Текст книги "Театр военных действий (СИ)"
Автор книги: Алена 220
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– А если бы все случилось иначе? – внезапно спросил Учиха. – Как ты думаешь… вот если бы отец нас не выследил и не отвел в Убежище… мы бы не познакомились и продолжили враждовать… как бы тогда было?
– Было бы, как раньше, – Тобирама поморщился, представляя такую картину. – Мы бы воевали, ненавидели и убивали друг друга… возможно, ты и Хаширама в тайне продолжили бы дружить – он упрямый, и ты не лучше. Но это бы хорошо не закончилось, особенно, если бы погиб Изуна. Погибни я, конечно, было бы не лучше, но мой брат из тех, кто больше думает о будущей жизни, чем о прошлых потерях. Погоревал бы, и с новой решимостью принялся строить свою мечту. А ты…
– Ты прав. Погибни Изуна, и я бы мог сотворить нечто безумное. Я рад, что вы оба живы.
– А уж я-то как рад… – Тобирама усмехнулся, представляя, каким бы мог стать, если бы не случай…
Несомненно – хорошим шиноби. Умным и сильным, подозрительным и коварным. Безмерно преданным брату, любимому больше клана. И ненавидящим Учих всей силой своего сердца. Он не узнал бы ни заботливого Мадары, ни веселого Изуны, ни Кенджи, ставшего прекрасным помощником. Он видел бы только врагов, которых нужно уничтожить любой ценой…
Неприятное будущее.
И можно благодарить богов за то, что все сложилось именно так. За то, что встретились брат и Мадара, что Таджима-сан оказался разумным и милосердным, что отец и госпожа Сэй своим браком объединили кланы… да сейчас Тобирама был готов благословить и войну со страной Земли, унесшую жизнь двух третей клана, ведь именно она выковала прочный союз шиноби Огня…
Прикрыв глаза, он пробормотал короткую молитву-благодарность, а когда вновь посмотрел на Мадару с листком в руках, ему пришла в голову интересная мысль.
– Послушай, – осторожно сказал Тобирама, сомневаясь, как Учиха отнесется к такому предложению. – Вот мы теперь живем в одной деревне… может быть, придумать для нее один знак? Например, листик, раз она называется Скрытой-в-Листве…
Мадара глянул на листок в своей руке, и улыбнулся. Сенджу мысленно выдохнул: кажется, предложение Учиху не оскорбило…
– Знак, который объединяет – хорошая мысль. Конечно, не отказываясь от собственных гербов, носить единый символ общего дома…
***
Праздник удался.
Цвели в ночном небе огненные цветы, звучали музыка и смех, на площади танцевали, на улочках, выходящих к ней, торговали сакэ и закусками, украшениями, игрушками, прочей мелочью…
Изуна выплясывал на помосте в окружении трех красивых светловолосых девушек, Мадара пил сакэ в компании более старших соклановцев, не забывая внимательно посматривать по сторонам, Хаширама в углу площади сидел с приятелями за игорным столом, Тобирама и Кенджи в другом углу обсуждали какую-то новую поделку…
– Все это похоже на гендзюцу, – заметил Буцума Сенджу.
– Да… необычно, – тихо ответила его жена.
Свет факелов порой выхватывал из темноты восхищенное лицо, смуглое от загара, с прозрачно-серыми глазами на нем. Женщины и малые дети Хьюга, только недавно вернувшиеся из пустыни… и у каждого – повязка через лоб. У каждого – печать, что прежде была знаком рабства и унижения, а теперь стала средством защиты. Все знали, как умирали члены Главной Ветви, чье додзюцу не было защищено клеймом. А среди выживших Хьюга разумных и осторожных оказалось больше, чем гордых.
– О чем ты думаешь, супруг мой?
Сенджу не ответил, внимательно рассматривая руки жены. Красивые руки, гладкие, как полированный нефрит, и твердые, как железо. Руки шиноби, воина…
Вообще – если подумать, они хорошо подходили друг другу. Оба – бойцы, да и возраст… Буцума подозревал, что, несмотря на молодое лицо, целые зубы и гладкие руки Учиха Сэй ненамного моложе своего брата. Если не старше. Впрочем, это не его дело. Как всем известно, женщине столько лет, насколько она выглядит.
