Текст книги "Фрида (СИ)"

Автор книги: Anastay

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Он медленно покачал головой, с сочувствием глядя на меня.

– Тебе что-нибудь принести?

Забота. Вот, что люблю в друзьях. Они о тебе заботятся, когда тебе плохо.

– Только если кровать. И воды.

Он осторожно подхватил меня на руки и пронес в спальню, чтобы уложить под спасительный балдахин. Затем появился с кувшином воды. Я осушила два стакана, прежде чем откинуться на подушки.

– Блез, я серьезно. Кто-то подмешал мне какую-то дрянь в воду.

– Я тебе верю.

– Что было вчера?

Он отвел глаза.

– Блез?

Парень откашлялся.

– Ну… ты приставала к нам с Малфоем, а потом куда-то пропала. Мы искали тебя, пока не встретили Снейпа. Он сказал, что с тобой все нормально.

– Слишком сильно… приставала?

– Ну-у…

– Блез!

Я застонала. От этих его неопределенностей становилось только хуже.

– Ты поцеловала Малфоя.

Мне захотелось залезть под кровать и никогда оттуда не вылазить. Снова оно. Стыд. Какой кошмар. Это было почти также ужасно, как поцеловать Снейпа. Я спрятала лицо в подушку.

– Ты была, как одержимая, – Блез сегодня кидался из крайности в крайность – от жуткого недоговаривания до бесстыдной правды.

– Так и есть, – глухо простонала я из-под подушки. – Это было зелье Одержимости. Я уверена.

– Кому это надо было, – по голосу я чувствовала, что Блез хмурится.

– Кто бы это ни был, он не жилец.

Весь день, валясь в своей постели, я с тревогой ожидала вызова к директору. Меня навестили Гермиона, Гарри и Джинни, потом подошел даже Малфой.

– Знаю, знаю, Блез мне все рассказал, – отмахнулся он, когда я открыла рот, чтобы извиниться. Он совершенно бессовестно расселся на моей кровати, как когда-то я рассиживалась возле него в Больничном Крыле. Должна признать, если бы мы не начали с взаимных унижений, мы бы неплохо поладили с самого начала. – Но согласись, достойное наказание для твоего дурного характера, а? – он с подозрением разглядел яблоко, лежавшее у меня на тумбочке, и с аппетитом в него вгрызся.

– Отвали, Малфой. Если мы целовались вчера, это еще не значит, что можно вести себя так нахально, – я пыталась восстановить утраченные позиции гордой и независимой и столкнуть его с кровати.

– Ладно, ладно. Но в любом случае, ты неплохо целуешься!

Второе яблоко стукнулось о дверь, которую он успел за собой закрыть.

Почти у всех слизеринцев были амулеты, заглушающие мысли. Слизеринцы вообще осторожный народ. Был он и у Панси Паркинсон, жаль, осторожностью, как и мозгами, Бог ее обделил.

Это действительно было зелье Одержимости, запрещенная смесь, как и зелье Подчинения, которым я поила как-то пару раз Пивза (с тех пор он, кстати, старался не попадаться мне на глаза). Должна признать, она подстраховалась, выкинув и склянку, и не снимая, даже на ночь, свой амулет. Она не учла, что я могу действовать более прямо, и что список подозреваемых, конечно, начинался с нее.

– Петрификус Тоталус! Легиллименс!

И вот, оно все, как на ладони.

– Не знаю, убить тебя сразу, или испробовать свои изобретения, – я расхаживала вокруг нее по спальне, куда она имела неосторожность сунуться вечером. Она, конечно, была не одна, но я успела захлопнуть и зачаровать дверь прямо перед носом у Миллисент. Простой Алохоморой она ее отпереть не смогла, и теперь стучалась и истерично визжала с той стороны. – Или, может, что похуже?

Дед всегда говорил, что хуже смерти может быть только безумие. А хуже безумия – сожаления. Я прикинула варианты и со вздохом отложила заманчивые перспективы. На примете у меня было нечто другое.

– Алопециус! Фините Инкантум!

Девушка села, потрясенно качая головой.

– Что ты сделала? – ее голос дрожал. Скоро узнаешь, сладкая, что я сделала.

