Текст книги "Молчаливая весна (СИ)"
Автор книги: Anzholik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
Глава 19
Из головы все не желают выходить чертовы снимки. Они яркими пятнами мельтешат в мозгу. И я понимаю, прекрасно понимаю, что это глупо, но игнорировать их получается с огромным трудом. Настроение, успевшее подняться до высокой отметки еще совсем недавно, начинает медленно скатываться вниз. Я не перестаю вспоминать его взгляд на этих девушек, словно обезумевшая, сравнивая, смотрел ли он так же на меня или нет. Потому что на этих фото он выглядел иным. Они что-то значили для него. С этими девушками его что-то связывало, это чувствовалось. Родство, что ли. Помимо связи.
А есть ли у нас нечто подобное?
Вопрос, словно долбанный колокол, звенит в голове. Весь день. Что бы я ни делала, он постоянно насилует меня. Не давая сосредоточиться на остальном. Работаю, будто робот. Автоматически выполняя все, что требуется. Киваю. Улыбаюсь. Ловко управляясь со всем. А мыслями очень далеко от этого места.
А день, тем не менее, подходит к концу. Рабочий день.
Уже когда я собираюсь выходить, в дверях сталкиваюсь ни с кем иным, как с Кириллом.
– Как работалось, пчелка? – мистер позитив. Видимо, успел за день собраться с эмоциями и решил двигаться в том же направлении, что и раньше.
– Как в сказке, – хмыкнув в ответ, закрываю заведение. Отметив, что погода знатно подпортилась, и дождь того и глянь сейчас начнется.
– Алексеева Ангелина, – смакует, проговаривая каждый слог. – А что? Звучит! – посмеивается, скрестив руки на груди.
А меня слегка передергивает от его слов. Уж что-что, а о замужестве я не думала вообще. Никогда. Тем более, сейчас не время начинать об этом размышлять, у нас с Лёшей явно совершенно другая стадия отношений, если они вообще имеются. Определенности как таковой, как не было, так и нет.
– Ты братца своего без него же женил уже? – пытаюсь перевести все в шутку. Выходит средней паршивости.
– О, ты что, как я мог? – юморист. – Пойдем, проведу тебя до дома, а то вдруг такой ценный груз украдут. А потом… мы идем в бар.
– Это ты меня в известность ставишь или приглашаешь? – приподнимаю бровь.
– Какой из вариантов тебе больше нравится, тот и выбери. Что с настроением? Кто-то успел поднасрать? Или ты не с той ноженьки у нас встала?
– Все хорошо, просто устала, – получается вполне реалистично зевнуть.
Доходим до дома в подобной словесной перепалке. Кирилл пытается вытянуть из меня, что же со мной происходит, а я активно перевожу тему. Откровенничать нет желания совсем. Да и что я могу ему сказать? Что приревновала Лёшу к девушкам на фото? Глупо. Чертовски глупо. Попахивает детским садом или истеричным припадком ПМСной школьницы.
Начинаю отнекиваться и упираться, когда Кир активно подгоняет меня собираться в бар. Я безусловно хочу его увидеть, но… Боюсь, что, едва посмотрев в эти спокойные глаза, вспомню мигом все эти фотки и попросту свихнусь окончательно. Только младший из братьев сдаваться не собирается. Он пилит меня хуже бензопилы, пока я не соглашаюсь и не начинаю одеваться.
– Какая ты вредная сегодня. Будто я тебя на эшафот вести собрался. А там, между прочим, любовь твоя любимая сидит. Ждет, а ты тут нехочуху разыгрываешь. – В ответ остается только закатить глаза, мученически выдохнув.
– Он тебе что, спецзадание выдал: притащить меня туда?
– Не-а. Я сам решил побыть инициативным парнем.
– Какой молодец, – саркастически протягиваю, запирая дверь в квартиру.
Только вот даже в такси он не успокаивается. Постоянно сыпет вопросами, подначивает и откровенно стебется. Прибила бы как назойливого комара, но отчего-то терплю. Не будь я так напряжена после просмотра этих сраных профилей, посмеялась бы вместе с ним.
