Текст книги "Шутки судьбы (СИ)"

Автор книги: aleswit

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Беру сумку и, тяжело вздыхая, иду к Розали, которая ждёт меня около машины. По пути меня обнимает Эсми, кажется, она готова заплакать от счастья. Она впервые по-настоящему отправляет ребенка в школу. Карлайл желает мне удачи, Эмметт легко ударяет в плечо, Эдвард ободряюще улыбается, а Элис щебечет о том, какой фурор я произведу в школе.

Только Джаспер стоит около стены, молчит и с лёгкой улыбкой наблюдает за мной. Несомненно он чувствует моё смущение и волнение. После того ужасного разговора наши отношения медленно, но верно пошли по правильному пути, мы много говорили, Джаспер мне потихоньку рассказывал истории из жизни с Калленами, всё ещё наотрез отказываясь рассказывать о жизни «до», с чем я уже смирилась. А ещё, кажется, вся семья сговорилась с целью сделать меня золотой медалисткой. Последнюю неделю практически 24 часа моей жизни были посвящены учёбе, в основном мною занимались Карлайл, Эдвард и Джаспер, иногда подключались Эсми и Роуз.

Подхожу к Джасперу и легко обвиваю руки вокруг его талии, кладя голову на грудь, он обнимает меня за плечи и усмехается.

– Хорошего учебного дня, бельчонок.

Это прозвище я получила за свою безумную любовь к орешкам, стоит признать, что, слыша клички, данные Эмметтом остальным, я понимаю, что, в целом, ещё легко отделалась.

– Спасибо, – закатываю глаза, заставив блондина ещё раз усмехнуться. Отстраняюсь и выхожу, где возле шикарной белой машины меня ждёт не менее шикарная водительница. Ей богу, она волнуется так, как будто впервые везет своего ребенка в школу, в прочем, от части так оно и есть. Задумываюсь, может, Роуз меня так обожает из-за нерастраченного материнского инстинкта? Эдвард громко смеётся в ответ на мои мысли, я тоже не сдерживаю улыбку и под вопросительным взглядом Розали сажусь в машину.

Школа. Волнуюсь. Как в первый раз. Это и есть первый раз для этой меня. Страшно. Как же сейчас не хватает Джаспера и его дара или просто его самого.

Розали выходит попрощаться и крепко обнимает меня, минуту, две.

– Рози, – хихикнула. – я так в школу опоздаю.

– Прости, – улыбнулась блондинка и отстранилась. – Удачи, родная. Я приеду к часу.

– Есть, мэм, – говорит во мне привычка, перенятая у Джаспера. Роуз это подмечает и, с улыбкой, качает головой.

Добро пожаловать в ад. Так, позитивный настрой решает всё. Вешаю на лицо самую дружелюбную улыбку и вяло плетусь на первый урок, единственное, что радует – это история, мой любимый предмет. Сажусь за свою парту и только сейчас понимаю, что все на меня смотрят. Наверное, меня действительно не узнать. Лёгкий, едва заметный макияж, подчёркивает все достоинства лица и скрывает все недостатки, одежда создаёт иллюзию женственной фигуры, которой у меня нет и в помине, а исходящая от меня уверенность дополняет образ, отдаляя меня всё дальше от скромной, неухоженной девушки, которой я была всего 3 месяца назад. Улыбаюсь одноклассникам, отчасти мне даже приятно их внимание, раньше я никогда не привлекала чьё либо внимание одним лишь внешним видом.

Как же все дружелюбны, делают комплименты, внимательно меня изучают, смеются над каждой шуткой, в то время как раньше обходили меня стороной и я знаю, что дело не в улыбке или том, как я изменилась внутренне, дело преимущественно в том, как я выгляжу внешне. Лицемеры.

Однако, самым противным для меня становится изучающе-одобряющий взгляд Романа, того самого старшеклассника, в которого я, как я думала, была влюблена. Того самого, который довёл меня до срыва, который, правда, в конечном счёте, принёс только позитив в мою жизнь.

Так проходит целый день, на последнем уроке мне откровенно надоедает одаривать людей, которые мне неприятны, улыбками и я погружаюсь в учёбу. Как же изменился мой мир с появлением в нём Калленов. Теперь весь остальной мир кажется таким блеклым, а люди в нём больше не играют для меня роли. Если тогда я могла проплакать целый день из-за грубого слова, то сейчас я просто могу это игнорировать. Все мнения, которые для меня имеют значения, находятся далеко от школы.