– Зелье Одержимости относится к разряду запретных, – сообщила я ей, пряча свою вторую палочку, которую использовала для подобных случаев, в чехол. Ее же я использовала и при изучении темных заклинаний Принца, и когда постигала Анимагию. Вспомнив о том, что пост, после некоторого перерыва, придется начинать заново, я разозлилась еще больше и чуть было не добавила еще парочку милых заклинаний. Но нет, нельзя же быть такой мстительной.

– О чем ты вообще? – она, кажется, здорово испугалась

– Ни о чем. Я тебя прощаю.

Я отперла дверь, и в комнату влетела Миллисент. Она начала что-то орать, но я, оттолкнув ее, проскользнула между любопытствующими слизеринцами, и оказалась в гостиной.

Блез ошивался сейчас в гриффиндорской башне вместе с Малфоем, и я, к счастью, была избавлена от необходимости находиться по его укоризненным взором.

У меня было еще одно дело. Если меня не вызвали к директору, это не значит, что все мы можем легко забыть происшествие. Я должна поговорить с профессором Снейпом.

Сегодня я не наткнулась ни на одно привидение, и поэтому металась по замку самостоятельно. Ни в классе, ни в кабинете его не было, в личных покоях – тоже (об этом мне сообщил портрет, который являлся дверью в его апартаменты). Я искала его целый час и, уже готовая отложить разговор на завтра, решила еще раз наведаться в его кабинет. На этот раз мне повезло больше (или не повезло, как знать). Когда я постучала, изнутри раздался какой-то звук. Решив, что это приглашение, я вошла. И замерла на пороге.

Это был не самый лучший день в жизни Северуса Снейпа. Сейчас он больше напоминал не хладнокровного высокомерного профессора Зелий, а скорее меня этим утром. Он лежал на полу рядом с камином (надо же, зачарованный камин был спрятан за каменной стеной, я даже не почувствовала), и его жутко рвало кровью.

– П-профессор? – я закрыла за собой дверь и стояла, не зная, что делать.

Он упал на бок и откатился от камина, пламя которого, даром, что магическое, затрепетало на кончике его мантии. Он же так загорится, подумала я, и эта мысль вывела меня из оцепенения. Бросившись к нему, я потушила огненный язычок одной лишь силой мысли и, выхватив палочку, наложила диагностирующее заклинание. Вдруг он умрет прямо сейчас? Дело было плохо, но не смертельно. Главное, что я поняла, это что ему очень больно. Я хотела перетащить его на диван, но тут он, застонав, приоткрыл глаза. Вскрикнув, я провалилась.

Темный Лорд недоволен… Информация, которую он сообщил… информация, которую Дамблдор велел сообщить… оказалась неверна… Отряд Упивающихся попал в засаду… Половина не вернулись… Недоволен? Слабо сказано… Жуткие красные глаза изливают ненависть, а безгубый рот выкрикивает: Круцио! Круцио! Этот крик… режет его уши… режет все его тело, даже душу… Лорд молчит. Это его крик.

Крик Северуса Снейпа из его воспоминаний, в которые я так безрассудно свалилась, теперь был и моим. Я заткнулась, когда поняла, что это не я – не меня сейчас долго и жестоко пытали в залах с высокими потолками. Я тяжело дышала, пытаясь прийти в себя, Северус Снейп рядом со мной – тоже. Собрав все свои силы, я с помощью заклинания поместила его на диван, на котором еще утром валялась сама. Я не знала, как ему помочь, и хотела позвать мадам Помфри. Она наверняка в курсе, что делать в подобных ситуациях.

– Дамблдор… Позови его, – слабо прохрипел Снейп. И как он умудряется выговаривать эту фамилию, в его-то состоянии? Я кинулась к двери, собираясь мчаться к кабинету директора, но Снейп прошептал едва слышно: – Камин.

Я примерно знала, как работает каминная сеть, и, дрожащей рукой кинув горсть порошка в огонь, крикнула «Дамблдор» и засунула в пламя голову.

Кабинет был пуст. Только портреты глазели на меня со стен.

– Где директор? – спросила я их.

– Мы все директора, какой именно вам нужен? – скрипучим голосом ответил мне один из них.

– Дамблдор, – нетерпеливо ответила я. – Мне нужен Дамблдор.

