Текст книги "Гром и молнии (СИ)"

Автор книги: Ani Freser

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– Пошла вон! – он впервые повышает голос. Девушка впервые видит такое. И по этому начинает боятся. Осознание того, с кем она сейчас говорила, в таком тоне пугают её.

– Это ещё не конец! – она уходит через раздевалки чтобы не попасть под ливень. Хотя бы прямо сейчас.

Девушка шла не разбирая дороги. И вдруг кто-то остановился перед ней, и она ударилась носом об чью-то грудную клетку, явно мужскую. Она поднимает пустые глаза, и встречается со взглядом серых глаз, полных злости и боли. Почему? Почему они считали его убийцей.

– Рей, что случилось?! – он прижимает её к себе, девушка наконец-то срывается и начинает плакать. Она не верила никому.

– Они сказали, что ты хочешь меня убить, – шепчет девушка не отрываясь от его мокрого пуловера, – Но я им не поверила!

– Зря, – тянет он, ударяя девушку по задней стороне шеи. Она мгновенно теряет чувства, повисая безвольной куклой в его руках. Он победил. Он провёл ту, которая не должна была верить, именно ему!

Комментарий к Глава 8. Вскрытие масок Кто догадается чей был разговор в конце главы, тот молодец!)))

====== Глава 9. На пепелище прошлого ======

Это был случайный ожёг

И земля ушла из-под ног

Ты пепел, я пепел

Нас друзья убитые горем

Со скалы развеют над морем

Ты пепел, я пепел

Fleur – Пепел

– С пробуждением, Рей! – парень сидит напротив меня на каком-то грязном матраце. Пол подо мной тёмный и бетонный. Словно здесь кто-то жил. Под сероглазым парнем какой-то грязный плед, и около его ног мутная бутылка из-под чего-то. Она явно болтается здесь давно. Я оглядываюсь по сторонам, полу-тёмное помещение с бетонными стенами, потолком и полом, огромная железная дверь. И полицейская лента на полу?! Где мы чёрт тебя дери?!

– Где мы?! – внутри меня пустота. Словно душу выжгли заживо. Я не понимала, почему именно он, он ведь был таким хорошим. Мне казалось, что этот парень влюбился в меня.

– В этом подвале могла умереть Хо. – Хо? Наверное Хо, это Аоки Хоши? Зачем он привёз меня сюда, или же он, – Я подумал, что будет символично, если всё произойдёт тут.

– Ублюдок.

– По аккуратней с выражениями Саша, – родное имя режет по ушам, настолько оно было забыто мной, – А вообще, я читал твоё личное дело и теперь понял, почему ты меня так отвергала. Херово наверное, смотреть на то, как умирает самый дорогой, да?

А я молчала. Сказать было уже нечего. Он был прав. И он узнал правду так же легко, как узнал её Акаши. Вот оно как, быть богатым и влиятельным. Эти дети, они творят что только им в голову взбредёт. И он узнал, что единственный человек которого я по-настоящему полюбила умер на моих руках. Олег. Если бы не я, всё было бы по другому!

Чуть больше года назад:

Олег всегда был очень ревнивым. В тот день мы случайно пересеклись с парнем, который пытался меня увести у него. Андрей, так звали того парня, они учились в одном классе. Оба парня сильно вспылили. Одно мгновение, и Олег падает спиной назад, его грудину пронзает заострённая пика уличной оградки.

– Что встал идиот, звони в скорую! – кричала я, слёзы лились из глаз не произвольно и без остановки. Олег хрипел, из его рта текла кровь. А я плакала, мне было страшно, наверное уже тогда я знала, что он не выживет. Скорая приезжает буквально за несколько минут. Олега увозят, и я не понимаю, как оказываюсь вместе с ним в той машине. А потом, врач выходит из операционной и говорит, что Олег не выживет, и у него есть всего не много времени. Татьяна Фёдоровна и я почти одновременно входим к нему. Он был бледный, еле размыкал пересохшие губы.

– Мама, Саша, – его голос хрипит, и я понимаю, что слышу его в последний раз. Ни я, ни мама Олега уже не сдерживаем слёз. Он слабо улыбается, и я не могу перестать плакать. Это из-за меня.

