Текст книги "Не отрекайся от меня (СИ)"

Автор книги: Алекс Регул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Он замолчал. И сидя у ног Томы, всё так же смотрел вниз.

– Она не захотела с тобой ехать?

– Нет, Тома. Наоборот. Она очень захотела. Очень… Настолько, что сделала аборт, чтобы беременность ей не помешала совершить этот вояж.

Тома ахнула, и тут же зажала рот ладонью. Но её «ах», уже вырвался. И этот крик души оторвал взгляд Дима от пола. Он посмотрел на Тому и грустно усмехнулся. Его взгляд был… пустым. И вообще Дима в этот момент выглядел взрослей своих лет. Намного взрослее.

Освещение в парикмахерской было слабое. До прихода Димы, Тома успела выключить свет почти везде, кроме дежурной лампочки у входа. Свет именно этой лампочки и освещал сейчас лицо Димы. Грозное. И от этого оно было ещё красивее. Да, оно могло показаться чужим, но Тома хотела к нему прикоснуться.

«Может, хотя бы в последний раз позволить себе дотронуться до него?

Но, нет! Нельзя…

Где последний раз, там и самый последний. И самый-самый последний. Нужно сразу себе сказать – НЕТ»!

Тома зажмурилась и накрыла лицо руками.

– Дима, – тихо произнесла она, – а может, Лиля поступила так, потому что безумно тебя любила, и разлуку с тобой бы не перенесла? А ребенка родить вдали от дома она побоялась.  Да и выносить его, когда бытовые условия не налажены тоже очень сложно. Возможно, она пожертвовала ребёнком, ради тебя. Я не думаю, что она с лёгкостью приняла такое сложное решение. Но мне кажется, она смертельно не хотела расставаться с тобой. А также не хотела взваливать на тебя нагрузку, из-за дополнительной ответственности.

На её руки легли руки Димы и стали медленно открывать лицо. Тома не дернулась от этих прикосновений, она просто посмотрела в суровое лицо, которое теперь находилось очень близко. Настолько близко, что можно было почувствовать колебание воздуха от его дыхания.

– Ты её оправдываешь? Ты бы тоже отказалась от моего ребёнка?

– Да, я её оправдываю, чтобы вас примерить. И нет, я бы так не поступила. Я бы не сделала аборт. Если бы ты меня не позвал в командировку, я бы тебя отпустила. Но обременять новыми обстоятельствами своего положения я бы тебя тоже не стала. Я с уважением отношусь к людям вообще, а к близким тем более, поэтому стараюсь придерживаться принципа – «не навреди!» К любимым, этот принцип тем более нужно применять. Неотступно.

– Не навреди? Именно поэтому, узнав, что у меня есть жена, ты прогоняешь меня?

Её руки всё ещё находились в его руках. Он продолжал склоняться над Томой. Его взгляд уже не был таким воинственным. В нём сохранилась глубинная сила, но она не была агрессивной. Пленяющей? Да. И манящей.

 «Эх… как же хочется мне раствориться в этой силе, – невольно подумала Тома. Подумала, и тут же выругала себя. – Нельзя. Иначе потом будет ещё больней».

 – Понимай, как хочешь, – тихо произнесла она, оттолкнув от себя Диму. Встала и прошла к двери. – Прощай, Дима. И пожалуйста, не мучай меня. Я всё сказала. И ты всё сказал. Давай заканчивать наши отношения? И ещё… больше не приходи к нам стричься. Я всё равно не смогу к тебе прикасаться, а моя напарница Надежда, к сожалению, с сегодняшнего дня, в курсе наших отношений. Поэтому я не хочу, чтобы она тебя стригла. Она, конечно, тебе не причинит боль и никаким образом не навредит, но я не хочу, чтобы она тебя подстригала. Не хочу и всё!

– Ты не хочешь, чтобы Надежда меня подстригала у тебя на глазах?  Ты не хочешь, чтобы ко мне кто бы то ни было прикасался у тебя на глазах?

