Текст книги "Семейные будни (СИ)"
Автор книги: Альфа-кона
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)
А затем Дик бросился ещё одному человеку на шею. Тот же самый парень, что из клуба, что из больницы – Джей. Тот больше не выглядел тем бледным призраком на койке, тоже улыбался, что-то говорил ему на ухо, от чего Дик ещё больше светился. И Дик его поцеловал. Прямо перед своим отцом. Который не выказал никакого неодобрения происходящего, даже не поморщился. А ведь когда у мистера Уэйна обычно спрашивали про бесконечных пассий его сына, он едва заметно кривился, хотя и говорил, что это, во-первых, не его дело, а, во-вторых, не дело всяких журналюг, которым больше заняться нечем, только слухи собирать. Значит, всё-таки его парень, а не телохранитель, как раньше думалось (хотя одно другому не мешает, защищал ведь, в больнице оказался с ранением). Вот почему Дика уже почти год не ловили папарацци ни с кем в компрометирующих ситуациях? Раньше этому Кларк, во время изучения материала даже из самых злачных источников, внимания не придавал – с каждым годом ажиотаж по поводу вереницы парней исчезал – ничего нового, никакой сенсации. Может, просто в какой-то момент перестали писать об этом, а, оказывается, дело совсем в другом. Ричард Джон Грейсон-Уэйн остепенился. Надо же. Даже если и всё так же с парнем. А вот это уже сенсация. Но пусть её жёлтая пресса полощет – их прерогатива.
В тот момент Кларку честно захотелось уйти. Ну, хотя бы дать этой семье ещё полчасика, а потом уже приставать с расспросами – успеется. Но когда Кларк уже готов был сделать шаг назад, Дик поднял взгляд и увидел его. Улыбка сползла с его лица, словно кто-то на свежую краску плеснул водой, открывая прежний слой.
– А вы что здесь делаете, мистер Кент? – преувеличенно отстранённо, вежливо, даже холодно.
Брюс посмотрел совершенно безэмоционально, не одобряя, но и не осуждая. Джей же… Сначала он казался удивлённым, но после такого достаточно холодного тона Дика… в общем, его взгляд сильно напоминал тот, что бывает у бойцовских собак, только и ждущих команды «фас». И на автомате выдвинулся вперёд, прикрывая одним плечом Дика. Двигается точно как телохранитель.
– Я обещал написать статью о тв… вашей цирковой карьере. Она практически готова, но хотел бы взять пару слов в качестве эксклюзивного материала.
– Только про это? – Дик выгнул бровь. – Больше ничего не нужно?
– Только про это, – кивнул Кларк. – И больше ничего.
– Ну ладно, – у Дика как тумблер щёлкнул: на лице появилась улыбка. Не та сияющая, а другая. Улыбка Дикки Уэйна – золотого безалаберного мальчика. Натянутая маска, с которой он обычно общался с прессой, с фанатами и просто людьми во время своих «загулов». – Джей, я встречу тебя в трейлере, поможешь мне со сборами.
– Ты?..
– Да, Джей, иди, скоро буду, – Дик сжал его пальцы и сам выдвинулся вперёд. – Ну, пошли поболтаем, – это уже Кларку.
Дик продолжал непринуждённо улыбаться, ведя за собой. Словно и не был так ошарашен или холоден, словно с самого начала был рад встрече с журналистом. Идеальная маска и идеальный образ, выточенные годами.
– Итак, дерзай, – Дик вольготно развалился на стуле в пустующей гримёрке и кивнул на соседний. Положил ногу на ногу, откинулся.
– Эм, ладно, – Кларк собрался с мыслями и вытащил планшет, поставил диктофон на запись. Глупо сейчас было бы отступать, когда он уже пришёл. Хотя с каждой минутой идея этого интервью казалось всё более идиотской. У Дика же всё было хорошо, а он тут явился во вновь выстроенную идиллию и напомнил собою о произошедших событиях. – Чем для вас являются ваши «полёты»? Что они значат?
Дик вдруг рассмеялся.
– Что? – Кларк постарался не выглядеть обиженным.
– Просто это такой распространённый и обычный вопрос. А я поверил в «эксклюзивность» обещанную, – Дик улыбался, Дик продолжал играть своего очаровательного персонажа, того, кто встретился с очередным ничем не примечательным журналистом ради приятного интервью.
