Текст книги "Te Amo (СИ)"
Автор книги: An-nA
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 41 страниц)
Медленно поворачивает голову в мою сторону, и смотрит в мои наполненные слезами и горечью глазами своими ошарашенными и полностью сбитыми с толку.
– Т-ты тварь, Рен. – Сама не понимаю, что шепчу, но сил сдерживать слова, нет.
А он всего лишь смотрит на меня, смотрит, но вы бы знали как. Вмиг равнодушное лицо искажает гнев и он схватив меня за локоть, впечатывает меня в стенку, приближая свое лице к моему.
Я знала, что это Рен, что это тот самый Рен, который был со мной всю эту неделю, но паника все равно охватила меня с ног до головы, и я зажмурив глаза, быстро отвернулась.
– Никто… – Слышу шипение я на ухо. – Никто не поднимал на меня руку, а уж тем более, девушка.
Отпускает и, развернувшись, стремительно покидает комнату, громко хлопнув дверью, а я от бессилия, морального бессилия скатываюсь по стене вниз. Слезы уже беспорядочно катятся по моим щекам, утыкаюсь в колени лицом, обхватывая их руками и при каждом всхлипе вздрагиваю. Жадно хватаю ртом воздух, так как дышать нормально уже никак не получается, заполнить ту пустоту не выходит. Будто со своим уходом и кусок из моей груди вырвал, козел.
И каждый раз вспоминая его глаза, мне все больше казалось, что это конец.
========== Глава 11. Неожиданные последствия… ==========
Слепой завидует зрячим.
О, если б он знал, сколько мы
В душе нашей тайно прячем
Тяжелой и страшной тьмы!
Максим Горький.
(Музыка: Стальной алхимик / Fullmetal Alchemist – Michiru Oshima – Brothers Instrumental)
Знаете, бывают такие моменты, когда уже ничего не хочется делать, мысли перестают течь в своем привычном русле, оставляя в голове лишь безудержную пустоту. Не хочется ни разговаривать, ни слушать, даже дышать порой сил нет. Грустно? Жизненно.
Сколько я уже сижу на этом холодном полу? Не помню, не считала, вроде бы, Ямато несколько раз заходил, просил спуститься, а я что–то там отвечала, но совершенно не понимаю, как смогла выговорить хоть что–то. Слезы все еще катятся по щекам, на лице не дрогнул ни один мускул, полностью равнодушное выражение лица. Но готова поспорить, что если посмотреть мне в глаза, равнодушие там вряд ли можно будет найти.
Зачем я это сказала, зачем ударила, зачем вообще завела разговор? Так много вопросов, но вот почему–то ни один ответ не спешит появиться в голове. Сижу тут на полу, обнимаю колени, порой вздрагивая и шмыгая носом, внутренне караю себя за содеянное, виню, считая, что во всем виновата лишь я. Но, так ли это на самом деле? Возможно, я напрасно себя мучаю, ведь Рен тоже виноват, он кричал на меня, давил, задел.…Нет–нет, он попытался поговорить, а я нагрубила. Да еще и ударила, оскорбив напоследок.
Это была не я. Я не считаю его таким, я не хотела его бить, я не хотела с ним ссориться! Я люблю его, хочу быть с ним, обнимать его, целовать, когда мне хочется. Хочу, чтобы он постоянно взъерошивал мне волосы, при этом нежно улыбаясь, улыбкой, которая принадлежала только мне….А сейчас…
Он не захочет меня видеть, он на меня зол, страшно зол. Я ударила его, а это непростительно, это для него унизительно. Если честно, вспоминая тот взгляд, которым он смотрел на меня, как он выделял каждое сказанное мне на ухо слово, я думала, он даст мне пощечину в ответ, уже приготовилась к тому, что он сделает это. Но он не сделал. Он просто ушел, развернувшись и громко хлопнув дверью.
Лучше бы ударил.
Я не могу так. После ссоры прошло довольно много времени, судя по тому, что у меня очень сильно болят спина и пятая точка, от сидения, пальцы рук и ног уже немели: они не сгибались и были просто ледяными. Не удивительно, я все еще в полотенце. Пытаюсь встать, но с первого раза у меня, конечно же, не получается, опираюсь о стену и потихоньку, аккуратными движениями, все–таки поднимаюсь, все так же используя стену, как опору. Ноги болят и не слушаются, подгибаясь и дрожа, не давая мне нормально стоять.