Последние 15 минут часы идут словно в замедленной съёмке. 10 минут. Скоро я увижу Розали. 5 минут. Скоро я буду дома. 1 минута. Заталкиваю учебник в сумку и записываю домашнее задание. Звонок. Первая выхожу из класса и тут же бегу к знакомой машине.

– Ну, как прошло? – с надеждой спрашивает сестра, в ответ я лишь закатываю глаза и откидываюсь на сидение. – Видимо, не очень, – тихо, скорее сама себе, чем мне, говорит Розали.

Эмметт, увидев мою мину, не может перестать смеяться, честно говоря, все его в этом поддерживают, но, хотя бы из вежливости, с переменной успешностью, пытаются сдержать смешки при себе.

– Может всё-таки домашнее обучение? – я снова поднимаю вопрос за ужином, в ответ семь пар вампирских глаз устремляются к потолку. – Ну чему они меня могут научить, чего не знаете вы? Я же за день учу тут больше, чем за неделю в школе, – я почти хныкаю, чем вызываю очередной приступ смеха у Эмметта.

– А как же общение с людьми? – Эсми смотрит на меня с понимающей улыбкой.

– Люди злые, лицемерные и жестокие, – буркаю я.

– А вампиры сама доброта и порядочность, – Эмметт снова смеется и мы все подхватываем.

– Ты странная, – говорят Джаспер и Эдвард одновременно.

– И это мне говорят мальчик, читающий мысли и мальчик, читающий чувства, – новая волна смеха.

– Об этом я и говорю, странная у тебя компания, не находишь? – подмигивает мне Эдвард, я лишь качаю головой.

– Никаких шансов?

– Никаких! – семь голосов. Такое единство меня сильно возмущает, опять я не имею права выбора. Слава богу я успела остановить эту мысль до того, как она окажется на языке, не хочу опять обижать Джаспера.

Тяжело вздохнув я принимаю своё поражение и принимаюсь за ужин, вкусный, как и всегда.

Когда выхожу из ванной я вижу Элис, раскладывающую варианты одежды на завтра. Завтра будет тепло и солнечно, поэтому я выбираю платье до колена светло-жёлтого цвета, Элис улыбается, очевидно, довольная моим выбором и уходит, что-то бормоча себе под нос.

Перед сном заходит Джаспер, как всегда, помогая мне заснуть. После произошедшего в прошлом декабре я не могла уснуть без снотворного, пока Джаспер не продемонстрировал мне свою методику «погружения в сон», и, в отличии от медикаментозного сна, в этих снах мне не снятся кошмары, подозреваю, благодаря круглосуточному слежению за моим эмоциональным фоном Джаспера.

– Спасибо, Джаспер.

– Обращайся, бельчонок, – чмокнул меня в лоб и закрыл одеялом, что я больше чувствовала, чем видела своими слипающимися глазами.

Как же я всё-таки рада, что у меня есть Джаспер, не могу даже представить себе жизнь без него.

– Мой, – мелькает у меня в голове прежде чем я погружаюсь в спокойный сон, в котором пробуду, я знаю, до самого утра.

========== Авария ==========

От третьего лица

16 декабря 2010

Снег покрыл мягким одеялом дороги и леса, завалив сугробами весь Санкт-Петербург, солнце ласково играло на сосульках, висящих на деревьях, казалось, вся природа поёт и радуется, обстановка скорее напоминала новогоднюю открытку, нежели реальный мир и только одиноко бьющееся сердце кричало от раздирающей его боли.

В тихом месте, в часе езды от Санкт-Петербурга, на обочине сидела светловолосая девушка. Слёзы беспрестанно катились по её лицу, а глаза, практически не моргая, смотрели на одинокий венок, приваленный к обочине, единственное, что напоминало окружающим о трагедии, произошедшей здесь год назад.

Её рука вновь потянулась к венку и слёзы покатились, по раскрасневшимся щекам, с новой силой.

– Простите, простите, простите… – бормотала девушка, гладя венок. Это было единственное, что она говорила последние четыре часа.

На её плечо легла, странно блистающая в солнечных лучах, рука. Бледная, почти сливающаяся с сияющим снегом, девушка вздрогнула и глазами, полными слёз, посмотрела на возникшего, словно из-под земли, парня. В его глазах читалась грусть и забота. Губы девушки затряслись.

