Текст книги "Полет Бога грома (СИ)"

Автор книги: Алверио Левалк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Ну как, интересно? – Весело осведомилась девушка, зайдя в комнату. В руках она несла полотенце и какую-то сменную одежду. – Прости, придется тебя оторвать от интереснейшего чтива и сопроводить в баню. – Улыбнулась она. Минато закрыл книгу, встав с кресла, выражая готовность идти куда угодно: спорить с той, что его приютила, он даже не думал. “А сколько Нине-сан лет? И живет ли она одна?” – задумался вдруг юный ниндзя, шагая следом за девушкой. Они вышли из дома и отправились к другому небольшому строению, из крыши которого торчала дымящая труба. Нина завела гостя из другого мира в предбанник, где стояли две скамьи, стол и вешалка для одежды. Еще было видно печь и дверцу, в которую только недавно девушка заталкивала поленья.

– Значит так, попариться успеешь в следующий раз, а сейчас объясняю как здесь все устроено. – Заставив мальчика разуться и сняв обувь сама, Нина открыла дверь, ведущую в еще одну маленькую комнатку. На двух длинных лавках стояли тазики, ведра и множество разных бутылочек, баночек, а так же две яркие мочалки, баки с водой. – Здесь берешь холодную воду, – кивнула косплеер на баки, – а вот здесь, – она указала на кран, торчащий из железного бока бака с водой, подсоединенного к печи, – горячую. Только не обожгись, кипяток же. Смешиваешь воду в тазике, пока не добьешься приемлемой для тебя температуры и моешься. Это шампунь, это гель для душа, если не нравится гель для душа, возьмешь вон там мыло. Если надумаешь бриться, – девушка хихикнула над видом смущенного мальчишки, – то бритвы стоят вон в том стаканчике. Зубную щетку если что купим завтра, но если не брезгуешь, можешь воспользоваться моей. Всё, оставляю тебя одного. Одежда и полотенца в предбаннике. Я тебе дала свою старую, там футболка и шорты, вроде не сильно девчачьи… – Вздохнула Нина. – Свою одежду возьми с собой, я её завтра постираю. Всё, теперь я точно ушла. Пожалуйста, не долго здесь плескайся, скоро придет мой отец и я бы не хотела, чтобы он узнал о том, что ты теперь живешь с нами… – Пробормотала она, отводя взгляд и быстро покинула баню, отправившись готовить ужин. “Хотя бы теперь я знаю, что она живет не одна.” – подумал Минато, раздеваясь, – “Только почему она ничего не сказала про свою маму?”

Намикадзе пробрался в комнату девушки через окно, почему-то совсем забыв о том, что выходил из дома через дверь. Нина, зашедшая в свою комнату с двумя чашками чая, чуть эти чашки не уронила из-за неожиданности, увидев гостя из другого мира.

– Блин, напугал! – Возмутилась она, выдыхая. Минато удивленно на неё посмотрел, не понимая чего это она испугалась? Он сидел в кресле, в её одежде, вытирая полотенцем все еще мокрые желтовато-светлые волосы. Белая застиранная футболка и темно-синие шорты и правда не выглядели слишком девчачьими. – С легким паром, – улыбнулась девушка непонимающему подростку и снова вышла, чтобы через пару минут вернуться с тарелкой какого-то незнакомого Минато супа. – Кушай, всё-таки бутерброды и булочки так себе еда. – Протянув мальчику ложку, издала смешок Нина. Юный ниндзя был с ней согласен: горячий суп всегда лучше даже самой вкусной булочки.

Минато ел, Нина пила чай. Молча. Шиноби обдумывал всё, что произошло, точнее делал задумчивый вид, расслабившись и понимая, что сильно устал, а девушка просто не хотела тревожить ребенка, на которого и так сегодня слишком много свалилось. Она даже представить боялась, что творится у него на душе. Впрочем, волновалась она очень даже зря: Намикадзе был спокойным и уравновешенным подростком, даже слишком, к тому же шиноби паниковать и страдать понапрасну даже и не думал, спокойно перенося такие фантастичные превратности судьбы. Паникующий шиноби – мертвый шиноби, как говорил один старый преподаватель в Академии. Эту истину Минато запомнил крепко. Когда подросток доел и стал пить чай, Нина поднялась со своего места и стала собирать посуду. И всё в полном молчании, которое начало казаться гостю из другого мира неловким.

