Текст книги "Детские слезы (СИ)"

Автор книги: ArAlex

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Джоанна не отходила от постели Тоби, всячески стараясь приободрить и развлечь его. Больше всего его развлекали рассказы о счастливом будущем, которое, возможно, однажды все же произойдет.

– Когда мы закончим с делами здесь, мы уедем из Лондона, – рассказывала Джоанна, осторожно обтирая руки Тоби влажной тканью, пропитанной спиртом, – поедем в Париж, и там будет наша с Энтони свадьба, а потом вернемся в его родной город, Плимут, и ты поедешь с нами. Ты ведь хочешь поехать с нами, Тоби?

– Да, – слабо отвечал мальчик, – я еще никогда не видел Парижа, да и вообще других городов.

– Я тоже! – смеялась Джоанна, – я даже моря никогда не видела, но Энтони видел, он нам все и покажет. Правда, милый?

Сидевший рядом Энтони с энтузиазмом кивал, а затем начинал рассказывать о дальних сторонах, о Франции, Испании, Перу, Тибете и многих других, где он, к своим восемнадцати годам, уже успел побывать.

– Я тоже хочу быть путешественником, – мечтательно вздыхал Тоби. Энтони, который за последние несколько дней уже успел привыкнуть к новому званию – Джоанна представляла жениха своим знакомым как известного путешественника, чтобы избежать лишних вопросов и разговоров, смеялся и кивал.

– Хочешь, так будешь, – он легко трепал мальчишку по растрепанной макушке, попутно поправляя мокрую тряпку у него на лбу.

Жар не спадал уже несколько дней, и отсутствие нормального отдыха ситуации не помогало – Тоби не мог спокойно спать, ему снились кошмары. Снились они и Джоанне, и Энтони, впрочем, последнему удавалось это неплохо скрывать, чтобы лишнего не волновать свою невесту, но оба они в те дни забыли об этом, самоотверженно сражаясь за жизнь несчастного ребенка.

Тоби и сам не знал, когда еще ему оказывалось такое внимание. Помимо Джоанны и Энтони, его регулярно навещали миссис Браун, миссис Фреймс и призраки, которым Тоби даже не особо удивился. Маленькая Аланна частенько порывалась защекотать мальчика своими невесомыми пальцами, чтобы он не был таким грустным, но Лили останавливала ее.

Помимо них, в гости захаживали и Бэмфорды, в том числе и оправившаяся от болезни Гвинет, и младшие Дейлы вместе с бабушкой. Фрэнсис был веселым златокудрым мальчишкой того же возраста, что и Джоанна, Луиза – смешливой девчушкой на пару лет младше брата. Они с огромным удовольствием познакомились и с Энтони, которому Фрэнсис шутливо грозил всеми бедами, если тот не будет беречь их подругу, и с Тоби, с которым они играли в не сильно утомляющие игры, которому читали и рассказывали смешные истории. Однако Тоби, хотя ему и была приятна компания, улыбался слишком вымученно, чтобы можно было обмануться и решить, что он счастлив.

У Джоанны сжималось сердце от одного вида больного, уставшего ребенка. Она, сама в раннем детстве прошедшая через тяжелую травму, как никто другой понимала серьезность положения. Того внимания, которое все с радостью оказывали Тоби, просто не могло быть недостаточно, а значит, оставалось предполагать худшее. Было просто поздно. Тоби был совершенно сломлен, и как помочь ему снова подняться и стоять прямо, девушка не знала. Да и можно ли было вообще ему помочь, теперь, после всего произошедшего?

Подозрения и страхи Джоанны подтвердились, когда в один из дней доктор Робин, регулярно навещавший Тоби, прямо сказал им с Энтони, что если жар не спадет в течение пары ближайших дней, спасти мальчика, скорее всего, не удастся, он просто сгорит, как свечка.

– Джоанна? – спросил Тоби в тот же вечер, когда они, грустные от новостей, сидели у его кровати, – А Вы меня любите, да?

Девушка улыбнулась, нежно касаясь рукой горящей щеки мальчика.

– Конечно, люблю, Тоби, – заверила она его, – мы оба с Энтони очень сильно тебя любим.

Юноша тоже пересел поближе, оказавшись совсем рядом с Тоби.

– Но ты не можешь быть моей мамой? – обреченно хмурясь, уточнил подросток.

