Текст книги "Полет Бога грома (СИ)"

Автор книги: Алверио Левалк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– С возвращением, Минато, – девушка улыбнулась, уловив почти бесшумные шаги за своей спиной. Минато довольно улыбнулся, сев за стол. С начала тренировок реакция и слух девушки улучшились, потому подойти к ней незамеченным стало не тривиальной задачей.

– Пахнет вкусно, – сообщил шиноби, наслаждаясь запахом блинов. Пожалуй, блины с медом были единственной сладостью, которая нравилась юному ниндзя. Девушка ничего на это не ответила, лишь улыбнулась как-то задумчиво. Подумать только, всего месяц прошел с фестиваля, а всё так круто переменилось! Жизнь вошла в новую колею, где Нина принадлежала клану Сенджу, скрывала Минато Намикадзе от отца и училась искусству ниндзя. Девушка уже не так мучительно переживала из-за того, что приходится врать отцу (по крайней мере, она не оставила себе времени на сожаления и страдания), Минато уже не был тем недоверчивым ребенком, каким появился в этом доме в самом начале. Нина стала ему не только наставницей или первой ученицей, а самым лучшим и верным другом, семьей… и возлюбленной.

Намикадзе всё больше размышлял о том, что ему нужно вливаться в этот мир, а для этого нужны документы. Пусть надежда вернуться в свой мир в нем еще не угасла, но уже пришло понимание, что в России ему придется задержаться. Можно было бы просто пойти в полицию, но за этим обязательно бы следовало освидетельствование у врачей, после которого, в лучшем случае, – сиротский приют. А там есть риск и в приемную семью попасть. Малый риск, всё-таки подростков почти не усыновляли, но есть же! Да и сбегать из приюта (или от приемных родителей, как повезет) было не самым легким. Теневые клоны в помощь, но они такие слабые, такие непрочные. Столько проблем…

А еще школа. Минато являлся несовершеннолетним, следовательно ему придется учиться. Он уже начал просматривать учебники Нины, благо у неё хранились все учебники с первого класса (она всё порывалась их отдать кому-нибудь, но каждый раз забывала, так они и пылились в шкафу). С физикой никаких проблем не должно было возникнуть, как и с математикой: там всего ничего нужно было доучить, а в остальном программа Академии даже превосходила школьный курс, но вот история, литература, обществознание, ОБЖ, русский язык, география, да даже банальная биология, единая для обоих миров, ввергала в тоску. Из Основ Безопасной Жизнедеятельности и биологии Минато смутно знал строение человеческого тела и на отлично знал оказание первой помощи при различных травмах. Ну еще знал, что не стоит ничего совать в розетку, знал как вести себя при пожаре и по мелочи. Но то, какой толщины должен быть лед, чтобы его можно было переходить или там что нельзя после жары сразу бросаться в воду – узнал впервые. Зачем знать толщину льда? Чакра в стопы – и пусть льда под ногами вообще не будет, все равно перейдешь, если течение не слишком сильное. А про шиноби, умерших от резко перепада температур, Минато и вовсе никогда не слышал.

С русским языком дела обстояли иначе: Минато понимал речь на этом языке, но уже хуже дела обстояли с текстом. Письменность эта была совершенно ему не привычной, как и порядок чтения. На прочтение энциклопедий и нарутопедии в интернете, Минато потратил куда больше времени лишь потому, что слова писались слева направо и не сверху вниз. Подросток понемногу тренировался в письменности, вооружившись учебниками за начальную школу, но пока у него получалось плохо. Среди всяких тетрадок нашлись и почти пустые прописи. Намикадзе с тяжелым вздохом признал, что начинать лучше с самых основ. Иероглифы он тоже не сразу все выучил…

Просить о помощи Нину Минато пока не решался. То ли из-за своего упрямства, то ли из-за гордости, то ли просто считал, что пока справляется. В любом случае, у него было понимание того, что с наставником он бы выучился куда быстрее, но нагружать кого-то не хотелось. Минато всегда считал себя достаточно самостоятельным, чтобы заниматься самообразованием.

