Текст книги "Нужно с кем-то просыпаться (СИ)"

Автор книги: Amycus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Как откровенно, – восхитился Мишка. – И что – будете на фестивале раздавать брошюры, пособия, так сказать?

– Не совсем. Будет фотовыставка и презентация новых книг. Сразу могу предупредить, что мы многое порежем, редакторская правка не бывает слишком доброй, но пока мы планируем именно выход вашей книги сделать основным событием книжного фестиваля.

– Насколько я понимаю, гонорар будет небольшим, – сказал Мишка.

– Увы, не отрицаю, но… задел на будущее есть, если вы напишете полноценный роман, возможно, даже на тему однополых отношений…

– У вас есть друг? – перебил его Миша.

Алексей непонимающе мотнул головой.

– Друг. Любовник.

– Нет.

– А если бы был – стали бы о нем роман писать?.. Я описывал свои переживания. В распечатках, – Мишка кивнул на папку, – собрал только нейтральные вещи. Их можете взять. Бесплатно.

– Вы не поняли…

– Я все понял. Потому что хорошо знаю Евгения и его методы. Извините, мне идти надо.

Он не стал говорить, что за сводничество Джоника ожидает серьезный разговор на повышенных тонах, невзирая на историю с анализами и упадок Жениных сил: предложение издаться и знакомство с Алексеем выглядели так, будто Джоник решил таким странным способом познакомить его с хорошим парнем.

Мишка так разозлился, что даже говорить спокойно не мог.

– Подождите, – Алексей поднялся и тронул его за локоть. – Вы не поняли. Я не гей, и в этом разбираюсь мало. Но ваши тексты идеально подошли к фотографиям, уж в этом я толк знаю. Вы не хотите издаваться в принципе или дело в том, что это инициатива Евгения?

Мишка пожал плечами.

– Не знаю. Но рассказы издавать, насколько я знаю, смысла нет вообще.

– Мы готовы рискнуть.

– Несмотря на непопулярность темы?

– Я полагаю, – усмехнулся Алексей, – что тема может стать более чем популярной. В сети подобные произведения пользуются спросом, почему бы не издать их на бумаге? Вы можете стать первым русскоязычным автором, который пишет гей-прозу. Переводы у нас издавались, некоторые издательства выпускали книги наших авторов, но все это было тихо и будто из-под полы. Вас мы хотим раскрутить.

– Хм, – Мишка снова сел на стул и нахмурился. – Я правильно понимаю, что вы собираетесь играть именно на моей ориентации?

– Вы очень привлекательный молодой человек. Вас будут читать женщины. Я даже уполномочен пообещать вам контракт еще на две книги, если захотите. Авторские отчисления неплохие как для начинающего – десять процентов.

Мишка склонил голову набок.

– Я могу взять псевдоним? У меня будут проблемы на работе, если книга выйдет под моим настоящим именем.

– Можете. Главное – пишите. У вас это неплохо получается.

Мишка вдруг подумал о том, что терять уже нечего. Что ничего уже не изменить, и эта встреча – знак того, что жизнь продолжается, другая, отличная от той, прежней. И надо идти вперед, как бы пафосно это ни звучало.

– Я согласен. И… можете использовать мое настоящее имя. Я не возражаю.

– Отлично! – радостно ответил Алексей. – Я по мейлу вышлю договор, вам нужно будет с ним ознакомиться. Сможете подъехать к нам в понедельник, часов в шесть вечера?

– Наверное, да.

– Тогда держите визитку, там адрес и телефон, и мой мобильник. Кофе? – Алексей снова улыбнулся.

Мишка улыбнулся в ответ.

***

А потом были две недели какой-то круговерти, бесконечных телефонных звонков и мысленного глумления в офисе: Мишка смотрел на коллег и представлял, как они отреагируют, когда пойдет реклама. Он даже Алексею предложил воспользоваться услугами их агентства, на что получил смешок и дежурную отмазку: "У нас договор с другими".

