Текст книги "Dream in the fragments of the heart (СИ)"

Автор книги: Angel of night

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Китнисс, детка, перебирай ножками быстрее, – он недовольно хмурится и буквально убегает вперед меня. Кажется, что-то случилось. Что-то страшное. Сама перехожу на бег, оказываюсь возле ступенек быстрее, чем Хеймитч.

– Что с ним? – спрашиваю я, увидев Пита, который лежит на полу без сознания. Моментально подлетаю к нему и сажусь рядом.

– Током ударило, – пожимает плечами он. Почему он ничего не делает? Почему он просто стоит и смотрит? Или уже ничего нельзя сделать? В ужасе смотрю на Хеймитча. – Не знаю, наша медсестра ничего не смогла сделать. Мы вызвали врача, но надежды мало.

О Боже! Нет! Он ведь не умрет? Он не имеет права умирать! Почему он лежит здесь? Почему го не перенесли в мед. пункт? Или надежды нет, так что можно, чтобы он лежал и умирал здесь?

– Пит, – тихо шепчу я, прикасаясь к его щеке. Ожидаю, что она будет ледяной, но, как обычно, теплая. Наверное, это хороший знак, хотя, как можно быть уверенной хоть в чем-то? – Не умирай, – прошу я. Мне уже все равно на его обман. Этот человек был для меня важным всю мою жизнь. Он и сейчас очень важен для меня, но я для него нет. Но я буду благодарна, если он не умрет, я буду ему не нужна, но я буду знать, что он жив и буду рада тому, ни смотря на то, что безумно ненавижу его.

Я начинаю истерически плакать. Я не могу контролировать слезы. Которые ручьями текут из моих глаз, не могу прекратить все время повторять его имя. Я закрываю лицо руками и тут чувствую, что меня кто-то обнимает.

– Я в порядке, Китнисс. Я в порядке – слышу у самого уха голос Пита. Тут же сбрасываю его руки с моих плеч. Выглядит он живее всех живых.

Это все обман. Мысль настолько неожиданна, что мне потребовалась около минуты на ее осознание.

– Не приближайся ко мне! – я вскакиваю с пола и мчусь в свою комнату. Он меня обманул снова.

На меня накатывает такая усталость, что я просто лежу на кровати и слушаю стук дождя о подоконник. Вихрь воспоминаний вновь проносится в моей голове. Который раз за последние несколько месяцев? Я помню каждую деталь. Каждое прикосновение. Каждое слово. Боюсь, что ничего из этого я никогда не смогу забыть.

Так я пролежала весь день, всю ночь. Джоанна пыталась что-то мне говорить, но я была словно за толстым слоем стекла. Я не хотела слушать ее. Я не хотела кого-то слушать вообще. Еще одна бессонная ночь. На этот раз я не плачу. Я лежу, смотрю в потолок и вспоминаю всю свою жизнь.

Очень грустно бывает, однако,

В дождливые вечера.

Вспоминаешь, что было когда-то,

Но уже не вернешься туда.

Сильный дождь стучит в подоконник,

Отбивая печальную дробь,

Ты сегодня многое вспомнишь,

Ты сегодня уже не уснешь.

Пусть промчится неистово время,

Пронесутся хоть тысячи лет,

Но в душе негасимое пламя -

Воспоминаний светящийся след.

========== Глава 18. Тебе никто не поможет. ==========

Комментарий к Глава 18. Тебе никто не поможет.

Китнисс: http://www.starlook.ru/sets/824201

Посвящаю эту главу всех тем, кто хочет на море. Будем хотеть вместе!

Отзывы жду!

Спасибо за внимание)

Ваш Ангел)

♥

Б: Я не исправляла, просто хочу кое-что сказать… Ехехе, а я на море

Сегодня очередная суббота. С того дня прошла неделя. А со вчерашнего дня мы с Питом снова друзья. Я не знаю, зачем я согласилась. Наверное, потому, что устала делать вид, что мы чужие люди. Наверное, надоело внушать самой себе, что он мне не нужен, потому, что это не так, потому что он мне нужен больше кого либо.

Он пообещал, что больше такого не повторится. Клялся, что с того дня не разговаривал ни с Гейлом, ни с Катоном. Утверждал, что никогда не уйдет.

