Текст книги "Гром и молнии (СИ)"
Автор книги: Ani Freser
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
– Здрасте, Галина Викторовна! – я приторно улыбнулась, смотря на женщину уже не молодых лет, с пузом, как будто она съела детёныша слона, и плохо прокрашенными седыми корнями.
– Щербатюк, – протянула она таким тоном, от которого у меня по спине пробежал холодок, – Как твой брат, давно из своей Азии вернулись?
– Вадим ещё летом, на нефти-газ в СФУ поступил, а я вот, на каникулы прилетела, – ссорится с ней мне не хотелось. Хотя её глаза при упоминание Вадима и самого знаменитого факультета СФУ надо было видеть. Пять рублей, ей богу!
– Ясно, – сухо прокомментировала она, стараясь замаскировать свой шок, получалось не плохо, – Небось Абрмамова ищешь? – я просто кивнула, и так всё ясно, – Они моют стены около «3-17».
– Спасибо! – и едва ли не пулей полетела наверх, чудом помня где этот чёртов «3-17», который никто никогда не мог найти, ибо расположен он в самой жопе третьего этажа. Когда я поднялась на верх, то застала весьма неприятную моему глазу картину. Соня – бывшая Олега, которой в прошлый раз я врезала так, что она не ходила в школу неделю, лишь бы не показывать всем своё поражение. Вот и сейчас она стояла и разговаривала с Олегом, который с угрюмой миной тёр стену, наверное надеясь стереть несуществующею грязь. Они оба не сразу заметили меня, сначала это сделала блондинка, а потом у Олег. Вид у первой был как у перепуганного кролика, который уже знал, какая кара его постигнет. Злость закипала где-то внутри. Даже не злость, а дикое желание переломать ей все кости. Но я держалась, пока.
– Ну здравствуй, Софья, – я знала, что своё полное имя она ненавидит, – Видимо, прошлый урок ты не учла, -я не произвольно прохрустела костяшками пальцев. Плечи непроизвольно дёрнулись, словно я была готова вот-вот напасть. Как хищник, который готов сожрать свою цель. – Даю пять секунд, для того, чтобы ты ушла и больше к нему не подходила. В ином случае ты пересчитаешь подбородком все ступеньки с третьего по первый этаж. Время пошло. Пять, четыре, три…
На четвёртой секунде её белый хвост мелькнул в проёме двери, ведущей к лестнице.
– Когда ты приехала? – не особо дружелюбно отозвался парень, в принципе Олег никогда не отличался особой добротой к окружающим и даже ко мне. Я взглянула на дисплей и отчеканила холодным и раздраженным голосом:
– Два с половиной часа назад.
– Написать слабо было?
И тут я сорвалась, подлетев к парню я схватила его за волосы и заставила нагнутся к себе, впиваясь в его губы злым поцелуем. А он, как будто и хотел этого. Как будто специально меня спровоцировал. Его руки схватили меня под бёдра и вжали в стену, так что я всем телом чувствовала, как он скучал по мне. А я, на зло, провела рукой у него за ухом, зная, как это действует на него. С глухим рыком он дёрнул дверь женского туалета, который находился по левую сторону от меня, заталкивая меня туда, закрывая основную дверь на замок.
– Зараза, – простонала я, когда его зубы прикусили кожу шеи. Чертов собственник.
– Всё лучшее от тебя, – с усмешкой ответил он. Намекая на то, что всё ещё впереди.
Я стояла напротив могилы брата и матери, холодный вечерний ветер пробирал до костей. На холодном камне были выведены имена «Майя Аоки» и «Масуми Аоки». Моему брату было только 15. По телу пробегает судорога от того, что это мог сделать мой отец, но верить в это не хочется. Все пять лет я думала, что это действительно был несчастный случай, но теперь, когда я точно знаю, что их убили, то весь мир вокруг, словно рушится. А главное кто? Кто посмел убить членов моей семьи? Кто посмел убить моего брата?
– Из-за кого же вы гниёте в земле?
– Я знал, что найду тебя здесь. – голос этого человека мне не противен, но и особой нежности во мне, при виде этого родственника. Но, во мне течёт часть его крови.
