Текст книги "После дождя (СИ)"
Автор книги: Amstel Dijk
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
– Дейз, говори быстрее, что стряслось, у меня работы по горло, – пытаюсь отмахнуться я. Горло сдавливает спазмом от навалившихся эмоций, мне с трудом удается нормально разговаривать.
– Кэйти, ты плачешь, что ли? Говори, кто тебя обидел, и я мигом приеду и оторву ему яйца! – Господи, я что, до такой степени плохая актриса? Всегда думала, что наоборот…
– Нет, я не плачу, – говорю я, и слезы жгучим потоком льются из глаз. – Все нормально, – голос вибрирует от сдерживаемых рыданий.
– Ди, ты мне так нужна… – уже на сдерживаюсь я. – Прости, что постоянно тебе навязываюсь.
– Ты что, с ума сошла?! – орет в трубку подруга. – Я сейчас приеду.
– Нет, Ди, не нужно. Давай лучше вечером прогуляемся по набережной? Океан всегда меня успокаивал, – предлагаю, заведомо понимая, что подруга не откажет.
Мне жизненно необходим сейчас свежий воздух. Каждый раз, когда я оказываюсь на берегу океана, меня охватывают специфические ощущения: азарт, желание, ощутить на себе его силу... И слушать бесконечный рокот волн. Есть в нем что–то особенное, безумное, непредсказуемое, неукротимое. Может быть все дело в том, что я хочу быть на него в этом похожа? Кто знает... Нет тебе ровного, спокойного прибоя, ласково обволакивающего ноги. Обязательно сбивает с ног, обязательно волны бурлят со всех сторон, обязательно хаос. И слышно, как песчинки скребут друг по другу, когда волны возвращаются в океан. И снова удар о берег… Мне так хочется пожить свободной, сумасшедшей жизнью, но у меня стоят пожизненные барьеры, которые не дают мне нормально дышать. Всему виной Кристофер, или я всегда такой была? Сколько раз я говорила себе отпустить, и, в итоге, останавливалась, не решалась… Значит, не настал еще тот час. Но я верю в то, что он обязательно наступит, по–другому и быть не может, надеюсь. Это, наверное, именно то чувство, которое обладает наивысшей ценностью, позволяющее человеку чувствовать себя более–менее нормально в жизни. Самое острое ощущение, которое я когда–либо испытывала – это потеря надежды, поскольку перспективы никакой уже не оставалось, и не было ощущения жизни, никакой реальности. Это было в той комнате, на полу, когда я умирала, брошенная, как я тогда думала, любовью всей моей жизни. А потом первые месяцы в больнице, когда мне не давали уйти в потусторонний мир. Поэтому надежда – это вещь чрезвычайно важная, ценная. И ценная еще тем, что ее можно потерять за одну секунду. И неизвестно, удастся ли вернуть…
– Я заберу тебя с работы и поедем, ладно? – откликается Дейзи.
– Я только за. – Последний раз шмыгаю носом и кладу трубку.
