Текст книги "Слепой (СИ)"

Автор книги: Anna Milton

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Мое сердце билось спокойно только потому, что я себя сдерживала. Но я не смогу сохранять спокойствие долго, потому что я чувствовала, что уже на грани истерики. Видит Бог, я не любила ругаться с отцом, но сейчас для ссоры представился отличный повод.

Я долго всматривалась в лица взрослых, думая о том, как омерзительно поступил со мной отец. И как долго он встречается с этой женщиной? И почему ничего не сказал об этом мне?

– Я все объясню, ― рассеянно проговорил папа, поднимаясь с дивана.

Он нервно провел руками по брюкам и поправил воротник бледно-голубой рубашки в полоску.

«Уж потрудись» подумала я.

С удовольствием послушаю его оправдания.

– Это Юлия, ― объявил папа и показал рукой на рыжеволосую.

Та смущенно улыбнулась мне.

– Привет, ― сказала она.

Мне стоило больших трудов, чтобы не скривить лицо, как маленький ребенок. Огромная волна негодования захлестнула меня. Приближался неизбежный выход моего внутреннего Халка. Он был близко, я начинала ощущать во рту привкус раскаленной злости. Обида на отца обжигала меня изнутри, но я молчала, ожидая продолжения.

– Мы с Юлей встречаемся, ― сказал папа, но на его лице по-прежнему присутствовала нерешительность. Он сообщил мне не все, и внутренний голос подсказывал, что то, что мне предстоит услышать, будет еще ужаснее предыдущих слов. ― И я собираюсь жениться на ней.

Жениться.

Мой папа собрался жениться на другой женщине?!

«А как же мама?» хотелось закричать мне. Неужели, это действительно конец, и больше нет шанса на их совместное будущее?

После того, как слезы хлынули из глаз, я плохо соображала, что делаю.

Я помню, как выбежала из квартиры и метнулась вниз по лестнице. Папа выкрикивал мое имя и следовал за мной до первого этажа. Затем я оказалась на улице и ринулась в сторону набережной. Ноги сами несли меня туда, потому что это место могло успокоить меня.

Когда я стояла и рыдала, люди смотрели на меня, но было все равно.

Это конец.

Моей семье действительно наступил конец.

Когда ушла мама, я продолжала надеяться, что однажды она воссоединится с отцом. Однажды я даже пыталась свести их, но это не закончилось успехом. Теперь и папа собрался жениться на другой женщине… Я не хочу, чтобы она жила с нами. Я не хочу видеть ее рядом с ним.

Я бы отдала все, что у меня есть за то, чего не имею.

Я просто хочу вернуть счастье в мою семью, и ради этого бы пожертвовала всеми деньгами мира, своей красотой и популярностью. Если бы я только могла сделать это…

Меня предали самые дорогие люди.

Я нарушила обещание, которое дала себе. Я снова плакала. Нет. Я рыдала с такой силой, будто у меня из груди вырвали сердце. Хотя, так оно и было. Я чувствовала себя такой несчастной и уязвимой. Мне было бы все равно, если сейчас меня увидел кто-нибудь из знакомых. Мне было бы плевать на то, что эти люди подумали бы, глядя на то, как я заливаюсь слезами и загибаюсь от грусти.

В эти минуты абсолютной беспомощности я так жалела о том, что рядом нет никого, кто смог бы поддержать меня. Марина? Она не поймет, потому что ее родители счастливы в браке. Жизнь моей лучшей подруги действительно хорошая.

Макс.

Мы с ним дружили, и сейчас встречаемся, но я не чувствую, что он близок мне. Возможно, дело в том, что я сама его не подпускаю, так как не до конца уверена в том, что хочу называть его своим парнем. Возможно, дело в чем-то другом.

Нет. И о чем я только думаю? Макс… Марина… все это совершенно неважно сейчас! Обман папы ― вот, что действительно имеет значение.

Я потеряла счет времени. Я брела по улицам, не обращая внимания на людей, которые мелькали перед лицом, на дождь, сделавший меня промокшей до ниточки. Эта прогулка под ливнем точно закончится высокой температурой и жуткой ангиной. Но это не волновало меня. Не сейчас.

Вскоре дождь прекратился, и тяжелые свинцовые тучи стали рассеиваться. А потом я увидела солнце. Его робкие лучи касались земли, и мне захотелось дотянуться до неба, убрать всю темноту и избавить солнце от любых преград.

