Текст книги "Первый день весны (СИ)"
Автор книги: Angelsneverdie
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
====== Глава 1. Путеводная звездочка ======
Леголас с наслаждением вдохнул сладковато-терпкий запах цветков маллорна. Весна в Лориэне была в самом разгаре. Как же давно он не был в Золотом Лесу. Казалось, будто в прошлой жизни. Впрочем, возможно, так оно и было.
С тех пор, как принц покинул Лориэн, минуло семь лет. Для древнего эльфа это не более, чем мгновение, но для такого юного создания, каким был Леголас, это целая вечность. Ещё бы! За эти семь лет столько всего произошло! Благодаря поддержке блистательной Арвен, а также одного из лучших политиков и изворотливых манипуляторов в лице её ada Леголас занял при дворе Имладриса подобающую его титулу и статусу роль. Всё, что принц пережил в стенах дворца Владыки Элронда, ныне казалось ему не более, чем дурным сном.
Теперь Леголас в глазах Нолдор был почти что мучеником, которого Король-самодур выставил за дверь без гроша в кармане и корочки хлеба, да к тому же глубоко беременным. История позорного бегства младшего принца из отчего дома и его триумфального возвышения от политического заложника до законного мужа легендарного убийцы балрога обросла такими душещипательными подробностями, что Леголас только диву давался. Оказывается, он чуть ли не ползком добрался до Имладриса, рискнув в одиночку пересечь Мглистые горы и сразив как минимум трёх злобных орков, отряд мерзких гоблинов и по крайней мере одного огромного вонючего горного тролля! Когда измученный дальней дорогой и кровавыми сражениями влюблённый по ушки принц добрался, наконец, до границы Имладриса, то его находившуюся при смерти тушку нашёл Глорфиндел и сердце грозного главнокомандующего дрогнуло при виде обездоленного, но безумно красивого эльфа из вражеского клана. Долгое время воин древности хранил нейтралитет и целибат в отношении красивого юноши, попутно отгоняя от него негативно настроенных и чересчур любвиобильных личностей, но тот всё-таки смог завоевать неприступное сердце главнокомандующего Имладриса своей кротостью и невинностью. А когда юный изгнанник подарил воину красивого малыша и отрёкся ради него от престола, тот и вовсе потерял от лапочки-Синда голову и предложил ему руку, сердце и своё имя вдовесок. О как! Вскоре Леголас утратил нить повествования о своей блистательной судьбе, достойной лечь в основу жалостливого женского романа, и предпочёл сосредоточиться на реальной жизни, которая была намного прозаичнее и не пестрела великими свершениями.
Обществу придворных вельмож и советников юный принц предпочитал бесхитростную компанию воинов своего лорда. Сложившийся ещё во времена пребывания в Лориэне квартет – юный Синда, Файрион, Лайндир и золотоволосый главарь восьми лет от роду – держал в постоянном напряжении весь Имладрис. Теперь по дворцу то и дело проносилось грозное порыкивание разъярённого льва, звон разбитой посуды, детский заливистый смех, топот маленьких неугомонных ножек, но все эти звуки меркли по сравнению со страстными стонами и криками от наслаждения... и временами от заслуженных наказаний. Семейную идиллию нарушала лишь непрекращающаяся конфронтация воюющих сторон по поводу воспитания сына и жизненного пути, который избрал для себя младший муж. Несмотря на все увещевания супруга, Леголас не изменил мечте и грезил сражениями, странствиями и приключениями. Что поделать, всепоглощающая любовь – вечное поле битвы, на котором влюблённые сражаются до самой смерти.
Глорфиндел порычал для приличия, но препятствовать желаниям и стремлениям младшего супруга не стал и даже подыскал для него мастера по стрельбе из лука. Как ни странно, им оказалась эллет! Темноволосая эльфийка из Дома Ласточки павшего Гондолина была терпеливым и строгим учителем. С ней робкий и неуверенный в себе Леголас довольно быстро начал делать просто поразительные успехи в мастерстве меткости и зоркости. Не прошло и пяти лет, как ученик превзошёл своего мастера и теперь по большей части занимался самостоятельно. А ещё Леголас по достоинству оценил преимущество парных кинжалов перед длинным мечом в ближнем бою. Тренировки с мечом он, конечно же, не забросил, сказывалось доставшееся по наследству упрямство, но с возрастом пришло понимание того, что надо искать свой собственный жизненный путь, а не идти по чьим-то стопам, даже если это твои родные люди.
