Текст книги "Обрести крылья"

Автор книги: Ангара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 28 страниц)

Поднявшись на этаж выше, с трудом сдерживая зевок, я оказалась в уже знакомом цветочном коридоре, но слишком коротким, чтобы в нем располагались комнаты, их тут скорее всего и не было, зато были высокие, уже открытые двери, выходящие на посадочную площадку. Небольшая , по сравнению конечно с замковыми совсем крохотная, на ней помещались наш серый флай, а так же незнакомый черный с серебристой полосой на боку, в который уже усаживалась Юлиана, тихо переговаривающаяся с невидимым мне собеседником.

Остановившись перед открытым люком, вновь потерла виски. Боль отступила, затаилась, но общее чувство подавленности осталось. Может действительно необходимо расслабиться? А там глядишь и в норму приду, да и план дальнейших действий наброшу.

Удобно устроившись в кресле, уткнулась лбом в приятно прохладное, затемненное стекло. Люк автоматически закрылся, двигатель заурчал, флай поднялся и, развернувшись, медленно выплыл из ангара, поднялся и завис.

– Ну, как тебе? Правда, здорово? – повернувшись ко мне, и поглядывая вниз одним глазом, Юлиана широко улыбалась.

А там было действительно здорово. Невысокие, трех-пяти этажные светлые домики утопали в зелени и цветах. Ажурные балконы, цветные витражи, стеклянные, почти незаметные купола, превращающие обычные стены в нечто сказачное, и парк, украшенный дорожками-нитками, совсем крохотными с такой высоты клумбами и деревцами, пятнышками беседок и фонтанов. И правда, здорово.

Флай, видимо застывший по просьбе девушки, мягко поднялся еще вышел, и, разрезая ажурные облака, полетел в Центр.

– Мы сначала в Южный Центр, если не устанем, то потом слетаем в Северный, – поблескивая голубыми глазами, Юлиана нетерпеливо заерзала на сидении. Недолгий полет закончился, и мы уже приземлялись.

– Как понадобитесь, я вас вызову, – не поворачиваясь к водителю, бросила Юлиана.

– Конечно, малэри. – низкий голос как оказалось, принадлежал русоволосому белту, на голове которого красовалось нечто похожее на черную кепку с серебристой полосой. Дверь неслышно отъехала в сторону, и внутрь флая ворвался жаркий, опаляющий воздух с дурманящими неизвестными ароматами.

Элегантно выскользнув из аппарата, моя спутница оглянулась и вновь широко улыбнулась.

– Потрясающе! – опять схватив меня за руку, потянула к широким стеклянным дверям, с золотистым узором, в которые входили и выходили дамы различных возрастов, и , похоже рас. Брюнетки, шатенки, блондинки, контрастные шевелюры арту, весь этот цветник благоухал, трещал без умолку и расцвечивал улицы яркими красками своих одежд до ряби в глазах. Кошмар, как же я отвыкла от большого количества народу, к тому же представленного практически исключительно женским полом, изредка мелькающие мужественные лица представителей лагеря мужчин, на этом фоне терялись и бледнели.

– Потрясающе.... – восторженно выдохнув при взятии грудью стеклянной амбразуры, Юлиана завертела головой, и , наконец, обозначив для себя путь, потянула меня через покрытый черными плитками пол к кабинке лифта. – Нам на четвертый.

– Откуда знаешь? – пытаясь вытянуть ладонь из 'хрупкой' ладошки малэри, недовольно поморщилась. Сколько можно меня тянуть? Я не канат.

– Да пока ты спала, я все разузнала. Нам на четвертый!

– Ммм... и сколько я спала?

– Час примерно, может чуть больше. Хотя странно это. – загрузившись в лифт, пальцем свободной руки она нажала одну из кнопок. По-видимому, цифру четыре.

– Почему странно?

– Да странно, после настойки Амита можно не спать часов двадцать. Нам бы как раз хватило. Здесь столько интересного! – большие глаза малэри предвкушающее блестели. Странно блестели.

