Текст книги "После выпускного (СИ)"

Автор книги: Amaranthe

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Ну, во всяком случае, выяснить, откуда здесь появились незваные гости, будет очень даже просто. Где-то там точно есть выход наружу, и кому, как не Софье знать о его существовании, – пробормотал я себе под нос и, стараясь двигаться как можно тише, двинулся к первой двери, от той, которая вела к бассейну. Если здесь нет камер, то я вполне могу оставаться некоторое время незамеченным, потому что цокот каблучков, быстро удаляющихся в обратном направлении, эхом отражался от стен этого бесконечного подвала, маскируя любые другие звуки.

Первая комната оказалась техническим помещением непосредственно бассейна, заполненное бесконечными рядами труб, изолированных кабелей и огромной системой очистки воды. Которая еще и кроме всего прочего рециркулировала с определенным циклом. Не удивлюсь, если во время моего следующего посещения этого дома, вода в бассейне будет абсолютно чистой и никаких признаков дохлого крысюка я не обнаружу, потому что в углу точно стоял утилизатор органических отходов, сиреневое свечение которого говорило о наличии магической составляющей. А может быть, именно эти компоненты, сделавшие воду чистой насильственным путем, с применением неизвестных химикатов и магии, смешавшись с адамантиновой пылью на пуле, и сделали так, что рана не смогла затянуться до конца? Надо будет обязательно Любаше и Алдышеву показаться, потому что как бы я не успокаивал Эльзу, сам начинал постепенно паниковать, осознавая, что мой дар и вода явно не являются панацеей от всех болезней. Закрыв дверь, я двинулся к следующей.

Моя версия о том, что злоумышленник выпустил крысюка где-то возле комнаты с бассейном, не оправдалась. Я прошел уже треть коридора, когда наконец до моего слуха донесся посторонний шум, резко отличающийся от того, что издавали трубы, шумящие даже в, казалось бы, нежилом доме. Громкий стук и приглушенный голос, явно не были естественным фоном работающих механизмов. Звук раздавался из-за очередной двери, подойдя к которой я прислушался. Стук повторился, затем раздался скрип, словно кто-то что-то двигал, после чего послышались приглушенные маты. Дольше думать я себе не позволил. Дверь открывалась во внутрь, поэтому я, не мудрствуя лукаво, вышиб ее ударом ноги в район замка, и, когда она распахнулась, выстрелил в мелькнувший силуэт. Раздался грохот падающего на пол тела и приглушенный стон. Ну это-то и понятно, Эльза выдала мне пистолет Софьи, с пулями, оснащенными весьма неприятной начинкой, снабженный глушителем. Не убирая пистолета, я спокойно вошел в комнату и присвистнул – это была настоящая лаборатория, виварий которой был заполнен уже даже не шевелящимися тушками крысюков, как обыкновенных, так и модифицированных. Клетки были отгорожены от остальной комнаты толстым непроницаемым стеклом, и, судя по клубящимся завихрениям, туда пустили газ, не удивлюсь, если тот же самый, который уничтожил ученых «Маготеха». А вот лежащий на полу человек, если честно, оказался для меня совершенно неприятным сюрпризом.

Подойдя поближе, я ногой отшвырнул в сторону пистолет, который он все же успел вынуть и так и упал вместе с ним на пол, не в состоянии поднять рукой, в которой, судя по всему, была задета кость, на что я, собственно, и рассчитывал. Схватив его за шиворот и подняв, я толкнул этого урода, который с самой первой недели моего появления в этом мире пытался испортить жизнь, на стул и без всякой жалости связал руки за спиной, на обращая внимание на ранение. После этого сел напротив, призвал дар и брызнул ему в лицо ледяной водой, приводя в чувства. Бегло глянув на свое собственное ранение, я не заметил никаких изменений, да и боль вроде не усилилась, из чего смог сделать вывод, что, если не заниматься самолечением, то дар будет спокойно обходить эту дырку стороной. Мужик застонал и поднял на меня взгляд, в котором было столько ненависти, что я даже поразился, как его вообще еще не разорвало.

– Ну что, Петр Сергеевич, поговорим? Может быть, я и сумею понять, за каким хером вы крыс модернизировали. Заметьте, я не спрашиваю, зачем вы Южанина взорвали, – и я кивнул на стол, заваленный, кроме всего прочего, элементами взрывных устройств. – Потому что это очевидно.

