Текст книги "Детские слезы (СИ)"

Автор книги: ArAlex

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

***

Новая работа пришлась мальчику по душе – ничего сложнее, чем прежде, он не делал, а выступая на повторном открытии пекарни, искренне радовался тому, что теперь рекламирует не какую-то гадость, а действительно стоящий товар. Разносить пироги и разливать по кружкам эль сначала было непривычно, но юркий и подвижный мальчик быстро приноровился к новым обязанностям, и весело улыбался, обслуживая посетителей пекарни. Единственной неприятной обязанностью стала необходимость выставлять вон непотребных личностей, вроде несчастной нищей женщины, которая, очевидно, просто погреться хотела. Однако Тоби не был наивным малышом, он знал, что это необходимо делать, чтобы не превращать пекарню в проходной двор, а потому он без колебаний выставлял нищенку за дверь, едва ее завидев или заслышав окрик хозяйки.

К готовке миссис Ловетт мальчишку пока не подпускала, а вот ко всем остальным делам – вполне, он помогал ей делать закупки и уборку, да и вообще исполнял любые поручения, причем не только ее, но и ее соседа. Который сегодня послал Тоби с письмом к судье Терпину, потребовав передать его лично судье в руки.

По дороге туда и обратно Тоби думал, снова и снова приходя к мысли, что ему категорически не нравится мистер Тодд. Какая-то угроза исходила от него, что-то мрачное и страшное. Тоби был еще ребенком, а дети очень чутко ощущают натуры тех, кто оказывается рядом с ними, и мальчик нутром чуял, что Суини Тодд был страшным человеком, а оттого юнца охватывало неосознанное желание снова оказаться рядом с миссис Ловетт, чтобы защитить ее, если потребуется. Исчезновение Пирелли не огорчало Тоби, но оно тревожило его, и почему-то мальчик не мог отделаться от мысли, что все не так, как ему говорят, и что мистер Тодд как-то связан с произошедшим, что бы там ни произошло.

Задумавшись, Тоби сам не заметил, как ноги привели его к работному дому, в котором он когда-то жил. Он глядел на старую дверь со страхом, осознавая четко, как никогда прежде, что если бы не его добрая хозяйка, он снова оказался бы там, в этом темном месте, где никого не волнует твое состояние, только способность работать. Там он был совершенно одинок, родных матери и отца он никогда не знал, только слышал, что мама бросила его. Теперь же у него… впервые в жизни была мама. Миссис Ловетт, наверное, сама того не замечая, заменила ему мать, и Тоби был бесконечно благодарен ей за тепло, которое она ему дарила.

Опомнившись от грустных мыслей, он поспешил домой, к своей доброй хозяйке, и застал ее в одиночестве, отдыхающей после тяжелого дня. Рассказывая ей, где он был, он невольно начал говорить о своих мыслях, хотя его взгляд был выразительней любых слов.

“Ах, мэм, да ведь Вы как мать мне! Нет, Вы лучше матери, Вы – ангел, посланный с небес, чтобы уберечь меня от страданий! Впрочем, я и матерью-то Вас называть не смею, а как хотелось бы… Ну, пусть хотя бы про себя. Вы не услышите, а мне теплее будет”, – этих слов он так и не произнес вслух, но глаза его сказали ей об этом.

Он, стоя перед ней на коленях, клялся защищать ее, ту, роднее кого у него не было на свете. Он не мог молчать о своих подозрениях – страх того, что с миссис Ловетт что-то случится, толкал его на признания, и обещания защитить, снова и снова.

Миссис Ловетт качала головой, грустно улыбалась и, кажется, не верила в правдивость его подозрений. Она подошла к комоду, и, достав оттуда что-то, мягко произнесла:

– Хватит пока пустой болтовни, Тоби. Давай-ка я дам тебе новенький, блестящий пенни, и ты сбегаешь и купишь нам ирисок?

Тоби взял монету, которую она протягивала ему, и взгляд его невольно переместился на кошелек, который она держала в руках. Темно-красный кошелек, украшенный золотыми бусинами!

Ужас охватил маленького Тоби.

– Это кошелек синьора Пирелли! – выкрикнул он, задыхаясь.