Глава 9
Доминик
Наконец–то этот сраный день закончился. Выхожу из офиса, ни с кем не прощаясь. Линда смущенно смотрит на меня и рассеянно кивает. Дэвин говорил что–то о том, что нужно вести себя с ней осторожно, но я не думал, что все до такой степени плохо. С самого утра меня вывела ситуация с главным архитектором, который не посоветовавшись со мной отправил свои правки заказчику, хотя я не раз просил его все согласовывать со мной. Если мы допустим хоть малейшую ошибку – потеряем очень прибыльного клиента, и репутация фирмы опустится еще ниже, чем она есть. Потом пришла эта крашеная курица и принялась задвигать мне что–то про эффективные методы расслабления. Начала хватать меня за галстук и раздвигать свои ноги. Честно скажу, была бы на ее месте Кэтрин – я бы не задумался, опрокинул бы на стол и отымел ее во всех позах. А к этой даже прикасаться побрезговал. Легкодоступные женщины никогда не были в моем вкусе, с ними не интересно. Мужчина – самец, добытчик, охотник. Если добыча сама идет к тебе в руки, значит с ней что–то не так, и она автоматически становится дефектной. Если заяц не убегает от волка, значит он болен, и хищник не станет его есть, а продолжит дальше искать подходящую, здоровую жертву. Так и с мужчинами. Они должны охотиться, добиваться. Кого заинтересует ширпотреб, если есть эксклюзив? Такой, как Кэтрин… Дрянная девчонка. Зашла сразу же после того, как Линда с позором выскочила из моего кабинета, и устроила мне непонятную сцену ревности. Если она так не хочет иметь со мной ничего общего, почему тогда млеет каждый раз, как только мы остаемся наедине? Я же вижу, как она на меня смотрит, как расширяются ее зрачки и учащается дыхание, стоит мне приблизиться. Как розовеют щеки и загораются глаза. Так происходит только тогда, когда мы находимся в непосредственной близости друг от друга. Все остальное время в них плещется бездонная тоска, которая затягивает, топит, убивает… Такое ощущение, что из нее не выбраться и не спастись. Раньше мне хотелось просто затащить Кэтрин в постель, попробовать ее, испить до дна. А сейчас хочется залезть в душу, узнать тайны и залечить раны, которые не дают нормально жить и радоваться жизни. За внешностью дикой кошки скрывается маленькая, беззащитная девочка, которая почувствовала на собственной шкуре всю жестокость этого мира.
Выхожу на улицу и вдыхаю воздух, который пропитан выхлопными газами и морщусь. Я вырос в городе, где смог – это обычное дело, и у меня никогда не было ощущения недостатка кислорода. Но именно сейчас я задыхаюсь, умираю. Ситуация, возникшая в Нью–Йорке, забрала все мои силы, а сегодняшний рабочий день сьел их остатки. Сажусь в машину и включаю кондиционер – хоть какое–то подобие свежего, прохладного воздуха. Не долго думая, завожу машину, и направляюсь в сторону набережной – там точно переизбыток кислорода, от которого у меня всегда начинает болеть голова, но сегодня мне это нужно. Жизненно необходимо.
Подьезжаю к набережной, паркуюсь возле первого попавшегося кафе и выхожу из машины. В лицо сразу же ударяет прохладный ветер, как будто пытается унести все мрачные мысли с собой, но ничего не получается. Жуткое настроение меня не покидает, хочется зарыться в песок с головой, подобно страусу, но понимаю, что от этого ничего не изменится. Да и страусы, по сути, никогда не прятали голову в песке. Это точно такая же выдумка, как и то, что бананы растут на пальмах. Но сейчас это не важно. Ничего не важно, плевать на все.
Иду в сторону океана, наблюдая за серфингистами, которые бесстрашно покоряют волны. Некоторые падают с доски и кувыркаются в водовороте, пытаясь вынырнуть на поверхность, потому что засмотрелись на пляж, а это их самая главная ошибка. Никогда нельзя поворачиваться спиной к океану. Океан – это стихия непредсказуемая. Стоит лишь на мгновение отвернуться, и вас накроет очередной волной. Некоторые удерживаются и продолжают дальше скользить по волне, как ни в чем не бывало. Всегда восхищался этим видом спорта, а по юности и сам любил постоять на доске в открытом море или океане.
Прохожу мимо кафе и решаю освежиться. День сегодня выдался жаркий, поэтому снимаю пиджак, вешаю его на спинку стула, и закатываю рукава на рубашке. Когда приходит официантка, и ставит передо мной на стол стакан с холодным чаем, я чувствую себя почти счастливым. Делаю первый глоток и с наслаждением выдыхаю – идеально.