– Нина, а сколько вам лет? – Поинтересовался Намикадзе, не смея поднимать взгляда на косплеера. Девушка насмешливо посмотрела на ребенка, улыбнувшись.

– Неприлично спрашивать у девушки про её возраст, но ты ребенок, так что я отвечу и даже не обижусь, – тихо посмеиваясь, шутя ответила Нина, – мне пятнадцать. – Она взяла тарелку и свой пустой стакан, покидая комнату. – Я пойду в баню, так что книги снова в полном твоем распоряжении. Если отец придет… спрячешься на втором ярусе кровати, ладно? – Минато кивнул ей в ответ и она, снова одарив его улыбкой, вышла. Снова она ничего не сказала про свою маму. Может та умерла? Или уехала куда-то? Или её родители развелись? Как много предположений родилось в голове по сути своей любопытного Намикадзе, но спросить прямо в лоб он не мог. Чтобы спросить про возраст он собирался с силами и наглостью почти пятнадцать минут! Это не допрос, на котором ты не имеешь права на какие-либо чувства, а просто разговор с малознакомым, но добрым к тебе человеком. Тут нужно быть вежливым, деликатным и ненавязчивым… Юному ниндзя стало немного жаль от того, что он так мало общался со сверстниками, из-за чего сейчас терялся в разговоре с Ниной. Хотя, она старше и заботится о нем, значит с ней нужно разговаривать, как с наставником, да?

Хлопнула входная дверь. Минато напряг слух и уловил тяжелые шаркающие шаги. Он почти мгновенно оказался на втором ярусе кровати и закрылся шторками. Тихо отворилась дверь в комнату…

– Опять Нинка чай в комнате пила и чашку оставила… – Проворчал мужчина, видимо, отец девушки, тяжело вздохнул и покинул обитель дочери, плотно прикрыв за собой дверь. Через несколько минут стали раздаваться голоса на кухне. Минато мало что мог расслышать, кроме приближающихся к комнате шагов спустя еще минут двадцать. На этот раз в комнату зашла сама хозяйка, прикрыла дверь и устало на неё оперлась спиной, прикрыв глаза.

– Спасибо, что не попался папе на глаза. – Поблагодарила Намикадзе, не показывающегося из-за шторки, Нина. Юный ниндзя тихо угукнул, все-таки высунув голову. Девушка выглядела какой-то усталой и расстроенной. Она подошла к окну, задернула тканевые темно-зеленые шторы, переложила недочитанные энциклопедии на заставленную другими книгами полку, посмотрела на бокал с недопитым Минато чаем, замерев на месте. Поколебавшись, уселась в кресло, растянувшись в нем и вновь прикрыв глаза, точно готовая вот-вот уснуть. – Не знаю, навсегда ты в этом мире или в любой момент можешь исчезнуть… может даже ты исчезнешь в следующем году в этот же день, а может через десятилетия, кто знает? – Она передернула плечами, приоткрыв глаза и посмотрев на Минато. Говорила косплеер не в пример тише, чем раньше. Опасалась, наверное, что отец может услышать. – Но, думаю, тебе кое-что нужно знать о моей семье. Я живу только с отцом. Он работает на двух работах и сильно устает… Как сам папа говорит, это чтобы обеспечивать меня всем необходимым, но так он просто борется с болью. Кто-то уходит в запой, кто-то просто ходит, словно зомбированный, а папа гробит себя работой. – На губах девушки заиграла усмешка, полная боли и иронии, но вопреки этому голос был наполнен нежностью, любовью к родителю и… сожалением. Нина сожалела о чем-то. То ли о том, что её отец так много работает, то ли о чем-то еще. Намикадзе слушал, затаив дыхание. С ним еще никогда так не откровенничали, а ему сейчас казалось, что девушка именно откровенничает, приоткрывает свою душу ему, незнакомцу из другого мира. – Мама бросила нас, когда мне было восемь лет. Уехала с любовником в город, подала на развод, оставила меня с отцом, не претендуя на меня. Я не была удивлена такому… Мне было шесть, когда уже все в деревне шептались о романе моей матери с другим человеком. Почти с младенчества меня воспитывала бабушка. После развода отец месяц безбожно пил, но бабушка заставила его взять себя в руки. И тогда он впал в другую крайность: стал работать на износ. Три года назад бабушки не стало. Мы с отцом привыкли жить вдвоем. Я хлопочу по дому, он зарабатывает, на выходных колет дрова для бани, делает чисто мужскую работу по дому: то починит, это. Я и сама могу что-то починить, полку прибить и вообще, но кое-какие вещи может делать только мужчина. Например, ту же крышу я делать ни за что не возьмусь. – Она вздохнула, хлопнула себя по коленам и поднялась. – Так и живем, Минато. Время позднее, давай спать, ладно? – Как-то жалобно попросила Нина. Намикадзе медленно кивнул, соглашаясь. Он и сам ужасно устал, да и видел, что его благодетельница вымоталась и отчаянно хотела закрыть тему собственной семьи.