– Вовсе нет, – поспешно ответила женщина, – это просто подарок на День Рождения от мистера Тодда…

– А я о чем говорю! – ахнул Тоби, получив подтверждение худшим своим опасениям, – Скорее, мэм, нам нужно бежать, нужно найти бидла и привести его и полицию сюда…

Он схватил миссис Ловетт за руку, намереваясь тащить ее на улицу, но женщина быстро остановила ребенка, усадив его рядом с собой в кресло и пытаясь успокоить. Она не верила ему, не хотела верить в то, что ее сосед – убийца, но Тоби знал…

Миссис Ловетт запела, мягко уговаривая его успокоиться и убеждая в том, что она тоже будет защищать его. А затем она вдруг улыбнулась и предложила спуститься вниз, в подвал. Тоби всегда хотел научиться помогать ей с приготовлением пирогов, и не счел возможным упускать такой шанс.

В подвале царили полумрак и исходящая от канализации вонь. Тоби, оглядываясь, все больше жалел миссис Ловетт, вынужденную работать здесь. Впрочем, от жалостливых мыслей он быстро отвлекся, внимательно слушая и запоминая, как правильно закрывается печь и как нужно крутить тяжелую мясорубку. Закончив с объяснениями, она повернулась и направилась к двери, чтобы сходить наверх за чем-то, обещая вернуться через пару минут.

– Можно я съем пирожок, пока жду Вас? – спросил Тоби, глядя ей в спину.

Она обернулась и, улыбнувшись, произнесла:

– Бери, сколько хочешь, сынок.

Миссис Ловетт уже вышла, дверь за ней закрылась и замок щелкнул в наступившей тишине, а Тоби все стоял и улыбался, чувствуя, как одно-единственное слово согревает его сильнее, чем литр джина. Сынок…

Затем, опомнившись, он двинулся с места. Ему доверили важное дело, он теперь настоящий матушкин помощник! Несколько минут он честно крутил ручку тяжелой мясорубки, а затем, немного устав, подошел к противням с готовыми пирогами. Тоби взял с противня один из румяных пирожков и с аппетитом начал его жевать. Внезапно что-то жесткое и странно-противное попало ему на зуб, и он медленно вытащил непонятную начинку изо рта, разглядывая ее. Холодный ужас, смешанный с отвращением, пополз по его позвоночнику – в руках у мальчика был палец, запеченный, но, безусловно, человеческий палец. Что происходит? Как это могло попасть в пирог? Взгляд его заскользил по подвалу, ища хоть какое-то объяснение и натыкаясь на потихоньку загнивающие останки и кучу окровавленной одежды.

А окончательный ответ на вопрос пришел ровно в следующую секунду: в потолке подвала разверзлась дыра, и оттуда вывалилось нечто, с отвратительным хлюпаньем и хрустом упавшее на пол. Если бы Тоби пригляделся повнимательней, он бы узнал бидла Бэмфорда, но он отскочил в ужасе, лишь поняв, что перед ним мертвое тело, и изо всех сил заколотил руками в дверь, умоляя выпустить его. Однако массивная дверь была заперта, и криков ребенка, наконец узревшего окружавший его ужас, никто не услышал.

Тоби понял. Все еще в панике сбивая руки о дверь и до хрипов раздирая горло мольбами о помощи, он понял все – он был прав в своих подозрениях, Суини Тодд – жестокий убийца, а его дорогая миссис Ловетт знала об этом, и, кажется, помогала ему! А его, Тоби, она заперла здесь, в этом адском месте, чтобы заставить его молчать о его догадках!

Дыхание мальчика все еще оставалось сиплым и прерывистым из-за нарастающей паники, но он уже не кричал. Больше ни звука не вырвалось из его охрипшего горла, но безмолвный крик души с оглушительным звоном прокатился по всему подвалу.

Мама, за что?!

========== Часть 8. Мрак ==========

Он уже успел раз восемь запутаться в улицах огромного Лондона, хотя это и было непросто, ведь он шел в никуда, не имея конкретного адреса, к которому следовало приближаться. Он просто шел, и шел, и шел, лелея в сердце надежду, что когда-нибудь он придет туда, куда нужно. Лондон окружал его каруселью мест, вещей и событий. Сколько он уже здесь? Четыре дня, пять? Больше? Как давно он кружит по огромному, пропитанному туманом городу, надеясь сквозь рой окружающих его звуков вновь услышать ее прекрасный голосок?