Я не знала, что делать. Перед тем как согласиться дружить снова, я уточнила у Финника на счет отношений Пита с Хоторном и Катоном, и, как ни странно, они действительно не общаются.

Сейчас наше общение, мягко говоря, натянуто. Неловкие паузы, еще более неловкие приветствия, когда мы не знаем обняться, приветствоваться за руку, или же просто улыбнуться.

Да и улыбки все эти не настоящие, притворные. Не знаю, как у него, а у меня нет сил выдавить из себя хоть капельку искренней радости. Я не знаю, что будет дальше, мне страшно об этом думать. Меня приводит в ужас действительность. Что стало с нами? Что стало с нашей дружбой? Что стало, в конце концов, с нашей любовью? Почему-то мне казалось, что это навсегда.

Мне надо подумать. В одиночестве. Хотя, сейчас я, можно сказать, одна. Солнце только встало, Джоанна еще спит, но я хочу посидеть одна, на берегу моря. Там легче думается.

Уверенно встаю с кровати, переодеваюсь в зеленые шорты и белую рубашку, сквозь которую отлично виден мой разноцветный купальник. Все равно, во-первых, сейчас я вряд ли кого-то встречу, а, во-вторых, даже если и встречу, то тут все либо в купальниках, либо в плавках.

Охрана у нас не очень бдительная, так что не думаю, что выйти будет большой проблемой. И это не было бы проблемой, если бы на входе не стоял Хеймитч. И что он тут забыл в такое время. Он по утрам после подъема ходит и под нос проклятиями сыплет, и это в выходные-то дни. В будние я стараюсь с ним не пересекаться. Хотя, сейчас он выглядит довольно-таки бодро и весело. Договорив с охранником, он идет к лестнице, за которой я прячусь, а сторож на свое место, решать очередной кроссворд.

Поворачиваюсь спиной и перевожу дыхание. Сейчас Хеймитч уйдет, и я сделаю то, что хотела. Надо только немного подождать.

– От кого-то прячешься? – слышу над самым ухом. От страха и неожиданности чуть ли не подпрыгиваю. Хеймитч. Как же он меня напугал. – Ну, и куда мы собрались?

– Воздухом подышать, – отвечаю я, пожалуй, слишком грубо, но я сейчас не в настроении любезничать.

– Ты воздухом подышишь, а у меня потом проблемы будут. Спать давай бегом, – начинает занудствовать Хеймитч, а я готова расплакаться от обиды.

– Я тихонечко! Никто не заметит, – я пытаюсь сделать щенячьи глазки. Эбернети закатывает глаза.

– Ладно. Если что, сама вышла, сама пришла, я был не в курсе, – говорит он, поглядывая на охранника, который занят тем, что чешет ручкой затылок и вдумчиво смотрит в газету, где расположен его кроссворд. Хеймитч разворачивается и уходит, а я короткими перебежками дохожу до выхода.

На пляже соленый ветер в секунду сдувает все волосы назад. Я вдыхаю полной грудью. Свобода. Море сегодня беспокойное. Некоторые волны, наверное, достанут до моей головы, а то и выше. Усаживаюсь на холодный песок, который еще не успел нагреться.

Когда я проснулась, солнце светило вовсю, но сейчас небо начали затягивать тучи, и ветер был довольно-таки сильный. Почти все небо было темно-серого цвета, довольно-таки скоро должен был пойти дождь.

Обнимаю колени руками и утыкаюсь подбородком в колени. Смотрю на волны. Зрелище это зачаровывающее. Небольшой подъем, который постепенно приближается к берегу, вся воды поднимается и с громким плеском обрушивается на песок, разливаясь вокруг белой пеной, который еле достает до моих ног. Можно смотреть на это бесконечно.

Смотрю на горизонт, там тучи еще темнее, кажется, будто они черные. Яркая вспышка – молния, грома нет, наверное, это где-то далеко. Ветер усиливается, но мне не холодно, наоборот, хочется здесь остаться, полюбоваться этой красотой еще дольше.

Все эти темные оттенки неба, неестественная в такую погоду бирюзовая вода. Кажется, что какая-то невероятная картина ожила на моих глазах. И все это под удивительно прекрасный аккомпанемент моря.

Как бы было хорошо оказаться здесь с Питом, в его уютных объятиях, чувствовать себя, как дома. Не в буквальном смысле, нет. Мне кажется, что дом это то место, где тебя любят и ждут, это то место, где тебе хочется находиться потому, что там тебя окружают любимые люди.