В баре все в разы усугубляется. Лёша ведет себя несколько вызывающе. Молча провоцирует меня горячими взглядами. Обнимает, дыша мне в шею, водит носом за ухом. Посмеивается мне в кожу, когда кто-то что-то отмачивает из его друзей. Создается впечатление, что это скорее осознанная игра на публику. Будто постановочное все. Он явно показывает, чья я. Кириллу показывает. И это наводит на мысль о том, что Лёша не так уж и спокоен в отношении своего брата. Может, у них уже было что-то подобное? Когда один посягал на якобы собственность другого.
Его поведение меня удивляет. Это очень похоже на ревность и собственничество, особенно когда он усаживает меня на себя сверху, лицом к лицу, совершенно наплевав на тот факт, что я в юбке. Целует, будто собирается трахнуть на месте. Прижимает мои бедра к себе, буквально впечатывает в себя. Я хочу его. Мне нравится ощущать его тело, в которое сама сильнее вжимаюсь. Я люблю его губы, всегда гладкие и часто прохладные после выпитого, ледяного виски. Схожу с ума от аромата его тела, от едва уловимого парфюма. Легкой щетины, пусть та и царапает мою нежную кожу. И руки властные, которые умеют быть нежными. Я люблю его. Но вести он себя начинает слишком вызывающе для того, кто обычно холодно смотрит на всех с полным отсутствием эмоций.
Тем не менее, отстраняться и прекращать начатое им не планирую. Возбужденная не на шутку, плавно двигаю бедрами. Чувствуя, что еще парочка таких поцелуев, и я точно кончу, потому что слишком велик накал. Слишком сильно сжимают его руки мою задницу, бесцеремонно пробравшись под юбку, благо та не в обтяжку. Слишком шумно дышит. Слишком тверд его член, упирающийся мне между ног. Все слишком…
Но меня вставляет. Так сильно, что я едва сдерживаю стоны, хрипло выдыхая ему в губы. Видя, как тлеют его глаза, сколько в них желания и страсти, и меня к чертям уносит еще больше. Я так долго ждала его небезразличия, его эмоций… что, начав получать их, чувствую себя едва ли не победителем.
– Пойдем отсюда, пожалуйста, – мой голос настолько сел, что я его не узнаю. Руки от напряжения подрагивают, а от силы возбуждения в голове шумно, а уши вообще напрочь заложило.
– Пойдем, – шепчет в ответ. А у меня мурашки по коже. Обильно… Вдоль позвоночника. Когда же я перестану так реагировать на его голос?
Целует снова, поглощает меня по крупицам. Чувствую, как рассыпаюсь в его руках, словно песок на пляже, сквозь пальцы. Внутри тугой узел резко распутывается, наполняя тело ударной волной наслаждения. И я не смогу сейчас встать. Я думать даже не способна. Ощущая пульсацию между бедер, сильнейшие сокращения внутри. И задавленный поцелуем стон. Он прекрасно понял, что сейчас со мной произошло.
Подхватывает меня, теперь уже руками прижимая мою юбку. Встает со мной на руках, все так же вжимая в себя. Выносит из бара, буквально укладывает в машину на заднее сидение, а я блаженно растекаюсь на нем. Будто под кайфом. До ярких точек под веками. И, несмотря на то, что кончила я считанные минуты назад, тело все еще в напряжении. Этого было мало… Чертовски мало, и я надеюсь, что продолжение не заставит себя ждать.
И не ошиблась. Подъехали мы к моему дому. Со скоростью света дойдя до квартиры, впились друг в друга, начав срывать одежду с порога. На ощупь. Спотыкаясь в темноте обо все, что только можно.
Спиной на кровать. Отпружинив от матраца.
Сгрести в руки мягкий плед, крепко сжав тот в кулаки, когда он, сорвав лифчик, нетерпеливо всасывает мой сосок.
Хватать ртом воздух, когда он спускается ниже и прикусывает кожу возле пупка.
Выгнуться едва ли не дугой, когда его губы доходят до линии трусиков и проходятся по тончайшему шелку, обдавая горячим дыханием.
Отчаянно дрожать, когда он зубами слишком медленно стягивает их с меня.
А после оглохнуть от собственного стона, едва его язык касается меня между бедер. С силой прижимая тот и без промедления лаская в бешеном темпе.
Хрипнуть, отчаянно сходя с ума.
Дрожащей рукой тянуть его голову еще ближе. Едва сдерживая себя от движений навстречу ему.
