Текст книги "Дом — это море, отражённое в твоих глазах (ЛП)"

Автор книги: anyadisee

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Тэхён-а, – спокойно прерывает его Юнги. – Я сейчас повешу трубку.

– Нет, хён, подожди! – это Чонгук. – Всего одна последняя вещь! Знаешь, мы очень рады узнать, что ты и Чимин-хён… вместе?

Юнги на секунду задумывается. Он не возражает против того, чтобы его друзья знали об этом, он подразумевал это, когда разговаривал с ними, но сначала им нужно было обсудить всё, что касается этого вопроса, с Чимином. Например, что конкретно каждый из них ожидает от другого. Юнги, вероятно, должен был сделать это раньше, начать разговор на следующий день после их первого поцелуя, но ему было не до разговоров с Чимином… он был занят тем, что целовал его.

– Это ничего, что вы обо всём знаете, парни, – наконец говорит Юнги. Он просто пойдёт сейчас к Чимину и поговорит об этом. Русалка всегда просыпался раньше него, поэтому сейчас он не должен спать. Кроме того, Юнги уже проголодался и, в любом случае, должен приготовить для них завтрак. – Как я уже сказал, я не против.

Чонгук, кажется, вздыхает с облегчением.

– Рад слышать!

Юнги слегка хмурится.

– Почему я слышу облегчение в твоём голосе…

– Мы с Тэ зайдём в следующий раз, когда оба будем свободны, окей, пока, хён, мы любим тебя!

Звонок обрывается. Юнги убирает телефон от уха и держит его над лицом, смущенно прищурившись на резкое прощание. Он даже ничего не успел сказать.

А потом его телефон звонит снова, заставляя его подскочить, и, едва прочитав имя абонента, он нажимает на экран, чтобы ответить ему. На линии визжит Хосок:

– ТЭ И КУК СКАЗАЛИ МНЕ О ТЕБЕ И ЧИМИНЕ.

Свободная рука Юнги с хлопком падает ему на лицо.

Прежде чем Юнги понимает это, период заклинаний заканчивается, и они возвращают амулет в его первоначальный сосуд, где он будет оставаться ещё две недели под лунным светом. А потом всё закончится. Это облегчение, потому что самое трудное позади, но часть Юнги начинает на самом деле… не волноваться, а задаваться вопросом.

Задаваться вопросом о том, что произойдёт после.

Юнги что-то смутно знает о том, что у Чимина есть планы отправиться в путешествие с Тэхёном и Чонгуком, но только после того, как младшие закончат семестр. Два месяца в промежутке между этим событием и завершением его соглашения с Чимином, становятся для него большим неизвестным, точно так же, как и многие другие вещи, которые сейчас происходят между ними.

С одной стороны, они всё ещё не обсудили детали оплаты. Обычно Юнги тратит неделю на исследования и подсчёт всех расходов плюс стоимость работы, прежде чем выставить клиенту счёт, но, так как Чимин настоял, чтобы они начали сразу же, и сказал, что готов оплатить все расходы, у Юнги не было шанса сделать это. И, если честно, ему не хочется делать это сейчас, даже если это идёт вразрез с профессионализмом, который люди всегда связывали с ним.

Это приводит к другой вещи: его соглашение с Чимином не профессиональное. Оно никогда не было таким, если Юнги придётся быть абсолютно честным. Он стал намного ближе к Чимину, чем к кому-нибудь из своих прежних клиентов. Это произошло ещё до их поцелуев, учитывая то, что он принял Чимина в своём доме и заботился о нём. Чимин – не клиент для Юнги. Наверное, он никогда им и не был.

Итак, последнее неизвестное: что значит Чимин для Юнги? И что значит Юнги для Чимина? Они друзья – Юнги думает, что так сказать сейчас было бы безопаснее всего – но что ещё? Юнги не знает, хочет ли Чимин чего-то большего, чем просто случайных моментов близости время от времени. Юнги не знает, хочет ли он сам чего-то ещё, кроме того, что они делают сейчас.

Но, чем больше он думает о том, чтобы просто позволить Чимину уйти из своего дома, даже не обсудив это после того, как всё будет сделано, вызывает у него в груди чувство, которое он точно может описать как «нет».

