Текст книги "Шутки судьбы (СИ)"

Автор книги: aleswit

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Доктор Каллен недоверчиво посмотрел на меня, а на его губах заиграла улыбка – искренняя и счастливая.

– Ты не пожалеешь, – сказал доктор Каллен, обнимая меня за плечи.

Сомневаюсь, что можно жалеть о чём-то больше, чем я жалела о жизни, которая у меня была ДО.

Карлайл, а именно так доктор попросил меня называть его (что получилось далеко не с первой попытки), рассказывал мне о своей…моей семье. О любящей жене Эсми, для которой каждый приёмный ребенок, как родной. О всех своих детях: талантливом музыканте – Эдварде, семейном механике и красавице – Розали, о её родном брате, Джаспере, который, в данный момент, гостит у родственников на Аляске, о любящем, веселом муже Розали – Эмметте, о неугомонной, самой младшей – Элис.

Я слушала это и не могла перестать улыбаться, в то же время чувствуя, что делаю всё правильно.

Но самое страшное, как мы думали, ждало впереди: вынудить отца отказаться от родительских прав. Он пил, не занимался мною, мог не замечать, что я пропадаю на несколько дней, не говоря уже о том, что каждое второе утро в его постели просыпалась новая пустоголовая любительница его кошелька, годящаяся мне в сёстры, так что через суд лишить его родительских прав было бы не сложно. Но только вот до суда всё это доводить не хочется.

Но всё оказалось не так. За одну встречу им удалось решить этот вопрос: он без лишних вопросов согласился отдать дочку абсолютно чужим людям. Но с одним условием: они подписывают договор, в котором Каллены назначаются моими опекунами, в то время, пока отец «в разъездах», взамен я подписываю отказ от наследства (что я сделала с огромным удовольствием), но официально я остаюсь его дочерью.

Видимо, для статуса невыгодно сбывать родную дочь в чужие руки.

Увидев, что я опять витаю в облаках, Розали мягко меня обнимает за плечи, я же кладу голову ей на плечо. Мы успели очень сблизиться за последние недели.

Не смотря на её очевидное превосходство, она никогда не ставила себя выше меня. Заботилась и помогала. Понимала меня так, как никто не мог понять. Она была красива, хоть с утра, хоть посреди ночи, всегда с идеальной прической, с идеальной фигурой, с лицом, на котором не бывает макияжа (можно подумать, она в нём нуждается).

Но не смотря на её невероятную, неземную красоту, я не испытываю к ней ревности или зависти. Она мне как сестра и так же она относится ко мне. В последнее время она всё чаще оставалась в моей палате допоздна и мы говорили…обо всём.

Розали Хейл, показавшись сначала чопорной и надменной, оказалась самым тёплым и дружелюбным человеком, которого я встречала. Она относилась ко мне с такой добротой, что, порой, стоило ей уйти, я начинала плакать, думая, неужели, я действительно этого заслужила?

Стоит заметить, что так ко мне относились все члены семьи, которых я успела узнать. После известия Карлайла моя палата практически никогда не пустовала.

День за днём я узнавала их, не замечая, как искренне начинаю считать их своей семьёй… Настоящей семьёй.

Я любила их всех. Любила огромного мишку Эмметта, который своими шутками раз за разом заставляет меня, абсолютно спокойную к подобным вещам, девушку, краснеть и смущаться. Что, разумеется, заставляет его выдавать ещё десяток острот.

Эсми, которая смотрела на меня с тем материнским обожанием, по которому я скучала. Я видела, что она готова сделать для меня всё. И было приятно знать, что если я простужусь, она точно будет рядом каждую минуту, меряя температуру и готовя горячий чай.

Эдварда, который иногда садился и играл мелодии собственного сочинения, которые брали прямо за сердце и не отпускали долгими часами. От одним хотелось плакать, от других улыбаться. И раз за разом я поражалась, неужели, действительно можно действовать так на человека только музыкой?

