Текст книги "Дом — это море, отражённое в твоих глазах (ЛП)"

Автор книги: anyadisee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Один взгляд на его лицо говорит Юнги, что Намджун действительно так думает. То, что в жизни Юнги теперь есть Чимин, на самом деле, очень хорошо.

Кто они, Юнги и Чимин? Деловые партнеры? Друзья? Два существа, которые просто случайно живут под одной крышей и регулярно едят вместе? Но, пожалуй, правильнее будет спросить то, кем Юнги хочет, чтобы они были друг для друга?

– Он подходит тебе, – наконец, говорит Намджун. – Ну, я ещё не знаю его, но Хоби буквально не умолкает о нём, и любой друг Тэ и Куки, о котором они так отчаянно заботятся, обязан быть хорошим человеком, правильно? – он делает паузу и морщит нос. – Или, скорее, хорошей русалкой.

– Ты не интересовался моими знакомствами в течение многих лет, Джун-а, – говорит Юнги, потому что он действительно не знает, как ещё ответить.

– Потому что за последние пару лет едва ли были какие‑нибудь знакомства, – Намджун улыбается достаточно широко, так что ямочки на его щеках становятся ещё более заметными. – И до сих пор не было никого, кто казался бы достаточно терпеливым и хотел бы этого.

Юнги поднимает бровь.

– Ты даже не знаешь, интересуется ли он мной в этом смысле. Ты даже не знаешь, интересуюсь ли я им в этом отношении.

– Ай, да ладно, хён, – Намджун закатывает глаза. – Одно лишь то, что ты сегодня уже раз несколько говорил, что ты не его парень, и то, что ты не орёшь на меня за всё это глупое дерьмо, которое я только что сказал, всё это значит достаточно много. Он снова толкает Юнги локтем, на этот раз гораздо сильнее. Единственная причина, по которой Юнги позволяет ему выйти сухим из воды, не получив проклятия, состоит в том, что он любит Намджуна. – Сколько времени мы уже дружим?

Юнги поневоле улыбается. Он треплет волосы Намджуна.

– Слишком долго.

Намджун смеётся.

– Да, чёрт возьми.

====== 7. ======

Чёртов садок для рыбы находится в гостиной Юнги.

– Почему, – говорит он, и это скорее не вопрос, а больше утверждение. Слово перестало быть вопросом спустя десять минут после того, как его друзья практически без предупреждения появились возле его парадной двери.

Тэхён отвечает ему:

– Потому что мы все спим в гостиной, и Чим тоже должен быть здесь!

Юнги недовольно хмурится, глядя на бак. По общему мнению, это довольно большой бак, который может вместить взрослого мужчину, но Чимину будет неудобно спать в нём всю ночь.

– Чимин не будет спать в этом.

Тэхён дуется.

– Мы знаем, что это не супер идеально, но мы не хотим оставлять Чимина! – он выбрасывает руку вперёд в направлении матрасов, одеял и подушек, уже разложенных на полу гостиной, и посыпает всех пыльцой фей, которая льётся дождём от этого жеста.

Хосок чихает.

Юнги снова смотрит на бак, как будто тот лично обидел его.

– Чимин будет очень усталым после нашего сеанса магии, и я хочу, чтобы он был в состоянии хорошо отдохнуть.

– Я думаю, что это действительно мило, то, что ты так заботишься о ЧимЧиме, – говорит Тэхён. – Но, пожалуйста, хён? Мы очень скучали по нему и хотим провести с ним как можно больше времени, потому что четвёртый год обучения забирает все силы, и у нас, скорее всего, больше не будет времени приехать сюда снова.

– Но… – Юнги прерывает пришедшее сообщение. Он со скоростью света вытаскивает телефон из кармана и видит, что оно от Чимина. Можно я сегодня буду спать в гостиной вместе со всеми остальными, хён?? :<

Твою мать. Юнги – слабый мужчина. Колдун. Существо. Без разницы.

Он зажмуривается и говорит:

– Прекрасно, – возникает странное чувство, как будто это дежа вю.

– Чимин-хён написал тебе? – спрашивает Чонгук, моргая на Юнги, как какое-то маленькое лесное существо. Только намного более мускулистое и в десять раз более милое. – Это был он, да?

