Текст книги "Семейные будни (СИ)"
Автор книги: Альфа-кона
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Кларк как раз заканчивал читать отредактированный вариант и думал о том, как бы разрушить довольно неловкую тишину, как в дверь кабинета постучали.
– Что у тебя, Джейсон? – а вот теперь Уэйн соизволил оторваться от того, чем бы он там ни занимался. Кларк обернулся к открывшейся двери. Тот самый Джейсон. Джейсон, который принёс, судя по всему, какие-то бумаги, а сейчас недоверчиво и как-то недобро зыркал на самого Кларка. Ну а ему-то он чем не угодил?
– Я закончил с правками к уставу УэйнФарм согласно новым правилам сертификации, – Джейсон передал половину из тех бумаг, что держал у себя на руках. – И тут предварительные отчёты по распределению средств из фондов, – Джейсон протянул оставшуюся стопку.
– Хорошо, я просмотрю позже. А пока съезди в суд и забери копию встречного иска от Куин Консолидейтед. Иск завезёшь в офис, мне скинешь на почту краткую выжимку.
– Да, босс, – Джейсон кивнул и вышел из кабинета точно так же, как и вошёл, только ещё раз успел мазнуть по Кларку странным нечитаемым взглядом, но явно не слишком дружелюбным.
– А… – Кларк поздно спохватился, что тут не стоило ничего говорить, но раз он уже открыл рот, вылетела первая попавшаяся мысль, – я думал, что он, ну… телохранитель?
– Он – помощник юриста в моей компании, – сухо ответил Брюс.
– Вы его взяли на работу ради сына? – Кларк понимал, что его несло, что ему бы следовало просто заткнуться и всё, но не получалось. У него всегда было так – если он нервничал, то начинал говорить и говорить, спрашивать, уточнять. Часто для журналиста это было плюсом, но сейчас хотелось дать себе по голове и свалиться в безопасный обморок, чтобы ещё чего не ляпнуть.
– Я не руководствуюсь чьими бы то ни было личными отношениями в бизнесе. Я взял его мальчишкой шесть лет назад, когда он украл покрышку с моей машины и собирался украсть и вторую.
– И вы взяли под опеку мальчишку, который украл колёса с вашей машины, а не…
– Я не знаю, что вы обо мне себе надумали, Кент, – по холоду, который был в голосе, Кларк понял, что точно сморозил несусветную глупость. – Но я не из тех, кто причиняет вред детям за то, что они хотят есть. Раз уж подняли тему, если мальчику приходилось красть колёса, чтобы выжить – это была не его вина, а моя. В моём городе у детей должно быть будущее, а не страх и голод. И если я не сумел уберечь мальчика от выживания на улице, то был обязан дать ему шанс на нормальную жизнь так или иначе.
– И поэтому он обязан вам? Жизнью?
– Я дал ему то, что обязан был дать. А его решение работать на меня – это именно его решение, которое я не могу не уважать.
– Я… я хотел бы написать статью, – вот теперь всё, теперь уж точно можно гроб себе заказывать, не иначе.
– О Джейсоне? – Уэйн удивлённо выгнул бровь.
– Нет, о вас. О Готэме… Вы так говорите… Это ведь значит, что вы изменили множество жизней? Я читал, сравнивал. Многие видят в вас лишь лицемерного преступника, наживающегося на криминале, но… Я хотел бы показать вас иначе, то, что вы делаете для таких детей, каким был Джейсон, я хотел бы… – Кларк нервно облизнул губы, пытаясь подобрать больше слов.
– И зачем это вам, а, мистер Кент? – Уэйн больше не выглядел злым или холодным, скорее… насмешливым?
– Ну… я… Потому что это правда?
– Вот значит как? Интересно.
– Ну… мне надо съездить обратно, отдать редактору уже имеющуюся статью, но я хотел бы приехать опять, написать о вас, позволите?
– Это будет интересный опыт, – повторился Уэйн.
Кларк же поспешил на выход, и только за пределами особняка понял, как сильно дрожат у него колени. Ну кто его за язык тянул? Зачем ему это? Зачем он сам лезет в пасть льву? Ему вообще не стоило возвращаться в Готэм, так нет, решил тут «прописаться», ходя по лезвию бритвы рядом с самым влиятельным и опасным человеком города. Лоис права – ему пора провериться у психиатра.