Но, кое-о-чем он действительно думал…
Жена хорошо владела дотоном – не хуже его в бою, и еще лучше в мирной работе. Фундаменты и подвалы домов в клановом квартале, стена селения, каменное здание Дома Советов, где они проводили общие собрания кланов и хранили общую документацию…
– Я думаю об Убежище, – сказал он, наконец. – Нам неведомо, кто построил то, где мы скрывались. Возможно, даже сами Основатели или их дети… но неизвестно, насколько оно надежно, и знает ли о нем кто-нибудь еще…
Сэй кивнула, улыбнувшись. Больше слов ей было не нужно.
Да, место, куда могли попасть только Учиха и Сенджу, держащиеся за руки и объединяющие чакру, было ненадежным. А шиноби других кланов туда и вовсе был путь закрыт, если только Учиха и Сенджу не приведут их туда…
Маленькая горная гряда, у края которой выросла их деревня, великолепно подходила для создания секретного убежища. С точно такими же складами, резервуарами для воды, залами для тренировки, системами освещения и удаления отходов… и с точно таким же объединенным моном.
– Смотри, – внезапно сказала женщина.
– Куда?.. ах ты, паршивец, – проговорил Сенджу, впрочем, без особого гнева. – Жалко, что твой племянник не девушка. Не то заставил бы их жениться.
В кругу яркого света у помоста явственно пьяный Тобирама целовал Мадару.
– Не злишься?
– На что? Оба уже взрослые. Пускай крепят единство кланов.
– Мы, это… из интереса.
Тобирама кивнул и судорожно прижал руку ко рту. Приемная мать усмехнулась и положила светящуюся зеленым руку ему на лоб – Сенджу блаженно улыбнулся.
– Продолжить собираетесь?
Юные шиноби переглянулись. Очевидно, что вопрос, собираются ли они продолжить, был глупым и бессмысленным.
– В таком случае, давайте пропустим разговоры о серьезности намерений, поскольку вам двоим в брак не вступать. Знаете ли вы, что и как надо делать, чтобы не навредить себе и получить удовольствие? Или только теория?
– Только теория, – признался покрасневший Сенджу.
– Мне рассказывал Изуна, – Мадара неуверенно пожал плечами. – Мы хотели попробовать…
– Что ж, тогда только посоветую быть осторожными, – женщина улыбнулась и взмахом руки отпустила их. Из-за закрывающихся седзи послышался облегченный вздох Мадары:
– Я думал, будет скандал.
На самом деле ей хотелось смеяться. Уж больно забавная выходила ситуация…
***
Конохагакуре. Деревня, скрытая в листве.
С ее основания – с заклюцения перемирия – прошло уже двенадцать лет. У Буцумы и Сэй родилась дочь, которую назвали Инари. Хаширама женился на девушке из клана Хьюга, Изуна почти поселился в клане Яманака, кажется, намереваясь взять себе сразу трех жен. Тобирама и Мадара были абсолютно довольны работой и обществом друг друга, хотя, и им уже прямо говорили: пора бы порадовать отцов внуками, а кланы наследниками.
В горах, в глубокой тайне, мастера дотона трудились над созданием сети тайных баз и проходов, по которым в случае опасности можно было бы увести и спрятать наиболее слабое население деревни. Хаширама совершенствовал свою новую стихию, создавая удивительные вещи, Изуна творил иллюзии, оттачивая влияние на разум, совместная работа Мадары и Тобирамы вызывала оторопь и недоумение: как двое человек могут столько сделать?
Была основана общая школа для детей шиноби – в ней могли как учиться, так и просто срабатываться, приноравливаясь к чужим стилям и тактикам тех, кто прежде были врагами, а теперь стали союзниками и напарниками.
Построили общий госпиталь, провели электричество – диковинку из больших городов…
Из чужих стран разведчики принесли тревожные вести. Объединялись кланы Земли, Островов и Молний, заговорили о союзе кланы страны Ветра… и, хоть последние и не участвовали в прежней войне, это не значило, что они не захотят поучаствовать в ней в будущем…
И незадолго до праздника, приуроченного к смене круга Созвездий, госпожа Сэй позвала к себе четверых наследников «на серьезный разговор».