Элис, которая своей неугомонностью напоминала ураган. Не смотря на то, что девушка старше меня на 6 лет она такая же низенькая и худенькая, но при этом напоминает торпеду, если ей что-то взбредет в голову. Вот и сейчас, разбирая вещи, я с содроганием представляю масштабы вечеринки, которую закатит Элис по случаю моего прибавления к семье.

И, конечно, Карлайла. Красивого, молодого, но настоящего отца. Главу семейства. Он очень умен и мудрости ему не занимать. Каждый раз, когда старший Каллен мне что-то говорит я чувствую себя пятилетней девочкой. Сложно поверить в то, что этот молодой доктор является главой такого большого семейства, и, одновременно, просто, стоит лишь немного узнать его.

Меня выписали из больницы, так как, откровенно говоря, делать мне там больше было нечего, но, не думаю, что мой добрый доктор-надзиратель ослабит контроль в ближайшее время.

Приятно. Приятно быть нужным, приятно, когда о тебе заботятся. Я уже и забыла, какого это.

Единственный член семьи, с которым я пока не встречалась – Джаспер Хейл. Родной брат-близнец Розали. Честно говоря, мне не терпится его увидеть, во-первых, потому что он единственный Каллен, которого я ещё не видела, во-вторых, каждый раз, когда я о нём спрашиваю, моя семья начинает переглядываться и многозначительно улыбаться, ну и в-третьих, очень уж хочется посмотреть на мужскую версию совершенной Розали.

Джаспер должен приехать через пару месяцев, чего я с нетерпением и непонятным мне волнением очень жду.

Эсми садится рядом со мной с другой стороны кровати и берет меня за вторую руку.

– Если хочешь отдохнуть, солнышко, ложись, поспи, – она мягко проводит рукой по моим волосам. Приятно.

– Хмф, не очень хочется нарываться на проблемы в первый же день пребывания здесь, – я улыбнулась на растерянный взгляд Эсми, в то время, когда Роуз прекрасно поняла, о чем я, – Элис! – картинно вздохнув, уточнила я.

Эсми мягко потрепала меня по голове и тихо засмеялась.

– Да уж, видимо придётся потерпеть, а то, боюсь, и я потом не оберусь проблем.

Тут же, как по мановению волшебной палочки, в проеме возникает Элис улыбаясь во все 32.

– Кто-то сказал моё имя?

– Просто с нетерпением жду вечера, – улыбнулась я, заставив сестренку буквально засиять от счастья.

Это передалось и мне, пока мы спускали по лестнице, я поняла, что хочу смеяться, хочу танцевать. Я счастлива.

Новая жизнь. Второй шанс. Мой белый лист

========== Каллены ==========

POV Елена

Дни сменяли друг друга и, незаметно для меня, лето подходило к концу.

За всё это время я ни разу не пожалела о принятом мною решение. День за днём я привыкала к Калленам всё сильнее.

Больше всего мне нравилось то, что все мои «братья» и «сестры», будучи гораздо старше меня, никогда не говорили со мной, как с ребенком. Меня впервые стали принимать как равную. Это приятно, очень приятно.

Так как я выросла в семье матери-одиночки, воспитывающей двух детей, я никогда не купалась в деньгах, более того, зачастую перед нами вставал выбор: новая обувь или еда. Оказавшись у отца я начала испытывать отвращение к его образу жизни, тому, как он мог потратить то, на что мы жили бы два месяца, на один ужин или бутылку дорогого коньяка, поэтому, взбунтовавшись, я не брала у него ни копейки.

У меня были деньги, оставленные мамой, поэтому я могла себе это позволить. Хотя, и безбедной мою жизнь не назовёшь, тяжело заботиться о себе, когда сможешь работать только через несколько лет, поэтому приходилось быть экономной.

Каллены так же не знали ни в чём нужды, но в то же время редко бросали деньги на ветер. Одежду, которую они больше не носят, отдавали на благотворительность, еду покупали всегда натуральную, качественную, но по нормальным ценам, а не в популярных магазинах, где качество еды такое же, а два дополнительных нолика в цене появляются за счёт популярности магазина.