Брюс ещё минут десять смотрел на закрытую дверь кабинета, когда журналист удалился. Он был… странным. Да, именно странным и непонятным. Его не получалось раскусить, как большинство людей, с первого взгляда. Наверное, именно поэтому Брюс согласился на ещё одну статью. Было интересно, очень интересно. Хотелось понять, что за винтики работают внутри этого человека, какова его цель. Чего тот вообще хочет? Обычно людьми двигают пороки – похоть, власть, деньги и их совокупность в разных пропорциях. Что же нужно этому мистеру Кенту? Чего он добивается? Он не просит денег, не ждёт ответных услуг, да и славы статья не принесёт. Пулитцеровскую премию обычно приносят скандальные статьи-разоблачения, а не статьи, где пытаются обелить известного криминального авторитета. Скорее, другие журналисты нос отворотят, мол, продался. Да и если бы славы хотел, то продвинул ту статью о Дике и случившейся с ним трагедии, причём в той версии от Зукко – вот уж точно собрал бы все лавры. И отомстил за коллегу, которую держали в психушке, но нет, даже правду не напечатал, хотя и тут света софитов бы перепало. Кларк Кент со всех сторон оставался тёмной лошадкой, некой загадкой, которая не выходит из головы, пока не подберёшь к ней ключ. Наверное, это было одной из слабостей Брюса – докапываться до истины, какой бы та ни была.
– Ну и почему ты мне не сказал?
– Не сказал что? – переспросил Джейсон, устало сваливаясь на постель. Физически он не особо вымотался, но голова пухла от бесконечной вереницы бумаг. Когда Уэйн говорил, что всерьёз займётся его обучением, то точно не шутил. К и так не малому списку обязанностей прибавились новые. И Джейсон бы солгал, если бы сказал, что ему не нравится его работа, что ему неинтересно, но он устал, то есть очень, это да.
– Про то, что ты послезавтра уезжаешь на переговоры в Централ Сити. На переговоры, которые могут затянуться на несколько недель, – Дик выглядел раздражённым, даже злым.
– Я думал, что ты и так узнаешь.
– Конечно узнаю! Но я хотел бы узнать это от тебя, а не от кого бы там ни было ещё!
– Ну прости, ладно? – Джейсон примирительно улыбнулся и притянул к себе Дика.
– Я подумаю, – буркнул Дик, даже дёрнулся из рук. Не сильно, хотел бы – вывернулся, а так скорее просто ради позы.
– Хэй, Птичка, ну не дуйся, – Джейсон вздохнул, принимая участие в игре. Дик любил строить из себя разное, а Джейсону приходилось мириться. Как и со всеми другими тараканами своего парня. На что только не пойдёшь ради любви? И самое ужасное: какого чёрта он полюбил именно этого засранца? Ну серьёзно?
– Сам такой, – продолжал ворчать совсем невпопад Дик.
Джейсон лишь крепче его обнял. Он всё ещё устал, ус-тал! Меньше всего хотелось играть в слова. Дик ещё что-то пробурчал, но в итоге расслабился, а потом поцеловал и буквально залез сверху. Обычно, когда Дик считал, что его обидели, в постели был особо «требовательным», но сейчас Джейсону этого даже хотелось. Что лучше выбивает из головы бесконечные юридические формулировки, чем долгий и страстный секс? Как кто-то там говорил, лучший отдых – это смена вида деятельности, например, с умственной на физическую.
Дик вообще спал достаточно чутко, возможно, сказывалось то самое недоверие: привык дёргаться от каждого шороха, дабы не быть застигнутым врасплох. А когда Джейсон уже плотно обосновался в его постели, то приходилось переучиваться. Дик же помнил, как Джейсон впервые остался на всю ночь где-то через месяц после их первого раза: тот чуть ли не валился от усталости, а Дик его всё равно в постель затащил, на самом деле желая проверить, когда же этот парень сломается и явит гнильцу. Джейсон ничего не явил, но после секса банально вырубился, разбудить его не получилось чисто физически. Дик не знал, почему тогда не спихнул наглеца хотя бы на пол, не позвал кого-нибудь убрать это из комнаты, ну и почему сам не ушёл. Поспать Дику тогда не удалось, он вообще глаз сомкнуть не мог, а даже лёгкая дремота спадала, стоило человеку рядом вздохнуть громче обычного. Ну да, в том числе было страшно. Дик боялся оказаться беспомощным, боялся, что это всё это игра Джейсона, и тот только и ждёт чтобы… ну эти взгляды на его задницу, пусть и были просто взглядами, но они были! Джейсон же продолжал себе дрыхнуть практически мёртвым сном и никаких поползновений не предпринимал. После этого Дик ещё почти неделю вообще к Джейсону не подходил. Ну да, а потом подошёл. Ещё через одну неделю Дик не стал его прогонять на ночь, а наоборот молча завалил обратно в постель и прижал к ней, когда Джейсон начал привычно собираться после душа. И ещё раз, и ещё раз. Не сразу, но становилось легче. В конце концов, это же просто жалко бояться спящего человека! А Джейсон должен был знать что будет, попробуй он хоть как-то воспользоваться беспомощным состоянием своего любовника.