– Господи, Олежа, не надо! – женщина падает на колени перед его кроватью, а я так и стою, не в силах сдвинутся с места. Меня словно приковало к полу. Нет, Олег! Я на ватных ногах подхожу к кровати, и сажусь на самый край. Беру его ладонь в свою. Мы всегда так делали, когда хотели поддержать друг друга. Женщина целует сына в лоб, скулы, нос. А он всё так же улыбается. И я, забыв что тут его мама, целую его. В последний раз. Страстно, напористо. Он гладит меня по щеке, а его мать держит его за руку. Он слабо улыбается.

– Я люблю Вас. – говорит он, и его веки закрываются. Сердце остановилось. У нас обоих.

А потом часы в истериках. Родители возвращаются срочным рейсом. Сорванный голос, сбитые в кровь костяшки. На его похоронах я едва стою на ногах. Я не ела трое суток и почти столько же не спала. Почти всё время я либо билась в припадках истерики, убивая своим воем всех соседей и брата, либо после огромного количества успокоительного я засыпала на пару часов, апатично смотрела в стену, а потом всё по-новой. И так почти две недели. Я стала похожа на живой скелет. Ещё через неделю я узнаю, что Олег был болен раком. Брат вызывает скорую до того, как я успела умереть от потери крови, когда перерезала себе вены. Ровно в свой день рождение. Саша и Оля навещают меня в больнице, не пытаясь меня утешить, они обе знали, я ненавидела, когда жалеют. Я почти не с кем не говорила в течение того месяца. Лишь иногда отвечала односложными предложение. Первое проявление моего заболевание произошло тогда же, когда меня пришёл навестить Андрей. Ему повезло. Мне вкололи лошадиную дозу успокоительного до того, как мои попытки столкнуть его с четвёртого этажа больницы в окно стали реальным происшествием. Похожие случаи повторялись всё чаще, и меня показали знакомому врачу. Диагноз был не утешительный: расстройство прерывистой вспыльчивости, кратковременные не контролируемые вспышки гнева. Саша старалась ходить ко мне почти каждый день, да и Оля тоже. Постепенно вытягивали. К концу марта я уже не была такой убитой на вид. Но в душе было пусто. Словно там никогда не чего и не было. А через неделю меня увозят в Японию, и просто говорят, живи дальше. В первый же день я порвала связки голеностопа. Упала с лестницы, после очередной дозы сильнодействующего психотропного вещества.

Они стояли друг на против друга. Девушка смотрела в его серые глаза, и до сих пор не могла поверить. Поверить в то, что именно этот парень, рассказавший ей столько, тот парень что помог ей, желает её смерти. Он оказался прав, ей не стоило связываться с обладателем серых, как и его душа, глаз. Но девушка до последнего не хотела верить, что всё это из-за мести. Мести человеку, что невиновен в том, что его сердце оказалось разбитым.

 – За всё в этой жизни приходится платить! – смеётся парень, поднося лезвие к её горлу. Нарочита делая безобидный голос. Словно это не он заковал её в кандалы страха, – Но так уж вышло, что тебе, придётся расплачиваться за чужие ошибки.

Действительно. За всё в этой жизни приходится платить. В этот раз она расплачивается за собственный идиотизм и неверие. Она до сих пор не понимала, почему всё обернулась так, и обычная прихоть родителей, сыграла с ней плохую шутку.

 – Да ты прав, за всё приходится платить цену, – её голос хрипит, из-за сковавшего её ужаса, но ей хватает сил сказать последнею, как ей кажется, фразу, – Только я не виновата, что та девушка разбила тебе сердце…

– Ты, нет, – снова смеётся он, словно обезумел, – Но в тебя влюбился Акаши, а ведь Хо из-за него тянула с операцией, из-за него не уехала, когда была возможность!