– Если хочешь, – едва слышно сказал сияющий парень. – я уйду.

– Нет, пожалуйста, останься, – девушка потянула парня за руку, прося сесть его рядом.

Он подчинился и прижал девушку к себе, позволяя тонкой, не по погоде, куртке пропитать её слезами. На светлых волосах молодого человека пляшут зайчики, отражённые снегом и его собственной кожей. Девушка жадно вдыхает его запах, словно пытаясь полностью окунуться в него, забыться.

Начинает темнеть, когда молодой человек нежно, словно укачивая, берет на руки слабую, изнеможенную и почти спящую девушку и медленно движется в сторону леса, из которого он появился. Последнее, что слышно, перед тем, как странная парочка исчезает в тени деревьев – тихий всхлип девушки, так и не сумевшей себя простить.

15 декабря 2009

– Мама, пожалуйся, – дует губки девушка, говоря по телефону. – я не вынесу здесь больше и дня!

– Елена, пожалуйста, подумай хорошенько, нам не хочется мотаться в такую даль просто так.

– Если вы с Владом не приедете, клянусь, я сбегу отсюда и сама, через леса, пойду домой! – зло кричит девушка. – и пусть меня съедят волки, всё лучше, чем медленно умирать здесь!

Женщина на том конце телефона тяжело вздыхает и обещает завтра же с утра забрать дочь, чему та несказанно радуется. Последние две недели она провела в частном санатории за городом, который ей порядком надоел в первый же день, но на все её просьбы мать отвечала отказом. Девушка не была больна, поэтому, не находила причин оставаться там, тем более, что всех её сверстников давно уже забрали родственники. Меньше всего на свете ей хотелось оставаться тут даже на день, не говоря уже о зимних каникулах. И ей было абсолютно всё равно, как её мать и брат доберутся до неё через пробки и метель, она была эгоистична и даже не отрицала этого, она просто хотела домой.

Злорадно улыбнувшись, девушка повесила трубку и, как ни в чём не бывало, вернулась за просмотр мультиков.

16 декабря 2009

Открыв глаза девушка сонно выключила будильник и потянулась на кровати. Уже через час за ней приедут и заберут отсюда, а это время она потратит на собирание оставшихся вещей. Пакуя чемодан девушка предвкушала не встречу с любимой семьёй, а свою кровать и вкусную еду, вместо полезной, которой её пичкали последние несколько недель.

Прошло два часа. Ожидание девушки сменилось на ярость. Ненавижу. Лгунья. Эгоистка. Как она посмела мне наврать и теперь даже не отвечает на телефон.

Четыре часа, очередной раз набор номера и, наконец, с того конца поднимают трубку.

– Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! – кричит девушка, думая, что на другом конце провода её мать. – ТЫ ОБЕЩАЛА ПРИЕХАТЬ С УТРА, А ПОТОМ ПРОСТО ПЕРЕСТАЛА СНИМАТЬ ТРУБКУ! ТЫ МЕНЯ НЕНАВИДИШЬ! – перевернула свою первую фразу девушка и театрально начала плакать, пытаясь задеть женщину на том конце провода, однако, услышала она не её, а серьёзный мужской голос.

– Девушка, рядом с вами есть взрослые?

– Н-н-нет, – заикаясь от неожиданности и мигом высушив «слезы» отвечает особа.

– Кем вы приходитесь владелице телефона?

– Я её дочь.

В телефонной трубке возникло молчание, а юная блондинка не могла перестать паниковать. Кто этот человек и почему он отвечает на телефон её матери?

– Где вы находитесь?

Девушка называет адрес, покусывая нижнюю губу и теребя молнию куртки.

– У вас есть родственники помимо матери?

– Брат.

– А ещё? – после продолжительной паузы снова спрашивает мужчина.

– Отец, но я с ним не общаюсь.

– Как можно связаться с вашим отцом?

Девушка покорно говорит номер и, немного отойдя от шока, спрашивает, что же произошло. Голос отвечает, что всё будет хорошо и скоро за ней приедут. Девушка кивает. Наверное, её мать потеряла телефон и теперь незнакомец хочет ей его вернуть, за этим ему и нужен номер отца девушки.

Проходит четыре часа прежде чем разгневанную и взволнованную девушку забирает отец, которого она не видела более пяти лет. Девушка хмурится, всё больше теряясь в догадках, что же происходит. В голову не приходит ни одной светлой мысли, в то время как мужчина молча и напряженно всматривается в дорогу.