Итак, очевидно, что они должны поговорить об этом.

И как можно быстрее, прежде чем их соглашение будет выполнено, и у Юнги закончатся оправдания, чтобы удерживать Чимина возле себя.

Юнги планирует заговорить об этом, он действительно хочет сделать это, но тот день, который он выбирает для разговора, становится также днём, когда Нала решает, что она соскучилась по небу и принимает свой истинный облик. Естественно, Чимин находит это бесконечно более захватывающим, чем неловкие попытки Юнги завести разговор, фамильяр перетянул на себя всё внимание русалки.

Но, естественно, сначала Чимин испугался.

– Хён, с Налой всё в порядке… о, Боже.

Юнги не сразу понимает, что происходит, потому что он всё ещё настраивается, чтобы начать Разговор с Чимином, поэтому он просто в замешательстве наблюдает за тем, как тот снова ныряет в воду с тревожным выражением на лице, прежде чем слышит мяуканье, которое на полпути превращается в более грозный рёв и…

– Вселенная ненавидит меня, – говорит Юнги, несмотря на все те моменты, когда он напоминал себе, что вселенной нет никакого дела до его ничтожного существования, потому что она занята другими гораздо более серьёзными и великими вещами. Он зажмуривается на мгновение и выдыхает.

Чимин всё ещё пытается спрятаться в воде, его глаза сейчас широко открыты, и в них плещется что-то сродни испугу. Юнги не может его винить за это. Он, наверное, должен был рассказать о Нале чуть раньше, но это никогда не приходилось к слову.

Он оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как раскрываются крылья Налы из теперь уже огромной спины, её мех падает на землю и на его месте растёт чешуя, но гораздо более жёсткая в отличие от чешуи Чимина, и по своей природе намного больше напоминающая чешую рептилии. Она издаёт ещё один громкий звук, когда её зубы становятся длиннее, её лапы превращаются в когти, а морда удлиняется. Теперь она ростом почти с Юнги – и это когда она прижимается к земле – она встряхивает тело, чтобы снова ощутить себя в своей истинной форме, а потом её ноздри вспыхивают, из них сыплются искры и вырываются языки пламени, напоминающие быстрые мерцающие молнии.

Она стоит там мгновение, такая величественная на фоне растительности, и купается в естественном солнечном свете. Она почти ужасает, когда её тёмная чешуя сверкает от каждого незначительного движения её тела. Как будто она – тень, частица ночи, среди белого дня.

А потом она шлёпается на бок и перекатывается на спину, подняв к верху лапы и показывая брюхо, широкие глаза цвета виски умоляюще смотрят на Юнги, она всегда так делает, когда что-то хочет от него.

Возможно, именно это действие фамильяра заставляет Чимина отойти от шока, потому что Юнги слышит лёгкое движение воды. Он оглядывается на русалку и откашливается.

– Ну. Я совсем забыл тебе сказать, что Нала – дракон.

Чимин смотрит на него, все признаки испуга уже исчезли, и теперь он обдумывает это. Нала приподнимается и снова встаёт на лапы, а потом, глядя на Чимина, издаёт эквивалент драконьего восторженного мяуканья. Тот слегка вздрагивает от этого звука, и это вызывает у Юнги смех.

Чимин смотрит на него огромными глазами.

– Она – дракон? – Юнги кивает. Чимин несколько раз моргает. – Она всегда была драконом? – Юнги снова кивает. У Чимина слега приоткрывается рот (Юнги пытается не думать о том, что его губы выглядят немного распухшими, потому что, мм… они были заняты незадолго до того, как Юнги решил завести Разговор на тему Кто Мы, а Нала решила превратиться в долбаного дракона). – О, Боже.

Юнги слегка шевелится, пытаясь придумать, как разрулить эту ситуацию.

– Она оборотень. Формально. Но не от природы, и у неё есть только две формы, которые она может менять. Я случайно нашёл её как дракона, когда мне было семь лет, тогда она была ещё крошкой, наверное, размером с собаку. И она следовала за мной по пятам, пока я не взял её к себе, и, ну, в общем, было довольно неудобно, брать с собой целого дракона, когда я переезжал в свой собственный дом, поэтому я провёл кое-какое исследование об искусственной смене облика, и это потребовало времени, но…

– Нала – дракон, – Чимин выдыхает, он, кажется, даже не обращает внимание на то, что говорит Юнги, его глаза всё ещё прикованы к Нале. – Она – настоящий дракон.