– С чего-то ведь надо начинать. Даже с самого обычного.
– Как скажете, – Дик издал короткий смешок. – Для меня это естественно. Как для вас ходить. И там… там я просто есть. Знаете, как говорят? Рождённый ползать летать не может. Но если ты рождён летать, то всё, что не полёт, – это ползти.
– И, мистер, Уэйн…
– Грейсон, – перебил его Дик. – Когда я в цирке, я – Грейсон.
– Хорошо, мистер Грейсон. Шли слухи, что вы готовы принять на себя достаточно большую часть компании вашего отца, и…
– Я думал, что интервью будет касаться цирка, – вновь перебил его Дик.
– Конечно. Просто, думаю, моим читателям будет интересно узнать, что будет дальше с вашей цирковой карьерой. Вы так же говорили, что это ваш последний тур. Что теперь будет с вашими полётами?
– Последний большой тур. Да, мне предстоит много работы, но кто знает, как дело повернётся? Да и если я с ними не поеду, то цирку Хейли всегда рады в Готэме, так что я всегда смогу порадовать моих здешних фантов «гостевым» выступлением. Или фанатов Метрополиса, ехать-то меньше дня, – Дик ещё раз легко рассмеялся. Явное кокетство. Не с самим Кларком, а с публикой, с тем, кто будет читать или слушать. Знал, что основная аудитория Дэйли Плэнет – Метрополис, так что не мог не намекнуть на свой визит. Он явно нуждался в славе, во внимании, жаждал их.
– Это радует. Надеюсь, мы скоро увидим ваше выступление. Кроме того, как этот тур, так и предыдущие, были направлены на благотворительность. В прошлый раз вы поддерживали заповедники редких животных, в этот раз – это поддержка детей-сирот. Как вы пришли к такому решению?
– А к какому ещё решению я мог прийти? Я выступаю, потому что хочу летать, а деньги… ну, у меня их достаточно. Судьба была ко мне… благосклонна, – еле заметная заминка. – Значит, надо помогать тем, кому повезло не так сильно.
– И ваш отец вас в этом поддерживает? – вопрос на грани. Но ведь он логично выходит из остального разговора, так?
– А как вы думаете, смог бы цирк отдавать всё заработанное на благотворительность без хорошего финансирования? Тем более, что мой отец занимается примерно тем же, просто у меня костюмчик симпатичнее.
Дик шутил, улыбался, но Кларк чувствовал, как под всем этим он давит свою линию. Прикрывает отца, аккуратно доносит в массы, мол, какой Брюс Уэйн хороший, как любит людей. Очень аккуратно и со смешками, чтобы не выглядело пропагандой. Кларк и сам заметил это только благодаря тому, что изучал подобное, потому что журналисты и сами были обязаны уметь за лёгким стилем спрятать глубокое послание. Кларк потом не собирался вырезать «пропагандистские» куски, в конце концов, он парню обязан. В какой-то мере.
– Это сложно? Цирковая жизнь? Работа за пределами сцены и зрителей? – продолжил Кларк более нейтрально.
– Физически сложно. Но хорошо с другой стороны.
– Любите животных?
– О, а это завуалированное «не роется ли золотой мальчик Дикки Уэйн в слоновьих какашках»? – Дик опять рассмеялся. – А если серьёзно, то да – люблю. Животные не лгут, не предают, не ненавидят. Они настоящие. Они верные. И как раз они всегда относятся к вам так, как вы относитесь к ним. Например, у нас есть уже достаточно старая слониха – Элинора. Помню, как подкармливал её бананами, едва ходить научился, а она меня хоботом подсаживала и катала на спине. И спустя много лет, когда я впервые вернулся, она меня вспомнила и опять подняла к себе на спину, пусть я был уже далеко не таким маленьким, – Дик улыбнулся. Улыбнулся искренне, как на арене, как отцу и Джею. Хотя через пару секунд улыбка вновь стала заискивающей и немного надменной. – И потом, не любил бы я животных, то на них не шёл бы такой большой кусок финансирования. Обычно в цирках животным живётся очень плохо, у нас, в отличие от многих… можете отметить, что у нас самые лучшие условия для них. Перевозные вольеры вместо клеток, всегда свежее мясо и рыба для хищников и лучшие корма для остальных. И теперь мы можем позволить себе содержать в прекрасных условиях целых трёх слонов, пять тигров, даже медведя! Они все прекрасно себя чувствуют. Главная изюминка нашего цирка. Не считая меня, конечно. Не у Элиноры ведь сейчас интервью берут, верно?