Тихонько, будто привыкая, подхожу к огромному зеркалу, приделанному к тумбе. Поднимаю глаза и начинаю пристально рассматривать свое отражение. Кожа чуть побледнела, опухшие и красные от слез глаза и искусанные в кровь губы. Боже, и это за несколько часов? Да уж, что с людьми только не делают такие ситуации. И все же…
Я должна, я обязана извиниться перед ним, иначе не смогу, точнее, без него не смогу. Сломаюсь, не выдержу, как бы страшно это не звучало, но это так. Наблюдаю, как очередная слезинка скатывается по моей щеке, оставляя после себя мокрую дорожку. Больно, ужасно больно.
Тяжело вздыхаю, смахивая каплю с лица. Тянусь к расческе, снимая резинку и кладя ее на тумбу, расправляю волосы и поднимаю взгляд на зеркало и лишь на секунду, кажется, что прямо сейчас, прямо за мной, что–то пронеслось. Ошарашено, так же вглядываюсь в отражение, в то время, пока тело прошибает холодный пот и кожа покрывается миллионами мурашек. Пытаюсь отвлечь себя, сваливая все на плохое самочувствие.
Провожу расческой по всей длине волос, а они спутавшиеся, поэтому становится больно, но я не замечаю. Сейчас не до этого. Так же равнодушно, совершенно ни о чем не думая, продолжаю расчесываться.
Секунда.
В тот же миг расческа выпадает у меня из рук, а я, опираясь о тумбочку правой рукой, а левой держась за горло, начинаю судорожно кашлять. Воздух перестает поступать в легкие, а я все кашляю, будто неизвестный ком застрял и не дает мне нормально вздохнуть. Становиться больно и я падаю на колени, все так же придерживая горло, которое ужасно саднило.
Делаю еще пару безрезультатных вдохов и вот, на мою голову свалилось облегчение. Жадно хватаю ртом воздух, будто его скоро снова не станет, сидя на полу и ошарашенным взглядом глядя на противоположную стену.
Что это было?
Еще несколько секунд вот так вот сижу на полу, а позже, словно зачарованная, встаю и направляюсь к шкафу. Я не понимаю, зачем я это делаю, но я, как ни в чем не бывало, начинаю доставать одежду, одеваться, как будто и не было ничего. Что самое странное – я не противилась, но по-моему, даже если бы и захотела, то не смогла бы.
Надеваю узкие джинсы, обычную черную футболку и подхожу обратно к зеркалу. Делаю высокий конский хвост, хотя ненавижу его, вообще ненавижу прически, так как из-за них видны мои уши, но сейчас не могу сделать иначе, руки не слушаются.
Мне не страшно, нет, мне почему–то кажется, что все так и должно быть.
– Мы выиграем, даже не сомневайтесь в этом! – первое, что я услышала, когда вошла на кухню, так это торжественный возглас Ямато. – О, а вот и царские персоны пожаловали! – увидев меня, воскликнул он, тем самым переключая внимание ребят на мою скромную личность. – Чего так долго не спускалась? Уже обед, между прочим.
Поворачиваюсь к настенным часам, висящим над обеденным столом. Хм, действительно обед, но мне что–то не хочется рассказывать при всех истинную причину моего отсутствие, поэтому:
– Спала. – Банально, зато проверено. – Отсыпаюсь перед выходом на работу.
– Не слишком ли много сна? – вскинув бровь, усмехается Куроко.
– Достаточно. – Равнодушно отвечаю я, окидывая взглядом всех сидящих за столом. Его нет.
– Кстати, могу сообщить тебе радостную новость. – Складывая руки на груди, продолжает беседу Куроко. Я лишь молча на него смотрю, давая понять, что слушаю. – Мы с твоим отцом теперь будем жить здесь, вместо двоих уехавших. Вещи уже привезены.
Сидит с коварной ухмылкой, будто выжидая момент, когда я накричу на него или стану беситься, но мне, почему–то…параллельно…
– Поздравляю. – Пожимаю плечами я, наблюдая на вытягивающимся лицом друга. – А где папа?
– П-по делам ушел. – Ошеломленно глядя на меня, проговорил Ямато. – Негр, ты чего?
– О чем ты?
– Что–то случилось? – слегка обеспокоенно продолжает он.