Рей на мгновение оцепенела. Акаши влюбился в неё? Что за бред несёт этот парень? Девушка была уверена, что такой, как капитан баскетбольной команды Ракудзана не сможет полюбить такую как она. Но логическая цепочка складывалась слишком быстро. Его предупреждения, разговоры с ней. Вот почему. Девушка всё поняла. Это действительно была месть. Картинка для неё сложилась окончательно. Дверь тихо открывается, и в помещение попадают двое. Акаши и Ямагучи. Они оба знали, куда он привезёт Рей. Ждали в засаде, пока всё не утихнет, он не убил бы её быстро, Акаши знал это. Шатен наводит на виновника всей канители пистолет, из-за чего девушка, шугается в торону. Но её крепко удерживают за плечо, прикрываясь ею как щитом.

– Пользуешься своим служебным положением? – за спинной девушки парень почти что скалится. Он то знал, где и кем работает этот парень, и откуда у него оружие, да такое, которого нет даже у служителей закона. Выгодно работать в компании лучшей подруги.

– Тебе просили передать, что если ты не отстанешь от девочки, завтра же, корпорация твоей семьи падёт, – Маруяма знал, что 2/3 всех акций компании принадлежало компании отца подруги этого нагло парня со стволом. Акаши тоже знал об это, часть этих акций была и у его отца. Он скрипит зубами. У Такео звонит телефон, рингтон был знаком Акаши до боли, – А вот и она! – парень проводит по экрану пальцем, – Привет, солнышко! Я включаю громкую связь.

– Маруяма, – голос из динамиков властный, холодный и жестокий. Курихара чувствует, как по позвоночнику стекает липкий пот, нож у шеи пугал её и то меньше чем этот голос. Кто это? Она не знала, и не хотела знать. Она бы не хотела видит такого человека в живую, – Отпусти её, иначе как и сказал Такое, твоя компания рухнет.

Парень застыл на месте. Этот голос. Как давно он слышал его? Наверное он уже и забыл. Он помнил всё в ней. Внешность, повадки, чёртов характер. Он был влюблён, как последний идиот. А она выбрала этого чёртова Акаши. Почему?

– Хо. Как ты? – ему стало пофиг на эту девчонку. Там на другом конце провода та, которую он любит. Которая слишком хороша для такого как он. Слишком не доступная. Любимая лишь им, и возможно всё ещё Акаши. Но взгляд этого парня было невозможно разгадать. Это пугало.

– Отлично, – холодно чеканит девушка из динамиков, и Рей кажется что она слышит женскую версию Акаши, но следующие слова девушки, выбивают жертву из колеи, – Сей, ты ведь слышишь меня? – скорее констатация факта чем вопрос. Конечно он слышал, там на другой стороне девушка, которая помогла победить демона внутри, а перед ним, девушка в которую он случайно влюбился. – Помни Сей, я люблю тебя.

– Я тебя тоже.

Рей окончательно запуталась во всём происходящем. Если верить Маруяме, Акаши был влюблён в неё. Но почему тогда, этот красноволосый парень признаётся в любви другой. Что тут вообще происходило. В воздухе повисла давящая на уши тишина, прерываемая частыми гудками из динамиков телефона. Сероглазый парень буквально озверел. Лезвие около её шеи затряслось, а потом он начал медленно надавливать на него. Из-за чего боль от маленькой раны всё усиливалась.

«Живи и борись. Ради меня.» – девушка вспоминает эти слова. И что-то внутри неё начинает закипать. Она не могла умереть так просто. Олег не хотел бы, чтобы она умерла именно так. Она резко наступает парню на ногу, а потом кулаком ударяет по причинному месту, от неожиданности и боли парень скрючивается, роняет на пол нож. Она пинает его под колено и подбирает с пола нож. Акаши слишком поздно замечает ту, еле уловимую перемену в ней. Голубоглазая уже подносит к горлу похитителя нож. Кто из них был здесь жертва?

– Остановись. – голос Акаши ударяет по ушам как гром. Он никогда не повышает голос, впрочем, как и сейчас. Один только его взгляд внушает ужас. А в месте с его голосом получается адская смесь, – Ты не убийца. Не уподобляйся ему. – Акаши брезгливо смотрит на стоящего на коленях брюнета, чей взгляд помимо ненависти излучает страх. Он понимал, девушка стоящая перед ним ни чем не хуже него. Нет. Она была хуже. Она чем-то напоминала ему Хоши, такая же пугающая, но только в данный момент, когда она держала его нож около его же сонной артерии. А глаза её были холодными и пустыми. Словно она могла сейчас убить.