– Несомненно, – поддакнул Кларк, не зная как ещё на это сказать. – Спасибо за ответы, правда, спасибо. Я пришлю вам финальный вариант статьи, – Кларк ткнул на сохранение записи. Можно было ещё многое спросить, но Кларк не рискнул. Даже не из боязни нарваться на гнев одного из Уэйнов, а просто… ну, вопрос про династию и наследие, например, напомнит о смерти родителей и прочем, что может причинить боль. Зачем? Вот именно.
Дик поднялся с места и направился к выходу. Но в самых дверях вдруг резко остановился и развернулся. Кларк едва не врезался в него.
– И ещё кое-что, – ни следа улыбки, ни следа Золотого Дикки Уэйна. Тумблер вновь щёлкнул, сменяя образ. – Я знаю, что ты видел меня с моим парнем, с Джейсоном, – вот значит, как его зовут, – так вот, чтоб ни намёка о нём в статье.
– Что? Но… Ты хочешь, чтобы люди считали тебя, ну…
– Мне плевать, что думают обо мне и моей личной жизни. Уж поверь, моему образу повредит разве что, если я вдруг начну на центральной улице бенгальских тигрят живьём потрошить. Но Джея я не дам на растерзание СМИ. Он хочет, чтобы люди видели именно его, а не просто моего любовника или игрушку, как все посчитают. Он вне всего этого, ясно?
– Конечно.
– Вот и чудно, – почти физически слышный щелчок. Маска. Улыбка. Дик удалился.
Это… Это было, бля… Мысли путались, не желая давать ответа, что вот «это» такое. Джейсон выстонал нечто нецензурное, явно не имеющее никакого конкретного смысла. Было так хорошо, что практически больно. И плохо. Но хорошо. Бля. На следующий стон сил уже не было, а Дик перевернул его, как какую-то безвольную куклу, с живота на спину и вновь вставил. Пятый круг смены поз? Или шестой… или четвёртый… С цифрами как-то не вязалось. Зато точно четвёртый заход на сам секс. Для Джейсона. А вот Дик… Чёрт, у них разница всего в шесть лет (да даже если и семь), маловато для такого разброса между «много и быстро» и «редко и медленно»! Дик закинул его ногу к себе на плечо и продолжил двигаться так же медленно, слишком медленно и тягуче. Так, что хотелось кричать, и Джейсон кричал бы, если бы остались силы. И плакал тоже, хотя, кажется, к концу третьего захода он рыдал в подушку и не чувствовал никакого стыда по данному поводу. Мышцы тянуло от напряжения, потолок кружился перед глазами, а всё, что слышал Джейсон – это своё хриплое тяжёлое дыхание и бесконечно пошлые звуки чавкающей смазки. Кажется, они вылили пару тюбиков.
– Хочешь, – сквозь хлюпание пробился шёпот, а Дик склонился к его уху, усиливая болезненное растяжение в мышце ноги, – я дотрахаю тебя, а потом вставлю в тебя пару игрушек из моей коллекции и заставлю извиваться на них ещё целую ночь? Будешь кончать на них раз за разом, пока я не выдою тебя досуха. Хочешь?
Перед глазами так и встало то отделение в шкафу, полное всяких разнокалиберных приспособлений. Они их ещё ни разу не использовали, но одного обещания, одной мысли о том, что всё это правда с ним случится, о том, как это может быть… Никакого контроля, сплошное удовольствие, пробирающее до костей… Джейсон хрипло застонал и затрясся в приступе нового оргазма.
– Чудно, на этот раз тебе даже рук было не надо, – так же проникновенно прошептал Дик.
Джейсон почувствовал, что он на грани потери сознания. Слишком хорошо. Слишком больно. Слишком-слишком-слишком. А потом Дик зарычал и свалился рядом.
– Ты… ты… ты, бля, в тур с цирком ездил или к монахам учиться блядскому хрено-тантрическому сексу? – просипел Джейсон, едва потолок перестал кружиться.
Дик рассмеялся.
– Ну что, через минут пятнадцать ещё разочек?