– Ты, – говорит Сокджин, расстилая одеяло на матрасе в выделенном ему углу комнаты. – Такой подкаблучник.

Все остальные в комнате торжественно кивают и соглашаются. Юнги задаётся вопросом, появится ли у него в ближайшее время возможность разобраться в своих собственных чувствах, или ему просто забить на это и смириться с общим мнением, что он по уши влюблён в Чимина.

– Я иду к Чимину, – объявляет он бесцветным голосом. – Чтобы подготовиться к сегодняшнему вечеру. Вам запрещено издавать хоть какой-нибудь шум, пока мы не вернёмся сюда. И выключите свет. – Перед тем, как выйти из комнаты, он окидывает взглядом каждого из своих друзей. – Я серьёзно, хорошо? Я собираюсь на время поставить барьер вокруг гостиной, чтобы немного нейтрализовать концентрацию волшебных аур в этой области. Я не думаю, что это помешает наложению заклинания сегодня вечером, потому что мы будем находиться в отдельном помещении, но я не хочу рисковать. Мы уже на середине второй фазы.

Все кивают.

Юнги поднимает бровь.

– Если кому-нибудь нужно в ванную, то, наверное, лучше пойти прямо сейчас, прежде чем я поставлю барьер…

Намджун, Чонгук и Хосок выбегают из гостиной даже раньше, чем он заканчивает говорить.

– Даруй мне другую форму, которую я могу назвать своей, предоставить моей душе второй дом.

Юнги уже держит наготове руку, чтобы удержать Чимина в тот момент, когда они закончат ночной сеанс магии. Чимин стал переносить это намного лучше за последние недели, но Юнги всё равно внимательно следит за ним на тот случай, если он проявит хоть какие-нибудь признаки слабости после выполнения этого задания.

Сегодня вечером он придерживает Чимина лишь несколько секунд, прежде чем младший ободряюще улыбается ему. Юнги с лёгкостью отпускает его.

Они молчат, пока выполняют уже привычные действия – Чимин снова опускает амулет в банку, Юнги ставит её на полку, прежде чем принести младшему чай. Только на этот раз, Юнги приносит ещё и свитер, он нежно вытирает Чимина полотенцем и говорит ему надеть его, чтобы они смогли пойти в гостиную после того, как попьют чая. Чимин сонный и мягкий, когда Юнги берёт его на руки, и русалка инстинктивно обнимает его, нежно вздыхая, когда его поднимают.

– Ты уверен, что хочешь спать в гостиной? – спрашивает Юнги. – Остальные могут не дать тебе заснуть.

– Уверен, – бормочет Чимин, утыкаясь носом в грудь Юнги. Старший игнорирует участившееся сердцебиение и мечтает, чтобы его лицо перестало так гореть. – Хочу потусоваться… с друзьями.

Юнги вздыхает, как будто он устал, но это выходит глупо, смешно и абсолютно нежно.

Намджун замечает их первым, когда они приближаются к гостиной. Юнги быстро шепчет и снимает барьер, он игнорирует многозначительные взгляды своего лучшего друга, когда укладывает Чимина на диван.

– ЧимЧим! – слишком громко говорит Тэхён. Юнги вздрагивает, как только Чимин принимает вертикальное положение на диване, прежде чем понимает, что он больше не находится в воде, и ёрзает, приспосабливаясь к открытому воздуху. Тэхён прыгает на диван и душит Чимина в объятии, осыпая его пыльцой фей, и в тот же самый момент он снова становится бодрым. – Я скучал по тебе!

– Тэхёни! – смеётся Чимин. – Мы же виделись всего лишь несколько часов назад.

– Эти несколько часов длились слишком долго!

Сокджин хохочет.

– Теперь я не уверен, кто из этих двоих – Тэхён или Чонгук – друг детства Чимина.

Чонгук, в попытке всё исправить и укрепить свой статус в качестве друга детства Чимина, шлёпается на диван и забирается на то место, где у Чимина могли бы быть колени.

– Я – твой фаворит, правильно, хён?

– Жаль огорчать тебя, Чонгук-а, – говорит Хосок, смешно играя бровями. – Но не думаю, что ты или Тэхён сейчас находитесь в фаворитах у Чимина. – Он посылает Юнги многозначительный взгляд, думая, вероятно, что делает это очень тонко, но, на самом деле, это не так.