– Ты ошибаешься Акаши. Олег погиб из-за меня. Я убийца. – эти слова даются ей слишком тяжело. Она всегда винила себя, но ещё не разу не признавала это в слух. Говорила, как и все, это всего лишь несчастный случай, она так часто это повторяла, что могла внушить эту мысль кому угодно. Кроме себя. Для неё, смерть её молодого человека оставалась её самым страшным грехом.

– Такео, хватит уже статуей притворятся, делай своё дело, – шатен, о котором наконец-то вспомнили, кивает и подходит ближе к девушке, всё ещё держа на прицеле не состоявшегося убийцу. Неожиданно Рей чувствует знакомую боль в районе шеи и то, как сознание начинает медленно ускользать. Она рычит проклятья сквозь плотно сжатые зубы, и падает прямо на руки Ямагучи Такео.

– Я не стану передавать дело в полицию, но ты раз и навсегда отстанешь от этой девушки. – произносит шатен передавая девушку Акаши. Он не хочет упрекать Акаши в его чувствах к этой иностранке, не считал нужным. В конце концов он был уверен, в том, что это просто временно. Он знал, что ему можно доверять. Ведь, она всего лишь маленькая девочка гайдзин.

Сознание возвращалось привычно медленно. Сначала в голове абсолютная пустота, меня это уже давно не пугало. Даже нравилось. Так умиротворяет. Потом я понимаю, что у меня побаливает шея и спина. Голова лежит на чём-то тёплом и живом. Акаши. Воспоминания начинают возвращаться подобно воде, когда поворачивают вентиль крана. Я уже намериваюсь вскочить, ибо к щекам приливает подлый румянец, чего не было уже очень давно. Нет я краснела при очень близком контакте, как тогда в парке. Но сейчас совсем другое, просто от осознания того, что я нахожусь с парнем в физическом контакте.

– Не дёргайся. – рука парня у меня на плече. А другая по видимому упирается в кресло. Я поняла сразу, что мы находились в машине, и судя по открывшемуся виду, это большой внедорожник, возможно, бронированный.

– То что сказал Маруяма, правда? – спросила я, сжимаю руку в кулак. Я услышала тихий, немного ироничный смешок. Это можно считать за «да»? Его рука по-прежнему лежит на моём плече, разве только чуть-чуть усилилась хватка.

– Слушай меня внимательно и не перебивай, – и он начинает рассказывать. Что сначала моё существование не вызывало не каких эмоций, даже скорее раздражало. А потом, потом он начал испытывать тёплые чувства, но не хотел их признавать. Он умалчивал, но я поняла и без слов, это из-за той девушки. То, как он пытался меня предупредить об опасности, и что он не мог подходить ко мне слишком близко. Чтобы не подвергать меня ещё большей опасности чем есть. Как он был зол, когда те девушки хотели избить меня, но были сами избиты. Он рассказал, что прочитал моё личное дело только из интереса. Он не хотел «копать под меня». И диагноз он тоже узнал случайно. Вот так вот. На душе так легко, как не было очень давно. Я поднимаюсь с его колен и протягиваю руку к его лицу. Сомневаюсь, что многим удавалось так сделать. Красноволосый прикрывает глаза, и мне кажется это невероятно милым. Впервые за долгое время я смотрю на него как на мужчину, а не как на просто одноклассника или прохожего с улицы. Поцелуй выходит рванным, нежным со вкусом слёз. Ни каких обязательств.

– Ты ворвался в мою жизнь подобно грому. – хрипло шепчу ему в губы. Сама не понимаю, почему мой голос так неожиданно охрип. Всего лишь один поцелуй.

– А ты, словно молния. – его усмешка была слишком призывной. Он снова целует, не требуя ничего. А я всё так же плачу, не понимая, почему.