Не забросил Намикадзе и подработку на стройке. Бригадир, плативший подростку совсем немного, привязался к мальчишке и иногда давал даже небольшие премии. На внезапные исчезновения ребенка он почти не обращал внимания, чему шиноби был очень рад: теневые клоны иногда развеивались на стройке, и не миновать бы Минато выговора, если бы не наплевательское к нему отношения со стороны рабочих.

***

Наступил июль. Погода была сухой и жаркой, но пока еще терпимой. Вентиляторы и кондиционеры работали бесперебойно, на речках теперь всегда было достаточно народу, а на стройке ни шатко ни валко шел рабочий процесс. Теневой клон Минато уже в привычной роли “принеси, подай, уйди, не мешайся”, бегал между рабочих по разным поручениям, разносил холодный квас или обеды, подносил инструменты (за последний месяц Намикадзе узнал много нового и подумывал о том, что уже сам может построить себе домик, по крайней мере заложить фундамент сможет, забить гвоздь в стену – тем более) или передавал что-то устно от бригадира какому-нибудь рабочему. Из “Мити”, Намикадзе как-то незаметно для себя, стал “Митяем” – так его прозвали.

– Митяй, подь сюды, – подозвал бригадир – широкоплечий, загорелый и сильный мужчина в каске, внушающий уважение. Минато послушно подошел, ожидая очередного поручения, но вместо этого Сан Саныч, как прозвали главного на стройке, похлопал рядом с собой по лавке, приглашая подростка присесть. Это насторожило Намикадзе, но он все равно сел – привык уже слушаться, особо не задумываясь. – Ты, Митяй, сирота ведь, да? Не переживай, не собираюсь я тебя в приют сдавать, сам приютский, знаю как там. Всем на тебя плевать, главное чтобы им ничего не было, если вдруг ты помрешь до того, как тебе исполнится восемнадцать. Ты вот что мне скажи, тебе усыновлять никогда не пытались? Ну, может желающие находились? Или найдутся?

– К чему вы клоните? – Нахмурился Минато, поправив бандану: кожа под ней немного чесалась. Сан Саныч широко улыбнулся.

– Дык это, ты ж наш. Не чужой уже человек, а свой мальчишка. Случись что, мы за тебя горой, но сам понимаешь, возможности наши не велики. Покумекали мы тут, да решили, что кто-нибудь из нас тебя усыновить может. Это чтобы тебя не загребли куда-нибудь, – мужчина говорил как можно более просто, старательно избегая ненормативную лексику. На самом деле Сан Саныч был мужчиной образованным и очень умным, это было видно, когда он с клиентами или поставщиками разговаривал, но на стройке он изъяснялся просто и иногда с особо нецензурными словесными оборотами. – Ты не подумай, мы твою свободу ограничивать не собираемся, просто так тебе и нам меньше проблем и волнений. У тебя хоть дом будет и верный кусок хлеба, чем так будешь мотыляться, как перекати-поле.

Предложение бригадира было, пожалуй, очень своевременным, но многое Минато надо было обдумать. Да и посоветоваться с Ниной… или не стоило? Он же, в конце концов, уже почти совершеннолетний по законам мира шиноби. Генин обладает многими свободами, которые гражданские получают лишь по достижении определенного возраста. Может же Минато самостоятельно за себя решать?

– У меня и дом, и верный кусок хлеба есть, – успокоил Сан Саныча задумчивый подросток. – Но я подумаю. Обязательно подумаю, – пообещал Минато. Он и правда подумает, не каждый день ему кто-то предлагает такую помощь. Бригадир хмыкнул, усмехнулся, потрепал мальчишку по голове, чуть не сняв бандану, да пошел гонять ленившихся из-за жары рабочих.