Лично слышала не раз, как, собираясь в гостиной отца, люди обсуждали преимущество популярных сетей магазинов. Главное, преимущество, разумеется, было в том, что «бедняки не могут себе это позволить», что показало мне истинный смысл этих огромных цен: потешить самолюбие людей без мозгов, но с кошельком.

Живя с отцом я искренне думала, что ненавижу деньги. Сейчас, не имея никаких проблем с тем, что Роуз и Элис сделали меня своей барби, ежедневно наряжая меня в дорогие дизайнерские вещи, я поняла, что отвращение и ненависть были не к деньгам, а к нему.

Разумеется, он имеет право жить как хочет, но только вот проблема в том, что я помню, как жили мы с мамой и братом, так же как и помню полное отсутствие материальной помощи от него. Отсюда, полагаю, и злость. Он жил, не зная нужд, когда мы едва сводили концы с концами.

Хотя, всё же в чём-то мы, с моими новоиспеченными сестрами, расходились во взглядах. Я была согласна на дорогие, качественные вещи, была согласна быть полноразмерным пупсом, но меня категорически не устраивало правило Элис «один раз одела и выкинула».

С трудом, не за один день, но мне удалось её уговорить на компромисс: я могу носить одно и то же сколько хочу, но не два дня подряд и меняя детали, например: не одевать одни и те же джинсы с одним и тем же пиджаком, или одно и то же платье с теми же туфлями.

Это, более менее, устроило нас всех. Девочки всё ещё могли придумывать мне всё новые образы, в то время, как я не чувствовала себя растратчицей.

Мы жили в небольшом отдалении от города, при этом находясь в паре минут езды от него.

Воздух казался таким чистым, будто цивилизация находится за тысячи километров, поэтому я очень любила гулять.

От дома шла небольшая тропинка в хвойный лесочек, который заканчивался небольшим карьером с чистой, прозрачной водой. Мы часто там бывали, чаще всего со мной ходили Розали и Эмметт, который бесстрашно торпедой влетал в воду и нырял так долго, что я начинала пугаться.

Но в то же время, находясь в районе седьмого неба от счастья, я не могла не замечать странностей моей новой семьи.

Началось всё с их глаз. Такие светлые, неестественно золотые, при этом абсолютно идентичного цвета. Я никогда не видела подобных глаз, а тут сразу шесть пар под одной крышей. И это несмотря на то, что цвет их волос варьировался от темно-каштанового до платинового блонда.

Хотя, больше всего, конечно, смущал тот факт, что они не приходятся родственниками друг другу. Я как-то даже предположила глупую мысль, что доктор Каллен по всему миру собирал себе детей по цвету их глаз, но тогда я, со своими серыми, категорически не вписываюсь в эту картину.

Конечно, эту мысль я сразу отмела, однако думать об этом не перестала. Особенно, когда увидела, что глаза их не всегда одинаковые.

День за днём у всего семейства глаза становились всё темнее, а потом, у каждого из них появлялись «неотложные дела», из-за которых они пропадали на день-два, возвращаясь обратно с глазами светлее, чем когда-либо до этого.

И так раз за разом, признаться, один из самых страшных моментов был, когда Эдвард не уезжал на протяжение почти трех недель и его глаза стали черны как уголь. Он старательно прятал их от меня на протяжение нескольких дней, не смотря на меня вообще, однако, однажды, видимо, случайно, поднял их на меня.

Не знаю почему, но мне стало так страшно, что я убежала к себе и проплакала полночи, на утро Эдварда уже не было.

Кстати, о страшных моментах… Самый страшный был, когда моя болтливая, любимая сестренка, сидя в гостинной рассказывала о идеях нового оформления гардероба для каждого, как это ни странно, но даже Карлайл и Эсми полностью доверяли ей в этом вопросе.

Она весело тараторила что-то, как вдруг замерла, словно перестав дышать, её рот открылся, а взгляд потерял всякую осмысленность, я подбежала к Элис и начала её тормошить, в то же время отмечая, что никто другой не испугался, словно всё так, как должно быть.

