Текст книги "Семейные будни (СИ)"
Автор книги: Альфа-кона
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
– То есть, очередная твоя эксгибиционистская фантазия, призванная удовлетворить твоё эго – это извинение?
– Почему сразу эксгибиционистская? Через пару часов окончательно все уйдут, во дворике никого точно не будет, а тебе понравится новая джакузи Турбо-4000! Это ж зверь, а не ванна!
Вообще, Джейсон не должен был соглашаться на это «извинение», Дик же, по сути, просто опять провернул всё в свою пользу, втянув в одну из своих авантюр, но надо было признать, что джакузи и правда была крутой. Этот внутренний дворик, в общем-то, зимой, осенью, ну, и весной представлял собой теплицу: стеклянная терраса с бассейном и прочим. Летом часть стен раздвигалась, выполняя теперь роль стеклянных же подпорок, ну и потолок разъезжался, открывая путь солнцу. Сейчас же это было именно как стеклянная теплица, сохраняющая тепло, с тем самым бассейном и джакузи, установленной почти у самой стены особняка. Реально классной джакузи. Обычно струи просто щекотали, били в какие-то точки, но это словно массировало все части тела. Класс, просто класс. Особенно, если совмещать это с сексом. Словно залезть в гигантский бокал с шампанским, пьянило не меньше.
Дик опрокинул Джейсона со своих колен спиной на бортик и подтянул его ногу себе на плечо. Дик не был хилым, но в воде вся эта «акробатика» получалась намного легче. А ещё теперь струи воды напрямую массировали спину и, вместе с членом внутри, вместе с руками, скользящими по телу, губами, изучающими шею, плечи, лицо и всё, что показывалось над водой… В общем, идея Дика оказалась на удивление неплохой. Можно будет и повторить, нет, надо будет обязательно повторить, только, наверное, смазки взять больше, а то большая часть водой вымывается и проникновение несколько болезненно.
Джейсон закинул вторую ногу Дику на другое плечо и откинулся ещё больше, пытаясь продвинуться тазом вперёд и сильнее притереться.
– Ты меня придушить хочешь? – Дик фыркнул и наклонился вперёд, складывая Джейсона почти пополам. А это уже было почти больно, надо было больше уделять времени тренировкам на растяжку, это ведь не только в сексе полезно.
– Почти с первой нашей встречи просто мечтаю, – вполне честно хохотнул Джейсон, всё сильнее чувствуя себя в грёбаном шампанском, теперь ещё и смех изнутри щекотал, как те самые пузырики.
– И ты мне ещё в любви признавался?
– Одно другому не мешает, – заверил Джейсон и окончательно притянул к себе Дика. Стоны лучше всего глушить поцелуями. Джейсон их не особо стеснялся, но кричать в голос под чужими окнами – не лучшая идея, начнут ещё выяснять, что это за кошачий концерт тут развели…
Джейсон не любил закрывать глаза во время секса и не понимал людей, которые закрывают. Может, это и правда, как говорят, усиливает ощущения, заставляет сконцентрироваться лишь на физических ощущениях, но в чём смысл? Почему тогда не просто дрочить или не запихивать в себя игрушки, раз дело только в физическом? Почему тогда вообще эти люди занимаются с кем-то сексом, говорят о красоте, о привлекательности? Джейсон сейчас вот смотрел и не мог насмотреться. Смотрел на Дика, чьи волосы от воды отяжелели, но ещё сильнее блестели, в его глаза, во время секса вообще казалось, что зрительный контакт позволяет заглянуть куда-то в сердце или душу… Наслаждался игрой света, преломляющегося и отражающегося от воды, тем, как этот свет красиво играл в крупных каплях на коже, а если чуть-чуть сощуриться, скрываясь за ресницами, то каждая капля превращалась в маленькую радугу. Как можно потерять всё это, просто закрыв глаза? И во время оргазма, когда большинство зажмуривались, ну, по опыту Джейсона, он наоборот открывал глаза как можно шире, стараясь в эти несколько секунд впитать в себя совершенно новую и непередаваемую картину взрывающихся красок, когда то, что и до этого было ярко, вдруг начинало просто фонтанировать этой самой яркостью, чуть ли не прямой наводкой впрыскивало краски в мозг.
