Текст книги "Полет Бога грома (СИ)"
Автор книги: Алверио Левалк
Жанры:
Любовно-фантастические романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
– Твоя очередь купаться. – С улыбкой сообщила Нина, вошедшая в комнату. Закутанная в теплый махровый халат, она вытирала мокрые волосы полотенцем. От неё пахло шоколадным гелем для душа и ромашковым шампунем, который она готовила сама. Минато встал из-за стола, кивнув и собравшись выйти из окна, но оклик наставницы заставил его замереть. – Минато… у меня к тебе одна просьба…
– Да? – Намикадзе обернулся, улыбаясь девушке. Она замялась, отведя взгляд. Нина не привыкла кого-то о чем-то просить, в смысле просить об услуге. Если человек обязан делать это в силу своей профессии, то она просит человека выполнять свою работу без всякого стеснения или дискомфорта. Но сейчас она просила именно об услуге, о помощи, о… Юный шиноби нахмурился, не понимая причины заминки наставницы. Но уже каким-то шестым чувством он понимал, что просьба ему не понравится.
– Я… научи меня искусству шиноби. – Со вздохом, покраснев (хотя её щеки и так были красными после бани), попросила Нина. Минато понял, что прямо сейчас ничего не может сказать. У него просто нет слов, только бесконечное удивление. Повисло неловкое молчание, не прерываемое никем из них. Лишь всё та же надоедливая кукушка пела в лесу. Ку-ку. Ку-ку. Ку-ку…
Комментарий к 8 глава
Очень жду ваших отзывов =)
========== 9 глава ==========
Минато сидел в парилке на полке и смотрел бессмысленным взглядом на печь. Чтобы в парилке стало жарче – нужно поливать нагретые камни водой. Плеская на них воду из ковша, Намикадзе смотрел, как вода быстро испаряется с громким, словно протестующим, шипением, обращаясь в горячий почти видимый пар. И от каждой капли, попавшей на камни, в помещении становилось жарче. Сейчас же парилка почти остыла, потому что Намикадзе давно не “поддавал пару”, как это называла девушка. А всё потому, что просьба Нины не выходила из головы. “Научи меня искусству шиноби” – такая простая, такая замечательная, такая… гражданская наставница просила Минато о том, о чем он сам никогда не задумывался. Подросток знал, что получив ранг джонина в будущем, обзаведется своей командой генинов, которую нужно будет выучить, а может и не одну команду… но заводить учеников сейчас? Тем более учить Нину? Намикадзе примерно знал, как развить её систему циркуляции чакры, тем более у женщин она была чуть гибче. Но… это будет тяжело, это будет слишком странно и нужно ли оно? Как-то странно будет оставлять в этом мире обученного шиноби. Минато посмотрел на это с другой стороны: если, не дай Ками, на Нину нападут, она может и не отбиться, изучив только существующие в этом мире единоборства и боевые искусства. Не сможет, потому что будет обладать обыкновенной женской силой, а бывают такие ситуации, когда только сила и выносливость могут помочь. Но став куноичи, она уже сможет не бояться обычных людей. Но зачем Нине, такой доброй и уютной Нине, это? Минато не спросил этого. Шокированный просьбой наставницы, он пулей вылетел в окно и скрылся в бане, пытаясь переварить всё в одиночестве. Наверное, со стороны его поступок выглядел не очень красивым…
Намикаде уже решил, что будет обучать свою наставницу. Потому что он не всегда сможет быть рядом с ней, а вот если она будет куноичи, то он сможет быть спокойным за неё и её безопасность.