Ровно секунду смотрю на него, после чего, отвечаю:
– Нет. – Холодно отрезаю я, переводя взгляд на Пилику, которая почему–то во все глаза таращилась на меня. – Чего уставилась?!
В голове что–то щелкнуло и, буквально через секунду, я поняла смысл произнесенных слов, все еще смотря на пораженную моим высказыванием девушку.
– П-прости, Пилика, я не то хотела сказать! – сразу же принялась извиняться я, держась за голову. Что на меня нашло? – Я вообще не знаю, зачем сказала это, прости.
– Да ничего. – Как–то замялась она и тут же уткнулась в свою тарелку, вырисовывая в рисе какие–то замысловатые узоры палочкой.
Я, смущенно потупив взгляд, прошла к противоположной столешнице, дабы сделать себе чай, который хоть как–то утихомирит мой пыл. Что такое? Я сама не своя. То плачу безостановочно, то срываюсь на всех и каждого, обычно я бы сказала, что это ПМС, но сейчас–то их нет.
За моей спиной гробовая тишина, даже шороха не слышно, ужас просто. Беру заварку, достаю сахар и начинаю взглядом искать свою чашку, которая почему–то не находилась.
Поднимаю глаза и замечаю ее на самой высокой полке, что очень странно и печально. Во-первых: я ее туда никогда не ставлю. Во–вторых: мне до нее никак не достать, потому–что когда я говорила, что у меня хороший рост, я явно преувеличила.
Поднимаюсь на носочки, протягивая руку и пытаясь достать треклятую чашку, но никак – она слишком высоко. За мной такая же тишина. Могли бы помочь, мужики, чтоб их.
Уже хочу подпрыгнуть, чтобы, наконец, добраться до нее, как…Чья то рука протягивается вдоль моего лица и, взяв на той самой полке две чашки, включая мою, ставит ее на стол, возле которого я стою.
Медленно разворачиваю голову и встречаюсь с взглядом, который сейчас хочу видеть меньше всего. Холодный, искрящийся равнодушием, так и кричащий о злобе, которую испытывает.
Открываю рот, чтобы хоть что–то ему сказать, но вместо этого, почему–то хмурюсь и резко отворачиваюсь. Так же в молчании делаем чай, садимся за стол, как по всемирному заговору, рядом.
Размешиваю сахар в чашке, смотря туда же. Похоже, не меня одну напрягает это молчание, на пока тишина. Чувствую на себе тяжелый взгляд и понимаю, кто его на меня направил, поднимаю глаза, удостоверившись в своих догадках. Глядит на меня исподлобья, глазами указывая на Рена рядом со мной, якобы говоря «Я прав? Что–то случилось?», а я лишь легонько киваю. Хм, Ямато, всегда про все догадывается.
– Анна, передай сахар, пожалуйста. – Слышится тоненький голосок Тамао на конце стола. Даже не смотрю на нее, хотя, уверена на все сто процентов, что та покраснела, словно переспелый помидор. Эх, ей срочно надо над собой работать.
– А что, сама не можешь? – я даже ложку уронила так, что брызги получились, когда услышала, что, а главное как, ответила ей Киояма. Эдакий грубый и раздражительный тон.
– Анна? – аккуратно позвал ее Йо, пытаясь заглянуть в глаза, а девушка, что до этого спокойно намазывала свою булку маслом, неожиданно вздрогнула.
Резко повернувшись к оторопевшей и вконец засмущавшейся Таммамуре, блондинка вскрикнула:
– Боже, Тамара, прости, я сама не знаю, что на меня нашло. – Взяв предмет, который до этого вежливо попросила ее передать девушка, Анна отдала его ей. – Прости еще раз.
Та лишь кивнула, приняв сахарницу дрожащими пальчиками, не решаясь поднять глаз.
– Что–то с вами обеими сегодня не так. – Странно осматривая нас с Анной, проговорил Трей. – Может…
(Музыка: Halestorm – I Miss The Misery)
Договорить ему, к сожалению, не дали. Отодвинув от стола свой стул, Киояма начала громко кашлять, при этом хрипло дыша и держась за горло. Девушка никак не могла остановиться, а хрипы становились все сильнее и сильнее.