– Ты красивый, – пробормотал Джейсон уже после, когда краски пришли в норму.
– Я знаю, – не моргнув и глазом, фыркнул Дик.
– Я серьёзно. Ты красивый. Очень, – это не было каким-то откровением, Дик всегда был красивый, не мог и не быть. Но так бывает, что в какой-то момент то, что уже кажется обыденным, к чему привык, вдруг врезается тебе в мозг скоростным экспрессом, заставляя вытащить голову из задницы. И в такие моменты поражает осознание, как тебе, блин, повезло.
– Как скажешь, – легко согласился Дик, откидываясь на бортик.
Джейсону было хорошо, просто прекрасно валяться в этой джакузи в тёплой воде под массирующими струями, валяться там с Диком, расслабляясь, касаясь, иногда лениво целуясь. Наверное, это и был один из тех моментов, которые консервируешь в памяти и возвращаешься к ним, когда плохо. Не то чтобы Джейсон считал, что скоро будет так плохо, что останутся лишь воспоминания, но всё равно откладывал образы куда-то глубоко внутрь себя.
– Так вот оно что! – Джейсон дёрнулся от подозрительно знакомого и такого подсознательного неприятного голоса. Да быть не может! Это уже какая-то дешёвая комедия положений. Джейсон повернул голову и увидел грёбаного мальчишку – Дэмиана. Ну охренеть веселье… – Я раньше думал, что всё с рук спускают шутам, но, оказывается, и шлюхам тоже. Трахаешься с моим фальшивым непутёвым братцем и думаешь, что тебе всё позволено?
– Пошёл нахуй, Дэмиан! – рыкнул Дик.
– Это мой дом, где хочу, там и хожу, и мне плевать, что ты решил где-то со своей шлюхой развлечься, – мальчишка противно цокнул языком. – Хотя даже не знаю, кто тут большая шлюха. Надеюсь, когда отец узнает, он пересмотрит своё мнение о тебе и о том, достоин ли такой, как ты, носить его фамилию, – Дэмиан ещё раз цокнул языком и развернулся на пятках.
– Это он так тебе угрожает, что ли? – спросил Джейсон, когда отошёл произошедшего. Чё за хрень это вообще была?
– Да откуда я знаю? Терпеть не могу этого мелкого придурка, – Дик недовольно фыркнул и вылез из воды за полотенцем. – Весь вечер испортил, гадёныш. Прибил бы. Не понимаю, почему Брюс ещё не выпер его из дома. Что ему такого Талия наплела, а?
– Расскажешь мне лучше эту сцену, когда засраныш будет убеждать твоего отца «переписать завещание» на основе того, что мы трахались в джакузи? – Джейсон рассмеялся и сам полез за полотенцем и одеждой.
– Тебе всё смешно?
– А тебе нет? Не можешь избавиться от проблем, так хоть воспринимай их с юмором. Он же такой забавный в своих попытках стать единственным Царём Горы.
– А если… если…
– Какие, нафиг, «если», Дик? Ты же прекрасно знаешь, что твой отец любит тебя, любил все эти пятнадцать лет, он не откажется от тебя ради какого-то мальчишки, не способного даже притвориться, что он не говнюк.
– Я знаю, что любит, но… Вдруг Брюс решит, что ему нужен кто-то другой? Кто-то лучше? Я ведь не идиот, Джейсон, я не дурак, как бы это ни выглядело. И те экзамены я мог бы прекрасно сдать сам, просто я не считал их важными, достаточно было того, что я знаю, а тесты все эти… Смысл быть сыном Брюса Уэйна, если нельзя этим воспользоваться? И остальное… Да, я выгляжу как беспечный «золотой мальчик», но это ведь только потому, что понимаю, что меня ждёт. Мой отец не бессмертен, а с его работой уже завтра очередное покушение может оказаться успешным, и тогда вся Семья будет на мне. Тогда я больше не смогу веселиться, гулять по клубам, валяться в постели по полдня, ездить в чёртовы туры выступать. Я просто хочу жить сейчас на полную катушку, чтобы, когда мне придётся от всего этого отказаться, я знал, что не упустил ничего, что попробовал всё. Я не идиот, Джейсон.
