Текст книги "Не отрекайся от меня (СИ)"

Автор книги: Алекс Регул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Надо будет и поцелую! Что поделать раз для дела нужно!

– Кому нужно?

– Тебе! Наивная ты душа. Тебе нужно! Он увидит, что аэродром занят и улетит. А не улетит, так значит, и не было у него тех самых шальных мыслишек, о которых мы подумали. Значит, он просто псих, который не хочет бриться сам.

– Вот спасибо! Успокоил. Выбор диагнозов меня, в любом случае, удручает. Маньяк или псих? Какая прелесть!

– Согласен. Выбор не из приятных. Но определиться мы должны. А потом уже решим, как тебя от него избавить окончательно.

– Собственно говоря, меня он, как клиент, устраивает. Вот только ехать никуда не хочу. Опасаюсь.

– От этих страхов я тебя избавлю в раз! Вот когда я появлюсь, то сам скажу этому Александру Фёдоровичу, что не хочу, чтоб моя женщина ездила на всякие там вызовы. Ему надо, пусть сам и приезжает. Вот так! Понятно?

– Почти.

– Ну, так как, позвонишь мне, когда он соберётся к тебе приехать?

Она ответила без раздумий, но тихим, подавленным голосом:

– Позвоню.

Вскоре Эдуард ушел. А Тома вышла на балкон, настроила подзорную трубу и стала смотреть на небо. Большая луна, который день пыталась порадовать своей яркостью и чёткостью. Тома приобрела треногу и теперь даже если её руки тряслись, она могла видеть вполне сносную картинку. В бывшее окно Димы она иногда тоже смотрела. Смотрела и удивлялась, почему Вера не сорвала этот огромный лист с надписью.  Он был на прежнем месте. И, казалось, уже прирос к стеклу. Укором, теребя душу Томы.

«Не отрекайся…»

***

Была пятница. Вечер.

Через полчаса приедет Александр Фёдорович. Эдуард тоже обещал подъехать. Тома ужасно нервничала. Ей не нравилась вся эта затея. И в первую очередь потому, что Эдуард плохо дела не делал. Все его проекты получали одобрение и похвалу. Он всегда выкладывался ради дела на сто процентов. Вот только дело, на которое он толкал Тому, было специфическое. И в любом случае, новое, не апробированное для их тандема.

Надежда сегодня не работала. Лишних глаз, их с Эдуардом концерта, не будет. Хоть это радовало. И тем самым вселяло немного надежды на успех безнадёжного, на первый взгляд, дела.

– Добрый вечер, Тома, – произнёс Александр Фёдорович, войдя в парикмахерскую.

Тома ему улыбнулась и поздоровалась в ответ. Сегодня Александр Фёдорович был в хорошем распоряжении духа. Он чаще, чем обычно, улыбался. И весьма добродушно смотрел на Тому.

А ей не давали покоя мысли:

«Зачем он приходит?

К чему все эти сложности?

Пятьдесят лет мужику, а он бриться на такси приезжает за тридевять земель. И ведь кольца обручального нет. Хотя кто ж из мужиков его теперь носит? Только совсем молодые, кто ещё помнит день свадьбы и блеск в глазах новоиспечённой жены. А вот мужики постарше стесняются подобного символа семейной жизни. Воспринимая его, как атавизм».

Процедура бритья началась. Тома провела бритвой по мужской скуле. Ополоснула бритву от пены и вновь вернулась к лицу Александра Фёдоровича.

– Тома, Вы сегодня напряжены. Что-нибудь случилось?

– Всё нормально.

– Точно?

Она пару секунд думала и решилась поговорить откровенно с ним, прежде чем появится Эдуард и окончательно всё запутает:

– Нет. Александр Фёдорович, скажите, чем Вас привлекла именно эта парикмахерская?

Он моргнул и пристально посмотрел Томе в глаза.

– А мне скрывать нечего. Эта парикмахерская привлекла меня лишь тем, что в ней работаете Вы, Тома.

–  Вот как! Не ожидала, такой откровенности. А дальше что? – она провела по его подбородку бритвой.

– У меня на Вас планы.

– Ещё лучше! А меня в эти планы Вы, когда собирались посвятить?

– Сразу же, как ты бы приехала ко мне домой.

Возмущало всё. И то, что он говорил. И как он это говорил. А главное, что так внезапно перешёл на «ты».