Лицо Чимина становится таким красным, каким Юнги его никогда не видел раньше, он испуганно смотрит на Юнги, прежде чем вынуждает себя отвести взгляд, и о.

Ну, хорошо.

Теперь Юнги определенно жалеет о том, что его друзья не дали ему побыть одному некоторое время, чтобы обдумать… всё. О них с Чимином.

Но он не хочет оставлять младшего одного, несмотря на то, что двое из присутствующих в комнате знали Чимина дольше, чем сам Юнги. Назовите его заботливым или, возможно, просто прилипчивым (хотя он никогда не признается в этом вслух), но он хочет остаться здесь. В гостиной. С Чимином.

Его друзья слишком шумные.

– Я сплю на диване, – говорит он и втискивается в крошечный промежуток между подлокотником и Тэхёном.

– Но мы все собирались спать на полу! – по понятным причинам протестует Тэхён.

Хосок театрально шлёпается на свой матрас и бросает Юнги взгляд, который, по его мнению, похож на взгляд обиженного щенка. Юнги ненавидит свою жизнь, и определённо ненавидит то, что он слишком сильно любит своих друзей.

– Хён, я думал, что мы будем обниматься.

– Я никогда ничего подобного не говорил, – отрицает Юнги. – И почему ты вдруг захотел обниматься со мной? Здесь же есть Джуни.

– Он тоже хотел обниматься с тобой, – говорит Хосок. – И Джин-хён, и Тэхён, и Чонгук тоже. Одна огромная куча крепких обнимашек. – Он слегка хмурится. – Хотел бы я, чтобы Чимин мог тоже присоединиться к нам.

Чимин мягко улыбается, хотя Юнги замечает в выражении его лица едва заметный намёк на то, что он был бы не против этого.

– Когда у меня будут ноги, мы сможем обняться так, как ты хочешь, Хосок-хён.

Хосок запрыгивает на диван, невероятно тронутый этим. Чонгук быстро скатывается на пол, чтобы не быть раздавленным перевёртышем. Юнги тоже инстинктивно делает быстрый манёвр, чтобы убраться с дивана, и сильно ударяется задницей о подлокотник, прежде чем шлёпнуться спиной на пол, не дотянув до матраса всего лишь каких-то трёх дюймов.

– Чимин-а! – визжит Хосок, врезаясь в него. – Почему ты такой восхитительный? Ты самый милый, слишком мягкий, слишком красивый, слишком хороший для этого мира! – он душит Чимина (и Тэхёна) в объятии, от которого русалка с феей начинают смеяться. – Я рад, что проживание с ворчливым Юнги-хёном, не сделало тебя менее милым.

Юнги приподнимается, принимая сидячее положение, и открывает рот, чтобы ответить или, возможно, возразить, но Чимин опережает его.

– Юнги-хён не ворчливый, – говорит он, хихикая, когда Хосок утыкается носом в его шею. Он гладит перевёртыша по спине и посылает Юнги улыбку, которая чуть не ослепляет того. – На самом деле он очень мягкий и внимательный, а ещё тихий и скромный. Это так мило.

В комнате наступает тишина. Юнги прячет глаза. Он просто отказывается смотреть на своих друзей, которые, наверное, все уставились на него, ожидая его реакции. Он надеется, что его лицо не красное сейчас, потому что чувствует, что весь горит до кончиков ушей.

Когда для всех становится очевидным, что Юнги не собирается давать ответ, Чонгук смеётся, но это выходит как-то неуверенно. Как будто он делает это только для того, чтобы предотвратить тяжёлую, граничащую с неловкостью тишину, которая может повиснуть в комнате.

– Юнги-хён? Милый? И насколько же он милый, если точно?

Чимин всё ещё смотрит на него, с той же самой улыбкой, как будто его не волнует то, что остальные невозмутимо наблюдают за ними, ожидая, что будет дальше. Или, как будто он не замечает этого вообще, потому что всё, что он видит сейчас, это только Юнги.

– Он похож на сахар.

Проходит секунда.