– Нет, малыш, – печально улыбнулась Джоанна, – я ведь всего на три года тебя старше, – вдруг глаза ее загорелись, – Зато я могу быть твоей старшей сестренкой!

– Правда? – ахнул Тоби, на мгновение забывая про тяжелую голову и преследующие его кошмары.

– Конечно, – подхватил Энтони, – а я могу быть твоим старшим братом. Мы ведь обещали, что заберем тебя с собой? Мы так и сделаем и никому не позволим тебя обидеть.

– Вы это серьезно? – прошептал Тоби, и в уголках его воспаленных глаз заблестели слезы.

– Ну, разумеется, серьезно, Тоби! – хором заверили его Энтони и Джоанна.

– Так ты не против? – улыбнулась девушка.

– Я? Нет, я совсем не против, – Тоби запнулся и застенчиво продолжил, – Сестренка Джоанна… и братик Энтони.

Оба, не сговариваясь, заключили мальчика в теплые объятия.

– Это так чудесно! – воскликнул он, и глаза его засияли, – теперь, когда я умру, я не буду один.

– Тоби, – оборвала его Джоанна, – братик мой, ты не умрешь. Я знаю, с тобой случилось много страшных вещей, которые не дают тебе покоя, но…

– Но мы уедем отсюда и сможем все это забыть, – снова подхватил Энтони.

Джоанна легко погладила Тоби по голове, заодно поправляя очередную уже нагревшуюся тряпку на его лбу.

– Все будет хорошо, братик, ты выздоровеешь, и все будет хорошо – нежно прошептала она. Энтони, сидевший рядом с ней, воодушевленно кивнул.

Тоби улыбнулся. Впервые за время своей болезни он улыбнулся, не вымученно, но искренне и широко.

– Спасибо вам, – прошептал он, не переставая улыбаться, – за все.

Глаза его закрылись, и он задремал, но счастливая улыбка так и не сошла с его лица.

Энтони проснулся рано утром со смутным ощущением того, что что-то не так. Еще сонный, он кинул взгляд на сидящую рядом Джоанну и ахнул. Девушка была бледна, как мел, а по застывшему маской лицу медленно катились крупные, прозрачные слезы.

Юноша рывком оказался рядом с ней и опустился перед ней на колени, нежно касаясь ее щеки.

– Джоанна? Любимая, что случилось?

Не отрывая взгляда от ее неподвижного лица, он потянулся к ней второй рукой и невольно вздрогнул, когда та по пути коснулась чего-то странно-прохладного. Лишь тогда он отвел пристальный взгляд от лица возлюбленной и увидел.

Тоби все еще улыбался, но лицо его уже было синевато-белым, а руки, одной из которых он случайно и коснулся, холодными. Он спал, так же безмятежно, как и всю прошлую ночь, но сон его теперь был вечным.

– Смотри, – безжизненным, слабым голосом прошептала Джоанна, – ему больше не снятся кошмары… Он теперь спокоен, и больше его ничто не потревожит…

Энтони сглотнул образовавшийся в горле ком и, обернувшись, молча сжал невесту в объятиях. Лишь после этого она позволила себе заплакать в голос. Юноша гладил ее по волосам, попутно вытирая собственные слезы.

– Я видела, как он уходил, – пискнула Аланна, появляясь рядом, – он поцеловал вас обоих на прощание… И помахал мне рукой…

Новые похороны были тихими, на них не было ни громких прощальных речей, ни рыдающих в голос родственников. Тоби погребли совсем рядом с другими жертвами, на соседних с ними могилах значились имена Люси Баркер и Нелли Ловетт, обгоревшее тело которой чудом избежало печальной участи, постигшей тело ее подельника.

Джоанна, стоя на кладбище около могильного камня Тоби, внезапно развернулась и прошла пару шагов в сторону, остановившись перед другой могилой, небольшой и невзрачной, на камне над которой было высечено “Бенджамин Баркер”. В ней не было тела, вместо него там была похоронена шкатулка с семью бритвами, которые Джоанна чудом сумела получить из рук констебля Шервуда.

– Зачем? – только и спросила она, оглядывая эту часть кладбища вокруг могилы. Она была специально огорожена и сохранена для жертв маньяка-парикмахера, а потому до сих пор пополнялась новыми могилами тех, чьи еще останки и вещи опознавали безутешные родственники.

– Зачем?! – пронзительно вскрикнула Джоанна, глядя в небо, – Неужели оно того стоило?