– Да пошёл ты, – простонал Джейсон, даже и не собираясь скрывать, как жалко это звучит. Не то, чтобы у них никогда не было такого секса, но, блядь… Откуда иногда в Дике просыпалось такое? И почему Джейсона это так сильно заводило? И пугало? Нет, не сам Дик пугал, пугало то, насколько Джейсону это нравилось, насколько ему хотелось большего. Наверное, именно поэтому он ещё не сказал «да» на весьма заманчивые предложения. Что если ему слишком понравится?
Секс в трейлере, если проводить аналогию, был как фастфуд. Они были голодны друг по другу, они получали быструю и острую разрядку, насыщаясь. А сейчас они как в очень дорогом ресторане побывали, то есть очень-очень дорогом со всякой французской изысканной кухней. Слишком изысканной, которую невозможно есть иначе, как по маленьким кусочкам, растягивая их и запивая терпким алкоголем. Глупое, конечно, сравнение, но оно отчего-то казалось слишком точным.
– Как же я скучал, – промурлыкал Дик.
– Мы с тобой уже как пять дней вместе, – не оборачиваясь буркнул Джейсон.
– Да я не тебе, – отмахнулся Дик. Джейсон всё же повернул голову на Дика, который распластался на животе. – Крова-а-а-атка моя.
– Хэй! А кто отказывался сюда вернуться из трейлера?
– Ну так то было тогда. Атмосфера же, да и длительная разлука делает воссоединение слаще, – Дик потёрся щекой о подушку. – Кроваточка-кроватка. Крова-а-атенька. Люблю тебя моя кроватушка.
– Придурок, – буркнул Джейсон, чувствуя, как постепенно отключается. Он слишком устал для обиды, что Дик признаётся в любви кровати, а не ему. Ну разве что чуть-чуть. Совсем чуть-чуть. Только капельку. Но разве он не заслужил?
Джейсон чуть глубже вдохнул, медленно выплывая из сна. Дик привычной тяжестью лежал на нём, и, кажется, что-то бездумно вычерчивал пальцем у него на груди.
– Доброе утро, – выдохнул Джейсон и со второй попытки умудрился открыть глаза.
– Ага, привет, – Дик поёрзал, устраиваясь поудобнее, и продолжил рисовать пальцем свои абстрактные узоры. Одеяло было где-то в ногах, но всё равно было тепло, почти жарко.
И только сейчас Джейсон понял, что кое-что необычно. Что кое-что под рукой ощущается странно. Джейсон перевёл взгляд ниже и похолодел. Его рука была аккурат на заднице у Дика, точнее на такой манящей округлости левой ягодицы. Он ещё пару секунд оценивал ситуацию, а потом резко отдёрнул ладонь. И не то чтобы не хотелось держать её и дальше, но Дик же, Дику же… С тех пор, как Джейсон узнал о его прошлом, то перестал пытаться «нарушить границы», ведь если Дику от этого плохо, если такие прикосновения вызывают неприятные воспоминания… Их причиной становиться не хотелось.
– Прости, – буркнул Джейсон.
Дик фыркнул, а потом внезапно перехватил его руку и вернул обратно к себе на задницу. Что? То есть реально, что?!
– Так и быть, лапай дальше, – заявил Дик, словно это было что-то совершенно обыденное и ничуть не выбивалось из привычной схемы.
Джейсон прикусил язык, чтобы не ляпнуть что-то глупое, а то испортит ещё всё. Зато под рукой было то самое желанное, на что он почти год безрезультатно пускал слюни. Это же, это же… чёрт, да Святой Грааль, мать его! Самое большое сокровище Готэма! И ему доверили лапать это самое сокровище! Джейсон ещё раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы успокоиться, а потом раскрытой ладонью провёл изучая идеальную, мать его, идеальную выпуклость. И потом, просто чтобы удостовериться, что она такая же идеальная, провёл и по второй. Было просто прекрасно вот так касаться столь желанного, касаться открыто, а не украдкой, как при массаже, например, всё ожидая, пока тебя одёрнут. Ладно, он вполне может простить Дика за то, что тот вчера признавался в любви кровати, а не ему.
– Люблю тебя, – пробормотал Джейсон, – и тебя, – добавил он, проводя по второй ягодице.