В итоге приходилось учиться усмирять своего внутреннего параноика, иначе он вообще спать не сможет. Нужно было учиться не обращать внимание на дыхание рядом, на порой сопение, иногда и достаточно громкое, если Джейсон сильно уставал, на возню, да и на то, что на Дика бывало и какая-нибудь конечность закидывалась во сне. Вот и сейчас Дик проснулся не сразу. Джейсон, кроме того, что привычно дышал и слегка ворочался, ещё и дёргался, что-то бормотал, даже чуть порыкивал сквозь зубы. Кошмар что ли ему снится? Дик ещё секунд пять думал, что ему делать с этим открытием, а потом полез будить. И как раз в тот момент, когда он наклонился и готов был потрясти Джейсона за плечо, тот дёрнулся особо сильно, а через миг у Дика звёзды из глаз посыпались. Точнее из одного, во второй ему прилетел неслабый такой правый хук. Джейсон подорвался и проснулся, вероятнее всего, от громкого и весьма матерного комментария Дика. Со щелчком включился ночник.
– Чёрт, что произошло? – спросил Джейсон, всё ещё пытающийся продрать глаза.
– Это мне, бля, надо спрашивать! – огрызнулся Дик, держась за саднящую скулу. – Если бы знал, что ты во сне дерёшься, привязывал бы к кровати, нахрен!
– Я не… Я же не… Чёрт! Дик, я… Прости, я бы никогда… Бля.
– Как конструктивно, – не сумел сдержать едкого сарказма Дик. – Хэй, ну только не рыдай. И голову об стену не разбивай себе, – добавил Дик, стоило ему взглянуть в лицо Джейсону, судя по выражению которого, Джейсон как раз разрывался между этими двумя вариантами.
– Прости, – повторил Джейсон, продолжая выглядеть, как самый побитый в мире щеночек. – Я не хотел, правда. Я ведь не хотел…
– Да я понял уже. Ради чего ты хоть так руками размахивал? – Дик откинулся обратно на подушку, стараясь игнорировать боль от явно наливающегося синяка. Что поделать, если всё уже произошло? Ор и обвинения ничего не решат. Как, оказывается, опасно спать с кем-то в одной кровати – не хотел, а всё равно морду набил.
– У меня куртку отобрать пытались, – Джейсон съёжился ещё больше, словно первоклассник перед строгой учительницей.
– Так любишь свою куртку? – Дик фыркнул.
– Ну мне десять было… Она была единственная, а зимой на улице без куртки… – Джейсон вздохнул и всё же лёг обратно.
– Страсти какие, – Дик ещё раз фыркнул, хотя более понимающе. Это сейчас бездомных сирот почти не осталось, а ещё лет десять назад люди на улицах просто помирали от голода или холода. – Кстати, если бы ты сказал, что там во сне меня защищал, то, может, и скидка какая вышла бы, – добавил Дик, стараясь устроиться на подушке так, чтобы не чувствовать опухающую скулу. – Спи и больше не дерись, а то и правда привязывать буду, – подытожил он, отвернулся и выключил свет.
– Бля-я-я-я-я, – первое, что сказал Джейсон, как открыл глаза и уставился на Дика.
– И что там? – место удара болело, но было терпимо.
– Твой отец меня убьёт, – Джейсон уткнулся в ладони лицом и сокрушённо что-то пробормотал. – Медленно и мучительно убьёт, кожу живьём сдерёт, – продолжил он, на секунду подняв голову.