– Анна?! Анна, что с тобой?! – тут же подскочил к ней Асакура, положив ладонь на спину и пытаясь посмотреть девушке в глаза, но та свернулась в три погибели, кашляя все сильнее.
Прямо, как я…
Все сразу же подбежали к ней: кто подносил воды, кто просто ошеломленно переглядывался с остальными. Я вскочила, чтобы тоже чем–нибудь помочь, как какая–то вспышка озарила меня. Я так и осталась стоять возле стола, даже не в силах двинуться с места.
– Эй, Негр, ты чего? – доносился до меня обеспокоенный голос Ямато.
Секунды растягивались в минуты, я видела все расплывчато, мутно. Неожиданно, я схватилась за собственное горло, сильно сжав его пальцами, впиваясь ногтями в кожу. В ту же секунду все вокруг помрачнело и я, словно мешок, свалилась на пол, начиная, как и Анна, безостановочно кашлять.
– Трей, скорее принеси воды! – я плохо слышала, мне почему–то стало дико больно, но болело не горло, а живот. Его жало, будто внутренности потрошили.
Как только возле меня появилась рука Юсуи, держащая стакан, я уже было хотела принять его, как боль стала просто невыносимой и я, что есть силы, начала кричать. Сквозь туман я услышала еще один крик, и он точно принадлежал не мне. Анна.
Я почувствовала, как что–то подкатывает к горлу, меня начало мутить, и не то, как это обычно бывает – меня буквально скручивало. Взмахнув рукой, я выбила у парня воду и резко вскочив, побежала в ванную.
Когда я вбежала туда и уже хотела немного прикрыть дверь, неожиданно туда влетела Киояма прикрывая рот рукой.
Я сразу поняла в чем дело, не стала даже спрашивать, да и сил не было.
Развернувшись, у меня подкосились ноги, и я буквально рухнула перед ванной, а рядом со мной Анна.
Нас начало тошнить, причем, все это сопровождалось просто страшной болью во всем теле. Анна захлопнула дверь, а поэтому ребята не могли войти, только стучали и просили им немедленно открыть. Когда рвотные позывы закончились, мы с Киоямой облокотились о бортик ванны, тяжело дыша и пытаясь перевести дыхание. Подняв взгляд, я хотела включить воду, чтобы смыть это безобразие, как моя рука остановилась буквально в нескольких сантиметрах от крана.
– А-анна, пос-смотри. – Дрожащим голосом попросила я ее, указывая на дно ванной.
Девушка, с трудом подняв с лежащих на бортике рук голову и взглянув туда, куда я ее попросила, застыла.
Ошеломленно глядя, собственно как и я, она была не в силах вымолвить слова.
Треть ванной было испачкано и не обычной рвотой, какая там и должна быть, а самой натуральной алой кровью. Быстро переведя взгляд друг на друга, мы обомлели. Половина лица Анны было полностью перепачкано ее собственной кровью, а когда я дотронулась до подбородка, почувствовала теплую жидкую смесь на кончиках пальцев. В то время, как мы пораженно разглядывали друг друга, дверь в помещение, как–то странно заскрипела и зашевелилась, а через секунду, просто слетела с петель, предоставляя ребятам не самую радужную картину.
Дверь, скорее всего, выбил Рен, так как он стоял впереди всех, а уже позади остальные. Как только они перевели на нас взгляды, то лица их вытянулись в полных гримасах ошеломления и беспокойства.
– Что с вами такое?! – тут же бросился к нам Йо, проталкивая остальных, но вот когда он подошел ближе, то и увидел содержимое ванны. – Ч-что это? – дрожащим голосом спросил он.
Заметив, что Асакура увидел нечто такое, парни тут же бросились ближе к ванне, пока Пилика и Тамао дрожали в стороне. Когда они все подошли, лица их побледнели.
– Негр, что случилось, что с тобой?! – взяв мое лицо в ладони, начал тараторить Ямато. – Как ты себя чувствуешь?
И тут мой разум, будто отключился.
Конец POV Микаэлы.
– Нормально. – Послышались холодные и полные раздражения голоса, сразу обеих девушек. Глядя исподлобья на удивленных ребят, девушки переглянулись и в ту же секунду злобно оскалились, снова поворачиваясь к парням.
– Какая тебе разница? – лениво бросила брюнетка, окидывая взглядом Куроко. – Отвали, наконец, от меня, надоел.