Арет, наследный принц Эритум.

Мыслеобразы ворвались в мозг ярко и агрессивно, заполняя пространство фразами, предложениями, вопросами и ответами. В основном не нужными, не интересными, но кое-что Арет все же смог вычленить. Он увидел свою гротескную фигуру со стороны – незнакомый мужчина, похожий на аритов в полной боевой трансформации, похожий, но чем-то отличный – девушка не успела рассмотреть подробности, хотя и очень хотела. Такое событие – в ее спальне мужчина. Наверно один из друзей хозяев? Они такие странные, вместо того, чтобы развлекать гостей, малэри, они разлетелись по своим делам. Какие могут быть дела, когда у них в гостях потенциальные супруги?

Девушка негодовала, вспоминала недобрым словом младшую даИрЭртон, посмевшую без разрешения забрать их корабль и куда-то отправиться, скандал, и куда только смотрят ее братья? Единственный здравомыслящий человек из этой семейки – Вилер. Жаль, конечно, что он не наследник, очень жаль, и вдвойне обидно, что и он не может уделить гостям внимание – какие-то проблемы со здоровьем, и хотя маменька считается подругой малэри Юджины, но та о происшествиях молчит, отговариваясь общими фразами.

Девушка негодовала, она возмущалась и мысленно шипела, выливая свое недовольство ситуацией на внимательно вслушивающегося Арета, которому уже надоело путешествие в чужих мыслеобразах. Уже выныривая из водоворота страстей, он заметил совсем крохотные, незначительные для прибывающей в обмороке малэри мысли – девчонка даИрЭртон улетела не одна.

Откинувшись на мягкие подушки, даон задумчиво потер подбородок. Улетела? Куда? И... когда? Ее запах еще силен, значит, он опоздал всего на несколько часов, к тому же он до сих пор странно ощущает ее, часть ее. Поднявшись с кровати, мужчина кинул небрежный взгляд на лежащую рядом девушку. Леди ему уже ничем не поможет, он ей в принципе тоже. А вот поданная ею идея представиться одним из друзей хозяев может быть очень удачной. Хищно улыбнувшись, наследник принял свой человеческий облик, и уже забыв о леди, выскользнул в коридор замка и уверенно повернул, ведомый легким, сладковатым ароматом.

Гостевое крыло, как любезно обозначила его шатенка, оказалось достаточно большим, а коридор длинным. Но вот, наконец, мужчина замер возле одной из закрытых дверей, и легко толкнув ее, вошел внутрь. Аромат усилился, стал странно тягучим, смешался с чужим, явно мужским, похожим на ... кровь.

Глубже вдохнув, Арет шире распахнул глаза. Кровь, не только чужая кровь, но и его девочки. Она явно была ранена. Обычный порез не дает такой густоты аромата. Глаза сощурились, крылья носа затрепетали, где-то внутри заворочался зверь, готовый вырваться и наказать. Сжав кулаки до побелевших костяшек, мужчина медленно оглянулся, замечая как эта комната похожа на предыдущую, как тяжелые гардины закрывают окно, как кровать застелена свежим, чистым бельем и ровным покрывалом, без единой складки. Сделав несколько шагов, он застыл посредине комнаты. Даон не знал, что здесь произошло, но что бы это ни было, виновные будут наказаны. К счетам этой планеты и ее обитателей прибавился еще один.

Вычленив наиболее сильный запах крови, ее крови, он подошел к окну, и, отдернув ткань, прикоснулся рукой к подоконнику. Комнату вымыли, старательно вымыли, но не так старательно как хотелось бы... Под тяжелой каменной плитой подоконника Арет обнаружил размытую кровавую полосу, короткую и бледную. Но этой малости хватит, чтобы найти его девочку.