– Тома, я давно хотел с тобой поговорить.

Она начала отступать. Сделала пару шагов, но резко поднявшийся с кресла Александр Фёдорович, оказался ещё ближе, чем на момент, когда она его брила. Он вытер остатки пены с лица полотенцем, что сорвал со своих плеч, и тут же отбросил его на кресло.

– Тома, пришло время признаний.

– Что-то мне начало не нравится.

– Понимаю. Я, когда о тебе узнал, тоже был не в восторге. И всё же подавил желание всё сломать и разрушить. Вместо этого решил познакомиться с тобой поближе и присмотреться к тебе.

– Зачем?

– Хотел тебе дать шанс. Хотел, чтобы ты мне хоть немного понравилась.

– И как?

Она не знала, какой хотела получить ответ. Александр Фёдорович её сильно пугал. Взрослый солидный мужик. На голову выше её. Из-за колоссальной разницы их весовых категорий, она ему не смогла бы оказать существенного сопротивления. Даже если начнёт царапать и кусать, без помощи со стороны, она обречена.

Но он не нападал. Он просто стоял напротив и смотрел на неё. И взгляд его был спокойным. Уверенным.

– Как ни странно, Тома, ты мне действительно понравилась.

Голос дал сбой, и Тома почти прохрипела:

 – У меня есть любимый мужчина. И мне кроме него никто не нужен.

– И ты уверенна, что его любишь?

– Абсолютно!

– Любовь до гроба?

– Любовь всей моей жизни!

– Достойный ответ. Наивный, конечно, но я тебе верю.

И тут вошёл Эдуард. Он на пару секунд задержался у двери, оценивая ситуацию, а после поздоровался, подошёл к Томе и поцеловал её в губы.

– Милая, как и обещал, я сегодня нашёл шикарный магазин мебели. В нём мы точно подберём кровать в спальню. Но чтобы доставку успели осуществить за выходные надо в магазин попасть сегодня. Ты сможешь прямо сейчас поехать со мной?

– А… Я не знаю, – растерялась Тома.

Во-первых, она не знала текст, который от неё хочет услышать Эдуард. А импровизировать у неё не получалось. К тому же взгляд Александра Фёдоровича стал грозным, и лгать под его прицелом у Томы совсем бы не получилось.

– Тома! – неожиданно громко обратился Александр Фёдорович, – Кто этот молодой человек?

Она ничего не смогла сказать. Через пару секунд её молчания, Эдуард протянул Александру Фёдоровичу руку и произнёс:

– Меня зовут Эдуард. Я близкий друг, нашей дорогой и мной любимой Томочки.

Руку Эдуарду пожали. Но при этом Александр Фёдорович, всё так же, продолжал сверлить взглядом именно Тому. От чего ей совсем стало не по себе. Как если б она нашкодила, и теперь раскаянье душило горло и тем самым мешало членораздельно каяться. Вот только в чём именно виновата, она не понимала.

– Ты мне о нём сейчас говорила? Вот о нём? – голос Александра Фёдоровича стал жёстким.

 Настолько жёстким, что даже Эдуард опешил, но спросил:

– Что здесь происходит, Тома?

Вот только отвечать никому из них Тома не хотела. Совсем не хотела.

 «С какой стати они ко мне в душу лезут?

Никто не позволял им в ней столь бесцеремонно ковыряться.

Да, я люблю! Но не этого. А совсем другого. Которого нет и не будет больше. Он не со мной. Может быть, с другой. Или с третей. Кто ж разберёт, что в душе у мужчин?  А у меня – тоска…»

– Тома! Ответь! Вот он, любовь всей твоей жизни? – продолжал допытываться Александр Федорович.

– Вы забываетесь, – тихо произнесла Тома, после чего отвела взгляд от странного клиента и посмотрела с надеждой на кулер с водой. – С какой стати я должна перед Вами отчитываться? Моя личная жизнь Вас не касается. Вас в неё я не приглашала. Более того, запрещаю меня втягивать в Ваши планы, о которых я бы узнала, если бы приехала к Вам домой. Ясно?

Она уже подошла к кулеру, набрала воды, но так и продолжала просто смотреть в стаканчик.