А потом Тэхён начинает хохотать по какой-то непонятной причине, которая побуждает Хосока начать сюсюкать с Чимином, а Сокджина давиться от смеха, сияя так, как будто он только что выиграл в лотерею. Намджун многозначительно усмехается Юнги, в то время как Чонгук шлёпается вниз на матрас как какая-нибудь морская звезда и морщится в поддельном отвращении. Чимин отчаянно краснеет и закрывает руками лицо, в конце концов, чувствуя смущение от своих собственных слов.

Как только Юнги убеждается в том, что его сердцебиение успокоилось и приблизилось к нормальному темпу, он поднимается на ноги и оттаскивает Хосока от Чимина. Тэхён откатывается в сторону, не дожидаясь, когда его попросят об этом, и Юнги молча садится рядом с Чимином, который смотрит на него сквозь щели между пальцами рук.

– Хён?

– Поставьте что-нибудь, – говорит Юнги, двигаясь к телевизору. – Подключите ноутбук или что там у вас есть, давайте что-нибудь посмотрим.

Как только его друзья устраивают жуткую потасовку, наперебой предлагая каждый своё замечательное устройство и обсуждая возможные варианты шоу и фильмов, Юнги тихо убирает руки Чимина от его лица. Чимин вопросительно хмыкает, но Юнги просто быстро переплетает их пальцы вместе и сжимает их, прежде чем отпустить. Чимин издаёт ещё один звук, на этот раз Юнги не совсем понимает, что он значит, но продолжает смотреть вперёд, туда, где его друзья сражаются с проводами и удлинителями.

Через минуту он чувствует пальцы Чимина – которые намного короче, чем его собственные – они обхватывают его большой палец и остаются там. Юнги кусает губу, чтобы скрыть улыбку.

(Они устраивают марафон «Губки Боба», и на этот раз это предложение не Тэхёна или Хосока, а Чимина. Он утверждает, что Чонгук давным-давно прожужжал ему все уши о нём, а у него так не было шанса лично убедиться в том, что придумали люди, чтобы описать подводную жизнь. Все легко соглашаются, попав под очарование Чимина.

Юнги в тайне очень доволен выбором мультфильма.

Он даже не возражает, что всё заканчивается тем, что они не спят до пяти часов утра, и он также не возражает против того, что отрубается на полу с Чонгуком, свернувшимся калачиком у него под боком, и Сокджином, использующим его грудь в качестве подушки, а также чрезмерно длинными ногами Намджуна, которые переплелись с его собственными.

И особенно он не возражает против того, что когда просыпается, то видит, что Чимин тоже не спит и наблюдает за ними с мягким выражением на лице, которое он тут же пытается закрыть рукой, когда встречается с Юнги глазами.

У Юнги появляется смутная мысль, что, однажды, он хотел бы заснуть так вместе с Чимином.)

Перемена была бы ошеломительной, если бы к этому всё не шло уже долгое время.

Чимин, кажется, теряет всякую нерешительность, которая у него была раньше. Теперь, каждый раз, когда он говорит с Юнги, его губы расслаблены и бесконечно недовольные (кто бы знал, что под застенчивой и неловкой русалкой, которую сначала встретил Юнги, находился такой Чимин – самоуверенный, более дерзкий, и чертовски кокетливый). А ещё, с удивлением и радостью замечает Юнги, он намного более чувствительный. Раньше он дразнил Чимина, говорил ему, что тот был прилипчивым (в то время как подсознательно, теперь, когда Юнги думает об этом, он чувствует, что у него нет с этим никаких проблем вообще), но Юнги с удовольствием узнаёт разницу между Чимином, который хочет чего-то, но всё ещё сомневается относительно своих шансов, и Чимином, который хочет чего-то, и точка.

Лёгкие прикосновения, которые Юнги чувствует на своей лодыжке каждый раз, когда его ноги опущены в воду, превращаются в медленные, нежные, почти шелковистые касания хвостового плавника Чимина, которые намеренно становятся такими, чтобы они оба были вынуждены прекратить притворяться, что это было быстрое случайное прикосновение. Чимин плавает рядом с Юнги, гораздо ближе, чем он когда‑нибудь пробовал раньше, и использует колени колдуна в качестве подушки для головы, пока водит влажным пальцем по узорам на свитерах старшего. Потом он улыбается Юнги, и влажные ресницы с трудом трепещут, когда Чимин моргает томно и медленно, и Юнги, наконец, позволяет себе провести любопытными и нетерпеливыми пальцами по его волосам.