В последнее время я скучаю. Не по дому. По тому, что было совсем недавно. Когда мы только приехали, здесь казалось просто чудесно. Друзья, Пит, природа, все эти занятия любимым делом, жизнь по режиму, абсолютно каждая мелочь, но после случившегося я начала скучать по родному Дистрикту, по маме, по малышке Прим, которая стала мне, как сестра. Потому что я перестала чувствовать прежнее тепло здесь. После его предательства краски потеряли свою насыщенность. Жизнь здесь перестала быт такой привлекательной.

Даже сейчас я чувствую, что одна. Одна в этом лагере, Дистрикте, на этой планете. Я никому не нужна. Наверное, это потому, что я выстроила стену, чтобы спрятаться от одного человека, а в итоге потеряла связь с миром. А нужен мне этот мир без Пита? Да, мы друзья, но я не хочу его подпускать близко. Ни настолько, как в прежние времена. Ни настолько, как, когда мы были влюблены.

Я не могу пустить его в свою жизнь, как раньше. Сейчас все очень странно. Сначала он предает меня, потом перестает общаться с теми, из-за кого он сделал это, потом вымаливает прощение, говоря, что на то были весомые причины, о которых мне знать не надо. Быть может, если бы мне было известно, в чем дело, я бы смогла понять, а сейчас.

Смотрю на время. Ого! Я просидела тут полтора часа, наверное, пора возвращается. В подтверждение моим мыслям с неба начинают капать капли. Поднимаюсь на ноги, засунув руки в карманы. Решаю вернуться через лазейку: так меньше шансов быть пойманной, к тому же намного быстрее.

На пляже есть маленькие домики для переодевания, сразу за ними начинается каменный забор. Но между определенными раздевалками можно протиснуться между забором и домиком, там будет небольшая дырка, через которую можно легко проникнуть к черному входу.

Подхожу к серому камню, уже хочу завернуть в сторону лазейки, но не успеваю опомниться. Как меня разворачивают на сто восемьдесят градусов и припечатывают к стене. Передо мной стоит Гейл. Часть его руки удерживает мое плечо, а запястье находится на уровне моей шеи, и я с ужасом понимаю, что в его руке нож.

Главное не делать резких движений, уверенна, что это очередная глупая шутка, но случайности и несчастные случаи еще никто не отменял, так что надо быть аккуратной.

– Привет, – с милой улыбкой здоровается Гейл, как будто мы дружили с ним всю жизнь, а сейчас встретились в коридоре. Я молчу. – Китнисс, я бы на твоем месте был более приветливой, – он немного надавливает на рукоятку.

Я ощущаю холодный металл, пока он меня не ранит, просто пугает. Медленно выдыхаю, опуская взгляд, чтобы следить за его действиями. Не знаю, как мне это должно помочь, но так мне спокойней.

– Зачем ты это делаешь? – спрашиваю я, мой голос немного дрожит.

– А я так развлекаюсь, – со смешком отвечает он, надавливая еще сильнее. Теперь я ощущаю слабую боль. Сердце начинает биться чаще, и я судорожно пытаюсь придумать, что делать.

Руки все еще в карманах, а в кармане телефон. Он у меня на столько давно, что я могу определить, где какая кнопка, не видя самого телефона. Пит у меня в быстром наборе, так что набрать его и включить громкую связь будет не проблема.

Аккуратно, чтобы Гейл не заметил, делаю то, что задумала. Отсчитываю несколько секунд, чтобы не включить громкую связь, когда будут гудки.

– Я буду кричать, – говорю, как можно громче. Надеюсь, Пит не ляпнет чего-нибудь, иначе мне точно крышка.

– Тебе никто не поможет, – спокойно отвечает он. – Я сделаю, что хотел, никто ничего не узнает, – зло проговаривает он. В его глазах пляшут недобрые огоньки. Ну, же. Пит, быстрее соображай.

– Вот гад, – тихо слышится из моего кармана, а я уже начинаю прощаться с жизнью. Сейчас Гейл это услышит и будет отыгрываться на мне.

И я оказалась права. Сначала Хоторн сверкает злобным взглядом, потом тянет меня за локоть. От неожиданности забываю отпустить телефон, и он падает на асфальт, Гейл отходить от меня и топчет его ногой. Пользуюсь моментом и собираюсь бежать, но не тут-то было.