– И твой отец наверняка это тоже понимает, он же тоже не идиот. Ты – это ты, Дик. И когда я говорю, что ты придурок и засранец… ну да, ты – придурок и засранец, но не в том ключе, понимаешь? – если честно, Джейсон сам себя не понимал. Точнее, понимал, что думает и что считает, но словами это было выразить сложно. И уж точно не когда они полуголые стоят у всё ещё бурлящей джакузи, в которой их только что застал новый сынок Брюса Уэйна.
– Наверное… не знаю.
– И самое главное, Дик. Несмотря на всё то, что с тобой случилось, на то, что ты пережил, ты всё ещё любишь людей. Ты им веришь, веришь в них, заботишься о них. А этот пацан – нет. С первого взгляда видно, что пацан любит в первую очередь себя и своё эго. Поэтому твой отец выберет тебя, а не его, ведь в этом и смысл. Знаешь, почему я верен этой Семье, твоему отцу? Почему я готов на всё ради них? Потому что суть не во власти, не во влиянии, не в деньгах, а в том, чтобы очищать этот город. Готэм можно спасти только так, и твой отец это делает, он спасает людей от преступлений, наркотиков, от страха перед улицами. И я знаю, что ты будешь делать то же самое, а этот малец, я не знаю, может, его ещё можно подвергнуть воспитанию, но посмотри на него: ему главное получить престол, а не то, для чего он нужен.
– А ты был прав, это было и правда ржачно, – именно с такими словами Дик почти что ворвался в комнату и плюхнулся на кровать. Джейсон еле успел откатиться, чтобы его не раздавило. Вот и читай после этого книги на постели…
– Что именно?
– Да разговор с Брюсом и мелочью. Я почти уверен, что Брюс не отбил себе лицо и ладонь фейспалмом только потому, что он – сам Брюс Уэйн, и не должен показывать эмоции таким способом. Но ты бы видел, у него аж глаз дёргаться начал, явно ржач сдерживал! А Дэмиан вообще этого не замечал, а лишь продолжал разглагольствовать, какой я ненадёжный сын, раз трахаюсь «не пойми с кем, как последняя шлюха, позволяя своим шлюхам влезать в дела Семьи». Да, я тоже запутался в логике обвинений.
– Мелкий, что ли, специально вас двоих собрал, чтоб увидеть, как корона с твоей головы упадёт?
– Не-а. Брюс меня вызвал утром для подготовки бумаг – он хочет переписать часть компании на меня, чтобы уменьшить налог, ну и что-то там про антимонополию. Как раз обсуждали это, когда Дэмиан ворвался со своими нелепыми претензиями. И знаешь что? Самое забавное, что он понял, о чём разговор шёл, его лицо, когда до него дошло, что даже если он выбьет себе место в завещании, половина уже точно никаким боком ему не достанется – бесценно. Я уж точно его в своё завещание не впишу.
– Я же говорил, что папочка тебя любит сильнее, чем его?
– Ну да, ты был прав.
– Что-что? Погромче, а то я не расслышал, – ну да, не слишком часто можно такие слова услышать от мистера «я тут самый правый» Грейсона-Уэйна.
Дик лишь рассмеялся и, вообще-то, достаточно болезненно врезал ему по плечу. Засранец.
– Пару дней назад открылся новый японский ресторан в Ньютауне, его шеф привёл свой прошлый к двум Мишленовским Звёздам, давай сходим? Если мне придётся ходить на все эти собрания акционеров, то времени на «оторваться, пока можно» у меня почти не осталось.
– Хэй, когда это я был против набить желудок дорогущей едой за чужой счёт?
Ресторан оказался и правда крутым. Дик только что-то там бурчал, мол, на две звезды мастерство повара не тянет, максимум одну дать можно, но Джейсон просто наслаждался сочной рыбой и посмеивался над заумными пафосными словечками, которыми Дик кидался. Да уж, он определённо начал привыкать к хорошей жизни и запрещал себе чувствовать вину за это. В чём он должен быть виноват? Почему он не заслуживает такой жизни? Только потому, что вырос на улице? Или потому, что этой самой рыбой его кормит богатый парень, с которым у Джейсона отношения? Он же не ради чёртовой рыбы с ним спит.