– А я не знала, что Вы, отец, помните об этом дне, – едко отозвалась я, зная, что чревато разговаривать с ним в таком тоне. Отец тяжело вздыхает, даже такое проявление эмоций для него, редкость. И кладёт на могилы матери и Масуми по не большому свёртку цветов. Удивительно, что ты помнишь.
– Не язви, – холодно чеканит он, – Я не настолько был безразличен к твоей матери, чтобы не помнить, когда её день рождение.
Я усмехнулась. Моя мать родила Масуми в свой день рождение. Это было забавно. Двадцать седьмое декабря. Слова отца поражают меня. Едва ли не первое его откровение за столько лет. Я молчу, сказать мне ему нечего, да и не хочу.
– Всё ещё не веришь в то, что смерть Такеши случайность? – неожиданно спрашивает отец.
– Конечно. – я едва не говорю, что знаю о том, что и мои мать и брат погибли не сами. Ведь отец не должен знать о том, что я копаю под ту аварию.
– Думаешь, он умер из-за того, что знал о том, что авария была подстроена? – я замираю. Он знал? Знал, что я знаю?! – Не удивляйся. Ямагучи гений своего дела, но ему не хватает опыта.
– Мне рассказал не он, – холодно отвечаю я, смотря прямо в глаза отцу. В такие же, как и у меня. – Такеши оставил мне флешку, с распаролеными файлами из архива.
– Умно, но так же как и ты считал, что их убил я, – впервые за столько лет он говорит со мной искреннее, как и должно быть в настоящей семье. Меня это настораживает. Слишком это не похоже на человека, который является мне отцом.
– Я не считаю, что это Вы их убили, – мой голос меня не подводит, я не должна показывать свою слабость перед ним. Так меня воспитывали. – Тем не менее, я хочу знать, имя человека, из-за которого мама и брат гниют в земле.
– Ничего другого от тебя я и не ожидал, – его губы искажает холодная усмешка, говорящая о том, что он скорее всего знал с самого начала о мои намерениях. Может это чутьё или интуиция, но я уверена что ничего хорошего ждать не следует, отец редко когда говорит со мной лично. – Что же, думаю, ты имеешь право знать об этом.
Я замираю. Кажется, даже дыхание на мгновение остановилось. Имя человека, из-за которого погибла моя дорогая семья. Имя того, кто разрушил мою жизнь. Тот из-за, кого моя жизнь повернулась на 360 градусов. Кто? Похоже, я произнесла это в слух.
– Ватанабэ Сай.
Сердце замерло, грудную клетку словно сдавили тески. От осознания, перехватило дыхание. Взгляд не произвольно пал на холодное надгробие с этим именем. Я догадывалась, даже будучи ребенком, что это человек ненавидит нашу семью. Но я не думала, что он решиться на такое спустя 14 лет членства в моей семье. Как низко, поступок не достойный даже такого гайдзина, как он.
– Всегда знала, что гайдзины, это вред для нашей семьи, со времен Куроен ничего не изменилось. – отчеканила я, смотря на надгробие матери. Её убил отец Такеши. Этот чёртов ублюдок. Ошибка моей тупой тётки. Ошибка сестры моего отца.
– Рад, что ты это понимаешь, – холодно бросил мужчина, прежде, чем уйти с кладбища. Нашарив в кармане пальто телефон, я набрала короткое сообщение Такео, о том, что он может больше не искать информацию, она нашла меня сама. Скупая слеза скатилась по щеке, разбиваясь о землю на тысячи частиц, так же как и моя душа, когда-то очень давно. Но я уже не тот ребёнок, какой была когда-то. На душе стало как-то легко, словно ничего на меня больше не давит. «Ты победила» – голос Кицу еле слышно звучал в моей голове: «Прощай…». Прощай.
Вечерний Токио привычно кипел жизнью. Возвращаться в свой дом в Токио не хотелось. Слишком много воспоминаний о детстве. Токио, город всегда вгоняющий меня в апатию. Чёртова ностальгия. Знакомые улицы, перекрёстки, проулки. Баскетбольные площадки. Я сворачиваю на перекрёстки и захожу в полу-тёмный проулок. То место, в которое я боялась возвращаться последние два года. То место, где я сломалась. Место, где меня предали. Заметив краем глаза движение я инстинктивно делаю шаг в сторону, прямо мне в руки попадает мяч. Несколько парней находящихся на той самой площадке, замирают в ступоре. Мяч каким-то образом перелетел через оградительную сетку.