========== 11 глава ==========

Нина совершенствовалась, как шиноби. Простейшие техники уже хоть как-то получались, но их нужно было отрабатывать, отрабатывать и отрабатывать: долго и упорно. Зато внезапный прорыв получился со стихийными техниками. Вода, накаченная чакрой, слабо, но подчинялась: Нине уже даже не нужен был миксер, она спокойно напитывала жидкости и даже тесто чакрой и мешала усилием воли, держа миску двумя руками. Опытным путем было выяснено, что еда с чакрой Нины была вкусней. Дело было в ней самой или в чакре клана Сенджу было неясно, но Минато сообщил, что пища с чакрой девушки помогает быстрее восстанавливать свой собственный резерв. Это было почти как пилюли клана Акимичи, только те готовились без применения чакры, а с растениями чакроносителями из леса Смерти, созданного… Хаширамой Сенджу.

Теневые клоны получались “полудохлыми”. Ну, как получались. Получался. Нина не унывала, ведь на поприще создания земляных клонов всё было значительно получше. По крайней мере, клон хотя бы отдаленно напоминал её и даже мог немного двигаться, пока не разваливался на кучи рыхлой земли. С мокутоном же всё было неясно: начинать его тренировать сразу или достигнув хоть какого-то уровня в управлении базовых стихий? Минато тоже не знал, как быть. Еще и знание о том, что мокутоном владел лишь Сенджу, мало спасало, скорее добавляло смятения. В свитках, доставшихся девушке в наследство, полезной информации по началу тренировок не было, только история клана, да весьма посредственные техники, среди которых отыскалось всего три древесных! Видимо, даже в клане Сенджу мокутон был не слишком распространен.

Зато Нина заметила, что растения, за которыми она ухаживает, стали еще здоровее и как будто ластились к ней. Это внушало оптимизм и веру в то, что мокутоном она все-таки обладает.

Очередные выходные настали внезапно. Летом, во время каникул, почти не следишь за течением времени, а уж когда много дел! Собственно, какая разница на каникулах: выходные или будни? Но разница была хотя бы в том, что в выходные отец появлялся дома чуть чаще, а следовательно Минато надо было вести себя тише, либо вообще куда-нибудь уходить. Подросток обустраивал себе гнездо на чердаке с позволения Нины: укрепил пол, застелил его обрезками линолеума, найденных в разных местах, притащил даже старый ковер, утеплял стены. На стройке, наблюдая и слушая, а иногда и спрашивая рабочих, Намикадзе многое узнал. Пожалуй, он уже сейчас мог и сам работать строителем… В общем, как только отец Нины появлялся дома, Минато бесшумно перемещался на чердак – он даже перестал ночевать в комнате с девушкой. Не только из-за её отца, конечно, но Нине не нужно было знать о других причинах, побудивших подростка переселиться.

Сегодня был какой-то особенный день. Нина поняла это потому, что отец дольше обычного крутился в ванной, тщательно бреясь, да еще и одежду перебирал, мучительно думая о чем-то. Такое поведение отца насторожило девушку: последний раз он вел себя так, когда шел на последний звонок дочери в девятом классе. Там Нине вручали аттестат с красивыми пятерками и всего двумя четверками, а также очень хвалили. А еще она тогда пела перед всей школой. Она ту песню репетировала почти полгода, и отец просто не мог пропустить это событие.

Но куда сейчас собирался отец? Он всё порывался что-то сказать Нине, но постоянно говорил не то, отдергивая себя в последний момент. Время перевалило за полдень, когда они после обеда сидели за столом и пили чай. Девушка решила взять всё в своё руки, потому что было ясно как день, что отец еще долго будет мяться и собираться с духом:

– Ты куда-то собираешься? – Невинно поинтересовалась Нина, глотнув чая из кружки. Она старалась как можно более незаинтересованно смотреть на отца, но любопытство в зеленых глазах выдавало её с головой. Родитель бросил на неё короткий взгляд и тут же уставился в свою кружку.

– Помнишь, я рассказывал тебе о Жене? – Поинтересовался отец, начиная издалека. Нина призадумалась, пытаясь вспомнить о ком речь. Со своей “тайной” жизнью она немного выпадала из привычной реальности.

– О Евгении Федоровне, которая бухгалтер? – Уточнила девушка, а получив утвердительный кивок со стороны родителя, улыбнулась. – Ты её куда-то пригласил? – На столь невинный вопрос отец как-то странно отреагировал. Он отставил чай, наверное, от греха подальше. Не сказать, чтобы Сергей был таким эмоциональным, но ему явно было неловко разговаривать с дочерью о собственной личной жизни.