– Эй, ты чего, признаёшься в любви моей заднице? – Дик аж вынырнул из его ленивой меланхолии ради такого обвинения.
– А ты признавался в любви постели, а я хоть части тебя, – отбился Джейсон.
Дик рассмеялся, уткнувшись ему в шею.
– Ты такой дурак.
– Уж кто бы говорил, – проворчал Джейсон, впрочем, не забывая дальше мацать своё «сокровище».
– Не отпускай меня, а?
– Хэй, Дикки, ты чего? – Джейсон, наконец, оторвал руки от чужой задницы и постарался растормошить Дика.
– Не хочу вставать, не хочу новый день, не хочу, – Дик ещё сильнее уткнулся ему в шею, словно старался отгородиться от всего мира.
– Ну что случилось, а?
– Последние часы свободного человека. Сегодня подписываем с Брюсом бумаги о передаче мне части акций и соответствующей должности. Официально в эту кабалу, не хочу-у-у-у, – Дик почти выл.
– Уже?
– Угу. Это был уговор. Мой тур продлился почти в два раза дольше, ради этого пришлось согласиться подписать всё сразу же. У-у-у-у, не хочу! Нет, я, конечно, хочу помогать людям, знаю, что всё это перейдёт мне, но я ещё не нагулялся, Джей! – Дик, наконец, оторвался от его шеи и теперь смотрел своим проникновенным щенячьим взглядом. – А ещё этот Кент спрашивал, всё спрашивал, неужели это мой последний тур, неужели я забрасываю карьеру совсем. На больное давил, гад!
– Послал бы его, – аккуратно вставил Джейсон.
– Угу, и остался бы совсем без интервью. Вот и пик моей знаменательной и такой звёздной карьеры, что ухожу лишь со статьёй в газетке Метрополиса, да и та только потому, что журналистик не решился напрямую спросить, не наглотался ли я таблеток после того, как меня чуть не трахнул маньяк, трахнувший меня пятнадцать лет назад. Отстой, – Дик опять уронил голову. – А я так гордился своими «полётами», а по сути, никому не нужный циркач. Может, и правда, мне стоит зарыться в бумажки и никогда оттуда не вылезать.
– Перестань себя накручивать. Ты летаешь просто великолепно, правда!
– Ты со мной спишь, ты не объективен, – буркнул Дик.
– Ну, так не только я считаю. Вон, мой сосед до сих пор на тебя слюни пускает и стены с потолком уже по второму слою со своей стороны заклеивает. На мою половину залезает даже, засранец!
– Окей, у меня есть ещё один придурочный фанат, чудно.
– Ты всегда был и будешь Птичкой, и никакой офис не отнимет это у тебя, – заверил его Джейсон. – А теперь поднимай свою невыразимо прекрасную задницу и тащись к папочке, пока папочка не решил, что ты сбежал, а я тебе помог.
– Говнюк.
– От говнюка слышу. Ты признавался в любви постели!
– А ты признавался в любви моей заднице! Каждой ягодице по отдельности! Ну кто так делает?
– А что, можно только всей заднице в совокупности? Прости, у меня опыта особо не было, обычно задницы не настолько впечатляют, чтобы их выделять…
– Ох, заткнись уже, – Дик закатил глаза и, достаточно больно шлёпнув Джейсона по груди, скатился с постели да занялся поиском своих джинсов.
Кларк привык ждать много самого разного от Готэма в целом и Брюса Уэйна в частности, но произошедшее спустя всего пару дней после интервью было… несколько неожиданно. Кларк как раз потихоньку паковал вещи, раз весь материал для статьи собран, а сама статья уже в черновом виде была готова. А потом ему в дверь преувеличенно вежливо постучали, а после так же вежливо, но весьма настойчиво под руки два мордоворота вместе с сумкой проводили к чёрному длинному и такому знакомому лимузину. Внутри салона, кроме этих же двух мордоворотов, никого не оказалось. Кларк сильнее вцепился в сумку, пытаясь не думать, что его везут куда-нибудь за город, чтобы пристрелить. Он же ничего такого не спрашивал! Он даже «разрешения» спросил! И, вообще, кто потенциальные трупы в лимузинах возит?
Лимузин же приехал не на свалку и не в какие-нибудь доки, а остановился у дверей какого-то очередного дорогого (судя по швейцару у двери и обилию весьма недешёвых машин) ресторана.