========== Часть 22 ==========
– У нас мир, – так она начала беседу, когда были съедены сладости и выпит чай. – Прошло уже более десяти лет с тех пор, как завершилась война. С тех пор, как остатки разгромленных кланов Земли убрались в свои горы. И дети, рожденные в это время, хоть и обучены, и сильны, но настоящей войны не знали. Да, с ними случалось всякое: и смерть на опасной миссии, где они сопровождали наставников, и гибель по неосторожности, и несчастные случаи по недосмотру… но они не знали угрозы быть убитыми в двух шагах от собственного дома. А между тем угроза растет. Набирает силу страна Молний, объединяются Острова… что нужно делать нам?
– Усилить подготовку учеников? – предположил Тобирама.
– Вплотную заняться разведкой, – добавил Изуна.
– А потом нанести упреждающий удар, – завершил Мадара.
– А может, попробовать договориться?
Что характерно – с недоумением на Хашираму посмотрели все. Тот стушевался, но все же продолжил: – Но у нас же получилось…
– У нас были другие условия и другие причины для мира. Одно дело завершить клановую вражду под угрозой полного уничтожения перед лицом более страшного врага… и другое – не дать начаться войне из-за денег и плодородных земель. Или ты предлагаешь подарить кусок страны Земле, кусок – Молнии, а побережье отдать Туману? Так, кажется, называется союз шиноби с островов… нет?
Старший Сенджу вздохнул и опустил голову.
– Ладно, – женщина махнула рукой. – Я понимаю, тебе не хочется воевать, да и другие, распробовав вкус мирной жизни, вряд ли жаждут вернуться к прежнему состоянию… однако, если мы хотим мира, нам надо готовиться к войне. Попытку переговоров сейчас воспримут, как слабость. Мы сильны – хотя, еще не настолько сильны, чтобы спокойно встретить грудью любой удар. Нам нужно время – но мы с Буцумой и моим братом не молодеем. Нам нужны преемники, которые будут сильнее нас. Намного сильнее.
– Мы не слабы!
– Этого мало.
Мало? Четверку Наследников Конохагакуре звали сильнейшими шиноби страны. Особенно, если вспомнить Хашираму Мокутон, известного тем, что его талант был настолько демонстративно мирным, что стал почти что символом мирной политики деревни. Что может быть демонстративнее садов, выросших на выжженной, отравленной земле? Домов, воздвигнутых на руинах?
То же, что мокутон способен убивать, тщательно скрывалось. Хаширама сражался мечом, техниками дотона и суйтона, был мастером тайдзюцу, как и отец… и его брат, и его друзья были не слабее. Суйтон и райтон Тобирамы, катон Мадары, иллюзии Изуны… они были сильнейшими в стране Огня, и… этого было мало?
– Да. Подумайте сами – прежде, когда воевали кланы, их войны были, если взглянуть беспристрастно, малы. От свары двух мелких помещиков за рисовое поле порой больше шума, чем было от наших боев. А теперь у нас есть деревня, большая деревня на службе у нашей страны, и я готова поклясться, что вскоре нашему примеру последуют и другие. Объединятся между собой, заключат союзы со своими дайме, возьмут себе на обучение детей-сирот из городов и крестьянских селений, восстановят силы, и обрушатся на нас уже не волной разрозненных диверсантов, а единым кулаком, ударом, который мы можем выдержать, а можем и не выдержать – прогнуться, потерять едва накопленные влияние и силу…
– И что ты предлагаешь, тетя? – спросил Изуна. – Не зря же ты начала этот разговор.
– Не зря, – Сэй тихо вздохнула и на лице ее промелькнула грусть. – Есть ритуал, который может помочь… секрет одного малоизвестного храма, созданный в ответ на вопрос: что было бы, если б в момент важного выбора человек поступил не так, как поступил в жизни… он позволяет прожить как бы иную жизнь.
– И чем это поможет? – спросил Мадара.
– Тем, что ты и Хаширама, сражаясь друг с другом всерьез, могли бы стать гораздо сильнее, чем соревнуясь в дружеских поединках…
– Нет.