– Уходи, – вместо ответа сухо сказала Тома и жестом руки указала направление в открытую дверь.

Дима поднялся с пола. Медленно подошел к Томе и заглянул ей в глаза.

– Тома… Посмотри на меня.

Медленно на него поднялись серо-зелёные глаза, полные слёз.

–  Тома… не выгоняй меня из своего сердца.

Он её обнял и нежно поцеловал. Сил на сопротивление у неё уже не было. Как статуя она стояла в его объятьях.  Не было отклика, не было протеста. Только слёзы, скользящие по её щекам, были ему ответом. Резко Дима отстранился от Томы и вышел в открытую дверь. Его удаляющуюся фигуру ещё можно было видеть, хотя слёзы всё сильней топили любимый силуэт в море эмоций и душевной боли.

***

В ту ночь Тома домой не вернулась.

Вызвала такси и уехала подальше отсюда. Она не могла быть в парикмахерской, где они с Димой провели столько страстных минут, не могла быть дома, где так же всё было пронизано воспоминаниями. Там был кран на кухне, который починил Дима. Там были розетки, люстра, обои и плинтуса, к которым он прикасался, чтоб привести в порядок. Там была постель, которая всё помнит. Окно, в котором видно его окно.  И даже с ванной было связанно воспоминание. И мыло, которым она намыливала его тело ещё лежит на полочке.

«Квартира, его помнила.

И вот теперь его не будет.

И как дальше жить»?

Тома сидела в такси и ехала в центр. Она бы поехала куда угодно, но пока могла придумать только это направление. Вечером на вокзале делать нечего.. К матери всё равно сейчас не уехать. Да и Любу бросать нельзя. Нужно просто переночевать где-нибудь, а завтра будет день и будет решение.

«Но куда пойти? В гостиницу? …А, почему бы и нет»?

 Она добрела до гостиницы, но перед дверьми остановилась и посмотрела вверх. Гостиница была огромной. В ней, конечно, можно спрятаться ото всех. Но не от себя. И Тома поняла, что ей сегодня жизненно необходим собеседник, чтоб не свихнуться. Но кто?

Ответ нашёлся быстро.

Да, вариант был из тех, что можно назвать – «хуже не придумаешь». Но Тома достала телефон и позвонила:

– Алло, – раздался солидный мужской голос.

– Эдик, привет.

Она произнесла его имя, и в трубке послышался вдох удивления, но главное осознание того, кто в такой поздний час ему звонит.

– Тома, ты? – Эдуард всё же уточнил, не веря до конца.

– Я. А ты, что мой номер уже из телефона удалил и поэтому он не определился?

– Не определился. Я телефонный аппарат поменял. А твоего номера нет на симке. Томочка, как твои дела?

 – Нормально. Вот, гуляю в центре.

– Одна?

– Одна.

– Где ты находишься? Я хочу с тобой увидеться. Это возможно?

– Возможно. Я буду в кафе «Безумие».

– Выезжаю! – и связь разорвалась.

Тома на миг пожалела о своём звонке. А потом подумала, что ничего такого она не сделала. Ей нужен собеседник. Эдик на эту роль вполне подходит. А если будет руки распускать, она ему лицо расцарапает и волосы повыдергает. А ещё зарядит оплеуху и укусит. До крови.

Ей почему-то сейчас захотелось избить любого мужчину. Конечно, бить надо виновника её теперешнего состояния. Но на него рука не поднялась. Дима и так выглядел, как побитая собака. Огромная, лохматая, с печальными карими глазами. На него рука не поднялась. Он, как и Тома, жертва. Пострадавший. И в этом сомневаться не приходилось. Ведь если бы он уже был в разводе, то проблемы бы не было. А так… Ни вашим, ни нашим. К жене он не хочет, к себе Тома не пускает. Неприкаянный.

«А может, ещё всё у него наладится с женой?