Дик вздохнул и выбрался из постели к шкафу с зеркальной стенкой. Да-а-а… Фингал впечатлял, фонарище прям. Почти чёрный, большой, на весь глаз.
– Ну, могу сказать, что удар у тебя поставлен хорошо, – через минуту разглядывания себя в зеркале резюмировал Дик. Ну а что ему оставалось? Не рыдать же. Можно было и Джейсону, конечно, врезать в ответ, но фингала это бы не уменьшило ни капельки. – Помоги найти тёмные очки, где-то у меня были такие широкие, на пол лица.
– Как думаешь, я успею добежать до канадской границы? – Джейсон продолжал причитать.
– Лучше в Мексику, там тепло и еда вкуснее, – непринуждённо ответил Дик, роясь в ящике. Где-то должны были быть те очки!
– Дик… – Джейсон наконец поднял голову, – ты же не… Ты ведь знаешь, что я не специально, да? Я бы в жизни тебе больно не сделал, и не только потому, что твой отец бы мне кишки вытащил за одну мысль о таком. Я ведь, ну… Я люблю тебя, и, блин, я, правда, не хотел.
– Джей, – Дик устало выдохнул, оторвавшись от поисков. – Если бы я думал иначе, если бы не был уверен в том, что ты сейчас говоришь, то мой отец был бы не нужен, чтобы вытащить тебе кишки – я бы это уже сделал сам. Так что да, я тебя прощаю, я тебя не виню, а теперь подними свою задницу с кровати и помоги мне с поисками грёбанных очков!
– Сними уже эти чёртовы очки, – раздражённо произнёс Брюс, откладывая отчёт на край стола. Дик сидел напротив, тоже занимаясь бумагами, но в этих дурацких безвкусных очках, в которых он обычно играл придурковатого Золотого Мальчика. И сидел он в них в помещении. Если честно, Брюса несколько бесило, когда Дик не «снимал маску» перед ним, продолжая играть. Одно дело вживаться в роль, но совсем другое – не уметь выходить из этой роли.
– Не, они мне нравятся, – беззаботно ответил Дик, подчёркивая что-то у себя в бумагах.
– Дик.
– У меня похмелье. И мигрень.
– Ты вчера не пил и не реагируешь на громкие звуки, – опроверг эти «отмазки» Брюс. Обычно Дик врал лучше, а сейчас вот кидался какими-то бредовыми оправданиями.
– Специфическая трезвая мигрень?
– Ричард.
– Да отвали от моих очков! Хочу и буду их носить!
– Ричард.
Дик потянул их с лица. Примерно секунду Брюс не мог понять, что его так сильно зацепило, что выбивалось из привычной картины, а потом всё внутри начала заполняться злость.
– Кто? – буквально прорычал Брюс.
– Расслабься.
– Кто?! – повторил Брюс.
– Слушай, Джейсон, он…
– Этот мерзавец посмел тебя тронуть?! – Брюс и не пожелал дослушать. Ему вообще было сложно не сорваться с места, чтобы в сию же минуту лично не придушить гада. Да как он посмел?! Как он посмел ударить его сына?! Он ему доверял! Он пустил его в Семью! Он доверил ему самое дорогое – своего сына! А он!
– Расслабься, кому сказал!– на этот раз перебил Дик. – Это была случайность! Слу-чай-ность!
– Как можно случайно ударить?!
– Вот так. Джейсону кошмар снился, я неудачно полез его будить, он неудачно махнул рукой, ну и вот. Несчастный случай, случайность, – Дик раздражённо нацепил эти ужасные очки обратно, скрывая фингал.
– Ты уверен, что?..
– А ты как думаешь? – вновь перебил Дик. – Думаешь, я бы не выкинул его из своей жизни, если бы не был уверен, что это случайность? Думаешь, что я стал бы терпеть насилие над собой?