По пути они, ускорившись, проезжают лесок, возле которого лежит груда металлолома, видимо, страшная авария. Девушка, по непонятной, даже для себя, причине, вздрогнула, мужчина лишь стал ещё больше хмуриться.

– Где мама? – тихо интересует девушка. Это первые слова, сказанные в тесной машине такими родными, но совершенно чужими людьми.

– Мы едем к ней.

– Куда?

– Увидишь.

Девушке настолько не хотелось говорить с этим мужчиной, что она приняла всё как есть, однако, это изменилось в тот самый момент, когда машина припарковалась возле больницы. Тяжелое предчувствие камнем сковало тело девушки.

Они в полной тишине прошли в отдалённое, отдельное от всех остальных, небольшое здание. Вдвоём прошли через дверь, когда мужчина остановился и посмотрел на дочь.

– Ты единственный официальный родственник, поэтому только ты имеешь право опознать тела, если ты не можешь, то идентификацию проведут по зубной карте, – грубо и нетерпеливо сказал мужчина. Ему было плевать на смерть сына и бывшей жены, было плевать на чувства дочери, он просто хотел поскорее с этим закончить, желательно, без истерик последней, поэтому он и не сказал ей, о произошедшем, до этого момента, мужчина решил – пусть кто-нибудь другой это сделает.

Глаза девушки расширились от ужаса, когда она осознала, что сказал её, теперь, последний родственник. Она пулей влетела через металлическую дверь, войдя в прохладное помещение. Она хотела доказать им, что они ошиблись или убедиться, что это шуточка её брата. Он любит прикалываться над ней.

Но вместо этого увидела два обезображенных, бледных тела, которые совсем недавно были её семьёй. Девушка оседает на пол и больше не может двигаться. Она не говорит, не плачет. Она просто лежит на столе, между матерью и братом, её больше нет.

========== Истории ==========

POV Джаспер

Уложив Елену я поправляю ей одеяло и собираюсь уходить, как вдруг она крепко сжимает мою руку и умоляюще смотрит на меня. Ей не нужно говорить, чтобы я понял. Я ей нужен сегодня, она не хочет оставаться одна. Скинув обувь обнимаю девушку через толстое одеяло, в которое она укутана и прижимаю покрепче к себе.

– Спасибо, – шепчет Елена и моментально засыпает. Я улыбаюсь, про себя думая, что благодарить меня совсем не за что, мне более чем в радость быть здесь.

Так продолжается больше месяца, она почти не говорит, мало ест и просит меня оставаться рядом каждую ночь, против чего я, в большинстве случаев, не возражаю. Практически каждая ночь сопровождается моей борьбой с её кошмарами, даже изрядная доля позитивных волн не помогает обратить её сны в лучшую сторону, максимум, которого я добиваюсь – отсутствие сновидений вообще.

Каждое утро, видя как она сонно открывает глаза я остро, как никогда, осознаю свою нужду в ней. Её улыбке, её прикосновениях, я нуждаюсь в её поцелуях, нуждаюсь в большем, но, разумеется, я не имею права даже думать об этом, не то, что каким-либо образом давить на девушку.

На дворе конец января, суббота, вчера снегопад покрыл округу пушистым белым одеялом, до этого две недели было вообще сухо, так что мы, с Еленой и Эсми сидим на крыльце, Елена с горячим шоколадом в руках, и смотрим на глобальную битву снежков между Эмметтом, Розали, Эдвардом и Элис. Эм не перестаёт чертыхаться: в Розали он не может по-настоящему кинуть снежок, боится обидеть, а Эдвард и Элис предвидят его действия и успевают уворачиваться.

Елена смотрит прямо на меня, надо же, так увлёкся снежками, что не заметил её, внимательно меня изучающий, взгляд. Резко поворачиваю голову, готовый к тому, что она засмущается и опустит глаза, как обычно, но вместо этого встречаю её задумчивый взгляд, направленный прямо в глаза, а, возможно и глубже.

Девушка игриво щурит глаза и поднимается, делая знак идти за ней. По направлению, которое она выбрала, я понимаю, что она идёт к любимому озерцу в чаще леса, которое сейчас покрыто толстым слоем льда. Хватаю девушку на руки и под её звонкий смех за минуту доставляю её на место. Она легко, чтобы не сломать себе что-нибудь, бьёт меня по плечу и я, усмехаясь, ставлю её на землю.