Хоть что-то приятное за этот день. К сожалению, солнца недостаточно, чтобы заставить грусть уйти из моего сердца.

Глава восьмая

Я оказалась в Приморском парке Победы. И как только меня занесло так далеко от дома?

Парк пустовал. Видимо, поблизости больше нет таких же сумасшедших, как я, которые гуляют в такую погоду. Что ж, это даже к лучшему, потому что я снова собиралась плакать. Я села на лавочку, не боясь испачкать брюки. Ледяные капли с нависшего дерева падали мне на лицо, и каждый раз я содрогалась.

Я будто погрузилась в транс. Я не слышала ничего, кроме собственных мыслей, которые беспорядочным вихрем крутились в голове. Я не чувствовала ничего, кроме лихорадочной дрожи. Я замерзла, и мне нужно было возвращаться домой, иначе я заработаю воспаление легких. Но что будет ждать меня там? Отец со своей… невестой?

Невеста.

Я скривила лицо, представив эту женщину в свадебном платье рядом с моим папой. Даже если он женится на ней, я никогда не стану думать о ней, как о родном человеке. Она всегда будет для меня чужой, той, кто украл последнюю надежду на спасение МОЕЙ семьи.

– Не так быстро, Эйнштейн, ― сквозь толстый слой ваты в ушах я услышала знакомый голос.

Его владельца я знала не очень хорошо, точнее я ничего о нем не знала, кроме имени. Но почему-то голос сразу врезался в память.

Я быстро распахнула глаза и стала смотреть по сторонам. Недалеко от лавочки, где я сидела, шел Влад, крепко держа в руке поводок. Он был не один. Улыбка невольно появилась на моем лице, когда я взглянула на бодрую собаку-поводыря. Это был большой белый лабрадор с горящими черными глазищами.

Собака уверенно и быстро двигалась вперед, заставляя Влада буквально бежать за ней. Я наблюдала, как они направляются ко мне… в мою сторону. Увидев Влада, одни темные мысли ушли из моей головы, и на смену им пришли другие, не менее мрачные.

Что он здесь делает? И… он назвал своего пса Эйнштейном?

Встретив здесь Влада, я получила отличный шанс извиниться перед ним за то, что произошло в столовой.

Только несколько секунд назад я ломала голову над тем, как мне быть теперь с отцом, а сейчас не было ничего важнее того, чтобы избавить свою совесть от тяжкого груза и сказать «извини, мне очень жаль» Владу.

С каждым мгновением, приближающим меня к нему и его собаке, во мне все напрягалось. Я вцепилась пальцами в лавочку и сильно прикусила нижнюю губу. Я была уверена в том, что собиралась сделать, и в то же время нерешительность разрывала меня на части.

– Привет, ― сказала я, и моему внутреннему монологу пришел конец.

Влад резко остановился напротив моей лавочки.

– Стой, ― тихо произнес Влад, команда была дана псу, который послушно исполнил ее. Затем Влад немного повернул голову в мою сторону. Он прислушивался, а я тем временем разглядывала его внешний вид. На нем были темные джинсы с потертыми коленями, черная ветровка и кепка. Глаза так же скрывались за черными очками. ― Алина, ― я опомнилась, когда Влад назвал мое имя. Это был не вопрос.

– Да, ― я почувствовала себя глупо, когда кивнула.

– Привет, ― наконец, ответил он на мое приветствие.

И все. Я потеряла способность говорить, хотя мне было что сказать, по крайней мере, я так думала. Но в голове моей всегда выстраиваются длинные красноречивые речи, а на деле я озвучиваю лишь малую их часть.

– Гуляешь с собакой? ― спросила я. ― Твоя?

Боже. Это так глупо! Конечно же, он гуляет с собакой! И, конечно же, она его!

Ужасно, но я была рада тому, что Влад сейчас не мог видеть выражение моего лица, потому что оно выглядело смехотворно.

– Да, ― с теплотой отозвался Влад. ― Его зовут Эйнштейн. Эйнштейн, ― позвал он пса и вытянул руку вперед. Собака сразу откликнулась и подошла к нему, лизнув пальцы. Влад улыбнулся, ― познакомься, это Алина, моя хорошая знакомая.

