Текст книги "После выпускного (СИ)"

Автор книги: Amaranthe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 21

Вечером заявился Овчинников. Мне он был искренне симпатичен, поэтому я не послал его лесом, а пригласил пройти в небольшую гостиную, где даже напоил чаем для начала. Эльза сегодня здесь не ночевала, потому что в Милан ей нужно было собрать просто гигантскую гору вещей, а на мой вопрос нахрена ей это понадобилось, ведь мы летим всего на три дня, она назвала меня ничего не понимающим чурбаном. Спорить я не стал, потому что реально ни черта во всех этих мероприятиях не понимаю. Если это так необходимо тащить с собой на пару дней восемь чемоданов тряпья, то пускай тащит, не пешком, в конце концов, пойдем и не на автобусе каком-то, чтобы беспокоиться о дополнительном весе поклажи. Ну, а частный дирижабль позволяет все эти чемоданы взять на борт, не то что общественный транспорт, в правилах перевозки пассажиров которого было прописано четкое ограничение единиц и веса багажа. Хорошо, что есть папа с частным дирижаблем, который может одолжить его дочке на покататься. Вот только, подозреваю, что скоро клану понадобится свое средство воздушного передвижения.

Вообще странно даже, что ни у Алдышевых, ни у Волковых такового в наличие не имелось. Но это объяснилось весьма просто: папаша Евгения боялся высоты в любом ее виде и считал противоестественным полеты на разных там дирижаблях, что на самом деле было довольно удивительным, особенно, когда я разобрался, что весь военно-промышленный комплекс, которым владел бывший клан Алдышевых составлял только наземные виды вооружения, и их ученые даже не стремились подняться выше земли, хотя, никаких нарушений в законах они не совершили бы, попытавшись разработать самолет, да и в лицензиях, выданных клану, подобных ограничений не наблюдалось. Но, так или иначе, кроме дирижаблей никто в Империи не смог сконструировать ничего более современного и более скоростного, типа истребителей и самолетов-невидимок. Я, конечно, в это особо пока не вникал, но почему-то мне кажется, что захоти я сделать нечто подобное, то наверняка столкнусь с некими физическими препонами, которые невозможно будет обойти, потому что летать люди хотели всегда, независимо от мира и века, ну, кроме Захара Алдышева, который действительно просто ненавидел все, что было выше двух с половиной метров. Брат Евгения – который был бывшим главой клана, а также Волков хотели купить такую штуковину, но, как оказалось, на их производство для частных лиц существовала очередь, а все потому, что этим самым производством занимались Гриньковы, наследника которых, и по совместительству своего жениха, Софья Волкова отправила в утиль. Так вот, Гриньковы монополизировали данный рынок и практически в единственном числе занимались изготовлением цепеллинов. Основная часть продукции шла для компаний, занимающихся коммерческими перевозками, а также на нужды объединенной регулярной государственной армии Совета Кланов. Для частников же, обладающих достаточными средствами, чтобы приобрести себе дирижабль, существовала очередь, и исключений не делалось ни для кого. Даже потенциальному родственнику не пошли навстречу и не подвинули его очередь вперед. Вот так и получилось, что ни Алдышев, ни Волков просто не дождались своей очереди. Братья же Алдышевы, когда начали делить власть в клане, не подтвердили своих намерений, и их из очереди выкинули к радости того, кто подвинулся вперед на одну позицию.