– Джаспер, – задумчиво говорит девушка, глядя прямо перед собой, балансируя на заледеневшем валуне, – я хочу знать правду! – поворачивает ко мне голову и смотрит из-под опущенных ресниц.

– Вроде бы я ничего от тебя не скрываю, – мягко отвечаю я, догадываясь, к чему она клонит.

– Я хочу знать о твоей жизни до Калленов, Джаспер, – девушка прикусывает губу, зная, как негативно я отношусь к этой теме, но в этот раз я не собираюсь уходить от ответа или менять тему, ведь у меня тоже есть один вопрос, на который она не ответит мне просто так. Пора меняться, правда на правду.

– С одним условием, – глаза девушки расширились и она усиленно закивала. – сначала ты мне расскажешь, что произошло в тот день, когда мы познакомились, – она хмурится, задумавшись над тем, что я имею ввиду, а потом жалобно смотрит на меня. Видимо, откровенничать на эту тему ей не особенно хочется.

– Джас… Ты обещаешь рассказать мне всё о себе, если я расскажу свою историю?

– Разумеется, – убедительно улыбаюсь. Девушка кивает и снова напрягается, я же начинаю волноваться.

– Когда я перешла в новую школу я.встретила старшеклассника, он сейчас в выпускном классе, тогда он был в 9, я же была в 6. Он был красив и как-то притягателен, – она хитро улыбается и смотрит на меня. – высокий блондин, мой типаж. А вот я, глупый ребенок, явно не в его. Полтора года я проходила, пуская по нему слюни, о чём он знал, но не обращал внимания, – даже тот простой факт, что ей нравился кто-то ещё заставляет меня сжимать и разжимать кулаки, чтобы не сломать что-нибудь, например камень или с десяток деревьев, в приступе ревности. – Когда… Когда погибли мама и Влад, а я осталась с жестоким и бессердечным отцом, мне нужно было найти маленький позитивный момент в жизни, что-либо, за что можно зацепиться, и я цеплялась за него. Мы были уже на год старше, однако разницу в статусе и возрасте это не изменило, наоборот, после того, как я лишилась семьи, – по щеке девушки катится слеза, которую я осторожно вытираю. – я стала запуганной, избегала прямых взглядов и общения, совершенно забила на свой внешний вид, отталкивая от себя даже тех, кто раньше со мной дружил, – Елена опускает голову и теребит край куртки. – За месяц до конца 7-го класса я решила взять себя в руки. Ну…относительно. Начала снова подбирать одежду, а не носить месяц подряд один и тот же бесформенный черный наряд, заплетать волосы в причёску, вылезать из бесконечных двоек. И решила, что он мой ключик к нормальной жизни. Он ведь добрый, веселый, – в голосе девушки яд, а в сердце боль, – даже если я ему не нравлюсь, он не обидит меня. Я так думала, – я же напрягаюсь, боясь даже представить, что же он ей сделал. – 3 июня у меня день рождения, учились мы последний день тоже 3-го, так как две недели мая школа не работала, с утра я решила пригласить его на свою мини-вечеринку, он… – она замолчала, пытаясь взять себя в руки, а я даже боялся пошевелиться. – он улыбнулся и сказал, что подумает, а выходя с последнего урока я увидела, что все на меня смотрят и смеются, а он стоит в компании друзей и громко, не замечая меня, высмеивает дуру, решившую его пригласить на свидание, – в её глазах снова слёзы, а мне просто хочется найти этого козла и свернуть ему шею. – сказав, что это чокнутая Ларина из 7”б», его поддержал дружный гогот на весь коридор, мол, как эта замухрышка может даже мечтать о таком, как великий и прекрасный Роман, – я зарычал, а она сжала мою руку, – мне стало так больно и обидно, что я, в слезах, промчалась мимо них, а в спину я услышала смех всех, собравшихся там, громче всех смеялся именно он, – она опускает глаза и несколько минут молча смотрит на наши сплетенные пальцы. – Понимаешь, дело не в нём, не было никакой любви, думаю, даже чувств настоящих не было… Просто… Чёрт, просто… после гибели моей семьи я нашла единственное позитивное чувство внутри меня, зацепилась за него так, что оно стало смыслом моего существования, а в тот день это самое чувство взяли и растоптали в микроскопические осколки и меня вместе с ним. Дело было не в Романе, я просто действительно устала. Но я не хотела кончать с собой, просто сиюминутная слабость, которая, если бы не появился ты, – она смотрит на меня с грустью и благодарностью. – кончилась бы очень плохо.