– Надеюсь, тебя не затруднит ходить в туалет на улицу? И старайся не попасться на глаза отцу, мало ли. Прости, что так приходится скрываться, но…

– Всё в порядке, Нина… – Минато с трудом проглотил “сан”, улыбнувшись девушке. – Я всё понимаю. Спасибо за кров и еду. – Он все-таки поклонился ей, выражая благодарность. Косплеер по-доброму усмехнулась, ласково взхломатила высохшие желтоватые волосы.

– Спокойной ночи, Минато. – Выключая свет, пожелала девушка.

– Спокойной ночи, Нина. – В ответ пожелал Намикадзе, удобнее устраиваясь на своем ярусе. Нина залезла в постель, повозилась минут десять, и уснула. Юный шиноби так быстро уснуть не смог. Он перевернулся на спину, смотря в потолок и размышляя.

Другой, невероятно огромный, невероятно прекрасный, невероятно развитый мир, в котором одновременно просто потеряться и в то же время это невозможно. Мир, закованный в железо и камень, опутанный проводами, по которым, точно кровь по венам, течет электричество, снабжающие весь этот исполинский организм – Землю. Забавно, их планеты такие разные, но называются одинаково… И люди живут совершенно разные. Разве кто-то в его родном мире помог Минато так же бескорыстно, как и Нина? Нет, ей любопытно было видеть живого шиноби, она знала его по аниме, но… она накормила его, притащила к себе домой, дала кров и еду, заботиться о нем, информирует, объясняет, хотя совершенно не обязана была всё это делать. Сдала бы в дурдом и дело с концом, но этого как раз-таки она не сделала. Косплеер была доброй? Безумно. Она была заботливой? Еще как. Неужто это и правда местный менталитет или девушка такая сама по себе? У Намикадзе не было ответов на многие вопросы, но он надеялся утолить своё любопытство расспросами Нины, а так же верил, что найдет многое интересующее его в энциклопедиях и загадочном интернете. Только вот он даже не догадывался, что на вопрос зачем Нина так ему помогает, он не получит ответ, потому что сама девушка не знала. Нина серьезно, не задумываясь, притащила домой мало знакомого мальчишку, пусть и выделывающего странные фокусы, но совершенно незнакомого! Она просто… пожалела его. Прониклась к нему искренним доверием и сочувствием, потому и не смогла бросить его на аниме-фестивале или сдать куда-нибудь в соответствующие органы. Может это пресловутая судьба свела этих двоих вместе, повлияв на их решения? Воля высших сил, не оставившая им другого выбора? Чей-то каприз, изменивший их жизни и вместе с тем жизни тысячи других людей в обоих мирах…

========== 3 глава ==========

Нина, по своему обыкновению, встала почти с рассветом. Темнели лес и запущенный фруктовый сад на фоне стремительно розовеющего неба. Утренняя прохлада проникала в комнату, сквозь неприкрытое окно, колыша шторы, из-за чего по полу “гуляли” багровые отсветы восходящего солнца. Где-то вдалеке только-только начинали кричать петухи. Девушка глубоко вздохнула влажный прохладный воздух, поежилась под одеялом, совсем не горя желанием вылезать из теплой постели, но она уже проснулась и даже выспалась, а бесцельно валяться в кровати и нежиться она не умела, переняв от отца привычку буквально изводить себя работой. Вспоминая вчерашний день, уже застилая кровать, девушка неожиданно замерла. А не приснился ли ей всё, что было вчера? Аниме-фестиваль, тот мальчишка, называющий себя Минато и делающий фантастические вещи, которые умеют делать только самые настоящие шиноби. Было ли всё это наяву? Или ей только приснился попавший в её мир юный йондайме хокаге, которому она рассказывала про свой мир, про свою родину, про свою семью?..