Энтони метался по городу без устали, лишь изредка все же прерываясь на пару часов сна. Холод и сырость не брали его – слишком рьяно билось его горячее сердце, голод не волновал его – мысли были слишком заняты другим. Что его страдания, когда его возлюбленная заперта неизвестно где – страшно представить, в какое ужасное место мог отправить ее жестокий опекун! И в этом виноват он сам, он, кто клялся защищать ее до последнего вздоха! Ах, как губительна порою беспечность, и как страшно, когда за твои ошибки расплачиваешься не ты, а дорогой тебе человек. Юношу до сих пор пробирала дрожь при воспоминании о страшной сцене, случившейся вскоре после его разговора с Джоанной. Тогда он, ослепленный счастьем, по привычке без предупреждения и стука ввалился к своему другу, чтобы поделиться своей радостью… Снова забыв, что они уже не на корабле, где все друг друга знают, и что друг его – цирюльник, у которого бывают клиенты… Видно, само провидение наказало его за легкомыслие, послав в кресло мистеру Тодду опекуна Джоанны!

Впрочем, Энтони не был из тех, кто мог годами оплакивать свои ошибки, он терзался раскаянием прямо во время процесса их исправления. Неумолимый оптимизм, не оставлявший его в самые горькие времена, неуклонно гнал его вперед, убеждая, что еще не все потеряно, а пылающая в сердце любовь освещала путь даже ночами.

Взгляд молодого моряка упал на очередную вывеску, и его пробрала странная дрожь. “Благотворительный приют Фогга”. Благотворительный приют, конечно же. Энтони случалось слышать о подобных местах. Бедлам – вот было другое название такому заведению. Сумасшедший дом.

Следуя какому-то необъяснимому желанию, юноша поднял голову и увидел в зарешеченном окне ее. В ночном полумраке, в свете пары уличных фонарей она была едва видна, но Энтони узнал бы свою Джоанну из тысячи.

Она услышала его! Она услышала, как в своих метаниях по Лондону он звал ее, и подобралась к окну, чтобы увидеть его и показаться ему одновременно! Она не сказала ни слова, но один только ее взгляд, полный печали и веры в него, заставил Энтони прошептать:

– Жди меня! Я вернусь за тобой!

Она была слишком далеко, чтобы услышать или прочесть по губам сказанные им слова, но она поняла, и, кивнув, снова скрылась внутри.

Энтони несколько раз обошел мрачное здание, пристально его разглядывая, а затем поспешил прочь от него. Пару раз спросив направление у прохожих, он все же разобрался в том, куда забрел, и это место, по счастью, оказалось не так уж далеко от Флит-Стрит. Юноша, почти не раздумывая, бросился туда, ведь в нынешнем его положении без помощи друга было по-прежнему не обойтись. Из-за изначального непонимания того, где находился приют Фогга, моряк добрался до дома Суини Тодда только ближе к полудню следующего дня. Уже вбегая в цирюльню, он осознал, что снова забыл постучать, но, к счастью, в этот раз внутри находились только мистер Тодд и миссис Ловетт.

– В чем дело, Энтони? – устало спросил мистер Тодд, глядя на изможденное, печальное лицо младшего товарища.

– Он запер ее в бедламе, – только и произнес юноша, зная, что цирюльник поймет.

– Джоанну? – переспросил тот, разом стряхивая с себя усталость.

– В богадельню Фогга, – пояснил моряк, – я обошел ее добрую дюжину раз, внутрь не попасть, это крепость!

– Ну, вот и все, – прошептал мистер Тодд, и в его глазах зажегся странный огонек.

– Мистер Тодд? – переспросил Энтони, пытаясь понять смысл странных слов друга.

– Мы ее вытащим, – пояснил мужчина, а затем лукаво взглянул на юношу, – где, ты полагаешь, лондонские постижеры берут волосы для париков?

Энтони на секунду завис. Прежде этот вопрос никогда не интересовал его.

– Бедлам, – произнес Тодд спустя секунду, давая понять, что правильного ответа и не ждал, – они обрезают волосы безумцев, содержащихся в бедламе.