Мадара съежился, как от боли, и она заметила, как он на миг переглянулся с Тобирамой, в глазах которого мелькнули тревога и страх.
– Но, брат… это ведь не станет правдой, – с неуверенностью произнес Изуна. – Просто посмотреть, как было бы, если…
– Нет! Я и без этого хорошо представляю, что могло бы случиться! – отрезал старший Учиха. – Простите, госпожа Сэй…
– Я не настаиваю, – примирительно улыбнулась женщина. – В конце концов вы и так очень сильны. Справлялись же как-то раньше, глядишь, справимся и впредь. Еще чаю?
***
Никто не скажет, что она не сделала все, что могла.
Тобирама выжил. Он даже – через полгода или год – сможет ходить и видеть. Но шиноби ему не быть – чакросистема выгорела на корню.
Надо же было ему попасться в эту ловушку…
Что ж. Конечно, она не скажет, что данное обстоятельство стало следствием слабости Мадары и Хаширамы. Они опоздали, они не сумели помочь на месте, тащили в Коноху от границы Молний, спешили, как могли… и она сделала все, что могла.
– Жаль, – прошептала ее помощница, жена Хаширамы, тихая женщина из клана Хьюга. – Такой сильный… и такая беда.
– На всякую силу найдется большая сила, – философски заметила Яманака, одна из жен Изуны. – Жалко, что теперь вместо Четверки-из-Конохагакуре будет Тройка. А там, глядишь, и в Двойку превратится… мой-то супруг, храни его боги, все же слабее старшего брата. Боюсь я за него – лезет ведь вслед за Мадарой в самый огонь…
В комнате тишина – шумоподавляющие печати. Хорошая такая тишина, гулкая. И в этой тишине она тихо бормочет:
– Я должна была настоять… а, ладно, займемся перевязкой. Хьюга-сан, подайте дезинфицирующий раствор.
А под окном больницы – как когда-то, в не-бывшей истории – стоит Мадара. Стоит и слышит.
Конечно же, он пришел. В полдень, когда Буцума был в администрации, а дочь в академии, он пришел вместе с братом и Хаширамой…
Да. Она проведет ритуал. Пусть ее семья избавлена от закулисного паука, этот мир еще не избавлен от опасности. Еще есть те, кто захочет поживиться их ресурсами, сделать их марионетками или даже просто уничтожить…
Парадоксальный вывод: чтобы не было войны, не должна прекращаться битва.
– Вы изменитесь, – говорит она, разливая чай. – Не знаю, как… но это будет больно.
– Я не боюсь боли, – вскидывается Мадара. – Я хочу защищать своего друга! И это не изменится…
– Я хочу научиться исцелять такие раны, – шепчет Хаширама. – Я… был беспечен. Думал, что время есть… расслабился. И упустил… теперь, пока я полноценно освою технику восстановления чакроканалов, время будет упущено, и Тобирама не сможет восстановиться. Если это быстрый способ… мне плевать на боль.
– Боюсь, это не физическая боль… – она бросает взгляд на Изуну, чьи горящие глаза подтверждают готовность пойти на риск опасного ритуала. Ради Тобирамы. Забавно…
– Я знаю, – отвечает мастер гендзюцу. – Я справлюсь.
Она не сомневается в этом. Нет того, с чем не справился бы шиноби, знающий свою слабость – и свою силу. Но истинная сила, дар смешать иллюзию и реальность, заменив одно на другое… она еще спит. Проснется ли? Сумеет ли он увидеть сокрытое в ней? Сможет ли не потеряться в отражениях несбывшегося? Хотя, о чем речь…
Он должен. Именно он, и никто иной, станет глядеть во тьму, если когда-нибудь ее глаза погаснут.
========== Часть 23 ==========
– Так значит, вы из будущего.