Время от времени их навещал Халдир, в надежде заполучить свой долгожданный поцелуй, а за ожиданием коротал время, натаскивая Леголаса в искусстве остроумия и меткости. Изредка наведывался в Имладрис и Эллонур, передохнуть от ежовых рукавиц, в которых его держал Халдир. Красавец Нолдо так и не вернулся в Последнюю Обитель, разрываясь между двумя королевствами и, как отметил с язвительной ухмылочкой Халдир, двумя членами. Галад также весьма недвусмысленно дал Леголасу понять, что «вероломная блядина» нашла-таки способ пробраться в постель к объекту своего вожделения – Галурон был просто копией Трандуила в молодости. Когда же Халдир посвятил Леголаса в интимные подробности их любовного треугольника, – не то, чтобы тот горел желанием их знать, но выбора у него особо не было – принц понял, что он как был нецелованным девственником, так им и остался.
Конечно, без ложки дёгтя чаша мёда не была бы полной. Эрестор и Элладан по-прежнему относились с презрением к выскочке из древнего леса. В глубине души Леголас их понимал. Чтобы завоевать уважение, кольца на указательном пальце и сына от благородного лорда было явно недостаточно…
Леголасу повезло встретить того, кто вдохновил его быть тем, кем, как он знал, он может быть. И принц хотел быть достоин своего легендарного воина, стать кем-то, чьё имя произносили бы с гордостью и уважением, а не со снисходительностью или с жалостью. В конце концов, жизнь мало чем отличается от поля битвы. И в жизни, как и в битве, в какое бы безвыходное положение ты не попал, нельзя сдаваться и отчаиваться, нужно сражаться до последней капли крови.
Отношения между бывшими непримиримыми врагами налаживались медленно, шаг за шагом, но до мира им ещё было как до луны и обратно. Дождь, ветер, солнце точат известняк, а сердца точат страдания и старые раны, которым ни Нолдор, ни Синдар, ни галадрим, ни лесные эльфы не давали затянуться, потому как нет ничего сложнее, чем сделать первый шаг. Леголас это знал не понаслышке.
А ведь в жизни всегда есть выбор. Чего бы он ни касался: выбора наряда, того, с кем ты проводишь время, во что веришь и на каких мыслях фокусируешься. Ненависть – это выбор. Гнев – это выбор. Обида – тоже выбор. Так же как и непредвзятость, гибкость, сострадание, нежность, стойкость… Или прощение.
С последним у Леголаса были сложности. Если с Галуроном он ещё как-то смог наладить диалог по прошествии пяти лет, и теперь они хотя бы не грызлись, как кошка с собакой, оставаясь в одном помещении, то между отцом и младшим сыном всё было по-прежнему. Отношения между Трандуилом и Леголасом походили на отношения двух влюблённых, которые в силу внутренних противоречий и различий во взглядах не могут быть вместе, хоть и любят друга друга до беспамятства.
Леголас безумно скучал по семье и древнему лесу. Всё чаще он бродил во сне среди буков и дубов Эрин Гален, пытаясь вспомнить запах дома, но тот неуловимым призраком ускользал от него, так же, как оставались закрытыми белоснежные резные двери, когда ему удавалось разыскать в чаще вход во дворец Лесного Короля…
В надежде на то, что Золотой Лес сможет притупить боль от разлуки с домом и семьёй, Глорфиндел отправил любимого и малыша Гила в Лориэн. Накануне отъезда из Гондора прибыл гонец с дурными вестями, и Глорфиндел был вынужден задержаться в Имладрисе на пару дней. Поэтому отряд под предводительством Файриона выступил без него. Правда, своё вынужденное отсутствие рядом с семьёй Глорфиндел сполна компенсировал количеством опытных воинов. А было их без малого пятьдесят эльфов, вооружённых до зубов.