– Александр Фёдорович, наша парикмахерская в дальнейшем не сможет Вас обслуживать. Надеюсь, Вы отнесётесь с пониманием к сложившейся ситуации. И в будущем не станете беспокоить звонками. Поскольку я не намереваюсь срываться и мчаться неизвестно куда, чтобы оказывать Вам какие-либо услуги. Вот так.

Она сделала глоток из стаканчика. И поставила его на свой рабочий столик. Стаканчик отразился в зеркале. Тома посмотрела на его отражение, а потом и на своё собственное. Она не узнала себя. Уставшая. Жутко бледная. Вся стянутая болью в один комок нервов.

– Что ж, Тома, это твой выбор. Главное я уже узнал. И больше мне ничего от тебя не нужно, – произнёс Александр Фёдорович.

– Вот и прекрасно. Всего доброго. Надеюсь, в другой парикмахерской Вас оценят больше чем здесь. Прощайте.

– Жаль. Ты мне действительно понравилась.

Он прошел мимо Томы, ещё раз на неё посмотрел. И вновь взгляд его был оценивающим, как тогда, в день их знакомства. Но больше он ничего не произнёс. Вышел и прикрыл за собой дверь.

Тома взглянула на Эдуарда:

– Ты спешишь?

– Нет.

– Если пообещаешь больше не обсуждать со мной Александра Фёдоровича, я приглашу тебя в гости и угощу чаем.

– Если ты меня ещё и накормишь, я тебе и не только это пообещаю.

– Накормлю.

– Прекрасно! Пошли!

Больше Эдуард не произносил имя странного клиента. И не вспоминал о нём, даже вскользь. А вот сама Тома в тот же вечер, вспоминала каждую фразу Александра Фёдоровича и не могла понять, что такое важное она всё же упустила из вида. Их разговор был странным. И создалось впечатление, что каждый говорил о своём, поэтому никто друг друга не услышал. Каждый был зациклен на собственных страхах. И если свои страхи, Тома знала, то вот проблему, точнее, причину по которой Александр Фёдорович появился в её парикмахерской, она так и не поняла.

***

– Люба! – утром за завтраком, Тому осенило. – Расскажи, как выглядел тот солидный мужчина, который пришел на квартиру к Вере с женой Димы. Помнишь, ты рассказывала, что он был в дорогом костюме?

– Ну, помню.

– Вспомни, как он выглядел. Прошу, это для меня очень важно.

– Важно? Почему?

– Прошу, вспомни.

У Томы уже начали трястись руки и голос срывался. Люба насторожилась, но не стала устраивать допрос. Она вспомнила ту встречу до мелочей. Вспомнила, что говорила жена Димы. Как выглядел тот мужчина, что был рядом с ней. А именно, возраст под пятьдесят, высокого роста. Брюнет. Карие глаза. Тонкие губы.

Его описание лишь усилило версию Томы:

 «Да, скорей всего, это и был Александр Фёдорович».

– Люба, а ты уверена, что тот мужчина был отцом именно жены Димы? А не его самого?

– Димы?

– Его.

– Нет. Там же была Вера, а тот мужчина к ней был холоден. Так на дочку не смотрят. Он жену Димы держал за руку, а она его называла «папа».

–  Она его могла называть «папой», лишь потому, что она жена его сына. Понимаешь?

– Кажется, да. Но, как же, Вера? Когда она его увидела, то не кинулась ему на шею, со словами «здравствуй, дорогой папочка!» И вообще она, застыла и смотрела на него, как на чужого человека. Уверяю тебя, она испугалась, когда его увидела.

– Испугалась?

– Да. На отца бы так, она не реагировала.

– Это если бы у них были нормальные отношения, – невольно вырвалось у Томы.

– А у них, что плохие отношения?

– Я думаю, что тебе не стоит о нём спрашивать у Веры. И вообще, избегай всяких разговоров в её присутствии о родителях. Иначе можешь потерять подругу. Поняла?

– Да.

– Вот и славно.

Тома опять погрузилась в свои мысли, и тут неожиданно услышала вопрос Любы:

– Кудесница, это ты?

Тома поперхнулась и испугано посмотрела на Любу.

– Что?

– Том, ты с Димкой…  Ну, ты с ним… – Любе было трудно. И из последних сил она всё же сформулировала вопрос. – Так это был он?

– Не понимаю о чём ты.

– Жаль… Жаль, что не понимаешь. А я всё понять не могла, чего Вера про тебя спрашивает? А оно вот в чём дело.