– Ты недостоин быть наследником моего отца.
Ну конечно, почему бы этому мелкому говнюку не испортить ещё один вечер? Он их специально в холле особняка поджидал, чтобы вновь начать разбрасываться своей философией «я – король, а вы все – говно»?
– Дэмиан, сколько раз просить тебя отвалить, а? – устало спросил Дик.
– Ты – недалёкий, безответственный, да ещё и потаскуха. Мой отец не может отдать тебе ни компанию, ни Семью. Ты – недостоин.
– Как видишь, уже отдаёт. А теперь сходи-ка нахер, будь хорошим мальчиком.
Джейсон усиленно пытался сохранять нейтральное выражение лица и не отсвечивать. Оно ему надо – вмешиваться в семейные разборки?
– Мой отец не мог отдать всё такому, как ты, – вновь повторил мальчишка. – я понял в чём дело. Это проверка, проверка для меня.
– Ты чего городишь?
– Я должен доказать, что могу возглавлять его мафиозную Семью, что готов к этому. И я докажу. Я знаю, что он ждёт этого от меня.
Наверное, Джейсон просто этого не ожидал, не мог и представить, что должен к такому готовиться. Наверное, именно поэтому он потерял драгоценные секунды, за которые мог бы сделать что-то более продуктивное. Дэмиан достал пистолет и наставил на Дика. Неожиданность, целый холл между ними. Единственное, что Джейсон успел, так это рвануть с места и закрыть Дика собой, когда услышал выстрел. Боль он почувствовал не сразу, просто весь мир замер, звуки смазались, а белый мрамор пола понёсся к лицу. Последней мыслью было то, что это всё как-то… глупо?
Возможно, именно это называется шоковым состоянием. С того самого момента, как Дэмиан выстрелил, а Джейсон закрыл его собой, Дик словно оцепенел. Он просто стоял и смотрел, как Джейсон свалился на пол, как на Дэмиана налетели откуда-то повыскакивавшие люди, не позволившие ему выстрелить опять, потом кто-то подбежал к ним двоим, что-то начали делать, что-то спрашивать у самого Дика…
Дик даже не понял, как оказался в больничном коридоре на одной из этих неудобных лавок, просто в какой-то момент осознал, что тупо пялится на покрашенную стену между небольшой трещинкой и каким-то плакатом о профилактике и ранней диагностике рака. А ещё рядом сидел Брюс и, кажется, уже около получаса пытался с ним заговорить.
– Он стрелял в меня, – как-то удивлённо произнёс Дик, впервые начиная говорить после происшествия. – Он… стрелял… в меня? А Джейсон… Джейсон… Джейс… – Дик и раньше был очевидцем выстрелов, но сейчас кто-то – мальчишка – пытался его убить, а Джейсон… Джейсон… Дик издал первый тихий всхлип, рвущийся изнутри; к горлу не то, что ком, а целый валун подкатил. – Джейсон из-за меня…
Брюс молча притянул его к себе, а всхлип у Дика перерос в полноценные рыдания и даже истерику. Какая-то часть сознания почему-то осталась рациональной и занудным голосом в голове твердила, что истерика совершенно не продуктивна и ничем не поможет, что это вообще глупо, но Дик не мог остановиться так просто. Всё же было так хорошо, у него, у Джейсона. Настолько хорошо, что Дик впервые за долгие годы начал чувствовать, что расстаётся с прошлым, что наконец-то легче дышать, что постыдная тайна больше не сковывает цепями. Ещё чуть-чуть, и можно было бы просто забыть, отпустить, а теперь… Теперь Джейсон лежит где-то на операционном столе с дыркой от пули, а этот мелкий говнюк…
– Что сделали с засранцем? – спросил Дик, слегка отстраняясь. Мысль о том, что он не знает, что сейчас с тем, кто сделал эту самую дырку, несколько отрезвила.
– Отправил его к его матери, – сухо ответил Брюс.
– Что?! Из-за него Джейсон может умереть, а ты его просто отправил к маме?! И даже если тебе плевать на Джейсона, то он стрелял в меня! Или на меня тебе тоже плевать! – как и апатия, слезливая истерика тоже спала, теперь её место занял гнев.