Рабочий день закончился, и в кафе полно народа, все столики заняты, а у барной стойки не протолкнуться – здесь столпились серферы, те, кто только пришел позагорать и те, кто уже уходит. С удовольствием потягиваю свой чай, наблюдая за накатывающими на берег волнами. Сегодня ветрено и они огромные, подобно грозным валам, несущим кучи брызг. Прямо, как мое настроение. В лицо ударяет очередной порыв ветра, перехватывая дыхание. Расслабленно откидываюсь на спинку стула и вдыхаю не отравленный выхлопными газами и выбросами с заводов воздух. Чувствую легкое головокружение, но при этом мое тело наполняется силой и энергией.
– Ну что такое! Сегодня праздник какой–то или завтра конец света? Пятое кафе и ни одного свободного столика! – слышу раздраженный женский восклик.
– Да ладно, пойдем просто на пляже посидим, – устало отвечает знакомый голос. Это какая–то шутка.
– Кэтрин? – поворачиваюсь к ним всем корпусом, не веря в происходящее. И только попробуйте сказать, что это не судьба.
– Смотри–ка, твой босс! – радуется знакомая мне блондинка, хватает Кэт за руку и тянет в сторону моего столика. Та сначала упирается, отрицательно качая головой, а потом сдается и, опустив голову, обреченно плетется следом. – Не возражаете, если мы присоединимся? – робко улыбаясь, интересуется девушка, что довольно странно. За ту минуту, что нам довелось пообщаться, я точно для себя определил, что этой женщине палец в рот не клади – руку по локоть откусит. А тут эта улыбка и невинное хлопанье глазками.
– Конечно, – киваю я, и жестом подзываю официантку.
– Два холодных чая, – делает заказ блонди уже знакомым мне тоном, а Кэт все так же упорно молчит и сверлит меня взглядом.
Как только приносят чай, она, сощурив глаза, наклоняется ко мне:
– Ты что, следишь за мной?
– Кэйти, – толкает ее в бок подруга. – Ты что, с ума сошла? Мы же сюда пришли, а не он.
Кэт стреляет в нее убийственным взглядом, на что та только беспечно пожимает плечами.
– В прошлый раз нам не удалось познакомиться. Я – Дейзи, подруга вашей подопечной. Можно просто Ди.
– Подчиненной, – раздраженно поправляет ее Кэт.
– Без разницы, – отмахивается блондинка, оценивающе осматривая меня. Я отвечаю ей тем же.
– Доминик, – коротко отвечаю я.
– А он секси, – говорит одними губами Ди, и слегка толкает подругу локтем.
Я со всех сил стараюсь не засмеяться, но видя, как хитро улыбается Дейзи и как бесится от этого Кэтрин, не могу сдержаться и издаю легкий смешок.
– А что тебя так веселит? – язвительно спрашивает бестия. – До сих пор радуешься тому, что тебе сегодня что–то перепало?
Улыбка исчезает с моего лица, и я смотрю на нее с серьезным выражением лица.
– Господи, Кэт, ты о чем?
– А кто трахнул Аманду прямо на рабочем месте? – не выбирает выражения Кэт. – Или ты думаешь, что я дура и не видела, как она выходила из твоего кабинета, поправляя юбку? – шипит злючка.
– Я, наверно, схожу, закажу себе что–нибудь покрепче, – говорит Дейзи и встает. – Развлекайтесь пока без меня. Вам что–нибудь принести?
– Нет, благодарю, – вежливо отказываюсь я.
– Ничего не нужно. – Кэтрин махает головой. – Быстро пей свое «покрепче» и уходим.
– Да–да, конечно, – подмигивает мне Дейзи и удаляется.
– Кэт, я действительно не понимаю, о чем ты, – мгновение спустя начинаю я и осекаюсь, наткнувшись на скептический взгляд. – Ладно. Ты частично права. Линда предлагала мне кое–какие услуги, но я отказался. Мне не нужен случайный перепих.
– Надо же, как ты заговорил… Значит не будем вспоминать, что было несколько недель назад, – язвительно замечает Кэтрин. – В клубе. Потом на работе.