Соскоблив ногтем засохший кусочек крови, Арет вновь вдохнул ее запах и, прикрыв глаза, слизнул, пробуя на вкус, сосредотачиваясь на ощущениях и образе молодой красивой девушки с фиолетовыми глазами. Его собственная кровь побежала быстрее, а внутренний компас указал направление. Она далеко, хотя и в этом мире, она жива, ее сердце бьется размеренно и сонно. Он скоро найдет ее, а пока, пока он, наследник, начнет раздавать долги, и начнет это делать прямо сейчас, и видимо один из хозяев, так любезно заболевший, и отдыхающий сейчас в медкамере ему в этом поможет.

Коридоры, лестницы, кланяющиеся слуги. Его действительно приняли за одного из гостей. Ухмыльнувшись в ответ на новый поклон, он, наконец, нашел медицинскую комнату с тремя стеклянными ящиками, в одном из которых спал молодой черноволосый парень. Похоже огонь благоволит ему. На мгновение погрузившись в чужие мысли, Арет резко вынырнул и злобно скривил губы.

– Мразь...

Зверь внутри взревел и потребовал смерти посмевшему коснуться, посмевшему пожелать убить.

Выдернув провода, он запаял капсулу.

Парень внутри проснулся, словно от толчка, и непонимающе уставился в кровавые глаза незнакомца.

Нагнувшись ниже, ловя чужое непонимание и зарождающийся страх, Арет прошипел:

– Ты умрешь. В огне. Как последняя шавка. Так, как чуть не погибла она. Я рад, что моя девочка не убила тебя, это смогу сделать я...

Пытаясь открыть крышку медблока, Вилер озирался по сторонам, выискивая выход, которого не было. Крышка не открывалось. Кнопка связи, встроенная на крайний случай в капсулу не действовала. Что Рихт его побери происходит?

– Ты сумасшедший? Открой!

Арет презрительно усмехнулся, и, положив ладони на ящик, прошептал:

– Умри!

Зверь внутри наследника недовольно заворчал, он хотел растерзать арита когтями, медленно выдавливая жизнь, капля за каплей, но время... Времени на это не было.

Капсула задымилась. Легкие огоньки пламени начали пожирать пластик, плавить стекло и металл.

Полюбовавшись на перекошенное лицо парня, запертого в ящике, даон удовлетворенно вздохнул. Его пленник что-то кричал, бил кулаками стекло, пытался измениться, вдыхая дым и ядовитые испарения. Может у него и получится, но вряд ли. Он должен умереть, так, как умирала она. Перед глазами встала подсмотренная картинка – яростная вспышка огня, озарившего темные джунги. Огня, в котором чуть не погибла его невеста.

Бросив последний взгляд на дело своих рук, мужчина прикрыл глаза и сосредоточился на капельке крови, играющей на языке. Сейчас. Минута, секунда. Есть. Он нашел ее. Довольно улыбнувшись, открыл глаза и вошел в образовавшийся портал, оставляя за спиной горевшую комнату.

Маленькая комнатка. Совсем крохотная. Мягкий ковер, небольшая кровать и... куча грязных, покрытых засохшими пятнами крови тряпок , валяющихся на полу. Улыбка медленно сбежала с губ, и тяжелый кулак проломил пластиковую перегородку, когда Арет понял – он опоздал, опять опоздал. Это был корабль. Пустой корабль. И он опять опоздал.

Глава 29.

Планета Фарох.

Амире.

Пару часов спустя я наконец отбилась от опьяненной свободой Юлианы и, вытянув ноги, сидела в удобном кресле за аккуратным каменным столиком. Таких местечек как это, в этом стеклянном громоздком здании было с десятка два, и каждое на три-четыре столика. Небольшая веранда, прикрытая со стороны входа лианами с крупными мясистыми листьями, спасающий от палящего солнца козырек над ней – ажурное переплетение стекла и металла, и балкончик, каменный, как мой столик. И я одна во всем этом великолепии сижу в очень удобном кресле вытянув ноги и помешиваю крутую пенку в круглой чашечке. Действительно, великолепно.