Принц покрутил пальцем у виска, конечно, но возражать не стал. Спорить с Глорфинделом было бесполезно и вредно для сохранности попы, а ей ведь предстояло провести почти две недели в седле.
– Ada, ну долго ещё? Мы уже две недели ползём, как черепахи. Сколько можно?! У меня вон уже и попа квадратная стала! – канючил Гил, сидя верхом на Лайниэль.
Лошадка не так давно стала мамой в первый раз. Отцом жеребёнка, как ни странно, оказался Асфалот, которого она на дух не переносила. Как здоровенный верзила и миниатюрная лошадка смогли это провернуть, а главное когда, Леголас понятия не имел. Тем не менее, спустя положенных одиннадцать месяцев рыжая кобылка родила здорового и упитанного жеребёнка соловой масти. Гил тут же окрестил его Демеро и теперь безумно скучал по другу, которого пришлось оставить дома, в силу его юного возраста.
– Гил, мы уже рядом. Всего день пути остался. Потерпи немного. Ты же уже большой, а ноешь, как сопливый эльфёнок, – поддразнил сынишку Леголас и пощекотал ворчуна. Гил захихикал. – Ещё немного и мы увидим белые ворота Карас Галадона, погуляем среди золотых деревьев, отоспимся на мягкой кроватке, а ещё искупаем тебя, орчонок, и разомнём твою квадратную попу! Если бы твой atto был здесь, он бы вмиг её привёл в нужную кондицию за все твои шалости! Мало бы тебе точно не показалось!
Перспектива оказаться у atto на колене Гила не прельщала, поэтому малыш тяжело вздохнул и недовольно пробурчал себе под нос:
– Шалости?! Но я всегда хорошо себя веду! Просто иногда задуманное идёт не совсем… по плану.
– Как в тот раз, когда ты Эрестору слабительное в бокал подлил? – усмехнулся принц, покосившись краем глаза на несносное чадо.
Чадо довольно заулыбалось и закивало. Молодой отец только глаза закатил. Его сынишке было всего восемь лет от роду, а он уже не мог на него управу найти. Поначалу, конечно, принц грудью вставал на защиту орчонка, что бы тот ни творил. Но когда выходки мальчишки стали носить систематический и вопиющий характер, терпение Глорфиндела лопнуло и он взял воспитание сына в свои руки, оставив за Леголасом право «воспитывать орчонка так, как ему хочется, после захода солнца».
Молодой папаша уже открыл было рот, чтобы прочитать очередную многочасовую нотацию сыну, но тот огорошил его заявлением:
– Atto так смеялся, что даже икать начал! Он мне, кстати, другой пузырёк посоветовал использовать в следующий раз. От него у эльфов гон начинается, как у лосей.
– Нам с твоим atto предстоит очень серьёзный разговор, когда он приедет в Лориэн, – угрожающе сощурился принц и отвесил сыну подзатыльник. Нет, ну где это видано, поощрять проделки сына! Так он скоро и на голову сядет!
От размышлений на тему воспитания малолетнего проказника Леголаса отвлёк голос старого друга. Золотой Лес болезненно застонал, словно кто-то невольно вскрыл старую рану на его сердце, и взволнованно зашелестел листьями, предупреждая Синда об опасности.
– ОРКИ!!! – завопил Леголас и кубарем скатился на землю. Судорожно вцепившись в поводья, принц вперился в испуганного сына не терпящим возражений взглядом. – Гил, мы не сможем сражаться в полную силу и защищать тебя одновременно! Скачи вперёд и не оглядывайся, что бы ты не услышал или не увидел! Отряд стражей Лориэна уже выехал нам навстречу! Галадрим тебя защитят! Я люблю тебя, детка!
– Ada, нет! Не бросай меня! – закричал зарёванный мальчонка и попытался схватить отца за руку.
– Скачи, как ветер, Лайниэль! Отвези Гилриона в безопасное место! – зашептал на ухо рыжей подруге Леголас. – Noro lim! Noro lim, Лайниэль! – яростно прорычал отец и хлопнул лошадку по крупу. Та тут же сорвалась с места и умчалась по лесной тропе, увозя сердце юного принца с собой.