Изуна не спрашивал. И сам не знал, почему нарушил молчание, почему вообще решил остаться – хотя, идти за рыдающим Хаширамой и утешавшим его братом определенно не стоило. Они, конечно же, не поняли, с кем имеют дело – слишком их потрясло увиденное. А ему, мастеру иллюзий, стыдно было бы не догадаться…
Женщина молча протянула ему влажный платок – утереть кровь на щеках, выступившую от пробудившегося Мангеке шарингана. Изуна принял ткань, коснувшись чужих пальцев – и наконец-то в полной ощутил движение чужой громадной силы. Мощи, которая как будто бы и не могла принадлежать человеку… мощи, копившейся тысячу лет…
Сейчас он осознавал нечто, имеющее право именоваться «божественным».
– Я не претендую на звание Ками, – сказала она.
– Вы мой потомок, – невпопад откликнулся он.
– Твоя линия выжила в веках.
– Учитывая, сколько вам лет, «в эпохах» – самое подходящее определение. Это так странно, госпожа Сэй. Кстати… могу ли я узнать ваше настоящее имя?
– Не все ли равно теперь? Я не хочу вспоминать.
– Я понимаю… и еще я теперь лучше понимаю ваше… странное отношение к Сенджу.
– Редкие звери, – согласилась она. – Мне было интересно, какие они – настоящие. Я-то знала лишь вздорную старуху…
– Теперь вы счастливы? Победив нашего врага, помирив кланы и выйдя замуж за Сенджу?
– О да! Хотя, Буцума порой невыносимо упрям, но мне с ним хорошо. Это как раз тот мужчина, с которым я могу почувствовать себя женщиной и домохозяйкой, а не живым памятником легендарному клану психопатов. Не соперником за нелепое звание. Не «боевым товарищем», о, ты не представляешь, насколько женщины Конохагакуре моей эпохи стремились превратить себя в нечто бесполое, именовавшееся «боевым товарищем»…
– Глупо.
– Стремясь быть сильными, они утратили существенный аспект силы, данной им от природы… впрочем, ну их. В нашей деревне все будет иначе.
– Вы считаете, что мы сможем сделать лучше?
– Должны. Не зря же людям даются разум и опыт. Пойдем в дом?
Дом главы клана Сенджу был выстроен в новой манере – на каменном основании, с укрепленными стенами из мокутоновой древесины, с тяжелыми бамбуковыми перегородками внутри. Большая комната «для всей семьи», спальня, детская, комната для вещей, комната для работы с тремя низкими столиками, хозяйственное место – для приготовления еды и мытья посуды… так сейчас строили многие. Основательно, на долгие годы. На поколения… на века…
– Я надеюсь, она простоит дольше двух столетий.
Изуна бросил на женщину косой взгляд.
– Скажите, Сэй-сама… вас не тревожит то, что в этой деревне… ну ладно, в другой… погибла наша семья? Наш клан.
– Она все равно оставалась моим домом, – Учиха-Сенджу вздохнула, опустилась на пол у стола, взяла в руки чашку, на которой были оттенками зеленого и желтого нарисованы переплетения ветвей с крышами домов, проглядывающими сквозь них. – А клан… это было задолго до моего рождения. Это было историей – я не знала никого из них. Но да, я жалела о них, живя с вечно занятой матерью и эпизодическим отцом. Я очень хотела иметь большую семью. Понимала, конечно, что быть членом великого клана сложно и тяжело, но зато всегда рядом есть те, на кого можно опереться. Свои.
– И теперь, когда вы получили семью… что вы собираетесь делать дальше?
– Теперь я хочу сделать так, чтобы счастливы были другие. Чтобы семьи были опорой и защитой, а не оковами. Чтобы дети не тянулись за поддержкой и теплом куда-то вовне… чтобы понимали, что их кланы, это часть деревни, и благо деревни включает в себя так же благо их кланов. И если какой-нибудь избыточно хитрый старик заведет речь о жертвовании малым ради всеобщего блага, и особенно, об угрозе, которая исходит от их семьи – они не подставляли уши для развешивания лапши, а сразу предполагали, что их хотят поиметь. И я не только о нашем клане. Такое может случиться с любой семьей, которая кому-то помешает – Сенджу, Хьюга, Шимура, Курама, Сарутоби… да, даже они.
– Я бы их вообще в деревню не пускал.
– Почему? Они не так уж плохи, если держать их в границах должного. Пусть за ними присматривают Шимура, достаточно сильные, независимые и гордые, чтобы не попасть под влияние.