– Мне не плевать ни на кого! – Брюс тоже повысил голос, перебивая Дика, затем продолжил спокойнее. – Но Джейсону никак не поможет, если я из-за неразумного мальчишки с манией величия развяжу войну со всей арабской диаспорой. Так что да, я отправил его к матери, стребовал за его сохранность право на их торговые маршруты и несколько подставных фирм, а так же предупредил, что если мальчик или его мать ещё раз покажутся в Готэме, то сделка разрывается, и им обоим уже с рук ничего не сойдёт. Это то, что я должен был сделать и сделал.
– Но Джейсон может умереть… – тихо повторил Дик, сам не веря в собственные слова. Джейсон же не может, не имеет права его оставить! Он не может потерять после всего этого и Джейсона.
– А если я развяжу войну, то могут умереть многие, как мои люди, так и невиновные, просто попавшие под перекрёстный огонь. Это называется ответственностью, Дик. Я не могу совершать вендетту каждый раз, когда мне этого хочется.
– И он просто уйдёт безнаказанным?!
– Ему всего лишь десять лет, его вырастили эти, по сути, террористы. А если они нарушат договор, то понесут наказание.
– Если этот гад заявится в Готэм, то тебе не придётся никого наказывать, я сам его на части разорву. Медленно, – хмуро пообещал Дик.
Брюс никак это не прокомментировал, лишь вздохнул и опять притянул его к себе. Дик был ему благодарен, правда. Не за то, что Брюс отпустил Дэмиана так просто (какие бонусы от арабов могут перевесить Джейсона при смерти?), а за то, что был рядом, оказывал поддержку. Наверное, у него было ещё множество дел, но ведь сидел тут, вытаскивал из шока, ждал исхода операции.
– Он закрыл меня от пули, – прошептал Дик. Осознание продолжало накатывать по частям. – Он ведь не думал, не успел бы подумать, а просто встал между мной и пистолетом… Когда он раньше говорил, что любит меня… Нет, я не считал, что он врёт, но… В мои восемнадцать у меня появлялось желание признаться в любви почти любому парню, с кем было интересно «зависнуть» больше, чем на один раз. Но если он готов так легко отдать за меня жизнь, значит, и правда любит? Но он ведь не должен был, не должен отдавать за меня… Я не хочу, чтобы он…
– С ним всё будет хорошо, Дик, – твёрдо ответил Брюс. Хотел бы Дик иметь такую уверенность хоть в чём-нибудь. – Им занимаются лучшие. Я так понимаю, что не смогу уговорить тебя отправиться домой, хотя операция может длиться ещё часами? – Дик помотал головой. – Мне остаться?
– Если не сложно, – прошептал Дик, сильнее сжимая ткань пальто отца в руках. На самом деле ему хотелось кричать, уговаривать, чтобы Брюс не уходил, чтобы не оставлял его наедине с этими безликими стенами, со всей этой обстановкой, полной безнадёжности. Но он ведь не маленький мальчик, верно? А Брюс не должен потакать его капризам, не должен бросать все дела ради того, чтобы бестолково сидеть в этом обезличенном аду.
– Не сложно, – ответил Брюс и, совсем как в детстве, потрепал по волосами и чмокнул в макушку. – Всё будет хорошо. Хирурги прекрасно знают, что не имеют права на ошибку.
Голова была такая тяжёлая, словно вокруг неё был свинцовый шлем или внутрь засунули пушечное ядро. Мысли были ленивые, ползали, как улитки, Джейсон даже практически чувствовал эту «слизь», тянущуюся хвостом за ними. Но почему-то «улитки» проворно ускользали, стоило попробовать их ухватить. Слегка подташнивало, а остального тела Джейсон практически не чувствовал. Цепочка событий восстанавливалась с трудом. Они с Диком, вроде, куда-то шли, потом очередная ссора с мелким, а потом… Джейсон заставил себя открыть глаза и тут же зажмурился – белый свет был слишком резким, даже болезненным. Дик, он… Дик выжил? Он смог его защитить?
– Джейс? – где-то над левым ухом послышался обеспокоенный, но радостный голос. Только сейчас Джейсон понял, что кто-то сжимает его руку.