Когда генин вернулся в комнату, в ней горела лишь настольная лампа, в свете которой лежала записка и стояла кружка с горячим мятным чаем. “Прости, это было слишком нагло с моей стороны. Забудь об этом, я погорячилась,” – красивым почерком Нины было выведено на клочке бумаги. Минато обернулся к двухъярусной кровати и тяжело вздохнул. Нина уже спала, судя по её спокойному и размеренному дыханию. Смяв записку в кулаке, Минато сел на стул, задумчиво смотря в стену. Его побег в баню выглядел просто отвратительно! Он заставил наставницу чувствовать себя неудобно, мучаться стыдом и чувством вины. Сам подросток сейчас чувствовал себя идиотом. Нужно было хоть что-то ей ответить, но она так шокировала его! Он просто не справился с эмоциями… Как часто он стал давать слабину и идти на поводу у чувств в обществе этой девушки? Частенько… Это вызывало опасения, но вместе с тем казалось таким естественным и понятным. Он не мог вести себя иначе с ней. Только не с ней…
Нина проснулась как и всегда рано. Солнце уже вставало, а небо за окном было бледно-голубым, точно слинявшим. Летом рассвет такой ранний… Девушка поднялась с кровати, бросив мимолетный взгляд на стол: записки не было, а вот чай остался не тронутым. Девушка поджала губы, ощущая какую-то тяжесть на душе. “Наверное, Минато обиделся,” – подумалось ей. Она покачала головой, вздохнув, и накинув легкий халат, покинула комнату. Расчесалась, умылась и отправилась готовить завтрак для отца. Привычные действия, доведенные почти до автоматизма, успокаивали и позволяли войти в своеобразный транс, в котором окружающий мир был далек от девушки. Существовала лишь она, её обязанность заботиться об отце и маленькая кухня, на которой она готовит.
После того, как Нина закрыла ворота за машиной отца, ей не очень-то хотелось возвращаться в комнату. На сердце было тяжело… может Минато уже убежал в лес? Девушка откинула все трусливые мыслишки, сжав кулаки. Она должна смело смотреть вперед и извиниться перед Минато лично! Не стоило так нагло вести себя и просить о подобном. Она была знакома с понятием военная тайна, да и понимала, что Намикадзе сейчас совершенно не до её обучения. Он тренируется сам, приспосабливается к этому миру и ищет возможность вернуться в свой. Куда там до обучения какой-то девушки… Нина грустно усмехнулась. Привычное чувство вины преследовало её с тех самых пор, как ушла мама. Девушка уже так сроднилась с этим чувством, что винила себя во всем, в чем можно и нельзя, в чем действительно виновата и в чем виноватой быть ну никак не могла. Этим чувством вины она пропиталась каждой клеточкой своего тела. Это чувство стало частью её личности. Казалось, что наравне с потребностью во сне и еде, у неё появилась потребность извиняться.
Минато сидел на подоконнике, свесив ноги в комнату, и, похоже, ждал её. Нина удивленно посмотрела на подростка, а тот, увидев её, поспешно встал на ноги и сделал несколько шагов в её сторону.
– Нина… – Начал было он, сжав кулаки и собираясь с силами, но девушка, мягко улыбнувшись, перебила его:
– Прости за вчерашнее, ты не обязан ничему меня учить. Ты голоден? – Поспешно попыталась перевести разговор с неприятной темы Нина. У неё это не очень хорошо получилось, судя по тому, как Намикадзе нахмурился.
– Я научу тебя, Нина. Научу всему, что знаю, потому что не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, если вдруг меня не окажется рядом. – Она же назвала его своим защитником… А какой из него будет защитник, если девушка пострадает, если его не окажется поблизости? Он должен защитить её, но сделать это можно разными способами. Нина удивленно смотрела на Минато, не веря своим ушам. Он… согласился обучить её? Не обиделся и не разозлился?..
– Ты не обязан этого делать… – Девушка чуть улыбнулась, смотря на подростка… так, наверное, снисходительно, тепло и по-доброму. Так смотрят на тех, кто тебе дорог, на тех, чьей помощи рад, но не можешь эту помощь принять, не желая обременять предложившего. Так смотрят на тех, для кого не хотят становится обузой. Минато не нравилось, когда Нина на него смотрела так.
– Я уже решил, что научу тебя. – Намикадзе был непреклонен, и это четко прослеживалось по его мрачному лицу, по его категоричному тону. От него так и веяло уверенностью. Нина даже немного растерялась, не зная что говорить или делать. Наверное, следовало поблагодарить?..
– Спасибо… – Почти прошептала она, неловко улыбаясь. Сердце почему-то сменило свой привычный ритм на более быстрый… – Когда начнем? – Оптимистично спросила девушка, в последнюю секунду подумав, что снова начинает наглеть. Минато улыбнулся, развеяв все страхи и опасения своей наставницы (если теперь он может так её называть, став её сенсеем).