Роуз увела меня в комнату и пыталась успокоить, говоря что-то о том, что с Элис такое бывает, мол, рассредоточенность внимания и прочее, чему я не поверила, пока не увидела улыбающуюся Элис на пороге моей комнаты.

Она извинилась за то, что напугала меня и подтвердила историю Розали.

Почему-то я ей не поверила.

В дальнейшем я не раз успевала замечать, что Элис впадала в подобный ступор, но меня тут же кто-то пытался отвлекать, а то и вовсе уводить из комнаты.

Так же, помимо глаз, их очень роднила красота, каждый был уникально прекрасен, но в то же время, несмотря на отсутствие общих черт, они были очень похожи. Сколько я не ломала голову, думая, в чем именно их схожесть, так и не поняла.

В общем итоге я пришла к выводу, что похожи они точенностью своих черт, словно каждое лицо было выточено искуснейшим скульптором на прекрасном мраморе.

При этом они были смертельно бледны, словно покрыты белоснежной пудрой, которой, разумеется, ни один из них не пользовался.

Спустя несколько дней пребывая в доме Калленов я обратила внимание ещё на одну странность: Эсми готовила для всей семьи, только вот при мне никто ни разу не ел. На следующий же день, после того, как я отметила это, вся семья дружно начала собираться на завтраки и ужины, что меня насторожило не меньше, чем отсутствие аппетита.

Главным развлекающим этой семьи был, конечно, Эмметт. И если иногда мы все смеялись, то иногда он шутил непонятно для меня, зато очевидно, понятно для других. Только вот юмора они явно не видели в этом, потому что чаще всего после таких шуток на него смотрело пять пар злых, а где-то даже «убивающих» взглядов.

Один из таких разов был, когда я спросила, собирается ли возвращаться последний Каллен домой.

– Не волнуйся, солнышко, у тебя будет чуть ли не вечность, чтобы узнать Джаспера настолько близко, насколько пожелаешь, – он громко засмеялся и начал двигать бровями, когда ему прилетел громкий подзатыльник от Эдварда.

Другой раз, когда я всё-таки решилась спросить про цвет глаз.

– Это что-то вроде семейного, вот поживешь с нами лет 5 и сама не заметишь, как побледнеешь, а глаза поменяют цвет.

Такими раздраженными Калленов я не видела ни до, ни после. Мне даже показалось, что Роуз зашипела на мужа.

И, клянусь, иногда я практически уверенна, что Эдвард знает, о чём я думаю. Несколько раз он отвечал на вопросы, которые я не задавала вслух, после чего уверял, что я их всё-таки озвучила. Иногда, видя, как меняется его лицо, пока я размышляю о тайнах семьи Калленов, я действительно подозреваю у него способности телепата. Тот факт, что после того, как эта мысль промелькнула у меня в голове, он перестал показывать эмоции при мне вообще, только укрепил мои подозрения.

Однажды я напрямую спросила что они скрываю и попросила не лгать, отвечая.

– Мы не хотим тебе врать, поэтому, скажем прямо – ты не готова об этом узнать. – Карлайл заглянул мне прямо в глаза, будто пытаясь меня убедить в том, что он говорит искренне.

– Как только ты будешь готова, – мы тебя посвятим, а пока старайся не думать об этом – мягко добавил Эдвард.

И я им поверила, стараясь не думать, но не в состоянии не замечать всех их странностей.

========== Возвращение блудного сына ==========

POV Джаспер

Аляска. Время течет слишком медленно, каждый день тянется подобно вязкой карамели с одним единственным смыслом – звонок в 18:00 из дома.

Большую часть времени я смотрю в телевизор, в потолок, в стены, в общем куда угодно, хотя, особой разницы и нет, куда смотреть, всё равно перед глазами пелена, не позволяющая чётко увидеть окружающий мир.

Прошло больше двух месяцев с моей самоссылки сюда. Это решение далось нелегко, но я знаю, что оно единственное верное.

Разумеется, я недостаточно самоотвержен, чтобы провести тут последующие 5 лет, да и терпения мне явно стало недоставать. В этом и заключалась проблема, я знал, что вывалю на девушку всю правду о вампирах, видениях и своих чувствах в первую же неделю.