Джейсон, несмотря на боль, снова открыл глаза и с трудом повернул голову набок. Дик. Дик тут, живой. Ну, или они оба где-то в Раю. В Аду их бы точно разделили… Хотя в Раю не было бы так хреново. Значит, это было не зря, Дик в порядке. В тот момент Джейсон совершенно не успел подумать, что-то оценить, взвесить шансы. Просто он любил Дика и буквально на инстинктах закрыл собой. Хотя надо было, наверное, вместо этого выхватить свой пистолет, пристрелить гада, кинуться наперерез…
Всё, на что хватило сил – это слабо сжать пальцы Дика в ответ. А тот так счастливо и лучезарно улыбнулся, так красиво… Ради этой улыбки можно было ещё хоть десять раз бросится под пулю.
В палате началось мельтешение, кажется, подбежала медсестра, рука Дика пропала из его руки, поднялся шум. Джейсон вновь прикрыл глаза, мечтая опять уснуть, желательно на недельку, а потом проснуться в своей постели здоровым, и чтобы Дик был рядом – тоже живой и здоровый, обнимающий…
За перемещениями Дика вне особняка оказалось крайне удобно следить по Твиттеру, если подписаться на определённые хэштеги. А потом Кларк узнал, что Дик уже как второй день проводит в Центральной Готэмской больнице. Расспросы спровоцировали новое насилие над ним? Или дело в чём-то другом. Кларк не мог остаться в стороне. Он всё ещё пытался до конца собрать эту головоломку, даже пробовал связаться с тем «анонимным доброжелателем», но ответа на письма не было. Зато Кларк набросал черновик статьи про акробатическую карьеру Дика. Не хватало деталей, которых ещё не публиковали, и это было отличным поводом напроситься на интервью и аккуратно поспрашивать об остальном.
К Дику внутри больницы Кларк и не пытался подбираться – заметил людей Уэйна, стоящих на этаже. Явно что-то серьёзное приключилось… Так что он засел в номере мотеля как раз напротив больницы и принялся ждать случая. Случай представился на третий день засады – Дик вышел из главного входа. Один. Выглядел измученным и уставшим, но вполне здоровым и невридимым, хотя кто знает, что там под одеждой? А вот и шанс. Кларк быстро сбежал вниз, надеясь успеть нагнать парня и задать интересующиеся вопросы. Хотя бы для статьи о цирке. Он выбежал из здания и огляделся, Дик шёл по улице достаточно неторопливо, осталось лишь нагнать и…
Какой-то человек в тёмной одежде неожиданно выглянул из переулка и врезал Дику по голове, а как тот осел, подхватил и сунул в рядом стоящую машину. Что за?.. Кларк честно попытался добежать и как-то помочь, хоть как-нибудь, но машина резко дала по газам и скрылась. Это ведь не мог быть Уэйн – зачем ему бить своего сына по голове, сына, который и так практически постоянно был рядом и исправно возвращался домой?
Решение пришло быстро, Кларк рванул к дверям больницы. Если кто-то из людей Уэйна там, то надо передать сообщение, надо рассказать. Не то чтобы Кларк ратовал за эту преступную Семью, одобрял самого Уэйна, но его насилие над сыном ещё не доказано, а вот похищение кем-то вполне реально. И да, Дик был сыном мафиози, но это же не значит, что всё можно было так оставить? Тем более что Дик казался хорошим парнем, так не вписывающимся в окружение… Можно было и 911 набрать, но Кларк уже понял, что полиция ни за что не будет вмешиваться в дела, где была замешена Семья Уэйна.
– Мистер Уэйн! – крикнул Кларк прямо из лифта. Странно, но сам босс был здесь. Что вообще тут происходит? Естественно, что на полпути Кларка перехватил какой-то «шкаф».
– Что вам нужно? – холодно осведомился Уэйн, лишь слегка повернув голову.
– Ваш сын…
– Я же сказал вам держаться подальше от моей семьи! – а вот теперь в его взгляде и позе проявились эмоции.
– Но его забрали!
– Что? Ты что несёшь?
– Я видел, как он шёл по улице, а потом кто-то ударил его по голове и засунул в машину, я пытался догнать и рассмотреть кто, но было темно и всё произошло слишком быстро, и… тёмно-серый или чёрный не слишком большой внедорожник, номер, кажется, на S начинался, – вывалил Кларк всё, что знал. Уэйн и правда выглядел удивлённым, значит, всё же, не он.