Не успел юный Гилрион скрыться за поворотом, как воины встали плечом к плечу, сомкнув плотный круг вокруг бесценного сокровища их лорда, и подняли мечи, приготовившись защищать принца до последней капли крови. Файрион и Лайндир, не сговариваясь, закрыли широкими спинами юного Синда и хором рыкнули:
– Постарайся не высовываться и ни во что не встревать!
– Но я ведь… – возразил было принц, но стальной голос заглушил его робкие протесты.
– Что мы говорим смерти? – прорычал капитан отряда.
– Не сегодня, старая карга! – прогремел гром голосов, слившихся в один.
Но с «не высовываться и не встревать» как-то не задалось с самого начала. Когда закалённые в сражениях воины увидели масштаб надвигавшейся на них катастрофы, то даже им стало ясно, что это будет не бой, а кровавая мясорубка, в которой неоспоримое преимущество было на стороне врага. Как минимум восемь десятков орков, да ещё с два десятка всадников верхом на варгах надвигались на них, как цунами. Принц побелел, как полотно. Живот скрутило судорогой, а тонкие пальцы, сжимавшие прицел лука, дрогнули.
«Сумеешь ли ты достать врага – зависит от твоего врага. А вот сумеет ли враг достать тебя – это уже от тебя зависит», – вспомнился Леголасу строгий голос Таларона. Принц зажмурился и глубоко вздохнул. «Эмоциям на поле битвы места нет. Убей, или убьют тебя, или того, кто слева, или того, кто справа», – резанула мозг горькая истина, сорвавшаяся с губ другого великого воина.
– Не сегодня, старая карга! – прорычал Синда, натянул тетиву, прицелился и выпустил стрелу. Следующую. И ещё. И ещё... До того, как пришлось воспользоваться парными кинжалами, принц успел свалить с ног с десятка два злобных тварей, но они всё прибывали и прибывали, как снежная лавина. На каждого из телохранителей Леголаса приходилось по меньшей мере два здоровенных орка, как, впрочем, и на самого принца.
Юный Синда ещё ни разу не оказывался в эпицентре реального сражения. На тренировках всё было совсем иначе. Упавшего на спину соперника не добивали ударом в сердце, на тренировочном поле не проливались реки крови, а спарринг-партнёр не желал съесть твою печёнку на завтрак и выпустить тебе кишки. На тренировке с Талароном или Файрионом всегда можно было попробовать снова, достаточно было просто стукнуть ладонью по земле и прокричать «Пощады!». Реальность же была иной.
Вокруг царил хаос. Но посреди резни Леголасу явилась и красота, которая сокрушила его сердце. Вокруг погибали друзья, и воздух дрожал от стонов и стенаний, но небо над Золотым Лесом окрасилось алым золотом и было так прекрасно, что на глазах юноши проступили слёзы от того, что он никогда не сможет поведать об этом своему сыну. Там под алым небом молодой дракон впервые расправил крылья и воспарил над землёй.
– Ты меня не получишь! Не сегодня! – прошипел принц и с мерзким хлюпающим звуком молниеносно вонзил отточенным движением орку кинжал в горло. Тот, похоже, даже не успел понять, что, собственно, случилось.
Всё завертелось так стремительно, что Леголас утратил нить происходящего. Он больше не чувствовал ни страха, ни боли, ни усталости, ни течения времени, ни капелек пота, что проступили на лбу и теперь медленно стекали вниз, заливая глаза. Леголас перестал чувствовать, перестал думать, перестал быть собой, остался только бой и враг – один, другой, третий, десятый, и принц знал, что не подвластен усталости и страху в отличие от недругов. Сама смерть кружилась вокруг него в ритуальной пляске, но орки так медленно махали своими мечами, что принц танцевал среди них, смеясь. Драконам не нужна победа. Это слишком эфемерная мера. Дракон если и сражается, то либо за свою жизнь, либо за чужую. И неважно – забрать её или сохранить.
Очередное обезглавленное тело с глухим стуком рухнуло наземь, являя принцу ещё двух противников. Один из них был верхом на варге, а второй – почти на две головы его выше и раз в пять крупнее.