– Не понимаю, – честно признался юноша, пытаясь понять, к чему ему эта информация.

– Мы представим тебя учеником постижера, – усмехнулся Тодд, – так тебя впустят, и ты заберешь ее.

По лицу Энтони расплылась широкая улыбка. Это было гениально! Не зря он обратился за помощью к другу, его совет был как никогда кстати.

– Ну же, вперед! – поторопил его цирюльник, и Хоуп стремглав вынесся наружу. Слетая по лестнице, он чуть не сбил кого-то, стоящего у ее подножия.

– Ой, прости, пожалуйста, – смущенно улыбнулся он, протягивая руку темноволосому мальчишке, – ты не ушибся?

– Нет, сэр, все в порядке, – тряхнул вихрастой головкой мальчишка.

Энтони кивнул и снова быстро зашагал прочь. Вот только куда? План мистера Тодда был, безусловно, хорош, но Энтони с трудом представлял себе процесс его реализации. Ему ведь нужно как-то заранее сообщить о себе, ему нужно знать, что сказать при встрече, нужно выглядеть и вести себя соответственно…

Задумавшись, он сам не заметил, как ноги привели его к знакомому особняку, который теперь казался еще холоднее и мрачнее, чем прежде. Лишь взглянув на него, он снова обернулся и зашагал прочь, опасаясь, как бы его не заметили судья или его помощник, но стоило ему только свернуть за угол, как его окликнул знакомый строгий голос:

– Молодой человек!

Энтони вздрогнул и оглянулся. К нему спешила та самая пожилая леди, на которую он наткнулся в доме судьи Терпина.

– Да, мэм? – кивнул он, взяв себя в руки, – простите, как Вас…

– Миссис Браун, – представилась женщина и тут же махнула рукой, показывая, как неважны сейчас формальности, – Вам известно, где теперь моя крошка?

Энтони пару раз хлопнул глазами, затем сообразил, что речь о Джоанне, и честно кивнул. Миссис Браун поглядела на него, чуть склонив голову, словно оценивая то, что видит перед собой, а затем прямо спросила:

– Сынок, ты когда последний раз нормально спал?

Моряк задумался. Вопрос был довольно сложный, на самом деле. Явно до того, как увезли Джоанну, а ее увезли когда, получается?

– Где-то с неделю назад… – наконец, вымолвил он.

– И не ел, как положено, надо полагать, примерно столько же? – вздохнула старушка.

Энтони снова кивнул. Теперь, когда об этом зашла речь, он и впрямь ощутил, как у него болит голова от недосыпа, и все тело словно стало тяжелым и деревянным.

– Так, пойдем-ка со мной, – велела миссис Браун, увлекая юношу за собой.

Они прошли немного по улице, и женщина остановилась перед дверью небольшого домика.

– Здесь живет моя старая знакомая, – пояснила она, стуча в дверь, – она хорошая женщина, всегда поможет, если что.

Дверь им отворила другая старушка, опрятно и прилично одетая, и весело улыбнулась, завидев приятельницу.

– Бетти Браун, – поприветствовала она гостью, – какими судьбами, моя дорогая?

– По делу, Аннабель, – деловито объяснила миссис Браун, – помощь твоя нужна.

– Чем смогу, конечно, – тут же кивнула хозяйка.

С Аннабель Дейл Элизабет познакомилась лет пятнадцать назад, когда только поступила к Уильяму Терпину на службу. Она была старшей сестрой миссис Фреймс, экономки в доме Терпина, и три женщины довольно быстро стали подругами, регулярно навещая друг друга и общаясь. Благо, их дома были в нескольких шагах друг от друга. Спустя какое-то время их дружба укрепилась настолько, что Элизабет, уставшая к тому времени от молчания, рассказала сестрам правду о себе. Те поахали, конечно, но ее тайну сохранили точно так же, как она впоследствии хранила их. Не столь страшные, как у нее, разумеется, например, то, что миссис Фреймс от усталости могла пропустить рюмку-другую на работе, а муж миссис Дейл вовсе не пропал без вести, а попросту сбежал от нее в другой город к молоденькой любовнице. Миссис Фреймс, в свою очередь, с радостью покрывала Бетти в те редкие дни, когда она решалась без спроса вывести Джоанну из дома на прогулку или даже в гости к миссис Дейл. Сама Джоанна очень радовалась таким дням, когда она могла поболтать с доброй миссис Аннабель и поиграть с ее внуками, Луизой и Фрэнсисом, которые, если не считать младших Бэмфордов, были ее единственными друзьями. Нужно ли говорить, что за долгие годы дружбы три женщины очень привязались друг к другу и всегда были готовы помочь в случае необходимости.