– Да. То есть нет. Не совсем, – мужчина глубоко вздохнул. – У Женьки подруга замуж выходит и дала ей пригласительное на двоих, чтобы она могла с кем-то прийти. А с кем она пойдет? Она после развода отношений ни с кем не заводила. С другой подругой приходить – глупо, одной – стыдно как-то. Она меня и попросила помочь ей по-дружески, – и Сергей испытующе уставился на дочь, ожидая её реакции на свой рассказ. Нина улыбалась, еле сдерживаясь от того, чтобы не расхохотаться. Она не знала, имела ли Евгения Федоровна виды на её отца, но действовала она грамотно: если бы она пригласила отца Нины на свидание, тот бы не за что не согласился. Для него это противоестественно, когда женщина зовет на свидание. А вот так, помочь по-дружески… Гениально! Девушка была совсем не против, чтобы отец закрутил с кем-нибудь роман. Пусть, это уже не будет та любовь, как с мамой, всё-таки как-то повелось в их семье быть однолюбами, но это уже лучше, чем провести жизнь в одиночестве. Нина отца не бросит, но и свою семью когда-нибудь заведет и не сможет постоянно быть с отцом.

– Сходи, развейся, – девушка накрыла руку отца своей ладонью, заглядывая в его глаза. – И обязательно проводи Евгению Федоровну потом домой! Мало ли. Я не против, чтобы вы с ней… дружили, – Нина всё-таки хихикнула. Кажется, Сергей покраснел.

– Эх ты, – он не знал, обнять ему дочь или отвесить ей подзатыльник, ведь она явно над ним смеется! Мелкая, а уже поучает! Но поняв, всю абсурдность ситуации, Сергей рассмеялся сам. – Какая же ты у меня взрослая! То есть, ты не против Евгении Федоровны? – Поинтересовался он на всякий случай. Нина решительно помотала головой.

– Пока нет. Ты её как-нибудь к нам на чай приведи, а то я её лишь пару раз видела, – улыбнулась девушка. На душе у неё было легко-легко и хорошо от того, что у её отца, возможно, начинает налаживаться личная жизнь.

Со всеми своими и чужими делами Нина совершенно забыла о ежегодном фестивале красок. В этом не было бы ничего трагичного, если бы девушке об этом не напомнили в воскресение. Отец, приехавший вчера весь вдохновленный проведенным временем с Женей, сегодня снова уехал, только на этот раз уже он пригласил женщину, и не куда-нибудь там, а на набережную! Короче говоря, Нина и Минато спокойно сидели в доме. Намикадзе не просил о помощи в изучении школьных предметов России, но так получилось, что девушка сама взялась за его обучение.

– Пойдем, пойдем, пойдем! Если у тебя нет денег – я займу! Да просто краской с тобой поделюсь, только пойдем! – Катя пришла внезапно, впрочем, как и всегда, и теперь донимала Нину. Они сидели на кухне втроем, попивая чай. Точнее, чай пил только молчащий Минато, наблюдающий за процессом уговаривания Нины. Та кривилась и хмурилась, размешивая ложечкой уже растворившийся сахар в чае.

– Что за фестиваль красок? – Спросил недоумевающий Намикадзе. Глаза Кати загорелись.

– О-о, сейчас я тебе расскажу…

Нина тяжело вздохнула. День обещал быть долгим.

Фестиваль красок проходил ежегодно и практически каждые выходные начиная с конца июля-начала августа по сентябрь, пока позволяла погода. На небольшом футбольном стадионе устанавливали сцену, колонки и пульт диджея, вокруг ставили несколько палаток с едой и напитками, а также шатер с шашками цветного дома и сухой цветной краской. Вход был свободным: люди могли прийти просто так, ничего не покупая, но со своей едой и напитками, а также краской, вход был воспрещен. И это логично: должны же организаторы получить хоть какой-то доход? А на фестивале вода и еда стоили в два-три раза больше, чем в ближайшем магазине. Только вот Нина и её друзья придумали одну штуку для обхода этого запрета.