– Его нет, – степенно ответил мне все тот же портрет.

Я раздраженно вернулась в кабинет Снейпа. Он, кажется, отрубился. Где мне искать старикана? Разве что только…

Кровавый Барон просил меня пользоваться Призывом только при крайней необходимости, но сейчас я сочла ситуацию адекватной данному требованию.

– Ты звала? – он появился почти моментально, едва в воздухе испарился последний дым заклинания.

– Мне нужно, чтобы сюда немедленно явился Дамблдор, пожалуйста, – я почтительно склонила голову перед жутчайшим из привидений. Он посмотрел на бесчувственное тело декана своего факультета, и кивнул.

– Я найду его.

Директор явился минут через пятнадцать. За это время я после долгих колебаний осмелилась протереть лицо Снейпа смоченной тряпицей, которую нашла на каминной полке, смыла с него кровь и пот, прибрала в кабинете и теперь сидела, в прострации глядя на бледного Снейпа. Теперь он точно меня убьет. Я видела его в момент слабости, беспомощным и истекающим кровью. Я залезла в его мысли. Мне конец.

– Вы можете идти, Фрида, – Дамблдор был серьезен и сразу направился к Снейпу. Я не стала спорить и покинула кабинет.

Это все было слишком. Жизнь в Хогвартсе уже не казалась такой размеренной и скучной, как поначалу.

========== Глава 9 ==========

Малфой выглядел несчастным. И, кажется, был пьян. Когда я приблизилась к нему, оказалось, что я ошибалась. Он был смертельно пьян.

Был третий час ночи, и я спустилась в гостиную, так как не могла уснуть. Немного мешали голод, мысли о предстоящем ритуале (и, почему-то, о Снейпе, который не показывался уже который день) и хныканье Панси в подушку – она ревела по ночам уже третий день, а именно столько прошло со дня, следующего за Хэллоуином.

– Что с тобой, Малфой? – я села в кресло напротив него, подозрительно поглядывая на пустую бутылку огневиски, валяющуюся рядом. Вторую, только начатую, он держал в руке. Его взгляд блуждал по моему лицу, и я не была уверена, что он понимает, кто перед ним.

– Все плохо, – он сделал большой глоток и поморщился.

– Что плохо? – уточнила я.

– Выпьешь со мной? – вместо ответа он протянул мне бутылку, но я отрицательно покачала головой. – Да, я и забыл, что ты опять не жрешь ничего. И не пьешь. Ненормальная.

Я решила проигнорировать его слова, списав все на нетрезвость юных мозгов.

– Ты переживаешь из-за семьи?

В газетах писали, что Люциус Малфой бежал из страны, и теперь скрывается вместе с женой, как от официальных властей, так и от Волдеморта.

– И это тоже, – он скривился. Я опасалась, что он сейчас здесь разрыдается. Это будет очень печально – мне всегда трудно было наблюдать моменты чужой боли. – А еще эта Грейнджер…

О, вот оно что.

– Я думала, вы на пути истинном.

Он пьяно помотал головой.

– Она совсем бесчувственная. Ей все равно. Понимаешь, ей на-пле-вать на Драко Малфоя.

Бедняга. Должно быть, с ним такое впервые, когда на его персону кому-то откровенно плевать.

– Мне жаль, – мне действительно было в какой-то степени жаль. Ведь если она динамит Драко, то либо совсем слепая, либо все еще сохнет по Рону. И я даже не знала, что хуже.

– Нисколько тебе не жаль, – фыркнул Малфой и сделал еще один глоток. – Тебе-то точно на всех срать.

Он был близок к истине, как бы грустно это ни звучало.

– Блез в тебя влюблен, Поттер в тебя влюблен. Даже Снейп по тебе сохнет. А ты просто жестокая самовлюбленная…

Я не дала ему договорить, встав со своего места и забрав бутылку.

– Когда ты завтра протрезвеешь, ты сам посмеешься над тем, что сейчас наплел. Пойдем, я помогу тебя добраться до кровати.

Я взяла его за руку и вытянула из кресла. Мы почти дошли до мальчишеской спальни, когда он неожиданно прижал меня к стене. Я едва успела остановить собственные рефлексы, которые рвались как следует приложить наглеца.