Подняв чашечку, вздохнула тонкий, чуть сладковатый аромат. Итак, что мы имеем? А имеем мы свободное время, которое нужно использовать с пользой, и которое заканчивается с поразительной скоростью.

За те два часа, пока я хвостиком бегала за опьяненной не только свободой, но и какой-то дрянью малэри, узнала поразительную вещь. Оказывается, меня не просто так приютили добрые ариты, далеко не просто так, да и выпавшая мне честь быть подопытной зверушкой в каверзах младшей да ИрЭртон, тоже досталась не за красивые глаза. Милая напарница по неприятностям оговорилась, скорее всего случайно, что оказывается ее старший братец имеет на меня виды, и я в скором времени стану не просто соседкой по комнате на корабле, но и родственницей, а сие знаменательно событие, скорее всего, произойдет вскоре после Бала. Какая радость! Вот поэтому я, как примерная будущая пара наследника клана должна выглядеть потрясающе и брать пример с окрыленной возможностью безнаказанно опустошить родовой счет Юлианы. Я почему-то не обрадовалась, почему бы это? Но девушка, увлеченно рассматривающая очередную безделушку, уже благополучно забыла о небольшом монологе и ответа от меня не требовала.

Ошарашенная такой потрясающей новостью, я какое-то время выпала из реальности и не заметила, как оказалась в примерочной кабинке, где автоматически сняли с меня мерки и на спроецированное изображение уже подбирались наряды на все случаи жизни, при чем сим процессом управляла 'моя будущая родственница', азартно нажимая на кнопки и комментируя ту или иную вещь. Вскоре мне удалось сбежать, отговорившись непрекращающейся головной болью. И самое обидно – врать почти не пришлось! Унявшийся было шум в голове, вновь возобновился от осознания 'радостной' перспективы.

Сейчас, рассматривая тайны вселенной под воздушной шапочкой напитка, я пыталась понять, что же делать дальше? Остаться в этом мире и стать всеми уважаемой супругой будущего главы клана? Зачем? Где-то в глубине души я еще верила в любовь, в уважение, привязанность, преданность, нежность. Я еще не забыла эти чувства, пусть они были наносными, навеянными, но какое-то время мне казалось что я счастлива. Даже сейчас, когда этого нет, я не хочу размениваться на меньшее. Что может мне предложить Арвин? Кроме положения в обществе, которое в принципе меня и не интересует и возможности с горящими глазами подобно Юлиане раз в год добираться до торговых центров и тратить состояние семьи на вещи и безделушки? Зачем они нужны? Чтобы раз опять же в год покрасоваться на Балу, демонстрируя себя, семью, мужа? В этом мире женщина – драгоценность, она должна охраняться под семью замками, улыбаться мужу и рожать детей, изредка должным образом демонстрироваться окружающим, подтверждая высокий статус рода. Все! Ну еще, может быть, плести свои мелкие интриги, занимаясь домом и семьей. Я не хочу так жить. Не хочу! И не буду.

Еще там, в космопорту, мне хватило сил (или мозгов?) заказать проверку состояния космолета и его заправку. Сейчас же я благодарила своих и местных богов за это. Все, что нужно – это вызвать флай, долететь до гостиницы, а оттуда уже самой до космопорта. Юлиана не маленькая девочка, справится как-нибудь сама, а я улечу. Не знаю, сколько понадобится времени, чтобы уйти из этого мира, но я уверена, у меня все получится. В крайнем случае...

Прикусив губу, зажмурилась. О крайнем случае думать не хотелось. Совсем.

– Разрешите? – рядом со столиком остановилась женщина – типичная белта, только молоденькая. Чепчик с кружавчиками, длинное платье, передник, опять же с кружавчиками.

Дождавшись моего кивка, она споро начала выкладывать с небольшой тележки закрытые крышками тарелки и тарелочки. Мой обед. Или ужин. А что? Не на голодный же желудок совершать побег? Это, по меньшей мере, глупо.