– Это совсем другое. Я сам не думал, что так получится. Если ты думаешь, что все это моя стандартная программа, то ты ошибаешься. Никто этого не планировал, случилось так, как случилось и нам придется жить с этим. Хочешь ты этого или нет, – отрезаю я и подзываю официантку, чтобы расплатиться.
Пошло все нахрен. Я ухожу. Пусть сама разбирается со своими тараканами, я тут ни при чем. У меня своих заморочек по горло, не хватает только ее маразма. Делает из меня не пойми кого. Бабника, которому ничего не стоит забраться под очередную юбку.
Кэтрин хотела было что–то ответить, но ее прервал звонок телефона, сигнализируя о полученном сообщении. Совершенно случайно, я краем глаза увидел что–то о свидании с сексуальным боссом. Хм, надеюсь, это обо мне.
– Вот зараза. – Кэт осматривается по сторонам. – Дейзи бросила меня здесь, – и поднимает на меня растерянный взгляд, в котором тлеет усталый огонек.
Сначала она меня так выбесила своим обвинением, что у меня от раздражения чуть жилка на виске не лопнула, но теперь, глядя в ее погасшие изумруды, мне становится стыдно за свою злость. Ее хочется защищать, оберегать, лелеять.
– Пошли, прогуляемся, – предлагаю я, и встаю, протянув ей руку.
Вздохнув, она кладет свою теплую ладонь в мою и тоже поднимается со своего места. Когда они только подошли, я от удивления даже не обратил внимания во что она одета, но теперь, когда вижу эти крохотные джинсовые шортики, открывающие вид на стройные ножки, чувствую, как мой рот наполняется слюной и учащается пульс. Сверху на ней тонкая белая блузка простого кроя, которая слегка просвечивает, и я вижу очертания кружевного бюстгальтера. Черт, черт. ЧЕРТ! Зачем я туда смотрел?! Теперь мне нужен холодный, я бы даже сказал ледяной, душ. Я никуда не могу пойти в таком состоянии. Не тогда, когда мой член оттопыривает брюки, натягивая их, как бойскауты палатку. Мучительно простонав, снова сажусь на свое место.
– Что случилось? Ты передумал? – непонимающе спрашивает Кэтрин.
– Да нет, не передумал. Дай мне пару минут. Просто голова закружилась. – Бл*дь. Выгляжу, как последний придурок. Или как девяностолетний дед. Да, у нас разница в возрасте около шести лет, и теперь я еще больше акцентировал на этом внимание. Идиот. Не мог что–то более нейтральное придумать?
– Ты, это, сходи к врачу, на всякий случай, – заботливо говорит Кэт, словно своему папочке, и мне это не нравится.
– Врач тут ни при чем. Голова закружилась из–за оттока крови в другой орган, – растянув губы в улыбке, признаюсь я.
– В смысле? – переспрашивает Кэт, и тут ее глаза в понимании округляются, она густо краснеет, потом переводит взгляд на мою ширинку.
– Думаю, это наилучший комплимент тому, как ты прекрасно выглядишь, – улыбаясь, говорю я.
– Господи, а я уже испугалась, – беззаботно смеется мисс Андерсен, берет меня за руку и слегка тянет. – Пошли, сейчас все пройдет.
Я бы не был в этом так уверен.
Ее теплая ладонь в моей руке ощущается так приятно, так правильно. Кэтрин идет немного впереди, увлекая за собой сквозь столики кафе, и мне открывается прекраснейший вид на ее круглую попку. Господи, она идеальна. Вся. От черных, густых волос, рассыпавшихся локонами по хрупким плечам, до длинных, стройных ножек. Загар уже коснулся ее кожи и в свете заходящего солнца, она переливается всеми оттенками золота.
– Завораживающее зрелище, – говорю я, когда мы добираемся к воде. Кэт садится прямо на песок, чтобы снять свою обувь и с легким непониманием смотрит на меня.