Это день, когда Чимин начинает рассказывать о своей семье.

– Мои родители очень нетрадиционные.

Юнги смотрит вниз на копну розовых волос на своих коленях, думает о всей этой ситуации и приходит к выводу, что это имеет смысл, если родители Чимина относятся к тому типу, который не придерживается традиций. Чимин, вероятно, совершенно определённо унаследовал это от них.

– Все всегда говорят о феях, которые становятся строгими, когда дело доходит до сохранения их традиций, но русалки похожи на них в этом, ведь так? – говорит Юнги. Он зачесывает назад волосы со лба Чимина, слегка царапая кожу его головы.

Глаза Чимина закрываются, и с его губ срывается довольный вздох.

– Да, – соглашается он. – Мы просто не кричим об этом и не так очевидны в вопросах сохранения чистокровной родословной и наличия чётких границ наших территорий, как это делают феи, но наши традиционные проблемы очень похожи. Хотя наказание за нарушение этого у нас не очень серьёзное. Мы, конечно, потеряем некоторых друзей и многих знакомых, но такой вещи как изгнание, у нас нет. – Он шевелится, складывает руки на коленях Юнги и, повернув голову набок, кладёт её на них.

Юнги почёсывает его за ухом.

– Хм, – одобрительно хмыкает Чимин. – Я навестил своих бабушку и дедушку некоторое время назад – они русалки. Они всё ещё рады, когда мама возвращается к ним, и хорошо относятся к папе, очень любят моего маленького брата и меня, но несколько других русалок, живущих рядом с нами, в недоумении поднимали брови. Хотя они ничего не говорили. Я думаю, что мы более открыты в этом смысле по сравнению с феями.

Юнги думает о родителях Тэхёна, и как Тэхён до сих пор ни разу за все эти годы не ступал ногой на естественную территорию обитания своего вида. Он кивает и тихо говорит: «Да».

– Мой папа был человеком, – продолжает Чимин. Днём он становится сонным и произносит слова медленно и мягко, почти шёпотом. Несмотря на то, что он всё это время находится в воде, солнечный свет, проникающий сквозь стеклянную крышу, нагревает его кожу, которая становится тёплой на ощупь. – Хотя он бросил всё, когда влюбился в мою маму, но отнёсся к этому немного беспечно. Есть не много колдунов таких же хороших, как ты, хён. Они выбрали самый быстрый метод, только чтобы скорее закончить всё это, и это было необратимо. Мой папа был безумно влюблён в тот момент, чтобы не согласиться.

Несмотря на его слова, Юнги обнаруживает частицу нежности в его тоне и что‑то, что почти похоже на благоговение.

– Он до сих пор безумно любит маму, – Чимин мягко смеётся. – Они так идеально подходят друг для друга, честно. – Он усмехается Юнги, как будто делится с ним секретом, и, в каком-то смысле, это так. Не только о своих родителях, а о себе и своих собственных взглядах на такие вещи как любовь. Возможно даже о том, что он хочет для себя, если Юнги слушал его достаточно внимательно (а он так и делал). – Папа говорит, что не сожалеет о решении, которое он принял, но он действительно скучает по способности ходить, иногда. Он рассказывал нам столько историй о разных местах, которые он видел и хотел бы увидеть снова, и я всегда находил их такими захватывающими.

Юнги на секунду задумывается об этом.

– Поэтому ты так сильно хочешь получить ноги?

Чимин кусает губу и кивает.

– Я хочу увидеть всё это сам, – он закрывает глаза и хмыкает. – Мы живем далеко от территории русалок и намного ближе к суше. Вот почему Чонгуки и я встретились на пляже. Но это всё, что я могу увидеть и испытать там, и мои родители очень поддержали мои стремления.

Возникает короткая пауза, во время которой Юнги позволяет себе провести большим пальцем по изогнутой линии брови Чимина. У него в груди поселяется тёплое чувство при мысли о том, что у Чимина хорошая семья.

– Твои родители кажутся действительно хорошими, – говорит он гораздо мягче, чем хотел. – Ты, наверное, очень скучаешь по ним.

Чимин немного запрокидывает голову, как будто побуждая большой палец Юнги переместиться ниже.