– Ты должна почувствовать свою систему циркуляцию чакры. Пойдем. – Намикадзе протянул девушке руку. Поколебавшись, она взялась за неё, гадая о том, каким образом её предстоит совершить подобное. Раньше она не чувствовала никакой чакры в своем теле…
Полянка в лесу была просто замечательной. На ней пахло земляникой, растущей по краям поляны, и хвоей, из-за елей, которые обступали удобное место почти со всех сторон. На деревьях местами виднелись зарубки от кунаев, которые метал на своих тренировках Минато. Местами были обломаны ветки, в следствие использования техник ветра… Намикадзе усадил Нину на землю, сев перед ней. Он не спешил отпускать её руки. Девушка смотрела в сине-голубые глаза (а на солнечном свете они казались куда светлее, чем обычно) и видела в них своей отражение… как видела и тревогу, и волнение подростка. Прежде чем она задала вопрос, мальчик заговорил сам:
– Это может быть больно. – Предупредил он, опуская взор. Его пальцы аккуратно и нежно удерживали её запястья, словно он боялся навредить девушке. Боялся сделать ей больно. Нина улыбнулась, ощущая прилив нежности к этому ребенку. Он слишком заботится о ней. Она совсем не фарфоровая кукла и боли совершенно не боится. Никто никогда не говорил ей, что нужно терпеть боль, но она почему-то всегда считала, что нужно. Что если больно, нужно терпеть, терпеть и терпеть, если лекарства не помогают. Гордость ли, глупость ли, но что-то не позволяло Нине быть “тепличным цветком”, готовым от любого перепада температуры или удара начинать вянуть. Нет, девушка стойко всё терпела, наверное, научившись этому у бабушки и отца. Они ведь тоже терпели любую боль и не жаловались.
– Всё хорошо, Минато, – девушка ободряюще улыбнулась мальчику, чуть склонив голову, чтобы заглянуть в его глаза, – я вытерплю. – Она провела пальцами по руке Намикадзе, пытаясь передать ему свою уверенность и спокойствие. Он коротко посмотрел на неё, тяжело вздохнул, и закрыл глаза. Даже беря во внимание слова наставницы, шиноби совершенно не хотелось причинять ей боль.
У Нины сперло дыхание от неожиданности, когда словно электрический разряд прошел через пальцы Минато под её кожу. Она рвано выдохнула, стискивая зубы. Этот “электрический разряд” обратился в самую настоящую лаву, потекшую по венам… или то были не вены? Это ощущалось почти как наркоз, только вместо прохлады, онемения и последующей потери сознания, по телу проносилась волна жара и боли. Это не было болью в каждой клеточки тела, это было так, как будто болели вены. “Это и есть ощущение чакроканалов?” – если Нина и была удивлена, то несколько неприятно.
– Моя чакра разрабатывает твои чакроканалы. Это больно, но зато так я помогу прочувствовать их тебе. Раньше более-менее перспективных гражданских принуждали проходить через такую процедуру, потому что нужны были бойцы. – Заговорил Минато, надеясь отвлечь наставницу от неприятных ощущений. У него почти получилось. Нина стала вспоминать о том, что говорилось в аниме и манге. Кажется, чакрой обладают все живые существа, только девушка совершенно не ожидала, что это утверждение относится и к её миру. Но чакра Минато, текущая по её энергетическим каналам и извещающая о своем продвижении болью, говорила о том, что чакра есть и в этом мире.