– В чём? – всё с тем же перепугано-смущённым взглядом Тома смотрела на Любу.

– Том… Я ж тебе не враг.

– Я знаю.

– Тогда расскажи, что происходит?

– Ничего.

 Тома сейчас тем более не хотела посвящать Любу в то, что не сложилось:

«Теперь-то зачем? Бередить только раны.

Да, было.

Но от этого слова я-то и пытаюсь бежать. Хотя и безнадёжно пыталась. Слишком много в этом слове помещается, чтобы обо всём, сейчас забыть.

…Было».

– Люба, давай не будем говорить на эту тему?

Люба всё правильно поняла. Было. Да, у Томы с Димкой – БЫЛО. А она не вычислила его. Всё думала, кто ж этот мужчина? А оказывается, это был Димка. Димка! Невероятно.

 Люба вскочила со стула, он опрокинулся и с грохотом упал на пол. Его поднимать никто не спешил. Рывком Люба смела со стола на пол свою кружку, с недопитым чаем и выкрикнула:

– Почему!?

Тома посмотрела ей в глаза. Терять было нечего. Она уже всё потеряла. Она уже утратила Диму. Остальные потери лишь лягут на это чёрное выжженное поле её душевной раны, омываемое каждую ночь слезами.

– Что, почему?

– Почему ты мне не сказала, о нём раньше?

Тома улыбнулась, прикусила губу, но слезы уже выскользнули из глаз. Она поспешила их смахнуть, и тут же накрыла ладонью глаза. Слёзы выкатились из-под ладони.

– Не успела. Мы расстались.

Слова дались с такой болью, что Люба тут же подошла к Томе и присела на корточки перед ней.

– Тома, прости, я не знала.

– Всё нормально. Если бы ты всё узнала раньше, мне было бы гораздо сложней пережить эту потерю. Сочувствие, меня бы окончательно убило.

– Тома, вы расстались из-за того, что у него есть жена?

– Да, из-за этого... Я ведь не знала, что он не свободен.

– Никто не знал. Даже Вера на эту тему, после той встречи с женой Димы, долгое время отказывалась говорить. А потом призналась мне, что тоже не знала. Как такое может быть? Он же её брат! Мутные у них какие-то отношения в семье.

Через пару минут, когда Тома всё же смогла спокойно дышать и говорить, она спросила:

 – Как ты догадалась, про Кудесницу?

– Из-за Веры. Ты знаешь то, что даже я не знаю про неё. Кто мог тебе о ней рассказать? Только Дима. Вести такие доверительные разговоры вы могли, только находясь в особых отношениях. Отсюда вывод – Дима и был тем мужчиной, который делал тебя счастливой.

– Люба, не надо об этом говорить.

– Если тебе так легче, то я постараюсь молчать.

Улыбнувшись, Тома посмотрела на пол.

 – Ты зачем кружку разбила?

Люба тоже улыбнулась и погладила Тому по руке.

– Не знаю. С психу. Я ж эмоциональная. Меня когда накрывает, я ещё и не такое могу сотворить.

– А из-за чего ты психанула? Из-за того, что тебя не посвятили, кто у твоей тёти любовником был?

«Опять это болезненное слово, в прошедшем времени. Всё в прошлом. Было всё, теперь же только – боль».

– Нет. Я так эмоционально восприняла, потому что сама того не зная, так больно делала тебе, когда всякий раз упоминала его имя. Когда рассказывала о том, что Машка в него втюрилась. Когда про жену его говорила. Всего сейчас и не упомнить. Но тогда я тебе столько боли принесла. Прости меня.

– Успокойся. Твоей вины нет. Я сама выбрала этот путь. Но путь оказался в никуда. Мне было хорошо лететь, но что поделать я врезалась на всей скорости.  Ведь я не летела, я падала. Сорвалась и полетела, но не вверх, а вниз… Люба, не смей сейчас плакать.

– Я не буду…

Но выполнить обещание не удалось.

***

Понять, кто же такой Александр Фёдорович, стало назойливой идеей Томы:

«Чего он хотел на самом деле?

Если он отец Лили, то жди большой беды. Любовницу мужа дочки по головке никто гладить не будет. К стенке и в расход, чтоб не ломала семью!  Однако если он отец Димы, то ещё есть шанс избежать печальной участи. Хотя если вспомнить, что Александр Фёдорович, прежде чем познакомиться со мной лично, имел желание «всё сломать и разрушить», то особо расслабляться не приходится.  Одно радует, он не имел планов наладить близкие личные отношения.