– Что? – Уэйн обернулся в другой конец коридора. – Тим, камеры, живо! Эд, собери людей, найдите этот внедорожник! Быстро!
Вокруг поднялась суматоха, кто-то звонил, кто-то что-то говорил, парнишка усиленно стучал по клавишам ноутбука, а о Кларке, кажется, все вообще забыли или же…
– Ты, – Уэйн тыкнул в Кларка. – Иди к Тиму – опознаешь машину на камерах. И учти, если это какая-то уловка… – Уэйн не договорил, но Кларк и без того нервно сглотнул, взгляд говорил сам за себя.
Обычно Дик был более осмотрительным, но он устал, он вымотался, да и мысли были заняты не тем… Джейсон шёл на поправку, уже мог сидеть, сам ел, говорил, пытался шутить, улыбался, даже с чужой помощью ходил. Всё обошлось. Наверное. Брюс при поддержке Джейсона велел ему пойти домой хотя бы принять нормальный душ и выспаться. Конечно, кровать дома была куда удобнее местных жёстких кушеток, но Брюс с Джеем буквально силой вытолкнули его из палаты. А ещё подежурить обещал Тим. Так что Дик вышел из больницы, собираясь вернуться утром. А потом получил по голове.
Дика до этого похищали лишь раз – в шестнадцать. Он тогда в очередной раз сбежал от телохранителей, а какие-то «умники» решили срубить деньжат, думая, что могут шантажировать Брюса Уэйна. Трупы умников вскоре обнаружили на свалке. Неужели кто-то ещё решил попробовать? Дик, даже не открывая глаз, уже решил им посочувствовать. Через пару часов Брюс найдёт его, куда же он денется?
А потом Дик открыл глаза. Лёгкая надменная улыбка мигом сползла с лица, улыбался похититель. Дик правда верил в то, что начал забывать всё произошедшее, что прошлое уже подёрнуто дымкой, но сейчас понял, как сильно ошибается. Прошлое предстало во всей своей ослепительной красе, а воспоминания напомнили о себе яркими чёткими картинками.
– Нет, ты мёртв! Мёртв! – голос предавал, вместо крика вышло какое-то задушенное сипение. Прошло пятнадцать лет, многое должно было измениться, но Дик ни секунды не сомневался в том, кто стоит перед ним. Тони Зукко – человек, убивший его родителей, надругавшийся над ним самим, разрушивший жизнь, приходящий в кошмарах, – сейчас стоял над ним и улыбался. И тот же самый старый склад в доках, то же самое потрескавшееся пятно голубой краски на стене, тот же самый ржавый штырь за спиной. К которому Дик был привязан. Дик не видел штыря, но прекрасно знал, что это тот самый, и он там есть, чувствовал его шершавые бугорки, чёрт, он даже точный рельеф бугорков помнил.
– Да-а-а, вы думали, что мёртв. А я не мёртв. Или да. Всё из-за тебя, моя девочка, из-за тебя Уэйн уничтожил всю мою семью, из-за тебя, девочка, мне пришлось пятнадцать лет делать вид, что я мёртв, из-за тебя я жил по помойкам. Всё это только из-за тебя, из-за того, что Уэйн захотел мою девочку.
Зукко был безумен, это было и с первого взгляда понятно. Он и раньше не был нормальным, но сейчас рехнулся окончательно. Причитал, противно тянул слова, проглатывая окончания, сюсюкал. Дику было противно, мерзко, накатывал ужас. Спустя столько лет кошмар повторяется, спустя столько лет главный страх вернулся. Все рациональные мысли, умения, навыки, всё вылетело из головы в один миг, Дик просто, издав тихий скулёж, задёргался в верёвках, безуспешно пытаясь отползти.
– Ну что ты, девочка моя? Почему не хочешь поиграть, как раньше? Неужели нам не было весело?
Дик, наконец, сумел перевести глаза на себя, этого он боялся даже больше, чем просто выпустить Зукко из поля зрения. Боялся, потому что знал, что там будет, чувствовал. Точно такое же, разве что размером больше, короткое сине-белое платьице с передничком, чулки, рюшечки… Заново, опять, снова. Дик не сдержал ещё одного тихого писка. Неужели все эти пятнадцать лет ничего не значили? Все они вели только к этому повторению?