Минато неожиданно заинтересовался этим. Фестиваль красок по рассказу Кати отличался от знакомых Намикадзе празднеств, и это возбуждало какое-то детское любопытство…

Собрались менее, чем за час. Бутылки воды, термос с чаем, контейнер с бутербродами, пакет крекеров, упаковка печенья – всё было спрятано в подкладку рюкзака, а сверху еще прикрыто и пляжными полотенцами, которые взяла Нина, когда Катя предложила после фестиваля пойти на пляж. Потому Сенджу под застиранную футболку и старые джинсовые шорты одела купальник. Минато взял с собой только деньги, да и забрал у Нины рюкзак. Вроде как из благородных побуждений, ведь в этом мире было принято помогать девушкам и не позволять им носить тяжелое.

– Мин… Митя, отдай. Он не тяжелый, я донесу, – с улыбкой попросила польщенная такой заботой девушка. Намикадзе с полуулыбкой отрицательно покачал головой. Нина бы начала с ним спорить, если бы не поторопившая их Катя.

Добираться пришлось по жаре. Минато обрел уверенность в том, что общественный транспорт хорош лишь при отсутствии других альтернатив. У подростка была альтернатива, даже несколько, но одна отвергалась из-за своей опасности (всё-таки бегущий по электропроводам ребенок как-то напрягает людей, могущих стать случайными свидетелями подобного забега), а вторая была отвергнута Катей. Она была не такой выносливой, как Нина, потому не собиралась идти до нужного места пешком.

Всё имеет свойство рано или поздно заканчиваться. Закончилась и поездка. Казалось, они никогда не доедут, но покинув душный автобус, троица вздохнула с облегчением. Их путь теперь лежал через дорогу к стадиону, стены которого были увиты плющом. На входе стояла пара охранников, другие охранники гуляли по периметру, следя за порядком и иногда общаясь по рации. Минато попросили показать содержимое рюкзака.

– Мы собираемся на пляж после фестиваля, – с улыбкой сообщила Нина, после того как Намикадзе продемонстрировал пляжные полотенца в рюкзаке. Еду и напитки под подкладкой было не очень видно, особенно если накинуть легкое гендзюцу. Охранник кивнул и пропустил их.

На стадионе уже медленно скапливался народ. На зеленой траве местами виднелась яркая краска и пустые пакеты из-под неё (люди просто бросали их, а волонтеры с мусорными пакетами ходили и собирали их). Катя практически мгновенно отыскала остальных ребят, которых Намикадзе помнил по тому пикнику с шашлыками. Девушка, точно ураган, налетела на весельчака Никиту. Парень кое-как поймал её. Еще бы немного – и он бы полетел на траву вместе с Екатериной, которая широко улыбалась. Олеся обняла Нину, Стас пожал ей руку и подшутил над местным диджеем: как музыкант, он разбирался в музыке и весьма низко оценивал способность парня за пультом подбирать песни для того, чтобы “зажечь” народ. Мишка, уже покрытый зеленым цветным порошком, подбежал к Нине, обнял её со спины, приподнял и закружил под её веселый визг. Минато внезапно почувствовал досаду и слабый укол в районе сердце. Неужто он ревнует?..

После радостного воссоединения всей компании, друзья отправились за “боеприпасами” – пакетами с сухой краской, напоминающей скорее цветную муку. Каждый купил себе по три пакетика. Катя, не изменившая своей любви к зеленому цвету, купила два ядовито-зеленых и один темно-зеленого цвета, как листва на деревьях. Из-за этого девушка стала объектом дружеских подколок, переросших в шутливую перепалку и войну: в ход пошел цветной порошок. Нина стояла чуть в стороне и лишь наблюдала за развернувшимся “побоищем”. А Минато стоял рядом с ней и тоже наблюдал, только не за дурачеством подростков…

Мишка первый заметил, что Нина не участвует в “заварушке”. Он поспешил исправить это. Голубая краска красиво осела на каштановых волосах девушки… Её зеленые глаза опасно сощурились, а губы растянулись в более хищной, чем веселой, улыбке. Михаила не спасло ни то, что он был выше девушки, ни то, что убежал довольно далеко: пурпурная “мука” в его черных волосах стало тем самым неизбежным возмездием.