Поэтому, собравшись на семейный совет, мы приняли решение – я на пару месяцев должен исчезнуть из дома, пока Елена не будет готова услышать правду.

И вот, очередной день, проведенный в ожидание звонка из дома. Я, как всегда, надеюсь на разрешение возвращаться, тем более она очень четко понимает, что мы не обычные люди.

Эдвард говорил, что однажды она даже подумала «они кто угодно, но не люди», не говоря уже о том, что она первый человек, помимо Карлайла, кто смог понять о его телепатическом даре, что не могло не насторожить Эдварда.

Кейт и Таня с нескрываемым любопытством разглядывают меня, ну конечно, я не часто тут бываю, а если и бываю, то не один. Поэтому, разумеется, моё появление на пороге и объявление, что я буду жить здесь ближайшие несколько месяцев, не на шутку удивило их.

Конечно, они были рады меня видеть, даже радовались возможности пообщаться побольше, да наедине. Однако их радость быстро сменилось интересом и любопытством. Как бы я не старался (а я, честно говоря, не очень то и старался), я не мог обмануть своих друзей, не мог заставить их поверить, что ничего такого не случилось, но и правду рассказать не мог.

Я ждал. Ежедневного звонка, отчета о прошедшем дне, о том как дела у Елены. Но больше всего я ждал, когда меня, наконец, позовут домой.

Так и проходил день за днем. Ожидание, смотрение в одну точку, поддержание разговоров, смысл которых я с трудом понимал, иногда охота.

Мои глаза перемещаются к часам, понимая, что до звонка осталось 2 минуты я встаю и выбегаю из дома, недалеко, но достаточно для того, чтобы разговор не могли услышать даже самые чуткие уши. Сначала они обижались, но, видимо, в итоге осознали, что это ничего не изменит и решили не обращаться внимания на это, как и на многое другое, за что им спасибо.

18:00. Чувствую вибрацию в кармане и усмехаюсь. Пунктуальность – это семейное.

– Роуз, – едва успев поднести телефон к уху, приветствую сестру.

– Джааааспер, – нараспев, с очевидной улыбкой в голосе, поприветствовала Розали. Мне это не понравилось. – Угадай, какие у меня для тебя новости?

– Не имею ни малейшего понятия, – пробурчал я, понимая, если я озвучу своё самое смелое предположение, то очень разочаруюсь, оказавшись неправ.

– Всё ты знаешь, Джасси, – хихикнула Роуз, когда я зарычал. Ненавижу, когда меня так называют. – Ты возвращаешься ДОМОЙ! – на последних словах блондинка взвизгнула, я чуть было не последовал её примеру, попутно захотев запрыгать от радости.

Воображение нарисовало меня, визжащего голосом Розали и прыгающим как долбанутый о дерево зайчик. От этой картинки у меня вырвался нервный смешок. К моему ужасу, этот смешок превратился в полуистерический смех.

Да уж, Джаспер, ты свихнулся.

– Джаспер, ты там в порядке? Или окончательно мозги потерял от такой новости? – скептически спросила Роуз, но в её голосе слышались смешинки.

– Не уверен, – и это чистая правда. – Когда мне приезжать?

– Как только сможешь. Она последние три дня конкретно в мистику углубилась, всё ходит от компьютера в библиотеку и пытается найти определение нам

– И как, успешно? – очень сомневаюсь в этом, мы мало подходим под типичное описание вампиров.

– На самом деле тема вампиров в её исследованиях всплывает чаще всего, – в голосе сестры слышится примись восхищения, действительно, мало кто действительно может самостоятельно подобраться к разгадке о нас. – Поэтому, тебе лучше и приехать как можно быстрее, на ближайшие несколько дней мы её отвлечем, но всё же, будет лучше, если мы расскажем её всё начистоту, сами…

– Чем если она поймёт всё сама и будет считать нас кровососущими демонами, да и к тому же лгунами, – закончил за неё я.

– Именно! – вздох. – Когда тебя ждать?

– В самое ближайшее время, пойду забронирую билеты и соберу вещи. До конца недели точно буду, – до конца недели, боже.