Потом был разговор с Джоником, который начался за упокой, а закончился еще хуже. Женька не отрицал своей причастности, хвалил его на все лады, расписывал достоинства жизни писательской, а Мишка все пытался спросить об анализах. Наконец он не выдержал и позвонил Никитке – прямо в присутствии Джоника, и выяснилось, что ничего нет, вообще ничего, но Джоник сразу же вырвал трубку и заорал, что это не их дело.

Вскоре выяснилось, что у Джоника при более детальном обследовании (на котором настоял недоверчивый Никита) обнаружили простатит, и Мишка ржал до слез, а после Джоник с ним пару дней не разговаривал.

Еще чуть позже оказалось, что Алексей наврал насчет своей ориентации, и Джоник доказывал взбешенному Мишке, что только настоящий профессионал может отказаться от красивого мальчика ради работы.

Мишку прессовали с текстами, Мишку доставали на работе, Мишке пообещали месяц подготовки, и месяц пролетел слишком быстро. Он спал по пять часов в сутки и сбил пальцы о клавиатуру, мечтал об отпуске...

Вся эта свистопляска занимала свободное время, но...

Зубная щетка в ванной, гель для душа с ароматом лайма, майка, которая нашлась в постиранном белье. Брелок, который Мишка вручил Тимуру вместе с ключами – какая-то жуткая абстракция, они вдвоем смеялись.

Комментарии в блоге. Красная ромашка в аське. Ник.

И еще сны.

***

Когда стало понятно, что нужно выбирать – работа в офисе или писательство, Мишка пришел к Петюне и честно сказал, что в растерянности и не знает, что выбрать.

– Книги? – уточнил тот. – Ты книги пишешь? А о чем?

– Петр, я тебе говорю о том, что думаю уволиться, а ты мне вопросы задаешь!

– Идиот, да? – тот вытащил из стопки чистый лист и подвинул его Мишке, а потом протянул свой любимый золотой "Паркер", которым страшно гордился и никому в руки не давал. – Пиши заявление о переводе тебя на парт-тайм. Тьфу, на работу по совместительству с сохранением оклада.

– Э, – Мишка посмотрел на него с недоверием, – на каких условиях?

– Я сегодня добрый.

– Ну уж нет. Озвучь условия, или напишу по собственному.

– Будешь продолжать креативить. А если станешь известным писателем – я всем клиентам расскажу, что слоганы им модный писатель пишет. Так о чем книга?

Мишка задержал дыхание и выпалил:

– О геях.

Петюня приподнял брови домиком.

– Я гей, Петр. Пишу о мужской любви. Приключения тоже, но про пидорасов, которых ты так не любишь. А теперь я сяду и напишу по собственному.

– Идиот, – фыркнул тот и заржал.

Мишке стало немного не по себе. Петюня хохотал, запрокидывая голову, так задорно, что захотелось присоединиться, и если бы не неловкость, то Мишка бы давно ржал вместе с ним.

– У тебя истерика? – спросил он, когда Петюня отсмеялся и сидел, довольно поглаживая галстук.

– Придурок ты, Михаил. Я давно знаю. В офисе мониторят аську и почту, я даже твой блог читаю. Все ждал, когда ты расколешься.

– А не боишься, что я оставшимся сотрудникам расскажу?

– Рассказывай, – махнул тот рукой, – в нашем бизнесе волчий билет недолго получить. Пусть сваливают, потом хуй работу найдут. Рекламный рынок маленький... Так книжку с автографом подаришь?

Мишка полез к нему обниматься и никак не мог понять, почему Петюня побледнел и спал с лица. Только потом дошло, что Петр опасался за свою дряблую задницу.

– Так ты когда девку присылал – знал? – спросил Мишка.