Друзья Нины легко вовлекли в цветную битву и саму девушку, и Минато. И если быть совсем откровенными, Намикадзе понравилось.

Нина с улыбкой от уха до уха опустилась на траву. Её лицо и одежду покрывала цветная краска: голубая, пурпурная, зеленая, желтая, красная, синяя. Намикадзе присел рядом с ней, поправив бандану, скрывающую неестественно желтые для этого мира волосы. Ярко светило солнце на безоблачном небе, земля чуть вибрировала от громкой музыки, льющейся из колонок, установленных на сцене. “Клубняк”, как презрительно плевался Стас, был очень зажигательным и идеально подходил для этого полного веселья и движения фестиваля.

– Как тебе здесь? – Улыбнулась Нина, заглянув в лицо задумавшегося Намикадзе. Она была так близко к нему, что он покраснел. Минато очень надеялся, что его реакция не заметна и краска на лице скроет румянец. Или девушка спишет румянец на что-нибудь помимо смущения.

– Интересно. Этот фестиваль отличается от тех, на которых я бывал прежде. Здесь всё так просто, – с улыбкой, искренне ответил подросток.

Так просто: ни традиций, ни юкат, ни разнообразных игр, ни каких-либо заморочек. Так просто: знакомься, смейся, танцуй, позволяй цветной краске оседать на тебе. Здесь все словно были старыми приятелями или добрыми друзьями. Совершенно незнакомый человек мог похлопать по плечу, оставляя цветной след. Мог попросить немного краски или даже обнять, а иной человек начинал живую цепочку – и вот уже пятнадцать и более человек, держа руки один на плечах другого, рассекают змейкой толпу.

Это было интересно для Минато, но он не мог понять нравится ли ему здесь.

Нина сдавленно смеялась, положив ладонь на плечо Минато и уткнувшись в неё лицом. Плечи девушки мелко сотрясались от смеха, а мягкие каштановые волосы щекотали кожу Намикадзе. Подросток удивленно посмотрел на неё, застыв: лишь сердце бешено колотилось в груди.

Мишка и Стас продолжали изображать перестрелку и просто дурачиться, но Нина уже не смотрела на них. Зеленый удивленный взор её был направлен в серьезные голубые глаза Минато. Минато, сжимающего её руку. Это был странный, неловкий момент, полный недоумения (со стороны девушки) и смущения (уже с обеих сторон)…

– А… – Нина раскрыла рот, чтобы что-то спросить, но тут же его закрыла. В голове было подозрительно пусто. Намикадзе сильнее сжал её ладонь и отпустил, отводя взгляд. – Минато? – Робко позвала девушка.

Раздался веселый смех. Мишка, хохоча, упал на Нину, за что тут же поплатился. Девушка внезапно разозлилась и, вскочив с травы, обругала ошарашенного друга, не ожидавшего такой реакции.

– Нинк, ты чего? – Пристыженно поинтересовался парень. Девушка резко выдохнула, всё еще хмурясь. Наткнувшись взглядом на внимательно смотрящего на неё Минато, Нина замерла… чтобы поспешно отвернуться.

– Ничего! – Резче, чем хотела, сказала она. – Жарко очень, вот и психую немного, – уже мягче пробормотала девушка невразумительное оправдание и ушла к Кате и Олесе, которые сидели на трибунах и пили воду из бутылки. Минато и Миша проводили девушку взглядами.

– Ты ей ничего не говорил? – Внезапно поинтересовался Михаил. Намикадзе недоуменно воззрился на него, из-за чего парень неловко улыбнулся. – Я тебя ни в чем не обвиняю, просто Нинка не стала бы психовать просто так или тупо из-за погоды.