– Извини, ты в порядке? – на встречу мне выскакивает парень, явно беспокоясь о том, не сломала ли я себе ничего. А потом вдруг замирает. С виду, мой ровесник, может чуть старше, – Ты?! Я помню тебя!
Я цепенею. Такая фраза может вести только к одному. Однако прошло уже два года с того момента, как я перестала играть. Неужели меня кто-то помнит? Неужели?
– Эй парни! – озорно зазывает он своих друзей, – Тут у нас живая легенда!
– Да ладно? – скептически отвечает другой, – Баба?
– Последи за языком, – осуждающий продолжает первый. Меня окружило шесть человек, и все с интересом смотрели на меня, будто я и правда, живая легенда, – Она – Демон Молний!!!
– Да, Демон Молний, и что? – слова слетают с языка раньше, чем я рационально оцениваю ситуацию, – Я уже давно ушла из спорта. Не вижу смысла меня восхвалять.
– И правда, слова истиной женщины, – с наглой ухмылкой говорит самый высокий и на вид самый сильный игрок, – Женщинам не место в политике, спорте, бизнесе. Ваше место на кухне!
Его слова разжигают во мне искру гнева, он чем-то напоминает мне Эйкичи. Но у того ещё тогда хватило мозгов не перечить мне. Мяч, что всё ещё находится у меня в руках, и еле заметно перекладываю в правую руку. И когда самоуверенный громила хочет сказать что-то ещё и кидаю мяч прямо перед его лицом, а потом прыгнув захватываю мяч левой рукой, и обведя его оказываюсь за его спиной. Всё происходит чуть больше чем за секунду. Он стоит как статую несколько секунд, а потом поражённо смотрит прямо мне в глаза, пытаясь увидеть там хоть что-то. Напрасно. В первую очередь я наследница «AOKI—IC». За их спиной раздаётся громкий смех, баритон мне знаком. Слишком хорошо. Дайки.
– Если, это навыки человека, что пять месяцев назад сидел в инвалидной коляске, то буду не прочь сыграть с тобой, Аоки! – парень смеётся, на его губах играет улыбка, не оскал или усмешка, а именно улыбка. Он счастлив. И это видно. Я бы отказалась, но эта идея нравится мне. Я хочу дуэли с ним. Хочу уже давно.
– Когда и где? – отвечаю я, почти не думая. Это, возможно, мой последний шанс сразится с ним.
– Завтра в два часа, на этом же месте!
– Хорошо, – развернувшись спиной ко всем, я пошла вперёд, а вспомнив, что в моих руках мяч, я кинула его за спину, видимо, он попал кому-то в руки.
Я поднималась в наш с Акаши номер в одном из лучших отелей Токио. Мы с ним оба были здесь по делам семьи, главным образом из-за того, что сейчас нам обоим нужно находится в главных офисах наших фирм, из-за того, что ровно через два года, нам придётся официально принимать участие делах фирмы. Если, конечно, нашим отцам не придёт в голову идея о нашей эмансипации**.
– Как прошла встреча с отцом? – дежурно спрашивает Сей, сидя на диване, смотря в окно с панорамным видом на ночной Токио.
– Замечательно, – саркастично тяну я, – Особенно если забыть о том, что эта встреча прошла на кладбище. – Акаши усмехается, но продолжает слушать, – Отец узнал, что я копала под аварию, – парень напрягся, но вида особого не подал, – Хотя отец не был рад этому, он всё же сказал имя того, кто всё тогда устроил.
– И кто же?
– Ватанабэ Сай, отец Такеши.
– Ничего другого нельзя было ожидать от отброса, – я усмехаюсь, садясь рядом с парнем на диван и кладу голову ему на плечо. Кажется, даже засыпаю на несколько минут. Неважно. Сейчас, меня уже ничего не волнует. Я победила.