– Закат? Да, мне тоже нравится, – я протягиваю ей руку, чтобы помочь подняться, не отрывая от нее взгляда.
– Нет, не закат. Я говорил о тебе.
Она смущенно опускает глаза и освобождает свою руку из моей, и я тут же скучаю по ее теплу и мягкой коже. Бл*дь. Что со мной не так? Или что с ней не так? Почему я не могу оторвать от нее взгляда и меня тянет к ней, как одержимого?
– Ладно, пойдем прогуляемся, и ты мне расскажешь немного о себе, – говорит она сладким голосом и идет к кромке воды, чтобы намочить свои прекрасные ножки.
– Не о чем рассказывать. Родился, учился, работаю. Все, как у всех, – пожимая плечами, говорю я.
Дует легкий ветерок, который треплет ее распущенные волосы, и Кэт постоянно поправляет непослушные пряди, то и дело убирая их с лица. Мимо нас прогуливаются молодые люди, держась за руки, пожилые пары, мамочки с детьми. Где–то вдалеке какой–то парень бросает палку собаке, и та, радостно виляя хвостом, приносит ее раз за разом, требуя бросить еще.
Мы неторопливо идем, болтая ни о чем и обо всем. О погоде, о детстве, о мечтах. Оказывается, Кэтрин когда–то хотела стать великим художником, но потом случился переломный момент в ее жизни, и пришлось отодвинуть мечту на задний план и заняться самым приближенным к рисованию – дизайном.
– Когда мне было семнадцать лет, умерла моя бабушка, которая воспитывала меня с тех пор, как родители пропали без вести, – после небольшой паузы, говорит Кэт. – Они поехали в Канаду на горно–лыжный курорт отметить десятую годовщину свадьбы. На третий день их пребывания там, сошла огромная лавина, которая забрала десятки жизней с собой, в том числе и моих родителей. Но под завалами льда, снега и камней, многие тела не были найдены. Так, в неполных восемь лет я стала сиротой. Потом моим воспитанием занялась бабушка, именно она и привила мне любовь к искусству. Отдала в художественную школу, чтобы я научилась выливать свои эмоции на холсте. Именно благодаря ей я такая, какая есть. Когда ее не стало, я была вышвырнута пинком под зад во взрослую жизнь. Поначалу получалось не все так складно, как хотелось бы. Дальше пошло еще хуже. – Я слушал ее, затаив дыхание, боясь перебить этот момент откровения. Мне показалось, что ей нужно выговориться, вылить кому–то душу. В данном случае – мне. – Ну что может сделать несовершеннолетний подросток? Не знаю почему, но в приют меня не забрали. То ли ошибка, и соответствующие органы не заметили осиротевшей несовершеннолетней девочки, то ли везение, что я не попала в плохую семью на содержание. Не знаю. В любом случае, получилось так, как получилось. Сначала за долги у меня забрали бабушкин дом, и мне пришлось скитаться по улицам, пока это не заметила Дейзи и не приволокла меня к себе домой. Господи, сколько раз она меня спасала… – вытерев слезы, шмыгнула носом Кэтрин. – Я не знаю, зачем все это тебе рассказываю, – улыбается. – Все это скучно и неинтересно.
Я разворачиваю Кэт к себе и беру ее лицо в ладони. Заглядываю в зеленые изумруды, горящие нефритовым пламенем. В них тоска и боль, такое ощущение, что я сам чувствую ее, и мне становится не по себе от испытуемых чувств.
– Мне интересно каждое слово, произнесенное тобой, – спорю я. – Если, конечно, это не ваши девчачьи разговорчики о прическах и парнях.
– Эй! – она шутливо толкает меня плечом. – Наши разговоры не ограничиваются только прическами и парнями! Есть еще маникюр, макияж…
– Ну все–все, – поднимаю руки в поражении. – Я понял. И кого вы с Дейзи обсуждали последнего? Не того ли парня, который был тогда с тобой в клубе?