А после конвульсивно вздрагивать, ощутив бешеную волну накрывшего оргазма.
В беспамятстве чувствовать, как его член одним мощным толчком входит в меня.
Темп рваный. Поцелуи похожи на укусы. Руки сдавливают до синяков. На грани боли. На грани сознания. На грани безумия. Сливаться воедино. Дать втянуть себя в эту пучину. Выпивая чужое дыхание. С пульсом в одном ритме. И синхронных движениях взмокших тел. Закинуть ноги ему на плечи, вскрикивая от каждого толчка. Позволяя войти еще глубже. Сжимая его внутри себя. Вылизывать пальцы, которые оказались у моих губ. Обсасывать их и покусывать. Жалея, что в темноте комнаты не видно его глаз. Срываясь, не выдержав этой пытки и протяжно застонав, кончить снова. На этот раз, чувствуя, как вздрагивает Лёша. Как падает на меня, придавливая всем телом с хриплым стоном.
А следом мягкий поцелуй. Успокаивающее поглаживание рук. Невнятный шепот и пушистый плед поверх оголенных тел, чтобы в считанные минуты после уснуть.
Глава 20
Будильник. Господи, как же в этот момент я тебя ненавижу! Открываю глаза, видя, как меня обхватывают крепкие руки поперек груди. Ощущаю спиной, кожа к коже, Лёшу. Его дыхание у макушки, и понимаю, что я чертовски не хочу вставать. Дотянувшись до телефона, выключаю, орущую на всю квартиру, мелодию. И слегка дергаюсь.
– Пять минут, – хрипло в ухо.
– Лёш… мне вставать надо, – снова дергаюсь.
– Десять минут. – Замираю, давя улыбку. Мистер совершенство оказался у нас тяжелым на подъем по утрам?
– Я опоздаю на работу, – копошусь, но не слишком сильно, пытаясь выбраться из его объятий.
– Пятнадцать минут, – все тем же голосом. А я кручу задницей в ответ чисто из вредности. – Двадцать минут, – протягивает слова. – Ты ведь понимаешь, что чем больше ты елозишь, тем дольше я тебя не отпущу?
– Сестра меня убьет, – выдаю железный аргумент.
– У тебя нет босса, не ной, – прижимает еще сильнее. И все, конечно, прекрасно, если не думать о том, что мы голые, в постели… и я чувствую его стояк. Поворачиваюсь к нему лицом, где в меня сразу же утыкаются два прищуренных глаза. Какая, к черту, работа?..
Закидывает мою ногу на себя, крепко сжав ягодицу в руке. Прикусывает кожу на предплечье. Не то чтобы я никогда не просыпалась с кем-то в постели. Бывало. Но у себя дома? Нонсенс. И утренний секс – это потрясающе. Но вряд ли старшая меня отблагодарит.
– Мне нужно успеть принять душ…
Вижу, как он закатывает глаза, но перестает душить в объятиях.
– Значит, идем в душ.
В котором он едва позволяет мне мыться. Но времени на секс и правда нет. Потому, выбрав беспроигрышный вариант, опускаюсь перед ним на колени. Вылизав напряженный ствол по всей длине, начинаю ритмично двигать головой, не забывая поглаживать руками его тело. Наращивая темп все больше. Это безумно возбуждает, просто неимоверно. Особенно когда Лёша, накрутив мои мокрые волосы, начинает проникать глубоко в горло, удерживая за голову. Максимально расслабляюсь, позволяя ему попросту трахать мой рот.
Глажу свою грудь, пощипывая соски. Спускаюсь рукой к успевшему набухнуть от неудержимого желания клитору. Резкими движениями массируя, приближаясь семимильными шагами к оргазму. Ласкаю себя внутри пальцами, чувствуя, как слюна стекает по губам и подбородку. Позволяет мне отдышаться, а после снова в бешеном темпе продолжает. А меня скручивает от удовольствия. Чувствовать, как дрожат его руки. Слышать, как он глухо постанывает, срываясь на рык. А после мне в глотку ударяет струя его спермы. И благо я не впервые делаю подобное, иначе с непривычки можно легко подавиться.
Почти синхронно, всего на пару секунд позже, сама подхожу к финишу. Все еще в легком тумане от ощущений, поднимаюсь на ноги, получая сразу же благодарный, глубокий поцелуй.