– Я не собираюсь с тобой разговаривать, – и он плюнул в мою сторону, морщась от боли в простреленной руке. – Ты вообще понимаешь, о чем просишь, после того, как убил моего сына!

– О, как, – я откинулся на спинку стула и задумчиво разглядывал исходящего злобой Лосева. – И кто вам сказал, что я как-то причастен к гибели вашего сына?

Глава 20

– Виталий Владимирович, к вам Руслан Петрович Лосев. Просит принять его, – я со злостью посмотрел на Дениса, и перевел взгляд на Любашу, которая в этот момент зашивала дырку в плече, использовав кусочек мышечных волокон, выращенных искусственно в лаборатории Егоровым. По сути, это были мои собственные клонированные мышцы, но сам Егоров, который в момент изготовления заплатки и осмотра выглядел предельно серьезным, я его таким никогда не видел, сообщил, что это временная мера, и что имплантат может в любой момент отторгнуться. К счастью рана в легком вроде бы зажила нормально, но тут – надо думать. Он не исключил, что повлиял состав воды, со всеми примесями, химией и магической очисткой, поэтому попросил привезти ему образец воды из уже моего дома.

– Пусть подождет, или проваливает, – сквозь зубы ответил я, чтобы сдержать рвущуюся наружу совсем уж площадную брань, потому что любая манипуляция с раной была настолько болезненной, что я даже не сдерживал слезинок, собирающихся в уголках глаз. Все усугублялось тем, что попытка обезболить приводила к тому, что рана увеличивалась. И это было совсем нехорошо, особенно, если учитывать, что такого никто никогда из моего окружения не видел.

Даже странно, что прошли всего сутки с того времени, когда я вышел из подвала и наткнулся на целую делегацию, спешащую ко мне, включающую Вихрова, Вяземского и Андре. Вяземский долго смотрел на меня, затем протянул куртку, не преминув заметить.

– Как бы, Виталий Владимирович, ходить обнаженным, хоть и по пояс, не вошло у вас в привычку, – а вот Вихров обратил внимание на другое.

– Вы ранены? – я в это время, морщась, надевал куртку, прекрасно понимая, что быстро это не пройдет и нужно как-то приноравливаться.

– Не смертельно, – коротко ответил я. – Саша, уберите трупы, один в библиотеке, куда мы сейчас пройдем, – я кивнул юристам, – второй в подвале. В комнате с трупом в подвале ничего не трогать, там сначала должны разобраться Алдышев со своей командой.

Не глядя больше ни на кого, я направился к библиотеке, слыша только стук каблуков Андре у себя за спиной. Там, просто переступив через тело Софьи, я подошел к картине.

– Кирилл, убери ее, я сейчас не смогу выполнять подобные упражнения.

Когда картина была убрана, я достал ключ из кармана штанов, открыл сейф и просто ткнул пальцем в разложенные на полках футляры. Андре вытащила какой-то прибор и быстро просканировала пространство, затем открыла один из футляров. От блеска камней зарябило в глазах.

– Бог мой, – ошарашенно пробормотала она, дрожащей рукой ставя футляр на место.

– Софье нужно было это, вдобавок к книгам, – и я указал на столик, куда Эльза аккуратно положила оба экземпляра Книг знатности, украденных из Кастла и Дворца Совета Кланов соответственно. – Здесь практически все активы Волковых, переведенные в бриллианты. Папаша благоразумно хотел сбежать, но ему не удалось из-за моих чересчур прытких, но совсем безголовых, родственничков. Андре, быстро хватай Варвару Степановну и покупайте в собственность клана все, что принадлежало Волковым. Не удивлюсь, что и в других зданиях нас могут ждать подобные сюрпризы, если Софья и ее братец не добрались до них первыми. Думаю, что содержимое даже этого сейфа покроет наши расходы.

– Смеетесь? – Андре сразу же принялась колдовать с комом. – Треть содержимого одного футляра покроет эти расходы. Волковы всегда были одним из самых обеспеченных кланов. Не обладающих высоким статусом, а именно обеспеченных. Насколько я помню, они всегда занимались камнями, но не добывали их, а реализовывали и выступали посредниками. Да, Варвара Степановна, мне необходимо в течение получаса провести некоторые трансакции, это возможно? Сумма? Думаю, около пятидесяти миллионов для начала. Нет, я не сошла с ума, к тому же, они окупятся вот прямо сейчас, как только трансакции на оплату пройдут. Да мне плевать, откуда вы их будете временно изымать! – Андре выскочила из библиотеки, переходя с главным бухгалтером на личности и на маты.