– Черт, Ник! Дейзи сумасшедшая. Мне кажется, она поставила себе цель – найти мне жениха в максимально возможные короткие сроки. Даже про тебя говорила, что ты моя судьба, представляешь? – начинает хохотать, вытирая выступившие от смеха слезы на глазах.
– А почему бы и нет? – резко наклоняюсь и подхватываю ее на руки, поднимая в воздух. – Мисс Андерсен, вы станете моей женой?
– Дурак, – хлопает меня по плечам. – Поставь меня. И, между прочим, предложение делают стоя на одном колене, – лукаво подмигивает мне.
– Хорошо, мисс Андерсен, учту пожелания, когда в следующий раз задам этот же вопрос, – смеюсь я, но мысленно уже представляю себе этот момент. Что такое, помечтать нельзя?
– Ты уж постарайся, – поддерживает шутку Кэтрин, и замирает, когда кто–то зовет ее по имени.
Мы уже вернулись к нашему кафе, где я хотел пригласить ее поужинать, но мужчина, который направляется прямо к нам, портит все мои планы.
Подумать бы, вроде ничего необычного, у Кэт есть жизнь, не связана с работой или со мной, есть друзья и знакомые, среди которых есть представители мужского пола, но почему–то именно от него я чувствую некую угрозу. Во мне просыпается дикий самец и первобытные инстинкты кричат о том, что скоро придется защищать территорию. И я не ошибся.
Чем ближе подходил мужчина, тем больше бледнело лицо Кэтрин. Такое ощущение, что она увидела призрака из прошлого, или того хуже.
– Кто это? – спрашиваю я, но она меня не слышит. Застыла, словно статуя, и стоит сделать один неверный шаг, и она разобьется на мелкие кусочки, которые потом не собрать и не склеить воедино.
Сама того не замечая, Кэт прижимается ко мне всем своим телом, как будто пытается стать незаметной, скрыться. Я обнимаю ее рукой, покрепче прижимая к себе, и чувствую как ее сотрясает мелкая дрожь.
– Кэйти, все хорошо? – делаю еще одну попытку, и она поднимает на меня растерянный взгляд. – Кто это?
– Да так, никто. Знакомый из прошлого, – отмахивается она и я вижу внутреннюю борьбу в ее глазах. Вижу, как пытается собраться, разбудить спящую пантеру, но ничего не получается. Она растерялась и через раз дышит, но когда мужчина подходит вплотную, от испуганной девочки, которая стояла лишь мгновение назад передо мной, не остается и следа.
– Что ты здесь делаешь? – ледяным тоном спрашивает Кэтрин. Ее голос пропитан ядом, даже в моменты ярости она со мной так не разговаривала.
– Кейт, здравствуй, – мужчина, который остановился перед нами, переминается с ноги на ногу.
Я оценивающе оглядываю его, готовый в любой момент атаковать. Он на полголовы ниже меня, худощавого телосложения, но жилистый. Светлые волосы и серые, почти бесцветные глаза. Одет дорого и стильно, но на мой вкус чересчур ярко. Как попугай, честное слово. Не могу обьективно оценить насколько он красив, но мне кажется, недостатка внимания со стороны женского пола у него нет, многие девушки сочли бы его привлекательным. Но лично на меня он производит отталкивающее впечатление, потому что посягает на мое. Сейчас, сжимая Кэт в руках, я понимаю, что мои чувства – это не только похоть и желание, это нечто большее. После сегодняшнего вечера я хочу не только ее тело, но и душу. Она лишь частично открылась мне, но этого мало, хочу знать все, испить ее до дна.
– Что тебе нужно от меня? – все так же холодно спрашивает незнакомца.
– Кэт, если хочешь, мы можем сейчас же уйти, – наклоняясь, тихо говорю ей на ухо.
– Нет, Ник, не нужно. – Она отстраняется, но до сих пор держится за мою руку, как за спасательный круг. Ее глаза горят недобрым огоньком и я понимаю, что этих двоих обьединяет какая–то нехорошая история.