– Теперь ты дашь мне помыться? – со смешком спрашиваю у его губ. Получая шлепок по попе и едва заметную ухмылку.
Он нравится мне таким еще больше. Сонным. Немного дерзким. Не скрывающим своих желаний и эмоций. Горячим и возбуждающим. Более теплым по отношению ко мне. Страстным и не контролирующим себя. А после заботливым и нежным, когда он помогает мне вымыть волосы, намыливает мое тело гелем и мимолетно целует, когда я оказываюсь к нему лицом.
Это великолепное утро, дарящее море впечатлений и поднимающее настроение. То как он подтрунивает надо мной, когда я пытаюсь наскоро высушить волосы и привести их в божеский вид. Не скрывает усмешки, видя, как я, ненакрашенная, прыгаю по квартире с надетой всего одной калошей. Пытаясь влажным после душа телом влезть в узкие джинсы, которые, черт бы их побрал, не поддаются. Приговаривая: «Шевели своим задом».
А уже через полчаса, когда я пытаюсь выйти из его машины, быть притянутой обратно и получить более чем страстный поцелуй, который воспламенил мое тело в секунды. Чтобы после он меня вытолкнул на улицу, под чертов проливной дождь и звук его скрипящих от быстрого старта шин. Невыносим.
Сестра злится и покрикивает весь день. Упрекает в том, что ей пришлось сделать работу за двоих. Она не успела вовремя все подготовить, и вообще, я обнаглела, и у меня одни мужики на уме. Но даже этот назойливый прессинг не в силах стереть с моего лица счастливой улыбки. Абсолютный покой и тишина внутри настолько радуют после душевных метаний и жгучей ревности. Я, наконец, расслабляюсь. Дав себе установку лишь на положительные эмоции.
Кирилл звонит ближе к концу моей смены, спрашивая о планах. И буквально напрашиваясь на тренировку со мной. Куда мы и идем, едва я закрываю кафе и, наспех забежав домой, переодеваюсь.
Вечер довольно плодотворный. Окрыленная последними событиями, я как проклятая вкалываю в спортзале, не чувствуя усталости. Кир лишь посмеивается и спрашивает, что за допинг я приняла. Мне лишь остается сверкать глазами и улыбкой в ответ. Меньше знает – лучше спит. Да и не дурак, сам явно понимает, по какой причине я свечусь, будто лампочка.
А перед сном получаю премилое СМС от Лёши с пожеланием приятных снов.
***
– Кукусики, – вваливается лохматый Кирилл ко мне в четверг с самого утра, едва я успеваю открыть кафе.
– И тебе доброе утро, или оно у тебя не шибко доброе?
– Что конкретно вас смутило, мадмуазель? – глаза, отъехавшие в ноль, видимо, накануне хорошенько он отдохнул. И это посреди рабочей недели.
– Ты похож на растрепанного попугая. Взлохмаченный. Обделанный. И неестественно довольный, – резюмирую, посмотрев на него.
– Что ж ты так комплиментами-то сыплешь с порога? – начинает хохотать вполне заразительно, вызвав широкую улыбку. А видок у него еще тот.
– Вы такие разные с Лёшей. Небо и земля. Не знала бы, что вы братья, изначально, ни за что бы ни подумала. Диаметрально противоположное поведение.
– О, ты Лехыча плохо знаешь, он тоже иногда отмачивал. Или отмачивает, кто знает, – весь такой загадочный, что появляется четкое желание пристукнуть его чем-нибудь поувесистее.
– Ты когда последний раз спал вообще?
– Эм… – начинает загибать пальцы. – Ну, дня три назад. А что? Волнуешься?
– У меня от тебя изжога начинается уже, – смеюсь и, дотянувшись до его шевелюры, взлохмачиваю её еще больше. – С кем куролесил-то, чудо?
– Ты не поверишь… – протягивает распевно. – С Верочкой! – видит мой неодобрительный, но заинтересованный взгляд. – Да-да, именно с ней. Совершенно случайно встретил ее в компании моих давнишних друзей. Там же меня уработали в сопли. Сейчас я тот еще огурчик, ты меня ночью не видела, радость моя.
– Бог сберег, – притворно ужасаюсь.
– Даже не спросишь ничего о своей подружке? – приподнимает выразительную бровь. – Что, совсем неинтересно?