– А может, нам их всех надуть, а? – дыша мне в лицо спиртом, предложил Драко Малфой.

– Что ты имеешь в виду? – я пыталась осторожно убрать его пальцы со своих рук.

– Вот это, – он впился в мои губы, и я все-таки применила некоторые свои навыки, чтобы угомонить беднягу.

– Малфой, мне очень льстит твое предложение, – проговорила я, помогая ему разогнуться и подводя к дверям. – Но вынуждена отказаться.

– И ты меня отшиваешь, – грустно прохрипел несчастный блондин. – Жизнь так несправедлива. Все лучшее достается каким-то мудакам.

– В таком случае для тебя не все потеряно, – утешила я его и втолкнула внутрь. Я уже была здесь как-то раз, заходила с Блезом, и знала, где находится кровать Малфоя. Отдернув балдахин, я упихала его на подушки и даже прикрыла одеялом. – Спокойной ночи.

Он не ответил. Он уже спал.

Блез догнал меня у входа в спальню девочек – я все-таки решила попытаться уснуть.

– Что с Драко?

– Напился, – лаконично ответила я, пристально глядя в его красивые заспанные глаза.

– Что такое? – он даже отодвинулся от моего этого взгляда.

– Скажи, Блез, только честно. Ты ведь не влюблен в меня, правда?

– Что за глупости? Ты, конечно, потрясающая, но я люблю свою невесту.

Если меня не подводило чутье, он был искренен.

– Ты мой самый лучший друг, – с чувством сказала я. Оставив его удивляться такому поведению, я зашла в спальню и завалилась в кровать. Малфой нес абсолютный бред. И… про Снейпа – тоже, конечно. Почему меня задевает эта мысль? Наложив на полог заглушающее заклинание, чтобы не слышать всхлипов Панси, я уснула.

Снейп игнорировал меня. То есть, игнорировал совсем. Ни взгляда, ни слова. Он дал задание, ходил от котла к котлу, но в мой даже не заглянул. Еще с сентября он заставил меня работать отдельно, вернув в пару к Блезу Миллисент. Я был вольна делать, что угодно со своим зельем. И если бы я сейчас вовсе не стала его варить, не думаю, что он обратил бы на это внимание. Да что с ним такое? Или со мной. Не помню, чтобы я тренировалась в чарах невидимости. Хоть меня это и порядком нервировало, мне все же удалось сварить почти нормальное зелье Неуязвимости. Оставляя флакон с образцом на его столе, я, наконец, услышала первые признаки, что на меня все же обращают внимание.

– Мисс Берк, не могли бы вы задержаться.

Я отложила сумку, помахала Блезу (Малфой этим утром ожидаемо не явился на занятия) и присела на переднюю парту перед его столом. Он заполнял журнал, и не поднимал на меня глаз, пока не вышел последний ученик.

– Я… хотела бы извиниться…

– Речь пойдет не об этом, – даже не дослушав мои сбивчивые попытки быть вежливой, одернул меня Снейп. Я обиженно замолчала. Не так уже часто я просила прощения, чтобы вот так вот грубо прерывать меня посреди этого унизительного занятия. Мне и так было не по себе. – Панси Паркинсон на днях настигло неприятное проклятье. К сожалению, ни мадам Помфри, ни директор Дамблдор не смогли справиться с ним.

Конечно, не смогли. Еще в Карроте мы с ребятами развлекались с формулой Алопециуса. Не зная основных аксиом, которые заложены в нее (а они были ой как нестандартны), можно было до бесконечности пытаться его снять.

– Не понимаю, о чем вы, – я равнодушно пожала плечами.

– Прошу вас по-хорошему, верните студентке ее… внешний облик.

Волосы, он хотел сказать. Вернуть волосы. Ну уж нет. Она еще недостаточно прониклась всем ужасом ситуации.

По-хорошему, значит, просит? Так, да?

– Попробуйте попросить по-плохому, – мрачно предложила я. Уж что-что, а разговора о Панси я точно не ожидала, когда хотела поговорить со Снейпом.

– Перестаньте паясничать, – он потер виски. Должно быть, все еще плохо себя чувствует. Мне вдруг стало его жалко. Его, этого жуткого хмыря, который два месяца изводил меня своими отработками и атаками на сознание. Слизерин, очевидно, охватила волна безумия, и следом за Малфоем умом тронулась я.