– Перестань, девочка. Ты же знаешь, что ты сама во всём виновата, что должна быть наказана за плохое поведение, за то, что выбрала другого «папочку». А всё, что надо было сделать, так рассказать людям правду. Рассказать, для чего таких милых шлюшек берут в тёплый дом. Но нет, ты, девочка моя, сопротивлялась, скрывала, играла в благопристойную семью-ю-ю!
Зукко то понижал голос до шёпота, то начинал противно повизгивать. Так это он… он? Он послал журналистов? Он пытался всё разрушить? Ему одного раза было мало? Его так коробила мысль, что Дику становилось лучше? Что Дик практически всё забыл и жил своей жизнью? Нашёл что-то взамен того, что этот монстр у него отнял? Неужели все эти пятнадцать лет Зукко только и жил мыслями о мести? Так долго скрывался и прокручивал всё у себя в голове, что окончательно зациклился? Поверил, что это Дик изначально во всём виноват?
На этаже изрядно прибавилось людей. Кларк ещё никогда не был так близко к работе мафиозной Семьи. Ну, они же мафия, верно? Или кто? Парнишка с ноутбуком – Тим – казался не слишком приветливым, закатывал глаза, фыркал, словно считал ниже своего достоинства общаться с каким-то «деревенщиной», как сам вполголоса назвал Кларка. А в палате напротив, откуда вышли Тим и Брюс, был ещё один парень. Тот был бледный, в больничной робе, но Кларк узнал парня из клуба, который таскался за Диком. Всё же телохранитель, который пострадал из-за работы? Его Дик навещал? Или кто-то больше, чем телохранитель, раз всё же навещал и сидел три дня рядом? Джей же этот порывался вскочить с постели, даже спорил с самим Уэйном, хотел как-то помочь, но в итоге Уэйн рявкнул, что еле стоящий на ногах психующий парень будет только мешаться, а когда на Джея и это не произвело никакого впечатления, приказал медперсоналу для блага самого пациента, чтобы этот самый пациент не имел возможности ближайшие сутки вообще встать из постели. Джей пусть и пытался сопротивляться, но вскоре затих под действием каких-то медикаментов. Это не было правильным, но Кларк говорить ничего не собирался. И не потому, что боялся, хотя и это тоже, но и потому, что понимал. Даже если этому парню дорог Дик, если хочет помочь, то в таком состоянии далеко не уйдёт, сам убьётся и никому от этого не будет легче.
Тиму же удалось найти след машины минут за пятнадцать, не больше. Кларк и тут промолчал о том, что взламывать камеры дорожного наблюдения, камеры банкоматов, магазинов и ещё чёрт знает чего вообще-то незаконно. Но он уже понял, что закон в Готэме специфический – зависит от желаний Уэйна. Ну а ещё всё это для благого дела же. Хорошие люди не похищают других людей, вырубив их ударом по голове.
– Тим, сообщишь мне, если что-то изменится, – Уэйн развернулся к выходу.
На Кларка вновь никто не обращал внимания, да и не принимал он приказов от Уэйна, но практически сразу рванул вслед за ним. Нет, дело не в статье. Ну ладно, отчасти в ней, да даже если и только в ней… Это важная статья с серьёзными обвинениями, а вокруг становится всё интереснее. И это была явно удача, что на стареньком фольксвагене удавалось на улицах поспевать за спортивным автомобилем Уэйна. Удача или журналистский напор – что-то из этого.
И доки, они приехали именно туда. Уэйн в одиночку приехал в доки. Кто вообще повезёт сюда похищенного сына мафиози?
– Ты зачем приехал за мной? – практически прорычал Уэйн. Он был так не похож на прежнего холодного рассудительного бизнесмена Брюса Уэйна: нервничал, рычал вот… Он был скорее похож на… отца? Отца, который волнуется за своего сына, психует. И вообще на нормального человека. Образ жестокого беспринципного мафиози, который мог вот так просто годами насиловать мальчика, лицемерно называя того сыном, рассыпался, как карточный домик от дуновения сквозняка.