– Тебя это тоже касается, идиот. – Взглянув на Йо, рявкнула Киояма. – Уже бесит твоя забота.
– Ты что такое говоришь? – нахмурился Ямато, поднося свое лицо ближе к девушке. – Совсем ополоумела, что ли?
– Закрой свой рот! – замахнувшись, Микаэла со всей силы ударила парня по лицу, оттолкнув его, а тот, не ожидавший подобной реакции, свалился на спину, придерживая поврежденный от удара нос.
– Дура, что ли?! Что ты творишь?! – вскочив, начал кричать Куроко, испепеляя взглядом раздраженную с виду Гонсалес.
– Я же сказала, чтобы ты отвалил. – Лениво ответила она, вставая с пола.
Ямато еще что–то хотел ей сказать, но неожиданный звук оторвал его от дальнейшей речи. Повернувшись, ребята созерцали довольно пугающую картину. Анна, держа Йо за волосы, придвигала его ближе к своему лицу, даже не обращая внимания на шипение, которое издавал парень, так как от действий девушки было довольно больно.
– Не лезь, куда не просят! – сказав это, Киояма отшвырнула Асакуру, из-за чего тот сильно ударился поясницей о рядом стоящую раковину.
– Да, что с вами обеими!? – вскрикнул Ямато, придерживая кровоточащий нос и злобно шипя, глядя на девушек.
В это время, Микаэла, медленными шагами, вытирая тыльной стороной ладони рот, направлялась к человеку, который ее интересовал больше всего.
– А тебе, что совсем не интересно, как я себя чувствую? – подойдя к Рену, приторно ласковым тоном пропела девушка. – Что же ты такой бука? – она поднесла руку к его щеке и уже хотела дотронуться, как ее на полпути остановила схватившая ее ладонь Тао.
Они смотрели друг другу в глаза неотрывно, а ребята, наблюдая за ними, заметно притихли.
– Ну, что же ты. – Проговорила она, чуть наклоняя голову в бок. – Мне же неприятно.
Он молчал, лишь взглядом следя за каждым ее движением.
– Я лишь хотела извиниться за свой поступок. – Продолжила девушка, тихонько вырываясь из хватки. – Мне так жаль. – Она легонько провела своими тоненькими пальчики по легкой царапине на щеке, очерчивая ее. – Кто же виноват, что ты вывел меня, ведя себя как идиот.
В ту же секунду, Рен развернулся, откинув ладонь Микаэлы и уже хотел выйти из ванный, как резкий звук остановил его. Это был крик, но кричала явно не одна девушка.
Асакура сразу схватил Киояму, которая схватилась за голову и начала с корнями вырывать волосы, а Тао сразу же бросился к Микаэле, которая упав на колени, стала делать то же самое, что и Анна.
Ошеломленно глядя на происходящее, Ямато не знал, что ему делать. Еще никогда он не видел такого, да даже не задумывался об этом! И сейчас, когда его лучший друг, словно пораженный чем–то, в буквальном смысле, бился в конвульсиях, а он не мог ничем помочь.
– Трей, уведи девочек и приходи в комнату Йо и Анны, Рио сходи за ледяной водой и полотенцами, а ты, Ямато, идем с нами. – Тут же дал распоряжения Тао, мертвой хваткой держа обезумевшую девушку.
Кивнув, ребята тут же разбежались выполнять сказанное, но вот только один, словно оцепеневший, не сдвигался с места.
– Что стоишь?! Идем! – прикрикнул Рен, уже стоя на выходе и раздражительно глядя на Куроко.
Тот дернувшись, словно очнулся, резко повернулся на Тао.
– А? Да-да, идем.
Вбежав в комнату, Тао сразу же попросил Ямато достать из шкафа футон, что тот и сделал. Расстелив его на полу, парни быстро уложили туда девушек, придерживая руками их запястья и сев на их ноги, чуть придавив, так как они все еще вырывались.
Как раз и подоспел Рио, с тазом воды и Трей, державший стопку полотенец.
– Что вы будете делать? – обеспокоенно спросил Куроко, наблюдая за парнями.
– Держи ее руки. – Приказным тоном сказал Рен. – А ты, Трей, руки Анны.
Парни без лишних слов, выполнили сказанное Тао.
– Все будет хорошо, негритенок, потерпи. – Ласково чмокнув девушку в лоб, проговорил Ямато, на что Микаэла резко дернулась, всем видом показывая свое отвращение.