Осторожно встав на носочки, словно она не доставала до второго яруса своей кровати (что было, конечно же, совершенно не так), Нина боязливо приоткрыла плотно задернутую шторку. На боку, к ней лицом, мирно спал мальчик с желтоватыми, торчащими во все стороны волосами. Его короткие, но пушистые ресницы дрожали, он тихо-тихо дышал, видя, наверное, удивительные сны, судя по такому спокойному выражению лица… Хозяйка комнаты широко, до запоздавшей на несколько секунд сводящей боли в скулах, улыбнулась, силясь не взвизгнуть от радости и восторга, обуявших её молодое сердце. Она так отчаянно хотела верить в чудеса, вопреки всем доводам разума! И сейчас от осознания реальности происходящего кружилась голова, и только собственная радость застилала глаза. Нина робко протянула к Минато руку, желая коснуться свершившегося чуда, такого нереального, такого поразительного, такого близкого! Но одернула себя, не зная, насколько крепок сон у шиноби, и не разбудит ли его прикосновение, даже малейшее? “Пусть ребенок поспит…” – эйфория схлынула, и девушка пристыдила себя за свою радость, построенную на чужом горе. Ведь Намикадзе не желал покидать свой мир, пусть Нина и не была виновата в его перемещении сюда, радоваться его беде было как-то нехорошо с её стороны. “Пусть спит.” – снова мелькнула в голове мысль. Хозяйка комнаты нежно улыбнулась, еще немного полюбовавшись на спящего ребенка. Да, разница между ними была невелика, всего каких-то два года, но Нина чувствовала себя слишком взрослой. Беды, свалившиеся на её семью, закалило её характер и заставили повзрослеть куда раньше сверстников. Кто-нибудь скажет, что её родители всего лишь развелись, что её бабушка всего лишь умерла, да и было это еще три года назад, но для девочки это были трагедии, глобальнее которых не могли быть ни смерти тысячи других людей в катаклизмах или авариях, потому что те жуткие трагедии были далеки, а эти трагедии были вот, перед глазами, но даже так, она ничего не могла сделать. От неё ничего не зависело, и эти личные трагедии доставляли боли в сто крат больше, чем что-либо, заставляли взрослеть через силу, приносили понимание того, что детство безвозвратно ушло.

Аккуратно прикрыв шторку, уйдя в свои невеселые думы, девушка немного поспешно, стараясь не издавать шума, оделась и вышла из комнаты, чтобы приготовить отцу завтрак и что-нибудь с собой, а то ведь он обязательно не пообедает, если не положить ему в сумку еду заранее! Забудет или не найдет времени, чтобы зайти в какую-нибудь столовую или магазин, так что лучше положить ему еду с собой, да и домашняя пища всяко полезнее и вкуснее какой-то покупной.