– Пожалуй, вы правы…
Какое-то время оба они молчат. И реальность кажется Изуне зыбкой и дрожащей, точно плохо наведенное гендзюцу – но развеивать иллюзию не хочется, напротив, хочется продлить и сохранить это странное чувство. Он внезапно понимает, что предстоит ему вместе с открывшейся невероятной правдой – не просто влияние одного из наследников клана Учиха, одного из сильнейших шиноби, входящего в Совет деревни…
Ведь почти тысячу лет эта женщина правила миром, исподволь влияя на историю кланов и стран! С воистину божественным терпением ожидая шанса нанести удар, который стал бы неотразимым… и этой властью она хочет поделиться с ним!
– Я собираюсь поделиться с тобой тяжелой работой, которая останется безвестной, и принесет тебе разве, что головную боль, – заметила Сэй. – Не думай, пожалуйста, что я учила тебя из родственной любви, и собираюсь дать тебе эту власть потому, что больше некому.
– Но разве я буду один?
– А ты готов повесить такой камень на шею любимым людям? Я ждала тысячу лет, наблюдая за гибелью тех, кто был мне близок лишь по крови – и то мне было тяжело. Не вмешаться, когда могу спасти, жертвовать, и даже осознано подставлять ради цели? Не просто «любить», вот прямо сейчас живущих – но видеть и любить тех, кто еще будет жить, и ради их будущего…
– И вы не смогли вмешаться раньше? Не нашли другого способа уничтожить демона? Или не захотели?
– Видишь ли, этот способ был самым надежным, – женщина вздохнула, прикрыв глаза. – И я предпочла использовать его, не пускаясь в авантюры типа «найти и победить». Конечно, если постараться, я могла бы сотворить дзюцу, которое уничтожило бы весь план чакры вместе с тем, кто там поселился, но это ударило бы по нам, шиноби, и не только – пострадал бы весь мир, ведь чакра пропитывает его. Словно громадный пожар…
– Но ведь после пожара вновь вырастают деревья!
– Но уже другие. Не забывай: я создаю этот сад ради каждого дерева и каждого цветка. Я ждала шанса создать его тысячу лет. Место защиты, где у каждой семьи будет уверенность в том, что их не подставят под чужую вину, не отравят чужими интригами. И нам быть хранителями этого места еще боги знают, сколько времени – хранить, но не становиться надзирателями, не воздвигать несокрушимые стены. Как думаешь, у твоего брата хватит на это сердца? А у Хаширамы? Они оба слишком любящие – дай им в руки власть над миром, и они закутают его в вату.
– Но может быть теперь, когда они увидели это…
– Может быть. Но это покажет время. Пусть пока они заботятся о Тобираме, кланах и деревне, пугают врагов, охотятся на биджу и устраивают фестивали… мы подождем. У нас еще есть время.
– Но сколько? Год, два? Десять лет?
– Да, не менее десяти. Скоро объединенные деревни соседних стран попробуют нас на зуб, так, для проверки. Мы отобьемся, и они начнут готовить уже полноценную войну.
– Но почему не раздавить их сразу? С нашими новыми силами мы могли бы…
– Вот, – женщина стремительно протянула руку и щелкнула его по лбу, – Об этом я тебе и говорила. Не забывай про вату.
– Я помню… я просто не до конца понимаю. Нет, подождите… внешняя угроза сплотит деревню! Простите, я не понял сразу… растерялся слишком от всего этого.
– Я понимаю. И не забудь еще о том, что для любых изменений нужно время. Порой – десятки и сотни лет. Хочешь пример? Нынче из бронзы делают скульптуры, а из кости порой мастерят украшения – я же видела времена, когда из бронзы делали мечи, а из кости наконечники стрел. И не потому, что вот стальные закончились, а потому, что даже плохого железа сделать не умели.