– Не думаю, – уже тише выдохнул Брюс, пытаясь успокоить клокочущее внутри желание придушить этого парня. Пытаясь успокоить и параноика внутри. Надо было же сначала узнать в чём дело, а не… Это да, он так привык видеть худшее в людях, что было сложно перестать искать тёмную сторону. И каждый раз противный голос в голове утверждал, что вся «хорошесть» – это лишь маска, что все вокруг поголовно не такие, какими кажутся. У каждого свои мотивы, тёмные мотивы, что каждый только и ждёт, чтобы ударить в спину. А Джейсон… Брюс же его с детства почти сам вырастил, он привык к нему, привык к тому, что парень верный, что чуть ли не пылинки с Дика сдувает, но вот один только повод – и голосок снова за своё. А ведь Брюс обычно куда лучше в руках себя держал, приучился, что надо думать головой, собирать все факты, взвешивать их, а потом уже делать выводы – не рубить сгоряча только на одних эмоциях. Но, видимо, когда дело касается такого личного, как собственный сын, установки могут и дать сбой. А ещё стресс виноват, точно он. Виноват стресс, а не Брюс просто так вызверился на одного из своих вернейших подчинённых, именно.
– Вот и чудно. И перестань зыркать так злобно, я же вижу, как ты придумываешь планы жестокой мести, – Дик иногда слишком хорошо его знал. – У меня и так фингал гигантский, вряд ли мне легче станет, если придётся вдобавок ещё и нового парня искать. Особенно, рассказывая, как предыдущего мой папочка подвесил за кишки у себя в подвале. Серьёзно, Брюс, я – большой мальчик, я могу сам разобраться в свой личной жизни. Будут проблемы – я скажу. А пока лучше вот сюда посмотри, тут формулировка слишком размытая, в суде прицепиться могут, – Дик буквально сунул ему в руки свой документ с подчёркнутой частью, заканчивая неприятный разговор.
– Слышал, ты Нашему Высочеству фингал поставил, – именно это сказал Тим, стоило Джейсону привычно к нему завалиться на дружеские посиделки.
– Только не говори, что все уже знают, – Джейсон натурально ужаснулся. Только толпы с факелами за повреждение тушки всеобщего любимчика ему не хватало.
– Все – нет, я – да, – фыркнул Тим, не отрываясь от своих четырёх экранов. А ведь в прошлый раз их, вроде, было три… не считая двух планшетов и смартфона.
– Ага, ты же – местная сплетница, – Джейсон чуть ли не рухнул на соседний стул.
– Смотри, как бы не обиделся и не стал бы той самой. И вообще, знать всё – моя работа.
– Угу, – уныло согласился Джейсон, прикладываясь лицом к столешнице. – И вообще, я же не специально. Я ведь спал!
– Я в курсе. Но слухи – они такие…
– За что ты меня так ненавидишь, Тимми? – практически простонал Джейсон, не отрываясь от стола.
– А кто газировку на мою клавиатуру пролил, а?
– Это было полтора года назад! – возмутился Джейсон.
– А эта клавиатура была моя любимая, – не остался в долгу Тим. – Засранец.
– Сам такой!
– Как свежо, – прокомментировал Тим.
– Как остроумно, – ответил ему в тон Джейсон.
– Ты ко мне пришёл, чтобы я тебе документы фальшивые до Канады сделал?
– Дик сказал, что в Мексике теплее и кормят лучше, – фыркнул Джейсон.
– Дай посмотреть, – Стефани буквально подтащила к себе себя, схватившись за рукав.
– На что посмотреть? – спросил Дик, стараясь спасти рукав от цепких пальчиков.
– На фингал. Не будь идиотом.
– Ну и? – Дик раздражённо стянул очки и сел рядом.
– Жуть, – поделилась Стефани. – Надо с этим что-то срочно делать. А то увидит кто, начнётся паника.
– Паника-то с чего? – устало спросил Дик. На раздражение уже и сил не осталось. Ну что все докопались до «фонаря»? Других тем нет что ли?
– Как с чего? Любимого наследничка пошкрябали, а до сих пор никого не вздёрнули за жуткое злодеяние. Какой напряг, а?
– Очень смешно, – фыркнул Дик.
– А я и не смеюсь. Так, ближе давай, – Стефани подтянула увесистую косметичку. – Хм, а я была не права, тут, скорее, нужны золотистые, а не бежевые тона. Смешаем-ка эти, и… – продолжала бормотать себе под нос Стефани, доставая тюбик за тюбиком. – Не шевелись и закрой глаз. Не шевелись, кому сказала!
Дик покорно закрыл оба глаза, позволяя Стефани творить её колдовство. Было немного больно, когда пальцы проходились по синяку, размазывая крем, но терпимо. Тем более, что это явно лучше, чем таскать очки.
