Текст книги "Семейные будни (СИ)"
Автор книги: Альфа-кона
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Тесёмки кружев впивались в кожу, теперь, когда адреналин схлынул, это было особенно заметно и больно. А ещё больно было ногам, Дик понятия не имел где его одежда и обувь, а на ногах были только чулки, чёртовы голубенькие тоненькие чулки.
Дик отчаянно тормозил, в голове всё плыло и смешивалось, а Брюс понял, чем может обернуться отсутствие ботинок на гравии этой заброшенной части доков, так что после второго же шага аккуратно подхватил его на руки.
Дик сразу обхватил его шею руками, отстранённо подумав, что он, вообще-то не пушинка, но, если бы отец оставил бы его сейчас одного, чтобы машину подогнать ближе или взять там что-то для ног… Дик бы не выдержал и раскроил себе череп о ближайшую стену. Лучше уж ноги в кровь стереть об острые камни…
Брюс поставил его лишь перед дверью машины и даже помог забраться внутрь, пристегнул, наверное, понимая, что Дик сейчас плохо справится с собственными руками. Он ничего не сказал, лишь сел на водительское место и повёз их прочь. Позже он заговорил, но не с Диком.
– Группу зачистки в доки. Сектор G, третий ряд, контейнер 31. Уничтожить тело, и сожгите всё место к чертям. Да, всё прямо сейчас, – рявкнул Брюс. – Найдите всё, что связано с этим человеком, и уничтожьте. И отыщите всё что принадлежит Ричарду, – Брюс отключился и бросил телефон на панель.
Дик лишь слегка поёжился и плотнее завернулся в чужой плащ, смотря на проносящиеся за окном огни. Где-то внутри продолжала тлеть истерика, и эти чёртовы тесёмки… Дик даже не сразу понял, когда огни, наконец, остановились.
– Вот, держи, – Брюс протянул ему пару растоптанных ботинок. Он иногда хранил их в машине, чтобы, когда уставали ноги, можно было водить в них. Его дорогие туфли, конечно, тоже обычно были очень удобными, но иногда и они подводили. И это было большой удачей, так как Дик не хотел бы разговоров после, если его и в дом внесут на руках…
Двигался Дик буквально на автопилоте, все силы уходили, чтобы не упасть и не начать рыдать прямо посреди подъездной дороги или холла. Ничего удивительного, что после того, как Брюс довёл его до ванной, выдал домашнюю одежду и остался с той стороны двери, Дика прорвало. Он одновременно пытался чуть ли не соскрести с себя под душем вместе с воображаемой грязью кожу, прежде порвав на себе половину тряпок, стаскивая их с себя, и пытался успокоиться, но ничего не получалось. Дик даже не мог остановить слёзы. Было мерзко, жутко, противно. Опять беспомощен, опять попался, опять в этом кошмаре…
А когда он уже начал кричать, то почувствовал, как его с силой тащат из–под льющейся сверху воды.
– Тихо, тихо, я здесь, всё хорошо, его больше нет, – услышал Дик сквозь собственные подвывания, когда его завернули в огромное махровое полотенце. – Ш-ш-ш-ш, он никогда больше тебя не тронет. Никогда, слышишь? – Брюс продолжил укачивать его в крепких объятьях.
Дик не знал впоследствии, сколько он вот так прорыдал у него на руках. Но после, когда Дик уже более-менее пришёл в себя, Брюс передал ему одежду, прикоснулся губами к макушке и шепнул, что вернётся через несколько минут.
Вернулся он ещё раньше, Дик только успел натянуть пижаму и забраться в постель. Пижаму Дик почти никогда не надевал, обычно он вообще ничего не надевал или ему хватало белья, ну, и футболки, а сейчас хотелось натянуть на себя как можно больше одежды, скрыть уязвимую кожу слоями ткани.
У Брюса в руках была дымящаяся чашка, которую он поставил на тумбочку.
– Можешь?.. – Дик замялся. Брюс и так последние дни только и делал, что с его истериками возился, сначала из-за Джея, потом периодически в больнице навещал, а теперь…
– Конечно, – Брюс мягко улыбнулся и сел рядом на край кровати.
Дик тут же подполз ближе и прижался к его боку.