Закрыв лицо руками, она упала на колени и горько заплакала.

========== Эпилог. Навеки ==========

Со дня похорон Тоби прошла неделя. Джоанна работала, не покладая рук, ведь ей в одночасье досталось огромное богатство, о котором она и не мечтала, и которого, собственно, не очень-то и заслуживала. Она прекрасно понимала, что была всего лишь дочерью двух бедняков, прихотью богача вознесенной на вершину, а потому она не собиралась ни наследовать титул приемного отца, ни вообще задерживаться в Лондоне. Данное самой себе обещание она, впрочем, исполнила – семьи погибших от руки ее биологического отца людей были по необходимости обеспечены на несколько месяцев вперед. Деньги на это у нее теперь были – она стала официальной наследницей по документам и получила все, чем обладал покойный судья.

Вчера ей нанес визит лорд Оливер Кливленд вместе с Нэнси. От нее он знал о намерении Джоанны навсегда покинуть Лондон, а потому он довольно быстро сговорился с девушкой о продаже особняка. Джоанна улыбалась, зная, что у Оливера есть свой особняк, и этот достанется либо его старшему сыну, Лео, либо, что вероятнее, младшему, Джастину.

Теперь Джоанна сидела одна в своей спальне, задумавшись. Она всегда много размышляла о том, что ее окружает, а последние события дали ей тяжелую, но весьма богатую пищу для размышлений. Раздумывая о многом, конкретно сейчас о жизни в работных домах, о которой ей рассказывал названый братик, она машинально водила расческой по длинным волнистым волосам.

Раздался робкий стук в дверь, и в комнату заглянул Энтони:

– Вы позволите?

Джоанна кивнула, невольно улыбаясь: она уже успела заметить , что ее жених, свободная душа, все время искренне забывал про стук и разрешения на вход и просто влетал, как порыв ветра, а потому его нынешняя церемонность ее позабавила.

– Конечно, Энтони, входите, – словами подтвердила она, положив расческу на столик и встав.

Энтони вошел, довольно медленно и по-прежнему робко.

– Что с Вами? – обеспокоенно нахмурилась Джоанна, – Вы даже в первый раз в мою спальню куда уверенней входили.

– Тогда все было немного иначе, – одними губами улыбнулся Энтони. Это Джоанне совсем не понравилось, ведь она уже знала, как прекрасно он умеет улыбаться.

– И что же изменилось? – с опаской спросила она.

– В первую очередь, Ваше положение, – прямо ответил юноша. Он присел прямо рядом с Джоанной и, взяв ее руку в свою, взглянул ей в глаза, – Джоанна, я понимаю, что прежде Вы согласились на брак со мной от отчаяния, Вам нужно было бежать, я предложил помощь, Вы ее приняли… Я благодарен Вам уже за это, но ведь теперь все иначе! Вы – хозяйка огромного дома и вообще всех богатств Вашего отца, и, даже если Вы захотите сбежать, Вы можете сделать это сами, Вам больше нет нужды выходить замуж за первого встречного!

– Я для Вас тоже была первой встречной, – перебила его Джоанна, – но Вы…

–Это не так, – покачал головой Энтони и грустно улыбнулся, – Вы, может быть, не слышали, когда я пел Вам – я видел Вас во сне и полюбил еще тогда, даже не зная, реальны ли Вы… И я был готов добиваться Вас при встрече, но, кажется, – он снова взглянул на Джоанну своим пронзительным взором, – я немного перестарался и, по сути, не оставил Вам выбора, оставив Вас под впечатлением, что я помогу Вам, только если Вы станете моей женой, но я клянусь Вам, у меня никогда не было намерения, – быстрая, сбивчивая речь юноши резко оборвалась, когда Джоанна натурально закрыла ему рот ладошкой.

– Очевидно, – тихо, но уверенно произнесла она, – что это я оставила Вас под впечатлением, будто вовсе к Вам ничего не испытываю. Я бы упрекнула Вас за такое недоверие, но, видимо, я сама в нем виновата. Энтони, – она легонько сжала его руку, – я действительно собиралась бежать с Вами просто от отчаяния, и даже готова была лгать Вам о чувствах, если потребуется, но, будьте уверены, стоило мне один раз встретиться с Вами, и лгать не потребовалось. Вы… вы же потрясающий! Человека добрее, честнее и смелее Вас я не встречала за всю свою жизнь, и, вероятно, уже и не встречу, и я совершенно честно ответила на Ваше предложение о замужестве “С радостью, сэр!”. Я ведь говорила Вам, что полюбила Вас, как только увидела, почему же Вы мне не поверили? – с этими словами она поднесла его руку к губам и запечатлела на ней невесомый, нежный поцелуй.