Нала восторженно подтверждает это и мяукает. Или ревёт, это больше похоже на рёв.

Юнги откашливается.

– Она обычно предпочитает находиться в форме кошки, потому что ей нравится сидеть на руках и всё такое, но иногда она скучает по форме дракона, поэтому принимает свой истинный облик. Обычно это происходит, когда она хочет полетать.

– Полетать? – пищит Чимин. Он наконец отрывает взгляд от Налы и чуть ли не умоляюще смотрит на Юнги. – Ты катаешься на ней?

Юнги обычно позволяет Нале летать самостоятельно, пока сам наблюдает за ней, но у него было несколько неловких попыток, и даже пару раз ему удалось полетать вместе с ней. Однако ему не хочется выглядеть некрутым, поэтому он говорит:

– Иногда, но ей больше нравится летать одной, – в глазах Чимина появляется ещё больше мольбы и намёк на какое-то волнение, но прежде чем он может спросить, Юнги поднимает руку в останавливающем жесте. – Ты не можешь прокатиться на ней.

Выражение лица Чимина меняется так быстро, что это было бы забавно, если бы Юнги внезапно не почувствовал себя так плохо. Он уже почти слышит голос своих друзей, хихикающий у него в голове, голос, который подозрительно похож на шёпот Намджуна, произносящего «подкаблучник». Как такое могло случиться с ним, вот честно.

– Хён, – говорит Чимин, подплывая к Юнги, и о. О нет. – Почему я не могу прокатиться на ней? – Он дуется, поднимая на старшего огромные глаза, и Юнги знает, что это всего лишь уловка, чтобы заставить его сдаться, потому что Чимин гораздо хитрее, чем он делает вид, и у него есть свои собственные способы получить то, что он хочет. Юнги знает это. Но когда Чимин наконец подплывает к нему и кладёт руку на его бедро, когда его лицо выглядит таким невыносимо умоляющим, похоже, что все умственные способности Юнги упаковывают багаж и отправляются на Гавайи, оставляя его одного – беспомощного и влюблённого (и, Боже, что за момент, чтобы заявить об этом громко и ясно – он по уши влюблён). – Ну, пожалуйста, хён?

Рот Юнги приоткрывается. Он закрывает его с большим усилием и проглатывает внезапно появившийся комок в горле, потому что его мысли прямо сейчас внезапно разбегаются в дюжине различных направлений, и наиболее важные из них: 1) Чимину, без сомнения, нужно дать всё, что он просит, и 2) Чимин действительно выглядит очень хорошо, когда с этим выражением на лице находится практически на коленях у Юнги и говорит на одном дыхании такие вещи, как «пожалуйста» и «хён». Но, нет. Нет. Так не пойдёт.

(Он игнорирует голос в голове, который очень похож на Тэхёна, кричащего ему об их последнем телефонном разговоре.)

Юнги пытается деликатно отказаться. Как он скажет Чимину, чтобы не выглядеть супер глупо, что он сам едва может удержать свою задницу на спине Налы, и к каким катастрофическим последствиям может привести то, если он будет ещё и с пассажиром? Но Чимин настойчивый, он приподнимается так, что его лицо становится немного ближе к Юнги, и упирается руками о бёдра старшего. Он всё ещё смотрит на Юнги, медленно моргая так, чтобы его ресницы трепетали и, чёрт побери. Нет никакого сомнения в том, что Чимин делает это нарочно. Никакого чёртова сомнения.

Юнги вспоминает те дни, когда Чимин не мог заговорить с ним, не краснея. Сейчас становится очевидным, что у Чимина есть две крайности, с одной стороны он очень застенчивый, а с другой – просто бесстыдный.

– Юнги-хён, – снова говорит Чимин, выпячивая нижнюю губу, заставляя её казаться ещё более пухлой, чем она уже есть. – Пожалуйста, разреши мне полетать с Налой? Я сделаю всё, что угодно за это.