– Увольте, – отмахиваюсь. – Не шибко хочется знать, в какое болото она в этот раз занырнула.
– Ну как знаешь, ты мне эликсирчика плесни, а? Я ж не выживу.
– Тебе поспать надо, а не чаями отпаиваться. Выросла херня два метра ростом, а мозга что у куропатки.
– Извольте, женщина, мне тут выражаться, вот найду себе жену, пусть воспитывает, а ты там своего дрессируй, – шутки шутками, смех смехом, но капля едва заметной, но грусти и ревности проскальзывает в его словах и интонации.
Так и проходит весь день. Присутствие Кирилла сразу было забавным, после раздражающим, а под конец я от него устала смертельно. Эта скотина отпивался чаями, спал на кухне и выносил мне мозг. Сестра дважды мягко намекнула ему, что пора бы свалить уже, но его не брало ничего. И можно было бы позвонить Лёше и попросить его забрать братца, но интуиция подсказывала, что не нужно этого делать. И я терпела.
Глава 21
Пятница. В теории все и всегда ждут этот день. Но у меня с самого утра все не задалось. Проливной дождь, раскатистый гром и сверкающая молния. Электричество с завидным постоянством отрубалось. Мобильные отказывались ловить сеть. Улицы затопило к чертям. Машины практически плавали, а я молила господа бога, чтобы не залило наше кафе. Пока что просто приходилось постоянно вытирать полы, но это малая плата по сравнению с тем, что было магазине напротив, который находился чуток ниже, чем мы. Там все было печальнее. Что бы они ни пытались делать, воды в магазине было по щиколотку.
Весь долбанный день я, как золушка, пробегала со шваброй. Сестра не меньше меня измучилась, и я была бы очень не против, если бы Кирилл пришел и помог. Но, видимо, именно тогда, когда его хочешь увидеть, им и не пахнет.
Домой едва ли не вплавь. До такси дозвониться оказалось архисложной проблемой. Потому пешочком, вымокнув как шавка, я все же оказалась в родных стенах.
А в данный момент, стоя под горячим душем, я думаю о том, идти ли мне в бар сегодня. Предчувствие густой, удушающей дымкой клубится внутри. И вроде ничего не предвещает надвигающегося дерьма, но интуиция сигналит со страшной силой. Телефон молчит. Лёша не дает о себе знать второй день подряд. В этом нет ничего криминального. Но не буду скрывать, что я была бы почти счастлива, напиши или позвони он мне.
В душе торчу слишком долго. Задумчивая и подозрительная донельзя. Собираюсь как-то уж очень медленно, будто оттягиваю момент похода в злополучный бар. Погода все также лютует, и, откровенно говоря, я бы с удовольствием побыла дома, только не одна…
Настроение поганее некуда. Но на внешности это не отражается. Надеваю вызывающее платье. Неизменно черное. С высоким горлом и длинными рукавами. Только в этот раз оно все изрезано. Вырезы буквально по всему телу. Длина значительно выше колена. Большая часть спины попросту голая. Еще с утра вытянутые утюжком волосы собраны в идеальный высокий хвост на макушке. Ботфорты на огромном каблуке, обтягивающие, словно чулки, доходят почти до линии платья. Все та же алая помада, все те же чертовы стрелки. Аккуратный темный тренч и небольшой клатч.
В такси как на иголках. Задыхаясь от собственного парфюма. Нервно облизывая губы и постоянно одергивая себя за это. Практически бегом из машины к заведению. Дождь все так же хлыщет стеной, и пара больших ледяных капель попадает прямо в вырез на груди. Останавливаюсь возле дверей, прикрыв глаза, выдыхаю, резонно решив покурить перед тем как войти.
– Так и знал, что это моя лягушонка в своей коробчонке прикатила, – слышу голос за спиной. Кирилл. Оглушительный чмок где-то у уха, мазок губами по щеке. – Куколка, ты язык проглотила? – обходит меня. Подозрительный. Осматривает с ног до головы, удовлетворенно хмыкнув. Выжидающе смотрит. А я неторопливо курю. Молчу.
Отпечаток губ на белом фильтре сигарет. На пальцах, совсем немного. Моргая, вижу собственные ресницы. А волосы щекочут разрез на спине. Ботфорты хоть и красивые, но в них становится отчего-то жарко. Чувствую, как мелкие капельки пота скапливаются на бедрах. Нужно было надеть колготки под них, но я слишком спешила и не обдумала это.