– Проходи, – кивнула Элизабет, пропуская Энтони вперед.

– Добрый день, юноша, – приветливо улыбнулась миссис Дейл. Энтони вежливо поздоровался, и даже поцеловал хозяйке дома руку, отчего та захихикала, как девчонка.

– Пойдемте на кухню, – попросила миссис Браун, – Аннабель…

– Обедать будете? – засуетилась та, – это я мигом!

Элизабет усадила Энтони на стул и коротко велела:

– Рассказывай.

Юноша кивнул и начал свой рассказ, не утаив ничего, ни своей беспечности, ни своего упорства в желании найти возлюбленную, ни ее точного местонахождения, ни деталей плана. К тому времени миссис Дейл уже подала обед, и дамы погрузились в обсуждение сложившейся ситуации, в то время как Энтони с благодарностью принялся за еду.

– План, конечно, хорош, – одобрительно кивнула Аннабель, которая, конечно же, давно знала о случившемся о Джоанной несчастье, – и в исполнение приводить его нужно немедленно. Нечего нашей девочке делать в этом страшном месте, там и здоровому с ума сойти недолго.

Элизабет молча показала глазами на юношу, который уже заканчивал с обедом. Та, окинув обеспокоенным взглядом его бледное лицо с кругами под глазами, кивнула и обратилась напрямую к нему:

– Вот что, голубчик, ты иди и поспи немного, – она поднялась и указала ему рукой на дверь спальни, – мы тебя через несколько часов разбудим, все равно в таком состоянии ты Джоанну толком не спасешь, только сам попадешься.

Энтони вошел в небольшую, аккуратную спаленку, едва раздевшись, упал на кровать и тут же вырубился, а женщины меж тем продолжили обсуждение.

– Не удобнее ли привести ее к нам? – предложила Аннабель.

– Удобнее, да, но этот дом находится в двух шагах от особняка Терпина, – покачала головой Элизабет, – кто угодно может их случайно здесь заметить. Нет, пусть мальчик поступает так, как задумал, мне кажется, ему можно доверять.

Аннабель усмехнулась.

– Да уж, этот мальчонка для твоей внучки луну с неба достанет, если будет нужно. По нему это сразу видно.

– Анни, нужно отправить этому мистеру Фоггу письмо сейчас же, оно должно дойти до него прежде, чем в приюте появится Энтони, – перешла к следующему вопросу Бетти.

– Конечно, – согласилась Аннабель, – я принесу бумагу и чернила, напишем письмо и отправим его, а потом я поищу старые костюмы мужа или сына, может, что-нибудь мальчику впору придется.

– Может, лучше что-нибудь из вещей Фрэнсиса? – качнула головой миссис Браун, – современнее будет.

– Нет, – решительно отмела предложение миссис Дейл, – Фрэнсис у меня мальчик складный, но он гораздо ниже Энтони.

– Правда, – кивнула Элизабет, – хорошо. Давай пока закончим с письмом, а остальное потом додумаем.

Они дружно взялись за дело, и, когда Энтони проснулся часа через три, все было уже почти готово: его вещи постираны и даже почти высушены, письмо отправлено… Моряка тут же потащили на примерку, довольно быстро подобрав ему хороший костюм, затем женщины занялись волосами юноши, которые, после мытья и укладки, прекрасно дополнили образ ученика постижера.

После того, как задуманный образ был завершен, миссис Браун, совершенно не смущаясь, принялась расспрашивать Энтони про его финансовое положение. Юноша, сверкая глазами, заверил старушку, что в лепешку расшибется, но сумеет обеспечить возлюбленную.