Насчет Волкова было сложнее. Гриньковы ждали, когда объявится приемник имущества Волкова, а очередь на постройку дирижабля относилась именно к имуществу, и ничего пока с ней не делали. Хотя нервничать уже начинали не только Гриньковы, но и товарищи, которые шли следом за Волковым. Такая вот странная юридическая коллизия получалась: клана как бы уже нет, но имущество есть, а значит у этого имущества должен быть хозяин – и именно этим воспользовалась Андре, узнав, про очередь. Уточнив у меня информацию о намерениях, она подтвердила очередь к недовольству идущего прямо за нами Макарова. Но мне на него было плевать, вот с кем у меня не было ни единой точки пересечения, так это с ним. Так что для нас уже примерно через год заложат на верфях аппарат, и Савельевы станут счастливыми обладателями личного дирижабля, годика через два. А пока нужно будет или билеты покупать на общественный транспорт, или у тестя клянчить, что тоже не слишком мне улыбалось, и еще больше приводило к вопросам, собственно, почему свет клином сошелся на дирижаблях, ведь монополизирован был только конкретно этот сектор. Нужно будет обязательно разузнать и уточнить вопрос, а то чем черт не шутит, вдруг у меня родится идея создать аналог двухместного кукурузника, тогда текущие проблемы с огромной очередью перекрылись бы, хотя бы на время.

В общем, Эльза пообещала заехать за мной завтра в шесть утра, и чтобы я к этому времени был готов: умыт, выбрит и одет в ту одежду, которую она для меня подобрала и повесила на видном месте. А также, чтобы мой чемодан, который ей пришлось в срочном порядке покупать, опять в первой попавшейся лавке, отчего она шипела весь вечер как рассерженная кошка, стоял возле двери, и не дай бог я его открою и что-нибудь оттуда вытащу. Я опять пожал плечами, сам попросил ее меня собрать, так что терпи, Сава.

– Чай чудесен, а ваш повар прекрасен, эти пирожные ему явно удались, – равнодушно сказал Овчинников, отодвигая чашку с немного недопитым чаем.

– Я обязательно ему передам, что вам понравилось, – я понятия не имею, кто готовил эти пирожные, не удивлюсь, если их просто купили в булочной на углу улицы, куда в спешном порядке выгнали того самого повара, потому что ничего подобного на завтраке я не видел. – Так зачем вы пришли, Павел? Вам передали книгу? – Кирилл отчитался, что все всем передал и даже аккуратно подшил расписки о получении в отдельную папку, и даже снял несколько копий, юридически их заверив по всем правилам, если вдруг что-то произойдет с оригиналами. Видимо, я сильно в прошлый раз на него надавил, раз он так старательно подошел к выполнению своего задания.

– Да, передали, – Овчинников кивнул и откинулся на спинку небольшого диванчика, на котором сидел. При этом он внимательно меня рассматривал, словно видел впервые. – Я, собственно, о результатах проделанной работы и хотел с вами поговорить, Виталий. Лично. Поэтому и пришел без предупреждения, чтобы никто посторонний не знал о моем визите, как и о его цели.

– Вы уже закончили? Так быстро? – я действительно удивился. Почему-то в моем представлении все эти анализы из крови, которую у нас сцедили, должны были затянуться еще на пару месяцев.

– Секвенирование генома – это, на самом деле, банальная процедура, большую проблему составляло найти определенную последовательность, учитывая, что образца у нас нет, – если я правильно перевел на нормальный человеческий, они быстро разложили всех на составляющие и теперь эти составляющие сравнивали друг с другом, потому что самого главного – генетического материала императора у них не было. Лично я в этом проблемы не видел. Императоров, собственно, как и всех представителей семьи, традиционно хоронили в специальных склепах, находящихся рядом с местом, где собирается Совет. Их не кремировали, это было по какой-то причине запрещено, зато саркофаги или гробницы, я не понимал в этом мире разницу между ними, всегда находятся под круглосуточной охраной в месте, куда может пройти практически любой, чтобы отдать дань уважения конкретному трупу или всем трупам сразу, и полюбоваться на произведения искусства, по-другому гробницы просто язык не поворачивается назвать. Я, конечно, далек от всех императорских чудаковатостей, но в рамках всеимперского пиздеца пошел бы на уступки и вскрыл парочку гробниц, чтобы вырезать у императоров по почке, со всем, конечно, уважением к усопшим. Но они почему-то до такого варварства, даже во имя блага всей империи, до сих пор не опустились. А жаль, сэкономили бы кучу нервов и времени. Но не мне давать им ценные советы, старики сами разберутся, что можно, а чего делать нельзя, может, там действительно какие-нибудь веские причины имеются, по которым гробницы трогать ни в коем случае нельзя. – Но книга знатности очень сильно помогла нам разобраться и теперь мы готовы огласить результаты.