Победила…
Мы сидели у Олега дома и завернувшись в плед смотрели фильм. Татьяна Фёдоровна возилась с чем-то на кухне. Увидев меня, она расплакалась и начала извинятся за то. что они тогда устроили тот маскарад. Но я не винила её. В конечном итоге ей было намного тяжелее чем мне, смотреть на то, как её ребёнок лежит в коме, в крайне тяжёлом для жизни состоянии и каждый день приходя в больницу боясь услышать от врачей, что чудом выживший сын больше не проснётся. Я не винила её. Нет. Мне было жаль её.
– Я люблю тебя, – неожиданно для нас двоих сказала я, когда на плазменный экран выскочила заставка «СТС». Олег усмехнулся, но его зелёные глаза, горели нежностью.
– И я тебя.
Это мои самые лучшие каникулы…
Комментарий к Глава 29. The winners The winners (анг.) – победители
Лента(пара) – урок в универе/техане, длится 90 минут.
Эмансипация – досрочное наступление дееспособности. Если в нашей стране совершеннолетие наступает с 18, то подросток через суд и согласие родителей в 16 лет может получить полные права частного лица РФ.
И да, я наконец-то добралась до фика!!! Извиняюсь, что получилось так долго, но к сожалению, всё зависело не от меня(((
====== Глава 30. Last Game ======
Комментарий к Глава 30. Last Game Начну с того, что очень извиняюсь за то, что не писала так долго. Я понимаю, что уже прошло полтора месяца с того момента, как была выложена последняя глава. За что я очень сильно извиняюсь. На это была очень весомая причина.
В начале месяца, даже недели не прошло, как наступил 2017, я потеряла члена моей семьи. Приехавшая через полтора часа после этого сестра села на диван со словами: “Пиздец, новый год начался”. Я была с ней солидарна. После похорон я заболела, потому что промёрзла на кладбище до костей, в общей сумме пробыв на холоде 6 часов.
Я честно пыталась хоть как-то отвлечься от это всего этого “ёбаного пиздеца” и написать главу, но больше нескольких предложений написать не получалось. Потом вышла на учёбу, снова заболела, на это раз всё-таки пришлось ходить. И сегодня единственный свободный день, когда я наконец-то смогла дописать главу.
Погода была ужасной. Холодный ветер сильными порывами обрушивался на город рано утром. До игры с Аомине оставалось 6 часов. Я сидела по левую руку от отца, лениво помешивая ложкой кофе, покорно выслушивала доклад главного бухгалтера. Меня не волновало то, что говорил этот человек. Какой-то странный мандраж следовал за мной по пятам с самого раннего утра. По левую и правую строну от нас с отцом сидели представители совета директоров. Хотя, несмотря на то, что наша компания это своего рода «ОАО*», по факту ей управляет мой отец единолично. Совет директоров нужен для того, чтобы контролировать другие компании входящие в состав «AOKI—IC». Каждый из них владеет не более 1% акций компании, а от желания взбунтоваться их удерживает компромат. Жестоко? Разумеется, но я уже не раз говорила, что Мой мир слишком грязный для простых людей.
– Достаточно, – резко останавливаю я мужчину, на меня смотрит десяток удивлённых пар глаз, и одни раздражённые. Отец явно недоволен, но видимо даёт мне возможность действовать, – Довольно воды, скажите итоги и не растягивайте отчёт на два часа.
Мужчина смотрит на меня с гневом и явным недовольством, в нашей стране, как и в большинстве других, большую роль играет возраст и заслуги. Этому человеку неприятно то, что ему приказывает и указывает девушка, что младше его на два или три десятка лет. Тем более я ещё даже не вступила на пост главы корпорации, я просто ребёнок для него, который сидит по левую руку от его начальника. Человек, которого он по-настоящему уважает, мой отец. Я, для всех присутствующих, ребёнок. Просто женщина, которая не должна была занять это место. Но так уж вышло, что я заняла это место и уже ничего изменить нельзя.
Когда до игры оставалось два часа, я вышла из огромного здания в центре делового района Токио и направилась в торговый центр. К сожалению, все мои вещи пригодные для игр были любезно уничтожены по приказу моего отца. Поэтому придётся немного потратиться ради одной единственной игры. Игры с достойным противником.