– М-да, – я тряхнул головой и повернулся к Вяземскому. – Кирилл, возьми книги. Как только Андре даст отмашку на то, что здание принадлежит клану, передай один экземпляр секретарю Совета Кланов, а один экземпляр Овчинникову, он сейчас очень важную работу проводит. И, Кирилл, передашь лично в руки, не через посредника, ни через почту, а лично с получением расписки о том, что книги получили именно те, кто должен их получить, чтобы потом не было никаких неожиданностей. Возьмешь несколько ребят Вихрова для твоей охраны, неизвестно кому еще о них известно, и кто еще кроме Совета жаждет их получить.

– Можно узнать, Виталий Владимирович, откуда вы узнали о содержимом сейфа? – Вяземский с трудом оторвал взгляд от тела девушки, лежащего на полу. Почему-то, видя расфокусированный взгляд моего юриста, я не был уверен, что он точно понял все детали и ответственность порученного ему задания. Я мог бы направить кого-нибудь другого, но обычный юрист одного из набирающих вес и медленно, но уверенно, двигающегося вверх клана не привлечет излишнего внимания, ведь юристы всегда вальсируют от клана к клану, совершая многочисленные сделки и утрясая определенного рода вопросы и юридические нюансы по уже подписанным договорам и контрактам.

– Нет, – я покачал головой и направился к выходу.

Мне нужно было срочно попасть в лабораторию к Алдышеву, который все-таки умудрился выпросить у меня реабилитацию Егорову, а также подобрать себе людей из имеющихся в моем распоряжении ученых. Я однажды увидел их банду, которая вовсю осваивала помещения тринадцатого квадрата. Они все имели вид слегка неадекватных и помешанных на работе людей, не таких улетевших, как Егоров, но где-то близко. Егоров, кстати, категорически отказался выходить из корпуса, заявив, что у него агорофобия и вообще, улица и незнакомые помещения его пугают, так что пришлось выделить ему пару комнат под небольшую квартирку. Очень скоро я понял, что сильно лохонулся, пойдя у него на поводу, потому что мы враз лишились целого этажа, в котором расселилась эта банда, включая Алдышева, который был в лаборатории главным, и вроде бы немного адекватнее, хотя, каждый раз бросая взгляд на янтарь, закрывающий целый квадрат, я все больше и больше в его адекватности сомневался.

В лаборатории Алдышев долго меня осматривал, затем покачал головой.

– Ничего не могу сказать, все-таки органика – это не моя специальность. Я сейчас позову Егорова и ту чудесную женщину, которую мне удалось привлечь в лабораторию, Любовь Ивановну. – Вот так я узнал, что Люба теперь работает с этими психами, а также отдал себя в руки Егорову, подозревая, что еще не раз об этом пожалею. Вот только выбора у меня не было, с раной нужно было что-то делать и как можно быстрее.

Из некоей прострации, куда я намеренно себя поместил, меня вывел голос Любы.

– Ну вот и все. Пока. Потому что, сдается мне, эта рана еще проявит себя, – и она начала собирать инструменты. – А теперь объясни мне, почему ты отказался от операции в лабораторном центре, где все приспособлено к этому, и настоял на кабинете, где непонятно сколько мы разной гадости в твою рану занесли?

– Не знаю, не спрашивай, – я соскочил со стола, на котором сидел все то время, пока меня шили. – А насчет занесения чего-либо, брось, мне туда и так что-то занесли, от чего она никак не заживает. – Я помялся, затем выпалил. – Ты же их всех знала: моего отца, Лосева, Бойнича?

– Было дело, – Люба с задумчивым видом складывала в чемодан инструменты. – А почему ты спрашиваешь?

– Лосев был внушаем? То есть, его можно было в чем-то убедить вопреки здравому смыслу?

– Он был когда-то крупным ученым, – Любаша вздохнула. – Он биопрограммист, занимался написанием и перепрограммированием кодов органических объектов. Мне сложно представить, что происходит в голове у человека, способного переписать код ДНК у живого организма. Самое простое, что приходит на ум – это развитие комплекса Бога, – Люба задумалась, затем продолжила. – Наверное, он в чем-то был похож на Игната, но второй мыслил более масштабно и его конечные цели были более разрушительные. Среди них только Бойнич не выглядел слишком уж оторванным от этого мира, но в его задачи входило чистое программирование, без вмешательства в естественные процессы под названием жизнь.