Нина ошибалась, когда думала, что Минато спит. Нет, юный шиноби не спал, он проснулся еще тогда, когда девушка взялась за шторку, а далее наблюдал за ней из-под ресниц: видел её лицо, освещенное лишь редкими отсветами рассветного солнца, видел её сияющие каким-то сильным чувством зеленые глаза, видел нежную улыбку, наверное, адресованную именно ему. Видел, как она потянула к нему руку, но застыла в нерешительности, а потом просто ушла. Намикадзе не знал что и думать, но решительно не стал ломать голову над действиями хозяйки комнаты. Мальчик уже решил для себя, что к любым действиям Нины будет относиться спокойно. “Так здесь принято” или “Это её личные странности” будут ответами на все возникающие вопросы, а ему самому следовало бы взять себя в руки и собрать все разбегающиеся в панике мысли, чтобы сосредоточиться на решении своего дальнейшего будущего. Минато будет искать способ вернуться домой. Это его главная цель, его основная миссия, а все остальное будет побочным, не столь важным. Не стоит забрасывать тренировки, стоит узнать об этом мире больше, как можно больше, чтобы унести это с собой, в свой мир. Со знаниями он такое сможет устроить! Если ему позволят. Одних только знаний мало, нужна еще и власть, чтобы эти знания могли принести пользу родной деревне… “Я стану Хокаге и приведу Коноху к небывалому процветанию!” – с детским восторгом принял эту логичную мысль Намикадзе и тут же запер её глубоко в себе, как самую заветную мечту, о которой пока и думать не следовало. Но она грела, как самый настоящий огонь, путала мысли, врываясь в них, как маленький тайфун. Приводила в восторг. Подросток против собственной воли улыбнулся. Улыбнулся той самой улыбкой, которой улыбаются дети, выбравшие свою цель или наконец-то определившиеся со своей мечтой. Минато определился и отступать не собирался. А пока следовало покинуть кровать и отправиться в лес, виднеющийся из окна, чтобы размяться, и избавиться от энтузиазма, распирающего тело.

– Веди себя хорошо, дочка. – Нина стояла на крыльце, чуть ежась от утренней прохлады, щекотавшей голые ноги, куталась в большую вязанную кофту, найденную в сенях. Отец ласково улыбнулся дочери, смотря на неё своими вечно прищуренными карими глазами, под которыми залегли тени и ранние морщины. Он притянул свою “кровиночку”, положив руку ей на затылок, и поцеловал в лоб, щекоча своей щетиной. Девушка хихикнула, крепко обняв отца за шею.

– Удачи, папа. Не забудь пообедать. – Шутливо-строгим тоном наказала единовластная хозяйка дома на отшибе, пригрозив родителю пальчиком. Мужчина щегольски щелкнул каблуками, резко выпрямившись и вздернув руку ко лбу, по-военному отдавая честь.

– Так точно, товарищ капитан! – И рассмеявшись вместе с дочерью, погладил её по голове. – Я сегодня раньше освобожусь… съездим вместе в магазин. – Почему-то очень тихо сказал он. Зеленые глаза Нины загорелись радостью и предвкушением. Она сдавленно взвизгнула, налетела на отца, крепко обняв и целуя в колючую щеку.

– Это же здорово, так здорово! – Буквально задыхаясь от радости, говорила и говорила девушка, но смутившись собственных действий, отпустила отца, лишь широко улыбаясь, смотря на него с любовью и счастьем, которое наполняло все её существо. – Я буду ждать! – Мужчина рассмеялся, направившись к своей старой десятке, стоявшей во дворе. Он уехал, а Нина стояла на улице и смотрела машине вслед, не спеша возвращаться во двор, закрывать ворота, начинать заниматься обычными повседневными делами. Слишком много счастья для неё одной! Девушке искренне казалось, что это счастье переполняет её, и она вот-вот лопнет, точно воздушный шарик. С папой они так мало проводили времени вместе: завтракали, и то не всегда, ужинали, да на выходных что-либо делали по дому или куда-нибудь выбирались. Полноценно они общались лишь по праздникам, да в отцовский отпуск, потому даже совместная поездка в магазин воспринималась так… бурно. Вздохнув, не сумев согнать с лица мечтательную улыбку, Нина всё-таки вернулась во двор своего дома, закрыла тихо скрипящие ворота, пошаркала к дому, размышляя о том, стоит ли на следующий год заводить живность, тех же кур? Или хотя бы собаку? Двор выглядел каким-то пустым, но к этому она, вроде бы, давно привыкла. Уже три года, как должна была привыкнуть. Раньше у них были и важное гуляющие по двору гуси, почему-то шарахающиеся от Нины (в детстве она любила их гонять) и курицы, и петух, любящий горланить. А потом некому стало за ними ухаживать: времени не было. И желания. Вот их и распродали.