Я скоро увижу её.

– Отлично. Любим, скучаем и ждём! – Розали заканчивает разговор из раза в раз одними и теми же словами, чем каждый раз заставляет меня улыбаться. – Пока братец, скоро увидимся.

Я повесил трубку и сделал абсолютно бесполезный, но, почему-то, необходимый вдох. Я скоро буду дома. Я скоро увижу её.

Влетев пулей в дом я на скорости, под удивленными взглядами пяти вампиров, схватил ноутбук одной рукой и начал паковать вещи второй. Так, рейс до Нью-Йорка через час, оттуда еще через полтора часа после прибытия рейс до Москвы, а там уже сразу же самолёт до Санкт-Петербурга. Отлично.

– Был рад повидать, увидимся! – бросил на прощание я, и не дав никому ответить унесся к аэропорту.

Да уж, так себе из меня гость. Приехал без предупреждения, просидел угрюмый в углу несколько недель, уехал, толком не попрощавшись. Надо будет по-нормальному к ним заехать, как только жизнь станет постабильнее.

Уже через 30 минут я стоял и ждал посадки, нервно постукивая носком кроссовки по полу. С каких пор я нервно стучу ногой?

Объявили мой рейс. Наконец-то.

Всю дорогу я сидел неподвижно, не моргал, не шевелился, после того, как, посмотрев на меня, мой сосед пришёл в откровенный ужас, я решил, что стоит вести себя чуть человечнее и, ценой огромных усилий, начал моргать и делать банальные движения, вроде: поправить волосы, пошевелить ногой и прочего.

Следующие два перелета не отличаются от первого.

Выходя из аэропорта сразу вижу знакомую белую бугатти Розали.

Блондинка прыгает мне на шею и я крепко её обнимаю, не думаю, что когда-либо был так рад её видеть, но нервы берут верх и, сев в машину, я тут же включаю радио, работающее на любимой волне Роуз.

I don’t wanna live

I don’t wanna breathe

Unless I feel you next to me

You take the pain I feel

Waking up to you never felt so real

Я с недоверием кошусь на радио.

I hate living without you

Dead wrong to ever doubt you

But my demons lay in waiting

Tempting me away

Oh how I adore you

Oh how I thirst for you

Oh how I need you.

Так, с меня хватит. Я выключаю радио и слышу смешок Розали.

– Она знает, что я еду?

– Ммм, мы сказали, что ты скоро будешь дома, но точную дату не называли, – поджала губы блондинка.

– Как она вообще?

– Нормально, но не может успокоиться, ища подтверждения тому, кто мы есть.

– И как, нашла? – я хмыкаю.

– Мы приспустили занавесу, чтобы больше не лгать ей, но это ей только больше запутало, так что ты вовремя.

– Как думаешь, мне потребуется мой дар?

– Думаю, – улыбается Розали. – тебе он потребуется, чтобы успокаивать шесть нервных вампиров, а не одну маленькую девочку, полностью лишенную чувства самосохранения, – я чувствую раздражение и понимаю его причину.

Мне, как и Розали, хотелось бы, чтобы её чувство самосохранения работало достаточно чётко, чтобы понимать – от вампиров нужно бежать как можно быстрее и как можно дальше, однако, то, что она так не поступила меня крайне радует, и не меня одного.

Дальше мы едем в полной тишине, с каждой минутой обстановка в машине становится всё более и более напряжённой, а под конец я уже физически ощущаю нервозность сестры, перемешанную с моей собственной.

Вот и дом. Мы переглядываемся. Время пришло.

Мы слышим, как в доме становится тихо. Все, находящиеся внутри вампиры резко перестают дышать и остаётся только один источника звука в общей комнате на втором этаже, тихое шуршание страниц, равномерное дыхание, спокойные удары сердца. Я слышу, как она вздыхает и перекладывает ноги с пола на диван, на котором сидела, видимо, не обращая внимания на гробовую тишину и пять статуяподобных вампиров.