– Это ж какая древность…
– Времена до пришествия Ооцуцуки. На месте Суны тогда были прекрасные равнины, полные жизни, там обитали довольно воинственные племена, но отнюдь не дикие и не нищие. Самой развитой была местность, находящаяся в примерных границах страны Земли – там люди додумались до денег и уже существовала система, подобная устройству государства в нынешнее время. Там Кагуя и строила свою страну, подкидывая идеи мастерам и ученым, и ей понадобилось около двух сотен лет на то, чтоб люди там достигли уровня моего времени. Все это было разрушено Джуби… а в наших лесах тогда жили люди темные и суеверные – им-то наш общий предок и принес светоч своей мудрости в первую очередь. И вот, что родилось за путь длиной в тысячу лет…
– Вот как.
– Да. И с тем, о чем ты спрашивал, та же история – чтобы научиться делать стальные стрелы, надо сперва выделать железо, а чтобы научиться жить в мире странами, надо сперва потренироваться на более мелких вещах. И это тоже долгий путь, хоть и не настолько долгий, как тот, что я уже прошла. Однако, должно пройти несколько поколений, шиноби должны увидеть мир, узнать, что делать с миром, и научиться жить ради мира, а не ради продолжения войны.
– Кое-кому это не понравится. Наши старейшины уже давно ворчат – ослабеем…
– У тебя впереди века. Десять-двадцать-тридцать лет – и они перестанут тебе докучать, а если тебе нужно осадить их прямо сейчас… мой муж порой напоминает некоторым особо деревянным, что именно благодаря миру и союзу они могут сидеть в теплых домах и ворчать об ослаблении и предательстве интересов клана, а не загнуться на «последней миссии», как многие старики прошлых поколений…
– Хороший способ. Я, признаться, думал о приглашении на чай… – младший Учиха постепенно успокаивался, вновь возвращаясь к прежней манере общения со старшей родственницей из близкого круга.
– Грубо.
– Но заманчиво, – Изуна улыбнулся, снова утер глаза платком. – Болят… скажите, это надолго?
– На пару недель, пока не успокоятся каналы чакры.
– Вы будете учить меня дальше?
– Конечно. С уничтожением Рикудо наши проблемы не кончились – есть еще клан Ооцуцуки, не говоря уж о некоторых местных… особенностях. Дела нам хватит еще на тысячу лет, уж будь уверен.
– А мой брат? И братья Сенджу… они смогут быть с нами?
– Им нужно время. Пока хватит и того, что они увидели – пусть обдумают свое не случившееся будущее, впитают и переживут этот опыт…
– А ваша дочь? Она не будет с нами?
Женщина долго молчала, рассматривая чашку в руках – новенькую, яркую и блестящую в луче солнца, падавшего из щели меж приоткрытых створок ситоми.
– Моя дочь, – сказала она наконец, – Будет с теми, с кем захочет, и там, где ей хватит сил быть. Не думаешь же ты, что своему ребенку я дам какие-нибудь привилегии только потому, что он был мной рожден?
– Это… странно. Для матери, я имею в виду…
– Это правильно. Долгая жизнь, сила… единственное, что мои дети получат от меня безусловно – это любовь. Все остальное им придется заслужить – так же, как и всем прочим.
========== Часть 24 ==========
Итачи Учиха был очень умным ребенком – это признавали все. Правда, возгордиться своим умом, равно, как и иными незаурядными способностями, у него возможности было немного – в клане Учиха к гениям относились с прохладцей. Ты пробудил шаринган в пять лет? У тебя удачная наследственность, старайся дальше. Ты мастер в метании всего, что можно метнуть, по выходу из академии уверенно держишь атаки взрослых чунинов, клановый наставник хвалит тебя и говорит, что еще пара лет – и ты станешь непревзойденным мастером кендзюцу? Молодец – ты не хуже своих предков.
Да, трудно стать лучше своих предков, когда они – Кагами-Щит Богов, Изуна-Кицунэ, Акеми-Первый Цветок, Инари-Отрава, Таджима-Гадюка, Буцума-Скала, Сэй-Целительница… как ни старайся, а фоне столь прославленных имен все твои успехи, это что-то само собой разумеющееся. Зато вот если ты слаб, всегда найдутся какие-нибудь старики, которые скажут, качая головами: эх, и как у таких предков такое бестолковое родилось?
Вот, как говорят про дядю Обито.