– Я не знаю, что с ней такое, – я поджала губы.

– Знаете, – устало проговорил Снейп. – Вы ей отомстили за что-то.

Видно было, как ему не в радость все эти внутрифакультетские разборки.

– Зелье Одержимости. Она напоила меня им в ночь на Хэллоуин.

– У вас есть доказательства? – черные глаза едва ли не первый раз поглядели на меня. Не знаю, почему он избегал взглядов – может быть, боялся, что я вновь окажусь в его мыслях. Но сейчас-то он не в том состоянии, что был тогда.

– Я не жаловаться пришла и не обвинять. Я просто объясняю. Она знает, что это месть, значит, знает и за что. Пусть извинится, и я подумаю.

– Я был о вас лучшего мнения, – проговорил Снейп.

– Неужели? – я вскинула подбородок. Это, наверное, один из самых подлых приемов – показать кому-то, что в нем разочарован. Однако я ему не верила. Я была уверена, что худшего мнения обо мне, чем у Снейпа, просто не существовало в природе.

– Я настаиваю, чтобы вы сняли проклятие.

Я хмыкнула и скрестила руки на груди.

– Вас могут исключить за подобные выходки.

– Мне все равно. Она получила по заслугам. Никто не смеет издеваться надо мной.

– А вы смеете, да? Издеваться над другими? – он снова не смотрел на меня. В его ровном голосе промелькнуло нечто нехорошее. Я вспомнила рассказы Гарри о том, что Снейпа дико несправедливо унижали однокурсники в школе.

– Я ответила ударом на удар.

– Считаете, это правильно?

– А вы как считаете, профессор?

Его застывший на столе взгляд вновь вернулся на мое лицо.

– Обещайте снять проклятие, если мисс Паркинсон извинится.

Было что-то в его голосе такое, что мне совсем не захотелось спорить. Я вдруг почувствовала себя нашкодившей первокурсницей.

– Хорошо. Но пусть имеет в виду, что в следующий раз даже ваша просьба ей не поможет, – я подхватила свою сумку. – И мне потребуется некоторое время, чтобы вспомнить формулу обратного заклинания.

Точнее, вывести ее. В Карроте мы этим так и не озаботились.

– Слушай, Берк, – Малфой поймал меня в коридоре перед библиотекой, где нас уже ждали Блез и Гермиона. Выглядел он неважнецки – явно сказывалась бутылка дрянного пойла, которую он вчера влил в себя. – Я не совсем помню, что вчера было. Блез сказал, что ты притащила меня в спальню… – он глядел на меня в явном желании, чтобы я его успокоила.

– Я нашла тебя в гостиной и проводила до кровати, – опустив массу подробностей, сказала я.

– Я ведь… ну… не приставал к тебе?

– Нет, успокойся, Малфой. Ты был слишком пьян для этого, – я усмехнулась. Бедняге незачем знать правду. Как мне незачем было знать, что я лезла к нему в ночь Хэллоуина. Впрочем, сама заставила Блеза рассказать.

– Уф, – он выдохнул с облегчением и явно повеселел. – А что я говорил?

– Нес всякую чушь, как обычно, – я была не в настроении рассказывать ему о вчерашних бреднях. Снейп здорово умеет искоренять позитив в людях. – Может, уже зайдем внутрь? – я кивнула на библиотечные двери, и Малфой даже галантно открыл их передо мной. Явно чувствовал себя неловко после вчерашнего.

– Я знаю, что это вы! – таким взбешенным я Снейпа видела впервые. Он расхаживал из угла в угол в своем кабинете; полы мантии развевались за его спиной при каждом шаге, куски тьмы буквально отделялись от его ауры и липли ко мне удушающими комьями.

– Что опять я натворила? – позавчера я расколдовала Панси, как и обещала, и пока что список моих школьных прегрешений был закрыт. Я не понимала ни этого ночного вызова, ни того, в какой дикой ярости сейчас метался Снейп по кабинету.

– Вы знаете, что!

– И, тем не менее, хотя бы обвините меня внятно, – я не собиралась дрожать, вжавшись в кресло, как он, наверное, ожидал, хотя и очень хотелось.