– Добрый вечер, мистер Кент, – Брюс Уэйн оторвался от бумаг, как только Кларка чуть ли не под руки опять проводили до стола и усадили напротив ужаса и страха всея Готэма.
– Здрасте, – буркнул Кларк, только сейчас осознавая, как сильно затекли пальцы, которые до сих пор сжимали ремень от сумки.
Уэйн молча протянул руку.
– Эм, что? – не совсем понял Кларк.
– Статью. Я хочу посмотреть статью, – сухо ответил Уэйн.
Кларк вздохнул, ещё с секунду «поломался», скорее чтобы показать, что он, вообще-то, независимый журналист, но полез в сумку за планшетом. Если Уэйн захочет, всё равно получит, не сам планшет, так вон у него хакеры есть вроде того паренька – взломают в два счёта. Так что лучше «по-хорошему» – результат один, а проблем меньше. Тем более, что… ну, это же его сын, в конце концов.
– Меню пока в вашем полном распоряжении, – бросил Уэйн, утыкаясь в текст на планшете. – Себе я уже сделал заказ, так что позаботьтесь о себе.
Кларк вновь подождал секунду, но уткнулся в папку. Лучше туда, чем в своего «собеседника». В папку, которую лучше бы и не смотреть. Это же не цены, а просто кошмар какой-то! Даже хуже, чем на прошлом таком «ужине». Ему тут максимум чай по карману! Обычно Кларк бы сильно возмущался, если бы кто-то попытался за него платить, но его ведь сюда силком привезли, так? Значит, это не совсем добровольно… В прошлый раз кусок в горло не лез, вот Кларк только чай и выпил, а сейчас желудок требовал к себе внимания – Кларк не успел пообедать, да и позавтракать, если честно, тоже забыл. А раз уж предложили… Можно считать, что эта некая «оплата» за журналистские услуги.
А потом принесли вино и, опять же, Кларк не особо привык пить, но нервы уже сдавали. Брюс Уэйн продолжал читать статью и все сноски к ней, иногда хмурился, а Кларк уже не знал куда себя девать. В общем, первый бокал он чуть ли не залпом осушил и потянулся за вторым, который наполнил появившийся прямо из ниоткуда официант, стило только пустому бокалу коснуться скатерти. Отлично, его тут стараются споить. Ну и пофиг.
Кларк выхлестал ещё половину бокала вкуснейшего красного сухого вина, такого терпкого, но при этом освежающего, когда принесли пасту, выбранную тыком наугад среди странных и непонятных названий то ли на французском, то ли на итальянском. Но стоило только начать наслаждаться вкусом фетучини со свежайшим и сочнейшим лососем в сливочном соусе, как перед глазами поплыло. Сначала Кларк лишь постарался навернуть побольше пасты, вдруг вино в голову ударило на голодный-то желудок? Хотя его было слишком мало, чтобы по-настоящему запьянеть, но вдруг просто вино крепкое такое? А потом плыть начало сильнее, замутило, зазвенело в ушах, ну а потом, потом… потом было темно. Кларк лишь успел удивлённо подумать, что это как-то глупо… Неужели Уэйн решил его убить вот так? За ужином? За что?
Голова трещала. Кларк с трудом разлепил веки, стараясь собрать мысли в кучку. Он паковал вещи, потом его почти силком отвезли на ужин к Брюсу Уэйну, а потом… чёрт. Да что за херня такая? Его траванули, точно траванули! Но зачем, чёрт бы побрал этого мафиози? В статье не было ничего такого! И Дика он не спрашивал ни о чём личном! Даже по просьбе Дика ни одним словом не затронул Джейсона, так какого чёрта? Если Уэйну что-то не понравилось, то почему он словами не попытался надавить хотя бы для начала? Тогда ведь, несколько месяцев назад, было куда больше поводов…
– Здравствуйте, мистер Кент.
Кларк поднял тяжёлую голову над подушкой и перевёл и взгляд на дверь. На стуле с ноутбуком на коленях рядом с дверью сидела незнакомая девушка.
– Эм, здрасте, – ответил Кларк. Ещё раз чёрт, раньше он куда лучше здоровался и общался.
– Мистер Уэйн просил проследить за вашим состоянием, а так же передать, что ему жаль, что вы пострадали из-за покушения на него. Вы можете оставаться в палате до полного выздоровления, все счета на лечение оплачены, – сухо отрапортовала незнакомка.