– Тебе надо поспать, – напомнил Брюс, приобнимая его.
– Не могу, – прошептал Дик. – Боюсь глаза закрыть, и… не могу.
– Вот, выпей это, – Брюс передал ему ту самую чашку.
Дик судорожно схватился за тёплые керамические бока и сделал первый глоток. Что-то травянистое и ароматное. Скорее всего, успокоительное и снотворное одновременно. Отцу единственному Дик доверял «накачать» себя чем-то подобным. Брюс точно сделает это исключительно ради его блага и защитит, что бы ни случилось.
– Пап, останешься на ночь? – тихо попросил Дик. Он чувствовал себя эгоистом, но… Все страхи вновь обнажились, это было похоже на самую первую ночь здесь. Было страшно, никакого чувства безопасности, контроля над собственными жизнью и телом… Так страшно, что кто-то придёт и воспользуется им как вещью. Хотя тогда Дик сильнее всех боялся именно Брюса, но сейчас рядом с ним чувствовал наибольшую защищённость. Даже если бы тут был Джейсон… Джейсону он доверял, но он же был его сексуальным партнёром, а просто представить, что кто-то будет даже неосознанно касаться его с желанием в эту ночь…
– Так что, мистер Уэйн? – вырвал его из воспоминаний голос.
Что-что… Брюс приказал избавиться от тела по телефону. Значит, и это попало в руки АНБ – конечно, случилось же это после аль Гулов – а ФБР нашло тело. Ну и кто, чёрт побери, схалтурил?! Совсем расслабились?! Избавиться от тела – значит сделать так, чтобы никто и никогда его не обнаружил! Даже если знать, где искать! Сожгли, значит… А в крематорий засунуть не додумались, чтоб только пепел остался, кретины?!
– Ну и? – спросил Дик, словно ничего и не происходит, и беспечно отодвинул от себя фотографию. Ещё немного, и маска на лице могла бы рассыпаться. Долбанный маньяк, да сколько можно?!
– Он убил ваших родителей, не так ли?
– Пятнадцать лет назад, – было нелегко продолжать играть. Ну, хотя бы они не знали всей истории, не знали, что ещё сделал с ним Зукко. Что пытался сделать совсем недавно. Смог бы Дик сохранить лицо, если бы перед ним вывалили всё? Если бы заставили опять вспомнить всё это, да ещё и в деталях?
– А потом скрылся. Что случилось? Вы нашли его спустя годы? Или просто наткнулись и решили отомстить?
– С чего вы решили, что я вообще имею к этому какое-то отношение? Не легче найти того, кому он насолил в ближайшие лет пять хотя бы?
– Видите дыру у него в голове? И дыру в затылке? – перед Диком появлялись всё новые и новые фотографии, уже лабораторные, с мерными линейками, измерительными инструментами. – Пуля, сделавшая эти отверстия, совпадает по калибру с зарегистрированным на вас пистолетом. А измерения показывают совпадение и по марке оружия. Достаточно редкого и дорогого оружия.
– Хотите сказать, что я единственный владею подобным пистолетом?
– Нет, ещё ваш приёмный отец, например. Так что, вы его выследили и убили, или это было спонтанно? Просто выстрелили и лишь потом поняли, что надо звонить папе, чтобы тот разобрался? Если расскажете обо всех причастных, о других преступлениях, то прокурор пойдёт вам на встречу. Или же там была другая история? Брюс Уэйн убил его вместо вас? Тогда вы вообще можете получить иммунитет за свои показания.
– У вас есть примерная марка пистолета и мотив пятнадцатилетней давности, и это всё? Серьёзно, вы так работаете? – спросил Дик, показывая своё раздражение.
– Улики появятся, и чем их будет больше, тем меньше шансов заключить сделку и рассказать историю по-своему.
– Мне надоел этот разговор, уже не так интересно, – заявил Дик и поднялся. – Если не собираетесь меня арестовывать прямо сейчас, то я пошёл, – объявил он и, не встретив препятствий, подхватил пиджак и вышел прочь.