Пульсирующие болью комочки зажигались один за другим. Сначала боль скрутилась в тугой жгут чуть ниже пупка, потом чуть выше, третий центр боли расцвел где-то между желудком и ребрами. Боль рядом с сердцем заставила весь воздух выйти из легких, а потом с неохотой его туда вернутся. Дышать стало тяжелее, а мир вокруг стал чуть кружиться, из-за чего Нина поспешно зажмурилась. Вспыхивает боль в солнечном сплетении. Два последних сосредоточия боли вспыхивают в голове практически одновременно, и девушка, терпящая до этого боль, коротко выдыхает, понимая, что не справляется. Понимая, что сознание предательски ускользает…
Минато поймал девушку, падающую без сознания на спину. Ветер играл с травой на полянке, разнося запах земляники и звуки леса, в котором так усердно стучит дятел. По бледному лицу Нины стекает капелька пота, вызывая у Намикадзе желание её стереть. “Нина такая теплая…” – наставницу нужно отнести в дом. Ей нужно отдохнуть, набраться сил, а потом можно будет продолжить… Но что-то не позволяет Минато сейчас же встать и отнести девушку. Что-то не позволяет отвести от бледного умиротворенного лица взгляд. Подросток сглатывает ставшей вязкую слюну и наклоняется. Тень, его тень, накрывает её лицо. Что он хочет сделать? Что он делает? Он не знает.
– Прости… – И извиняется он не за то, что причинил боль. А за что?
Он никогда не проявлял романтический интерес к девушкам. Никогда не заглядывался на них. Исключением была Кушина, но её яркие волосы и взрывной характер привлекали внимание даже против воли. Минато всегда считал, что ему рано думать о девушках, что еще успеется, еще настанет время. Настало ли это время?
Намикадзе сам не понимает, почему его губы касаются кожи Нины… почему они так долго касаются? Почему он не может отстраниться? Почему ему хочется продолжать? Почему хочется касаться её кожи снова и снова? И почему не хватает смелости коснутся губами губ? Если это продолжится, думает Минато, он потеряет контроль над собой. Его изнутри сжигает огонь. Хочется обнять, сжать в объятиях и не отпускать. Никогда и ни за что. Так абсурдно, так ирреально, так… Минато медленно отстраняется, шумно выдыхая. Как-то рефлекторно облизывает губы, с запозданием пугаясь того, что Нина сейчас откроет глаза и посмотрит на него со смесью недоумения и возмущения. Но она не просыпается, а следов на её щеке от секундной слабости шиноби не остается.
Покидая комнату Нины через окно, оставив саму девушку на кровати, Минато не бежит в лес, не бежит в город, не бежит никуда. Он забирается на чердак, на котором не так давно нашел плед, и бродит там, рассматривая вещи, открывая коробки и пакеты. Со стороны кажется, словно он ищет что-то, но все его мысли блуждают далеко. “Рано. Глупо. Я все равно вернусь в свой мир,” – но уверенность покинула гулко бьющееся сердце подростка. Он уже не уверен, что рано, что глупо, что вернется. Куда ему возвращаться? К чему? И зачем? Здесь Нина, такая добрая и домашняя, такая замечательная Нина. А там квартира и пустота, которую не заполнить ехидному Фугаку, его милой невесте или Кровавой Хабанеро. Он начал читать мангу, но больше пролистывал её, останавливаясь лишь на самых интересных персонажах и ища их биографии в интернете, да и из своей собственной биографии он знал, что ему уготовано женится на Узумаки Кушине. Она добрая, немного наивная, импульсивная и очень верная, такая светлая, яркая, точно огонь в человеческом обличии… Минато ей симпатизирует, правда. Но это не отменяет того факта, что она не нравится ему, как девушка. Нет, не так, она не нужна ему как девушка. Он, возможно, не против подружиться с ней, если она сама захочет, но… “Она не Нина,” – Минато стискивает зубы, с болью признаваясь себе в том, что случилось непоправимое. Случилось ужасное.
Он влюбился.
Намикадзе тихо рычит сквозь стиснутые зубы, пинает коробку, с силой проводит по своим волосам ладонями. Ему хочется кричать, крушить, ломать, уничтожать. Хочется успокоиться, вернуть себе привычное самообладание, хочется выкинуть все мысли из головы! Хочется спуститься вниз, хочется разбудить Нину и сказать ей всё, что на душе, хочет обнять её, хочется поцеловать её, хочется защищать её от всего мира и быть рядом с ней, ловить каждую её улыбку, каждый теплый взгляд. Очередное глухое рычание, такое отчаянное, такое обреченное, вырывается у подростка. Он устало опускается на какой-то сундук, безвольно опуская руки и закрывая глаза.