Надо же, он обращался с собакой, как с живым человеком!

Постойте-ка. Влад только что назвал меня своей хорошей знакомой? Хорошей? Мне это не послышалось? Мы трижды столкнулись. В первый раз я едва ему не нагрубила. Во второй раз чуть не повторила это. И в третий на него отчасти из-за меня накричал Макс. Как же после этого я могу быть для него хорошей знакомой?

Эйнштейн повернул голову в мою сторону, и я помахала ему.

– Привет, Эйнштейн, ― сказала я.

Пес завилял хвостом и ринулся ко мне.

– Полегче, приятель, ― усмехнулся Влад, следуя за ним.

Эйнштейн стал нюхать мои колени, а я погладила его по макушке.

Я любила животных, но бездомные собаки и кошки всегда вызывали у меня смертельную жалость. Я прекрасно знаю, что если вовремя не остановлюсь, то запросто могу разрыдаться и впасть в недельную депрессию. Поэтому я стараюсь особо не обращать на брошенных животных внимание.

– Хороший Эйнштейн, ― сказала я собаке.

Пес сильнее завилял хвостом, как будто понял мои слова. Его черные глаза заискрились с новой силой, и я стала гладить его по спине.

– Не увлекайся, ― произнес Влад. ― А-то этот старый обормот привыкнет к твоей ласке.

– Я не против, ― я пожала плечами, с улыбкой глядя на собаку.

Эйнштейн лизнул мою руку и развернулся к хозяину. Пес заскулил и зевнул.

– Что? Хочешь отдохнуть? ― спросил у него Влад.

Как будто в подтверждение собака снова издала протяжный звук.

– Ладно, ― согласился Влад. ― Только не долго, ― он наклонился вперед, собираясь дотронуться до пса, и собака сама подставила голову для ласк. ― Хороший мальчик. Хороший.

Я с особым интересом наблюдала за ними.

– Сколько ему лет? ― поинтересовалась я у Влада, глядя на Эйнштейна.

– Одиннадцать, ― с легкой грустью отозвался Влад.

Ого! Старенький. А по виду не скажешь. Такой бодрый, ласковый пес.

– Можно посидеть с тобой? ― Влад слегка кивнул.

На секунду я растерялась.

– Да, да! Конечно, садись! ― я отодвинулась немного в сторону.

Влад улыбнулся и сделал несколько осторожных шагов вперед. Он остановился прямо передо мной, но голову не опустил. Затем наклонился вперед и дотронулся рукой до места рядом со мной. Я почувствовала внутри странную дрожь, когда вблизи увидела его лицо. И все же, у него такая бледная кожа…

Влад сел слева от меня и поманил к себе собаку.

– Можешь погулять пока, ― тихо сказал он псу и отцепил поводок от шлейки.

Эйнштейн тут же принялся исследовать ближайшие кусты и помечать их. А мы с Владом молчали. Тишина давила на меня, вгоняя в краску. Я постоянно поглядывала на Влада, глупо боясь быть пойманной с поличным. Но мне не о чем волноваться. Я могла разглядывать его сколько угодно. Осталось только убедить себя в этом.

Я начала с волос. Светлые пряди выглядывали из-под кепки, я немного наклонилась, чтобы изучить его высокий лоб, брови, прямой аккуратный нос, скулы, щеки, губы… я рассмотрела все, кроме глаз.

– Ну как? Симпатичный? ― неожиданно произнес Влад.

Я вздрогнула и с широко распахнутыми глазами уставилась на него.

Его губы растянулись в легкой полуулыбке.

Как он узнал, что я смотрю на него? Может, не такой уж он и слепой? Или просто догадался? Мое лицо начинало краснеть, и я приложила руки к пылающим щекам. Вопрос Влада так и остался без ответа, хотя про себя я сказала «да». Влад был симпатичным. Если бы не его… слепота, уверена, за ним побегало бы много девчонок. Но то, что он не может видеть, отталкивает на подсознательном уровне. Кто захочет встречаться со слепым, правильно? Пусть это звучит жестоко, но такова правда.

– Извини, кстати, за то, что испортил тебе блузку, ― сказал Влад. ― Я не хотел. Просто… в общем, неудачное стечение обстоятельств, и мне очень жаль.