– Если вы хотите мне сообщить, что я являюсь претендентом, то не стоит, я давно знаю, что кто-то из императоров повалял какую-то мою пра-прабабку, – я усмехнулся, но Овчинников продолжал меня разглядывать с видом маньяка, у которого уже руки трясутся от нетерпения, так он хочет меня расчленить и заглянуть внутрь.

– Ну, как раз это не удивительно. Императоры всегда пользовались повышенным вниманием со стороны женского пола, и не всегда это внимание было связано с их положением, – протянул Овчинников. Я же мрачно подумал о том, что знаю, с чем это связано. В тот момент, когда я сливался со стихией, если рядом находилась девушка, то она начинала вести себя слегка неадекватно. Может быть, слияние как-то подстегивало инстинкты, которые на время отключали мозг и врубали лишь чувства, из которых превалировало самое древнее – выбор самкой наиболее сильного самца, чтобы произвести на свет такое же сильное потомство. Ну а потом, в случае с членами императорской семьи, включалась еще и логика – папаша явно не обделит свое чадо в преференциях, так почему бы и да? – На самом деле, нам удалось выявить пятнадцать претендентов только из представленной сотни образцов крови, взятой у членов Совета Кланов, – он полюбовался на мою офигевшую физиономию. Да, императоры неплохо развлекались, чего уж там. – Расширять масштаб исследований, как мы планировали до этого, в текущих условиях с данными результатами, не имеет смысла. Хотя, так же, как и вы, мы удивились полученным результатам, ведь мы и на пять-то претендентов не рассчитывали. И да, вы, Виталий, входите в число этих пятнадцати, а я к счастью нет.

– К счастью? – я недоверчиво хмыкнул. – Странное заявление, учитывая, что, наверное, каждому хочется почувствовать себя кем-то более значимым, чем он есть на самом деле. У меня, например, было время принять это родство, а сначала да, даже у меня голова слегка закружилась.

– И все же, к счастью, – Овчинников улыбнулся. – Вы же понимаете, что прежде, чем претендент начнет соответствовать званию императора, он должен пройти определенный ритуал, так называемый ритуал слияния со стихией, а при нем процент выживаемости составлял примерно тридцать выживших к семидесяти тех, кто не потянул. Может быть поэтому не всех сыновей в итоге стали допускать к прохождению этой довольно мучительной процедуре. И, поверьте, я не горю желанием ее проходить, даже чисто теоретически, даже для того, чтобы иметь шанс на трон. Меня и мое текущее положение в Совете, как и всего моего клана, вполне устраивает. – А вот это вполне было похоже на правду. Думаю, что некоторых из тех четырнадцати счастливчиков, придется насильно швырять в объятья родственной стихии, а насколько это может быть жутко, я лично знаю не понаслышке.

– И все же, Павел, вы же не будете утверждать, что пришли лично сообщить мне то, о чем и так скоро всем станет известно? – я прищурился. Что-то он недоговаривает, а меня уже бесить начинают все эти подковерные игры. Дайте мне просто спокойно жить и развивать мой клан, мать вашу!

– Разумеется, рассылка уже произошла в автоматическом режиме, кроме вас, – он задумчиво провел пальцем по губам. – Когда Света увидела результат, она чуть с ума не сошла, я же тоже был весьма удивлен, если не сказать больше.

– Хватит говорить загадками, – я повел плечом. Рука снова начала болеть, и это доставляло мне неудобство, отвлекая от достаточно важной беседы, которая сейчас происходила.