Розали ободряюще сжимает мою руку, как бы говоря: ты знаешь, всё будет хорошо, прекращай волноваться и иди на встречу судьбе.

Я медленно покидаю машину и маленькими шажками, медленно даже для человека, иду в дом. Розали обгоняет меня и идёт на второй этаж, где собралась вся семья. Я чувствую радость, исходящую от девушки и невольно ревную к тому, как сильно Елена привязалась к Роуз.

Собрав всё своё мужество я преодолеваю последние ступеньки. Вот и проход в общую комнату, только ноги почему-то не слушаются. Несколько вздохов, боже, весь дом пропах ею, самый потрясающий из всех возможных запахов, и, что безумно радует, совсем не зовущий меня перекусить его обладательницей.

– Я приехала не одна, – радостно сообщила Розали, и только вампиры чувствовали напряженность, скрывающуюся под улыбкой.

– Правда? И кого же ты привела? – сощурив глаза улыбнулась девушка. Она красива, не обычно, банально красива, а скорее интересна. А глаза в этом свете кажутся не серыми, а почти голубыми, но как будто покрытыми дымкой. Красивая. Я смотрю на Елену, зная, что при всём желание она не сможет увидеть меня. Я соскучился по ней. До этого момента даже примерно не понимал насколько сильно и это с учётом того, что я с ней даже ни разу не разговаривал.

– Возвращение блудного сына, – хмыкнула Розали, посмотрев на родителей.

– Джасси вернулся! – радостно вскрикнул Эмметт, не смотря на то, что он давно знает, что я здесь.

– Слава богу, дома, – выдохнула Эсми, а вот это искренне. Ей тяжелее всех, когда её названные дети уезжают из дома.

Время пришло. Я делаю последний судорожный вздох и вхожу в комнату. Распахиваю объятия и в них тут же оказывается Эсми. Следом обнимаю Элис, Эмметта, Карлайла и Эдварда.

В попытках не смотреть на Елену я преуспеваю, только вот от её эмоционального фона не убежать.

Удивление. Поражение. Недоверие. Злость. Ярость. Боль.

Вот чёрт, это мне не нравится.

Я поднимаю на неё глаза и улыбаюсь самой обворожительной улыбкой.

– Привет, я Джаспер, – протягиваю ей руку, – кажется, мы не были официально представлены.

Она молча смотрит на мою руку, внутри неё закипает злость, у Эдварда между бровями пролегла складка, а я пытаюсь себя вести непринужденно.

Елена встаёт и все вампиры снова перестают дышать. Стоя вплотную ко мне она выглядит так, словно сейчас меня ударит. Зная, что это кончится, как минимум, тяжёлой травмой для неё, я делаю шаг назад.

Она резко идёт мимо меня в свою, когда-то мою, комнату. А я не могу думать ни о чём, кроме обвинения в её глазах и закипающие в них слёзы.

Что же я сделал не так?

========== Вампиры ==========

POV Елена

Понимаю, что повела себя глупо, как ребенок, но не могу ничего с собой поделать, обида и злость на него, на себя, сжигают меня изнутри.

Мне стыдно и неприятно за себя, за свою глупость. Я действительно поверила, что они приняли меня в семью просто так, без каких-либо причин, а причина оказалась проста и банальна – жалость. Неудивительно, что добрый доктор и жена решили «удочерить» маленькую девочку, которую их сын спас после попытки суицида.

Глупая.

Но в то же время мне не хотелось верить, что это единственная причина, я же видела, как они искренне заботились обо мне, видела их доброту. Это не может быть просто жалость. Или может?

Я окончательно запуталась, потерялась в океане мыслей и чувств настолько, что не хотела никого видеть. Не позволю никому влиять на мои мысли до тех пор, пока не пойму, что на самом деле думаю. Впрочем, скорее всего, я не одна в своей голове.

Эдвард, убирайся.

В том, что он слышит, я уже даже не сомневалась, как и в том, кем является эта семья.

Беру в руки книгу и, смаргивая слёзы, пытаюсь читать, прочитав три страницы за час, понимаю, насколько бессмысленны эти попытки, откладываю книгу и смотрю в потолок. Что же мне делать?