Гнал домой Дик, как сумасшедший. Хорошо хоть его реально никто из патрульных не посмел бы остановить. Приходилось чуть ли не бить себя по рукам, чтобы не взять телефон и не позвонить отцу. А нервы уже сдавали. Но позвонить – это дать преимущество, показать, как сильно им удалось задеть за живое, а ещё и зацепок лишних щедро отсыпать…
То, что с Брюсом что-то не так, Кларк понял практически сразу. Над тем словно висела чёрная грозовая туча, готовая разразиться громом и молниями.
– Брюс, ты…
Брюс чуть ли не с рыком кинул в стену ополовиненный стакан то ли с виски, то ли с чем-то ещё. Хорошо, что кинул не в голову Кларку. Или он просто промазал.
– Не в порядке, ясно, – вздохнул Кларк.
– Не сейчас, Кент, – рявкнул Брюс.
О, он снова Кент, не хорошо. Брюс был зол и… растерян. Обычно, если у него что-то шло не так, Брюс переключался на работу, его было просто не оторвать. Сейчас же он сидел в одной из гостиных и швырялся стаканами. Всё было плохо, а решения не было.
– Что случилось? – Кларк осторожно присел на противоположный край дивана. И сейчас он очень жалел, что этот самый диван достаточно маленький – не отсядешь на метр. А Кларку, между прочим, страшно было. Он хоть и не был щупленьким или маленьким, но это же Брюс мать его Уэйн! В злом и неуравновешенном состоянии. – Поговори со мной. Пожалуйста?
– ФБР нашли Зукко, – наконец выдавил из себя Брюс после минутного молчания. Кларк и не заметил, что всю эту минуту он практически не дышал. – Его тело.
– Это… – Кларк не знал, что ему сказать. Зукко – обезумивший извращенец, сломавший жизнь Дику в детстве, попытавшийся сделать это ещё раз, даже втянул в это Кларка. И Брюс убил Зукко. Лично. А теперь этот самый труп нашли федералы, имеющие зуб на Брюса.
Честно, Кларк точно не знал, как относиться ко всему этому. Вообще, он был против насилия и тем более убийств, а Брюс хладнокровно выстрелил человеку в голову. С другой стороны… Тони Зукко был монстром, он похитил сына Брюса, хотел изнасиловать его. Опять. Что ещё должен был делать Брюс? Отдай он эту мразь полиции и под суд – весь Готэм узнает о том, что произошло с Диком. Кто бы смотрел потом на Дика по-прежнему? Всю оставшуюся жизнь пытался бы отмыться от этого. Брюс не мог позволить опять сломать жизнь своему сыну. Серая зона с точки зрения морали. И чёрная, если смотреть через призму закона.
– Что, правильный мальчик из Смолвиля скажет, что я сам вырыл себе могилу, вытащив пистолет?
– Скажу, что тебе надо отложить стаканы и придумать стратегию. Ты Брюс Уэйн или размазня? – Кларку было всё ещё страшно, очень страшно. Он отчитывал самого Брюса Уэйна! Как бы под горячую руку не попасть.
Брюс вздохнул и уронил лицо в ладони. Хоть не швырялся больше ничем.
– Они хотят повесить это на Дика. Думают, что я только избавился от тела, но готовы дать ему иммунитет, если Дик свалит это на меня.
Кларку оставалось лишь сесть ближе и положить ему руку на плечо. Ну не говорить же, что Дик его не предаст? Брюс и сам это знал. Будто от этого легче. Брюс бы лучше сам сдался, чем Дика так подставил, он бы не позволил сыну сесть за своё деяние.
– Ты справишься и выкинешь их своего города. Я уверен.
– Мне бы твоей уверенности, – вздохнул Брюс. – Я был готов к наездам на себя, но Дик… Если они продолжат копаться в этой истории, если узнают всё… Раздавят же его ради своей цели.
– И поэтому ты сейчас возьмёшь себя в руки и разберёшься с проблемой. Злись продуктивно. На них. На тех, кто полез на запретную территорию. На тех, кто перешёл все границы и причиняет боль тем, кто тебе дорог. Найди слабое место и бей. С каких пор тебя нужно этому учить?
– Кларк, – Брюс, наконец, поднял голову. – Спасибо.
– А для чего я тут ещё нужен? Хотя также могу постель согреть. И под «согреть» я подразумеваю не только согреть, а всё то, что ты там в смсках писал.