– Ерунда, ― пробормотала я, и это действительно было так. Блузка ― это сущая мелочь. ― На самом деле, это я должна извиниться перед тобой.

Я увидела, как брови Влада удивленно приподнялись.

– За своего друга, ― тихо пояснила я.

– О. Это тоже ерунда, ― и он улыбнулся.

Я покачала головой.

– Нет. Не ерунда. Максим не должен был кричать на тебя, ведь ты не виноват. Ты же не…

– Не видел, ― закончил за меня Влад.

– Да, ― почти шепотом подтвердила я. ― Я не думала, что все так произойдет. Я растерялась. Мне нужно было сразу увести его из столовой. Еще бы чуть-чуть, и не представляю, что бы случилось…

– Но ничего же не произошло, верно? Так что не о чем переживать. И ты не должна извиняться за своего друга, ведь говорил он. Если этот парень такой вспыльчивый, то я мог заработать проблемы, ― Влад усмехнулся. ― Так что спасибо. За то, что спасла меня от побоев.

Мое сердце екнуло в груди, когда я представила, как Макс ударил бы Влада.

В душе появилось приятное тепло, которое стремительно растеклось по всему телу и согрело меня. Мне стало легче, огромный груз свалился с плеч, когда я извинилась за то, чего не совершала. И где-то глубоко вспыхнула злость на Макса, словно только сейчас до меня дошло, как жестоко он мог обойтись со слабым.

Мы просидели в тишине около минуты. Я ерзала и болтала ногами, а Влад выглядел совершенно спокойно.

– Этот парк редко пустует, ― начал он, и я вздохнула с облегчением. Прощай, неловкое молчание. ― Но сегодня из-за погоды здесь нет ни одной живой души, ― он сделал небольшую паузу. ― Кроме тебя. Ну, и меня. Я гуляю здесь с Эйнштейном каждый день в одно и то же время, так что для меня это вошло в привычку, ― я немного удивилась, почему Влад говорил мне это, но перебивать не стала. Наоборот, мне было даже интересно. ― А ты как здесь оказалась? ― он неторопливо подошел к главному вопросу. ― Я встречаю тебя первый раз. Что-то привело тебя сюда.

«Предательство отца» подумала я про себя.

– Просто гуляла, ― мой голос предательски дрогнул в конце.

– Хмм, ― вдумчиво промычал Влад. ― Одна? Прости, что спрашиваю. Просто мне интересно, ведь такие люди, как ты, редко бывают одни.

Этот парень был очень проницательным, и умным.

Может, ответить ему то, что он ожидает услышать? Сказать, что скоро подойдут друзья? А смысл? Не знаю, почему, но мне не хотелось врать Владу.

– Да, ― вздохнула я. ― Я здесь одна.

Влад молчал, думая о чем-то.

– Мы с тобой почти не знакомы, ― спустя некоторое время он заговорил, ― и то, что я сейчас скажу, прозвучит странно. Но пообещай, что не станешь кричать на меня, когда услышишь это, ладно?

– Почему я должна кричать? ― пробормотала я.

Что он собирался сказать мне? Да все, что угодно. Я не знала Влада, и поэтому не могла предугадать ход его мыслей.

– Я думаю, ― осторожно начал он, ― тебе нужна помощь.

Я ожидала услышать многое, но только не то, что я нуждаюсь в помощи. Он, правда, только что сказал это? Мне нужна помощь? В каком плане? И с чего вообще он это взял? В какой-то момент я ощутила растущее внутри негодование, вызванное словами Влада. Но почему я разозлилась? Может, потому, что он сказал правду? Мне нужна помощь. Мне нужно поговорить с кем-то о родителях и, вообще, о том, что происходит в моей жизни. Я бы никогда не обратилась с этими проблемами к психологу. Пустая трата денег и времени.

Вслед за возмущением я почувствовала острое желание выпустить наружу шипы и защищаться. Защищаться оттого, что кто-то сумел найти во мне брешь. Я не понимала, как Влад пришел к выводу, что мне нужна помощь. Он меня совершенно не знает, и даже не видит! Как он может думать об этом?

Но он сказал. И мое сознание откликнулось на его слова.

Я медленно вдыхала и выдыхала, мои кулаки были сжаты с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Влад терпеливо ждал моего ответа, но я не знала, что сказать. Назвать его психом и уйти? И что с того? Потом я никогда не смогу простить себе того, что сказала это слепому человеку.