Не успеваю сделать и шага, как Гейл тянет меня за локти назад. Теперь он сот сзади, удерживает за мои локти, нож снова на прежнем месте, только теперь мне гораздо больнее. Откуда-то появляется Катон. Он вплотную подходит ко мне.

– Ты, наверное, не понимаешь, что происходит? – спрашивает он, но, не дождавшись моего ответа, продолжает. – У нас с Питом была сделка. Или он встречается с тобой и бросает, или мы с тобой развлекаемся. Если ты понимаешь, о чем я. Но бросила его ты, так что он проиграл, а ты наша.

Кажется, я понимаю, что происходит. И это мне совсем не нравится. Я даже не могу вырваться. Рискуя быть пораненной, и это если повезет. Их не выгонят, даже, если узнают. Отец Гейла директор лагеря, а Катон его лучший друг.

Остается надеяться, что Пит успеет. Найдет. Пожалуйста.

Теперь я понимаю, почему он так поступил, теперь пазл сложился в моей голове, я не в праве на него обижаться. Он хотел меня уберечь. Теперь-то понятно, почему он ходил за мной, был во всех местах, где была я. Но он не может ходить за мной вечно.

Катон расстегивает одну пуговицу, начинаю снизу. Я хочу его ударить, но боюсь, что на это тут же среагирует Гейл, который все еще держит нож у моего горла. Катон намеренно делает все медленно, меня уже хорошенько трясет.

Во-первых, уже сильный ливень, а дождевая вода, можно сказать, ледяная. Во-вторых, ветер, который тоже не самый теплый. Кажется, что множество острых сосулек вонзается в тело. А, в-третьих, меня охватывает ужасный страх, и я нахожусь в ситуации, из которой у меня нет шансов выбраться победителем. Остается надеяться на Пита.

Осталось две пуговицы. Пит, Ну где же ты.

И тут я вижу его, он весь мокрый вылетает со стороны пляжа. Катон тут же скрывается, руки снова свободны и меня толкают вперед. Я чувствую внезапную вспышку боли в плече. Кажется, он прошелся ножом по этому месту.

Падаю лицом в песок. Плечо ужасно ноет, дыхание прерывистое, меня трясет еще сильнее. Не подумав, опираюсь на руки, хочу подняться, но тут же заваливаюсь на спину. От еще более сильной боли.

Вижу перед собой обеспокоенное лицо Пита. Хочу посмотреть на свою плечо, но рука Пита, которая касается моего подбородка, останавливает меня.

– Спасибо, – шепчу я, понимаю, чтобы сейчас было, если бы он не пришел.

– Это я виноват, – произносит он, проводя рукой по моим вымокшим волосам. – Давай, тебе надо к врачу,– он хочет меня поднять, но я протестую, громким «Нет!», которое эхом разносится вокруг и пропадает в шуме моря и дождя.

– Расскажи мне все сначала, – прошу я, смотря на него. Рука ужасно болит, я не знаю, почему мне так не хочется шевелиться, я предпочитаю лежать здесь, под дождем, в холоде.

– Китнисс. Тебе надо к врачу. Я обещаю, потом я все расскажу, – говорит он, а я хочу предпринять еще одну попытку посмотреть на рану, мне интересно как она выглядит, Пит на нее смотрит с таким ужасом.

Его рука снова касается моего подбородка, и я возвращаю взгляд к его глазам. Его лицо стремительно приближается к моему, и он меня целует.

Я снова дома.

– Давай, Китнисс, я переживаю, – говорит он, отстраняясь.

А я резко перевожу голову направо, где вижу нечто ужасное. Под моим плечом ужасная красная лужа крови. Я понимаю, что она перемешана с дождевой водой, так что крови намного меньше, что сейчас ее так много, а рана выглядит ужасно.

Я отключаюсь.

========== Глава 19. Обещаю. ==========

Комментарий к Глава 19. Обещаю.

С Днем Рожденья меееняяяя!!!!!:D

Вот я его и разморозила!

И сегодня мне 16…

Жду приключений в общем…

И ваших отзывов тоже!