– Это вы подожгли портрет, закрывающий вход в мои комнаты! – он остановился напротив меня и буквально вдавил меня своей отрицательной энергией в спинку.

– Я этого не делала.

Но я знала, кто сделал. Сегодня у Джинни был день рождения, едва ли не более грандиозный, чем Гермионин, и, уходя, я слышала, как Дин с Симусом, оба вдупель пьяные, обсуждали некую «шутку над Снейпом». Черт, я понятия не имела, что они решатся на такое!

– Вы лжете! Я хочу видеть ваши воспоминания.

– Я спала, когда вы вытащили меня из кровати. Понятия не имела ни о каком поджоге! – его требование выбило меня из колеи.

– Я вам не верю, – он шипел мне в лицо. Да что такое с ним? – Вся моя комната… все вещи… сгорели.

О, черт. Дело-то серьезное.

– Мне жаль, но это правда не я. Хотите, проверьте палочку.

– Вы сделали это без помощи магии! Немедленно откройте свои мысли.

– Еще чего!

– Я требую…

Я встала, чтобы уйти. Но недооценила масштаба его злости. Толкнув меня обратно в кресло, он воскликнул:

– Легиллименс!

Это походило на ураганную волну. Все мои барьеры, всю защиту, смело в один миг. Я закричала. Я ведь даже не успела поставить серьезный блок. Обезумившая стихия его сознания грубо шарила в моей голове. Он искал. Он думал, что я скрываю это, и искал нечто скрытое. Но скрыто там было только одно – то, что я сама мечтала забыть. То, что вызывало кошмарные сны, заставляя кричать в подушку по ночам. И он сломал все печати, которые я так долго возводила поверх этих воспоминаний. Я больше не могла сопротивляться, все мое существо затопила тьма. Я забыла обо всем, и вновь перенеслась на много месяцев назад.

========== Глава 10 ==========

Отца я искала долго. Двое летних каникул были полностью посвящены этому делу (а ведь они в Карроте были лишь месяц). Фелиция еще пять лет назад, когда я мучила ее расспросами, сказала, что никогда не откроет мне, кто он и где его найти. Я была уверена, что она в курсе, где он сейчас живет и что с ним. Меня мучила обида. Почему я не могу знать своего отца? А знает ли он о моем существовании вообще? То, что они с Фелицией плохо разошлись, еще не значило, что он не примет свою дочь.

В Карроте нас учат многому. В том числе собирать информацию на новом месте и давить на нужных людей. Я была хорошей ученицей. Я умела давить. Из тех крупиц знаний о нем, что были у меня в самом начале, я смогла вытянуть гораздо больше, чем предполагала мать. В конце первого лета у меня было его имя, в начале второго – адрес.

Я явилась к нему после пятого курса, такая взрослая и уверенная дочь. Он был маггл, имел свою семью и прекрасную маггловскую профессию – полицейский. У него была очаровательная жена и двое потрясающе красивых детей, десяти и восьми лет. Он знал о моем существовании, все эти годы. Но он не имел никакой возможности со мной познакомиться. Я училась где-то в закрытой школе, а Фелиция уже давно исчезла из его жизни. И он был счастлив – это совершенно точно – познакомиться со мной. Они приняли меня, он, жена и дети. Я провела с ними весь месяц каникул, и, клянусь, это было лучшее время в моей жизни. Более добрых и любящих людей я не встречала. Фелиция, конечно, не знала, что мы познакомились. Она думала, я гостила у деда. Дед, хоть и был тот еще странный малый, прикрыл меня. Он не одобрял меня, как и Фелиция, но поддерживал. Потому что знал – если он не поможет, я все равно сделаю по-своему, только последствия могут быть непредсказуемы.

Я вернулась в Карроту счастливая, что теперь у меня есть настоящая семья, и почти каждый день созванивалась с ними по мобильному телефону, заколдованному так, чтобы магические волны не подавляли связь. Почти каждый день, болтая по телефону, я узнавала новости о нем и о детях, моих маленьких братьях. Так было до апреля, когда на звонки вдруг перестали отвечать. Все номера молчали. Я пыталась неделю, две, но на том конце было глухо. Тогда я, нарушив все мыслимые правила школы, безо всякого разрешения покинула ее пределы.