– Спасибо, – выдавил из себя Кларк. Ну честно, он не знал, что ещё сказать. Значит, всё же, не Брюс Уэйн попытался его убить, а кто-то другой попытался убить Брюса Уэйна. Наверное, яд был в вине, которое они оба должны были пить, но Кларк на нервах первый выхлестал пару порций, а Уэйн не успел, пока читал статью. Ладно, уже лучше. Покушение, конечно, всё равно неприятно, само по себе, но хоть никто не нацелился чисто на него.
Джейсон никогда не знал, о чём думать, когда Брюс Уэйн вызывал его к себе вне «графика». Джейсон накосячил? Или, наоборот, сделал что-то выдающееся и достойное похвалы? У него проблемы? Или просто новое личное поручение?
– Ты верен моему сыну? – Уэйн встретил его этими словами.
– Эм… я… ну да, конечно, – Джейсон не совсем понял, к чему был этот вопрос. Да он бы никогда не!.. Его подставили? Кто-то распустил сплетни? Почему тогда Тим его не предупредил? Тим ведь должен был быть в курсе, если таковые появились!
– Я не спрашиваю тебя о том, прыгал ли ты к кому ещё в постель, уж с этим Дик сам разберётся. Более того, я уверен, что тебе хватит мозгов не совершать подобных глупостей. Я спрашиваю, готов ли ты беспрекословно следовать за ним, как за лидером.
– Да, – кивнул Джейсон, всё ещё не совсем понимая, к чему идёт дело. Ну, хотя бы его не хотят свежевать за то, что обидел Дика.
– Вчера вечером на меня было совершено покушение. Очередное, – у Джейсона сердце пропустило удар. Даже не из-за страха за босса – тот сейчас сидел целый и невредимый, а из-за страха за Дика. Эти вопросы ведь не значили, что Уэйн подозревает своего сына? Дик всегда был ему верен, всегда! Дик бы никогда не посмел тронуть отца! И потом, если он так хотел отстрочить передачу даже части акций, зачем ему устранять отца и получать всё сразу? – И я знаю, что одно из них вскоре может оказаться удачным. Я уже не так молод, а удача со здоровьем могут и закончиться. И тогда всё перейдёт Дику, как бизнес, так и Семья. Понимаешь?
Джейсон лишь молча кивнул, всё ещё не совсем догоняя, к чему этот разговор ведёт.
– Многие могут подумать, что власть пошатнётся, что Дик недостаточно умён и силён, чтобы управлять всем. Ты же не из этих людей?
– Я уверен, что он будет прекрасным лидером. И я всегда буду на его стороне, – твёрдо ответил Джейсон, даже не задумываясь. Он знал, что Дик куда умнее, чем пытался казаться. Он знал и то, что Дик будет продолжать дело своего отца – защищать город. И Джейсон ему обязательно в этом поможет.
– Это хорошо. Дику будут нужны люди, которым он сможет безоговорочно доверять. И ты один из таких людей. Но одной верности мало, Джейсон. Дику будет её мало. Ему нужны будут люди, которые смогут ему помочь во всех делах, находить обман неприятелей между строк.
И да, у Джейсона сердце опять пропустило удар. Он с самого начала их с Диком отношений боялся, что в один прекрасный момент мистер Уэйн подойдёт и скажет, что всё, малина кончилась, мой сын поиграл с тобой и хватит, ему нужен кто-то получше, чем какой-то мальчишка с улицы. И сейчас дело было в этом, так? То есть, ты, конечно, верный парень, но будь верен со стороны, а Дику нужно поискать того, кто будет ему достойной партией. И это не смотря на то, что Уэйн с самого начала относился к нему и к их с Диком отношениям весьма благосклонно, но мало ли в какой момент босс решит, что хватит игр, пора за дело… А Джейсон не был готов сделать шаг в сторону, отдать кому-то Дика, отказаться от того, кого, вообще-то, любил.