Выставив съестное великолепие, она убрала крышечки.

– Приятного аппетита, малэри, – сгрузив ненужное, девушка вежливо кивнула и скрылась за зеленой завесой.

Приятного аппетита, Амире. Продегустировав первую ложечку воздушного нечто, мысленно кивнула. Вкусно. Очень.

Итак, примерный план составлен. Ем и улетаю с планеты, а вот что я буду делать потом? Болтаться между планетами и пытаться уйти порталом? Или выбрать какую-нибудь планетку или спутник, благо их тут много, и уже оттуда пробовать открыть портал? Как я сделала это в прошлый раз? И что я сделала не так в последний?

Положив кусочек нарезанного синего фрукта в рот, чуть не подавилась. Над головой низко пролетел черно-серебристый флай, отчего стеклышки, вплетенные в металлический узор козырька задрожали. Поежившись, откашлялась и оглянулась. Флай, преследуемый другим, черным, пролетевшим чуть выше, вошел в крен и, развернувшись, помчался назад, резко взял вверх и, став практически невидимой точкой, затерялся в облаках.

– Амире? Наконец-то! Думала, не найду!

Успев запихнуть в себя новый кусочек фрукта, вновь подавилась. Откашлявшись, возмущенно посмотрела на приближающуюся, сияющую, словно солнышко, Юлиану.

– Я нашла потрясающий наряд к Балу! Ты бы...

Стеклышки над головой вновь задрожали, посмотрев наверх, я охнула и нырнула под защиту стола.

– Назад! Юли!

Если этот гад...

– Что?

Гул увеличился и перешел в треск ломающейся арматуры и сыплющегося стекла. Красивый, блестящий на солнце мириадами граней стекольный дождь посыпался сверху на застывшую девушку. Время замерло, когда она шире раскрыла глаза и начала поднимать голову вверх, когда один из крупных кусков ударился о стену и, расколовшись, устремился в золотистую фигурку девчонки.

Я не успела сказать ни слова, я не успела броситься вперед, чтобы пригнуть ее к полу или оттолкнуть под защиту лиан. Я не успела. Я только смотрела, как она охнула и медленно осела под стеклянным дождем, как осколок вонзился в тело, а ярко-желтая ткань начала покрываться некрасивыми пятнами. Кровавыми пятнами. Я не успела.

– Юли?! – вопросительно прохрипев, откинула упавшую на глаза прядь волос, и прислушалась. Было страшно. Очень страшно. Не за себя, нет. За нее. Где-то на границе слуха что-то упало, раздался грохот, кто-то кричал, рыдал, там, где-то далеко. Тут же, в образовавшейся звонкой тишине, словно отгороженной от мира сияющими на солнце частичками стекла и футуристической реальности лежала на полу и тяжело дышала молоденькая девушка. Хрипло, прерывисто, страшно. Она лежала на животе, пришпиленная тонким острым лезвием, с повернутой ко мне головой и с удивленно распахнутыми глазами.

– Боль...но, – выдавив, она тяжело вздохнула и тихо заплакала. Тонкие дорожки слез смешались с кровавыми пузырями, появившимися в уголках губ.

– Юли?? – судорожно оттолкнувшись от ножки стола, попыталась подняться, но, поскользнувшись, упала коленями на осколки, и, не обращая на них внимания, быстро поползла к ней, оставляя за собой кровавые дорожки, – Юли? Не вздумай умирать! Только попробуй! Сейчас... Сейчас кто-нибудь придет... Обязательно! Ты слышишь меня? Юлиана! Шерт тебя побери! Только попробуй!

Прозрачные голубые глаза девушки потемнели и помутнели от боли. Они смотрели на меня с непониманием и какой-то надеждой. Она словно спрашивала – 'За что?' Как будто это я воткнула в нее кусок стекла. Как будто я знала, почему, но точно утверждала, была уверена – я должна его убрать!