– Лин, все в порядке? Ты похожа на чертовски сексуального убийцу. Не удивлюсь, если у тебя в ботфортах, где-то в районе бедер, будут маленькие ножи. И если я не заткнусь, ты ловко достанешь один и молниеносно отправишь мне четко между глаз.
– Не отказалась бы, но увы, – докурив, выбрасываю остаток сигареты в урну. Наконец решив ответить ему.
– В честь чего такой боевой настрой? Не с той ноги встала?
– А какая она, «та» нога? – фыркаю в ответ и вхожу в бар.
Тепло. Даже душно. Людно. Громко. Привычно…
Мгновенно цепляюсь взглядом за Лёшу. Вижу его подобревшие глаза и стакан виски в руке. По ощущениям он неслабо пьян. По крайней мере, я его таким вижу впервые. Сняв плащ, присаживаюсь рядом с ним. Оказываюсь в тот же миг в кольце его рук.
– Ты похожа на хищного вампира, – хрипло за ухом. Губами в кожу. Вдыхает так глубоко, словно пытается втянуть меня в себя всю целиком. – Чертовски сексуального вампира… – каждое слово будто перекатывает на языке. Бархатно тянет, едва ли не мурлыкая.
Вызывает улыбку. Прикрываю довольно глаза, немного расслабляясь. Напряжение, сковывающее тело весь день, понемногу отступает. Поворачиваю лицо в его сторону, пародирую кошачье шипение, чуть оголив зубы. Получая следом чуть более жесткую хватку и требовательный поцелуй.
Горькие холодные губы. Влажный, обжигающе горячий язык. Невероятный контраст. Божественный запах. Потрясающие ощущения. Поцелуй такой развязный. Пошлый. Даже вульгарный. Он буквально вылизывает мой рот. Съедает помаду с губ. Шепчет отрывисто, что он без машины, но слишком сильно хочет в данный момент. Что нет сил ждать, и тянет за собой в сторону уборной.
Ошарашенная его поведением. Оглушенная словами, полными явно выраженной похоти и желания. Обалдевшая от поцелуев и его касаний, словно сомнамбула, следую за ним. Он обтирает, в прямом смысле слова, мной все стены, пока мы движемся к заветной цели. Шипит про высокий ворот платья. Буквально рыча мне в губы, что бы он сейчас со мной сделал. Бессвязно шепча, как хотел бы вылизать каждый миллиметр моего тела.
Закрывается дверь за нами. Щелчок, и мы заперты. Щелчок, и яркий свет заливает пространство.
Моргаю и оказываюсь задницей на столешнице между умывальниками.
Моргаю, и со стоном Лёша впивается в мои губы, терзая и почти причиняя боль.
Еще два раза, и уже мое белье снято. Не заморачиваясь о том, куда его деть, просто засовывает в карман джинсов. Я словно в мареве. Будто на краю сознания. Не успеваю отслеживать каждую перемену в нем. Не получается уловить все эмоции, что сейчас будто фонтанируют из него.
Новая пачка презервативов в его руках. Всегда готов? Только ли для меня? Укол ревности. Слишком слабый, чтобы причинить реальную боль, слишком сильный для данного спонтанного вывода.
Заминка в пару минут, а губам уже одиноко без его поцелуя. А тело словно остывает без его рук. Душа израненно воет. Сердце тянется, готовое пробить ребра и засесть в его груди. Лёш…
Чувствую обжигающую волну удивительно сильных чувств. Меня накрывает с головой, уносит. Попросту вышибает из действительности. И слова уже горчат на кончике языка, но я молчу.
Обхватываю ногами, притягивая максимально близко. Сама ввожу его член в себя, сама впиваюсь в его рот поцелуем. Не закрывая глаз. Не обращая внимания на мелкие неудобства. Растворяясь в нем. В этом моменте. Понимая предельно четко и ясно, что это не секс. Для меня это не секс. Это горькая, гранулированная любовь, которая, возможно, однажды выжжет меня всю дотла изнутри. Она изранит. Она изменит. Уже изменила, но я не откажусь от нее. От него…
Каждый глухой стон ровно ему в губы. Срываясь на протяжные и слишком громкие. Слишком… Мы ведь в баре, и пусть дверь прикрыта, и музыка играет, если кто-то подойдет к дверям, услышит больше, чем нужно. Но это так неважно сейчас. Совершенно.