– Да, – признаётся он, когда Юнги ведёт палец вниз по спинке его носа. Он останавливается чуть выше верхней губы Чимина, и чувствует так много, когда слышит следующие слова младшего. – Но то, что я уехал оттуда, заставило меня понять, насколько в действительности мир больше. – Его глаза открываются, и они такие честные, какими Юнги их никогда ещё не видел. – И сколько особенных вещей я мог бы пропустить, останься я там навсегда.

Юнги ведёт большой палец вниз через оставшийся последний сантиметр, и теперь он легко лежит на губах Чимина. Первое, о чём он думает – они действительно такие же мягкие, как выглядят. Второе, о чём он думает – я на самом деле хочу поцеловать его.

Он чувствует на своей коже следующий выдох Чимина.

– Юнги-хён?

– Чимин-а, – слышит Юнги свои слова, прежде чем успевает подумать об этом. – У хёна есть вопрос. – Он поглаживает большим пальцем выемку над верхней губой Чимина, как будто находится в трансе. Чимин – одно из самых честных существ, которые Юнги когда‑либо встречал в своей жизни, и у него возникает желание быть честным в ответ. – Я могу поцеловать тебя?

У младшего перехватывает дыхание. Юнги сомневается лишь долю секунды, прежде чем прилагает все усилия, чтобы очистить свой ум и успокоить своё сердце. Вместо того, чтобы дать ответ, Чимин просто шевелится, отстраняется от коленей Юнги – какая-то доля секунды и Юнги охватывает паника, которая сразу же отступает под любящим взглядом глаз Чимина – и вот он уже близко, так близко, как никогда не был раньше. Юнги думает о том, как давно это было, когда он в последний раз чувствовал теплоту другого тела так как сейчас, а потом он перестаёт думать вообще, когда Чимин мягко прижимается к нему губами.

Глаза Юнги закрываются. Его сердце успокаивается, дыхание выравнивается, и голова проясняется, в ней не остаётся больше никаких мыслей. Он отпускает своё тело, позволяет ему инстинктивно делать всё, что ему кажется правильным, он удерживает Чимина за талию и разводит свои бёдра так, чтобы у младшего было место придвинуться к нему поближе. Губы Чимина кажутся немного неуклюжими в его губах, как будто он не совсем уверен в том, что делать, и в груди Юнги расцветает нежность. Он не может удержаться от смеха.

Чимин отстраняется и немного дуется, выглядя так, как будто собирается захныкать, но Юнги просто притягивает его снова, обнимая одной рукой за талию, а другой придерживая сбоку его лицо. И, ах, вот оно. Щёки Чимина окрашиваются румянцем, что так сильно любит Юнги. Он чувствует, как напрягаются руки Чимина у него на плечах, его хвостовой плавник трётся о его ногу, прежде чем обернуться вокруг его лодыжки, а потом они целуются снова, встречаясь губами на полпути.

Нет никакого фейерверка, никакого чувства, что они подходят друг другу как части пазла. Есть только Чимин и его теплота, и его губы, которые на вкус немного напоминают соль и очень сильно напоминают смех, и чувство волшебства даже при полном его отсутствии.

Это – самый прекрасный первый поцелуй, который когда‑либо был у Юнги.

====== 8. ======

(– Ты действительно милый, Чимини.

– Чимини?

Пожимает плечами.

– Это мило. Подходит тебе.

– О, Боже, – старается сдержать улыбку. – Ты такой банальный, хён.)

Поцелуи, как и всё остальное, что неожиданно изменилось в его жизни с появлением Чимина, абсолютно органично встраиваются в их обычный распорядок дня. Юнги изучает форму губ младшего своими губами, запоминает их слабый солёный вкус и запах, которые он теперь связывает с Чимином, и обнаруживает хриплые тихие звуки, которые тот издаёт каждый раз, когда его целуют. Его руки исследуют те места на коже Чимина, к которым у него раньше никогда не было шанса прикоснуться, рассеянно рисуя большими пальцами спонтанные узоры на его пояснице, где кожа начинает переходить в чешую.