Дом был сожжен дотла. В полиции мне ответили, что это несчастный случай. Все четверо погибли. Я не верила в такие несчастные случаи и вновь подняла все свои появившиеся связи.

Их убили – хладнокровно зарезали всех четверых, в том числе двоих маленьких детей, а затем подожгли дом. Местная бандитская группировка, на которую имел дело отец. Совал нос куда не надо, как сказал мне один из членов той самой группировки прежде чем выложить имена убийц. Трудно молчать, когда между твоих ребер готово появиться лезвие ножа.

Тогда-то это и случилось впервые. Я потеряла саму себя. Не знаю, что за монстр тогда проснулся. Я как будто наблюдала со стороны – сквозь мерцающую красную пелену.

Вот эти двое, на которых указал трусливый бандит, сидят и выпивают в баре. А вот они же – лежат в переулке с перерезанными глотками.

Вот их начальник, который дал то задание, и, соответственно, его охрана, три человека. Истекают кровью в туалете ресторана, стеклянными глазами пялясь в потолок.

А вот и главарь – именно он отдал приказ. С ним оказалось сложнее – меня дважды ранили в руку его секьюрити, прежде чем заснуть вечным сном, а сам он оказался – сюрприз! – волшебником. Он даже успел достать свою палочку, перед тем, как я поставила его на колени и казнила.

Девять человек. Я их всех убила. Без магии. Зарезала ножом. Перед глазами все еще хлещет эта кровь.

Потом меня нашли, не знаю даже, где. Не помню, что я делала после последнего убийства. Помню только лицо аврора и молодую траву, в которую меня уткнули лицом. Как будто я собиралась сопротивляться.

Я вечность сидела в темной тесной комнате без окон, не двигаясь и не притрагиваясь к еде. Потом был суд, и меня оправдали – состояние аффекта. Что же это за аффект такой, а? Девять человек. Фелиция, должно быть, выложила огромную сумму судьям. И еще столько же – Карроте. Из Карроты ведь не исключали. Негодных учеников казнили. В школе, обучающей убийц, не могло быть иначе. А меня просто выгнали. Не знаю, что хуже.

Фелиция со мной не разговаривала, я с ней – тоже. Я вообще не разговаривала. Не произнесла ни единого слова за все время. Только когда увидела деда – разревелась у него на груди. И продолжала реветь без остановки, пока мы не оказались в Мексике. А там все стало еще хуже, когда я пришла в себя и осталась наедине со своими мыслями и воспоминаниями. Не знаю, как мне удалось не сойти с ума от всего этого.

Больше трех месяцев мне понадобилось, чтобы хотя бы сделать вид, что со мной все в порядке.

Все вдруг прекратилось.

Снейпа больше не было в моей голове.

Я задыхалась, до боли вцепившись пальцами в ручки кресла. Перед глазами стояли лица со стеклянными глазами и горелые останки дома. Я боялась раскрыть глаза. Вдруг это все еще реальность?

– Вы… – Снейп осекся. Я, наконец, решилась. Кровь под моими ногтями – кажется, я сломала несколько. Кабинет. Снейп. Отошел подальше и потрясенно таращится на меня. – Вы… – повторил он и снова не придумал продолжение.

– Посмотрел? – я слышала себя и не узнавала свой голос – столько в нем было горечи и злости. – Убедился?

Снейп выдохнул и отступил на шаг назад, когда я соскочила с его кресла, которое на долгие минуты – часы? – превратилось для меня в пыточное.

Он не препятствовал, когда я покинула его кабинет. Я не знала, что делала. Я бежала по коридорам, бежала, не останавливаясь, даже когда налетала на привидений и спотыкалась о кошку Филча. Я не прекращала бежать, пока не вылетела через парадные двери замка. Я не обращала внимания на ливень и смертельный холод на улице. Я поскальзывалась на сырой земле, падала, а затем снова бежала. Глупая. Как будто можно убежать от такого.

Я остановилась, когда совсем кончились силы. Это произошло нескоро, учитывая мою спортивную подготовку. Я была в Запретном Лесу. Задыхаясь от бега и слез, я упала на прелую листву. Пусть меня здесь кто-нибудь сожрет. Пусть, пожалуйста.