– На, смотри, – через томительных минут пять Стефани достаточно сильно шлёпнула его по коленке (больно, кстати!) и сунула под нос зеркало.
– Мило, – оценил Дик, вертя голову перед зеркалом. Синяка как и не было. Если не считать всё ещё лёгкого ощущения, что под глазом печёт.
– Как-то тухло, Грейсон, – Стефани всегда называла его по этой фамилии, когда злилась или обижалась. Или пыталась это сыграть.
– Спасибо-спасибо-спасибо! – тут же исправился Дик и бросился с объятьями. Уж с кем никогда не стоило быть на ножах, так это со Стеф. – Кстати, ты ведь отдашь мне эти тюбики, да? – Дик состроил самую умильную рожицу из возможных.
– Это, вообще-то моя косметика. Которой я крашусь. А ещё она редкая и дорогая, между прочим, я всякую гадость к лицу не подношу.
– Вся косметика за следующий месяц за мой счёт? – предложил Дик.
– Два, и по рукам. Иначе сам ищи то, что твоему цвету лица подойдёт.
Дик быстро закивал, понимая, что ещё легко отделался. Ну ладно, Джею он же мотоцикл купил, не может же какая-то косметика стоить дороже? Правда же? Правда-правда? Ну не, точно правда, быть иначе не может… Да?
– Помоги с кремом, – Дик протянул тюбик с мазью Джейсону. Мазь ему дал Альфред, нахваливал её, говоря, что она чуть ли не волшебная и синяк в считанные дни уберёт. Ну хоть кто-то не стал читать нотаций, строить безумных теорий, а сразу помог. Нанести мазь, кстати, Дик мог бы и сам, но Джейсон продолжал выглядеть таким виноватым, таким понурым, что Дику хотелось дать ему возможность хоть в чём-то «исправить ситуацию».
– Больно? – спросил Джейсон, в первый раз аккуратно и легко касаясь синяка пальцами с холодящей мазью. Дик знал, что синяк выглядит ещё хуже, чем утром – видел, когда смывал косметику. Теперь он был окончательно чёрным с болезненной желтизной по краям – жуткое зрелище, ничего не скажешь.
– Бывало и хуже, продолжай.
– Прости, – повторился Джейсон.
Дик лишь вздохнул. Ну не объяснять же по десятому кругу, что Дик его не винит? Джейсон нанёс ещё несколько мазков на фингал, опять посмотрел глазами побитой собаки, а потом аккуратно коснулся губами губ. Так аккуратно, словно разрешения спрашивал. Серьёзно! Разрешения! Да того не было с тех пор, как Джейсон в первый раз проявил инициативу, тоже сомневался, боясь, что откажут! Неужели он сейчас думает, что Дик его оттолкнёт, что вдруг посмотрит как на сумасшедшего, не достойного и касания? И уже меньше чем через секунду Джейсон отстранился, смотря вопросительно.
– Дурак, – фыркнул Дик и сам притянул к себе Джейсона.
Джейсон слегка улыбнулся, поцеловал увереннее, а потом опять отстранился. И Дик уже был готов вновь закатить глаза, но Джейсон скользнул ниже по постели, стянул с бёдер Дика полотенце и сразу обхватил губами головку его полувозбуждённого члена. Вау. То есть надо же. Джейсон очень редко отказывал в минете, но не менее редко делал его по своей инициативе. Обычно Дик просил или хотя бы намекал, а Джейсон, ну… Да уж, он, и правда, хочет «загладить вину». И не то чтобы было правильно пользоваться этим чувством вины, но, ей богу, у него тут фингал! Он имеет право на небольшую моральную компенсацию!
Дик довольно застонал, показывая своё одобрение, и привычно зарылся пальцами в густую копну волос. Джейсон словно только этого и ждал, плотнее сжал губы, заработал языком. Он был хорош, то есть очень и очень. Уже спустя почти полгода (со всеми отъездами Дика и прочими временами, когда было не до того) «тренировок», странно если не был бы. И сейчас он показывал всё, чему научился со всем присущим ему усердием: сжимал горлом, скользил языком, даже слегка постанывал, обдавая член вибрацией. Это могло закончится быстро, слишком быстро. Дик отстранил от своего паха Джейсона за волосы, а потом потянул его на себя. Джейсон поддался с готовностью и с такой же готовностью после первого намекающего касания улёгся на живот, подставляясь. Джей не то, чтобы особо любил эту позу, но Дик позволил себе эту небольшую слабость – воспользоваться тем самым чувством вины. Это же ничего, верно? Джейсон ему и без этого позволял её иногда… Значит он и не переходит никаких границ.