Пытаясь что-то сказать, она вздохнула и закашлялась, выплевывая сгустки крови. Взгляд стал обреченным и потерянным, она словно прощалась.

– Юлиана! Слушай меня! Юли? Ты обязательно поправишься... Слышишь?

Наклонившись ближе к ней, я гладила темные волосы, задевала пальцами куски стекла, откидывая его, снова гладила.

Шерт! Шерт... шерт... Зажмурившись, с трудом сдерживая слезы и кусая губы пыталась подумать и взять себя в руки. Я всегда отвечала за себя. Только я. Одиночка. Никому и ничего не обязана. Но сейчас, сейчас я почему-то чувствовала за нее ответственность. Странно, да? Эти сутки, что мы были наедине, невольно сблизили нас, даже несмотря на ее несносный характер, ее каверзы, ее последнюю выходку, ее безалаберность и детскую жестокость. Я не хотела, чтобы она умерла. Это неправильно. Так не должно быть!

Упрямо сжав губы, распахнула глаза. Хватит. Хватит сидеть и ныть. Хватит.

– Юли? Не двигайся, я попробую вытащить. Ты слышишь? – поднявшись на колени, я потянулась к стеклу и, вдохнув, затаила дыхание. Вот сейчас. Угол наклона. Резкий рывок. Она закричала, а я уже держала в руках острый осколок и смотрела на кровь, толчками вытекающую из тонкого разреза. Отбросив в сторону стекло, приложила сорванную с головы шаль и просила, умоляла всех богов, чтобы кто-нибудь наконец-то пришел.

Я не знаю, что произошло потом, но мгновением позже я видела, как расплывчатый мужской силуэт склонился над телом, за его спиной реяли прозрачные крылья, а рука устремилась к груди и мягко вошла в нее. Я знала, что он держит сердце. Его губы шептали слова, а глаза существа напротив давали согласие. На что?

'– На жизнь.' – шепнул некто. Образ растаял, а перед глазами осталась умирающая девушка.

Зажмурившись, вновь распахнула глаза, отчаянно оглянулась, и провела ладонью по лицу. Никого не было. Только я и она. Не было призрачного мужчины, не было другого, приклоняющего колени перед ним. Только я и Юлиана. Переведя глаза на бледное лицо малэри, вздрогнула, зеленые глаза были закрыты, синеватые губы плотно сжаты, а по подбородку, на ярко желтую ткань текла тоненькая кровавая струйка.

'Действуй! Заставь ее жить! Для тебя.' – тихий голос в голове шептал, искушал, направлял. Уговаривал. Утверждал. Советовал. Упрашивал. И я поддалась. Я не заметила, как за спиной раскрылись крылья, а когти на руках удлинились. Совсем как у мужчины в видении. Я не поняла, когда успела перевернуть девушку на спину, и, склонившись над ней, резко ввести руку в грудину. Фиолетовые когти легко врезались в грудь, дробя кость, добрались до сердца. Еще живое и горячее, медленно отсчитывающее последние мгновения. Нет, я успею. Оно будет моим и будет биться для меня!

Наклонившись к открывшимся мутным глазам, я шептала, почти так же, как некто за секунду до этого. Почти. Я утверждала свое право, я велела жить. Сейчас, потом, всегда. Сердце замерло и забилось с новой силой.

– Ты согласна! – я не спрашивала, я утверждала, я вырывала из ее горла вымученное 'да'. И она согласилась. Скривив рот, тихо прошептала согласие. Согласие на жизнь.

Я не видела, как черные крылья обволакивали нас, закрывая от мира. Здесь и сейчас были только я и она. Я не заметила, как лианы, закрывающие вход были сорваны, а на веранду ворвались спешащие на помощь мужчины. Я не слышала чей-то удивленный вскрик, чье-то ругательство и крик полный ужаса. Я не поняла, как вытянула ладонь, отпуская сердце, и положила ее на рану, как что-то вечное связало нас с Юлианой, протягивая между нами невидимую нить. Я только взглядом цеплялась за ее глаза, все еще полные боли, но живые. Я заставляла ее жить.