Приятного чтения)

Ваш Ангел)

Я открываю глаза и осматриваюсь. Это явно не моя комната. Если я не ошибаюсь, тут живет Пит, Финник, Гейл и Катон. А сейчас я лежу на кровати Пита. Их комната почти ни чем не отличается от нашей, разве что количество кроватей: у нас их только две, здесь же четыре.

Дверь в комнату открывается, на пороге показывается Пит. Он тут же подлетает ко мне и садится на край кровати. Хочу принять сидячее положение, но как только я приподнимаюсь на локтях, чтобы подняться повыше, плечо тут же напоминает мне о том, что было вчера, я заваливаюсь обратно на кровать.

– Давай помогу, – говорит он, удерживая меня за спину одной рукой, а другой он поднимает подушку.

Кое-как мне удается принять сидячее положение и теперь гораздо удобней разговаривать с Питом. Смотрю в окно, пытаясь понять сколько я была в отключке. На улице сумерки, так что наверное весь день.

Снова смотрю на Пита. Он явно переоделся. Выглядит он довольно взъерошенным. И виноватым. Он чувствует свою вину, это я могу сказать точно по положению его рук, по опущенной голове, по его взгляду.

– Расскажи мне все, – прошу я. В общих чертах я знаю, то произошло, но мне хочется знать, как он все это расскажет, в каком свете он выдаст себя.

– Ну, медсестра была в ужасе, она никогда не сталкивалась с ножевыми ранениями в лагере. Гейла и Катона не выгнали, сама понимаешь почему, – начинает быстро говорить Пит, но я знаю, что он понимает, я вовсе не это хотела от него. Пит останавливается, я выжидающе смотрю в его глаза. – Ладно. Все началось, когда я перешел в твой класс. Я тогда случайно услышал разговор Катона и Гейла. Они обсуждали план, – Пит прервался, думая, как лучше сказать, но я уже понимала, какой план они обсуждали. – В общем, они хотели с тобой переспать, а меня такой вариант совсем не устраивал. И я стал им говорить, что так неправильно, так нельзя. Они же в свою очередь утверждали. Что я просто влюбленный идиот, это я тоже отрицал. Тогда мы с тобой дружили, я не хотел портить эти отношения, потому что боялся, что после этого мы с тобой и вовсе перестанем разговаривать. Сначала пришлось доказывать им, что я к тебе безразличен, потом, внедрятся в их компанию, а потом этот спор. Я хотел тебе рассказать, но все никак не получалось, а потом ты подслушал разговор, и вся эта ситуация, я не знал, что делать, прости меня, Китнисс.

– Не извиняйся, – шепотом говорю я.

Все-таки надо было его выслушать еще тогда, а я как дура бегала от него. Хотя, не знаю, поверила бы я ему неделю назад. Он просто хотел, чтобы я была безопасности.

– Китнисс, я понимаю, что теперь ты не захочешь, чтобы мы были вместе, но давай хотя бы просто останемся друзьями? – его взгляд умоляющий, но я не собираюсь дружить с ним.

Он мне нужен. Нужен больше, чем кто либо, именно поэтому я, поддаюсь вперед, приближаюсь к его губам, но, когда наши губы в каких-то миллиметрах, дверь распахивается.

– Как мило, аж тошнит, – на пороге появляется Гейл собственной персоной.

– Ты ответишь за то, что сделал, – шипит Пит и вскакивает с кровати, я не успеваю его остановить.

Пит набрасывается на Гейла, прижимая Гейла к стене. Точный удар рассекает губу Хоторна, кажется преимущество на стороне Пита, но мне не очень нравится смотреть на то, как они дерутся, а встать я не могу, остается надеяться на то, что они сами прекратят.

Я не знаю, что происходит, Пит на секунду мешкает, давай Хоторну свободу, тот, пользуясь этим мгновением, начинает избивать Пита.

Игнорируя слабость, я рывком встаю с кровати и направляюсь к двери, мир начинает вращаться, меня будто тянет одновременно к полу и назад, но я упрямо пытаюсь найти дорогу в водовороте красок, в которые превратился мир.

Пытаюсь опустить дверную ручку, но каждая попытка заканчивается неудачей, вместе металла я хватаю воздух. Меня бросает в жар, а дышать становится труднее. Все сильнее тянет к земле, безумно хочется закрыть глаза. Я почти поддалась порыву устроиться прямо на полу, но меня приводит в чувство вскрик Пита.