Или мне остаться и сказать, что он прав? Позволить ему расковырять все мои раны? Я не хотела этого, но в глубине души понимала, что мне это было необходимо.

– С чего ты так решил? ― сквозь стиснутые зубы проговорила я.

Влад сделал резкий вдох и выпрямил спину, когда я заговорила.

– Я это виж… ― он не договорил и горько усмехнулся. ― Я чувствую.

Мне захотелось громко рассмеяться ему в лицо, но я сдержалась. Его слов недостаточно, чтобы я смогла довериться ему.

– Допустим, ― медленно произнесла я. ― Допустим, мне нужна помощь.

О, не верю, что я сказала это! И кому? Почти незнакомому человеку?!

Я неуверенно взглянула на Влада. Его лицо отражало искреннее удивление.

– Честно говоря, не ожидал услышать этого, ― признался он. ― Но это лишь подтверждает мои убеждения о тебе.

Я нахмурилась, совершенно сбитая с толку. О чем он говорит?

– Я готов помочь тебе, ― в итоге, заявил Влад, чем окончательно ввел меня в ступор.

Он? Помочь мне? Как? Как он собирается сделать это? Что он обо мне знает, чтобы помогать? На этот раз я рассмеялась. Горько, мрачно. Вместе со смехом по щекам покатились слезы. Неужели, это я? Алина Воронова ― девушка, которая безупречно исполняет роль идеальной девушки? Неужели, это правда я сейчас сижу перед чужим человеком и плачу, позволяя ему видеть себя с такой стороны, которую еще не показывала даже лучшей подруге? Кто такой Влад? Что в нем есть такого, чего нет в других? Почему я должна позволить ему ворваться в мою жизнь? Почему я должна верить ему?

– Я даже не знаю твоей фамилии, ― пролепетала я, стирая с лица теплые слезы.

– Это не проблема, ― ухмыльнулся Влад. ― Авдеев. Моя фамилия Авдеев.

Но от этого не стало легче.

– Я тебя совершенно не знаю.

– Я тебя тоже.

– Почему ты? ― прошептала я и удивилась тому, как неожиданно бессильно стал звучать мой голос.

– Потому что я единственный, кто может помочь тебе, ― уверенно ответил Влад.

Я усмехнулась.

– С чего ты так решил? ― я повернул голову в его сторону. ― Почему ты думаешь, что мне нужна твоя помощь? Именно твоя? И с чего ты взял, что я поверю тебе и разрешу копаться в своей жизни?

– Во-первых, я не собираюсь копаться в твоей жизни. Во-вторых, я многого о тебе не знаю, но кое в чем уверен абсолютно. Ты хороший человек, Алина. А хорошим людям, запутавшимся в себе, нужно помогать.

– Это смешно, ― пробормотала я, отворачиваясь.

Внутри меня все кипело. Я чувствовала себя безоружной, открытой. Словно у меня отняли бронь, которая спасала столько лет, и сейчас я оказалась полностью уязвимой. А что более странно, Влад как будто знал все мои слабые места. Совпадение?

– Я уверен, ― сказал Влад.

Я закрыла глаза.

«Закройся. Стань той, кем ты была все это время, пусть даже эта ты ― не настоящая» говорил мне голос разума.

Но моя душа трепетала от необъяснимого волнения.

– Но… почему?

– Потому что я знаю, что ты не такая, как твои друзья, но пытаешься быть такой же.

– Да откуда тебе знать, какая я? ― меня, порядком, начинала раздражать уверенность, с которой он говорил. ― Ты меня не знаешь! Мы сталкивались с тобой пару раз, и ты же сле… ― я прижала руку ко рту, так и не договорив.

Влад слабо улыбнулся.

– Слепой. Не бойся этого слова. Называй вещи своими именами.

– Извини, ― пробормотала я.

– Не надо извиняться. На правду не обижаются.

Смотря какая правда, и как она звучит из уст того, кто говорит.

– Как ты можешь знать меня, если ты даже не видишь, ― закончила я.

– Мои глаза мертвы, но я не глухой, ― ответил Влад. ― У меня есть уши, которыми я прекрасно слышу.

Я усмехнулась.

– Так ты знаешь меня по слухам?