Олег, ты видишь это? Я почти поборола свои страхи…

Комментарий к Глава 9. На пепелище прошлого Честно, плакала, когда писала сцену со смертью Олега Т_Т

====== Глава 10. В огне ======

Тиба написала в субботу утором, сказав, что она не сможет поехать в клуб, так как появилась срочная работа в агентстве. Я и не в обиде. Конечно, я была бы не прочь развеяться после всей это заварушки с Маруямой, но и то, что я имею сейчас, тоже не плохо. Зато, Акаши выразил желание подготовить меня к сдачи экзаменов для перехода в 11 класс и я, даже не думая, ответила «Да». А потом, поняв, что именно я ляпнула, хотела самолично себя закопать. Кто же тянул такую редкостную дуру, как я, за язык? И вот сейчас я стою перед огромным особняком, с таким же огромным кованным забором. Куда я попала? У меня трясутся колени. Я впервые в таком большом доме. Я даже не знаю как сюда войти. А вот, видимо, вот эта странная штука, похожа на домофон и есть звонок. Я нажимаю на кнопку, и после весьма грубого «Вы к кому?», отвечаю:

– Я к Акаши Сейджуро.

Калитка, если огромные ворота можно так назвать, открываются. Мне страшно, но выбора у меня нет. Ни кто меня за язык не тянул. Ухоженный газон, помпезный фонтан, выложенная из камня дорога к главному входу. Даже снаружи мне кажется что дом вычурный. А каково там, внутри? Наверное ещё богаче чем снаружи. Около входа меня встречает седенький дворецкий со взглядом, наученного жизненным опытом, стервятника и сам Акаши-младший. На нём чёрные домашние брюки и такая же чёрная рубашка с расстёгнутыми верхними пуговицами. На шеи болтается кольцо на цепочки. Да ко всему прочему, рукава у рубашки закатаны до локтей. Он выглядел великолепно!

– Добро пожаловать в особняк семьи Акаши, – голос старичка не чем не хуже его взгляда. Жуть!

– Ты свободен, – голос Акаши пугает меня, едва ли, не сильнее, чем голос дворецкого. Как только мужчина исчезает я вздыхаю с облегчением. Акаши осматривает меня с головы до ног– оценивает. На мне чёрная рубашка и тёмно-синяя юбка клёш. Так меня заставил одеться брат, когда узнал куда я намылилась. Хозяин дома наконец-то выносит вердикт, – Хорошо выглядишь.

– Спасибо, – откуда это чёртова дрожь в голосе и приливающая к щекам кровь? Я разуваюсь и иду вслед за парнем. Мы поднимаемся на верх по лестнице, и не долго идём по коридору. Комната у него большая, почти как две с половиной моих. В шоколадных тонах. Кровать около стены, тумбочка, письменный стол с ноутбуком, огромный стеллаж с книгами и не менее большой шкаф, видимо, для одежды. А ещё огромный мягкий ковёр, мой маленький личный фетиш. И да, я была права, роскоши тут, хоть вагон грузи.

– С какими предметами у тебя проблемы? – ха, хороший вопрос, ничего не скажешь. Ответ «Со всеми» его устроит? Или всё-таки надо что-то конкретное. Хм, просто я пропустила тогда много, когда 2 месяца пролежала дома и в больницах. А потом перескок программ и всё стало куда хуже. Новая система образования, язык, который я хоть и знала, но не так хорошо, как хотелось бы.

– Ну пожалуй… Японский и Японская история. Немного с математикой. – а остальное было мелочи, ну ещё, пожалуй, английский. Но с этим я его напрягать не буду, сама как-нибудь справлюсь. Акаши коротко кивает и достаёт из нижнего ящичка письменного стола несколько учебников и тетрадок. И тогда начинается мой персональный Ад. Через полчаса голова просто гудела от моей не любимой японской грамматики и этих чёртовых кандзи! Ещё через час, в моей голове уже что-то начало появляться. Голова после полутора часа японского гудела, потому что если на первых двух японских я могла поиграть в телефон или послушать музыку, то тут пришлось вникать в суть этого ужасного языка. Акаши был настоящим тираном и демоном, ещё час, и я могла бы уснуть прямо на каком-то учебники не из школьной программы или даже мирно перекочевать на самого парня. Два с половиной часа, рехнутся можно. Наконец-то этот красноглазый садист говорит что на сегодня хватит. Предлагает пообедать у него, и я соглашаюсь– невероятно хочется кушать. Он зовёт того самого дворецкого и просит подать обед. Всё вокруг меня слишком дорогое, слишком… Всё слишком. И тот факт, что я сейчас нахожусь в комнате с парнем, у которого, по сути, есть девушка, меня напрягает. Девушка которая наверное в сотни раз лучше меня во всём. И я. Я не могла так поступить, хотя бы с собой. Я не хотела, чтобы была так же больно, когда я потеряла Олега. Ведь, если я влюблюсь в него, то когда придёт время делить его с той девушкой, я боюсь, что будет всё снова так же. Спасибо, но мне такое счастье не нужно.