Юнги говорил, что его умственные способности отправились на Гавайи? Он имел в виду на Марс. Даже на чёртов Нептун. Его способность думать уже больше не на этой планете.

– Мм…

Руки Чимина находятся в опасной близости от промежности Юнги. И, твою мать, голову Юнги не должны занимать такие мысли о Чимине, потому что он даже не уверен, знает ли младший о человеческой анатомии, и как она работает, ну, он уверен, что Чимин знает о привлекательности и всём этом, но у них совсем разные тела и определённо разные физические реакции на это и…

Руки Чимина поднимаются выше, когда он пытается удержать равновесие, и Юнги просто буквально падает в бассейн, чтобы избежать их прикосновения к тем его местам, к которым не нужно прикасаться. Чимин удивлённо взвизгивает, и даже Нала издаёт какой-то смущённый звук, они оба смотрят на Юнги, который барахтается в воде и задаётся вопросом: значит, вот как он умрёт, утонув в бассейне глубиной едва ли в шесть футов на глазах у привлекательной русалки и дракона, который был его компаньоном в течение восемнадцати лет, пока его умственные способности отлично проводят время в открытом космосе.

Но потом на его предплечье появляется рука, удерживающая его, и Юнги больше не захлёбывается водой.

– Ты в порядке, хён? – спрашивает Чимин, как будто он был послан небесами. Он выглядит таким обеспокоенным и озадаченным состоянием Юнги, и это заставляет колдуна понять, что Чимин действительно не имел ни малейшего представления о том, что он делал чуть раньше, и как именно это влияло на Юнги. Что, в свою очередь, заставляет Юнги почувствовать себя полным дураком.

Он, определённо, чуть позже пошлёт Тэхёну длинное сообщение об опасном для жизни влиянии необоснованных предположений, и почему это плохо, приписывать другим существам мысли, которые никогда не имели с ними ничего общего.

– Всё хорошо, – говорит он хриплым голосом. – Просто… соскользнул.

Чимин осматривает его в течение ещё одной минуты, несмотря на заверения Юнги. Потом, убедившись, что Юнги на самом деле в порядке, он стукает его по руке.

– Ой! Твою мать, Чимин?

– Ты напугал меня! – дуется Чимин. Он скрещивает руки на груди. Ударяет хвостом по воде так, что это напоминает то, как человек топает ногой по земле. – Если ты так сильно не хотел, чтобы я прокатился на Нале, нужно было просто сказать.

И, о нет, он что, расстроен? Боже.

– Чимини, нет, нет, это не так, – быстро говорит Юнги, пытаясь схватить Чимина за руки, прежде чем русалка отвернётся. – Я заверяю тебя, это не так. Хён просто был глупым, я просто… я не хотел, чтобы ты подумал, что я слабак или кто-то в этом роде.

Чимин прекращает хмуриться, и вместо этого у него на лице появляется смущение.

– Слабак? Почему я должен был подумать так?

Юнги нервно закусывает губу, что делает крайне редко. Он явно игнорирует тот факт, что это действие мгновенно притягивает взгляд Чимина к его губам.

– Потому что я… с трудом удерживаюсь, когда сижу на Нале.

Чимин моргает. А потом он моргает снова.

– Что?

Юнги фыркает.

– Я не знаю, веришь ли ты в этот стереотип, что мы ведьмы и колдуны любим летать на метлах, и некоторые из нас действительно делают это, а некоторые нет, но я, на самом деле, никогда не был тем, кто летает. Главным образом потому, что у меня никогда не было причины для этого. Поэтому я летал на Нале всего лишь несколько раз, и каждый раз я практически чуть не умирал, – правда, это небольшое преувеличение, но Юнги нравится иногда проявить своё драматическое мастерство. – И я был немного смущён, чтобы признаться в этом, поэтому я просто… Я не знал, что сказать.

Чимин смотрит на него в течение секунды. А потом спокойно говорит: «О». Кажется, он обдумывает это в течение ещё нескольких секунд, прежде чем его губы медленно растягиваются в улыбку, и прежде чем Юнги может отреагировать и продолжить защищаться, Чимин взрывается приступом хохота, и его плечи начинают подрагивать, когда он слегка наклоняется вперёд.