Впрочем, дядя Обито нисколько не печалился о том, что ничуть не похож на своего легендарного деда – Мадару. Жил себе, работал капитаном полиции, и нисколько не сожалел о том, что он – простой дзенин, и ни силой, ни талантами не может сравниться с сыном Основателя, одним из Четверки Конохагакуре. Да и до отца, известного мастера кендзюцу, не сильно дотягивает.
Признаться честно, Итачи ему немного завидовал, несмотря на то, что тот был явно гораздо более слаб, и никогда не достигнет того уровня, которого в будущем мог достигнуть Итачи. Обито был какой-то… совершенно беспроблемный. Казалось, в жизни его волнуют только коноховские кошки, которых он подкармливал и лечил, да сплетни о подчиненных. Обито всегда знал, у кого из рядовых проблемы в семье, кто приболел, у кого болеют родственники, кто собрался жениться, у кого родился ребенок… и совершенно не интересовался ни карьерой – хотя и выслужился непонятным чудом до капитана участка, ни повышением своего уровня – хотя, по словам отца, если бы постарался, мог бы подняться с пятого до шестого, что дало бы право присутствовать на совете дзенинов, пусть и чисто номинально, без права голоса. Зато престиж!
Однако, на престиж Обито плевал с великолепным пренебрежением. И, несмотря на беспечность и малые силы, был неплохим капитаном. Его уважали подчиненные и люди с его участка, о нем с теплом отзывались Кагами-сан и тетя Инари, даже известный писатель Джирайя говорил, что образ своего героя, капитана Горо в «Повести о страже Золотых Покоев» он взял с Обито…
Да что там! Даже отец Итачи, Фугаку-сан, глава отдела криминальной полиции, относился к Обито тепло и одобрительно, сказав однажды, что в Конохе мало быть сильным, чтобы быть уважаемым человеком. Но одно дело просто Учиха, а потомок Основателей – совсем другое! Итачи решительно не понимал, как можно иметь в предках таких великих шиноби, и даже не думать о том, чтобы сравниться с ними.
Иногда Итачи, думая о прискорбной разнице в уровнях между собой и предками, жалел о том, что времена клановых войн остались в глубоком прошлом, да и последнее столкновение селений закончилось еще тогда, когда он и ходить не умел, не то, что сражаться. И порой – в тайне – он мечтал о том, чтобы начался какой-нибудь конфликт, большой и сложный, ведь где еще он мог бы испытать себя, продемонстрировать свои навыки, по словам наставников великолепные? Где бы он мог приобрести опыт? Ведь Основатели, Четверка Конохагакуре, госпожа Сэй и ее ученики и ученицы – все они росли и учились на войне! Именно война позволила им стать настолько могущественными, что одна лишь тень их имен закрывает Коноху, подобно щиту! Несмотря на то, что те из поколения Сэнгоку Дзидай, кто еще жив, уже стары и слабы. Им нужна смена! Нужны преемники, которые станут защищать деревню после…
И если бы случилось что-нибудь такое, например, прорыв в периметр деревни, как во время Второй войны, Итачи бы сумел показать себя с самой лучшей стороны. Стал бы героем, и наверняка… обрел бы особые силы. Как Мадара и Изуна, пробудившие высшую ступень шарингана в Первой войне селений, защищая деревню…
– А я на него надеялся, – мрачно пробормотал Обито. – Не, с такими мыслями ему к тете Сэй лучше даже не соваться…
– Хм. Вроде бы, госпожа не осуждает стремление к силе? – Орочимару потрогал воздух языком – Учиха знал, что так ученый может ощущать не только запахи, но и ментальные волны. – Его психопрофиль не сильно отличается от психопрофилей других мальчишек его возраста – те же мечты, то же стремление сравниться с великими…
– Да не в том дело. Мечты у него как раз самые обыкновенные, а вот самомнение размером с гору – он же не просто мечтает, как всех врагов победит, он в этом железно уверен! Дайте ему только достойные объекты для оттачивания навыков, и станет крут, как Мадара, без вариантов! И чем мрачнее и кровавей фон картины, тем ярче он сможет на этом фоне засиять! Ладно бы стремление к силе, тетя его даже одобряет… а вот такая гордыня у нее точно понимания не найдет.