–Теперь… Теперь я понимаю. Эдвард говорил, что это как-то связанно с каким-то парнем, а я не мог понять, как ты, – я оглядёл её с головы до ног. – такая рассудительная и умная, могла пойти на такое из-за какого-то парня.

Она кладёт голову мне на плечо и мы молча сидим. Минуту, две, пятнадцать. И я понимаю, больше нет смысла увиливать и врать. Пока говорить начистоту.

– Ты всё ещё хочешь знать о начале моей вампирской жизни? – девушка с энтузиазмом кивает и превращается в само внимание, глядя мне прямо в глаза и ловя каждое слово. – Я родился в Хьюстоне, Техас, в 1844 году, – она замерла, очевидно, подсчитывая мой возраст. – В моё время каждый, хоть немного амбициозный, мальчик мечтал о военной карьере. Я же был силён, умел, отважен, все мои качества говорили лишь об одном – я буду великолепным солдатом. Мой отец очень мною гордился, а меня не волновало его мнение. Я хотел быть выдающимся, хотел показать себя. В возрасте 16 лет, почти 17, я пошёл в Армию Конфедерации, я всегда выглядел взрослее своего возраста, к тому же уже тогда, в человеческой жизни, люди редко со мной спорили, что я списывал на личное обаяние и умение говорить правильные слова, – я грустно улыбаюсь. – в общем, когда я сказал, что мне 20 лет, ни у кого не было и мысли усомниться, поэтому уже через неделю я был на войне, о которой грезил практически с младенчества, – Елена хмурится, в её голове явно крутится вопрос, только вот, видимо, прерывать рассказ она совсем не хочет. – Я очень быстро продвигался по службе, обгоняя более опытных, более умелых бойцов, полностью считая это своей заслугой. Ну и, конечно, если ты не заметила, – подмигиваю. – я достаточно харизматичен, – она хмыкает. – поэтому вопросов «как» и «почему» у меня не возникало, я принимал всё как должное, привыкший к тому, что мне всё достаётся проще, чем остальным.

–А ты был тем ещё зазнайкой, – не выдерживая вставляет Елена, заставляя меня улыбнуться.

–Был? – выгибаю бровь, а девушка смеется. – Так или иначе к 20 годам я был самым молодым майором Техаса, и это, если не брать в расчёт мой реальный возраст, – она восхищённо приоткрывает рот, а я от чего-то смущаюсь, что совсем не похоже на меня. – Всё произошло во время первой битвы при Гальвестоне, хотя, это даже битвой назвать сложно, когда подошли минометные корабли северян, я руководил эвакуацией женщин и детей из города. Понадобился целый день на подготовку, а потом я поехал вместе с первой колонной штатских, чтобы проводить из в Хьюстон. Эту ночь, последнюю ночь моей человеческой жизни, я помню очень отчётливо, – я чувствую волнение и страх Елены, страх не передо мной, а за меня. Она уже поняла, что ни одна из наших человеческих жизней не кончалась легко. – Убедившись, что все в безопасности я взял другую лошадь и помчался в Гальвестон: отдыхать было некогда. Едва отъехав от города я заметил трёх женщин. Они шли пешком, и я решил, что это отставшие беженцы. Рассмотрев их поближе я буквально онемел: прекраснее я никого в жизни не видел, белоснежная кожа, идеальные черты лиц. Они все выглядели очень молодо, не женщины, а молодые девушки. Я знал, что они не могли отстать от нашей колоны, таких красавиц я бы запомнил, – я горько усмехнулся. – «По-моему он потерял дар речи» – сказала самая высокая из девушек. Её голос звучал словно колокольчик на ветру. Волосы у неё были светлые, а кожа белая, как фарфор. У второй волосы были ещё светлее, а вот цвет кожи не отличался от предыдущей. «Ммм, – вздохнула она. – Какая прелесть!», – Елена нахмурилась, а я легонько приобнял её за плечи. – Самая маленькая, брюнетка, взяла девушку за руку и быстро заговорила. Голосок у неё был слишком тихий и мелодичный, чтобы звучать резко, но, похоже, именно этого она и добивалась. «Нетти, сосредоточься», – сказала она. Я всегда чувствовал людей и отношения между ними, брюнетка, если сравнивать с армией, была, очевидно, выше рангом. «Кажется, он вполне подходит, молодой, сильный, офицер… – Брюнета замолчала, и я безуспешно попытался заговорить. – А кроме того, есть ещё что-то… Чувствуете? – спросила она остальных. – Он… притягательный.» Я прекрасно помню как мои инстинкты кричали во время их разговора, больше всего мне просто хотелось убежать, но только вот я был воспитан защищать женщин, а не бояться их. Мария, так звали их главную, сказала, что я ей пригожусь и попросила остальных уйти, я ничего не понимал из их разговора, однако страха от этого меньше не становилось. «Как тебя зовут, солдат?», – спросила Мария, стоило нам остаться вдвоем. «Майор Джаспер Уитлок, мэм», – заикаясь, выдавил я, не в силах нагрубить женщине. «Джаспер, я искренне надеюсь, что ты выживешь, – сказала она нежным голоском. – Ты мне нравишься». Она сделала шаг и наклонилась ко мне, словно собиралась поцеловать. Инстинкты требовали от меня бежать, но я замер, не в силах пошевелиться, – Я настолько был поглощён рассказом и воспоминаниями, что не сразу заметил плачущую на моём плече Елену, неловко глядя её по голове, я пытался успокоить девушку, не применяя способности.