Беру себя в руки, дверь, наконец, открыта. Из последних сил делаю несколько шагов. Прислоняюсь к стене, пытаясь отдышаться. Различаю два размытых пятна, это кто-то стоит и разговаривает, но кто? Встряхиваю головой, пытаясь отделать от головокружения. На секунду все становится различимым, и в силуэте человека я вижу Одэйра.

– Финник!

Я хотела крикнуть громко, но вместо этого из меня вырвался лишь невнятный полушепот, полу-хрип. Перед глазами начали мелькать яркие пятна, в ушах зазвенело, а рука сильно заныла. Сил стоять больше не было, я сползла по стенке. Кое-как пытаясь удержаться в сознании. Я держалась лишь за одну мысль: Пит. Мне было страшно за него.

– Финник, – на этот раз я прохрипела его имя, он все еще меня не слышит. Неужели они меня не видят? А, может, они мне лишь мерещатся? Еще одна попытка, я не должна отступать. Я сильная. – Финник! – на этот раз получается громко и разборчиво.

Я начинаю задыхаться, пытаюсь сделать вздох, но воздух предательски жжет легкие, будто я нахожусь под водой. Замечаю, что Финник отрывается от разговора и бежит ко мне.

– Пит и Гейл, – шепчу я.

Кислород отказывается поступать в организм, вспышки перед глазами становятся все чаще и ярче, в конце концов, заслоняя собой все окружающее, звон в ушах не прекращается, наоборот становится еще громче, застилая все другие звуки. Я пытаюсь бороться, но ничего не могу поделать. В конечном итоге теряю связь с миром, погружаясь в темноту и тишину.

Все тело горит, как в огне, кости ужасно ломит, в горле першит. Каждое движение дается невероятно тяжело. Яркими вспышками отдается плечо. Я с трудом открываю глаза. Я снова в комнате Пита, на его месте.

На кровати Катона одиноко лежит матрац, на тумбочке чистое белье. Значит, его либо выгнали, либо переселили. Надеюсь, первое. Перевожу взгляд на кровать, которая принадлежала Гейлу. Белая ткань облаком на секунду повисает в воздухе, а потом ложиться на матрац. Вижу Пита, который управляет простыней. Я вижу лишь половину его лица, но и на ней отпечатался след драки: царапина, которая тянется от брови до виска. Надеюсь, по виску Гейл не попал.

– Пит, – слабо зову я, но даже это, казалось бы, маленькое, действие вызывает волну жара.

Тот сразу же бросает пододеяльник, который только что взял в руки и полетает ко мне. Другая его бровь рассечена, на губе все еще свежая кровь. Протягиваю руку и аккуратно касаюсь его щеки проверить, не показалось ли мне, что кровь все еще идет. Пит шипит, но терпит. Сразу же понимаю, что раны он не обрабатывал. Максимум умылся обычной водой.

– Как ты? – спрашиваю я, убирая ладонь.

– Я-то нормально. А вот твоя рука и температура меня тревожат, – говорит Пит, поправляя волосы, которые лезли мне на лоб.

– Температура? – повторяю я.

Неужели я… нет, нет, нет! Только не это! Мне нельзя болеть! Во-первых, мне нельзя пропускать занятия по пению, во-вторых, по танцам, а, в-третьих, и в основных, сейчас лето, а болеть летом просто ужасно.

– Китнисс, ну чего ты? Не плач, ты скоро поправишься, – он с сожалением смотрит на меня, а я чувствую, что мне становится еще жарче. Кажется, у меня сейчас начнется истерика. Я не хочу болеть. Не сейчас. Не в лагере. Не когда мы с Питом снова вместе. – Хочешь, я тебя обрадую?

– Да, – тихо говорю я, дрожащим голосом, хотя мало представляю, чем можно меня сейчас обрадовать.

– Гейла и Катона пересели в вашу с Джоанной комнату, а вы теперь живете тут, – он улыбнулся.

– Это хорошо, – я немного успокоилась, но обида все равно осталась. Я не хочу лежать в кровати целыми днями, пропуская лучшее лето.

– Ты на этой кровати останешься или на соседней? – поинтересовался Пит. Я не особенно хотела лежать на месте Гейла.

– На твоей, – уверенно ответила я. Он провел своей рукой по здоровому плечу. Она показалась мне ужасно холодной. Ледяные мурашки распространись по всему телу и меня стало морозить. – Где одеяло? – спросила я, захотелось укутаться, как в кокон и пролежать так всю ночь.