Чимин наслаждается поцелуями в шею. И Юнги безумно рад дарить их ему. Чимину нравится, когда Юнги слегка тянет его за волосы, чтобы расположить его голову под нужным углом. Юнги обнаруживает, что во время этого ему нравится пробегать пальцами по мягким волосам Чимина, так же, как он делает это, когда они просто сонно разговаривают в послеобеденное время. Нала осуждающе мяукает на них, и это всегда заканчивается тем, что они начинают смеяться так сильно, что вынуждены отстраниться и просто улыбаться друг другу как пара идиотов.

И, Боже, Юнги ещё никогда не был так рад чувствовать себя таким идиотом, как сейчас.

Однажды утром Юнги просыпается от звука телефона, практически визжащего на его тумбочке.

Со стоном, он переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку, игнорируя звонок, пока тот не затихнет. Нала шевелится и просыпается у него в ногах, где она спала, свернувшись в клубочек, она жалобно мяукает на шум, прежде чем укладывается снова. Юнги понимает её.

Телефон замолкает.

Юнги уже хочет вздохнуть в подушки и продолжить спать, когда тот внезапно начинает гудеть снова, давая понять, что, кто бы ни звонил ему в этот час, он не остановится, пока Юнги не ответит. Он недовольно стонет и переворачивается набок, впиваясь взглядом в телефон, как будто это остановит того, кто бы ни находился на другом конце линии, и он перестанет беспокоить Юнги. Нала капризно пробирается дальше по кровати и заползает под подушки, пытаясь оградить себя от шума.

Телефон снова замолкает. А потом гудит в третий раз.

Юнги берёт его.

– Алло?

– ПОЧЕМУ ТЫ НЕ СКАЗАЛ МНЕ, ЧТО ТЫ И ЧИМ ТРАХАЛИСЬ?

Юнги не ожидал, что именно этим начнётся его день.

– Что? – хрипит он в трубку и внезапно полностью просыпается. Он чувствует себя так, как будто подавился своим собственным языком. – Что, чёрт возьми?

– ХЁН! – голос, в котором Юнги узнаёт Чонгука, шокировано вещает на заднем плане. – Они НЕ трахались, какого чёрта? Чимин просто сказал, что они целовались…

– КАКОВЫ ТВОИ НАМЕРЕНИЯ В ОТНОШЕНИИ НАШЕГО ЧИМИНА? – визжит Тэхён в телефон. На самом деле визжит. Юнги вздрагивает и отодвигает трубку от уха на такое расстояние, которое помешало бы ему повредить свой слух и в то же время, позволило бы ему понять Тэхёна. – Юнги-хён, я знаю, что вас тянет друг к другу, и мы  все одобряем это, правда, на самом деле мы все, затаив дыхание, ждали, что что‑то произойдет, но ты хотя бы знаешь, как происходит секс у русалок? Потому что я не знаю. И я понимаю, что ты хорошо осведомлён во многих областях, но не думаю, что сексуальные практики других разновидностей – это то, о чём ты читал, это скорее похоже на Намджун-хёна, поэтому, возможно, стоит подождать, пока у ЧимЧима не появятся ноги, и, мм… все остальные части тела вместе с ними…

– О, Боже, – говорит Юнги, наконец, прерывая Тэхёна, и пытается справиться с жаром, подступающим к его щекам. – Чимин и я не делали ничего такого, что с тобой не так, Тэхён, мы просто целовались…

– Просто удостоверяюсь, хён! Никогда не повредит быть готовым к такому роду вещам и…

– Откуда ты узнал, что мы… мы… это? – спрашивает Юнги. Нала выглядывает из-под подушки и с любопытством смотрит на него. Он рассеянно гладит её по голове, пока ждёт ответа.

– Чимин сказал Чонгуки и… о? – на заднем плане слышен голос Чонгука, который что-то слишком быстро говорит, и Юнги не успевает разобрать это. Потом Тэхён говорит снова. – Подожди, хён, мы включим громкую связь… вот.

– Привет, хён, – слышен голос Чонгука. – Чимин-хён написал мне об этом вчера вечером. Пожалуйста, не сердись на него.

Юнги закрывает глаза.

– Почему я должен сердиться на Чимина?

Возникает краткая пауза. Юнги почти на сто процентов уверен, что Чонгук смущённо моргает, глядя на телефон.

– Я… я думал, что ты не хотел, чтобы мы знали?