– Как он поднялся? Чем начал заниматься после разрыва отношений с отцом?

– Насколько я знаю, они с Бойничем основали компанию на паях и занимаются программным обеспечением. Комы, да и разработка компонентов самой Сети. Ну и внедрение Сети в наш повседневный обиход. Если я ничего не путаю, то кое-что было ими взято в разработку и использовано из того… проекта. Это позволило их семьям взлететь на небывалые ранее вершины, причем в довольно короткие сроки. Конечно, мы ведь все фактически зависим от Сети, едва ли не на физическом уровне. Если бы они захотели, то могли бы уехать в любую другую империю, где тоже не потерялись бы на задворках. Вот только, если Ульмас был полностью удовлетворен и старался разнообразить свои предприятия, в последнее время, чем только не занимаясь, то у Лосева этой удовлетворенности никогда больше не наблюдалось. Я не знаю, над чем они втроем работали, но это здорово отразилось на каждом из них.

– Спасибо, Люба, – я кивнул ей, и медичка вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. Немного подумав, я набрал номер Дениса. – Пускай заходит.

В кабинет вошел высокий подтянутый молодой мужчина. Я махнул ему на кресло, напротив моего, заметив, как он покосился на бинты, виднеющиеся из-под наброшенного на плечи, но не одетого пиджака. Пару минут мы молча изучали друг друга. Руслан не выдержал первым.

– Вы же знаете, Виталий Владимирович, зачем я сюда пришел? – он задал этот вопрос, не сомневаясь в ответе. Я же слишком хреново себя чувствовал, чтобы ходить вокруг да около.

– Знаю, – и я кинул на стол ключ. Обычный ключ от замка с секретом, на который Руслан посмотрел с голодной жадностью, но сумел отвести взгляд, и снова посмотрел на меня. – Как так получилось, что, являясь старшим сыном, вы уступили место наследника Валентину?

– В семьях случается всякое. Если вам действительно интересно, то я сам отказался от роли наследника. На то были причины, которые вас не касаются, – пожал плечами Руслан. – После гибели Вали отец заболел, он был не в себе, всю свою энергию направив на то, чтобы отомстить его убийцам. Он практически отошел от дел, и единственное место, где появлялся как глава клана – на Совете, где, впрочем, не принимал никаких решений. Из-за его инертности в одних вопросах и одержимости в других, клан потерял свое положение и теперь мне нужно его каким-то образом вернуть. Но в тот момент я не мог ничего сделать, у меня были связаны руки, надеюсь, вы это понимаете. В последние два месяца я отца практически не видел.

– Вы знали, что у него была лаборатория в городском родовом доме Волковых, в которой ваш отец удовлетворял свои потребности, связанные с его прерванной научной деятельностью? И лаборатория эта существовала уже очень давно, примерно лет десять? Он снимал помещение у Волкова на условиях передачи тому прав на открытия, которые может осуществить? Например, патент на выявление нахождения алмазов в местах залегания адамантинов, спутниками которых они практически всегда являются, с помощью некоего существа, биомеханического, под кодовым названием «крот», который был у Волкова выкуплен Ульмасом Бойничем пять лет назад? – я внимательно отслеживал его реакцию. По сжавшимся на долю секунду губам сразу понял, что он знал про лабораторию. Знал ли Руслан чем папаша в этой лаборатории занимается – это уже второй вопрос. А вот Ульмас сразу же засекретил этого «крота» и использовал его в моей шахте, проведя полные полевые испытания. Вот поэтому-то он так быстро согласился «помочь» несчастной Мариночке, которая забыла, что слова «жалость» для человека масштаба Бойнича уже не существует. Руслан молчал, но я ждал ответа, и он это понимал.

– Да, я знал, – наконец, прозвучал тихий ответ. – Про лабораторию, не про его безумные передачи патентов, и не препятствовал этому, думая, что подобные увлечения смогут вернуть его из глубин разума, в которых он, похоже, заблудился окончательно. Поймите, мой отец был ученым, и я понятия не имею, как к нему можно применить термин «нормальный», я не осознаю этих границ. И я не обвиняю вас в его гибели, вы были в своем праве. Но я, правда, не знаю, возможно ли исправить нанесенный ущерб? – Руслан развел руками.