Это слишком сложно для него. Он не знает, как вести себя, как вернуть утерянное спокойствие, как вообще теперь жить рядом с Ниной? Поймет ли она его чувства, если он ей расскажет? Примет ли их? Посмеется ли? Откажет? Попытается объяснить, что это пройдет? “Да, да, да!” – Намикадзе, почти обрадованный, одним слитным рывком поднимается на ноги, – “это непременно пройдет! Это просто… мимолетная слабость. Ничего не значит. Я справлюсь!” Но с каждой громкой мыслью внезапная уверенность гаснет, точно искры фейерверка, которые после своей вспышки, падают вниз, растворяясь в ночи.
Пол пыльный и грязный, но Минато плевать. Он садится на него и откидывается спиной на сундук, прикрывая глаза. Он осознал проблему, он четко (ну или почти) её осознает, но не видит путей решения. Так горько, но так сладостно. Подростка разрывают сплошные противоречия. Сердце так быстро бьется… Минато остается только удивляться этому, положив ладонь на грудь. От пьянящего чувства то ли радости, то ли любви, хочется смеяться, кричать, совершать безумные поступки, сейчас же оказаться рядом с Ниной и поделиться с ней этими чувствами! Но разум, разум говорит сидеть на пыльном чердаке и запереть в себе всю эту бурю. Слова ничего не решат, а только испортят. Нужно быть сдержанным, нужно… Минато злится на себя, на этот мир, на силы, которые его вырвали из привычной среды и познакомили с Ниной. Зачем?! Что за жестокая шутка?
Горькая усмешка. Это всё, что позволяет себе Намикадзе, сидя в одиночестве среди пыли и легкого полумрака. Солнечный свет проникает на чердак сквозь открытую маленькую дверь, но этот свет не может проникнуть в каждый уголок, затянутый паутиной. Минато кажется, что душа у него – такой же пыльный темный чердак. Он и сам не знает, что хранится на этом чердаке…
Наконец-то Намикадзе отвлекается на реальный мир. Ему что-то неприятно упирается в спину, потому он чуть отстраняется и оборачивается: сундук, на который подросток облокачивался, был пыльным настолько, что не разобрать настоящего цвета. Довольной простой, прямоугольный, он был закрыт на какой-то замок… квадратный замок с гравировкой какого-то знака. Весьма знакомого Намикадзе знака. Он удивленно вскакивает и начинает сдувать пыль с сундука, но это мало помогает. Найдя какую-то тряпку, Минато стирает ей пыль со своей находки… и снова садится на пол. Этому сундуку явно очень много лет, он явно старше и Минато, и Нины, и бабушки Нины, но этот знак на довольно простом и незамысловатом замке… Откуда этот знак на этом замке?!
Минато понимает, что ничего не понимает… и что у него появились вопросы к Нине. Много вопросов.
Комментарий к 9 глава
Нет, в мире Нины нет чакры. Почему у Нины есть чакроканалы? На этот вопрос ответы будут даны в следующей главе.
На счет воплощения второй части заявки… По крайней мере, изначально я не думала об этом, как и не очень хотела пейринг Минато/Нина. Я люблю этих персонажей и теперь, когда позади уже девять глав (если считать и эту тоже), я понимаю, насколько мне нравятся отношения, которые зарождаются между этими персонажами. Но со всем этим связано столько трудностей… Изначально я не хотела этот пейринг, потому что очень люблю Минато/Кушина, а теперь даже не знаю, что и делать. Пожалуй, пока не выполнена первая часть заявки, говорить о чем-то рано. Кто знает, куда моё вдохновение поведет через главу, через две?
Спасибо, что читаете мой фанфик и оставляете отзывы. Вы очень мотивируете меня и вдохновляете. Я пишу и развиваюсь, как писатель, ради того, чтобы радовать вас такими фанфиками, как этот.
========== 10 глава ==========
Комментарий к 10 глава
Мон – основной элемент японской геральдики, стилизованный японский щит.
Круг на спине Сакуры, красные спирали на униформе шиноби Конохи и на одежде Наруто, красно-белый “чупа-чупс” Саске – это клановые моды, гербы проще говоря.