– Кейт, я хотел поговорить о том, что тогда произошло. Знаю, прошло уже много времени, но я не решался тебя искать. А сейчас совершенно случайно увидел здесь. Мы можем поговорить наедине? – косясь на меня, спрашивает мужчина. Я вопросительно смотрю на Кэт, но она не моргая смотрит на него.
– Нам не о чем разговаривать. Ничего не было. Сделай одолжение, когда в следующий раз увидишь меня, притворись, что мы незнакомы и пройди мимо, – наигранно равнодушным тоном отвечает она.
– Я не смог тогда, – игнорирует ее мужчина. – Не смог остановиться, понимал, что не стоит этого делать, но ты знаешь, как я к тебе относился, всегда знала… Я не должен был уходить, мне нельзя было бросать тебя.
– Прекрати! – перебивает его Кэт. – Ничего не хочу слышать! Забудь! И меня, и тот вечер. Не было его, понимаешь? Не было! – срывается на крик.
Я вижу в ее глазах слезы и закипаю. Когда этот придурок хватает ее за руку и ее лицо искажает гримаса ужаса, у меня просто срывает крышу. Не задумываясь, бью его кулаком в лицо, и он падает на песок, держась за кровоточащий нос. Кэтрин вскрикивает, отпрыгивая в сторону, а этот придурок, корчась, кричит что–то о сломанном носе. Подхожу к нему вплотную, наклоняюсь и говорю, четко выделяя каждое слово.
– Слушай, ты, кусок дерьма, если еще раз подойдешь к этой девушке, – указываю на Кэт пальцем, – я тебе не только нос, все кости переломаю. Сделай себе одолжение – забудь ее и не вспоминай даже во снах, иначе пожалеешь, что родился на свет. Если не веришь – проверь, с нетерпением буду ждать.
– Кейт, прости меня, – стонет он, не обращая внимания на мои слова. – Я должен был поступить иначе. Прости…
За нашими спинами столпилась небольшая кучка зевак, ожидающих продолжения, но я не собираюсь тратить на это ничтожество больше ни минуты. Беру Кэт за похолодевшую руку и молча веду в сторону машины.
– Я хотел пригласить тебя на ужин, – говорю, когда мы садимся в машину и пристегиваемся.
– Отвези меня домой, – устало шепчет Кэтрин, закрывает глаза и откидывает голову на сидение. Не желая спорить, я выполняю ее просьбу.
Всю дорогу по пути домой, она смотрит на меня, как на благородного рыцаря, с благодарностью и благоговением, как будто я чертов спаситель. И знаете что? Мне это нравится. Я хочу, чтобы она на меня смотрела только таким взглядом.
– Я провожу, – говорю, когда останавливаемся у ее дома, и в этот раз она не спорит.
Выхожу из машины, помогаю выйти ей, и веду по ступенькам на второй этаж. Когда доходим до двери ее квартиры, она поднимает на меня смущенный взгляд.
– Спасибо, что не доставал меня расспросами, – тихо говорит она. – Извини, что так вышло.
– Кэйти, все в порядке. Если захочешь чем–то поделиться, я всегда рядом. Если нужна помощь – ты только позвони, и я приеду.
– Спасибо, – Кэт делает шаг вперед, берет в свои до сих пор прохладные руки мое лицо и прижимается губами к моим в мягком поцелуе. Это не был поцелуй, от которого взрывается мозг, нет. Это был нежный, чувственный поцелуй, наполненный бесконечной признательностью и благодарностью. По телу разливается приятное тепло, а грудная клетка разрывается от переполняющих меня чувств, и я готов парить над землей...
– Спокойной ночи, Кэйти, – провожу пальцем по линии ее подбородка, наклоняюсь и еще раз целую в губы. Жду, пока она закроет за собой дверь и спускаюсь в машине. Сегодня был волшебный вечер.
Уже отьезжая, вижу, как она стоит у окна и провожает меня взглядом.