И это… справедливое предположение. Но.

– Я не возражаю.

– Подожди, правда? – это уже Тэхён. – Тогда, почему ты не сказал нам? Чимин сказал, что он хотел рассказать об этом кому‑нибудь с прошлой недели! Но он не был уверен, что ты захочешь, чтобы кто-нибудь из нас узнал, поэтому он заставил Чонгука поклясться сохранить всё в тайне…

– И это ему так хорошо удалось, – бесцветным голосом произносит Юнги, хотя он явно шутит.

Тэхён самодовольно отвечает:

– Ты знаешь, что мой Куки никогда ничего не скрывает от меня.

– Кроме того, кто он, – заявляет Юнги, поднимая бровь. То, что Чонгук получеловек, было известно им всем с тех самых пор, как макнэ стал частью их дружной компании, но другая половина его сущности остаётся тайной и по сей день. Юнги потерял счёт тому, сколько предположений они уже высказали, но последнее предположение было, что он полулюдоед (и его сделал Сокджин), и они не переставая дразнили Чонгука этим. У Юнги всё ещё сохранились яркие воспоминания обо всех мемах Шрека. Он содрогается.

Тэхён хныкает.

– Потому что мы заставили его пообещать не говорить нам! Мы играем в игру, помнишь?

Если честно, Юнги даже забыл, каким был приз. Уже прошло много лет.

– Держу пари, что Чимини знает, – задумчиво говорит он.

Ещё одна пауза. А потом Чонгук признаётся:

– Он знает, – одновременно с ним говорит Тэхён. – Подожди, ты только что назвал Чима «Чимини»? АВВ, Юнги-хён.

Чёрт, Юнги даже не заметил. Это просто… вылетело?

Он открывает рот, собираясь сказать что-нибудь в своё оправдание или просто отмахнуться от этого, но Тэхён уже отвлекается.

– ПОДОЖДИ, ХЁН. Ты не можешь спросить у Чима ответ! Не жульничай!

Юнги фыркает.

– Я и не собирался.

Он определённо собирался. Пора положить конец чёртовой тайне Чон Чонгука. Если Юнги и дальше будет вынужден выслушивать дикие теории, что Чонгук наполовину полтергейст или зайчик, или павлин, то он, наверное, выбросится из окна.

– В любом случае, – говорит Тэхён. – Если ты не возражал против того, чтобы мы знали об этом, тогда почему ты не сказал нам?

Потому что я был слишком занят тем, что целовал Чимина, чтобы думать о том, что нужно сообщить всем вам, что я целовал его, это то, о чём Юнги не говорит. Вместо этого он предлагает такой ответ:

– Я не знаю, я хотел, но, наверное, Чимин опередил меня. В любом случае, это продолжается в течение немногим больше недели.

– Он говорит, немногим больше недели! – пронзительно визжит Тэхён. – Когда я первый раз поцеловал Чонгука, я послал сообщение в групповой чат в тот момент, когда наши лица, буквально, были всё ещё приклеены друг к другу!

– Тогда это объясняет все опечатки… стой, – Юнги поднимается, занимая сидячее положение, и открывает рот. – Вы обжимались, когда ты послал то сообщение?

– Да, – Тэхён кажется гордится этим. – Поэтому, да, я не понимаю, почему вы двое держали это от нас в секрете так долго, но я рад, что Чимин сдался и сказал нам.

– Сказал Чонгуку, – поправляет его Юнги. – Он сказал Чонгуку.

– Семантика, – говорит Тэхён.

Юнги моргает.

– Ты на самом деле знаешь, что означает это слово, или ты просто услышал его от Намджуна?

– Это не имеет значения! – внезапно, Тэхён кажется взволнованным. – Расскажи мне о вас с Чимином. Так, кто вы, парни, теперь? Встречаетесь? Любовники? Или это было случайно? О, Боже, пожалуйста, не говори мне, что это вышло случайно, как трахают приятелей, не заходя слишком далеко, а просто обжимаясь. По крайней мере, я надеюсь, что это действительно просто обжимания, потому что, как я уже говорил, я думаю, что секс с русалкой выходит за рамки твоих способностей, хён. Хотя бы продержись оставшиеся несколько недель, пока Чимин не получит ноги и чле…