Почувствовав, что его лицо горит, а также невероятное облегчение от того, что Чимин больше не кажется расстроенным, Юнги убирает руки от младшего.

– Да, да, мне неловко…

– Неееет, хён, – вырывается у Чимина в промежутке между хихиканьем, он хватает Юнги за запястья. – Это не неловко, хён! Я уверяю тебя, я не поэтому смеюсь, я просто… – он снова замолкает в беззвучном приступе смеха, и Юнги просто смотрит на него с самым безучастным выражением на лице, на которое он только способен, хотя его щёки продолжают гореть от смущения.

Наконец, после того, как прошла целая вечность, Чимин успокаивается и притягивает Юнги за запястья. Юнги не совсем уверен в том, что сейчас происходит в голове русалки, но он не жалуется, когда младший целует его в краешек губ, обнимая руками за плечи.

– Это мило, – бормочет Чимин. – Я совсем не думаю, что это неловко, хён. Я думаю, что это мило. И… – говорит он, снова целуя Юнги, на этот раз в губы. – Ничто никогда не изменит тот факт, что я считаю тебя самым крутым на свете, поэтому ничего страшного в этом нет, чтобы иногда быть немного неловким. Ты мне всё равно нравишься.

От этих слов по Юнги пробегает дрожь, и он слегка поворачивает голову, не замечая, что его нос наталкивается на нос Чимина.

– Что ты сказал?

Воздух вокруг них замирает. Становится тихо.

Находясь так близко, практически на расстоянии дыхания, Юнги видит, что лицо Чимина вспыхивает. Он чувствует, что объятие младшего немного ослабевает у него на плечах, но он не отпускает руки. Когда Чимин говорит, его голос чуть громче шёпота, но Юнги слышит его громко и ясно в тишине оранжереи.

– Ты мне нравишься, хён.

Юнги задыхается. Растения, кажется, ощетиниваются вокруг них в ожидании. В предвкушении.

И вот Юнги целует Чимина, он притягивает его к своему телу, обнимая рукой за талию, и, затаив дыхание, целует его. Он чувствует, как одна рука Чимина соскальзывает с его плеча и прижимается к его груди, она хватается за влажную ткань его рубашки и несомненно чувствует неровный ритм биения его сердца. На этот раз Юнги всё равно.

Чимин тихо стонет, когда они отстраняются, и от этого Юнги хочет сделать задний ход и, позабыв обо всём на свете, целовать его снова и снова, но перед этим он говорит:

– Ты мне тоже нравишься.

Затуманенный взгляд Чимина немного проясняется, а потом он улыбается, младший смущён, но явно счастлив. Он отводит взгляд, лишь немного, потому что их лица находятся всё ещё слишком близко друг от друга, чтобы он мог на самом деле повернуть голову.

– Это делает меня действительно счастливым, хён.

И Юнги не может сдержаться. Он смеётся, громко и беззаботно, и вскоре к нему присоединяется Чимин, который тоже смеётся. Юнги медленно подталкивает его назад, пока младший не прислоняется к краю бассейна, и Юнги кладёт руки по обе стороны от него. Они обмениваются хриплыми, смешливыми поцелуями, просто быстро чмокая друг друга в губы, от которых они чувствуют себя так легко, пока их смех не утихает настолько, что Юнги может поцеловать Чимина по-настоящему и почувствовать, как тот тает у него в руках.

Они отстраняются только тогда, когда Нала окатывает их водой, глядя на них большими, печальными глазами и жалуясь на то, что на неё не обращают внимание. Чимин становится отчаянно красного цвета, как от смущения, потому что их прервал фамильяр Юнги, так и от безудержного смеха, и Юнги треплет его по волосам и просит надеть свитер, чтобы они смогли выйти наружу и посмотреть, как летает Нала.

Он также обещает позвать Чонгука, чтобы тот прокатил Чимина на Нале, как только у Чимина появятся ноги, потому что Чонгук хорош буквально во всём, включая катание на драконах, и Чимин взволнованно целует его в благодарность за это.