– Да ты не стесняйся, то, что ты юноша работящий и упорный, я вижу, – улыбаясь, покачала головой миссис Браун, – только на первое время вам все равно будут деньги нужны, все же свадьба, а потом медовый месяц…

Энтони залился краской, а женщина, закатив глаза в ответ на его юношеское смущение, продолжила:

– К тому же, ты последние пару недель вряд ли особо работал, не правда ли? А я деньгами помогу, можешь хоть в качестве приданого моей Ханни их взять. На кого мне, старухе, деньги-то тратить, у меня ведь кроме нее и нет никого.

– Да уж, сын-то Бог весть где, и неизвестно, жив ли. Одна внучка и осталась, – пробурчала еле слышно миссис Дейл, но Энтони услышал, и с искренним изумлением воззрился на миссис Браун.

Та сперва бросила раздраженный взгляд на Аннабель, а затем махнула рукой:

– Ладно, все равно бы узнали. Ты только Джоанне не говори, – попросила она Энтони, – она пока не знает, я ей потом сама расскажу.

Энтони просто кивнул, решив, что он пока еще не член семьи, и его расспросы будут неуместны.

– Вот еще что, – негромко произнесла миссис Дейл, подходя ближе и протягивая юноше пистолет, – возьми. Мало ли, пригодится, стрелять из него не обязательно, но видимость того, что ты вооружен, создать в любом случае можно.

Юноша осторожно взял пистолет и с благодарностью взглянул на добрую старушку.

– Подвернется случай, вернешь, – добродушно усмехнулась та, – он мне еще от отца достался.

– Конечно, мэм, – улыбнулся Энтони.

– Ладно, – хлопнула в ладоши миссис Браун, – хватит разговоров, Энтони, тебе пора, – и она все же протянула ему кошелек, набитый деньгами. Моряк, поколебавшись, принял.

За окном уже темнело, а потому Энтони не стал больше терять время, и, попрощавшись с обеими женщинами, выбежал из дома и быстро зашагал к приюту Фогга.

***

Там было темно, почти всегда темно, а вот тихо никогда не было. Вокруг нее беспрестанно копошились существа, когда-то бывшие женщинами. Теперь от них остались лишь жалкие, истерзанные оболочки, непрестанно испускающие вздохи, стоны, хныканья.

Джоанна не дрожала, не стонала и не плакала. Лицо ее оставалось спокойным, без единого следа слез на белых щеках. Она казалась статуей, тихой и неподвижной, а оттого сразу выделялась среди других. Тоже белокурых, как заметила она. Кто-то из женщин, еще не до конца потерявших себя, объяснил ей, что здесь их делят по цвету волос, чтобы постижерам было удобнее выбирать. Джоанна не дрогнула, даже услышав об этом, она снова одеревенела, как всегда при сильном стрессе. С отсутствующим выражением лица она размышляла об отце и его словах. Они не давали ей покоя, те, в которых речь шла о ее Энтони. Отец верил, что он солгал, словно… словно это он рассказал судье об их плане, но это не могло быть так. Джоанна ни на секунду не хотела в это верить, тем более, что отчаянные крики юноши до сих пор звенели в ушах. Он бежал за каретой, которая ее увозила, и звал ее, покуда не отстал. Нет, нет, он не мог предать ее, это либо произошло случайно, либо отец солгал, чтобы уязвить ее. А потому она ждала. Ждала с какой-то необъяснимой надеждой, что Энтони придет и освободит ее. Всюду среди царившего вокруг хаоса ей чудился его голос, до тех пор, пока однажды она не услышала его в действительности, в очередную, она уже не помнила, какую по счету, ночь. Одного взгляда на него через зарешеченное окно хватило, чтобы несколько воспрянуть духом и продолжить ждать спасения, которое, она знала, уже близко.

На следующий день, ближе к вечеру, снаружи камер послышался уже знакомый Джоанне голос хозяина бедлама, мистера Фогга. Заволновавшиеся женщины тут же застонали вдвое громче, а некоторые даже зашипели, приветствуя, как поняла девушка, очередного постижера.

Джоанна глубоко вздохнула и снова замерла, готовясь принять очередное посланное небесами испытание.

– Блондинки у нас здесь, – объявил мистер Фогг из-за двери, – Вам ведь светлые волосы нужны, сэр?