Ведь не имел?

Иначе он точно псих. Конечно, соблазнить можно практически любую, но в данном случае соблазнять чужую любовницу, чтобы она не разрушала семью, это уже не цель. Это миссия! И большая жертва. И хотя Александр Фёдорович мужчина вполне симпатичный, но против Димы не потянет. Для достижения выше упомянутой сверх цели он должен был подыскать более симпатичную мордашку, чем ту, что видит в зеркале своём. Поскольку на него я бы не повелась. Даже не смотря на его солидный вид. В конце концов, у меня есть альтернатива ему – Эдик. И даже его трёхкомнатный дворец в центре города и машина за полмиллиона меня совершенно не вдохновили, на совместный интимный досуг. Вернее, не ради этого я с ним имела непродолжительные контакты.

Тогда может, Александр Фёдорович не имел намерение на меня лично. Так сказать, лично для себя? Предположим, он отец Димы и, узнав каким-то образом, про меня и своего сына он присматривался ко мне, как к возможной родственнице.

Может такое быть?

Мечтай больше! Никто меня и не рассматривал, как потенциальную родственницу. Я никто в жизни Димы. Если Александр Фёдорович, в действительности  приходиться отцом Диме, то возможно его интерес ко мне продиктован, лишь желанием понять насколько у меня большие планы на его сына. Поскольку если Дима, сын Александра Фёдоровича, то он может быть и не таким простым парнишкой. Во всяком случае, он вряд ли простой работяга со стройки. Возможно, он всего лишь был вынужден там работать, пока шла вся эта междоусобица с отцом.

Конфликт действительно мог возникнуть, из-за не желания Димы находиться с Лилей в браке, и тем самым проживать с ней на одной жилплощади. И поскольку к самой Лиле у родителей Димы претензий не было, то они не понимали желание сына с ней развестись. И тем самым препятствовали их разводу. Воспринимая желания сына за не вполне осознанное поведение относительно молодого человека. То есть способствовали затягиванию бракоразводного процесса, в надежде, что сын перебесится.

И вот когда сын был найден и возвращён в родительский дом, возникла новая проблема – Я. Не вполне понятная во всех отношениях. Ибо не ясно было, чего я хочу от Димы.

И хочу ли вообще чего-либо?

Тогда возникает необходимость разобраться со мной. И Александр Фёдорович придумывает этот относительно нормальный способ знакомства и общения со мной непосредственно. Делать стрижку волос, можно только через определённые длительные периоды времени. Это устроить его не могло. И тогда была найдена другая вполне адекватная причина – бритьё. Ради этой процедуры можно приезжать хоть каждый день. Но в силу каких-то своих причин, Александр Фёдорович предпочёл осуществлять визиты ко мне через день. Рассудив, что этого будет достаточно, он вполне ненавязчиво приручил меня. Редкие его вопросы и обширные мои излияния на разные темы, и вот я уже не непонятная, а вполне предсказуемая персона.

Если Александр Фёдорович действительно отец Димы, а не Лили, то моя версия вполне жизнеспособна. Если же он отец жены Димы, то тогда всё гораздо хуже.

Надо звонить Диме и узнавать, как зовут его отца.

Или не надо ему звонить?

Вот как тут выбрать правильный вариант и отсечь ненужные сомнения.

Звонить? Или у Веры спросить? Она же мне может помочь? Захочет ли? Вот это уже другой вопрос.  Но и звонить Диме тоже очень непросто. А вдруг он уже и не жаждет со мной общаться? Забыл. Или, по крайней мере, утратил интерес ко мне. Перебесился и вновь воспылал нежными чувствами к законной супруге. Тогда мой звонок будет крайне неуместным.

Звонить»?

Но близился день к вечеру, а она так и не позвонила. Зато поддалась уговору Эдуарда и Любы, и теперь они втроём ехали за город на дачу друга Эдуарда.

Люба сидела на пассажирском сидении рядом с Эдуардом. Тома же расположилась сзади. Вначале она тихо сидела, а потом аккуратно улеглась на сидение и, подложив под голову небольшую подушечку, которая тут же находилась, мирно заснула.