– Тогда вы наверняка знаете, что у вашего отца была вторая лаборатория, кроме той, что находилась в доме Волковых, для его экспериментов, тех, что для души? – судя по тому, как дернулась его щека, такого поворота разговора он явно не ожидал. Гораздо проще было сыграть на невнимательности и хоть как-то выкрутиться при таком стечении обстоятельств. Я обратил внимание, что в той лаборатории элементарно не хватало пространства и ресурсов, чтобы в таком количестве, как через конвейер, штамповать крысюков, которые заполонили канализацию моих промышленных комплексов. Тут было что-то другое. Но сам Лосев-старший так и не сознался, где именно находится его основное место отдыха, в котором он, как хороший художник творит. Сквозь площадную брань и неадекватные реплики я вычленил только одно: после того, как раздался выстрел, убивший Софью, он вместо того, чтобы вызвать группу зачистки своего клана, ринулся самолично уничтожать все, что могло каким-либо способом привести к нему. Как оказалось, зачатки адекватности и разума все еще присутствовали у него в голове. Возможно, он и работал здесь, но сдается мне, что не один и не всегда, потому что попасть внутрь без специального разрешения ему бы не удалось. Скорее всего, тут работал кто-то, кому Лосев посильно помогал, может быть, даже ученик. И вариантов на эту должность было не так чтобы очень много. Главное понять, что на самом деле происходило между Лосевым и Волковыми, и почему Софья решила передать тому Родовые книги, так как в такие совпадения и случайности поверит только наивный слепой идиот. А она, конечно, хороша. Где еще можно спрятать книги, если не в огромной библиотеке, из которой невозможно ничего вынести чужим людям. Так что я все больше склоняюсь к версии, что Лосяша убили случайно. Он просто время на потрахаться, да и место выбрал неправильно, но, его, скорее всего, не предупреждали, что может возникнуть неприятность со стрельбой. А крыша у папаши так резко протекла, потому что он осознавал свою вину в гибели сына.

– Я не могу ответить на ваш вопрос однозначно, – через, наверное, минуту ответил Руслан. – У моего отца было довольно много лабораторий, на этом построен семейный бизнес, так сказать. И что конкретно вы подразумеваете под второй лабораторией мне не совсем понятно. – Он сжал губы пристально глядя на меня. А чего ты хотел, Сава, чтобы он тебе за ключик, который ты у трупа из кармана вытащил все-все рассказал? Ну, так даже в сказках редко происходит. Но попробовать то все равно стоило.

– Когда вы узнали, что он перевел часть активов в бриллианты? – мы оба посмотрели на ключ. Это был ключ от сейфа в банке, куда Лось-старший отнес камни. Он мне об этом сам сказал, хрипло смеясь при этом, говоря, что Володькиному отродью никогда до его камней не добраться. Это было за десять секунд до того, как я его пристрелил, как бешенную собаку. Про то, что хранится в сейфе Волковых я сам догадался по его выкрикам. Тогда же я и понял, что Лось слетел с катушек, и, похоже, окончательно, любой вопрос, какой бы я ему не задал, всегда заканчивался только оскорблениями, ничего конкретного я так и не смог выяснить от него, большая часть была моими догадками и не более. Он был опасен для окружающих, и я не стал подвергать этих окружающих опасности, избавив его от мучений.

– Сложно не узнать о таком, если необходимо постоянно держать руку на финансовом пульсе, – Руслан усмехнулся.

– Да, сложновато, – я в упор посмотрел на него. – Я думаю, что это детишки Волкова каким-то образом внушили ему, что это я убил Валентина, воспользовавшись его душевным состоянием, так сказать, когда он очень сильно хотел найти виноватого. Что это был сговор между мною и Бойничем, и что итогом сговора являлось убийство, как кардинальное средство разрыва помолвки между Валентином и Эльзой. Когда же я напомнил ему, что помолвки не было, он окончательно потерял связь с реальностью, – Руслан только вздохнул.

– Я пытался его разубедить, правда, пытался, и тому есть многочисленные свидетели. Но, повторяю, я пару последних месяцев отца не видел и не знаю, как далеко зашли его фантазии. А мне было некогда в них разбираться, у меня клан, половина решений по которому принималось на грани фола из-за моего неясного статуса. Повторяю, как бы мне не хотелось, я не в силах исправить причинённого ущерба.

– Когда я сказал ему, что знаю, почему он взорвал Южанина, то никогда еще так не ошибался, он мне сам об этом сказал, громко смеясь при этом. Идиотом меня назвал, м-да. Эта бомба была предназначена Ульмасу?