Рен, пронаблюдав за действиями парня, заметно нахмурился, но подумав, что сейчас явно не до этого, продолжил начатое.
Взяв полотенце, Тао сразу намочил его в ледяной воде и положил на лоб Гонсалес, сказав Рио придерживать его, чтобы оно не свалилось, и то же самое сделал Анне.
– Зачем это? – спросил Трей.
– Температура их тел очень высока, они буквально горят. – Вздохнул Рен, все еще держа ноги брюнетки. – Я надеюсь, это им хоть немного поможет.
POV Микаэлы.
Какая же тяжелая голова, словно гуляла всю ночь, да с размахом не хилым таким. Пытаюсь открыть глаза, но черта с два у меня это получается, только хуже становится.
Все–таки, с n-нной попытки у меня получается это сделать, веки еле–еле раскрываются, а голова продолжает гудеть, больно так и неприятно. Внезапно, чувствую, что какая–то ткань прикасается к моим ногам, поэтому резко раскрываю глаза, но вот только зря я это сделала. Схватившись за голову, начинаю мычать, так как боль сейчас пронзила неимоверная.
– Не спишь? – услышала я шепот, прямо над самым ухом. Аккуратно поворачиваюсь, заставляя глаза привыкнуть к темноте, ведь уже была ночь.
– Анна? – узнаю я девушку. – Ты чего тут?
– Я тебя хотела спросить. – Отвечает она, указывая на комнату, в которой мы находились. Я не поняла, что она имела в виду, а поэтому начала оглядываться и честно, увидев предстающую перед нами картину, сильно удивилась.
Парни, словно забор, лежали вокруг нас. Трей возле головы Анны, Ямато возле моей, Рио лежал возле наших ног. Йо, прямо рядом с Киоямой, а со мной рядом…Рен. Почему–то увидев его умиротворенное лицо, сразу же вспомнился вчерашний день, день, когда мы с ним поссорились.
– Почему мы здесь, что вообще случилось? – вновь взглянув на девушку, спросила я.
– Я сама не знаю, ровно с того момента, когда мы были в ванной, все как – будто отключилось.
– У меня тоже. – Согласилась я. – Думаешь это…связано с…
– Возможно. – Тут же прервала меня она, наверное, все же не желая, чтобы я говорила этого. – Только вот откуда это?
Действительно, откуда? Что это вообще за штука, что из-за нее случается такое?
– Думаешь, – начала я, поворачивая голову к спящим ребятам. – стоит рассказать?
– Мне кажется, мы еще сами толком ничего не знаем. – Глядя на Асакуру, а позже переведя взгляд на меня, ответила Анна. – Так, что пока лучше ничего не говорить.
И почему-то, я была с ней полностью согласна.
========== Глава 12. Все ближе к тьме, все дальше от света… ==========
Нельзя подготовиться к внезапному удару.
Нельзя собраться с духом – он просто настигает нас из ниоткуда.
И, внезапно, жизнь, к которой мы привыкли, заканчиваться. Навсегда.
Анатомия страсти / Анатомия Грей (Grey’s Anatomy)
POV Рен.
(Музыка: Sowelu – I Will (Стальной алхимик 1 сезон 4 эндинг))
Почему так тяжело дышать? Будто груз, какой–то лежит на мне, да и прямо на самой груди, что продохнуть, ну, никак не получается. Пытаюсь открыть глаза, не спеша раскрывая веки. Чувствую, что рука тоже лежит не свободно и ее что –то сдавливает. Поднимаю ее, как, сразу же, слышу возле самого уха недовольное мычание и неизвестный объект на груди сжимается еще сильнее, так и не дав мне высвободить руку.
Медленно поворачиваю голову в сторону, где по моим расчетам должен находиться тот самый нарушитель моего покоя, и какого было мое удивление, когда заметил прямо у своего лица черную макушку. Она то опускалась, то поднималась, поддаваясь ритму размеренного дыхания девушки.
Микаэла полулежала на мне, обвив мою талию руками, а грудью придавив меня самого, при этом рука, которая находилась на мне, начала аккуратно подниматься вверх. Когда ее ладонь дошла до моего лица, она положила ее мне на щеку, а сама, чуть оттолкнувшись ногами, поддалась вперед, тем самым делая наши лица на одном уровне.