– Знал, конечно. Я, может быть, английского не знаю, – ввел свою любимую поговорку Петюня, – но в людях разбираюсь, слава богу. Только на шею не садись. Мне девочки говорили, как ты со своим… другом возле офиса представления устраивал. Этого не надо.

– Он мне не друг. Вернее, это он представление устроил, мы поругались.

– Все-все, – Петюня поднял вверх обе руки, – подробности в романе пиши, – он поморщился. – Тьфу, бля. Читать ведь придется.

Теперь они ржали уже дуэтом.

***

Лето заканчивалось. Это странное, ни на что не похожее лето, полное событий, а в последнее время – неизбывной тоски. Она проявлялась не всегда, только по вечерам, которые в последнее время начинались заполночь и длились до утра.

Лето заканчивалось, люди возвращались из отпусков: Никитка с Джоником вернулись из Испании, и Джоник долго кряхтел о том, что стал уже стар для всего этого дерьма, а Никитка выглядел забавно-счастливым. Мишка радовался за них, но по-прежнему никуда не выходил – было тошно смотреть на веселящихся людей, когда самому хреново.

В последние выходные августа они решили собраться в клубе: устраивались символические проводы Никитоса в Англию, и Мишке было наказано не халявить.

Он поехал на метро, и почему-то в переполненном людьми вагоне стало совсем тоскливо. Мишка вспомнил первую встречу с Тимуром, его взгляд, потом его руки, его рот, поцелуи, наткнулся взглядом на парня в футболке с надписью "beauty queen", довольно симпатичного, и понял, что не может даже думать о ком-нибудь другом.

Выйдя на нужной станции, он направился к эскалаторам, глядя себе под ноги и засунув руки в карманы. Перед глазами мелькали картинки из будущего романа, и главный герой почему-то выглядел, как Тимур: зеленоглазый брюнет с пухлыми губами и рельефными руками.

Мишка мотнул головой, прогоняя эти картинки, но они никак не желали пропадать, а потом материализовались: мальчишка, который ехал на соседнем эскалаторе, чем-то напоминал Тимура. Улучшенный вариант: хорошая стрижка, обтягивающие джинсы, розовая майка, а в ушах – наушники как часть антуража. Он был виден только со спины, и если бы не настроение, то Мишка обязательно бы с ним познакомился.

Парнишка постоял, держась за поручень, и пошел вверх. Его плавные движения были видны краем глаза, и Мишка еще раз не без удовольствия взглянул ему в спину и мысленно пожелал удачи.

Он вспомнил о том, что презентация книги вот-вот, что нужно привыкать быть открытым геем и готовиться к остракизму знакомых (и прекращать общение в случае чего), что Джоник после отъезда Никитоса наверняка снова уйдет в загул, хотя в последнее время не переставал клясться в своей моногамности, что Никитка – золотой мальчик, который мог бы стать тем самым, если бы не множество "но" – и взгляд снова наткнулся на розовую футболку.

Казалось, что парнишка заигрывает – в прямом смысле. Он то шел по эскалатору, то останавливался, снова начинал идти, демонстрируя красивую задницу. Народу в полночь было немного, и вероятность ошибки составляла процентов десять; Мишка хмыкнул и даже покачал головой. Меньше всего ему хотелось с кем-то знакомиться, начинать все заново. Не сейчас, не сегодня. И даже не завтра.

Наконец бесконечная движущаяся лестница выкатила его наверх, и Миша бодро зашагал к выходу из метро. Он обернулся последний раз на эскалатор, но парнишки уже не было, а когда повернулся, то наткнулся на кого-то рукой и сразу же бросил привычное «извините», не поднимая глаз.

– Англичане в таких случаях говорят: простите, что моя нога оказалась под вашей ногой, – ответили ему. – Поэтому с меня извинения.

Язык будто отнялся.

Мишка смотрел и не мог насмотреться: Тимур стоял напротив, вытаскивая из ушей белые эппловские наушники, и улыбался.

Улыбался.