В комнате Минато не оказалось. И во дворе. И в бане. Вообще нигде в доме и на участке его не было, как и не было его следов. Лишь одежда, которую ему дала Нина, аккуратной стопочкой лежала на кресле, а его постиранные вещи, сушившиеся на бельевой веревке, которую не было видно с кухни и отцовской спальни, пропали вместе с хозяином. “Вернулся в свой мир?! Или он мне только привиделся?” – похолодела от этой мысли Нина, облокотившись на подоконник. Чудо… чудо, случившиеся с ней… ворвавшееся в её спокойную размеренную жизнь… пропало. А может и не было его вовсе? Может всё-таки ей всё приснилось? Девушку наполнила иррациональная обида, даже глаза немного защипало. “Ну чего, чего ты, дурочка?” – успокаивала саму себя Нина. Встряхнулась, закрывая окно в комнату… Нет, она не должна из-за этого переживать! Прекрасный сон, жаль, конечно, что не реальность, но так, пожалуй, даже лучше. Меньше лишних хлопот! И ребенок не страдает от нахождения в чужом недружелюбном мире! Успокоившись, Нина переоделась в удобную одежду, которую еще обзывала “рабочей”, пошла в сени, обувая кроссовки, взяла плетенную корзинку и вышла на крыльцо, закрывая дверь на ключ, а сам ключ убирая под половичок. Нужно заняться делом! Это отвлечет от грустных мыслей, выбьет всю дурь про чудеса и магию. В конце концов, она же взрослая девушка! В десятый класс пойдет, а всё аниме смотрит, да в невесть что верит!

Лес встретил темноволосую девушку влажным запахом листвы и хвои. Тут же мир наполнился далеким пением ранних пташек, где-то совсем близко долбил дерево дятел. Шумела шикарная изумрудная листва редких лиственных деревьев на легком ветерку. Нина глубоко вздохнула этот знакомый и такой родной с детства воздух поглубже, наслаждаясь запахами. Прикрыла глаза, немного покачиваясь, продолжая стоять на месте с корзинкой в руке. И открыла глаза, решительно отправившись по заросшей, почти незаметной тропинке: она собиралась нарвать и засушить немного трав.

Нина любила этот лес, в котором с детства гуляла вместе с бабушкой, собирая травы, которые потом использовали либо в лечении, либо в кулинарии. Девушка уже нашла зверобой и осторожно, тихо напевая какую-то незатейливую песенку растению, обрезала листья. Зверобой хорошая трава, очень полезная. Бабушка рассказывала, что когда-то зверобой русским солдатам помогал: настои из него силы придают, а веточка, кинутая в воду из непроверенного источника, избавляла от вероятности заболеть дизентерией. Но при этом часто употреблять его не стоило, особенно мужчинам – растение слаботоксичное и понижало потенцию. Правда, она спустя пару недель восстанавливалась, но у зверобоя было и много других противопоказаний. Девушка иногда, когда видела, что отец совсем устал, превращаясь в тень самого себя, готовила сладкие пирожки и чай с зверобоем, а на следующий день не могла нарадоваться на вновь полного сил и энергии родителя. Происходили такие “упаднические” дни у отца один-два раза в несколько месяцев, и девушка довольно быстро к ним привыкла, уяснив навсегда крепко: если он в таком состоянии, его нужно тормошить, тормошить и тормошить, чтобы бес не дернул напиться!

Девушка ходила и ходила, ласково прикасаясь почти к каждому кустику, что-то напевая и шепча, дыша полной грудью и искренне, ласково улыбаясь. Настроение её было таким прекрасным, что ничего не могло его омрачить. В корзинке были сложены собранные травы, которые предстояло еще дома разложить и определить их сушиться: не все растения можно было высушить просто разложив на подоконнике. “Нужно еще к полю сходить, подорожника набрать.” – подумала Нина, неожиданно вспомнив одну песню, которую так любила слушать, занимаясь дома уборкой:

(Прим. автора: Сейчас лучше зайти в аудиозаписи в ВКонтакте и вбить в поисковик “Славянские мотивы – Песня богам” или вбить в поисковик гугл/яндекс/любой другой тот же запрос и найти песню самостоятельно)