Но, во всяком случае, пока он женат, он принадлежит жене. Оттягивать его из семьи нельзя. Он сам должен всё решить. И я ему помогать или мешать не должна. Иначе я и буду виновницей их развода. Тот аборт потом уже и не вспомнят. Будут упрекать в развале семьи любовницу. Вероломную! К тому же которая, старше Димы на столько лет… Охмурила мальчика и разрушила семью.  Дрянь такая!

А как ещё его родители и отнесутся к желанию сына развестись с женой и сойтись со мной? Только так!

И всё-таки, зачем я позвонила Эдику?

Не надо было бередить эту рану».

***

– Тома! Как я рад тебя видеть!  – Эдуард подошел и, обняв на секунду, быстро поцеловал её в губы.

– Привет, Эдик. Я решила без тебя не заходить в кафе. Хотела подольше побыть на улице. Ты же знаешь, я всё время в помещении. Вот и Люба ругает меня за это. Говорит, я бледная от недостатка света и кислорода. Солнечного света в такой поздний час, конечно, не добыть, а вот уличный воздух мне не помешает.

– Это она правильно говорит. Но в городе, тем более в его центре, кислорода маловато. У меня друг хороший живёт за городом, меня к себе на выходные каждый раз зовёт. Давай поедем к нему вместе? Любу с собой возьмём. У него большой дом. Баня есть и бассейн. А ещё рядом лес и там можно просто погулять. Как тебе моё предложение?

– Надо подумать. С Любочкой обсудить.

Эдуард искренне обрадовался, что Тома ему не отказала сразу. И тут же сделал комплимент:

– Тома, ты очень хорошо выглядишь!

– Спасибо, – робко произнесла она, поскольку себя красивой не считала.

Особенно сейчас, когда косметики уже не было на лице. Весь косметический антураж был утерян в процессе буйной дегустации коньяка, когда нервы сдали, и слёзы очередного разочарования в любимом мужчине пролились бурным потоком. Перед тем как проводить Надежду, Тома умылась и привела себя в порядок. Протрезветь же на момент встречи с Эдуардом не удалось. Поэтому Тома сейчас опасалась весьма реальной перспективы добавить промилле алкоголя в свой организм, если они с Эдуардом всё же войдут в кафе с таким пугающим названием «Безумие».

– Эдик, а давай не пойдём в кафе? Давай погуляем по центру? На площадь сходим, а потом если не устанем, пойдём на фонтан.

– С удовольствием. А если ты устанешь, я могу тебя на руках донести до фонтана.

– Спасибо, за предложение, но необходимости, меня на руках носить, не будет. Я дойду сама.

– Очень жаль. Мне было бы приятно, – он говорил вполне серьёзно.

Они спустились по ступеням, идущим от кафе, и после того как поравнялись, Эдуард предложил свой локоть. Тома без раздумий взяла его под руку.  Медленно они пошли по тротуару и вскоре начали беззаботно делиться накопившимися эмоциями и событиями. Вот только Тома про Диму, и всё связанное с ним, не хотела рассказывать. Однако спустя час гулянья по ночному городу, когда они добрались до фонтана с красивой разноцветной подсветкой, Эдуард аккуратно развернул Тому к себе и, пристально посмотрев ей в глаза, спокойно спросил:

– У тебя проблемы?

– Наверное, да.

– Поделишься?

– Наверное, нет.

– У тебя появился мужчина? И вы поссорились? Он тебя обидел?

Тома провела кончиками пальцев по выбритой щеке Эдуарда. И, улыбнувшись, посмотрела в его серые глаза.

– Ты меня так хорошо знаешь… Ты про меня всё понимаешь. И почему ты не смог сохранить наши прежние дружеские отношения? Ведь мне так было хорошо с тобой. Но нет, тебе понадобилось всё. А в результате мы так и не смогли стать нормальными любовниками, и при этом потеряли нашу дружбу. А ты мне так нужен. Я по тебе скучала и думала. Но не как о своём мужчине. Как о друге. А ты разменял нашу дружбу на несколько коротких ночей. Не надо было этого делать. Ты же понимаешь, что я не смогу тебе стать той, кто тебе нужен? Я тебя люблю, но в постель с тобой не пойду. Ты прости, меня за это. И если моя дружба тебя оскорбляет, уходи прямо сейчас. Я удалю твой номер из телефона и больше никогда не побеспокою.