– Я ничего не говорил, – равнодушно отозвался Минато, хотя, скорее очень холодно, старательно маскируя внезапно накатившее раздражение. Он уставился в одну точку, стараясь не хмуриться. Просто “переболеть” влюбленность никак не получалось, тем более когда объект чувств был постоянно рядом. Подросток ничего не мог с собой поделать! Всё выходило самой собой, он даже не замечал, как тянется к Нине, как стремится коснуться её каждый раз, когда она оказывается близко к нему, как смотрит на нее чуть дольше, чем то позволяют приличия. Это было невыносимо! Невыносимо вдвойне от того, что весь самоконтроль, которым гордился юный ниндзя, куда-то пропал.

Этот мир сделал Минато мягче. Или это сделал не мир, а…

Намикадзе поднялся с земли и просто начал бродить по стадиону. Движение успокаивало, вводило в транс. И вот уже музыка и цветная кутерьма далеко, словно за каким-то мутным стеклом. Есть только Минато и его мысли. Этот фестиваль был еще бессмысленнее Танабаты, но здесь Минато веселился… Нет, это всё бессмысленно. В этом нет ни смысла, ни пользы! Пустая трата времени и не более того. От музыки вибрировала не только земля, но и что-то внутри. Намикадзе неожиданно поглотила тоска. Необъяснимая, безжалостная и всепоглощающая. Живо вспомнился вечер Танабаты, после которого Минато очнулся уже в этом мире. Нравился ли Минато этот фестиваль красок? Не больше, чем Танабата. “В этом нет смысла,” – решил сам для себя подросток.

Близился вечер. Летом темнело поздно, потому вечер ознаменовался лишь сменой цвета неба с пронзительно голубого на почти белый с нежным оранжевым и розоватыми полосами на горизонте.

– Минато? – Нина нашла подростка сидящим на траве, подальше от сцены и людей. Намикадзе немного удивленно посмотрел на улыбающуюся девушку. Правда, улыбалась она как-то грустно. – Что-то случилось?

– Нет, – Минато отрицательно качнул головой. Ничего ведь и не случилось, он просто чувствует себя не в своей тарелке. Нина посмотрела на него так снисходительно, что подросток чуть не вспыхнул от внезапного смущения: она точно видела его насквозь.

– Если не хочешь рассказывать, я не настаиваю, – она вздохнула, протянув Минато руку. – Пойдем. Мы собираемся на речку.

Намикадзе взялся за протянутую руку и поднялся. Между ним и Ниной словно бы ничего и не произошло… Только у него все равно щемило сердце, а она отводила взгляд.

Река была не так уж и далеко от стадиона, всего каких-то сто-двести метров. Уже на пляже, Стас отделился от друзей и подошел к мужчине, стоящему у катера. Переговорив с ним и протянув ему деньги, парень махнул рукой друзьям:

– Я обо всем договорился. Нас переправят на тот берег.

– А забрать не забудут? – Язвительно поинтересовалась Катя. Стас усмехнулся.

– Конечно, нет.

Минато понравилось кататься на катере. Это было куда быстрее парусных кораблей его мира, хотя он никогда на них не плавал, и скорее всего быстрее бега шиноби по воде. Подросток сделал себе зарубку в памяти, посмотреть в интернете чертежи этого транспортного средства, и бросил взгляд на сидящую рядом девушку. Нина улыбалась, смотря на брызги, красиво искрящиеся в лучах вечернего солнца, и едва ли знала, что Минато на неё сейчас смотрит.

Берег был почти безлюдным. Лишь в отдалении сидели люди. Их смех практически не доносился до Нины и её друзей. Девушки расстелили полотенца, Мишка соорудил костер, Стас настраивал взятую с собой гитару, Олеся и Катя доставали из рюкзаков еду…

– Пойдем за хворостом, – улыбнулась Нина, посмотрев на Минато. Он кивнул, отметив, что девушка почему-то его не касается. Это было странно, он уже привык к тому, что Сенджу дотрагивается до его волос или берет за руку, или еще что-нибудь…

Они молча собрали сухие ветки и вернулись к остальным. Никита и Миша развели небольшой костер, обложив его камушками. Стас приволок бревно и теперь сидел на нем, как на лавке, наигрывая какой-то мотив. Зеленые глаза Нины тут же вспыхнули, когда она узнала музыку.