Энтони ахнул, по лицу его расплылась настоящая солнечная улыбка, и в следующее мгновение они заключили друг друга в объятия.

– Никогда не сомневайся во мне, – с улыбкой прошептала Джоанна, вглядываясь в темно-бирюзовые глаза юноши.

– Мы теперь на “ты”? – лукаво поинтересовался Энтони.

– По-моему, давно пора, – засмеялась Джоанна, и они слились в поцелуе, искреннем, чистом и нежном, как утренняя заря.

– И кстати, – произнесла Джоанна, когда они наконец оторвались друг от друга спустя добрую пару минут, – я раньше думала, что это просто влияние сказок про прекрасных принцев, которые я читала, но сейчас понимаю: мне тоже снился ты.

– Я, увы, не принц, – усмехнулся Энтони, но глаза его засияли еще ярче при ее словах.

– И слава Богу, – закатила глаза Джоанна, – настоящие принцы слишком непохожи на сказочных. А меня вполне устроит прекрасный путешественник, который увезет меня в страну мечты, – и оба снова засмеялись, сливаясь в поцелуе.

Они уезжали через два дня после разговора. Бетти оставалась жить у миссис Дейл, собираясь приехать в Плимут тогда, когда у ее “внучков” закончится медовый месяц, и они сами туда приедут. Джоанна с легкой грустью простилась с бабушкой и ее подругами, а затем и со своими друзьями. Самым тяжелым вышло прощание с семьей – Ланни плакала, заявляя, что не желает оставаться в пустом доме, в который однажды въедет чужая семья. Лили, по своему обыкновению, успокаивала ее, но видно было, что и у нее глаза на мокром месте.

А затем в какой-то момент, отстранившись от их объятий, Джоанна встала и прямо взглянула на них.

– Вы не останетесь в одиночестве и среди чужих, – звенящим голосом пообещала она, сама не понимая, откуда знает, что ей нужно делать, – Мама, Ланни, – она отогнала печаль подальше и, уверенно сверкая глазами, произнесла, – Я отпускаю вас.

На секунду призраки замерли, а затем неуверенно заулыбались и медленно исчезли.

– Где бы вы теперь ни были, – закончила Джоанна, утирая одну все же выскользнувшую из глаз слезинку, – будьте там счастливы!

А затем она вышла из дома и в последний раз закрыла за собой массивную дверь. Коляска уже ждала ее. Все было готово к новой жизни.

***

– Боже мой! – только и могла шептать Джоанна, оглядываясь.

Еще утром они с Энтони взошли на корабль в пасмурном порту Лондона, но теперь они плыли по Ла-Маншу, небо над которым было ясным и нежно-голубым, а волны которого были блестящими и спокойными. Джоанна никогда прежде не видела столько света, а моря вживую не видела вовсе, а потому теперь ее переполнял восторг, и она с жадностью внимала окружающей ее красоте.

Энтони довольно улыбался, поглядывая на невесту и искренне наслаждаясь тем, что она, кажется, совершенно забыла все свои печали. Он, конечно же, знал, что так и будет, ведь для него самого на свете не было ничего, прекраснее моря. Ну, кроме самой Джоанны, разумеется.

Радостно разглядывая блестящие бирюзовые волны, он не сразу заметил, что Джоанна в какой-то момент отвлеклась от расстилающегося перед ней пейзажа и взялась пристально рассматривать возлюбленного.

– Что? – поинтересовался он.

– Как темен Лондон, – странно сказала Джоанна, – в его тенях все кажется темнее, чем оно есть на самом деле. Я ведь только сейчас увидела, что у тебя волосы светлые, – она потянулась к нему рукой и осторожно заправила непослушную светлую прядку за ухо, – и глаза… Мне раньше казалось, что они темные, как бушующее море, а они такие голубые, как небо над нами.

Энтони запрокинул голову назад и искренне рассмеялся.

– Да, – подтвердил он, – Ваше наблюдение, мисс, совершенно верно. Они действительно голубые, от матери достались. Вернемся домой, я тебя еще с ней познакомлю. И с бабушкой, и с Рози – это моя подруга детства…

– Обязательно, – улыбнулась Джоанна, прижимаясь к груди любимого.