Кровь стучала в висках. От предвкушения дрожь импульсами проходила по телу. Страх пронизывал всё нутро, воспоминания о том злосчастном вечере небыли забыты мной и вряд ли я смогу забыть это. Но только один единственный человек видел, как я страдала тогда. Аой видела, как рушится образ хладнокровной стервы. Как на её глазах ломается человек. По настоящему ломается.
– Не думал, что ты придёшь, – голос Аомине раздаётся у меня за спиной. Я чувствую его силу. От него веет силой, чувствуется его огромнейший талант и потенциал. Его не просто так называют Гением, я всегда это знала, но его силу, как игрока, я впервые почувствовала на себе, даже не начав поединок.
– Не стоит меня недооценивать Аомине Дайки, – холодно процедила сквозь зубы. Меня все списали со счетов, видят во мне, только наследницу огромной корпорации и невесту единственного наследника семьи Акаши. Все уже и забили, что я всё ещё игрок, который может играть. Талант не просидишь. Как бы они не старались, они не заберут его у меня.
– Даже и не думал, – скалится парень. Сомневаюсь, что он умеет думать, – Я помню насколько силён был твой брат, – его слова задевают за больное. Но ему это знать не обязательно, – Если ты и в правду тот Демон Молний, о котором я столько слышал, то недооценивать тебя будет большой ошибкой.
– Ну тогда, начнём! – я знаю, мои глаза пылают, как пламя со дна Тартара. Мне всегда говорили, что мои глаза всегда горят нечеловеческим огнём, когда я играю. И я им верила, в конечном итоге до недавнего времени ½ меня принадлежала не этому миру.
За оградительной решеткой столпилось с десяток человек и, я уверена, это не все зрители. Но это не важно. Я вижу перед собой цель, которую я хочу победить. Хотя, вероятность этого едва превышает 10%. Мне позволили нападать первой. Мяч ложится в руку гладко, мои пальцы чувствую ребристую резину, когда я набиваю мяч перед нападением. Мышцы напрягаются перед рывком, как у хищника, тело Аомине возникает мгновенно прямо перед самым носом. Я едва успеваю сделать шаг назад, чтобы парень не выбил мяч из моих рук. Я делаю рывок влево, и когда по всем законам техники, я должна была повернуть вправо чтобы обвести оппонента, я с огромной силой направляю мяч в покрытие, прямо между ног Аомине. Мяч отскакивает от покрытия площадки, а тем временем я обхожу Аомине с левого бока и ловлю мяч, что практически достал Аомине. Я делаю шаг, а когда парень с невероятной скоростью направляется мне на перехват делаю шаг назад и кидаю мяч в прыжке отклоняясь под немыслимым углом назад и под немение сумасшедшим углом бросаю мяч в кольцо. Мяч залетает в кольцо чисто, словно это был бросок Мидоримы. Публика замирает в немом шоке. И сам Аомине смотрит на меня со смесью удивления и неверия, но эта гримаса быстро сменяется ухмылкой.
– Сколько ты не играла?
– Полтора года, – усмешка сменяется улыбкой. Странно видеть такое на лице этого парня. Мулат без слов подаёт мне мяч прямо в руки и ждёт пока я отойду за трёхочковую линию. Дважды такой трюк вряд ли пройдёт, а как назло в голову абсолютно не шла не одна стратегия для атаки. Удар. Шаг. Прыжок и бросок. Мяч ударяется об обруч кольца и выскакивает из него начиная падать. Я реагирую с запозданием, тяжёлый форвард к этому времени уже успевает поймать мяч и уходит за трёхочковую зону для вывода мяча. Страх от смены ролей охотника и жертвы. Парень нападает резко, за его движениями уследить невероятно сложно, мои рефлексы уже не те. Его тело двигается влево, но я знаю, что обводить он будет справа, но тело едва успевает за ходом мыслей, я лишь умудряюсь задеть мяч, за секунду до того, как тот летит в корзину, с шумом ударяется о щит и прокатившись по ободку попадает в цель. Я скалюсь, передаю мяч Аомине и передёргиваю плечами, хрущу позвонками шеи. Словно готовлюсь атаковать его. Закрываю глаза и глубоко вздыхаю, стараясь пробудить нечто, что спит глубоко во мне, то, что удалось пробудить Акаши, когда мы играли с ним очень давно. Дрожь пробегает по телу в ту секунду, когда парень начинается нападать с не мысленной скоростью, но к его огромному удивлению, я успеваю за ним. И даже когда он делает данк, я прыгаю вместе с ним, и рукой выбиваю у парня мяч из рук, тот вылетает за пределы площадки и ударяется об асфальт.