Навстречу ему бедрами. Ногтями впиваясь где-то возле лопаток. Не чувствуя пульсирующих губ, исцарапанных и искусанных. Он воистину бешеный сегодня. Как никогда. Страсть на грани. Каждое его движение еще немного и способно было бы причинить боль. Взгляд безумный. Каждая мышца на его теле бугрится, а венка на виске пульсирует невероятно быстро.
Задыхаемся оба. От охватившего безумия. От накала. От силы удовольствия. Просто задыхаемся друг от друга, и я начинаю верить, что между нами все взаимно. По крайней мере, в этот самый миг. Он волшебен. Ярок. Тот самый фрагмент, который непозволительно забыть даже спустя годы.
– Люблю тебя, – сорванный хриплый шепот ему в губы. Остатками воздуха из собственных легких. Испугом в глазах. Дрожью по телу.
И пусть говорят, что признания на пике удовольствия – чушь. Я не согласна. Это впервые. Это взаправду. Это искренне и от всего моего чертового сердца. Ему. С каплей сожаления, что все же вырвалось. С ощущением, что слишком рано все открылось.
Чувствую, как он кончает во мне. Вижу, как изменился его взгляд в этот момент. Пытаюсь сделать вдох в удушающих объятиях. Едва ли не плачу от настолько трепетно-нежного поцелуя, который получаю следом. Но он молчит. И когда выходит из меня и стягивает презерватив. Молчит, когда протягивает мне мои трусики. Когда мы возвращаемся, пусть и держась за руки, к остальным. Даже тогда, когда я сажусь рядом с ним, чувствуя, как он обнимает меня за плечи, прижимая к себе.
Все неожиданно насыщенно. Пью свой сок, не чувствуя вкуса. Не слышу совершенно, о чем переговаривается народ за столом. Витаю где-то-там. Натыкаюсь периодически на прожигающий взгляд Кирилла, который успел налакаться за время нашего отсутствия. Не слежу за временем. Совсем. Пока в бар не входит пепельная блондинка. С новомодной прической а-ля удлиненное каре. Асимметричное и четкое, будто только-только она вышла из салона, где ей сделали укладку.
Пухлые губы темно-черничного цвета. Длинные, явно наращенные ресницы. Вздернутые брови. Аккуратный миниатюрный нос. Рубашка, расстегнутая настолько, что видно ее белье и приличного размера грудь. Облегающие, словно вторая кожа, джинсы и ботильоны на смертельно высокой шпильке, даже мои ботфорты выглядят более мило.
Кирилл подскакивает как пружинка со своего места. Хватает, не иначе, ее в свои руки и приподнимает, начиная радостно верещать о том, как сильно он рад ее приходу.
Расцеловывает ее в обе щеки. Получает шуточный подзатыльник от нее, а я чувствую, как глохну от ее звонкого, довольно приятного смеха.
Компания словно получает второе дыхание. Корень даже сел ровнее, не обделив ее своим горячим взглядом и довольной кошачьей улыбкой.
– Оленька, – слышу, как он тянет нараспев. А мне противно.
– Привет, зайкин, – смотрит эта девица на Лёшу, и тот похлеще Корня расплывается весь от ее слов. Блондинка шествует к нам, буквально внаглую распихивает своей подтянутой задницей и вклинивается между нами. Связь разорвана. Цепочка прервалась. Пошло замыкание.
Будто ядовитое облако, ее цветочная туалетная вода пробирается в ноздри. А когда она просто берет и целует его ровно в губы, я застываю, как каменное изваяние. Поцелуй не целомудренный. Пусть и без животной страсти. Но поцелуй. И сложно сказать, кто именно инициировал его продолжение. Лёша не выглядит недовольным. Улыбку с его лица даже ее губы не способны стереть. Особенно если учесть, что он обнимает ее, словно фарфоровую куклу.
Чувствую себя лишней. Потерянно нахожу Кирилла глазами, а тот даже не смотрит в мою сторону. Зато Леля уже сидит боком на коленях Лёши. И что-то шепчет ему, вызывая все шире улыбку и полные удовольствия глаза.