Брюс в первый раз за вечер слегка улыбнулся.
Это был, наверное, идеальный план с точки зрения ФБР. Они подставили свой автомобиль в аварию с феррари Брюса, даже выставили его виноватым. Ничего серьёзного, даже если попытаются доказать его вину – можно и штрафом отделаться. Но, раз это было «нападение» на федеральный автомобиль, машину забрали на экспертизу как орудие преступления. А вот дальше… Расчёт, в принципе, был неплохой. Найденная в подкрыльнике острая стружка была, можно сказать, уникальной для доков той недели, когда был убит Зукко – рассыпанный по дороге товар. Это связывало с местом преступления, и агенты тут же пошли к судье за ордером на полный обыск и уже легальную распечатку звонков, писем, сообщений… Вот только они не учли, что после новости о прослушке были установлены новые скрытые камеры с записью данных на физические носители. Так что вместе с заявлением на ордер в качестве протеста была выложена запись того, как стружку поместила в машину агент Миллер (а сама машина, естественно, на следующий день после убийства Зукко прошла полную чистку). Это было скандалом, конечно, именно им. А других улик, собственно, у ФБР не было. Легальных, то есть.
За фальсификацию доказательств Миллера и Харрис заключили под стражу, а Брюс держал в своих руках свежеотпечатанный номер Дэйли Плэнет, где уже на второй странице едким слогом была написана красивейшая история о том, как ФБР переходит все границы, преследует бизнесмена и мецената, не гнушаясь подставами и нелегальной слежкой ради громкого дела. Даже если бы «прыть» двух агентов не развалила дела, то вот подобная сенсация заставит федералов ещё минимум лет на пять забыть дорогу в Готэм – общественное мнение штука помощнее всех судебных постановлений. На что тратятся налоги и бюджетные деньги? Неужели на то, чтобы сами агенты нарушали закон, а не препятствовали этому?
Кларк был прав – всё, что следовало сделать, это успокоиться и ждать возможности, малейшей оплошности со стороны врага и быть к ней готовым. Конечно, им повезло. Очень повезло, что эти два агента уж слишком сильно спешили сделать себе имя, оступились так сильно, подставились… Но, видимо, наконец-то удача повернулась лицом к Семье.
– Нравится моя статья? – нетерпеливо спросил Кларк, отрывая от газеты.
– Ну… работы ты точно из-за неё не лишишься, – уклончиво ответил Брюс, слегка улыбаясь уголком рта. Ну, так, чтобы не зарывался. А то все эти люди творчества – только попробуй покормить их эго, и они пойдут во все тяжкие, зазнаются и растеряют весь талант.
– Смотри не перехвали меня, – фыркнул Кларк. Возможно, даже немного обиженно.
– Я очень постараюсь, – кивнул Брюс и вернулся к чтению. Там ещё два абзаца оставалось.
С получения разрешения на что-то большее, чем обычный (если то, что между ними было, можно назвать обычным) секс, Дик мог бы воспользоваться любой из возможностей, раз уж разрешение дали. Прийти, подмять под себя и воплотить практически любую из фантазий, какую душа пожелает. Не фантазировал же Дик о чём-то таком, на что Джейсон ответил бы категоричное «нет». Ну, почти.
Но нет, это было бы неправильно, не так, как нужно. Джейсон же не парень на одну ночь, он… в общем, Джейсон. С ним надо было выбрать правильный момент, подготовиться, настроиться, закрыть двери на замки и щеколды, чтобы никто не помешал, плотнее прикрыть жалюзи, подготовить помещение и… Ну и это ещё было прекрасным способом переключиться с проблем, которые только-только ушли с горизонта.
Дик закрепил вторую руку Джейсона на отстоящей от стены перекладине и застегнул ремень, хищно осмотрел получавшуюся перед ним картину: Джейсон, обнажённый, на коленях, лицом к стене, напряжённые широкие плечи, неестественно прямая спина. Нервничал, впервые в таком положении. На самом деле он немного не в том состоянии, которое нужно было Дику, но это легко исправить. И всё же в таком виде он был просто прекрасен. И как хорошо, что в этой квартире зачем-то по одной из стен шли деревянные круглые перильца, балетная студия, что ли, тут была?