– Теперь я понимаю, почему тебя назвали Демон Молний, – парень скалится мне в ответ, – Надеюсь, это не предел…
– Не дождёшься!
Он снова нападает, на этот раз более агрессивно, наверняка понимая, что со мной можно не осторожничать. И он прав, я встречала игроков, которые никогда не смотрели на то, что ты девушка. Я успеваю выхватить у него мяч, когда он пытается провести один из своих безумных финтов, и выведя мяч начинаю нападать. Я делаю кроссовер, когда грозная фигура баскетболистка вырастает предо мною, и двигаюсь влево, парень наученный горьким опят двигается тоже влево, но я резко обвожу его с правого бока и стремительно направляюсь к кольцу, но как и следовало ожидать Аомине поспевает за мной. Я начинаю делать переводы перед собой силясь обойти его. Но как назло, парень не даёт мне сделать и шага.
Я не хочу проиграть!
Я делаю несколько шагов назад и пытаюсь бросить мяч в прыжке, но парень прыгает на опережение стараясь задеть мяч руками. У него получается, мяч ударятся о щит в самом центре красного квадрата, потом ударяется об обруч и уже практически вылетает, но какие-то силы затаскивают его обратно. Я и сама не поняла, что произошло в эти короткие несколько секунд, но этот парень понял быстрее меня.
– Ты умеешь входить в Поток? – поражённо восклицает он, хотя на его губах играет полу-улыбка.
– Можно сказать и так, – хотя на самом деле, я входила в Поток всего два раза в жизни, это всегда случалось неожиданно и непонятно почему это случалось именно в тех случаях. Почему я вошла в него именно сейчас известно только небесам. Но теперь наш счёт 2:1. В мою пользу. Я смотрю на толпу шокированных зрителей среди которых вижу того, кого здесь быть не может. Как ты ту оказался, а? Железное Сердце.
Я делаю шаг в сторону, начиная нападать на кольцо, но баскетболист даёт яростный отпор, я делаю бросок, но не вовремя подогнувшаяся нога снизила точность и мяч ударился об обруч и начал падать на покрытие. Мы срываемся за мячом одновременно, но всё же Аомине намного быстрее меня. Парень перехватывает мяч налету и выведя его начинает молниеносно атаковать. У меня не получается его остановить, когда парень делает данк. С самого начала, мы была на разных ступенях. Наши способности это нечто противоположное и одновременно такое схожее.
Мы играем ещё очень долго каждое проигранное очко мы мгновенно возмещали. Но в какой-то момент он опередил меня на 2 очка, потом на 3. И к концу партии разрыв составил 4 очка. Прискорбно. Я скатилась вниз по решётке тяжело дыша, жадно глотая прохладную воду.
– Не ожидал, да? – срывается с губ, когда парень подходит к рядом лежащей сумке и достаёт от туда полотенце и воду.
– Как ты дошла до такого? – парень кивает на колени, плотно зафиксированные специальными наколенниками. Рука рефлекторно сжимает бутылку с водой. Я ведь знала, что он спросит меня об этом, но всё равно не стала избегать темы. Идиотка.
– После смерти брата я играла до потери пульса, игнорировала все предостережения. А как ты и сам знаешь, наши тела не могут вместить весь наш талант, начались проблемы. А два года назад, на этой самой площадке, Ханамия закончил эту пытку раз и навсегда.
– Ты некогда не говорила об этом, – мне на голову легла большая ладонь, а голос принадлежал никому иному как Киёши. Железному сердцу. Аомине скалится, когда видит его, но ничего не говорит. Наверняка, уважая его. Хотя бы как игрока.
– Тогда всё было по-другому, – я трясу головой, намереваясь скинуть его руку, но парень только смеётся и взъерошив мне волосы всё же убирает свою ладонь с моей головы.