Не знаю, через сколько, но еще не начало светать, когда рядом со мной появился Дамблдор.

– Фрида, идемте. Вам нужно вернуться в замок, – он говорил мягко, протягивая мне руку.

– Идите вы, со своим чертовым замком, – я попыталась отползти подальше, но добрый парень директор схватил меня за шиворот и поднял с земли. Я хотела сопротивляться, но руки отказались даже подниматься. Я чувствовала такую дикую опустошенность и усталость, что мне было все равно, что он сейчас со мной сделает.

– Вам стоило рассказать об этом раньше, – Дамблдор как-то подпитывал меня своей аурой, и мне становилось немного лучше рядом с ним. Думаю, он делал это только лишь для того, чтобы я смогла дойти до замка на своих ногах, но все же ощущения тепла были приятны.

– Тогда бы вы не взяли меня в свою дурацкую школу, – я пыталась огрызаться, но получалось как-то вяло. Я вдруг почувствовала ужасную сонливость. Уверена, что это все чары директора.

– Это не так.

Его доброта должна была действовать мне на нервы. Почему же мне так все равно?

– Я хочу уйти, – сказала я. Невероятно, как жалко звучал сейчас мой голос.

– Поговорим об этом завтра. Сейчас вам нужно отдохнуть. Вы не против переночевать в Больничном Крыле?

Это чтобы я на других учеников не набросилась, конечно.

– Вовсе нет, – старый хрен даже не пытался скрыть, что читает мои мысли, сейчас не защищенные ничем. – Я просто считаю, вам нужна помощь мадам Помфри. Вы больше часа провели под дождем в одной лишь мантии.

– Вы та-ак добры, – черт, это должно было быть язвительно, а не жалобно.

Когда мы оказались в Больничном Крыле, он уложил меня на кровать, высушил заклинанием мантию и волосы, и положил теплую руку мне на глаза. Я тут же заснула. Без сновидений.

– Я просила тебя только об одном, – Фелиция смотрела в окно, равнодушным тоном отчитывая меня. – Неужели так сложно было держать свои мысли при себе.

Мне даже не было обидно. Я не ждала от нее ни понимания, ни сочувствия.

– Меня исключили?

Она смерила меня холодным взглядом.

– Нет.

– Сколько ты заплатила, чтобы я осталась?

Она подхватила свою теплую мантию и набросила на плечи.

– Не будь такой неблагодарной.

На этом разговор был окончен. Спасибо за поддержку, мама.

На уроки Снейпа я больше не ходила. Он не вызывал меня к себе на отработки. Я вообще фактически его не видела. Даже в Большом Зале – я перестала смотреть на преподавательский стол, и, если он и смотрел на меня оттуда, я больше не чувствовала этого. Я снизила всякую эмпатию и чувствительность к аурам настолько, насколько умела. Я больше не хотела ничего чувствовать. Никогда.

Шел девятый день поста. Завтра нужно обязательно раздобыть артефакт. Несмотря на то, что произошло два дня назад, я не сорвалась. Я только еще больше упрочилась в своем решении. Можно сказать, я маниакально на нем зациклилась – просто чтобы не думать о чем-то другом. Блез, Драко и Гермиона пытались достучаться до меня, но я отгородилась ото всех стеной. В моей жизни больше не будет людей. Никогда.

Мы писали контрольную по Трансфигурации, когда дверь приоткрылась, и я примерзла к стулу, услышав знакомый голос.

– Минерва, могу я забрать мисс Берк на минуту?

– Эм, да, Северус, конечно, – она была растеряна. Видимо, такие просьбы не каждый день случались.

– Нет, не может, – в любопытной тишине произнесла я мертвым голосом, продолжая писать десять способов применения иглоежового заклинания.

У Макгонагалл глаза на лоб полезли, а Снейп после паузы сказал:

– Я настаиваю.

– Да пошел ты.

Кто-то охнул, и тут же началось перешептывание. Блез, несмотря на мою холодность все еще сидевший рядом, пристально глядел на меня.

– Минус двадцать баллов со Слизерина, мисс Берк, за неуважительно отношение к преподавателю! – воскликнула Макгонагалл. – И я требую, чтобы вы вышли из аудитории. Контрольная может и подождать.