– Замерзла? – спросил Пит, укрывая меня одеялом, которое лежало у моих ног, я лишь кивнула. – Поспи, а утром тебе будет легче, – последний раз поправив одеяло, он поцеловал меня в щеку.

– Обещаешь? – как маленькая спросила я. Пит лучезарно улыбнулся.

– Обещаю.

– Обработай раны, – прошептала я, погружаясь в сон. Кажется, он ответил «хорошо».

========== Глава 20. До этих звезд тысячи световых лет. ==========

Комментарий к Глава 20. До этих звезд тысячи световых лет.

Угадайте кто. Да, я.

Чо, не ждали?

Простите за такую дикую задержку, но 10 класс это реальная задница, но на той неделе мб будет больше времени (то крутое чувство, когда оценки по полугодиям)

Жду ваши отзывы)

Приятного чтения)

Прошла еще неделя. Все это время Пит за мной ухаживал, не отходил ни на шаг, пропускал свои занятия, отлучался лишь, чтобы принести еду из столовой. Он брал и себе, и мне. Первые пару дней он помогал мне есть, потому что голова ужасно болела и кружилась, а рукой я вообще боялась шевелить.

Пит не ложился, пока я не засну, он что-то мне рассказывал или читал книги или просто сидел рядом. Если я спала днем, то он рисовал работу, которую за неделю до отъезда из лагеря отправляют в колледж, чтобы оценить мастерство поступающего.

Джоанна и Финник тоже проводили со мной немного времени вечером, но почти весь день они где-нибудь гуляли, либо были на занятиях. Оно и понятно, если бы я не болела, то тоже гуляла с Питом по пляжу, сидела вместе с ним в общей комнате или пела на вокале.

Сейчас от моей болезни остался лишь забитый нос, швы с плеча уже сняли, но если резко дернуть, то начинает немного болеть. Я уже хожу в столовую вместе со всеми, с понедельника вновь займусь своим голосом.

Сегодня ночью мы с Питом, Джоанной и Финником решили посмотреть фильм. Джоанна привезла в лагерь ноутбук с папкой «Фильмы», в которой было множество файлов: от комедий до ужастиков, от мелодрам до боевиков: на любой вкус.

Пит голосовал за комедию, Финник за боевик, Джоанна за ужастик, а я за мелодраму. После того, как мы около получаса кричали и спорили, Одэйр предложил гениальную идею: написать жанр на бумажках, перемешать, какую вытащим, то и будем смотреть.

Единогласно было решено, что тянуть жребий будет Джоанна. Когда она доставала листок, другой зацепился за него, и снаружи оказалось два жанра. Мы подумали, что судьбой шутки плохи и решила смотреть два фильма. Один оказался мелодрамой, а другой ужасом.

– Это все подстроено! – выкрикивает Финник недовольным голосом. – Она специально достала то, что хотели они! – он обиженно складывает руки на груди. Я не могу понять серьезно ли он это, или в шутку. – Я так не играю.

– Ну, конечно, специально, я же по твоему мнению ужасная лгунья и прочее, и прочее, – довольно резко реагирует Джоанна на, казалось бы, безобидную шутку Финника. Удивленны абсолютно все, Джоанна тем временем встает прямо рядом с Финником, который сидит на полу, и пронзает его грозным взглядом.

– Джо, ты чего, – улыбаясь, спрашивает Финник, вставая с пола и отряхивая брюки от налетевшей грязи.

– А то! – возмущенно всплескивает руками Мейсон. – Все тебя не устраивает! Это я не так делаю, то я не так делаю. Что же ты со мной встречаешься, раз я такая, – кричит Мейсон, но договорить она не успевает.

– Какая? Стервозная? – произносит Одэйр и с любопытством наблюдает за Джоанной, которая буквально потеряла дар речи.

Я хочу встать и дать Финнику подзатыльник, притом неслабый, никто не имеет права называть мою подругу стервой. Но как только я оказываюсь на ногах, Пит тянет меня в сторону двери, и я не успеваю заметить, как уже нахожусь в слабоосвещенном коридоре.

– Ты что делаешь? – шиплю я на него, хочу вернуться в комнату, из которой доносятся ругательства, которые я не могу разобрать.