– Так что, – продолжил Уэйн, – с сегодняшнего дня я беру под свой контроль твоё обучение, – Джейсон еле заметно перевёл дыхание. – Я не знаю, сколько времени осталось, но ты должен получить хотя бы начальный опыт во всех важных областях нашего бизнеса. И, раз уж у тебя каникулы, то я могу отправить тебя в несколько командировок. Через неделю будут важные переговоры с компанией в Централ Сити. Ты поедешь туда с одним из юристов. Здесь предварительный текст договора, – Уэйн пододвинул небольшую стопку бумаг. – Изучи его, подумай надо всеми подводными камнями, к которым могут прицепиться юристы другой стороны. Подумай и над тем, как не дать им этого сделать. Изучи всё, что касается различий задействованного законодательства разных штатов. Сопутствующую техническую документацию я пришлю тебе по почте. Но это не значит, что ты свободен и от других своих рабочих обязанностей, многозадачность – тоже важное умение. И да, Джейсон, не смотря на то, что ты – всего лишь помощник юриста, даже не приступивший ещё к профильному обучению в юридической школе, я жду от тебя результатов не меньших, чем от квалифицированного адвоката. Не обмани моих ожиданий. Я должен быть уверен, что оставляю своего сына не одного против всего мира.
– Я не подведу вас, – твёрдо ответил Джейсон, принимая бумаги. Он просто не имеет права поступить иначе, раз ему дают такой шанс. Правда немного неприятно, что теперь-то он точно «пробивается через постель», пусть и не намеренно. Эту возможность Уэйн дал благодаря тем отношениям, что были между Джейсоном и Диком, а не потому, что сам Джейсон был кем-то выдающимся. Да, можно успокаивать себя, что Уэйн всё равно должен был видеть потенциал в своём работнике, раз пожелал тратить на него своё время, и что, если бы он этот самый потенциал не видел, махнул бы рукой и сделал Джейсона каким-нибудь телохранителем, им тоже верность нужна… Но всё же… Тем более нельзя облажаться.
Кларк никогда не «болел» с таким удовольствием. Вот, оказывается, какой уровень сервиса предоставляют богачам. Все врачи и медсёстры улыбались, интересовались малейшими прихотями, еда была как в дорогом ресторане (серьёзно, можно было выбирать из меню! Разве что шампанское не предлагали, и то, потому что нельзя мешать алкоголь с лекарствами), телевидение было кабельное, ну и поставили Кларка на ноги в рекордный срок. Персонал предлагал остаться ещё на недельку (наверное, не ради самого Кларка, а чтобы мистер Уэйн продолжал платить за аренду палаты), но Кларк не хотел больше отлёживаться. Дела, в конце концов, ждали. И Кларк был бы рад отправиться в Метрополис от греха подальше, но… Дело было даже не в том, что Уэйн оставался интересным паззлом, который хотелось разгадать, всё было гораздо проще – у Уэйна остался планшет с заметками и текстом статьи! По крайней мере в своих вещах, Кларк его не нашёл.
Было странно вновь приходить сюда. Самому. После того, как в прошлый раз его буквально притащили под руки, показывая, как сильно не хотят видеть какого-то журналиста, лезущего не в своё дело, в Готэме. А теперь… Ну да, он входил в двери особняка по собственной воле, а его никто не задерживал. Как интересно поворачивается жизнь, однако. И в кабинет позволили беспрепятственно войти – чудеса.
– Не ждал вас так рано, мистер Кент, – Уэйн даже не соизволил оторваться от ноутбука, продолжая там что-то печатать.
– То есть вы меня вообще ждали? – ответил вопросом на вопрос Кларк. На этот раз они даже не размениваясь на приветствия.
Уэйн молча вытащил из ящика стола знакомый планшет и передал его Кларку. Тот едва не выхватил родной агрегат, на котором, можно сказать, была вся его жизнь. Планшет был целым, на проверку ничего не пропало, и текст статьи был на месте со всего тремя правками. Да и правки эти были не особо серьёзными – Уэйн уточнял формулировки, хотя те были и без того не особо двусмысленными – Кларк и не собирался писать ничего такого. А ещё он подозревал, что правки вообще существовали только для того, чтобы Уэйн мог показать своё влияние, мол, это мне не нравится, значит этого здесь не будет, потому что я так сказал. Просто жест власти, не более. А с учётом того, что Кларку эти самые правки были не критичны, противиться этому жесту он не собирался – только отношения испортит, а ничего важного не добьётся. Он приехал эту статью заканчивать не ради того, чтобы отстаивать «свободу журналистского слова».