Джейсон приподнял бёдра, позволяя стянуть с себя слегка влажное бельё – он почти никогда не вытирался после душа, натягивая на себя боксеры прямо так. А ещё любил, чтобы волосы были мокрые ночью. Дик всегда умилялся этой привычке, хотя сейчас было немного не до этого. Например, потому что перед взглядом Дика была спина, такая прекрасная спина с перекатывающимися под кожей мускулами. Такая сильная, но покорно прогибающаяся спина. Это было самое приятное в данной позе: Дику нравились сильные любовники, очень нравились. Нравилось класть под себя не щупленьких мальчиков, а таких, как Джейсон, или даже крупнее. Сносило крышу от осознания, что ему подчинялся кто-то такой, подчинялся добровольно, хотя мог бы сбросить с себя, как нечего делать. Нравилось чувствовать себя обладателем этой непокорной мощной стихии, овладевать ею, подчинять. Нравилось, что Джейсон продолжал покорно прогибаться, шумно выдыхать, подаваясь на смазывающие его пальцы.
– Ты прекрасен, – шёпотом поделился Дик, плавно въезжая в его задницу до упора.
Джейсон ответил тихим глухим стоном, сжимая в кулак простыню и прикусывая уголок подушки. Надо же, он сам возбудился не меньше от происходящего. Хотелось бы только верить, что его не завела именно ситуация с виной и «расплатой». Было бы не слишком… здорово. Хотя ему ли говорить о здоровом отношении к чему либо? Тем более к сексу-то? Так что сейчас можно было просто наслаждаться Джейсоном, его телом, его готовностью отдаваться, его желанием…
Джейсон сильнее развёл ноги, нетерпеливо простонал, начал тереться о простыню.
– Не ёрзай, – припечатал Дик. Да, это было жестоко, то есть очень жестоко, но, чёрт побери, так приятно. Джейсон ведь подчинился, замер, пусть и с силой сжал простыню теперь обеими руками, продолжил жевать несчастный уголок подушки. И стонал теперь так задушено, почти умоляюще, но нет, не двигался, больше не тёрся, как бы ни хотел. Видно же было, что хотел, но… – Хороший мальчик, – мурлыкнул Дик, даже потрепал по волосам Джейсона. Тот дёрнулся, но Дик с силой толкнулся внутрь, подавляя «бунт» ещё до его начала. Покорный и прекрасный, сильный, но сейчас такой слабый… Дик знал, что сам он ещё тот извращенец, но пока их это устраивает, можно продолжать наслаждаться.
Джейсон уже буквально дрожал, и да, это было потрясающее ощущение, в том числе и физически, ведь ещё он так классно сжимался, всё пытаясь не двигаться. Такой… послушный. Дик вцепился зубами в загривок Джейсону, наслаждаясь очередным стоном, и отпустил себя, вколачиваясь в так доверчиво подставленное тело. Джейсон больше не стонал, а лишь, зажмурившись, терзал ту самую подушку зубами, но всё так же не шевелился. Следовало бы помочь ему, подрочить в конце концов, но Дику было мало, когда его несло, ему хотелось больше и больше, больше этой власти, намного больше. Дик толкнулся внутрь особенно глубоко, а потом под какой-то отчаянный стон вздёрнул бёдра Джейсона, заставляя того привстать на колени, не давая больше касаться членом простыни.