Она так близко, совсем рядом, лежит и так мило сопит, что я просто не удержался, аккуратно дотрагиваясь ее приоткрытых губ своими. Нет, не целую, просто касаюсь, мне это необходимо. Я очень по этому скучал. Немного вздрагивает, сильнее прижимаясь ко мне.
Сейчас, смотря на нее, даже не предполагаю, как вообще мог на нее злиться, как мог накричать на нее, но тогда…Я чуть контроль не потерял, когда она ударила меня, смотрела на меня такими раздражительными глазами, а еще эти ее слова:
«Т-ты тварь, Рен…»
Словно выплюнула мне эту фразу.
Знаете, никогда я еще не думал, что когда–нибудь буду переживать из-за того, что кто–то бросил мне колкую фразу, а в особенности девушка. Но, теперь, на собственной шкуре прочувствовав все это, понимаю, как был глуп. Сказав мне это любой другой, с той же интонацией и глазами, я бы пропустил мимо ушей, не обратил внимания, но когда я услышал это от нее, мое сердце буквально сжало.
Я разозлился, очень, но сильнее я чувствовал некую раздражительность, хотя, сам не понимаю от чего. То ли от ее поступка, то ли дальнейшего развития события. Не буду говорить «Мое сознание уплыло, я опустошился, без нее я хотел уйти в запой», не буду мутить эту розовую воду, лишь, скажу…
Я не знаю, что делать.
Впервые в жизни, я не знаю что делать, а понял я это, еще вчера, в тот момент, когда она, словно обезумевшая, вырывалась, билась в судорогах, кричала, как ей больно, чтобы ее отпустили. Когда она упала на кухне и начала задыхаться, убежала в ванную и вместе с Анной заперлась там. Я не мог ждать, пока они откроют, беспокойство за любимого человека взяло верх, поэтому, я быстро выбил эту чертову дверь, но то, что я там увидел, повергло меня в окончательный шок.
Ее дальнейшие действия, то, что она говорила, то, что она сделала с Ямато, все это меня просто с толку сбило, а когда она уже подошла ко мне и начала этим невинным голоском говорить какой–то бред, я внезапно разозлился, вспомнил весь наш разговор в комнате, хотел уйти, но как только услышал, как она кричит, как ей больно, внутри все сжалось еще сильнее, чем в момент ссоры…
– Кгм…
Микаэла начала ерзать, наверное, ей было не очень удобно лежать вот так, поэтому, снова оперевшись ногами, она пододвинулась еще ближе и.…Наши губы уже полностью соприкасались, да еще и довольно тесно, я вам скажу. Девушка чуть нахмурилась, но не отодвинулась, скорее всего, еще спала и, вообще, не понимала о том, что вытворяет сейчас, а я молил всех Богов, чтобы она не проснулась.
Видимо, Боги посчитали иначе.
Что–то про себя промычав, брюнетка начала потихоньку раскрывать веки, часто моргая, пытаясь привыкнуть к дневному свету. Когда же ей это удалось, и она увидела, что перед ней оказалось на самом деле, то ее глаза приобрели форму неопознанного летающего объекта. Все так же, не отрываясь от моих губ, она проследила взглядом сначала за нашим «поцелуем», потом прошлась по позе, в которой мы лежали, а уже позже резко на меня. Я не шевелясь, и даже почти не дыша, молча, наблюдал за ее движениями, за ее испуганным взглядом.
И вот, она снова смотрит на наши губы, осторожно так, будто опасаясь, так же прослеживает за своими блуждающими по моему телу руками и вновь смотрит мне в глаза. Я вижу: она хочет что–то сказать, да и чувствую тоже, она то приоткрывает, то снова закрывает рот, но вот сейчас, глубоко вобрав в себя воздух, она уже была готова что–то сказать, как…
– Шире рот открывай и губами шевели, недотепа! – послышался откуда-то голос ее любимого дружка.
– Ямато, сынок, быть может ей плохо. – Боже, только не это, помилуйте. – Рен, ты губами пошевели то, хоть немного, а то посмотри, моя доченька и так вся красная, вдруг задыхается. – Я вообще не понимал, откуда доносятся эти голоса и по растерянному лицу Гонсалес, понял, что она видимо тоже. – Микаэла, милая, помычи, если все хорошо.