– Как Ямагучи-сенсей узнал о Маруяме? – меня давно волновал этот вопрос и сейчас я решила всё выяснить. А сколько ему вообще? Ему явно меньше двадцати пяти. Лет двадцать, наверное. Но чтобы быть такой хорошей ищейкой, в таком то возрасте?! Немыслимо!

– Я тебе уже говорил, это его работа.

– Спасать жизни людей? – звучит как-то наивно, но Акаши только ухмыляется и кивает. Где же он работает? Ведь, не у всех полицейских будет такое оружие, какое было у него, – А сколько ему? Он выглядит молодо.

– Двадцать два, если мне не изменяет память, – он перебирает пальцами кольцо на шеи и звенья цепочки. Оно не выглядело мужским, серебряное с геометрическими узорами. Красивое. Тот, кто подарил ему это, знает толк в украшениях. А этот парень действительно молодой. Видимо, он работает в какой-то престижной фирме, судя по тому, что я успела заметить, ему платят очень хорошие деньги. Конечно, меня мало волнуют чужие деньги, меня больше волнует вопрос: кто он вообще такой? – Не стоит заморачиваться с этим.

Он что, мои мысли читает? Хотя скорее у меня всё было написано на лице. Эх, ноги затекли. Мы вообще последние минут 15 находились в весьма забавных положениях. Он сидел на стуле закину ногу на ногу, одной рукой он обнимая себя за талию, другой мучил кольцо на шеи, а я сидела напротив него, но уже на полу, утопая в мягком ворсе ковра. Такие ковры всегда были моей слабостью, а после прочтения некоторых книг, они стали ещё и полем фантазий не очень приличного и цензурного содержания. Я начинаю подниматься на ноги и в глазах резко темнеет, со мной часто такое было, но это так не вовремя. Я начинаю падать спиной назад, и слышу как стул ударяется спинкой о стол, и как меня подхватывают сильные руки в нескольких сантиметрах от поверхности ковра. Это было неожиданно и даже, немного, смущает. Такое странное положение, да ещё на моём фетишистском ковре. Ещё бы мгновение и наши бы губы соприкоснулись, но в комнату постучал дворецкий, объявив, что обед подан.

– Чёрт, – слышать нечто такое от Акаши, большая редкость. Я ещё не слышала чтобы он хоть как-то выражался. Неужели ты можешь быть и таким? Акаши Сейджуро, ты полон загадок, и я не против разгадать их все.

– Ничего страшного, – полу-шепчу я, наши губы всего в нескольких сантиметрах друг от друга. И мне кажется, что ещё чуть-чуть и они сольются воедино. Ох, маленькая извращенка! Но я так и не поняла кто из нас первый двинулся с места, но через несколько секунд, его губы касались моих, как тогда в машине. Нежно и бережно. Это так странно. Так приятно. И одновременно ужасно страшно. Я боялась не Акаши. Не его чувств. Боялась саму себя, боялась, что всё может повториться. Олег.

Через несколько долгих минут мы встаём. Обедаем, я собираюсь идти домой, как Акаши вызывается проводить. Я соглашаюсь, и пока я жду его в гостиной, ко мне подходит тот самый злой дворецкий, он меня пугает. Словно над тобой кружит хищник. Да, именно так.

– Тебе не место рядом с молодым Господином, – в пол тона шипит он, подобно змеи. Как говорил Рио, в самых херовых ситуациях коси под дурочку.

– О чём это Вы? – я стараюсь смотреть на него как на равного. Но кажется, это выглядит несколько жалко. Да плевать.