– Так гораздо лучше, правда? – издевательски подначил Дик, не прекращая двигаться. От этого слова были немного смазанными, но вряд ли смысл исказился. Джейсон издал ещё один умоляющий стон. Точно смысл дошёл. – Ну же, кончишь для меня? – это Дик уже протянул, чуть замедлившись, чтобы точно слова были точно чёткими и понятными. Джейсон сильнее сжал зубы на подушке. У него очень редко получалось кончить без прикосновений к члену, почти никогда, особенно с первого за ночь раза, но, может, сейчас в такой-то обстановке, при таком накале… – Ну, давай, ты ведь хочешь, – Дик склонился и шептал ему прямо в ухо, двигаясь теперь медленно, невыносимо тягуче, выходя почти полностью и входя обратно на всю длину, так что раздавался отчётливый шлепок кожи о кожу. То, что было заглушено подушкой, являлось то ли криком, то ли очень громким стоном. – Не сопротивляйся, – продолжил Дик всё тем же тоном, но чуть ускорился, аккуратно двумя пальцами потёр то чувствительное место у Джейсона, где основание члена сходится с мошонкой. На этот раз Джейсон кричал не в подушку, а подняв голову, в голос. Жутко сексуально и провокационно кричал. Дик и сам уже чувствовал, что не выдерживает. – Кончай! – больше не заигрывание, а хлёсткий и жёсткий приказ. Джейсон не застонал и даже не вскрикнул, а просто дрогнул один раз, а потом Дик почувствовал, как мышцы сжимаются вокруг его члена. «Надо же, подействовало», – отстранённо подумал Дик, а потом, ещё пару раз толкнувшись в эту восхитительную тесноту, кончил сам так глубоко, как смог. Ладно, вот это было слишком…
– Я не переборщил? – аккуратно спросил Дик, падая рядом, обращаясь к неподвижной спине Джейсона. Тот так и лежал ничком, не шевелился. Дик ведь не вышел за рамки, нет? У них и раньше был достаточно жаркий секс…периодически. Джейсон не жаловался, хотя до приказов вот дело ещё не доходило…
– Всё… нгх… круто… Вау, – послышалось бормотание от подушки.
Дик улыбнулся и подтащил к себе Джейсона, поворачивая его голову к себе. Хотелось урвать пару поцелуев, ну, и, может, ещё чего. Начав всё-таки в отношения, Дик открыл для себя прелесть всяких обнимашек после секса и не собирался от них отказываться. Не тогда, когда силы ещё оставались, а в теле была приятная нега, которую хотелось разделить.
Джейсон даже всем телом развернулся, поцеловал в ответ, мягко прижал к себе. Дик не сдержал довольного ворчания, которое, нет, вообще ничего общего не имело с мурлыканием, то есть совсем! А Джейсон даже ожил как-то, придвинулся ближе, поднял руку чтобы привычным движением огладить по щеке… Дик не сдержал шипения, когда пальцы прошлись по его фингалу, по самой ноющей его части. И тут же пожалел, что не сохранил морду кирпичом: Джейсон чуть ли не отпрыгнул в сторону, в его глазах были опять эти вина на пополам с ужасом. Ну только не снова…
– Прости-прости-прости, – залепетал Джейсон, всё больше отползая.
– Да хватит уже! – не выдержал Дик. – Хватит вести себя так, будто ты пьяный вдрабадан разбил мою маззератти о мой же порш!
– Я сделал тебе больно… опять…
– Ты хотел этого? – жёстко спросил Дик.
– Нет, я…
– Тогда, бля, какие вопросы?! – Дик шумно выдохнул.– Так, ладно, объяснения в духе для тупых, открывай уши и внимай. Да, насилие – это плохо, пиздец, как плохо, но есть два фактора: намерение и добровольность. Ты ударил меня во сне, ты себя не контролировал, не мог контролировать. Тоже самое, если ты заехал мне из-за приступа эпилепсии или ещё из-за какой-нибудь подобной хери. Ты не можешь нести за подобное ответственность, вдолби это уже в свою пустую башку! И раз уж мы заговорили об аспектах, то ещё есть добровольность. Вот если бы я с тобой, или ещё с кем другим пошёл в зал ради спарринга, а потом прозевал удар по голове, то тут тоже не было бы за что обижаться или злиться – я согласился на удары, так как это спарринг. Другое дело, если бы мой партнёр за пределами зала решил бы мне навалять, вот тогда ему и следовало бы выпустить кишки. Это как с сексом: есть то, что дозволено, а что нет. Ты дал согласие на секс, на многие виды секса, но, например, не дал согласие ни на одно моё предложение попробовать что-нибудь из БДСМа, и поэтому разговоры остаются только разговорами. Хотя я мог бы сейчас надавить на чувство вины, и ты бы согласился, вот только это было бы тем самым насилием – потому что намерение было бы сделать с тобой то, чего ты не хочешь, потому что «обошёл» бы отсутствие твоего согласия и не соблюл бы добровольность. Усёк?