О, уже юбилейная глава! Когда начинала писать этот фанфик, представляла себе примерный сюжет и имела небольшой план, но сейчас история развивается как-то неожиданно для меня. То что у Нины в предках – внезапное решение, но решение, о котором я не сожалею. Это вносит свою логику в то, что Минато оказался рядом с ней, а также облегчает мне создание продолжения, если я когда-нибудь возьмусь за историю о том, как Нина оказывается в мире Наруто =)
Буду очень рада отзывам. В главе, наверняка, много ошибок, но она не бечена, а я просматривала её всего два раза и то скорее на логические-стилистические ошибки, так как торопилась порадовать вас продой. В общем, не обессудьте. Приятного чтения!
P.S.: Специально для тех, кто ждет проду к “Плачет небесная даль”.
Она пишется! Глава почти закончена, но процесс застопорился на кусочке от лица Шикамару. Проявите немного терпения, я очень хочу порадовать вас качественным продолжением =)
Нина с трудом приходила в себя. Всё тело ныло и болело, словно девушка перезанималась физкультурой. С тяжелым вздохом ей удалось сесть… Обведя комнату немного расфокусированным взглядом, Нина не сдержала теплой улыбки. “Минато такой заботливый,” – с теплотой и нежностью подумалось ей. Опираясь на стену, девушка медленно встала с кровати и попыталась потянуться. Нужно было немного размяться, может быть тогда боль пройдет?..
– Как себя чувствуешь, Нина? – Минато залез в комнату через окно. С момента, как девушка потеряла сознание, прошло около четырех часов, за которые подросток успел всё более-менее обдумать и успокоиться. Девушка улыбнулась юному ниндзя.
– Нормально, – несмотря на боль, девушка действительно чувствовала себя нормально и не видела причины жаловаться. Тем более она сама подписалась на всё это, так что глупо теперь выставлять какие-либо претензии или сворачивать с выбранного пути. Намикадзе кивнул в ответ, внимательно осмотрев наставницу с ног до головы, а потом шагнул к столу, на котором стоял компьютер. Нина почувствовала легкое беспокойство, заметив какой серьезный и даже мрачный Минато. Что-то случилось? Почему он такой?..
– Я нашел это на чердаке, – Минато вытащил сундук из-под стола и поставил его на подоконник. Нина удивленно смотрела на сундук, подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть. – Ты узнаешь этот знак? – Поинтересовался шиноби, внимательно отслеживая реакцию девушки.
– Да… я видела его в аниме. Но откуда этот знак на старом сундуке? – Нина решительно ничего не понимала, смотря на Минато с надеждой на ответ. Если бы только Намикадзе знал! Он и сам не имел ни малейшего понятия, но у него были кое-какие предположения, которые он не спешил развивать и уж тем более озвучивать.
На замке небольшого сундука был выгравирован мон одного из кланов-основателей Конохи. Мон клана Сенджу.
Минато пытался открыть загадочный сундук, но у него почему-то не получалось. Какая-то клановая защита? Печать? Подросток не знал, но здраво рассудил, что если этот сундук находится на чердаке дома Нины, то, возможно, она сможет открыть его. Это было слишком фантастично и невероятно, но Намикадзе посмел предположить, что Нина… потомок этого клана.
Нина была сильно удивлена. Очень сильно. Старый сундук с гербом клана из другого мира – разве это не шутка мироздания? Конечно, куда большей шуткой было появление Минато в этом мире, но загадка сундука практически не уступала в своей абсурдности. Всё, что Нина помнила о вещах на чердаке, так это то, что собирались они там не одним поколением её семьи. Конечно, в этот дом бабушка переехала вместе с мужем в свои восемнадцать, но до этого её семья тоже складировали много вещей, руководствуясь идеей о том, а вдруг пригодится? И этот сундук, скорее всего, был бабушкиным приданным. Девушка осторожно положила руки на поверхность сундука, словно боясь обжечься… попыталась открыть замок, что у неё внезапно получилось. Только голова резко закружилась, да секундная слабость одолела тело, но всё это быстро прошло.