Принц оскалился, как дикий зверь, и прорычал, глядя надвигавшейся на него смерти в глаза:
– Кис-кис-кис!
Варг ринулся на тщедушную тушку в надежде похрустеть суповым набором, но тощий эльф кинулся на него и буквально рухнул, как подкошенный, прямо ему под лапы.
«Откинулся поди от страха. Не люблю тухлятину», – подумал зверь, клацнул острыми, как бритва, зубами, но вместо шеи эльфа ощутил лишь пустоту и обжигающую боль внизу живота. Варг истошно взвыл и завалился набок, попутно придавив седока нехилым весом откормленной тушки.
Не многим выпадает познать всю силу дракона, но и малая её толика несёт в себе смерть. Леголас вспорол чудовищу брюхо и тут же вскочил на ноги, яростно раздувая ноздри. Он стоял позади растерянных противников, весь перепачканный в чёрной, как смоль, крови и вонючей требухе. Если бы не хилая комплекция и белоснежные волосы, орки вполне могли бы принять его за одного из своих. Наглец вытянул руку вперёд и игриво поманил к себе очередного соперника.
– Позвольте ангажировать вас на танец? – промурлыкал принц. На чёрном от крови лице эльфа сверкнули белоснежные зубки.
– Я тебе шею сверну, как цыплёнку, эльф! – прорычало двухметровое чудище и ринулось на Синда, который, не желая оставаться в долгу, бросился на него с парными кинжалами. На фоне огромного тесака для разделки мяса кинжалы Леголаса выглядели как столовые ножички. Но чего он не принял в расчёт, так это того, что в битве за жизнь дракону даже оружие не нужно.
Длинный тяжёлый меч нацелился на сумасшедшего эльфа, угрожая выпотрошить его, как упомянутого всуе цыплёнка. Но Синда резко метнулся в сторону, оттолкнулся ногой от ствола дерева и взмыл ввысь, как журавль, а уже в следующую секунду голова орка валялась в ногах его безобразного туловища, бившегося в предсмертных конвульсиях, и наблюдала за тем, как с пугающей ухмылкой на губах невзрачный эльф проводит клинком по горлу его придавленного варгом сородича. Нечто демоническое было в этой улыбке хрупкого с виду создания. В мозгу существа на миг промелькнула и угасла робкая догадка: зачем оружие тому, кто и есть сама жизнь, кто и есть сама смерть?
Играючи расправившись с парочкой орков и одним варгом, Леголас поднялся с колена и огляделся вокруг в поисках новой жертвы. Огляделся и забыл как дышать.
Стена стрел пронеслась мимо оцепеневшей хрупкой фигурки лесного эльфа и повергла ниц оставшихся в живых врагов. Конница пролетела в сантиметре от застывшего юноши, сталь схлестнулась в танце смерти, голоса с нотками металла и лориэнским акцентом отдавали привычные уху приказы. Леголас с облегчением выдохнул и рухнул на колени.
Живой! Пальцы судорожно сжали первую нежную травку. Живой! Они выстояли, но какой ценой… Некогда тихая лесная тропа была усеяна окровавленными телами, стоны раненых вторили проклятиям добиваемых стражами Лориэна слуг Тёмного Властелина…
– Леголас! – окликнул невменяемого принца знакомый голос, и тот бросился на помощь другу. Лайндир стоял на коленях посреди груды мертвых тел, сгибаясь под весом окровавленного любовника. – Помоги! Файрион ранен.
Вместе они кое-как оттащили друга в сторону от эпицентра сражения и аккуратно прислонили спиной к стволу золотого маллорна. Лайндир трясущимися пальцами разорвал на любимом тунику и промыл рану чистой водой из фляги. Рваная рана от зубов варга на плече Файриона выглядела жутко, а сам воин был бледен, как покойник, и не приходил в себя. Лайндир сорвал походную сумку, которую носил на боку, и принялся судорожно рыться в ней в поисках нужных трав, шепча позабытые слова молитвы всемогущему Эру.