Её состояние вскоре было замечено. Но подшучивать над спящей никто не стал. Люба знала, что Тома в последнее время по ночам крайне плохо спит. Поэтому, когда увидела, что сон всё же настиг тётю, даже обрадовалась:

– Заснула. Это хорошо. Может, хоть в машине выспится? А-то дома ей стены мешают уснуть.

– И давно мешают? – поинтересовался Эдуард.

– Давно.

Не стала Люба вдаваться в подробности. Эдуарда она знала хорошо, он ей нравился, как друг Томы. Но поскольку сама Тома его воспринимала только как друга, то и Люба ему другую роль в жизни Томы, с не давних пор, не определяла. А стало быть, посвящать его в личные переживания по поводу душевной потери Томы, она не спешила. Всё что нужно, Тома сама ему давно рассказала. А остальное не его дело.

Дом, в который они прибыли, был достаточно большим. Спальни просторные. Во дворе баня, бассейн и зона для барбекю. Хозяева оказались очень гостеприимными. Общение с ними отвлекло Тому от мыслей, которые  мучили в городе.

***

Однако не успели они вернуться домой, как проблемы навалились с новой силой.

Первое, что весьма удручало, что дверь в квартиру Томы, за период отсутствия хозяйки пострадала от вандалов. Её не взламывали. Её просто изуродовали. Соседи, естественно, не слышали, когда именно дверь облили краской ядовитого розового цвета и запихнули в замок, какую-то дрянь. Которая была похуже клея, поскольку теперь её невозможно было отковырнуть, или растворить чем бы то ни было.

Кроме замочной личинки, этим же самым средством промазали дверное полотно по всему периметру, и особое внимание уделили петлям. Так что даже если бы удалось высверлить замок, ещё неизвестно, удалось бы открыть дверь или нет.

Эдуард, на период замены дверного блока, отвёз Тому и Любу к себе домой. А сам занялся вынужденным ремонтом. К ночи всё было готово.  Бригада, нанятая им, готова была работать хоть ночью. И соседи с пониманием отнеслись к вынужденному дробильному шуму инструментов ремонтной бригады.  Однако особых жертв не понадобилось. Финансовый аспект вопроса Эдуард и не собирался обсуждать с Томой, поэтому дверь выбрал капитальную, к тому же снабжённую встроенной камерой слежения. И теперь, кто бы не подошёл к двери, его мордаха тут же была запротоколирована и сохранена на электронном носителе. На такие траты, Эдуард пошёл осознано, чтобы впредь подобные вандальные инциденты не оставались безнаказанными.

Утром, Эдуард отвёз Тому и Любу на квартиру, вручил им новые комплекты ключей, и уехал на работу. Вскоре, Люба  ушла на учёбу, а Тома в парикмахерскую.

***

 – Привет, Наденька.

– О! Тома! Привет! Как выходные провела?

– Всё замечательно. Мы хорошо отдохнули.

Рассказывать про испорченную дверь, Томе не хотелось. Об этой пакости разговаривать, только мелочиться. Рассуждать о том, кто это мог сделать с Надей бесполезно. Однако предположений у Томы было несколько. И приоритетной была версия о причастности Лили. Именно её. Поскольку такой мерзкий цвет краски для обливания двери, могла выбрать только женщина.

«Что же Дима там делает?

Неужто так всех напряг мной? Сначала Александр Фёдорович, заинтересовался моей персоной, теперь вот ещё кто-то страдает от желания заявить о себе… И чувствую, что именно из-за него, из-за Димы, я обзавелась такими неадекватными поклонниками.  Первый, Александр Фёдорович, меня чуть с ума не свёл своей странной неспособностью бриться самостоятельно, теперь вот ещё кто-то изгаляется, фантазируя, как произвести на меня неизгладимое впечатление.

Проблема…»

Неожиданно Надежда извлекла из сумочки большой конверт и вручила Томе.

– Это тебе. Дима вчера заходил. Просил передать. Очень был расстроен, что тебя не застал. Поинтересовался, где ты? Я сказала, что с Любой уехала за город. Про Эдуарда, я ничего не стала ему говорить. Чтоб не спровоцировать на ненужную ревность. Дима ещё что-то хотел спросить, но у него зазвонил мобильник и он, попрощавшись, ушел. Угрюмый такой. И не бритый. Зарос. Но красивый. Мне его даже жалко стало. Видно, что ему непросто. Вы так и не общаетесь?