– А как бы мне это тебе рассказать? Смысл ответа в руки отдать? – Бодро запел Стас, быстро перебирая струны.

– Страх одинаков – что трус, что герой. Но первый сдаётся, бой принимает второй!* – Подхватила радостно улыбающаяся Нина. Тут уж песню затянули и остальные, один Минато снова не знал слов. Ему было от этого немного неуютно, он словно был чужим, но песня завораживала, завлекала, выветривала все посторонние и тяжелые мысли из головы.

Михаил отошел к кромке воды, пока остальные пели и жарили притащенные им сосиски на костре. Что там у воды делал парень Минато не мог разглядеть, да и не старался, если честно. Его вниманием настойчиво завладевала Нина. Веселая, раскрасневшаяся, с изумрудными глазами, в которых плясали отсветы костра. Она была такой прекрасной для Намикадзе, что он просто не мог отвести взгляд.

Резкий громкий звук заставил всех отвлечься. Огненная птица взметнулась в высь, расчерчивая темно-синее небо. И там, в высоте, взорвалась золотыми искрами. За ней темноту рассекали зеленые, красные, белые и желтые кометы, расцветая в небе мимолетными прекрасными цветками из искр, которые стремительно падали вниз и потухали, не достигая воды. Олеся и Стас пошли к воде, как и Никита, взявший Катю за руку. Лишь Нина и Минато остались у костра.

– Знаешь… это замечательно. Такие праздники без причины. Они рождают самые лучшие воспоминания и сближают людей. Такие моменты дают силы жить, – Нина посмотрела в глаза Минато, искренне и широко улыбаясь. Свет от костра на её лице, всполохи салюты в глазах… Намикадзе впервые был согласен с тем, что праздники не пустая трата времени, что в них действительно что-то есть…

Минато не совладал с собой. В его душе была настоящая буря чувств.

Нина широко распахнутыми глазами смотрела на подростка, приблизившегося к ней. Он смотрел в её глаза, его губы едва касались её.

– Ми… – у неё не получилось ничего сказать. Накрыв руку девушки своей ладонью, Минато сильнее прижался своими губами к её. Просто на мгновение, которое длилось невероятно долго для них двоих.

Комментарий к 11 глава

https://vk.com/doc267677878_439503202?hash=931d22f1b2f6fff374&dl=17dbf1bf102013fa0a

* Пилот – Один шаг

Жду ваших отзывов =)

========== 12 глава ==========

Такой внезапный, такой смущающий поцелуй длился всего несколько секунд, но казалось, что прошла целая вечность и мир перевернулся с ног на голову!

– Прости, – Намикадзе отстранился. В его голосе действительно звучало сожаление. Он даже порывался сбежать, но Нина вовремя схватила его за руку.

– Минато, – ей стало плевать на конспирацию, плевать, что друзья услышат, как она называет Митю именем героя из аниме и манги, – давай… давай поговорим. Только не убегай.

Минато, конечно, остался, но говорит ему совершенно не хотелось. Нина, если честно, понятия не имела что ей сказать. Она всё еще была под впечатлением и отчаянно смущалась, чувствуя всю неправильность ситуации. Но отпускать Минато было еще более неправильно, это девушка поняла на подсознательном уровне, потому и остановила его. Теперь оставалось только придумать, что сказать, как начать столь неудобный разговор, когда у самой в душе полный раздрай…

Но его величество случай всё решил за них. Громко выматерившись, Михаил накинулся на Намикадзе, повалил его на песок и нанес удар прямо в лицо. Нина вскрикнула, но скорее от неожиданности. Минато увернулся от следующего удара, скинул с себя Мишу, и вскочил на ноги, вставая в боевую стойку. Из его носа текла кровь и капала с подбородка на одежду и песок. Бандана, скрывающая отросшие желтоватые волосы, валялась на земле. Мишка поднялся на ноги и снова кинулся с кулаками на Намикадзе. Минато ничего не стоило победить внезапного противника, но не хотелось причинять ему серьезный вред, всё-таки этот юноша – друг Нины. Да и спонтанная драка, даже с гражданским, отвлекала от той неловкой ситуации, которую он сам и создал.