– Зачем ты был им нужен? – заикаясь и размазывая слезы по лицу, спросила девушка.

– Армия. Понимаешь, на юге уже много столетий, не прекращаясь, ведутся ожесточенные вампирские войны. Мы, бессмертные, жили там, зачастую, не больше недели. Понимаешь, на севере, особенно в наименее солнечных местах, мы живём как люди, плотно контактируя с ними, но вот на юге вампиры живут исключительно ночью, вампиров много, а еды… – я запинаюсь. – людей, мало – она вздрагивает. – Людей, конечно, много, только вот нам нельзя вызывать подозрений, поэтому вампиры на юге охотятся гораздо реже, чем им хотелось бы. И вот однажды один вампир, по имени Бенито, придумывает способ, как остаться одной группе на огромной территории, это ведь такие возможности: можно охотиться хоть каждый день – он создаёт армию новорождённых, – девушка округляет глаза, а я поясняю: – Никогда мы не бываем так сильны, опасны и жестоки, как в первый год после обращения, в нас всё ещё течёт человеческая кровь, наша собственная, что делает нас идеальными машинами для убийств. Ну, – поправляюсь, – почти идеальными. Мы слишком рассредоточены, агрессивны, неуправляемы и, просто говоря, неадекватны, новорожденные вампиры вообще не могут себя контролировать, поэтому, зачастую, половина армии погибала от рук своих же «сослуживцев». Однако, от мысли создать армию он не отказался, он побеждал раз за разом, создавая ещё больше новорождённых, ведь добрая часть его армии погибала в боях, остальные от схваток друг с другом. Воевать против новорожденного, если не знаешь как – самоубийство. Они очень сильны и буквально могут раздавить противника, уничтожить его, – девушка судорожно вздыхает. – но только они, как я уже говорил, совершенно неуправляемы, полностью во власти собственных инстинктов, поэтому, мало кто из новорожденных Юга жил долго. Когда остальные вампиры поняли, что у Бенито неоспоримое преимущество – они не нашли ничего лучшего, как создавать собственные армии. То, что происходило после, думаю, ты и сама можешь представить – массовые смерти и пропажи людей, сотни мертвых новообращённых, постоянная погоня за властью, когда силы равны. В итоге это всё зашло так далеко, что вмешались Вольтури, – Елена вздрогнула, мы рассказывали ей о них и она приходила в ужас от одной только мысли, что где-то существует древний клан вампиров, несущий ответственность за сохранность нашей тайны. – Если бы не они, южные вампиры давно открыли людям глаза на наше существование. Когда пришли Вольтури, то уничтожили практически всех живущих там вампиров, в наказание провинившимся и назидание остальным. Однако, не все вампиры были уничтожены, так же как и далеко не все отказались от мысли создать армию. Только теперь это было иначе, новорожденных обучали борьбе, заставляли скрываться, мы вели себя осторожно и скрывались, как только могли. Теперь выбор вампиров в армию был более тщательный, они не обращали кого попало, поэтому Марии, как главе одной из Южных армий, очень понравился я – молодой, сильный майор армии. Спустя два дня началась моя новая жизнь.