– Можно и так сказать. Фишка слухов в том, что они ― противоположность правды. Значит, если ты ужасная, эгоистичная, самовлюбленная, думающая только о себе и ставящая себя выше всех принцесса, то…

– Так обо мне думают? ― перебила я его.

– Ну, в общем, да, ― кивнул он.

Я застыла в немом ужасе, хотя не должна была удивляться. Ведь я знала, что мое поведение в школе оправдывало все эти мерзкие прилагательные, которые мне приписали.

– Но не волнуйся. Я знаю, что это не правда, ― продолжил Влад. ― Если так говорят о тебе, значит, ты не плохой человек. Более чем, я уверен, что ты ведешь себя так специально...

– Почему? ― перебила я.

– Потому что если бы ты в действительности была такой, как о тебе говорят, то сейчас бы не разговаривала со мной и не извинялась за поведение своего друга. По-моему, последнего вполне достаточно, чтобы считать тебя неплохим человеком.

– Я не хороший человек, ― сказала я.

Я не знаю, кто я.

– Ошибаешься, ― мягко сказал Влад. ― И я докажу тебе это.

Как?

Возможно, я сошла с ума, потому что согласилась.

– Хорошо.

Одно-единственное слово слетело с моих уст. Одно-единственное слово станет причиной того, что, возможно, моя жизнь изменится. Хотя я не верила в это на сто процентов, но все же…

Я понятия не имела, что Влад будет делать, помогая мне. Я не знала степень отчаяния и запутанности в себе, отчего доверилась слепому малознакомому парню.

Я точно сумасшедшая.

Я посмотрела на него со смешанными чувствами и медленно выдохнула. Тот, кто сидел передо мной, тоже являлся отчасти сумасшедшим.

В груди потеплело, когда я увидела, как расцвела широкая счастливая улыбка на лице Влада. Это мое согласие так обрадовало его? Может ли это значить, что я ему нравлюсь? Хотя как я могу ему нравиться?

Слепой. Влад слепой. Я собираюсь подружиться со слепым мальчиком. А что будут говорить на это в школе? Как отнесутся мои друзья? Макс? Ведь Влад ему не нравится.

– У меня есть одно условие, ― сказала я, по-прежнему глядя на Влада.

– Какое?

– Мы… не будем общаться в школе.

– Ну да, ну да, ― он иронично ухмыльнулся. ― Я понимаю. Хорошо. Тогда давай я буду проверять свои способности психолога на тебе в этом парке, на этой лавочке?

Я немного расслабилась, убедившись, что моя просьба не задела его чувства.

– Без проблем.

Влад немного повернул голову прямо на меня, и в этот самый момент у меня вновь возникло чувство, будто он видит меня.

– Не скажешь, сколько времени? ― попросил Влад, отвлекая меня от мыслей.

Я встряхнула головой и достала телефон. Тринадцать пропущенных звонков от папы. Я громко сглотнула и заставила себя перевести взгляд на время. Шок снова настиг меня врасплох.

– Семь, ― промямлила я.

Сколько же я гуляю?!

– Нам с Эйнштейном уже пора домой, ― пробормотал Влад и отвернулся от меня. ― Эйнштейн! ― крикнул он и громко свистнул. ― Ко мне, Эйнштейн!

Пес не заставил себя долго ждать, и уже через несколько секунд выпрыгнул из кустов и побежал к хозяину.

– Когда мы можем встретиться? ― спросил у меня Влад, прицепляя поводок к шлейке Эйнштейна.

Я думала над этим целую минуту.

– Можно завтра в то же время, ― наконец, ответила я.

– Завтра не получится, ― Влад нахмурился и поджал губы. ― Давай послезавтра. В пять. Встретимся у этой лавочки.

– Хорошо.

Он улыбнулся.

– Было приятно пообщаться с тобой, Алина, ― Влад немного наклонился в мою сторону, и я замерла, ожидая чего-то. Но ничего не произошло.

Влад поднялся со скамейки, намотал на кулак поводок и повернул голову в мою сторону.

– И мне, ― призрачно отозвалась я.

Левый уголок его губ приподнялся в полуулыбке.

– Пока, ― сказал он и отвернулся. ― Домой, Эйнштейн.

Пес послушно направился в левую сторону, туда, откуда они пришли.