– Не слишком туго? – поинтересовался Дик, подёргав за ремень.
– Наручники уже неинтересны? – нервно фыркнул Джейсон.
– В наручниках ты бы себе руки в мясо стёр. И расслабься, ты же этого хотел, если передумал – так и скажи.
Джейсон глубоко вздохнул и расправил плечи, и это тоже было красиво: казалось, что вот-вот развернутся крылья.
– Прекрасно, – мурлыкнул Дик и провёл пальцами по коже с ещё не сошедшим загаром.
О, столько всего можно было с ним сделать, столько всего хотелось, из стольких вариантов предстояло выбрать… Наконец-то можно было утолить свою жажду, свою любовь к доминированию, к абсолютному контролю, особенно в постели. Он то открещивался от этой нужды как мог, то, наоборот, бросался в крайность и неделями не вылезая из закрытых тематических клубов. И да, в какой-то мере Дик признавал, что балансировал на грани, боялся иногда, что и сам может в монстра превратиться, правилами сам себя обвешал, старался никогда и ни за что их не переступать, несколько раз подтверждать согласие… Но потом, когда человек уже был в его власти, хотелось полностью овладеть им, подчинить, сломать любое сопротивление, добраться до нутра, разрушить и выстроить заново, восполнить нечто в собственной душе, вернуть контроль над самим собой.
– Если захочешь всё остановить, только скажи, – напомнил Дик, прежде чем полностью отпустить себя.
Первым делом надо было возбудить, свести с ума желанием. Главный атрибут контроля – заставлять биться в путах, не в силах утолить голод. Дик улыбнулся, прижался со спины, жарко выдохнул Джейсону в ухо и аккуратно в первый раз совсем невесомо провёл пальцами по практически полностью опавшему члену – вот же незадача, так нервничал, так нервничал… Дик повторил прикосновение только настойчивее, ощутимее, но продолжал дразнить, знал, как это действует на Джейсона. О, Дик прекрасно знал все особенности тела своего любовника – как оказалось, длительные отношения ещё полезны и этим. А член Джейсона твердел даже быстрее обычного, сам же Джейсон только выдохнул рвано, пытаясь придвинуться к Дику.
– Кто-то наслаждается ситуацией, да? – вкрадчиво спросил Дик, продолжая легко поглаживать. Но стоило Джейсону пытаться потереться о пальцы сильнее, Дик тут же убирал руку, а потом начинал всё сначала. – Тише, ну куда ты спешишь? У нас ещё все выходные впереди.
Вот теперь Джейсон дёрнулся гораздо сильнее, Дик хищно усмехнулся. Нет, конечно, у него вряд ли получится продержать его так долго, да и слишком это для первого-то раза, даже для десятого тоже, но вот развлекаться час-другой – дело святое. А за этот час-другой можно… Дик себя одёрнул. Не всё сразу – он обещал, что сначала, а в первый раз тем более, не будет перегибать палку. Джейсон может испугаться, Джейсон может закрыться, а это явно не то, что Дик желал. Раньше он подчинял или уже «прожжённых» людей в Теме, или, получив согласие любого другого, ломал все стены и брал всё, что хотел, не особо думая, а что будет потом. Потому что «потом» не существовало как такового – встреча на один-два раза, зачем переживать, во что это могло или не могло бы вылиться? Зато Джейсона можно будет аккуратно и бережно раскрыть, добраться до сути, главное найти подход. Явно не через унижение – не подходит для того, с кем у тебя есть вполне нормальные (хотя бы относительно) отношения, унижение может вылиться в обиду, неловкость, отстранённость. Боль? Точно не стоит класть её в основу, Джейсон – не мазохист, но боль в правильных дозировках может помочь. Чуть позже, не сразу, а когда возбуждение не даст воспринять её негативно. Пока что оптимальны ограничения движения, контроль возбуждения, слова, не унижающие, но дразнящие, игрушки – тоже не все, хотя Дик много притащил, скорее просто для шоу, пощекотать нервы, чем лёгкий страх, тот, что не перерастёт в серьёзное опасение или недоверие, не мотиватор?