– Почему… – неуверенно начала Елена, – Почему мне никто не говорит, что происходит между укусом и полным обращением?

– А зачем тебе это знать? Если ты когда-нибудь примешь решение стать одной из нас – мы поделимся, а сейчас… Не думаю, что тебе стоит об этом думать, – девушка пожимает плечами, мол, не знаю, но в итоге кивает. А я думаю, какую часть дальнейшего стоит ей рассказать, чтобы не запугать до смерти, в итоге решаю, что говорю правду и ничего кроме правды. – Мария натаскивала нас лучше, чем остальные, когда мы делали успехи. нас награждали…

– Как? – Чёрт, Елена.

– Ммм, – я застонал, подбирая нужные слова. – высшей наградой была ночь с женщиной, – она непонимающе хмурится. – очаровать, переспать, убить, – сказать я как можно быстрее, не желая растягивать эту часть рассказа. Глаза Елены расширились от ужаса, когда она поняла, о чём я говорю. – Я часто делал успехи, – ещё тише добавляю я, чувствуя исходящий от Елены ужас. – Так прошло не одно десятилетие, как и в человеческой армии, я делал успехи и очень быстро достиг вершины своей карьеры. Мария всегда замечала мою особенность сходиться с людьми, умение ими управлять, хотя я всё ещё не понимал, что это дар, а не просто врожденная черта, поэтому, вскоре, я был назначен главным по тренировке и последующему уничтожение новорожденных, – она снова сжалась. – Понимаешь, когда новорожденный период проходил, эти вампиры больше не были нужны их создателям, создавались новые вампиры и так по кругу. Со временем, то ли от моих умений, то ли от способностей, а, может, просто так Мария очень привязалась ко мне, я же считал её центром своей вселенной, – даже полная погруженность в мрачные времена моего прошлого не может заставить меня не улыбаться, когда я чувствую жгучую ревность, исходящую от сидящей рядом девушки. – Я не знал другой жизни, понимаешь? По тем временам наша армия была просто огромной, а под моим руководством бойцы были опытнее остальных. Окрыленная победами Мария стала жадной, ей хотелось больше власти, больше территории. Со временем война затихла, но не прекратилась, основными причинами теперь являлись месть и раздоры, а не борьба за территорию. Прошло какое-то время и новорожденные, как и люди, перестали для меня что-либо значить, всего лишь пешки в нашей игре. Год за годом моя жизнь была чередой бесконечной жестокости, войны и смерти, – Елена снова всхлипнула, жалея меня. – Через несколько десятков лет я подружился с новорожденным по имени Питер, который, как и я, успешно выживал там, где остальные не держатся и года. Он был, как это сказать, более правильным, разумным. Он не любил драться, хотя у него всегда неплохо получалось. Всё шло хорошо до момента очередной чистки, ставших бесполезными, новорожденных. Среди них была половинка Питера – Шарлотта, когда я вызвал её, Питер словно с цепи сорвался, он приказал ей бежать и последовал собственному совету. Разумеется, я мог бы их догнать и уничтожить, да только вот это было последним, чего я хотел, так что я оставил всё как есть. Мария была в ярости и это послужило первым шагом к её желанию уничтожить меня, как бы полезен я не был. Разумеется, у меня не оставалось выбора, кроме как убить её, единственного союзника, смысл моей жизни, – Елена выдернула свою руку из моей, а я снова не смог сдержать улыбку. – но это было совсем не просто. Понимаешь, мы прожили рядом примерно столько же, сколько Карлайл и Эсми. Разумеется, между нами и близко не было таких чувств, между нами была жажда крови и войны, но не любовь, в состояние вечной войны не построить крепкой связи. Примерно через пять лет, тайком, меня навестил Питер и рассказал о совершенно другой жизни, о которой раньше я и понятия не имел. Жизни без войны. Он рассказал, что они с Шарлоттой перебрались на север и, даже встречая другие кланы, они ни разу не вступали в бой, расходясь мирно, а иногда даже оставаясь друзьями, – я грустно улыбаюсь воспоминаниям. – Он предложил мне последовать за ним и я, с радостью, согласился. Я был готов и хотел этого, хотел жизни, не войны. Я не хотел убивать Марию, но и сожаления, оставив её, не испытывал.