Леголас стоял чуть поодаль и смотрел на истекавшего кровью друга, не в силах сдвинуться с места. Он ничего не слышал и не видел вокруг. Только багровую жидкость, хлеставшую из рваной раны на плече Файриона. Того самого улыбчивого Файриона, который учил его драться на мечах и парных кинжалах.
Принц судорожно сглотнул и усилием воли заставил тело сделать шаг вперёд, чтобы помочь другу перевязать рану на плече мужчины, чтобы хоть чем-то помочь… Но, выражаясь словами Гила, что-то явно пошло не так и вместо того, чтобы идти вперёд, тело почему-то накренилось назад, как будто его владелец был в стельку пьян. Он бы рухнул на землю, если бы сильные руки не подхватили его за талию и не развернули к себе лицом. К счастью, опытный воин успел парировать отработанный до автоматизма удар клинка, который принц намеревался всадить неприятелю между рёбер.
– Тише, roch-neth. Свои, – пророкотал родной певучий голос, и Леголас обмяк. Уткнувшись в плечо друга, Синда вдохнул знакомый обволакивающий запах мускуса, стали и скошенной травы. Мужчина источал силу и спокойствие, и принц поддался искушению – синие глазки закрылись, а тело привычно расслабилось, решив, что оно дома и всё хорошо.
Капитан галадрим потряс бессознательного юношу за плечи.
– Леголас! Что с тобой?! Ты ранен, эльфёнок?
– Гил… – просипел принц, качающийся на волнах забытья. Перед глазами летали белые хлопья. Только протяни руку и лови, как тогда, когда они с сыном лепили снеговика во дворе вымершего Имладриса. – Я отправил его к вам навстречу. Отведи меня к сыну.
Руки, сжимавшие Синда заметно напряглись, а их владелец побледнел, как мертвец.
– Но… мы не видели Гила, – Халдир даже не успел закончить фразу, а Леголас уже упал в обморок. Тьма поглотила его сознание.
«Моя путеводная звёздочка! Как же так… Не уберёг!..» – промелькнула последняя мысль в измождённом мозгу.
Истинная сила дракона подобна кончику стрелы, пущенной в самое сердце. Но как быть, если сердце дракона сразила отравленная стрела… И не вдохнуть, и не выдохнуть.
Очнулся Леголас в походном лазарете, развёрнутом прямо посередине залитой солнцем поляны. Отовсюду доносились болезненные стоны и крики раненых, пахло кровью, страхом, мочой и лекарствами. Совсем как в больничном крыле Имладриса – вотчине Элронда. Как же принц ненавидел этот запах! Возненавидел ещё тогда, когда впервые оказался заперт в больничной палате после родов. Неужели…
«Нет, нет, нет…».
Леголас судорожно дёрнулся и дотронулся до живота. Выдохнув с явным облегчением, Синда огляделся вокруг. Перед глазами стояла белая пелена. Леголас прищурился, пытаясь различить черты эльфа, склонившегося над его беспомощной тушкой.
– Воды, – прохрипел принц голосом старичка, которому минуло без малого тысяча лет. Во рту стояла самая настоящая засуха.
– Держи, эльфёнок. Пей маленькими глотками, – порекомендовал спокойный властный голос, когда Леголас вцепился в предложенную флягу и закашлялся, подавившись первым же глотком воды.
– Гил… Где мой сын?! – прохрипел Леголас и попытался вскочить на ноги, ведь не может же он тут разлёживаться, когда его мальчик где-то там… совсем один! Сильная рука толкнула его в грудь, приказывая вернуться обратно в импровизированную кровать. Впрочем, его и так штормило, ноги были ватными, а глаза слипались. Бледные губы нечленораздельно прошептали:
– Что ты… в воду… гад?!
– Снотворное, конечно, – невозмутимо промурлыкал насмешливый голос. Тёплая рука укрыла его красным плащом и нежно погладила по волосам. – Спи, эльфёнок. С Гилом всё в порядке. Гостит у своего дедушки. А у тебя сломано два ребра и проткнуто крылышко. Так что полёты в ближайшее время отменяются, истеричная ты курица-наседка.