Глава девятая

Сразу стало как-то холодно после того, как Влад ушел.

Я еще долго думала о нем и о том, что он предложил мне свою помощь. В любой другой раз я бы непременно посмеялась над этой ситуацией. Наверно… Слепой, предложил помощь мне, Алине Вороновой ― успешной, красивой, богатой. Что может быть не так в моей жизни? Я имею все для счастья.

Мне нужно было возвращаться домой, хотя я этого не хотела. Мне нужно было вернуться к отцу. К разговору о его женщине, который непременно состоится. К обиде. К новым разочарованиям. К слезам, которые хлынут по моим щекам, как только я скроюсь в своей комнате. Я не хотела переживать ничего из этого, но у меня не было выбора.

Было темно, когда я подошла к дому. Свет в окнах нашей квартиры горел, значит, папа был там. Он никуда не ушел. Но с ним ли эта… Юлия? Какое дурацкое имя.

Я боялась заходить домой, но мне некуда было идти. Хотя я могла переночевать у Марины. Но это не спасет меня. Лучше разобраться во всем сразу, чем откладывать неизбежное на потом.

Сделав глубокий вдох, я открыла входную дверь и вошла в квартиру. Я невольно сморщила нос, так как в воздухе витал аромат приторно-сладких духов папиной невесты. Мои руки дрожали, когда я снимала сырую обувь. Стояла необычная тишина, пропитанная напряжением. Можно было подумать, что никого нет, но я знала, что папа ждет меня в гостиной.

Я собралась с силами и прошла вперед.

Первое, что я почувствовала, это облегчение, так как женщины ― Юлии ― здесь не было. Но затем на меня навалилась смесь горести и обиды. Каждая клеточка моего тела наполнилась болью, когда я увидела отца, сидящего в центре дивана. Пары секунд хватило, чтобы разглядеть его лицо. Между бровями пролегла выраженная складка оттого, что он сильно хмурился. Губы плотно сжаты, скулы напряжены. Глаза сверлили перед собой экран выключенного телевизора.

Но все напряжение как рукой сняло, когда папа услышал, что я здесь.

– Алина, ― хрипло произнес он.

Мне захотелось плакать. Подойти к нему и кричать от обиды. Мне было больно видеть отца в таком состоянии, но я изо всех сил старалась сохранить ледяное спокойствие. Я отлично играла свои роли, поэтому мне не привыкать быть холодной и даже стервозной.

Папа убрал руки от лица и резко встал с дивана. Он собирался подойти ко мне, и действовал нерешительно. А я просто стояла у выхода из гостиной и не могла пошевелиться. Я не хотела, чтобы он начал говорить и извиняться. Вся моя мнимая уверенность мгновенно испарилась. Я поняла, что пока не готова к разговору о его лжи. Может быть, завтра.

– Я устала, ― только и сказала я.

Папа тут же остановился. Боль плескалась в его глазах, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не взвыть.

«Я ― Алина Воронова. Носить маски и быть не самой собой ― мое призвание» сказала я себе и направилась в свою комнату.

– Дочка, ― от мольбы голос папы надорвался, и я лишилась права выбора. Мои чувства все решили за меня.

– Почему ты мне ничего не говорил, папа? ― спросила я и развернулась к нему.

Папа сделал крошечный вздох. Его тело немного расслабилось, ― наверно от того, что я остановилась вместо того, чтобы бежать в свою комнату. О, я по-прежнему хотела сделать это, чтобы избежать боли, которую мне обязательно причинят папины объяснения. Но я не могла. Не могла потому, что не хотела причинять боль и ему.

– Я боялся, что ты воспримешь Юлю в штыки, ― ответил папа.

Я хотела попросить его не произносить ее имя, но не стала этого делать.

– И поэтому молчал? ― я недоверчиво фыркнула. ― Как долго вы встречаетесь?

Судя по тому, какая вина отразилась на лице моего дорогого отца, я поняла, что ответ меня шокирует.

– Год, ― еле слышно произнес он, но я сумела расслышать.

Год.

Год неведения.

Год обмана.

Я закрыла глаза, позволив чувствам одержать над разумом вверх.

– Год, ― шепотом повторила я.

Как я не могла заметить этого? Теперь я понимаю, куда он постоянно отлучался. Это не работа все время отнимала его у меня, а женщина по имени Юля.