– Не общаемся. Что за конверт?

Томе было обидно, что Надежда с Димой разговаривала, а она нет. Что другая его осмелилась жалеть. Что не она его небритое красивое лицо имела возможность рассмотреть.

– Не знаю, Тома. Я его не открывала. Открой и узнаешь.

Тома не стала прятать содержимое конверта. Она его вскрыла и извлекла на свой рабочий стол всё его содержимое. Это были туристические буклеты. Тома, не понимая смысла их нахождения в конверте, разложила веером на столе и посмотрела на Надежду.

– Ну, и к чему это?

– Не понятно. Может, он тебя хочет пригласить куда-нибудь поехать?

– Очень уж скромно хочет. Сходу мне и не понять его намёк.

– Согласна, намёк жиденький. А записки нет?

– Нет.

Тома заглянула в конверт, пролистала буклеты, но так ничего и не нашла.

– Ладно. Чего уж теперь ломать голову. Захочет, чтоб его поняли, объяснит. Он не говорил, что ещё зайдёт?

– Нет. Он может, мне и хотел что-то сказать, да только ему кто-то позвонил, и он быстро ушел.

– Что ж. Разберёмся позже.

– А ты ему позвони сама. Или гордость мешает?

– Да какая там гордость! Я уже столько передумала за эти дни, что готова не только позвонить, но и пешком идти на встречу к нему. Вот только не знаю куда.

– Номер его знаешь?

– Знаю.

– Звони.

– Уверенна?

– Да.

– А что я ему скажу?

– Скажешь, привет. А там сориентируешься по обстоятельствам.

Тома вдохновилась этой идеей и набрала номер Димы.

Гудок. Ещё один.

Потом был третий, и четвёртый, но ей так никто и не ответил.

Тома отложила телефон на стол и посмотрела на Надежду.

– Не ответил.

– Не переживай, Тома. Может, просто был далеко от телефона. Вот найдёт телефон и перезвонит тебе. Поняла?

 Вместо ответа Тома промычала и стала листать журнал. Вскоре пришла первая клиентка на сегодня, и рабочий ритм отвлёк от неприятных мыслей.

***

Дима не перезвонил.

Надежда больше не спрашивала о нём. Прошло три дня, звонка от него так и не последовало. В тайне ото всех Тома купила себе новую сим-карту, другого оператора и позвонила уже с нового номера на телефон Димы. Он не ответил. И тогда Тома сильно заволновалась.

Он мог не ответить ей, но он должен был ответить другому. Ещё сутки она металась в сомнениях, а потом набрала номер Александра Фёдоровича:

– Алло.

– Добрый день, Александр Фёдорович. Это Вас беспокоит Тамара. Вы можете мне уделить время?

– Весьма удивлён, что ты позвонила.

– Понимаю. Наша последняя встреча предполагала, что общение между нами больше не последует. Но обстоятельства меня вынуждают обратиться именно к Вам.

– Ты сейчас где находишься?

– На работе.

– Разговор может подождать?

– Да.

Выбора у неё, в любом случае, не было. Однако его следующие слова удивили Тому:

– Я пришлю за тобой машину. Она привезёт тебя ко мне. Согласна?

– Да.

– Машина будет у тебя через полчаса.

– Хорошо. Я буду ждать у входа. Что за машина? Как мне её узнать?

– Машина чёрная. Гос. номер  три единицы.

– Поняла.

Через полчаса Тома стояла на пороге перед парикмахерской. К ней подъехал чёрный седан бизнес класса, с выше упомянутым гос. номером. Из него вышел водитель и.

– Здравствуйте. Вас зовут Тамара?

– Да.

– Мне велено отвезти Вас.

– К Александру Фёдоровичу? – уточнила Тома.

И после того как водитель подтвердил, она села в машину, и они поехали. Ехали молча и долго. Сначала выехали за город. Потом ещё минут десять по дороге с хорошим покрытием, а после съехали на грунтовку. Томе бы запаниковать, но она предпочла достать телефон и позвонить Эдуарду.

– Эд, я ненадолго отъехала.  Надежда в курсе, где я и с кем. Не переживай. Как освобожусь, перезвоню.