Ответа девушка не услышала, но что-то внутри нее дрогнуло. Фогг вошел, с презрением глядя на своих подопечных и даже отпугивая их, что, очевидно, казалось ему смешным. А следом за ним в камеру зашел Энтони, взгляд которого заметался по сумасшедшим и мгновенно выцепил Джоанну из их массы. Она поймала его взгляд и в очередной раз порадовалась своей способности замерзать и не реагировать на происходящее, ведь не будь у нее такой способности, она уже сейчас была бы в объятиях жениха, и весь его план, каким бы он ни был, оказался бы сорван. А так она лишь смотрела, про себя удивляясь, насколько холодным и равнодушным казался сейчас живой, подвижный Энтони.

– Вон у той волосы нужного мне оттенка, – процедил он, небрежно кивнув на Джоанну.

– Подойди, дитя, – тут же приказал мистер Фогг, подходя к ней ближе и склоняясь над ней, – улыбнись господину и получишь конфетку. Так, – он снова обратился к юноше, – откуда начинать?

Джоанна невольно дернулась, отшатываясь от хозяина приюта и ножниц, которые он держал в руке, но в этот момент что-то щелкнуло, и мистер Фогг в ужасе отпрянул от нее. В руках Энтони был пистолет.

– Следующее слово станет для Вас последним, – сверкая глазами, предупредил он и, осторожно подхватив Джоанну под локоть, помог ей подняться, – А теперь, – они начали отходить к двери, – я оставляю Вас на милость Ваших чад!

Прозвеневшие во внезапной тишине слова были приговором, и Энтони это знал. Стоило ему убрать пистолет и выскочить за дверь вместе с любимой, как безумные женщины с дикими воплями набросились на своего тюремщика. Юноша, стараясь не обращать внимания на дикие крики, осторожно повел возлюбленную к выходу, благо, на вопли сумасшедших и Фогга сбежалась вся охрана, и никто не помешал им выйти. Они поспешили прочь от приюта, и лишь пройдя пару улиц, приостановились.

– Джоанна, Вы целы? – с беспокойством спросил Энтони, – эти люди не мучили Вас?

– Если Вы имеете в виду приспособления вроде той популярной бешеной карусели, которой, согласно последним медицинским исследованиям, полагается исцелять угасшие рассудки, то нет, не успели, – горько усмехнулась девушка, – я всего лишь неделю провела почти без еды, в холодной камере и в компании сумасшедших.

Энтони побелел, как мел, чувствуя, как к его глазам подкатывают слезы.

– Джоанна, простите меня! – выпалил он, вглядываясь в изможденное лицо возлюбленной, – если бы не моя беспечность, ничего этого бы не случилось!

Девушка взглянула на него с пониманием.

– Значит, все-таки Вы, – тяжело вздохнула она, – отец сказал так. Что случилось?

– Вы помните, я в разговоре с Вами упоминал своего друга-брадобрея, у которого Вы должны были остаться в то время, пока я найму нам экипаж? – торопливо начал объяснять Энтони, – после нашего разговора я поспешил к нему, чтобы сообщить о том, что все идет по плану. Однако я совсем забыл о том, что у моего друга бывают клиенты, и, на нашу беду, в тот момент у него оказался именно Ваш опекун.

Джоанна сдавленно ахнула.

– Едва завидев меня и заслышав мои слова, он покинул цирюльню, обещая больше никогда меня к Вам не подпускать. Я спешил к Вам, но, как Вы знаете, не успел, – юноша покаянно опустил голову.

Джоанна слегка улыбнулась и, подойдя ближе, прижалась лбом ко лбу Энтони.

– Я не сержусь на Вас, – ласково проговорила она, с удовольствием глядя, как расцветает на его лице уже знакомая ей улыбка.

– Нам пора, – прошептал юноша, с неохотой отстраняясь от нее и подхватывая мешок с вещами, оставленный им здесь перед посещением приюта.

– Да, конечно, – кивнула Джоанна и снова усмехнулась, – но, боюсь, в смирительной рубашке далеко не убежишь.

Энтони ахнул, вдруг сообразив, что вот об этом-то ни он, ни его добрые помощницы и не подумали. Впрочем, может оно и к лучшему.