Внезапно какофония звуков и криков ворвалась в уставший мозг. Не отпуская рук, обернулась. За темной пеленой из крыльев застыли мужчины. Черноволосые и двухцветные, они что-то держали в руках, что-то , направленное на меня.

Удивленно улыбнувшись, отпустила малэри. Рана затянулась. Хорошо. Провела окровавленной ладонью по ее щеке, убирая слезы. Зря, еще больше ее замарала. Глупо.

– Пришли? – хмыкнув, покачала головой, – Поздно...

Почему помощь всегда приходит позже, чем необходимо?

– Малэри! Отойдите от раненой! – чужой стальной голос одного из аритов заставил недовольно поморщиться. Мужчины! Ничего не понимают, зато как любят командовать. Хотя сейчас, я и сама ничего не понимаю.

– Малэри?

Резко обернувшись, взметнула крылья и покачнулась, с трудом удержав равновесие, уперлась ладонями в пол. Устало подняв голову, обвела взглядом присутствующих.

– Почему так поздно? – спросив ближайшего, попыталась подняться, но вновь покачнулась, и не заметила, как кто-то выстрелил, и бок кольнуло. – Что?

Ноги подкосились. Перед глазами замелькали красные и черные точки, сливаясь в одно большое красно-черное пятно, засасывающее в неизвестность. Сквозь грохот в ушах пробился еле слышимый, отчаянный хрип:

Амире .

–Амире, сердце мое... Амире! Я знаю ,ты рядом... Амире? – знакомый голос вырывал из забытья. Яркие вишневые глаза с бешенством высматривающие что-то. Любимые руки, обнимающие... не меня? Что? Опять? Почему даже во сне я вижу это? И почему снова больно? Ведь я забыла. Все забыла.

–Амире?! – тихий вздох-стон.

– Амире... проснись... вставай... проснись... – тяжелые капли, падая, разлетались сотнями брызг.

Холодно. Темно. Руки натыкаются на плохо обработанные камни. Тяжелые браслеты... цепь? Идиотский сон. Реалистичный.

Прислонившись спиной к стене, вздрогнула, тонкая ткань совсем не спасала от холода и дискомфорта, даже наоборот, противно прилипла, заставляя поежиться. Что происходит? О том, что я все же не сплю, мозг сообщил яростно и аргументировано, тело ему поддакнуло, особенно ладони, с застывшими коркой порезами.

А все-таки, что происходит? Буквально мгновение назад, я спокойно сидела доедая великолепный обед и планировала улететь, далеко. Куда-нибудь, хоть к шертовой матери! Потом... А вот потом... Картины прошедшего стройными рядами промелькнули перед моим внутренним взором, заканчиваясь темнотой. Рука автоматически потянулась к левому боку и нащупала прореху.

– Оооооохтыыыыы..., – Задохнувшись от возмущения, грохнула кулаками по полу. Браслеты недовольно звякнули. Потрясающе! Меня ранили! В меня стреляли как в какого-то преступника! И...

Глаза безумно пробежались по темному помещению, но ни за что не зацепившись, закрылись.

– Сволочи...

Было обидно. Горько и обидно. Хотелось реветь. Не сдерживаясь размазывать слезы по щекам и проклинать. Кого? Себя... наверное больше всего себя. Ведь у меня был шанс убраться с этой шертовой планеты. Нет... Я же захотела перекусить, почувствовать себя человеком. Почувствовала??? А эти? За что? Что я такого сделала?

Память не дремала, она тут же выдала картинку – меня, наклонившуюся к Юлиане , пробивающую ладонью ее грудную клетку. А эти, прибежавшие, наверняка видели что-то. а, может и не что-то, может все? Потрясающе... Юли выжила. Я точно знаю. Но почему я здесь? И ... что же я такое сделала? С Юлианой?