Касание, одно за другим: то ощутимое – сразу всеми пальцами вверх и вниз по всей длине члена, то невесомое – всего лишь лёгкое поглаживание. Контраст, столь важный, если хочешь свести с ума и лишить самообладания. Минуты, тянущиеся как вязкая патока – сладкие, невыносимо длинные. Дик знал своё дело.
Джейсон задышал тяжелее, рванее. Не стонал ещё – держался, пытался показать, что его так просто не сломаешь и не подчинишь. Другого Дик от него и не ждал – иначе не Джейсон это вообще, а какой-то актёр, им прикидывающийся, нет, Дик хотел именно своего Джейсона, того, который ещё не раз взбрыкнёт, но в итоге, как и всегда, отдаст над собой власть. Отдаст только для того, чтобы после потребовать её обратно, чтобы потом вновь пришлось её завоёвывать. Джейсон никогда не играл в покорность, он покорялся, если доказать, что можешь покорить, если доказать, что ему самому это понравится.
– Ты красивый, – поделился Дик и переместил руку с его члена на мошонку. Иначе это могло бы закончиться слишком быстро. – В следующий раз свяжу тебя перед зеркалом, чтобы ты видел, какой ты, – Дик в первый раз коснулся губами его кожи, оставил медленный и чувственный поцелуй на шее. Подчинение – это не всегда боль и резкость, зачастую нежность может ударить по нервам намного сильнее. Как и сейчас. Джейсон издал отчётливый неровный выдох, ещё не стон, но близко. – Любишь смотреть? – продолжал спрашивать Дик, прекрасно понимая, что ответов не дождётся – Джейсон не издаст ни звука, ну, пока.
Дик резко отстранился и полностью разорвал тактильный контакт. И да, Джейсон отчётливо дёрнулся назад, желая его возобновить – чудно.
Время для небольшого шоу, раз уж зашла тема о «смотреть». Не зря же он эту коллекцию тащил, тяжёлая сумка, между прочим, вышла.
Джейсон скосил глаза, не поворачивая голову – боялся настолько явно показать свой интерес? Дик методично, словно бумаги в офисе распределял по папкам, начал выкладывать на куске чистой ткани совсем рядом с Джейсоном свои «сокровища». Несколько вибраторов разных форм и размеров, пробки, шарики, перья, несколько тюбиков со смазкой, пара любимых хлыстиков, кляп, расширители, парочка «груш» из тех, которые вполне могли превратиться обратно, как и создавались изначально, в пыточные устройства инквизиции, гордость коллекции – плеть-девятихвостка, с которой, если переборщить, можно спину и до мяса разодрать с одного-двух ударов. Дик никогда не калечил своих любовников, Джейсон, конечно, должен был знать, что ему ничего не грозит, что подобное вообще вряд ли когда-либо коснётся его, но важен сам эффект, лёгкий налёт опасения, завязанного на животном страхе перед суровым оружием.
– Ну, как тебе просмотр? – поинтересовался Дик.
У Джейсона были совершенно тёмные глаза, и в них отчётливо желание боролось со страхом, хотя страх, скорее, был неким нервным возбуждением. У них не то чтобы чёткий список был того, что делать было можно и нельзя, Дик просто перечислил основное, что могло входить в «игру». На боль Джейсон не сказал «нет», он сказал «не перебарщивай» – с чего бы ему думать, что Дик реально начнёт его истязать? Джейсон же на слова вздрогнул опять и упрямо отвёл глаза, уткнулся взглядом в стену, вновь расправил плечи, показывая, мол, что не на того напали – так просто его не испугаешь.
– Ну, раз так, – протянул Дик, словно ожидал чего-то другого, а потом резко и без предупреждения накинул на глаза Джейсона плотную повязку. Джейсон даже не вздрогнул. И это уже в свою очередь как огнём самого Дика опалило, тот с трудом удержал себя в руках. Потому что это был такой безоговорочный и безотчётный жест доверия… Джейсон – связанный, голый, уязвимый перед контрастно свободным и одетым Диком, у которого в руках было куча всего, что могло причинять боль – всё равно, даже не задумываясь, не воспринимал его как угрозу. Подкупало, даже очень. – Есть предпочтения с чего начать?
– На твоё усмотрение, – наконец отозвался Джейсон. И да, он пытался звучать твёрдо, но что-то было в его голосе… такое… ломкое?