– Хорошо, – Павел выпрямился. – Ваш код ДНК уникален. Но, он словно переписан в уже взрослом состоянии, и я никак не мог понять, как такое было вообще возможно, пока не прочитал кое-какие определения ритуала слияния и его последствий. Виталий, когда вы прошли ритуал слияния с родственной стихией? – я сглотнул. Я вообще не хотел, чтобы кто-то об этом когда-нибудь узнал, но, глядя в предельно серьезное лицо Овчинникова, внезапно понял, что могу довериться этому человеку. Не знаю откуда ко мне пришло такое осознание, но в последнее время я всецело доверял своей интуиции. К тому же, он видел уже на самом интимном уровне, из чего я состою. Я устало откинулся на спинку стула и провел языком по сухим губам. Чертова рана, такое чувство, что она воспалилась и теперь пульсирует. Может быть, отнять руку? Протез мне вон, Овчинников сделает, никто и не отличит… А что если… Я выпрямился.

– Полгода назад. Это произошло, можно сказать, случайно, и получилось вероятно из-за того, что я был сильно ранен и практически умирал, не мог сопротивляться. А что, есть какие-то проблемы?

– Я бы не сказал, что это проблемы, просто… – он на секунду задумался. – Мы очень мало знаем об императорах. Семья тщательно оберегала свои секреты. Мы не знаем, почему императоры обладали такой невероятной силой, и можем только предполагать. Сава, изменения еще не завершились. Мы со Светкой пришли к выводу, что они находятся на самом начальном этапе. Но полгода… Это много, слишком много. Что-то ты делаешь не так, и я готов предложить тебе свою помощь в осознании того, что именно идет не так. Никто, кроме меня и моей жены об этом не знает. Все образцы просматривались в режиме строжайшей конфиденциальности. А секретарю Совета твое имя было просто переслано в общем списке, без каких-либо настораживающих пояснений.

– Ты же говорил, что не занимаешься биоинженерией, – мы как-то очень легко перешли на «ты» и нас, похоже, это нисколько не смущало, меня так точно.

– Я не говорил этого, – он усмехнулся. – Да ты и не спрашивал. – А, точно, я спрашивал про него у кого-то другого, и мне ответили, что официально вроде бы нет, а что там в лабораториях происходит на самом деле, одному Павлу и известно.

– Знаешь, я готов рискнуть. Вот только, сдается мне, что вы можете в итоге лишиться такого великолепного экземпляра как я, для проведения своих сомнительных опытов. Но, раз уж прекрасная Светлана настаивает, – я хрипло рассмеялся и принялся неловко раздеваться. – Помогите мне, я не знаю, что это и никто из моих ученых не может мне помочь. И у меня складывается ощущение, что эта дрянь меня убивает, медленно, но вполне уверено. Если вы мне поможете, то хоть какие опыты проводите, я на все соглашусь.

– Хм, как интересно, – вот, Сава, смотри как выглядит истинная заинтересованность. Ему уже плевать на тебя, он увидел нечто новое и теперь хочет это новое всесторонне изучить. А Павел уже склонился над моей раной. Внезапно он сунул руку в карман и достал оттуда небольшой сверток, в котором оказались перчатки, скальпель, какие-то пробирки… он что думал, что я вот прямо сразу соглашусь стать их подопытной крыской, или приготовился на всякий случай? – Можно? – он посмотрел на меня, спрашивая разрешения поковыряться в ране. Меня так и подмывало сказать нет, но в этом случае не было никакой уверенности, что Овчинников не повалит меня на пол и не совершит свое грязное дело, пользуясь моей беспомощностью. Отогнав тупые мысли, я кивнул и стиснул зубы, приготовившись терпеть боль. На удивление, боли практически не было. Павел взял все образцы очень аккуратно, не разбередив рану. – Кто занимался твоим ранением? Я могу встретиться с этими людьми? – деловито спросил он, убирая образцы и тщательно сворачивая снятые перчатки.