– Вам лучше одеться так, чтобы Вас никто не мог узнать, – произнес он, доставая из мешка свою обычную одежду, к счастью, уже высохшую после стирки.

Джоанна скептически взглянула на явно слишком большие для нее вещи, но протестовать не стала, понимая, что сейчас не время для капризов. Сам Энтони просто накинул запасную куртку прямо поверх костюма.

– Сэр, – смущаясь, окликнула его Джоанна, – я боюсь, что мне может понадобиться помощь. Смирительные рубашки, видите ли, сделаны так, чтобы их нельзя было снять самостоятельно.

Краска залила щеки Энтони настолько быстро, что он сам бы этому удивился, если бы заметил, но его мысли были как никогда далеки от собственного вида и состояния. Осторожно приблизившись, он взялся за завязки, а затем аккуратно помог девушке снять рубашку, изо всех сил стараясь не смотреть на обнаженное тело своей прекрасной невесты и не касаться его. Джоанна, заметив это, вдруг лукаво улыбнулась и, проведя рукой по заалевшей щеке юноши, потянулась к нему, целуя. Энтони выдохнул, приникая к ней всем телом и осторожно обнимая обеими руками.

– Нам не следует стесняться друг друга, – прошептала Джоанна, отрываясь от него, – мы ведь скоро станем мужем и женой.

Она сама не знала, откуда вдруг взялась в ней эта странная смелость и развязность, никогда не свойственная ей прежде. Может, видения людских страданий показали ей, как порою мелки и неважны приличия? Возможно. А может, она просто была влюблена и желала находиться как можно ближе к своему возлюбленному.

Вдалеке послышались крики вырвавшихся на волю сумасшедших, и девушка поспешно отскочила от жениха и принялась одеваться. Спрятав волосы под шапку, она кивнула ему, показывая, что готова, и они побежали.

За добрых полчаса бега Джоанна успела смертельно устать, но она старалась не жаловаться, а Энтони, замечая ее усталость, всячески поддерживал ее и пару раз даже порывался понести, но девушка отказывалась. Вот, наконец, и тот самый двухэтажный дом.

Энтони взлетел по лестнице, окликая мистера Тодда, но комната на втором этаже отозвалась лишь тишиной. Это юношу не смутило, и он, попросив Джоанну подождать цирюльника здесь, оставил ее и убежал за экипажем, обещая вернуться через полчаса.

Оставшись в одиночестве, Джоанна осмотрелась. Полутемная комната внушала ей какие-то очень странные эмоции. Подойдя к столу, она взглянула на двойную фотографию в изящной рамке. С фотографии на нее смотрели красивая светловолосая женщина, очень похожая на ее приемную мать, и маленькая девочка. Заметив лежащие рядом бритвы, Джоанна взяла одну и принялась с интересом разглядывать блестящее лезвие.

– Бидл! Бидл!

Вздрогнув от ужаса, девушка бросила бритву на место и заметалась по комнате, ища, где спрятаться. Бидл! Если мистер Бэмфорд где-то неподалеку, то ей грозит страшная опасность! Его-то, знавшего ее с детства, моряцкая одежка не обманет.

Заприметив к углу комнаты сундук, Джоанна кинулась к нему и поспешно залезла внутрь. В сундуке было тесно и душно, к тому же, его стенки источали странный запах, в котором девушка с ужасом узнала запах засохшей крови, но вылезать было поздно – нищая женщина, напевающая что-то довольно бессвязное, вошла внутрь. Ее пение оборвалось вскриком всего через несколько секунд, а следом раздался грозный голос:

– Вы кто? Что Вам здесь нужно?

Джоанна невольно приподняла крышку сундука, но увидела лишь спину вошедшего мужчины. Нищенка лепетала что-то про зло, смрад и жену самого дьявола, а затем как-то неуверенно поинтересовалась, не знает ли она его, но в этот момент снаружи мужчину окликнул другой голос, от звука которого Джоанна похолодела и замерла, так и оставшись взглядом у крошечной, почти незаметной щели. Мистер Тодд взмахнул рукой, нажал на какую-то педаль, и женщина, очевидно, уже мертвая, пропала из поля зрения девушки. А в следующий миг снаружи послышались шаги, и в цирюльню влетел отец.