На том конце на неё тут же обрушился шквал вопросов, но Тома быстро попрощалась и дала отбой. Перевела телефон в режим «без звука» и убрала в сумочку. Так стало гораздо спокойней. Ей. Но то, что теперь творилось с Эдуардом описать сложно. Он бросил всё и рванул к Надежде в парикмахерскую. До конца рабочего дня оставалось не так много времени, и когда Надежда уйдёт домой, Эдуарду не у кого будет спросить, куда же так внезапно уехала Тома?

Куда, зачем и с кем?

Ответы он узнал. Но они его ещё больше разозлили.

***

Тому на пороге никто не встретил. Озираясь по сторонам, она вошла в холл большого красивого дома. Послышались шаги по ступеням, и вскоре она увидела Александра Федоровича. Молча, Тома наблюдала, как он подходит к ней и лишь когда в его взгляде она не увидела злобы, произнесла:

– У меня проблема. Проблема, конечно, моя, но мне кажется, Вы можете мне помочь.

– Говори.

– У Вас есть дети? Сын Дима, или дочка Лиля?

– У меня есть и сын, и дочь. Но дочь зовут Вера.

– Значит, я правильно предположила, что Вы отец Димы.

– Правильно предположила.

– Вы приходили в парикмахерскую, чтобы познакомиться со мной?

– Да.

– Вы познакомиться со мной захотели, после того как Вам обо мне рассказал Дима?

– Да.

– Вам Дима рассказал, что он больше не любит свою жену, а любит…

– Тебя.

– И после этого Вы решили узнать, что я за человек?

– Да.

– И насколько помню, я Вам не показалась чудовищем?

– На момент нашего разговора, так и было.

– То есть вот сейчас, я Вас уже не устраиваю?

– Сейчас нет.

– Это после того как Вы познакомились с Эдуардом, Ваше отношение ко мне изменилось?

– Да.

– И последний вопрос. Вы рассказали Диме о знакомстве с Эдуардом и о том, что он говорил мне при Вас?

– В общих чертах.

– Ну вот, теперь, хоть что-то прояснилось… Дима отреагировал плохо на новость о том, что у меня появился Эдуард?

– Да.

Тома замолчала и посмотрела по сторонам.

– У Вас хороший дом. Даже слишком хороший. Вот когда Дима был простым парнем, работающим на стройке, мне он был нужен. И если честно, он мне был нужен, даже после того, как я узнала о существовании его жены. А вот теперь… когда я вижу, что у него такой замечательный папа, и есть всё вот это великолепие, – она лёгким жестом руки, символически указала на шикарное убранство дома, – он перестал быть мне жизненно необходим.  Вы за него боритесь и дальше. С женой его помирите. И всё у него наладится. Не беспокойтесь, меня больше не будет в его жизни. Я ж понимаю, где я и, где он. Я как-нибудь и с Эдуардом проживу. Ну, или ещё с кем-нибудь. Мало ли кого подбросит судьба.

– Что-то я тебя, девочка, не пойму. Ты сейчас к чему это говоришь?

– А просто. Наболело. Вот Вы приехали ко мне, исподтишка стали за мной наблюдать, какие-то там выводы делать. Понятное дело, хотели узнать, что ж это за кукла моего мальчика охмурила? Я рада, что Вы разобрались во мне. И не дали сыну совершить раковую ошибку. Теперь-то у него всё будет хорошо. Это без сомнений! Всего доброго. Прощайте.

Она резко развернулась и направилась к выходу. Александр Фёдорович смотрел Томе вслед, и не мог понять, почему она себя так ведёт? Сначала упросила о встрече. Приехала и, как говорится, прямо с порога обрушилась на него гневной тирадой. То, что она весьма близко общается с Эдуардом, подтвердил человек, осуществлявший за ней наружное наблюдение. Она ведь провела с ним все выходные за городом. В ночь на понедельник ночевала в его квартире. И после этого строить из себя обиженную невинную девочку было бы странно. Тогда к чему  этот визит? Эти эмоции?

– Тома!

Она остановилась и, не оборачиваясь, тихо произнесла:

– Вы всё правильно сделали, Александр Фёдорович. Даже если насчёт меня и Эдуарда – неправда, эту историю стоило придумать. Так всем будет лучше. Всем. Дима успокоится и вернётся к жене. Вновь будет жить в Вашем доме. Не будет мыкаться по стройкам, и надрывать тяжёлым трудом свою спину. Вы же ему поможете найти хорошую достойную работу? И всё у него наладится.