– Тебе не место рядом с молодым Господином, – вновь потеряет он. У него что, заело это? – Его место рядом с Госпожой Аоки. – меня это не задевает, я и без того это знаю. Я и не претендую на место рядом с ним, если его это конечно вообще волнует.

– Себастьян! – зло восклицает Акаши, когда видит этого зло дедка около меня. Он кланяется и извинившись уходит. – Что он тебе сказал?

– Сказал, что ты скоро придёшь, – я не собираюсь говорить ему правду. Видимо, он это видит и не выпытывает у меня ничего. Нас довозит машина, мы прощаемся и я иду домой, а он едет обратно. Эх, как же всё сложно.

Дом встречает меня радушной тишиной. Тишиной, которую так любил Олег. Я никогда его не понимала и не понимаю до сих пор. Что такого привлекательного в одиночестве и тишине? Мы часто ссорились именно из-за этого– я не понимала, почему ему так нравится сидеть дома, а он не понимал, почему я не могу посидеть дома вместо того, чтобы гулять. Мы были до одури разные и одновременно, такие похожие. Часто не понимали друг друга, но часто мыслили как один человек. Олег был упрямым, был тираном. Но всё это блекло на фоне того, как и на сколько сильно я его любила. В последнее время я стала слишком часто вспоминать его, не знаю с чего всё это началось. Может после того, как я познакомилась с Маруямой. Может, как только начал приближаться февраль. Я не знаю почему. Но, я больше чем уверенна, что это из-за того, что я безумно скучаю по нему. Моя затяжная депрессия длилась с февраля по май. Что было для меня несколько в новинку, для меня были характерны короткодневные депрессии, 1-2 дня, не более. Тогда я была словно живой скелет– огромные мешки под глазами от недосыпа или припадков истерики, синяки на сгибе локтя, из-за препаратов которые мне кололи. При своих 153 сантиметрах, я весила всего 30 килограмм. У меня был недовес на 13 килограмм, но это только по самым скромным подсчётам, потому что, как говорила мама, у меня были тяжелые кости, и к этим 13 килограммам стоило приписать ещё пару тройку килограмм веса костей. С моим сколиозом мой торчащий и кривой позвоночник выглядел ужасно, а два шрама на торчащих лопатках, пугали всех в женской раздевалки. Хотя, меня всё ровно не допускали до занятий, так как моё состояние оставляло желать лучшего. Именно тогда, я вспомнила слова Олега. которые он сказал когда его отправляли в реанимацию.

«Живи и борись. Ради меня.»

Именно тогда я начала заниматься спортом, пить протеины. И к началу второго семестра меня было не узнать. Тощий скелет превратился в накаченную девушку с красивой фигурой, которая у меня была изначально, до смерти Олега. Многочисленные синяки исчезли. Я наконец-то начала следить за собой. И тогда появились завистницы, не каждый день в школе появляется полукровка, которая больше похожа на иностранку. Такие всегда привлекали парней в Японии. А я отшивала всех подряд, продолжая качаться, тренируя себя, как тренируют бодибилдеров перед соревнованиями. Так всё пришло в норму. Кроме одного пункта. Болезнь прогрессировала. Родители не знали, что со мной делать, в итоге отдали дорогому психологу, заплатив ещё и за молчание. К переезду в Киото всё нормализовалось. До тех пор, пока на меня не начались нападки. Даже сейчас, когда нападки почти прекратились при малейшем подозрении того, что будет припадок ярости, я начинаю пить нейролептики*. Теперь, это моя новая жизнь. В которую так беспардонно ворвался Акаши. Поступи я в другую школу, всё было бы иначе. Но это же я, Александра Щербатюк, которая вечно ищет неприятности на филейную часть.