– Лаборатория Евгения Алдышева, я дам его номер и предупрежу, что ты с ним свяжешься. Он меня предупреждал, что биоинженерия на таком уровне не является их темой, там наиболее подкованный – Егоров, абсолютно улетевший тип, тебе понравится, – съязвил я, получив в ответ сардоническую улыбку.

– Я свяжусь с ними и, когда мы получим первые результаты, то свяжусь с тобой, – Павел кивнул, мне, я же в это время скидывал ему контакты Алдышева.

– Угу, – я рассеянно кивнул. – И ты даже не озвучил цену своей помощи. Ведь в нашем меркантильном мире, даже бабушку через дорогу нельзя перевести бесплатно, если она состоит в клане отличном от твоего. Альтруизм нынче не в моде.

– Ты не поверишь, но ничего. Это опыт и научный интерес, а в своих опытах мы обычно подопытным еще и доплачиваем, – покачал он головой, предельно серьезно глядя на меня. – А если все получится, и ты чудом окажешься на месте Императора, то наверняка же не забудешь, кто тебе помог достичь таких вершин, предварительно вылечив от чего-то смертельного, и неизвестного.

– Неплохой задел для будущего, – я усмехнулся и начал одеваться. – У нас тут планируется скромная свадьба, приглашения не рассылаем, но ты со своей некрофилкой приглашен.

– А я приду, – Павел рассмеялся негромким смехом. – Что вам подарить?

– Не знаю, у Эльзы спросите, – я смотрел как он выходит и на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, что впервые за все время, прошедшее с получения ранения, у меня появилась какая-то надежда.

Глава 22

Два дня, проведенных в Милане, я откровенно скучал, хотя представляемые модным домом моего клана духи под названием «Ночной бриз» вошли в десятку лучших представленных запахов. Ну и что, что на десятом месте? Учитывая невозможность за столь короткое время, отведенное мною для создания самого аромата, создать на самом деле нечто достойное, а также то, что лаборатории еще и сейчас полностью не укомплектованы всем необходимым, мне начало казаться, что химики, которым было дано это задание, просто смешали что-то с чем-то и, понюхав, решили: ну в принципе, довольно приятно пахнет, значит, пойдет. И со спокойной совестью отдали дизайнерам дома моды «Кристалл», получивших в свою очередь задание – сделать вот это конкурентоспособным. Дизайнеры схватились за голову и, вырывая волосы, бросились к ненормальному главе клана, чтобы доказать этому невежде, что это невозможно! Ведь необходимо было за короткое время запустить рекламную кампанию, а как это сделать, если у нового аромата еще даже названия нет, а также бутылок, этикеток – что, как оказалось, было, едва ли ни самым главным в продвижение духов.

На все это я, доведенный к тому времени до белого каления попытками выселить группу Алдышева за пределы промышленного комплекса, предлагая самые разные варианты жилья, в итоге мне сделать это все равно не удалось, заявил, что дурью нечего маяться, пускай возьмут самый простой флакон и нальют туда духи. Почему-то мне на ум пришли духи моего мира, носившие имя одного французского бренда. Ну а так как Коко Шанель в этом мире не было, или она была, но ни модой, ни парфюмерией не занималась, то и моды на простоту упаковки никто в свое время не ввел. В ответ ведущий дизайнер заявил, что никто не купит духи, залитые во флакон из-под средства от кашля, на что я в свою очередь парировал, повторяя чьи-то слова, хотя и не помню, кто именно это сказал, что они должны продавать аромат, а не бутылку. И после этого отправил их работать и не мешать мне заниматься делами, отвлекая на свои возвышенные бредни. Ну и, разумеется, не стоит говорить о том, что разговор происходил на повышенных тонах, и пару раз я едва не сорвался, неосознанно призывая дар, отчего мои глаза начинали светиться, и это обстоятельство заставляло работников дома моды нервничать еще больше, а когда творческие люди начинали нервничать, то, опять-таки неосознанно, переходили на визг. Единственная мысль, которая в этот момент меня посещала, это как только мы породнимся с Бойничами, я отдам этих неуравновешенных творческих личностей Эльзе, полностью умыв руки и забыв весь этот гадюшник под названием «мода». Мне своих творческих неадекватов хватает, чтобы трепать себе нервы и ходить по тонкому льду, держа руку на пульсе, потому что, в отличие от этих павлинов, последствия действий моей банды творческих личностей предсказать было практически не реально. Когда «Кристалл» перейдет в цепкие лапки моей супруги, дизайнеры и модельеры поймут, что все было не так уж и плохо, когда со своими жалобами прибегали ко мне.