– А ты изменилась, – уже серьёзно произносит шатен, – Жизнь налаживается?
– По немного, – Аомине понимает, что он здесь лишний, но продолжает слушать, мне собственно всё равно, пусть делает что хочет. Неожиданно в кармане толстовки начинает разрываться телефон, рингтон противно режет уши, потому что я уже знаю свое собеседника. Интересно, насколько сильно ты будешь злится, а, Акаши? Извинившись, я поднялась на ноги и отошла чуть в строну.
– Хоши, где ты? – голос его несколько взволнован и напряжён. Что-то случилось.
– В центре, на баскетбольной площадке, – я уже готовлюсь выслушать самые лестные комментарии, но слышу только облегчённый вздох. Не к добру. – Что происходит?
– Скажи мне где ты, мы пришлём машину, – холодно продолжает парень, – Ёсида подняли шум, им нужен пакет акций, который принадлежал твоей матери. Двадцать минут назад твой отец ответил отказом, сейчас на тебя идёт охота.
– Чёрт, – тихо прошипела я, – Я не знаю точно адреса, это площадка, где Ханамия повредил мне ноги, – парень в трубке что-то зло шипит, но быстро говорит кому-то адрес, – Я с Железным Сердцем и Аомине.
– Жди там, машина приедет в течение нескольких минут, другой дорогой Такео отправил людей из охраны, – быстро говорит Акаши, наверняка, потому что за номерами следят. Дела плохи, – Удачи.
Я слышу мат Аомине, и кажется, уже знаю что к чему. Напротив площадки стоит чёрный бронированный внедорожник. Несколько людей в чёрном и первый наследник семьи Ёсида выходят из машины и направляются в сторону площадки. Это конец.
– Уходите, живо – кричу парням, но они упорно не хотят уходить, – Со мной всё будет хорошо.
Когда парни исчезают из поля видимости я начинаю разговор.
– Что вам нужно? – холодно цежу сквозь зубы, – Мицуо, с каких пор ты опустится до уровня своего младшего брата?
– С тех пор, как моя кузина стала невестой Акаши, – холодно произносит брюнет, как две капли воды похожий на своего отца, старшего брата мой матери. – Скажи, что задумал твой отец, с каких пор ваша компания стала ровня нашей?
– А с каких пор, тебя, Мицуо, стало волновать что-то кроме тусовок и девушек? – ехидно произношу я, – С каких пор тебя начали волновать дела семьи?
– Мне вообще-то уже 21, – парень скалится, я понимаю, что тянуть время уже не получится, – Оставим воссоединение семьи на потом, мне приказали тебя забрать.
– Поздно, – скалюсь, когда слышу визг шин, во двор заезжают две машины, из одной выходят несколько вооруженных человек, другая едва не сбивает моего противника, не успей он отойти назад. Я хватаю рюкзак и заскакиваю в открытую заднюю дверь. – Как был слабаком, так и остался.
Я ходила по кухни слегка пританцовывая, готовя себе завтрак или точнее уже обед. Олег обещал придти через час. Так что придётся готовить ещё и на него. В принципе задача выполнимая, но ест Олег очень много. Комплекция такая. Вадим сейчас торчал у кого-то из своих друзей. То ли бухая , то ли устраивая оргии на человек 5. Ничего удивительного. Музыка из колонок ноутбука резко затихла, сменяясь противным рингтоном скайпа. Я посмотрела на имя звонившего, не понимая, то ли я бухая, то ли тот, кто звонит.
– Кент, ты чё бухой пришел в школу? Нах ты со школьного компа звонишь?
– К сожалению, нет, я всего-лишь с похмелья, – парень по ту сторону веб-камеры был бледный и видимо совсем не выспавшийся. Конечно, пятое января, на кой-чёрт он пришёл в школу. Да ещё и с такими последствиями хорошей вписки. Как глупо. – Я бы сейчас сидел и похмелялся дома, если бы один человек не хотел с тобой поговорить.
Мысли в моей голове мгновенно сложились в очевидную логическую цепочку. Только один человек смог бы заставить Кента придти в школу на каникулах, да ещё и после похмелья. Мою «догадку» подтвердил появившийся в зоне видимости камеры красноволосый парень. Я мгновенно напряглась, была бы вампиром или какой-нибудь другой мистической тварью, наверняка бы оскалилась.