Они усаживаются на заднем дворе Юнги, небольшой просвет в кронах деревьев открывает им хороший вид на небо. Чимин сворачивается на коленях у Юнги и переплетает их пальцы вместе.

====== 9. ======

Юнги говорит Чимину, что хочет пригласить его на свидание, как только у того появятся ноги, и русалка с радостью соглашается.

Вот так просто, они начинают встречаться.

И телефон Юнги снова разрывается от нахлынувших сообщений его друзей.

– Ты нервничаешь?

Чимин закрывает глаза и с шумом втягивает носом воздух, делая глубокий вдох.

– Нервничаю, – подтверждает он, хотя в уголках его губ появляется слабый намёк на улыбку, но тоже «взволнованную».

Юнги улыбается. Они оба находятся в воде, Юнги держит банку с амулетом Чимина, небо снаружи тёмное и усыпанное звёздами. Юнги очень осторожно откручивает крышку. Чимин снова вздыхает от этого звука, и когда Юнги мягко подталкивает его руку, он опускает её внутрь, чтобы взять браслет.

– Похоже на то, как будто ты опускаешь руку в воду? – спрашивает Юнги, наблюдая, как пальцы Чимина двигаются в голубой жидкости и приближаются к миниатюрным раковинам. Он вздыхает с облегчением, когда Чимин отрицательно качает головой. Тогда, всё в порядке. Это знак того, что они сделали всё правильно. – Теперь вынимай его, Чимини.

Руки Чимина едва заметно дрожат, когда он, наконец, вынимает браслет. Он судорожно вздыхает, когда держит его в сложенных ковшиком ладонях и, наконец, открывает глаза, чтобы рассмотреть. Юнги чувствует, что его грудь распирает от нахлынувших на него эмоций. Он просит Чимина не двигаться, пока сам быстро идёт, чтобы поставить банку, а потом возвращается и видит, как Чимин, улыбаясь, восхищённо любуется браслетом.

– Вперёд, – подбадривает он его мягким голосом. – Я здесь, Чимини.

Чимин выдыхает, когда осторожно надевает браслет на запястье. Потом он улыбается, сверкая глазами в темноте, прежде чем, наконец, подносит руки к груди и говорит:

– Даруй мне другую форму, чтобы я мог назвать её своей, предоставь моей душе второй дом.

Секунду ничего не происходит.

А потом Чимин задыхается и протягивает руки, чтобы ухватиться за Юнги, когда его хвост впервые превращается в ноги. Юнги быстро подхватывает его, чтобы помешать ему упасть в воду, потому что знает, что Чимин пока ещё не умеет плавать в этом теле. Брызги воды разлетаются от них во все стороны, когда младший начинает отчаянно пинаться только что обретёнными ногами.

Одной рукой Юнги обнимает Чимина за талию и тихо шикает на него, пытаясь утихомирить, а другой рукой проводит по его волосам, чтобы успокоить. Чимин отчаянно трепыхается ещё несколько секунд, прежде чем, наконец, постепенно привыкает к этой новой форме и прекращает двигаться. Его грудь вздымается, глаза огромные и дикие, всё его тело немного дрожит. Юнги просто прижимает его к себе и что-то нежно бормочет ему на ухо, время от времени покрывая быстрыми поцелуями его кожу. Чимин дрожит и цепляется за него, он утыкается носом в шею Юнги и громко дышит.

Они остаются так на мгновение, сильно прижавшись друг к другу, пока Чимин не успокаивается, и его тяжёлое дыхание не превращается в смех.

– О, Боже, – говорит он, вцепившись пальцами в кожу Юнги. – О, Боже.

Юнги улыбается и целует его в висок.

– Чимин-а, у тебя теперь есть ноги.

Абсолютно счастливый Чимин убирает лицо от плеча Юнги и целует его, и колдун чувствует, что у младшего захватывает дух.

– У меня теперь есть ноги, – Чимин выдыхает ему в губы и хихикает в конце. – У меня теперь есть ноги, Юнги-хён! У меня есть ноги, о Боже, огромное спасибо.

Юнги медленно ведёт его к краю бассейна.

– Давай поднимем тебя и посмотрим на твои ноги, хорошо? А потом мы попробуем ходить.