Дик улыбнулся, зная, что Джейсон этого не увидит. Джей продолжал играть, что ж… Дик тоже любил игры, особенно такие, нужно отлучиться буквально секунд на десть и…. Дик подхватил хлыстик, тот, что погибче, и дважды с характерным шумом рассёк воздух совсем рядом с Джейсоном. Его спина ощутимо напряглась, и тогда Дик аккуратно провёл между его лопаток кубиком льда. Вот теперь Джейсон издал первый надломленный стон – прелесть эффекта неожиданности во всей красе.
А где один стон, там всегда будет больше – главное начать.
Дик ещё немного подержал лёд, позволяя дорожке воды скатиться вниз, и повёл ниже, остановился у самого входа, дразня, обещая, иногда надавливая. Джейсон сжимался, не пропуская, возможно, даже не специально. Одной из причин, почему Дик выбрал этот день – из-за работы у них вообще всю неделю секса не было, лишь один раз в душе быстро и почти засыпая помогли друг другу руками. Значит, Джейсон сейчас уже, чем обычно, значит ощущения будут ещё острее. У них обоих.
Джейсон упрямо закусил губу, давя стон.
– Ты же знаешь, как я люблю, когда ты поёшь для меня, – мурлыкнул Дик.
– Певчая птичка у нас ты, – напомнил Джейсон, переступая с ноги на ногу, точнее с колена на колено. Его стояк, видимо, уже доставлял ему немалые неудобства.
– Это мы ещё посмотрим, – заверил его Дик, а потом всё же подкрепил свои слова хлыстиком. Не сильно так, просто как сам факт. Но на ягодице образовался блёклый красноватый след.
– Выбьешь это из меня? – поинтересовался Джейсон. Ну он явно нарывался, аж просил, провоцировал.
– Фу, это было бы так варварски, – Дик отложил своё «оружие» в сторону. С каких это пор он позволял управлять собой, когда это он тут доминирует? Вместо этого он демонстративно громко щёлкнул колпачком смазки.
– Значит вытрахаешь, – Джейсон даже попытался плечами пожать, но надо сказать, у него это не особо получилось – скорее, какое-то подёргивание.
Дик ничего не ответил, только вылил себе на руку побольше смазки и пустил её в дело. Да, прошла неделя, но мастерство, как говорится, не пропьёшь. И Дик сейчас не себя, а Джейсона имел в виду – уже привычно расслаблялся, раскрывался, не смотря на обстановку. Или благодаря ей? Неплохая демонстрация того, что Джейсон здесь не просто «делал одолжение», он хотел этого, просто, ну… Не в его характере признавать подобное.
Хотя непосредственно трахать Дик его ещё не собирался – рано, это почти как сдаться и расписаться в собственной неспособности получить желаемое от одного-единственного человека. Особенно когда этот самый человек готов отдать это, просто хочет поторговаться. Джейсон никогда не соглашался на то, что ему не нравилось – Дик это прекрасно знал. Если бы Джейсон просто ради Дика согласился, он сделал бы это давным-давно, ещё в первые месяцы, когда на него ещё давило осознание авторитета Ричарда Уэйна.
У Дика, конечно, тоже ощутимо стояло, больно упираясь в шов джинсов, благо, что через бельё. Но он лишь сжал свой член сквозь ткань, добавляя ещё немного болезненных ощущений, чтобы отрезвить себя, и вернулся к игрушкам. Нет, сначала Джейсон должен начать умолять его трахнуть, прежде чем это реально случится. Ведь всё это было даже не в сексе, как таковом – его и без того было достаточно. Дело было во власти – абсолютной власти.
Сначала Дик вернулся к смазке, хотя её и так было достаточно, но было что-то невообразимо пошлое в том, как она течёт по ногам. Растраханность, несмотря на то, что секса ещё не случилось. Джейсон явно тоже это почувствовал, попытался свести ноги, как-то остановить вытекающую жидкость. За хлыстик Дику всё же пришлось ещё раз взяться, даже не для удара, а лишь для пары едва ощутимых хлопков по внутренним частям бёдер.