Терплю долгие, невыносимо долгие пятнадцать минут. Теснюсь на этом диване, наблюдая воочию ответ на свои слова часом ранее. Я сказала ему о своих чувствах, пусть и случайно вырвалось. Но все же. А он… А он целует другую на моих глазах, сидит с ней на руках, совершенно забыв обо мне.
Дальше происходит еще более удивительная вещь. Будто я карманная собачка, которая мешает, Кирилл подходит и, похлопав меня по бедру, коротко кивает мне в сторону, намекая, что мне надо бы свалить с этого места. Только непонятно, уйти совсем или пересесть. Ошалевшая таким развитием событий, встаю и сажусь на соседнее место за столом, освободив диван.
Пью сок. Откровенно давлюсь им. Руки дрожат с каждой минутой все сильнее, и истерика грозится начаться в любую секунду. Что, черт возьми, происходит? Когда успело все вокруг меня резко рухнуть? Почему эта размалеванная кукла сидит на моем мужчине, словно он принадлежит ей? А главное: почему он не против?
Пустое место. Я сейчас определенно просто чертово пустое место. Дерьмовее, чем сейчас, я не чувствовала себя, наверное, никогда в своей жизни. Меня просто с высоты птичьего полета кинули прямиком в выгребную яму. Прилюдно.
– И сколько она стоит? – слышу с легкой хрипотцой женский голос. Поворачиваюсь в сторону обладательницы. Сколько я стою? Что?
– Его потраченные нервы, – отвечает вместо Лёши Кирилл, и они втроем начинают весело посмеиваться. Я же начинаю неслабо сатанеть.
– Нет, ну, правда, она же шлюха, да? – наглости у нее больше, чем у сотни китайцев. Смотрит ровно мне в глаза и вываливает все, что думает. Но шокирует не это, а спокойные, полные безудержного веселья глаза обоих братьев.
– Только если моя личная, – хмыкает спустя минуту старший. А меня в который раз будто окатывает волной помоев с макушки до пят. Оглушительной пощечиной прилетают его слова. Будто обухом по голове с размаху. В тягучее болото с головой.
Мне требуется вся моя концентрация, чтобы не вцепиться ей в волосы или же ему, я теряюсь, кого бы я придушила первее. Злость. Горечь. Обида. Разочарование. Все скопилось в ядреный клубок и жжет изнутри. Выжигает. Травит. Выворачивает. Меня будто на дыбе растягивают. И ведь можно уйти, но этим я лишь покажу слабость. А остаться – значит добить себя эмоционально еще сильнее. Я не уверена, что смогу это выдержать.
Их общение кипятит мою кровь. Я и не знала, что способна на такую ярко выраженную ненависть и обжигающую ревность. А еще мазохизма во мне в разы больше, чем я предполагала. Иначе как объяснить тот факт, что я молча наблюдаю за происходящим?
С его колен она не слезает. Не прекращает наглаживать его затылок, увлеченно рассказывая что-то ему на ухо. Отвлекается на мурчащего ей в спину Кирилла. Буквально купаясь в их внимании одновременно. Тошнотворно. Какое-то неприкрытое блядство.
Срываюсь. Словно чека, отскочившая от гранаты. Забираю свои вещи и иду к выходу, решив напоследок, пока жду такси, покурить. Колотит. Все тело просто трясет от злости, от накатывающей истерики, безысходности и беспомощности.
Дождь все также льет, в такт кровавым слезам, которыми умывается сердце. Местами сверкает молния, освящая полумрак ночи. Мне так дерьмово сейчас, что хочется завыть или сдохнуть, не уверена, что приоритетнее.
Затягиваюсь едким дымом. Обнимаю сама себя руками. Кусаю до крови губы, сдерживая слезы, норовящие вырваться изнутри под натиском эмоций. Я слабая. Боже, я такая слабая, просто дай мне сдохнуть нахрен сию же секунду, я не переживу этой волны, что накрывает меня все сильнее. Еле удерживаю сигарету в онемевших пальцах. Похожа на гребаную наркоманку, которую трясет в ломке. На глазах пелена с трудом сдерживаемых слез. К черту! Твою ж мать, просто к черту все! Всех! Вся! Я устала. Я не хочу больше никого и ничего. Я хочу покоя. Тишины.