Прокручивая кадр за кадром, вспоминая каждый момент, я не могла понять, что-же такое я сделала. Знала только одно – я подарила ей жизнь. Но как?

Расслабившись, прислушалась к тишине. Ничего. Только редкие капли воды, падающие где-то рядом. Вода? Это хорошо... но потом, сейчас же..

Темнота мягко окутала сознание и засветилась мириадами точек.

Что же там произошло?

Бусины закружились, не торопясь ложиться на ладонь. Ну же? Что? Какая из вас дала мне подсказку?

Хоровод замедлился, когда одна из них несмело выпала и смущенно застыла перед глазами. Вспышка, и я рассматриваю журнал, достаточно правдоподобные картинки и сухие выкладки из чужой жизни: неизвестный ритуал малочисленной и закрытой расы называемой себя 'даоны'. Цель ритуала – неизвестна. Нечто связанное с жизнью. Суть ритуала – неизвестна. Промежуточный результат – жизнь. Конечный – неизвестен.

Журнал закрылся, и чуть побледневшая бусинка мигнула, и исчезла за спинами своих товарок.

Интересненько... ну что же, пусть тогда будет ритуал жизни. Хотя, кому это интересно, кроме меня? Скорее всего всем... Но мы никому не скажем!

Истерично усмехнувшись глупым мыслям, вытянула руки, и осторожно шаря перед собой, стала медленно передвигаться на звук падающих капель. Вода это хорошо. Вода – жизнь, особенно для меня. Руки наткнулись на холодную стену, по которой тек тонкий ручеек. Намочив пальцы, поднесла их к лицу. Пить хотелось неимоверно, сухие губы сами стремились к капелькам на ладонях. Неизвестно что за вода, мало ли что тут бежит и что тут живет, но ... прислушавшись, уловила практически неслышимый шепот, ласкающий, подбадривающий. Знакомый. Так шептал дождь, там в другом мире, его голос я никогда не смогу забыть. Он обещал быть со мной, всегда. Как и говорил, в каждой капельке. Счастливая улыбка мелькнула на губах, ладони сами потянулись и прошлись по холодной стене, найдя самый большой ручеек воды. Ручеек жизни.

Вода скатывалась по рукам, впитываясь в порванное платье, в ладони, в тело. Я чувствовала энергию, медленно наполняющую меня. С каждой каплей. С каждой минутой.

Я не знала, что случилось на террасе после того, как меня ранили. Но в двух вещах была уверена. Первое – Юлиана жива. И второе, я к счастью тоже. А вот что я тут делаю, где это 'тут' находится, и почему хорошее расположение ко мне сменилось явным пренебрежением и негативом? Почему вместо нормальной комнаты для допросов, раз уж они были свидетелями того ритуала, темная холодная камера?

Недоумение сменялось злостью, заставляя прорабатывать в уме уйму вариантов такого отвратительного положения дел.

Минуты текли и текли, а я все сидела, впитывая воду, пока тонкие голубоватые линии молниями не расчертили тело. Теперь я знала, что могу спокойно выбраться из этого каменного мешка, могу разорвать цепь и уничтожить браслеты, превратив их в труху. Могу, но... подожду еще немножко. Что скажут "многоуважаемые" лэры на мое столь бедственное положение. А то, что они скоро придут, я не сомневалась. Скоро, совсем скоро, я даже слышала далекие шаги.

Тонкая усмешка коснулась губ, глаза сузились, полыхнув фиолетовым огнем.

Тихо прошептала:

– Не стоит играть со мной, лэры. Не стоит... я не кукла!

Гулкие шаги приближались к камере. Один, двое, трое? Сколько вас там пришло за одной бедной, несчастной Амире? Пришедшие остановились за дверью. Теперь, по звукам, я даже смогу определить, где она находится. Но я не тороплюсь вставать. Зачем? Закрыв глаза, жду. Несколько минут ничего не изменят.

Уголок губ приподнялся. Поиграем? Только по моим правилам!