Вместо ответа Чимин ещё больше хихикает, и Юнги чувствует, как у него в груди расцветает нежность. Это ощущение немного ошеломляет его, но оно вовсе не неприятное. Он аккуратно поднимает Чимина и сажает его на бетонный край бассейна. Тот визжит от холода, который касается его голой кожи, и Юнги поспешно вылезает из воды и бормочет на себя высушивающее заклинание. Потом он берёт заранее приготовленные полотенце и одежду и мчится назад к Чимину, чтобы побыстрее высушить и его тоже.

Он накидывает полотенце на колени Чимина, после того, как надевает на него рубашку, и только тогда позволяют себе посмотреть на его ноги. Рот Юнги восхищённо открывается от того, что он видит.

Чимин выглядит… мощно. Это одно из первых слов, которые приходят на ум Юнги. Его ноги покрыты светлыми волосками, и их кожа, практически, сияет в лунном свете. Они прекрасно сложены, накачены и выглядят очень крепкими. У него крупные бёдра. Сильные. Юнги вынужден сдерживаться, чтобы не протянуть руку и не прикоснуться к ним, мечтая, пробежаться пальцами по новой коже и ощутить под ней кости и мышцы. Не сейчас, говорит он себе. Не сейчас.

Он помогает Чимину надеть шорты и вежливо отводит глаза, когда тот теряет равновесие, пытаясь натянуть резинку пояса, и полотенце соскальзывает с его коленей. Он смущённо пыхтит.

– Хён, мм… что мне…

Юнги быстро смотрит на него и ещё быстрее отводит взгляд. Он чувствует, что краснеет.

– Просто… натяни пояс. Гм.

Слышно, как шелестит одежда. А потом Чимин тихо даёт ему знать, что он одет.

Юнги поворачивается, чтобы посмотреть.

И, Господи Боже мой, Чимин такой красивый. Юнги знает это, он знал это с тех самых пор, как тот впервые появился в его доме, но видеть его сейчас, сидящего там под лунным светом и выглядящего слегка ошеломлённым и чуть больше похожим на человека, заставляет Юнги затаить дыхание от того, какой Чимин, на самом деле, потрясающий. Предполагается, что русалки от природы должны быть красивыми, и Чимин не исключение из этого. Но даже не в этой форме он так влияет на Юнги, что у того подкашиваются колени только при одном взгляде на него.

– Юнги-хён? – голос Чимина заставляет Юнги очнуться и перестать пялиться на него.

Он быстро приседает на корточки и, мягко улыбаясь, почувствовав, что его лицо горит, протягивает Чимину руку.

– Давай поднимем тебя, ладно?

Глаза Чимина искренне сияют с любовью и счастьем. Он берёт руку Юнги в свою собственную и застенчиво улыбается, а потом Юнги помогает ему встать. Ноги Чимина ещё не привыкли к тому, чтобы поддерживать весь его вес, поэтому он спотыкается. Его ноги дрожат, и Юнги ловит его, прежде чем он может упасть.

– Осторожнее, Чимини.

Чимин краснеет, но продолжает слегка улыбаться.

– Спасибо, хён.

Юнги ничего не может с собой поделать и выглядит таким безнадёжно влюблённым.

– Хён поймает тебя, не волнуйся. Ты у нас будешь ходить в мгновение ока.

Чимин держится за него и сразу напрягается. Его улыбка становится шире.

– Я верю тебе, хён.

Они проводят всю ночь, приучая Чимина к его новым ногам. Сначала Юнги проводит его по оранжерее, позволяя ему поздороваться с каждым растением вокруг них. Потом он самостоятельно делает свой первый шаг за пределы комнаты и просто стоит там минуту, впитывая всё, что он видит, пока Юнги смотрит на него и беспомощно улыбается. Нала сбегает вниз по лестнице, чтобы поприветствовать их, когда слышит смех Юнги и Чимина, и Юнги, наконец, устраивает Чимину настоящую экскурсию по дому.

На этот раз ему больше не нужно нести Чимина на руках. Всё, что они должны делать, это просто держаться за руки.

Конечно, всё ещё остаётся проблема с оплатой.