– Ой, да о чём медный колокол жалобно плачет, – бойко затянула она, даже притоптывая ногами, – ой, да о чём Он тревожно призывно звонит… – Девушка так увлеклась песней, всколыхнувшей в её душе беспричинную гордость и небывалую силу, сейчас бы не заметила не то что Минато, притаившегося на ветке дерева, но и слона, даже если бы тот прошествовал прямо перед ней! – Душу рвёт колокол, стонет, зовёт и гудит. Воины Света и Тьмы встали в битве последней. Вот он вопрос кто кого победит?! Встань, Святогор, из могилы продавней, землю родную в ладонях своих удержи. Грязь отряхни с неё, пусть никогда в ней места не будет насилью и лжи! – Она поставила корзинку на одинокий пенек, усеянный поганками. – Наша Земля – это сердце Вселенной! Встань мой народ, в лютой битве не трусь! Вечно была, есть и будет нетленной, – пританцовывая, уже напевая в полный голос, во всё легкие, продолжала увлекшаяся девушка, – Наша! Святая! Великая Русь! – Намикадзе не нашел лучшего момент появиться, чем сейчас. Он спрыгнул с ветки дерева прямо перед разгоряченной и возбужденной Ниной, напугав её чуть ли не до обморока. Она сдавленно что-то крикнула, явно что-то не очень цензурное, рефлекторно выбрасывая сжатый кулак вперед. Если бы Минато не блокировал удар, то ему бы определенно сломали нос. Нина, тяжело дыша, возмущенно и в тоже время радостно смотрела на шиноби.

– Дурак совсем, что ли?! – Выкрикнула она, хватая растерянного от такого напора Намикадзе за руки и заставляя опустить их, а то он продолжал держать блок, словно ожидая последующих ударов. – Меня чуть кондратий не хватил! – Непонятно возмутилась девушка.

– Кондратий? – Переспросил весьма удивленный подросток. Не ожидал он, что его так “встретят”.

– Ай! – Нина отмахнулась. – Поговорка такая. Означает, что человек так испугался, что чуть сердечный удар не словил. Ну или как-то так. – Девушка неожиданно сконфузилась. – Ты ничего не слышал, понял? И не видел! – Поспешно добавила она, стыдясь своих песен и плясок. Пусть бабушка, бывшая учительница музыки в школе, и говорила, что Нина спокойно может выступать в хоре, благо голос и слух есть… Сама девушка считала, что до певицы ей далеко и что голос не настолько уникален. Вопреки всем разумным доводам, она почему-то очень стеснялась своей “музыкальности”.

Минато, серьезно смотря на девушку, кивнул, пусть и немного недоумевал: почему он не должен был ничего видеть и слышать? На смену недоумению пришло смущение и поскреблось чувство вины. Это было личное: и песня, и танцы, а он подсмотрел, пусть и не нарочно… Мысли Намикадзе прервала всё та же Нина, широко улыбнувшись и потащив мальчишку за собой.

– Ты тут тренировался, да? Я испугалась, что ты пропал. – Начала тараторить девушка, направляясь к дому вместе с ошеломленным ниндзя. Он не успевал за сменой настроения своей “наставницы”. – Я обещала тебя научить интернетом пользоваться! Думаю, ты найдешь там много интересного. Сегодня вечером меня не будет, мы с папой в магазин поедем, но ты не заскучаешь! – Минато даже не пытался что-либо говорить, покорно следуя за Ниной, отмечая, какие у неё горячие и немного шершавые, грубоватые руки. Видимо, от того, что она много работает по дому и вообще, руки у неё совершенно не нежные. Шиноби посмотрел на тонкие девичьи пальцы, что держали его запястье. “У неё сильная хватка” – подумалось ему почему-то. Он почти не слушал, что она ему говорила, и Нина, заметив это, просто замолчала, раздумывая над тем, что, возможно, наговорила ему лишнего.