Лучше бы я все-таки делила его с работой.

– Как ты мог, папа? ― не открывая глаз, вопросила я.

Паника медленно окутывала меня, и я боялась сорваться. Мне было больно и обидно. Я не знала, чем заслужила такое недоверие с отца.

– Прости меня, Алина, ― голос папы надломился от боли. Я распахнула глаза, чтобы посмотреть на него, но его образ был неясным. Все плыло и кружилось. В ушах гудело, голова раскалывалась, и ложь отца проделывала дыру в сердце.

– Что я такого сделала, папа, за что ты так не доверяешь мне? ― спросила я с нотками истерики. ― Почему ты сразу мне не сказал о том, что начал встречаться с кем-то?

– Я боялся ранить тебя, ― опустив голову, сказал он.

– А сейчас мне, думаешь, не обидно? ― воскликнула я. Злость быстро затуманила мой рассудок, и я завелась, больше не в состоянии сдерживаться. ― Сначала мама предала нас! Ушла к другому! Уехала за тысячу километров от меня! А теперь ты… Может быть, ты тоже бросишь меня, как она сделала это пять лет назад? ― я с трудом отдавала отчет тому, что говорила. С языка слетало все, что приходила на разгоряченный ум.

– Перестань, Алина, ― папа резко поднял голову и наградил меня суровым взглядом.

– Не перестану! Я устала молчать! Устала делать вид, что меня радует твое вечное отсутствие! Устала оттого, что ты постоянно откупаешься от меня деньгами! Мне не нужны твои деньги! Мне не нужно ничего из того, что я имею! Я просто хочу, чтобы вы с мамой снова были вместе! Я хочу назад свою семью! ― и я заплакала.

Я только что сказала папе то, что терзало меня все это время, так почему не стало легче? Он стоял у дивана, широко раскрыв глаза, и не знал, что сказать. Папа утратил дар речи. Мое тело сотрясалось от рыданий. Сейчас моя душа была открытой, и туда просачивалась боль из внешнего мира. Я открылась папе, и за это получила боль.

– Мне просто нужна моя семья, ― прошептала я в ладони, которыми закрыла лицо.

Сквозь рыдания я слышала тяжелые вздохи папы. Он молчал, и это медленно уничтожало меня изнутри. Неужели, ему все равно? Ему плевать на то, что его дочь сейчас стоит перед ним и заливается горькими слезами? Я тоже потеряла его, как и маму? Он тоже оставит меня?

Я не дала папе шанс сказать что-нибудь в ответ. Я просто убежала в свою комнату и закрылась.

Похоже, моя подушка никогда не высохнет. Я стала часто плакать. Это ужасно. Но, может быть, слезы когда-нибудь закончатся? Может, мне необходимо просто прореветься хорошенько, чтобы все прошло. К сожалению, я не железная. Я всего лишь человек ― жалкая, все чувствующая девочка, которая потеряла контроль над жизнью.

Мой образ ― это все, что у меня есть. И он стал трещать по швам.

Мне надо собраться. Я вновь должна обрести над всем контроль. Какой ужас. Еще несколько дней назад все было хорошо. А сейчас судьба, похоже, решила устроить мне встряску. Но ведь не судьба властна надо мной, а я над ней.

Снова обрести контроль.

Заделать дыры в моем образе безупречной девушки.

Перестать плакать.

Это последний раз, когда я проливаю слезы.

Мне не нужна ничья помощь. Я справлюсь сама со всеми своими проблемами. Так было всегда, и так будет. Больше никто не увидит моей слабости.

Мы так и не поговорили с папой. Спустя час после того, как я закрылась в комнате, на меня навалился сон, и я провалилась во тьму.

Что и следовало ожидать, когда я проснулась, папы уже не было дома. Наш вчерашний разговор и мои слезы не сумели растопить лед в его сердце. Он даже не пытался успокоить меня…

– Это не важно, ― сказала я своему отражению. ― Уже ничего не важно.

***

Из-за того, что я проплакала вчера практически весь день и вечер, у меня был нездоровый оттенок лица. И впервые мне пришлось прибегнуть к косметике, чтобы скрыть этот недостаток. Все в моей внешности должно быть идеально. Никто и никогда не узнает о том, что я несчастна до такой степени, что плакала несколько часов подряд.