– Дедушки? У Гила же нет… Я тебя… Ты!.. – заплетающимся языком прорычал принц и судорожно вцепился в тунику вечно улыбающегося эльфа, но, увы, лошадиная доза снотворного свалила взбешённого юношу с ног и он снова падал в темноту. Одно он знал наверняка, когда выберется из этого проклятого лабиринта, – а он из него обязательно выберется! – он свернёт Халдиру шею!
– Да-да… Я знаю. Мерзкое грязное животное… – с трудом отлепил от себя скрюченные пальчики Халдир и вытер капельки пота со лба прекрасного спящего принца. Руки лучника расплели косы юноши, расчесали белоснежный шёлк волос и быстро заплели ставшие привычными до боли косы на его висках и затылке. – Не начинай битву, которую не сможешь закончить. Сегодня ты будешь спать. Сражаться будешь завтра, маленький воин.
====== Глава 2. Долгая дорога домой ======
Отряд лесных эльфов, возглавляемый их Королём, преследовал орков, сумевших прорваться сквозь оцепление и устремившихся аккурат в направлении Лотлориэна. Несчастные осмелились убить оленя под Трандуилом, что больно ударило по самолюбию эльфийского Владыки и доставшейся в наследство от Орофера и Амдира – Трандуил так и не смог определиться, кто же из двух его отцов был подвержен этому пороку больше – семейной гордости. К тому же, правитель успел привязаться к животному. Сентиментально и глупо, конечно, ведь он был бессмертен.
Король эльфов редко покидал свои владения, но это уже было делом чести. В конце концов, Лотлориэн был ЕГО лесом! Великодушно сообщив галадрим о том, что в их направлении движется стадо обезумевших от страха орков, – Золотой Лес с радостью исполнял приказ Его Величества и передал послание Владыке Келеборну, – Трандуил с внушительным войском вооружённых до зубов и крайне воинственно настроенных лесных эльфов перешёл северную границу Лориэна. За последнее время отношения между соседями из ледяных потеплели до прохладных, чему посодействовали участившиеся попытки орков прорваться на юг и на редкость плодотворное сотрудничество двух политиков – Эллонура и Галурона. Как оказалось, эти двое прекрасно дополняли друг друга. Один сглаживал вспыльчивый нрав другого и обладал просто феноменальным даром убеждения, второй был терпелив настолько, чтобы выдерживать все заскоки и вспышки ярости своего своенравного и гордого отца.
Эльфийские племена не сражались бок о бок с незапамятных времён, что и немудрено, старые обиды и раны не могли затянуться за один день. Но воспоминание о кровавой бойне, что прокатилась по Эрин Гален пятьсот лет назад и унесла жизнь его сына, было слишком живо в памяти Трандуила и он не мог допустить повторения подобного. К тому же, галадрим когда-то были народом его ada, а, следовательно, и его народом. Чисто теоретически.
Король, конечно же, предвидел, что Келеборн отправит им навстречу отряд галадрим, но чего он никак не ожидал, так это того, что какой-то мальчишка из Ваниар влетит прямо в него и выбьет опытного наездника из седла. Вообще-то, Король просто растерялся, потому как мальчонку-то он заприметил намного раньше, чем тот врезался в его коня со всей дури, но он не был готов увидеть лошадку, в которой совершенно точно текла кровь его породистых жеребцов, и Pâd e-gelaidh в Лориэне!
Малыш, лет восьми от роду, шлёпнулся на попу и громко взвизгнул, скорее от неожиданности, чем от боли. Всё-таки ada научил его падать с лошади правильно, чтобы не пораниться. Ну или хотя бы не сильно пораниться. А тут ещё и добрый лес-весельчак подстраховал. Ветви маллорна сплелись, образуя своеобразную сетку, и ловко подхватили малыша, аккуратно поставив эльфёнка на ножки. Король в помощи деревьев не нуждался. Древний воин, как кошка, всегда приземлялся на ноги.
Но не успел мужчина даже рта раскрыть, чтобы высказать мальчишке всё, что он думает о его бестолковых родителях, как тот звонко расхохотался и захлопал в ладошки:
– Ещё! Сделай так ещё раз!