– Прости. Я не хочу тебя ни в чем упрекать. – Тихий, полный сожаления голос заставил Минато вскинуть голову. Девушка обернулась, грустно улыбнувшись. – Ты волен делать что хочешь, просто… мой мир такой опасный и жестокий. Я волнуюсь, что из-за моей невнимательности, из-за того, что я забуду рассказать о чем-нибудь, ты попадешь в беду, а я не смогу помочь тебе. – Намикадзе ошарашенно слушал откровения своей благодетельницы. Он не понимал, за что она извиняется, ведь он ничего ей не сказал и совершенно не обиделся, пусть ему и было в новинку от того, что о нем кто-то так волнуется и так заботится. Нина была такой… ответственной. Слишком. А еще она была безумно доброй, но это подросток понял еще вчера, а сейчас он с долей восхищения осознал, что девушка, давшая ему кров над головой и заботящаяся о нем, еще и искренна. Она так смело и искренне говорит о своих чувствах! Это было… восхитительно? Всё, что сейчас понимал юный шиноби, так это то, что проникается уважением к Нине. Она восхищала его, как человек. Её душевные качества, её манера общения. На сердце было тепло от общения с ней и это немного пугало. Как же он может так относиться к плохо знакомой девушке?

– Ничего, Нина-с… – Взяв себя в руки, Минато поспешно проглотил уважительный суффикс, и хотел было успокоить заботливую девушку тем, что всё хорошо, что он не обижается на неё и её заботу, но не смог. Косплеер хихикала, прикрыв рот ладошкой.

– Что-с, сударь, прошу в дом. Вы не завтракали. – Сдерживая смех, поддразнила мальчишку Нина. В ответ на непонимающий взгляд голубых глаз, она отмахнулась, улыбнувшись, – когда столкнешься с русской литературой восемнадцатого-девятнадцатого века всё поймешь. – Пояснила она туманно. У Намикадзе забурчал живот, да так неожиданно громко, что ребенок смутился. Они поспешили в дом: Нина тоже была немного голодна, после прогулки в лесу.

Комментарий к 3 глава

Сумбурная глава вышла, да и маленькая… Но надеюсь, что она вам понравилась.

========== 4 глава ==========

Нина заставила Минато помыть руки с мылом, а потом усадила за кухонный стол, сказав, чтобы он немного подождал. Корзинка с травами заняла место на подоконнике, дожидаясь своего часа, пока девушка хозяйничала: протерла стол, наложила гречку с мясной подливкой в тарелки, поставила на огонь чайник и уже разлила по чашкам заварку, источающую приятный запах мяты, заботливо выращенной в маленьком огородике рядом с домом. Намикадзе как заколдованный следил за девушкой, поражаясь её ловким плавным движением. Казалось, что Нина парит по помещению, творя какое-то священное действо, свидетелем которого стал он, Минато. Он никогда ранее не бывал в гостях и не видел, как девушки готовят и сервируют стол. В его мире не принято было приглашать кого-либо к себе домой, тем более готовить для гостя: обычно друзей приглашали в кафе или какую-нибудь чайную. Потому сейчас юный шиноби почти жадно следил за действиями девушки, ощущая себя неловко, не зная куда себя деть и как реагировать. Еще и чувство, будто кто-то сжал сердце в тиски. Странное тяжелое чувство, медленно, но верно отравляющее приподнятое настроение ребенка. Что же это было за чувство? Если бы он только знал…

– Нина… – Мальчик сглотнул суффикс, мысленно отругав себя за то, что с таким трудом приспосабливается к реалиям чужого мира. “Шпионом мне не быть,” – с раздражением подумал он. – Вам помочь? – Всё-таки сидеть без дела было слишком сложно. Косплеер развернулась в его сторону, широко улыбнувшись и шагнула к столу, поставив на него два стакана с горячим мятным чаем.

– Я сама, не переживай. – Девушка протянула руку в его сторону. Минато замер, не понимая, что она хочет сделать, но не мешая ей и ничего не говоря. В конце концов, не врежет же она ему, как недавно в лесу? И правда, не ударила. Ладонь Нины легла на макушку Намикадзе, слегка растрепав его волосы. Странный жест, словно животное гладят, но ребенку понравилось. Он в удивлении смотрел на девушку, а она, хихикнув растерянному виду мальчика, развернулась, взяв с тумбы наполненные едой тарелки. Минато пригладил свои волосы, тихо выдохнув. Он вспомнил, что видел, как также ласково треплят родители своих детей… “Она считает меня ребенком?!” – зародилось в душе мальчика возмущение, которое никак не отразилось на его лице. “Своим ребенком,” – подумалось ему, и он покраснел, поспешно отводя взгляд от спины косплеера. Почему-то эта мысль вызвала в нем смущение.