– Не закрывайся, радость моя, слишком поздно играть в скромность, – поделился Дик, а потом резко вставил одну из игрушек – вибратор, не особо длинный или толстый, но зато слегка и очень правильно изогнутый, так, чтобы стимуляция была непосредственной и точной. Но то, что это вибратор, а не простая пробка, пусть будет для Джейсона небольшим сюрпризом. – Угадаешь, которая из игрушек?
– Щадишь меня, любовь моя? – прошипел Джейсон, вновь ёрзая, привыкая.
– Конечно, солнышко, – фыркнул Дик и нажал кнопку на пульте, включая игрушку. Джейсон никогда раньше не испытывал на себе воздействие стимулирующей вибрации, верно? О, Дик любил показывать ему новое. Новое – значит Джейсон ещё не научился сопротивляться, держать себя в руках.
Наградой Дику стал ещё один стон – удивлённый, жаждущий. Но Джейсон быстро оборвал его, сжав зубы, вцепился до побелевших костяшек в перекладину. Веселье только начиналось. Дик запрыгнул на эту самую перекладину, уселся на неё как на подоконник, наблюдая за персональным шоу.
– Не хочешь прогнуться для меня, а? – подначил Дик.
– Кто из нас тут… нгх… акробат? – о, а вот и голос подводит, чудно.
– Всё приходит с опытом. Не беспокойся, я – хороший учитель, ещё пара уроков, и… – Дик даже мечтательно зажмурился. Но ненадолго, разве он пропустит хотя бы пару секунд такого прекрасного зрелища? А Джейсон в итоге послушался, выпятил зад, спину изогнул ещё соблазнительнее, хотя куда уж там? И не сказал ещё какую-то резкость, наверное, потому что боялся не справиться с собственным языком. – Молодец, – похвалил Дик и нажал на кнопку, усиливая вибрацию. Ну так, в качестве награды.
Джейсон подавился воздухом. Интересно, стоит сказать ему, что есть ещё парочка скоростей у игрушки или оставить это приятной неожиданностью?
Дик слегка поёрзал, радуясь, что надел не самые узкие джинсы – иначе было бы уже по-настоящему больно. Он отсчитывал секунды, затем минуты, пока Джейсон тяжело дышал и всё ещё старался не стонать в голос, хотя короткие жаждущие звуки срывались с его губ. Минута, вторая, третья, пятая, десятая… Выждать, поднять градус, свести с ума – всё те же задачи. Затем, в какой-то момент Дик понял, что сидеть без дела и наблюдать сил уже не было, так недалеко до того, чтобы начать бездарно дрочить и потерять всё настроение.
Дик спрыгнул с перилец и обошёл Джейсона по дуге, нажал на кнопку, знакомя Джейсона со следующим режимом, и одновременно потянул за волосы, любуясь лихорадочным румянцем на щеках и частично закрытых скулах. Джейсон до крови прокусил губу.
– Готов себя калечить, лишь бы не застонать? – спросил Дик, укладывая пульт в карман, а потом наклонился и медленно облизал чужие губы, пробуя железистый вкус. А вот и вампирский фетиш проявился. – Так боишься признаться, насколько тебе это нравится? Признаться мне или самому себе?
Дик сомкнул губы на открытой шее и провёл свободной рукой, другой не отпуская волос, ниже по груди, наслаждаясь знакомым рельефом, достаточно ощутимо ущипнул за левый сосок и контрастно нежно потёр правый.
Джейсон взвыл, и это словно стало последней пробоиной в его самоконтроле, больше он не молчал – дышал тяжело, нетерпеливо и даже как-то вымученно коротко постанывал, задницей дёргал во всю. Как хорошо, что Дик до этого не «знакомил» его с вибраторами, эффект новизны показал своё.
– Ну-ну, не так быстро, – фыркнул Дик и отстранился, понимая, что Джейсон уже был близок к грани. Надо бы воспитать в нём выносливость, верно? – Сейчас помогу тебе, – шёпотом пообещал Дик и аккуратно и медленно надел широкое эластичное кольцо на член Джейсона. И с ухмылкой включил вибрацию и там. На этот раз Джейсон уже закричал. – Не так громко, радость моя, ты же не хочешь, чтобы соседи вызвали полицию, и та выломала дверь?