– Вероятно, я не знаю подробностей…

– Не лгите мне, бомбу не устанавливал ваш отец лично. Он нанял какого-то бродягу. Но вот что удивительно, этот бродяга исчез, и никто его так и не смог найти. Только вот вашему отцу было на него уже плевать. Это вы его убрали, чтобы он не смог ничего рассказать?

– Каждый защищает свой клан так, как может и считает нужным, – у Руслана на лице сыграли желваки. – Да, бомбу должны были поместить под машину Бойнича. Исполнитель просто перепутал две практически одинаковые черные машины. Так иногда случается, когда за дело берется непрофессионал. Хватит говорить о моем отце. Он сошел с ума и натворил много страшных дел, но он мой отец и до самого конца являлся главой моего клана, поэтому да, я защищал его, как только мог, разгребая то дерьмо, в которое он мог окунуть всех нас с головой. – Так открыто говорить про компрометирующие делишки отца перед посторонним и практически врагом? Он реально думает, что я ему поверю? Если он знал, что Лосев-старший решил кого-нибудь взорвать, то либо сделал все, чтобы предотвратить, либо попытался бы на этом сыграть, а тут только: папашка плохой, а я забочусь о клане. Ему было известно больше, чем эта отрепетированная реплика, к которой я сам его подвел. Но сейчас, в данный момент Руслан точно не сознается в том, что ему было известно и известно сейчас, а улик для предоставления в Совет Кланов у меня нет. – Я не горжусь этим, но я не мог поступить иначе. Что вы хотите за ключ? – он резко сменил тему, но я ждал этого, поэтому спокойно произнес.

– Все записи вашего отца, касаемые его научных разработок, десять процентов акций предприятий, обслуживающих Сеть, и ваш голос в Совете Кланов по любому интересующему меня лично вопросу. При нарушении любого пункта этой сделки, которую вы сейчас по всем правилам оформите с моим юристом, я буду вправе разгласить подробности гибели Южанина его приемнику, и нет, я не торгуюсь, – я набрал номер, на данный момент соглашаясь вести ту игру, которую начал вести Лосев-младший, главное, не упускать его из вида. Сомневаюсь, что он как-то причастен к оппозиционной тусовке, ему это было бы очень невыгодно, да и продолжать дело папаши, направленное на месть тем, кого ему подсунула его больная фантазия, он тоже вряд ли станет, но вот пакость какую он может сотворить в отместку за своего неадекватного отца, хотя и здесь я не уверен. Было что-то из-за чего Руслан едва не порвал с кланом. И не факт, что я когда-нибудь узнаю, что же это было на самом деле и какие у самого Руслана дела с Олегом Волковым, которого, как я понимаю, Лосев и натаскивал в той самой лаборатории, в бывшем доме Волковых. – Андре, дорогая, он твой.

С этими словами я поднялся из-за стола, забрал ключ и направился к выходу из кабинета, вручив ключ впорхнувшей в кабинет Андре, которая так хищно посмотрела на Лосева, что мне даже на мгновение стало его жалко.

В коридоре я связался с Алдышевым и выяснил, что мумию пока не идентифицировали, а Громов уже вроде бы начал приходить в себя, но до полной адекватности, при которой я мог бы с ним говорить, еще далеко. Крысюков почти всех уже перебили, по крайней мере тех, кто жил в канализации под нашей промзоной, а в исследованиях, посвященных моей ране, вроде бы намечается некий прорыв. Окончив доклад Алдышев отключился, а я побрел к своей комнате. Рана снова начала болеть, и хотелось просто немного полежать, в надежде, что боль немного притупится.

– Отец дает нам свой дирижабль для поездки в Милан, – Эльза подошла ко мне и обняла за талию со спины. – Или может останемся дома?

– Я бы с удовольствием, но не могу, – я покачал головой. – Я должен там быть, но хоть убей, не понимаю, зачем.

– А в пятницу у нас свадьба. Я уже обо всем договорилась. Когда мы вернемся наши юристы составят брачный договор. Так что, будет время что-то в нем изменить, если понадобится, – она отпустила меня, обошла и посмотрела в глаза. – Ты правда в порядке?

– Я правда не в порядке, но вроде не умираю, – улыбнувшись, я сбросил с плеч пиджак, который упал на пол. – Собирайся, и за меня тоже. Надеюсь, что эта поездка будет стоить того, чтобы она вообще состоялась.