Я беру баскетбольный мяч, иду на площадку, где впервые проиграла Акаши. Не знаю почему она мне так понравилась, но я решила пойти именно туда. Там было тихо и пусто. Не знаю почему, но я очень не любила играть сама с собой, когда кто-то ещё был на площадке. Возможно, это из-за моей боязни выступать на публике. Откуда взялся этот страх– я не знаю. Но я боялась сцены или просто маленькой компании до дрожи, в прямом смысле этого слова. И как не пародоксально -я играла и выступала, где только можно. Как так странно получалось, я не знаю. Я набиваю мяч стоя на месте, музыка из наушников совпадает с ритмом ударов мяча об покрытие. Я закрываю глаза. Удар. Наша игра с Ирой. Кроссовер под ногой. Знакомство с Олегом. Перевод обратно. Наш первый поцелуй. Переводы перед собой. Шрамы на лопатках. Я открываю глаза и сделав два шага кидаю мяч в кольцо. На удивление попадаю, подбираю мяч и начинаю набивать уже правой рукой. Я была правша, но набивать всегда начинала с левой руки. Смотрю на тонкие еле заметные полосы на запястье. Снова закрываю глаза. И почему-то вспоминаю машину Акаши и наш поцелуй, а потом его комнату сегодня. Так странно. Я снова кидаю мяч в кольцо, но на этот раз промахиваюсь.

– Не думал что встречу тебя здесь.

– Я тоже, – помяни чёрта, он явится. Я нагло улыбаюсь, быстро убирая руку за спину, – Уже соскучился?

– Всё может быть, – он подбирает мяч и кидает в кольцо. Как всегда идеален. Честно, я не понимала, как можно быть во всём идеальным. Учёба, спорт, манеры, уверена он наверное умеет играть на фортепьяно.

– Акаши, ты умеешь играть на фортепьяно?

– Да, – отвечает он как-то отрешенно, как будто это глупый вопрос, и это просто очевидно. Хотя, наверное и правда глупо, он ведь Акаши. Он из тех самых, кого принято называть «Голубая кровь». И Олег тоже играл. Мне нравилось как он играл. Он играл, а я смотрела, как его пальцы нажимают на клавиши. Завораживало и успокаивало.

– Может, сыграешь мне как-нибудь? – неожиданно для самой себя спрашиваю я, когда он стоит на против меня. Почему я так отчаянно пытаюсь спрятать руку. Но его руки почти что бережно берут меня выше локтя, заставляя убрать конечность из-за спины.

– Можешь не прятать, я видел, – сухо говорит он, но его рука плавно опускается на запястье, проводя, уж слишком нежно, по тонким линиям шрамов. Они не исчезнут никогда. У меня всегда были очень хрупкие запястья. После баскетбола болели невыносимо. И кожа была невероятно чувствительной и тонкой. Узелок вен проступал слишком явно, как и сухожилия, как у человека больного ВСД**.

– Осуждаешь меня? – но руки не одёргиваю, лишь стараюсь бороться с, почти забытым, тянущим чувством где-то внутри. Голову сносит напрочь, когда его губы мягко касаются запястья. Словно оголённый нерв, кожу в местах где он касался губами невыносимо жгло. Жгло не только кожу, горела изнутри я. И самое противное было осознавать, из-за чего. Я смаргиваю слезу. И ловлю губы Акаши своими. Он высокий, такой же как и Олег. Между нами больше 20 сантиметров. Акаши подхватывает меня под бёдра и вжимает спиной в холодные ограждения. В Японии не принято так вести себя в людных местах. Ему ли не знать. Почему я позволяю ему это? Ответ ведь так прост. Так невыносимо противен, и очевиден. Я сжимаю его волосы на затылке, притягивая его к себе, рука проводит по его рельефному телу сквозь тонкую ткань чёрной футболки. И он целует как никогда прежде. Рвано, напористо, словно оголодавший зверь. Такое забытое чувство, тянет там, изнутри.

Давай Акаши, сожги меня. Дотла.

Комментарий к Глава 10. В огне Я наконец-то вернулась! Очень извиняюсь за задержку. Были очень большие проблемы.

Нейролептики – одна из разновидностей психотропных препаратов, чаще всего применяются при лечение разнообразных психических расстройств.

ВСД – Вегето-сосудистая дистония, многосимптомный синдром, затрагивающий различные системы и органы человеческого организма. Основное воздействие со стороны вегетативной нервной системы оказывается на периферические нервы. Страдает также и сердечно-сосудистая система. Одним из типичных проявлений ВСД является дистония сосудов головного мозга.