Ведущий дизайнер психанул, и, скорее всего, мне назло, действительно закупил партию обычных прямоугольных флаконов и разлил по ним новые духи, хорошо еще, что распылитель догадался в этот флакон засунуть. Ни с названием, ни с этикеткой не парились вовсе – первое пришедшее на ум название нарисовали на переводном скотче и прямо на флакон налепили обычную черную надпись. А все остальные обязательные указатели напечатали на коробке, такой же простой, как и флакон. В итоге получилось, что на то, на что обычно тратились едва ли не годы, поступило в магазин уже через две недели от отданного распоряжения. Чувствуя все же некую ответственность за реализацию парфюма, они в рекламу бренда воткнули слоган, который перефразировали на свой манер: «Аромат, а не красивая упаковка делает вас неповторимой», который занимал большую часть рекламных баннеров, скрывая от глаз любителей роскоши простоту флакона и довольно страшненькую девушку-модель, которая их рекламировала.

Сам аромат представлял собой этакий едва уловимый флер, который ощущаешь, когда по прогретому летним солнцем лугу, спускаешься к освежающей прохладе лесного озера. Может быть, у него были какие-нибудь научные определения, но я чувствовал его именно так.

К удивлению, больше даже ведущего дизайнера, чем моему, потому что мне следить за делами того придатка к клану, доставшегося мне в нагрузку, было абсолютно некогда, духи начали пользоваться спросом. Сначала робко, удивленно разглядывая простую бутылку, вместо дорогих вычурных флаконов, которая своей неброскостью и простотой сразу же приковывала взгляд к полкам дорогих магазинов, и заметно выделялась на фоне остальных, делались первые покупки, но постепенно они начали набирать обороты. В итоге, уже после ухода Овчинникова ко мне притащился тот самый ведущий дизайнер с таким видом, словно у него болят все зубы сразу, и ворохом бумаг, в которых я с удивлением обнаружил патенты: на аромат, на дизайн флакона, а распылитель делал его уже уникальным, до этого почему-то в этом мире все духи были масляные, только мои химики не задумывались о том, из чего состоит туалетная вода, делая состав более жидким и более летучим, а так же на дизайн этикетки, потому что так уродовать дорогую брендовую парфюмерию никто еще не догадался. После этого он нагло выпросил у меня бокал с виски, залпом его выпил, и, осмотрев меня с ног до головы, заявил, что ему стыдно за то, что подобное чучело является главой его клана. В общем, пообещав, что не оставит меня в покое, и приведет в порядок мой гардероб, после возвращения с недели моды, даже, если это будет стоить ему жизни, этот козел, которого я уже ненавижу, убрался из моего дому с высоко задранным подбородком.

Подводя итог, можно сказать, что духи, вопреки усилиям их создателей, начали пользоваться определенным спросом даже здесь, на выставке, приуроченной к неделе моды.

Эльза, казалось, искренне наслаждалась показами, выставкой и всей этой кутерьмой, которая на меня навевала скуку и ощущение потерянного времени, которое можно было провести с большей пользой. Хорошо еще, что ранение не доставляло больших неприятных ощущений, чем обычно.