Он выглядел совсем не так, как пару месяцев назад: прическа, цвет футболки, джинсы – весь его вид кричал "я гей и горжусь этим". Лицо осунулось, но выпирающие скулы Тиме шли, делая его лицо еще более изящным, а глаза казались больше.

– Привет, – сказал Тимка. – Ты тоже на вечеринку?

Он ничего не сказал, но стало понятно, что все подстроено, сделано нарочно, и весь этот поход по эскалатору, и непререкаемый Никиткин тон, и обида Джоника, когда Мишка пытался отказаться…

– Привет, – он не сказал – просипел, потому что горло сдавило так, что даже говорить было тяжело. – На вечеринку, – а потом говорил что-то о том, как рад его видеть, как Тимуру идет эта прическа, а сам сжимал кулаки так, что было больно от впившихся в ладони ногтей, потому что хотелось не говорить, а поверить в то, что ему не чудится, что Тимур на самом деле стоит здесь и наконец-то разговаривает с ним, сам.

Тимур слушал его и улыбался. Так, словно ничего не случилось, даже лучше – дразня, обещая, глядя своим невозможными блядскими глазами.

– Мишка… – пальцы Тимура сомкнулись на запястье, и Миша подумал, что Тим никогда его так не называл. – Да, я в курсе, что мне идет, – он пожал плечами и снова улыбнулся, как Мишка всегда любил – кончиком губ. – Я родителям сказал. И о тебе тоже.

– Обо мне-то что? – выдавил он с трудом.

– То… – глаза смотрели в самую душу, и пришлось закусить щеку изнутри до боли, чтобы не наброситься с объятиями прямо здесь, просто обнять и прижать к себе, уткнуться подбородком в ключицу.

– Папа сначала хотел тебя найти и ноги вырвать, но потом успокоился. Сказал, что ждет в гости, чтобы выпить с тобой водки.

– П-правда?

– Ага, – Тимур склонил голову к плечу и смотрел так, будто ждал чего-то.

– Это он, наверное, проявляет тактическую хитрость, – проговорил Мишка. – А на самом деле сначала напоит, а потом ноги вырвет. Или что похуже…

Они оба хмыкнули, и Мишка в дополнение ко всему моргнул, потому что в правом глазу что-то кольнуло.

– Не бойся. Это не хитрость. Он сказал, что ты хороший парень, хоть и пидорас, – еще раз улыбнулся Тимур.

Пальцы на запястье сжались сильнее. Мишка кожей чувствовал, как капают секунды.

– Тимыч… – он качнулся к нему и обнял, стиснул так сильно, что сам забыл, как дышать.

Тимур поцеловал его первым – жадно, не стесняясь, и, хотя все люди уже выбрались наружу, и за поцелуем наблюдала только кассирша из окошка, Мишку лавой затопил восторг. Впервые за всю жизнь он ни о чем не думал: в голове царила блаженная пустота.

– Тимычтимычтимыч… – прошептал он, прерывая поцелуй и обнимая Тимура. – Я соскучился.

– Я тоже, – сказал тот и улыбнулся.

– Ты... – задать вопрос оказалось невероятно сложно: казалось, стоит спросить, и Тимур пропадет, окажется галлюцинацией. – Ты будешь со мной?

– Конечно. Мише-енька, – протянул он, – ты не понял, да?

– Что?

– Я тебя люблю. Правда, я сам только это понял, но как только понял – сказал Никитке, и вот…

Сердце ухнуло куда-то в пустой желудок.

– Мишка! Не стой так, как будто тебя по голове ударили! Скажи что-нибудь.

– Ты же знаешь… – пробормотал он.

– Знаю-знаю, – Тима прижался крепче, но целовать не стал, только легонько чмокнул в нос. – И еще нам всем нужно с кем-то просыпаться.

– И засыпать, – добавил Мишка.

– Ага.

                                                                                                        = THE END =