Внутри лежали два свитка, зеркало в красивой деревянной оправе, на которой были вырезаны цветы, нежная на ощупь ткань, наверное, шелк, серьги и бусы. Нина взяла свиток, открыв его. Вязь иероглифов надежно защищали содержимое свитка от того, чтобы его прочла девушка. Минато заглянул в свиток, ведь ему-то язык был очень даже знаком…
– Это история клана Сенджу, – сообщил Намикадзе. Нина молчаливо кивнула, сворачивая изумрудный свиток и откладывая его в сторону. Раскрыла второй, который был какого-то бронзового цвета. – А это описание техник мокутона, – Минато краем глаза взглянул на лицо наставницы. Она выглядела несколько шокированной и отчужденной. Мыслями она явно прибывала где-то не здесь. Шиноби не знал, о чем думала девушка и понимала ли, что означает находка этого сундука. Да и сам подросток не знал, как ему реагировать: гражданская, которой он считал Нину, оказалась потомком Сенджу. Никаких проверок не требовалось, чтобы подтвердить это: сундук открылся только после того, как вытянул у Нины чакру, значит ему нужна была чакра для подтверждения принадлежности к клану…
– Я… не понимаю, – Нина тяжело вздохнула, закрыв крышку сундука и прикрыв глаза. Намикадзе чуть нахмурился, разделяя смятение наставницы. Он накрыл своей ладонью её, выражая молчаливую поддержку.
– Твоими предками были Сенджу, Нина, – Минато точно не знал, насколько сильно отличался ход времени в их мирах, но этим свиткам было где-то около сотни лет, судя по иероглифам и стилю письма. Такие же свитки Намикадзе видел в библиотеке и они относились ко временам первого Хокаге. Теперь хотя бы было понятно, почему Намикадзе попал именно в этот мир и именно в то здание, в котором находилась Нина. Это имело смысл хотя бы потому, что девушка имела связь с его родным миром.
– Это… невероятно. Тяжело осознать и принять, – девушка неуверенно улыбнулась. У Минато не нашлось, что на это ответить. Он всё еще плохо представлял, как поддерживать и успокаивать словами…
***
Нина всегда занималась спортом. Танцы по настаянию бабушки, занятия физкультурой в школе и олимпиады, эстафеты, соревнования, на которые девушку неизменно отправляли. Минато было не трудно обучить более-менее подготовленную девушку основам бросков сюрикенов и кунаев, а также боевого стиля Конохи, преподаваемого в Академии. Намикадзе видел в Нине потенциал, её физическая подготовка позволяла ей стать куноичи не из последних, но гражданское мышление мешало думать, как шиноби. Делать, как шиноби. Быть шиноби…
И Минато, и Нине оставалось надеяться лишь на то, что всё придет со временем. Только девушка знала, что нет, не придет. Её воспитание, менталитет, принципы, характер и мировоззрение вступали в определенный конфликт с идеологией ниндзя. И не сказать, что Нина была этим сильно расстроена. Пожалуй, она нравилась себе такой, какая есть.
Занятия по физической подготовке перемежались, а чаще совмещались с обучением по овладению своей чакросистемой. У девушки была гибкая от природы чакросистема, которая быстрее развивалась, чем у других шиноби в таком возрасте. Правда, очаг чакры пока отказывался увеличиваться, но у девушки еще был шанс. Во-первых, очаг её был чуть больше, чем у обычного человека, во-вторых, у всех людей с СЦЧ очаг мог расширяться до двадцати лет, в исключительных случаях до двадцати двух, после он тоже “раскачивался”, но уже более медленно и слабо.
Первое время тренировок проблемы были с тем, чтобы почувствовать свою чакру. Упражнение с “переливанием” чакры пришлось повторить пять раз, прежде чем Нина научилась чувствовать и направлять свою собственную чакру. Гендзюцу шло у неё с трудом, стихийные техники пока не трогали. С метанием предметов всё было глухо. Кунаи и сюрикены летели куда угодно, но не в цель, стоило отойти от этой цели на расстояние больше десяти метров. Намикадзе подбадривал Нину словами о том, что не всё приходит сразу…
На пятый день занятий было решено изучать хождение по деревьям и по воде…
Намикадзе стоял параллельно земле, приклеившись подошвами к дереву. Он завис на высоте около одного с половиной и даже чуть больше метров, и протягивал руки Нине, которой предстояло попробовать пройтись по коре. Минато ободряюще улыбнулся девушке, которая неуверенно протянула ему руки. Он крепко схватил её, страхуя на случай, если она потеряет контроль над чакрой и начнет падать.