Париж встретил их теплом и огнями вечерних улиц. Джоанна, несмотря на усталость после плавания, радостно вертела головой, разглядывая незнакомые виды.

Энтони привел ее в небольшую гостиницу, в которой ему уже случалось бывать прежде, а до него и его отцу тоже. Хозяин гостиницы, месье Ренард хорошо знал его, а потому принял радушно и искренне поздравил с помолвкой. Свадьба была назначена уже на следующий день, поэтому Энтони ушел договариваться со священником, а Джоанна, которая прекрасно знала французский язык, отправилась совершать свадебные покупки.

Следующий день наступил слишком быстро. Энтони с утра пораньше выставили из комнаты невесты, чтобы он не увидел ее раньше времени. Он, уже одетый в новенький костюм и причесанный, ждал ее в церкви, куда ее должен был привезти месье Ренард, после того как мадам Ренард поможет ей подготовиться.

Джоанна осторожно вошла в церковь, и Энтони ахнул, едва увидев ее. Скромное, но изящное платье с кружевным кристально-белым верхом и и полупрозрачной верхней юбкой, под которой просвечивала нежно-персиковая нижняя, светлые волосы, собранные в пышную греческую косу, на которой бриллиантовой заколкой закреплялась длинная прозрачная фата, по краям расшитая белым кружевом, все это лишь обрамляло умопомрачительную красоту его невесты, так же, как и нежный букет из кремовых роз и бледно-розовых лилий, который она держала в руках.

И вот они стояли перед алтарем, с искренней верой произнося давно затертые тысячами губ клятвы. Священник кивнул жениху, и тот, глубоко вздохнув, повернулся к невесте и взял ее за правую руку, произнося давно выученные слова:

– Я, Энтони Хоуп, беру тебя, Джоанна Терпин, в свои венчанные жены, чтобы отныне быть вместе с тобой в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, чтобы любить и заботиться о тебе, пока смерть не разлучит нас, согласно воле Божьей. Для того даю тебе свое слово.

Джоанна крепче сжала его руку своей и ответила:

– Я, Джоанна Терпин, беру тебя, Энтони Хоуп, в свои венчанные мужья, чтобы отныне быть вместе с тобой в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, чтобы любить тебя, заботиться о тебе и повиноваться тебе, пока смерть не разлучит нас, согласно воле Божьей. Для того даю тебе свое слово.

Сказав так, оба преклонили колени, с благоговением внимая голосу священника, читавшего над ними молитву. Затем священник подал им золотые обручальные кольца, и они, надев их друг другу на пальцы, наконец слились в целомудренном поцелуе, а разомкнув губы, так и продолжали смотреть друг на друга сияющими глазами, и у обоих в глазах читалась одна мысль: “Нас и смерть не разлучит!”.

Потом было веселое празднование, к которому охотно присоединились постояльцы гостиницы и парижские друзья Энтони, которых тот успел позвать на свадьбу, а потом… потом была ночь. Теплая, ясная, звездная ночь, в которую глаза юных влюбленных сияли ярче тех самых звезд.

Они остались одни в номере. Джоанна с сожалением расплела волосы и скинула с себя прекрасное платье, оставшись в одной только полупрозрачной нижней рубашке, а Энтони смотрел на нее и все не мог налюбоваться. Она подошла ближе, осторожно провела ладонью по его щеке, он наклонился вперед, прижимаясь своими губами к ее… И что-то вспыхнуло в них, ярче и жарче любого костра, и они оказались в кровати, не видя и не слыша ничего вокруг, кроме друг друга. Губы Энтони скользили по телу возлюбленной, и с них то и дело срывалось ее имя, самое прекрасное имя на свете… Она отвечала, и тоже целовала его с несвойственной ей прежде жадностью и страстью…

Соединившись в единое целое, они забыли все, что их окружало: они забыли прошлое, они не думали о будущем, они полностью погрузились в море любви и чарующего счастья. Они не видели, как все еще расходились гости с их небольшого торжества и как месье и мадам Ренард весело хихикали, посматривая наверх, в сторону второго этажа, где и находился номер молодоженов, не видели, как весь Париж продолжал жить своей жизнью, хотя и приветственно подмигивал огнями их окну…

Они не видели, как снаружи мягко сверкнула слетевшая с небес маленькая звездочка, знаменуя скорое начало новой жизни.