– Что сделать? – опешил Король и наградил вороного красавца-коня испепеляющим взглядом. Тот поджал ушки и жалобно заржал, мол, я думал, это орк!
– Ну это… – малыш показал ручками кульбит, который Король совершил в воздухе, когда падал со спины коня. – У тебя так здорово получилось! Ada тоже так умеет, но у тебя лучше выходит.
– Да как ты сме…– Трандуил не успел закончить, потому как в этот миг из кустов выскочил злющий орк и кинулся на мальчонку, даже не заметив, что напоролся на эльфийское войско. Гил даже испугаться не успел, а голова мерзкого существа уже отделилась от тела. Собственно, всё что увидел впечатлительный мальчик, так это МЕЧ! Таких мечей он ещё никогда не видел! У его ada и atto были очень красивые мечи, и он мог часами их разглядывать, но этот… Просто шикарный! Филигранная работа эльфийских мастеров, рукоять из митрила, украшенная прорезной резьбой, выполненной в том же стиле, что и узор на клинке. Идеально сбалансированное, лёгкое и смертоносное оружие. Под стать хозяину!
– Охренеть не встать! – выдохнул восхищённый эльфёнок, когда Король эльфов брезгливо стряхнул капли чёрной крови с серебряного лезвия.
– Тебя стая орков воспитывала, не иначе! – скривился Трандуил, вытирая клинок белоснежным платком, который слуга заботливо протянул своему господину, и смерил мальчишку изучающим взглядом. Простая, но добротная одежда, золотые кудряшки, явно доставшиеся мальчонке по наследству от Ваниар, здоровый румянец на щёчках и обворожительная, почему-то знакомая улыбка, голубые миндалевидные глаза с веером чёрных, как смоль, ресничек… Глаза Эллериан, смотревшие на него с любопытством и нескрываемым восторгом.
– Не-е-ет! Ну что ты! – замотал головой эльфёнок, поднялся на ноги и принялся стряхивать с одежды листочки золотых маллорнов, один из которых, самый старенький, сочувственно погладил мальчика веточкой по щёчке, из которой тонкой струйкой сочилась алая кровь. – Меня ada и atto воспитывают. Мой ada тоже Синда, как и ты, daerada.
– Ч-что?! – опешил Король и покачнулся.
– Золотой лес сказал, что мой daerada здесь. Ты ведь Лесной Король. Я захотел с тобой познакомиться. Только не забирай Лайниэль, пожалуйста. У неё жеребёнок дома остался. Демиро без мамы никак нельзя, – пронзительные синие глаза уставились на Короля и угрожающе сощурились. – Каждому ведь нужна мама, так ведь? А у тебя много других лошадок. Вон хотя бы этот, – малыш кивнул в сторону норовистого скакуна, нервно рывшего копытом землю. – Трусливый, правда, как зайчонок. Хоть и большой, и красивый.
– На кой-мне сдалась твоя кляча?! – возмутился до глубины души совершенно сбитый с толку Король и непонимающе уставился на облезлую рыжую лошадку.
– Это не кляча, это Лайниэль! Халдир сказал, что ты сердишься на ada, потому что он взял её из твоей конюшни без спросу и отправился к моему atto. Но как он мог добраться через Мглистые горы до Имладриса без лошади-то? Сам посуди, это же очень далеко! – пояснил непонятливому взрослому эльфёнок и осуждающе покачал головой. – Я этого не помню, потому что меня тогда ещё даже на свете не было, но мой ada очень храбрый! Представляешь, он в одиночку пересёк Мглистые Горы, когда ему было всего сорок лет! Ada скоро станет воином, как atto… Ой, мне пора! Пока! – малыш внезапно сорвался с места, как будто вспомнил о чём-то очень важном, и бросился прочь. Король едва заметно склонил голову набок, и в тот же миг один из стражников перехватил шустрого мальчугана.
– Да отпусти ты меня, чурбан в доспехах! – Гил в ярости засадил отточенным движением солдату между ног. Тот болезненно скривился и выпустил драчливого орчонка из рук. Они ему самому очень были нужны.
Малыш повернулся к королю и раздражённо сдвинул бровки:
– Мне к ada нужно! На нас орки напали!
