, с разговором всего тела, ударил наглеца ладонью по щеке. Звук пощечины резко прозвучал в притихшем дворе подобно выстрелу. Голова обидчика Варю дернулась в сторону разворачивая все его тело. Когда он почти повернулся к Петру спиной, тот добавил ему пинка ногой прямо расшитый зад. Приданное резкое ускорение в пятую точку, заставило провокатора сделать несколько шагов вперед. Сзади только тихо ойкнула Варя.

– Ну как-то так, – буднично произнес юноша, – раз ты говнюк ведешь себя, как невоспитанный босяк, а не благородный человек, значит с тобой и поступать нужно как с босяком!

– Ах ты тварь! – пришел в себя публично опозоренный старшекурсник, – братья! Валите его!

И с этими словами он бросился на Петра. Остальные его дружки стали тоже наступать на него и Варю. Но не тут-то было. Одним движением юноша выхватил из-за голенища сапога свой тесак подаренный ему Лосем, и выбросил руку вперед. Кончик лезвия уперся в горло получившего пинок в афедрон наглеца.

– Еще миллиметр и я вскрою твое горло как свинье на бойне! – предупредил его Сергей-Петр, – у благородных господ так принято? Обижать беззащитных девушек, кидаться толпой на одного? Это точно ваши мундиры? Может быть вы все ряженые? Которых наняли за полтинник в соседнем кабаке для этого цирка? И вам всем нужно надавать пинков по вашим задам? Если ты, говнюк, действительно по недоразумению и досадной ошибке природы родился в благородной семье, то поступи наконец так, как положено дворянину! Или я тебе сейчас уши обрежу! А вы – он обратился к его дружкам, – шаг назад. Иначе я распишу ваши рожи как хохлому этим ножом. А после этого с вами и трехрублевые шлюхи дела не захотят иметь!

Наглец и его подельники отпрянули назад. На лице зачинщика склоки была смесь негодования и недоумения. Он никак не ожидал от мальчишки такой прыти и ловкости.

– Граф Алексей Чернов! Теперь представьтесь Вы! – потребовал он.

– Граф Петр Ланской! – ответил юноша, – так я жду! И терпение мое не бесконечно!

– Чего же Вы хотите? – не понял Чернов.

– Вы что придуривайтесь, граф? – рассердился Петр, – или после моего пинка, у Вас все память отшибло? Я жду Вашего вызова! Или немедленных извинений перед баронессой! Выбор за Вами.

– Ах так! – на лице обидчика Вари появилась ехидная улыбка, – конечно! Я Вас вызываю!

– Превосходно! Наконец-то! Как вызываемая сторона я имею право выбора оружия! – заявил юноша. Все подельники Чернов громко засмеялись.

– Я сказал, что-то смешное? – нахмурился Петр.

– Очень! – язвительно произнес граф, – видите этот значок? – и он ткнул пальцем один из значков на правой стороне своего мундира, – это знак победителя Петрограда по стрельбе из револьвера. А вот этот за победу на соревнованиях по сабельному бою! Так что, господин Ланской, выбирайте любое оружие, я Вас из любого убью! И никаких примирений! И все его дружки громко заржали.

– Спасибо, что предупредили, – усмехнулся защитник Вари, – мы будем драться без оружия! Голыми руками и ногами!

– Что? – презрительно скривился Чернов, – драится как простое мужичье?

– Вы уже струсили и отказываетесь? – с презрением спросил юноша.

– Отнюдь! Завтра в четыре часа по полудни с спортивном зале Академии. Я Вас буду ждать с Вашими секундантами! Надеюсь, мне не придется искать и ловить Вас по всей академии? – усмехнулся Чернов.

– Сами не опоздайте! – процедил Петя, – Варя, мы уходим! Пятясь задом и держа нож перед собой он оттеснил девушку за ворота. «Белые волки» вошли в здание Академии и исчезли из вида.

– Господи! – запричитала Варя, – Петенька, ты из-за меня будешь на дуэли драться? Я тебя так подставила!

– Варя, ты не обижайся, – ответил юноша, забирая у нее портфели, и пряча тесак за голенище сапога, – но дело думаю вовсе не в тебе!

– Это почему, – удивилась девушка.

– Ты не заметила двух своих знакомых из «Северных Амазонок» которые стояли за колоннами и внимательно наблюдали за этой сценой?

– Нет, – растерялась Варя, – а причем тут они? Может быть они там случайно оказались?

– А эти «Белые Волки» случайно после этой безобразной сцены пошли в их строну? усмехнулся юноша, – я не верю в такие совпадения.

– А зачем им это было нужно? – не поняла девушка.

– Думаю, они проверяли твои слова! – ответил Петр.

– Какие?

– О том, что тебя есть кому защитить! Целью этой провокации, а то что это провокация я даже не сомневаюсь, была не ты. Ты просто была поводом. А проверяли они мою реакцию.

– Петя! Все равно! Большое спасибо тебе! Я так рада, что у меня есть такой брат! – обняла его Варя.

– А я, что у меня такая сестра, с которой не соскучишься! – обнял ее в ответ юноша.

Дома новость о дуэли вызвала истерику у Глафиры Анатольевны и горячее одобрение у полковника и Лося.

– Христофорушка! – горячо заявила хозяйка дома, – ты должен это остановить! А если они покалечат нашего мальчика?

– Что? – возмутился Лось, – покалечить моего ученика? Он сам кого хочешь покалечит!

– Глашенька! – попытался успокоить ее Ланской, – они же будут без оружия! Ну набьют друг другу морды, дело житейское! Когда еще продраться как не в молодости! Тем более, дело стоит того!

– Как ты можешь так говорить о собственном сыне! – возмутилась женщина, – он же совсем ребенок!

– Душа моя, – голос полковника стал жестким, – в первую очередь он мужчина! И должен поступать как мужчина! И я горжусь, что он так вступился за Варю! А мы с Лосем, то есть Никанором Антоновичем, завтра будем его секундантами и проследим, чтобы было все хорошо!

– Ну как может быть там хорошо, если они будут друг друга бить! Да еще по лицу! – обреченно произнесла уже сдавшаяся мама Вари.

– Ну ведь тебя не испугал мой безобразный сабельный шрам на лице, сердце мое! – обнял ее дядя Пети.

– Я его вообще не замечаю – она прильнула к нему, – я так переживаю за Петю. Он мне как сын.

– Так и Варя ему как сестра! – поцеловал ее Ланской.

– Петенька! Спасибо тебе родной, что ты защитил Вареньку! – она обняла юношу, – как хорошо, что в нашем доме появились настоящие мужчины! Спасибо вам всем!