Девушка глубоко вздохнула, с трудом направляя чакру в стопу, которую уже подняла. Нагретая солнцем шершавая кора под ногой чуть не заставила потерять всю концентрацию. Очередной вдох полной грудью – девушка буквально виснет на руках Минато, упираясь уже двумя ногами в ствол дерева. Каждую трещину коры ощущала Нина своими ступнями. Занятие проходило босиком, потому что у Нины не было ботинок, проводящих чакру, а от щедрого предложения одеть сандалии Минато она гордо отказалась. В конце концов, это не больнее хождения по раскаленному солнцем песку.
– Всё хорошо, – Намикадзе продолжал улыбаться, делая медленные шаги вверх по дереву. Девушка, держащаяся за него, была вынуждена идти следом.
Пару раз она теряла “сцепление” с деревом и повисала мертвым (скорее весьма испуганным и паникующим) грузом, но Минато неизменно крепко держал. Когда девушка успокаивалась, она снова “приклеивалась” к стволу. К концу дня она неуверенно могла ходить по вертикальным поверхностям самостоятельно, а на следующий день, ближе к обеду, ей уже не требовалась подстраховка.
Хождению по воде обучалась почти по похожей схеме, разве что вместо деревьев был бак с водой в бане. И стимул был не менее сильным, чем падение с большой высоты: в погружении в холодную воду было мало приятного. И здесь Минато не оставил свою “наставницу”: он также страховал её, что было ему не так трудно, если усиливать мышцы чакрой.
У девушки замерзли ноги и она чуть не заболела, но водная стихия была покорена, чему, несомненно, была рада и Нина, и её “сенсей”.
Помимо спаррингов и отработки базовых приемов шиноби, Нина еще и бегала с Минато наперегонки… по деревьям. Намикадзе даже без техники второго Хокаге был тем ещё шустриком, девушка за ним никак не поспевала! И дело было не в том, что она была новичком в бегу по веткам (она довольно быстро с этим освоилась), просто подросток действительно был намного быстрее.
Попытки выучить замещение и шуншин применялись неоднократно, но пока результатов не приносили. Нина не расстраивалась, хождение по воде и деревьям уже было для неё магией, а уж техники шиноби она однажды сможет выучить, было бы стремление!
Шла уже которая неделя пребывания Минато в мире, где мир шиноби лишь аниме и манга. Кажется, это уже третья или четвертая неделя, ни девушка, приютившая подростка, ни он сам не считали, потеряв счёт времени. Сегодня Нина, сделав утреннюю разминку, решила посвятить немного времени делам домашним, потому в прекрасное солнечное утро стояла у плиты, переворачивая блинчики деревянной лопаточкой. На соседней конфорке в кастрюле закипал компот, а в духовке жарился кролик, пойманный Минато в лесу. С той неожиданной находки наследия шиноби прошло достаточно времени, а девушка до сих пор с трудом верила в свою связь с кланом Сенджу. Зато теперь можно было объяснить, почему в её семье так любили природу и почему растения, выращенные Ниной или её бабушкой, так хорошо росли, реже вяли и чаще цвели. “Нина Сенджу,” – девушка грустно усмехнулась, сильнее сжав лопатку. Почему-то ей было необычайно тяжело свыкнуться с мыслью о том, что её предком был шиноби из другого мира. А может не предок, а вообще предки. Кто знает, один Сенджу или несколько когда-то давно оказались в этом мире? У девушки было столько вопросов, предположений, смутных догадок, но точных ответов её никто не мог дать. Разве что тот свиток с историей клана, но Нина просто убрала шкатулку с глаз долой, а Минато, который мог прочитать свитки, не напоминал о находке девушке по каким-то своим соображениям. Из чувства такта? Или ему просто было неинтересно?