Третий день был своеобразной медианой, и в этот день должны были самые заслуженные мастера представлять свои коллекции. Кроме того, в этот день на показах присутствовала императорская семья во главе с императором Фридрихом, который оказался молодым мужчиной, ненамного старше меня. Императорская семья сидела чуть в отдалении, но не в специально отведенных местах, а просто немного в стороне. Охраны, моему удивлению, было не слишком много, во всяком случае, в зале. О визите августейшей семьи было известно заранее, но никаких специальных приготовлений не проводилось. Единственное исключение из правил было в том, что народа оказалось немного больше обычного, все же мужская часть не могла отвертеться от сопровождения своих прекрасных половин в этот модельный ад именно в этот день. Игнорирование приглашения на мероприятие, где находится сам император, считалось чуть ли не предательством, поэтому мне, как и большей части собравшихся мужчин, оставалось только это перетерпеть и свалить с чистой совестью куда-нибудь на луга, принадлежащие клану, чтобы пострелять по бутылкам и воробьям, успокаивая испорченные нервы. Показы шли в штатных режимах, вот только внимание присутствующих все равно было больше приковано именно к семье, чем к подиуму. Да что там говорить, внимание всех маэстро были сосредоточены на их лицах в надежде уловить любые, даже самые незначительные изменения мимики, которые могли дать понять, все ли нравится, или что-то не устраивает высоких гостей.

Вдовствующая королева София – статная, еще не старая женщина, сидела, выпрямив спину, и внимательно осматривала проходящих мимо моделей. Словно витрину в магазине осматривала, что, в общем-то, так и было. Императрица Валери вела себя более расковано, но тут тоже все понятно, она была еще молода и лишена того жизненного опыта, что ее свекровь. К тому же, двое мальчишек-близнецов, лет трех на вид, вовсе не осознавали того, что их маме нужно было соблюдать какой-то там этикет, и не отвлекаться на их проказы. Няньки, приставленные к принцам, определенно не справлялись с гиперактивными детьми, и, вроде бы, можно было оставить их дома, но вот такие неофициальные мероприятия являлись лучшим способом показать народу, в виде очень небольшой группы присутствующих на показе приглашенных, в том числе и зарубежных гостей, наследников. Сам же император откровенно скучал. Он сидел, вытянув ноги, и старательно делал вид, что ему безумно интересно, но время от времени, отводил взгляд от подиума и осматривал зал. Однажды, во время одного из таких вот осмотров, наши взгляды встретились, и он тут же определил во мне товарища по несчастью, вынужденного сопровождать свою женщину на мероприятие, которое было нам совершенно не интересно. Он совсем по-мальчишески ухмыльнулся, а я же с запозданием, проклиная себя за тормознутость, отвел взгляд и наклонил голову, обозначая поклон.

Отвернувшись, пнув себя мысленно несколько раз, я посмотрел на подиум, где модели в это время демонстрировали нечто, напоминающее палатки, натянутые на голое тело. Не знаю, как кто, а я вот это не считал ни проявлением высокого искусства, ни собственно одеждой.

Звук вызова, который прозвучал в наушнике, вставленном сразу же, как только я занял свое место, застал меня врасплох. Протянув руку, я активировал вызов, больше из любопытства, потому что за все это время во время показов меня никто не беспокоил.

– Да, – коротко ответил я, сильно понизив голос. Если собеседник меня не услышит – это его проблемы, думать нужно, прежде, чем звонить мне, зная, где я нахожусь и что делаю.

– Сава, если ты в Милине, хватай Эльзу и валите оттуда, слышишь? Я только что узнал, что… – Взволнованный Кузин голос прервался, а я медленно выпрямился на своем стуле. Что за шутки. Что такого может произойти здесь, на охраняемой территории, где проверили каждого гостя, меня так трижды, чем пропустить в зал. Да и не слышно давно о выступлениях тех, к кому мы запустили Кузю, как шпиона. Да и после того, как их неформальный, публичный лидер оказался у меня, оппозиция призаткнулась на всех уровнях, видимо пытаясь разобраться, куда Громов подевался и какие инопланетные силы его выдернули с этой версии земного шара.