Которая вовсе не является проблемой, потому что Чимин более, чем готов заплатить, и Юнги сделал максимально точный подсчёт расходов в соответствии с их соглашением и ситуацией, но…

– Я не буду платить тебе так мало! – говорит Чимин уже, наверное, в двенадцатый раз за это утро, сидя со скрещенными ногами на диване Юнги. Он одет в ещё один из свитеров колдуна, несмотря на более тёплую, чем обычно, погоду, но снизу на нём только пара свободных шортов, которые едва доходят до половины его бёдер (ну, они свободные на Юнги, но почти обтягивают Чимина, если тот располагает свои бёдра именно так, на чём Юнги старается не зацикливаться слишком сильно).

Последние два дня Чимин настаивает на том, чтобы его ноги оставались голыми и всегда находились в поле его зрения, как будто, если они будут закрыты чем-то, то могут внезапно исчезнуть. Юнги тоже несколько раз заставал его за тем, что он любуется своими недавно обретёнными конечностями, ощупывая пальцами кожу и мышцы, как будто всё ещё не может поверить в то, что они настоящие. Юнги находит, что это одновременно и самая привлекательная вещь в мире, а также и самое большое испытание для его благоразумия; потому что Чимин – это, действительно, одно из самых драгоценных существ, с которыми он когда‑либо имел удовольствие познакомиться, ноги Чимина на самом деле реально хороши, и Юнги вынужден физически сидеть на своих собственных руках, только чтобы помешать себе прикоснуться к ним.

Он откашливается, возвращаясь к их разговору.

– Ты не недоплачиваешь мне, – настаивает он тоже, кажется, уже в двенадцатый раз за это утро. Он стоит посреди своей собственной гостиной вот уже почти пятнадцать минут, пытаясь заставить Чимина просто забыть об этом. – Это справедливая оценка всех затрат на материалы, которые я использовал для твоего амулета.

– А что насчёт расходов за проживание? – отвечает Чимин. – И что насчёт труда, который ты вложил в него?

Юнги содрогается. По правде говоря, он не считал, сколько потратил на еду за последние три месяца. Он также, определённо, никогда не собирался выставлять Чимину счёт за пребывание в своём доме.

– Хорошо, – отвечает он, на секунду задумавшись об этом. – Я добавлю и это тоже. Но я запрещаю тебе жаловаться, когда закончу честный подсчёт, а ты снова подумаешь, что не доплачиваешь мне…

– Не забудь добавить в список стоимость телефона, который ты купил мне, – встревает Чимин.

Юнги стонет.

– Прекрасно. Но после этого, ты заплатишь мне сумму, которую я назову. Без всяких вопросов.

Чимин не отвечает сразу, он кривит губы и размышляет. Потом он прищуривается и смотрит на Юнги.

– И всё же, я чувствую, что ты всё равно выставляешь мне счёт на сумму, гораздо меньшую, чем я тебе должен, – Юнги открывает рот, чтобы опровергнуть его, несмотря на то, что именно это он и собирается сделать, но Чимин продолжает. – Но я закрою на это глаза и приму любое твоё решение, если оно будет хоть сколько-нибудь разумным.

Юнги облегчённо вздыхает и опять открывает рот, пытаясь вставить хоть слово.

Но Чимин снова не позволяет ему.

– Хотя, при одном условии, – он невинно улыбается Юнги, наклоняя голову так, что чёлка падает ему на глаза, и они оба знают, что это лишает Юнги возможности говорить «нет». – Я оплачу наше первое свидание. И я же подготовлю его.

Юнги открывает и закрывает рот, но достаточно быстро приходит в себя.

– Чимин, нет.

– Чимин, да, – упрямо скрещивает руки Чимин. – Это моё условие, хён.

– Чимин, – стонет Юнги, зажимая переносицу. – Нет. Попроси что‑нибудь другое.

– Я не хочу ничего другого. Я хочу оплатить и подготовить наше первое свидание, – настаивает он. Есть одна вещь, которая восхищает Юнги в Чимине – это его настойчивость в получении того, что он хочет, но иногда ему тоже приходится нелегко. Особенно сейчас, когда они двое ведут такие дебаты, и ни один из них не знает, как отступить.