– Не лезь, – шипит на меня Пит, грубо хватая за руку. Я ее тут же выдергиваю, и мне кажется, что сейчас сорвусь на Пита так же, как Джоанна на Финника. – Прости, – говорит он, опуская взгляд на мою ладонь, которую я потираю после его сильной хватки. – Рассказывал мне Финника, как они мирятся, – глаза парня хитро прищуриваются. – Так что, знаешь, я думаю, нам стоит пошататься где-нибудь часок другой, – Пит мне заговорчески подмигивает и идет в сторону лестницы. В первую секунду я не понимаю, что он имеет в виду, но потом до меня доходит.

– Тоже мне, подруга, могла бы и рассказать, – бурчу я себе под нос, догоняя Пита. А где они это делали? – спрашиваю я то, что только что пришло мне в голову, ведь почти все время мы проводим вместе с ними.

– По ночам в туалете, – шепчет Пит, наклонившись к моему уху, будто в это время в коридоре еще кто-то может быть. Меня тут же передергивает, надеюсь, они делают это не на раковине, куда я кладу щетку, пока умываюсь.

К моему удивлению, мы без труда смогли выйти на улицу. Оказывается, иногда, когда Хеймитч уговаривает охранника выпить с ним, всю ночь по лагерю разносится их ужасный храп. На улице довольно-таки тихо, даже море сегодня намного молчаливее, чем обычно. Небо свободно от облаков, показывает слегка мерцающие звезды и месяц. Мы уселись прямо на камни в том месте, где мы впервые поцеловались.

– Красиво тут, – выдыхаю я, нарушая тишину. Все это время почти неотрывно наблюдала за звездами. Они такие красивые, такие далекие. Так здорово представлять, что вокруг каждой из них несколько планет, на которых тоже есть жизнь, ведь вселенная бесконечна, не может быть так, что мы тут совершенно одни.

– Да, забавно, но красота в простоте. Я бы нарисовал.

– Не расскажешь где, какая звезда? – прошу я Пита, немного улыбнувшись. Обычно когда в фильме парень девушка сидят на улице и смотрят на звезды, молодой человек рассказывает о всяких созвездиях.

– Ни одной не знаю, – просто говорит Пит. – Не вижу смысла запоминать названия того, чего возможно уже нет.

– Нет? – удивленно переспрашиваю я. И что значит, его нет? Вот звезды, вот небо…

– Понимаешь, – начинает он, лощась на камни, я следую его примеру. – До этих звезд тысячи световых лет. Пока их свет до нас доходит, тоже какой-то время должно пройти. И понимаешь, какая штука выходит, время идет, а на небе мы видим все те же звезды, и возможно, если где-то рядом есть жизнь, мы смотрим в эту точку и видим их далекое прошлое. Поэтому, я и не верю в гороскопы. Люди создали знаки зодиака, ориентируюсь на звезды. Но никто не может знать наверняка на том ли они месте, и те ли там звезды вообще.

Мы еще долго о чем-то беседуем, периодически возвращаюсь к далеким частям вселенной, и, наконец, нагулявшись, за руки идем спать. Но на пороге нас встречает не очень трезвый Хеймитч.

– Молодые люди, вас ждут серьезные проблемы.

========== Глава 21. Я никогда не заслуживала Пита. ==========

Комментарий к Глава 21. Я никогда не заслуживала Пита.

Я не знаю почему именно это песня, но вот:

Krysta Youngs – Black Hole

Приятного чтения)

Жду ваши отзывы)

Спасибо за внимание)

Ваш Ангел)

Главное не паниковать. Хеймитч может только припугнуть, тем более, он сам в нетрезвом состоянии, так что назавтра он забудь все свои ужасные обещания. Но все-таки сердце пугливо бьется, так что я жмусь к Питу, он сжимает мою ладонь, но спокойней не становится.

– Теперь вы,– начинает Хеймитч, но не успевает закончить.

– Что здесь происходит? – слышится грубый мужской голос за нашими спинами, сначала я смотрю на лицо Эбернети и по его выражению понимаю, что там вряд ли какой-то прохожий, медленно поворачиваюсь, и мое сердце тут же летит вниз. Отец Гейла. Директор лагеря. Видимо, гулял по Дистрикту, или был на каком-то мероприятии, скорее всего, второе: на нем строгий серый костюм. – Почему дети в такое время на улице?