– Что случилось? – прошептала Эльза, наклоняясь ко мне. – У тебя лицо такое… странное стало.

– Не знаю, что-то на уровне бреда, – я нажал несколько кнопок на коме. На меня сразу же устремились взгляды охраны, но мне было на них плевать, потому что прибор показывал отсутствие Сети. В то же время экран, висящий над подиумом указывал на то, что показ сразу же идет в Сеть, позволяя любителям любоваться на девушек в палатках в режиме реального времени. Я потряс рукой и снова попробовал настроить вызов – Сети не было. Я нахмурился и быстро, даже не понижая голоса попросил Эльзу. – Быстро проверь Сеть на своем коме. Не спрашивай, просто проверяй! – наша возня уже стала привлекать внимание, и даже император, что-то почувствовав, поднял руку со своим комом…

Я так и не понял каким образом, наверное, спинным мозгом, почувствовал, что сейчас что-то произойдет, потому что как только одна из моделей слегка замедлила шаг во время прохода, я схватил Эльзу за талию и опрокинул на пол вместе со стулом, падая сверху, прикрывая своим телом, хоть и не до конца осознавал, от чего именно. Ну, если ничего не произойдет, встану и извинюсь, с меня не убудет. Мысль не успела сформироваться до конца, когда та самая модель, что привлекла мое внимание, выхватил автомат из надетой на нее палатки. По тому, что первые выстрелы достигли цели, они явно были обработаны проклятыми адамантинами, потому что сидящие здесь люди не могла просто прийти без малейшей защиты.

А тем временем, из-за кулис начали выбегать вооруженные люди, и где-то вдалеке раздался взрыв. Охрана в зале была убита первой, и нападающие уже блокировали двери. Этот начинающийся кошмар до омерзения напомнил мне то, что происходило в школе во время нападения. Эльза подо мной зажала руками уши и зажмурилась, но не выдавала ни звука, в отличие от других женщин, которые вскакивали со своих мест, кричали и усиливали царящий хаос. Стоит ли говорить, что самые гиперактивные осели на пол первыми и больше не проронили ни единого звука? Вид одной из таких женщин, упавшей рядом с нами, привел меня в чувство, и я слегла приподнялся, оценивая обстановку.

Я уже приготовился, наплевав на то, что могу снова разбередить рану, слиться со стихией, чтобы хоть что-нибудь предпринять, как вдруг вокруг все резко стихло и наступила тишина. Как будто кто-то выключил звук. Приподняв голову, а сделать мне это было непросто, словно я двигался, пробивая головой толстенный слой льда, я с недоумением уставился на замерших в самых разных позах людей. Словно бы они попали между секундами и теперь двигались с чудовищно медленной скоростью, с такой медленной, что даже пули, выпущенные из стволов террористов, увязли в этом киселе, но не падали, а так и висели в воздухе, оставляя за собой след, как камень оставлял круги, падая в воду. Это было невероятно, немыслимо, никто не может вот так управлять временем и пространством, никто… я с чудовищным усилием повернул голову в сторону императорской семьи. Вдовствующая императрица и ее сноха лежали на полу, прикрывая детей. Рядом распластались няньки. Судя по виду, никто из них не пострадал. Сам же император стоял, вытянув вперед руку, а его глаза полыхали белым огнем. В отличие от других, он вполне мог двигаться, но все его движения были сконцентрированы в кисти, пальцами которой он продолжал проводить какие-то манипуляции. Единственный из гостей, кто мог хоть и медленно, но шевелиться, был я. Но мои слабые трепыхания даже не привлекли внимания императора.