– Что тебе от меня нужно, Акаши? – рука непроизвольно сжимает кухонный нож, которым я планировала нарезать куриное филе. Поборов в себе нечто жгучие и болезненное, я поворачиваю ноутбук на столе в свою строну и сажусь за что перед разделочной доской.
– Дело касается твоего назначения на должность главы спортивного комитета, – флегматично произносит парень, а я тем временем разрезаю на кусочки половину первого куска филе.
– А что с ним не так? – я продолжаю нарезать курицу даже не смотря на на экрана ноута, потому что мне это было не нужно видеть Акаши я не хотела. Сама не знаю почему. Это ненависть или же нечто иное? – Я вроде бы не забирала документы из школы и не отказывалась от этой должности.
– Во-первых ты должна появится хотя бы на одной репетиции, помимо генеральной, – я закатываю глаза, ну конечно, разве могло быть иначе? – Во-вторых, ты должна приготовить речь…
– Хватит, – я нож с громким стуком ударяется о разделочную доску, благо не стеклянную, – Я всё это знаю, меня об этом уже давно предупредили. – я зло шиплю и поднимаю глаза на экран. Акаши смотрит на меня, и кажется в его глазах проскальзывает какое-то чувство, – Я приготовлю речь, но появлюсь я максимум на генеральной репетиции. Я вернулась на родину впервые за долгое время, я не твоя персональная гончая, чтобы срываться с места по первому зову.
– Следи за языком. – парень начинает злится на в принципе всё равно, этот человек меня вообще не волнует. Он для меня уже окончательно никто. Сама себе противоречу. Как досадно.
– Я не боюсь тебя, – я скалюсь, и больше не смотрю на экрана, продолжая нарезать свой и Олега обед, – А теперь, оставь меня в покое, я неплохо жила без тебя всё это время.
– Кента, – я впервые обратилась именно этим именем, – Прости за этот спектакль.
Прежде чем кто-то из них что-то успел мне сказать я нажала на отбой. Я не особо хотела видеть кого-то из них. В конечном итоге каждый из них был мои любовником. Мне это не особо-то прельщало. Они оба представитель достаточно богатых семей, точнее, Акаши – представитель элитной верхушки, Игараси – среднее звено. Не такой богатый и знаменитый, как Акаши или Аоки, но тоже со своими скелетами в шкафу. А кто я там, в Японии? Полукровки и гайдзин. Как и в любой другой стране, там не любят иностранцев, у нас совершенно разные менталитеты. И по этому, мне так противно осознавать то, что гожусь только для того, чтобы быть подстилкой для них. Возможно, один из них этого не понимает, но так оно и есть, это суровая правда. И этого не изменить. Неожиданно вспоминаю, то что было в Японии, ни Кента, а Акаши. Только ли потому, что этот человек для меня стал якорем, или что-то иное? Действительно ли он для меня ничего не значил, или же я обманываю себя? Кого я обманываю? Их или себя?
С самого первого дня в Ракудзане Акаши всегда, или почти всегда, был рядом со мной. Неважно что происходило, он всегда помогал, даже после того, как мы перестали с ним общаться, ведь я как глава спорт.комитета должна была так или иначе общаться с главой школьного комитета, а так же главами и капитанами других спортивных секций. Первое время бесило, расстраивало, но всё же пришлось свыкаться с мыслью, что Акаши прочно прописался в моей жизни. Давайте поговорим честно. Меня это не бесило, почти. Просто я не могла забыть его предательство, но отказаться от него я не могла. Любила ли я его тогда? Нет, определённо. Но это не значит, что это была просто симпатия, скорее влюблённость, которой было не суждено перерасти в нечто большее. наверное потому что я не любила, когда ухаживания длятся долго. Если парень ухаживает за тобой слишком долго, осторожничает, даже если вы уже слишком хорошо общаетесь, мне это попросту на скучивает. Глупо, но такова моя сущность. А ещё глупее было убиваться по нему. Конечно, он предал меня, врал. Просто больнее это было узнать от Аоки, а не от него. Просто, всегда больно, когда тебя предают.