Ближе к вечеру в животе начинает урчать, но моя гордость не позволяет мне спуститься к ужину. Лучше буду голодной.

Глупо? По-ребячески? Ну, я и есть ребенок, имею право не быть разумной. Имею право обижаться и сидеть в своей комнате столько, сколько захочется.

В своей комнате… Ещё с утра я чувствовала её своей, а сейчас… Не знаю. Чужая. Временное пристанище. Я могу оставаться здесь столько, сколько захочу, но она не будет моей, так же как и Каллены. Я могу их любить, но они никогда не станут моей семьёй.

В глазах предательски защипало и, перестав себя сдерживать, я разрыдалась, громко, искренне, так, как не плакала уже почти год.

Близится полночь, мой живот гудит от голода, а сердце от тоски. Уйти, пока все спят или подождать утра? Наверное, будет не вежливым не попрощаться, но прощаться будет больно, особенно, учитывая, что я не хочу уходить.

Тихий стук в дверь заставил меня подпрыгнуть на кровати.

– Можно войти? – мягко спросил голос Джаспера.

– Это твоя комната, делай, что хочешь, – сказала я гораздо грубее, чем планировала.

Однако, это было правдой – эта комната когда-то принадлежала Джасперу. Когда я сюда переехала и мне сообщили, что отдают мне чужую комнату, я была категорически против, не согласная с тем, что из-за меня комнаты лишится кто-то другой, однако, меня успокоили, сказав, что комнат ещё полно, а Джаспер давно хотел перебраться в другую комнату, на противоположной стороне дома, мол, вид из окна (который был на самом деле потрясающим) его раздражал.

– Это твоя комната, – медленно, четко выговаривая каждое слово, сказал Джаспер, однако, приглашение войти всё-таки принял.

Я всячески старалась не смотреть на него, не хотела показывать свою слабость, не хотела, чтобы он видел мои опухшие глаза. Только не он, он и так видел меня в момент величайшей слабости в моей жизни. Однако, когда моя кровать прогнулась под его весом, я невольно подняла глаза и впервые, по-настоящему, без состояния полубреда и лекарств, посмотрела на блондина. И тут же моё сердце предательски пропустило несколько ударов, после чего понеслось так быстро, что я практически его слышала.

Джаспер был красив, это бесспорно, но его красота не была такой как у Эдварда или Карлайла, он выглядел жёстче, уверенней, черты лица казались четче, особенно сейчас, когда он, очевидно, напряжён. Глаза, те самые, невероятно красивые, самые лучшие глаза, неестественного, хотя уже и привычного, цвета растопленного золота, у него были светлые, волнистые волосы, спадающие практически до плеч, а одна, выбившаяся прядь, падала на лицо, руки страшно зачесались, так хотелось убрать эту непослушную прядь волос, провести руками по скуле, пухлым губам…

Я резко покраснела и опустила глаза, однако не могла не заметить лёгкую, но полную самодовольства улыбку на красивом лице. Чёрт, они все здесь телепаты? От этой мысли я краснею ещё больше и закрываюсь с головой одеялом, как же стыдно…

– Елена, – никогда ещё моё имя не звучало так красиво, – посмотри на меня, пожалуйста, – голос, которому хочется подчиниться, попроси он тебя заглянуть в глаза или же спрыгнуть с крыши особняка Калленов. – пожалуйста, – Вкрадчиво повторяет он, наклоняясь на какой-то миллиметр ко мне.

Не в силах противиться его просьбе я вылезаю из-под одеяла и смотрю из-под ресниц, он ободряюще улыбается и я действительно чувствую себя приободрённой. Расправляю плечи и чуть увереннее смотрю на него, стараясь избегать глаз, зная, что снова потеряю суть собственной мысли. Джаспер протягивает мне поднос и я вижу на нём полную тарелку моего любимого мяса, приготовленного по итальянскому рецепту, горячий шоколад и кусочек яблочного пирога, невольно улыбаясь я протягиваю руку и, не дотрагиваясь до молодого человека, беру поднос у него из рук.