– П-папа? – отстранившись от моих губ, но все еще держа руки на моей груди, дрожащим голосом спросила она. – Вы, что тут?
– Нет, что ты, мы духи Святого Михаила, пришли забрать твою душу и поместить ее в труп ни в чем не повинного енота.
После этого грандиозного признания, со стороны шкафа послышались странные шорохи и завывания, а позже, буквально секунду спустя, оттуда с болезненными стонами бедолаги отца и благим матом непутевого Ямато, две чертыхающиеся тушки вывалились прямо на пол.
Смотря на то, как два взрослых, а один из них уже очень взрослый, путаются в собственных конечностях и не могут встать, я еле сдерживал смех, хотя, улыбка на моих губах уже давно играла.
– Вот говорил я вам, не надо туда лезть! – наконец-таки встав и помогая подняться мужчине, пробурчал Куроко.
– Но я, же не знал, что все так выйдет. – Отряхиваясь, пояснял Михаэль. – Я подумал, может случится что, или помощь понадобится.
Я, если честно, воздухом поперхнулся, услышав его это «Помощь понадобится». Мне вот интересно, как он помогать собрался, если бы мы действительно чем–то не тем тут занимались?
– Папа, – неуверенно начала Микаэла, нервно теребя мою футболку на груди, – Я все понимаю, но, как бы…
– Ничем бы они тут не занимались, уж мне то поверьте. – Знаете, меня даже поразило с какой уверенностью произнес это Ямато, будто мы ему каждый день рапорт сдаем в письменном виде и без его ведома не можем ничем таким заняться.
– С чего такая уверенность? – неожиданно для самого себя выпалил я, тем самым удостоившись сразу двух пораженных взглядов. Микки и ее дружка.
– А с чего это ей не быть? – вскидывает он бровь, ухмыльнувшись, вызвав у меня еще одну порцию раздражения. – Мне помниться, еще вчера ни о какой «Любовь – Морковь» и речи идти не могло.
– Это уже не тебе решать, знаешь ли. – Аккуратно поднимаю с себя девушку, вставая и становясь прямо перед Ямато. – И вообще, ты уже давно лезешь не в свое дело.
– Ты тут крылышки не расправляй, только неделю с ней знаком, а уже решаешь за нее. – Мне кажется или я вижу в глазах злобу?
– Знаете, я, пожалуй, пойду, кажется, вы тут сами разберетесь. – Посмотрев сначала на меня, а потом на парня, изрек Господин Гонсалес и в мгновение ока оказавшись у двери, бросил. – Не скучайте. – После чего, удачно ретировался.
(Музыка: Вивальди – Танго Смерти)
– Слишком много на себя берешь, находясь в роли обычного друга. – Сжимаю кулаки, буравя взглядом ухмыляющегося парня.
– Подчеркиваю: лучшего. – Подняв палец верх, поправил он меня. – И я беру на себя ровно столько, сколько посчитаю нужным.
– Мне плевать, лучший или какой ты там, мы сами разберемся в своих отношениях, без посторонних лиц.
– Без посторонних говоришь? Хм. – Так странно ухмыльнулся, засунув руки в карманы и взгляд такой, будто сделать что–то хочет, но не знает, правильно это или нет. – Ну, что же, будь я хоть и посторонним. – Медленными шагами начал подходить к нам и вот уже, когда он был со мной на ровне, обошел, подойдя к сзади стоящей и, казалось, окаменевшей девушке. – Но, я хотя бы никогда не причиню ей боль, будь то душевная или физическая. – Почему-то берет ее за руку, аккуратно придерживая за кисть и осматривает так, с улыбкой, но не привычной ему, а подозрительной какой–то.
– Я–ямато. – Опасливо посматривая на своего друга, проговорила Микаэла, не понимая, собственно, как и я, что он делает.
– И не позволю делать это другим. – Неожиданно разворачивает мне ее ладонь, подставляя к самому лицу. – Смотри. – Приказным тоном говорит он, сверля меня взглядом. – И я на все сто процентов уверен, что это ты сделал.
Пытаюсь, наконец, понять, что же он такого увидел на ее руке, а буквально через секунду, все–таки вглядевшись в кожу чуть ниже ладони, остолбенел. Маленькие, темно–синие отметены моих собственных пальцев небольшим кольцом окружили ее запястье. Неужто когда я…