Он схватил Тому за плечи и встряхнул:

– Эй! Ты чего? Прекращай! Ишь чего надумала! «Уходи». Нет уж! Ты так просто от меня не отделаешься. Я же вижу тебе плохо. Я тебя одну не оставлю! Ты мне позвонила – я к тебе пришёл. И пришел не для того чтобы обидеться и уйти. Да и потом, на что обижаться? На то, что не можешь через себя переступить и полюбить меня, как своего мужчину? Томка, Цыганочка, посмотри на меня! Это же я, твой Эдик, преданный друг, и старый поклонник. Томка, не реви! Иначе в фонтан отнесу. Вот так возьму, – он действительно подхватил её на руки и сделал пару шагов к фонтану, – И отнесу в фонтан. Чтобы холодная вода выбила из тебя всю эту дурь. Друг, любовник. Я настолько по тебе соскучился, что предложи ты мне сейчас стать твоим дедушкой, да хоть бабушкой, я бы согласился.

Тома обхватила его за шею и засмеялась. На них стали обращать внимания прохожие. А ворковавшие парочки с завистью посмотрели, как двое вполне взрослых людей радуются жизни. Эдик стал кружить и Тома, задорно смеясь, расслабилась у него на руках.

А когда, буквально все люди, что были на тот момент у фонтана, стали на них смотреть, Тома спохватилась и попросила опустить её. Эдик выполнил просьбу, и они спешно ушли прочь от фонтана.

– Нет, ну мы с тобой точно психи! Наверное, все подумали, что мы… – она резко замолчала, и Эдуард ей подсказал:

 – Влюблённые.

 Улыбка с губ Томы мгновенно исчезла, и она вновь стала серьёзной.

–   Да, ладно тебе напрягаться! – всё тем же непринуждённо голосом сказал Эдуард, продолжая вести Тому вглубь аллеи небольшого парка, что был как раз за городской достопримечательностью – музыкальным фонтаном. – Какая разница, кто что думает? Главное, что тебе было хорошо. Мне, кстати тоже! Относись к себе не так строго. И легче станет. А то действительно, ты такая бледная, что того и глядишь в обморок грохнешься.

– Я бледной всегда была. С самого детства. Такая кожа. И на море не люблю ездить из-за того, что я, либо бледная как поганка, либо красная, как мухомор. Мне загорать нельзя. Я сразу жутко краснею.

– У мухомора, предполагаются пятнышки белые. Что-то я не помню, чтобы у тебя были какие-то дефекты. Ты всегда очень красивая. Даже когда пересидишь на солнышке. А помнишь,– с воодушевлением начал он, – нашу поездку на озеро Большевик? Ты тогда ещё не была женой Андрея. И вот мы всей дружной шумной компанией веселились, а ты в тени большого дерева пряталась. Но всё равно умудрилась получить порцию ультрафиолета. И потом неделю ругала меня за то, что вытащил тебя на тот пикник. Ведь именно после той поездки у тебя лицо стало красное. Из-за этого Андрей не приглашал тебя в кино.  И никто с тобой не хотел танцевать на дискотеке. Ну, кроме меня, конечно.

– Да. Были времена. Сколько глупостей я тогда делала.

– Ты сейчас об Андрее?

– И о нём тоже.

Весёлые воспоминания разрушились какими-то новыми эмоциями. Эдуард медленно остановился и, потянув за руку, развернул Тому к себе.

– Тома, я давно хотел признаться…

– Так! Что опять? Мы же уже договорились, что ты и я, что мы друзья! Или опять двадцать пять?

– Нет, Тома, тут другое… Я хочу сделать признание. Хотя наверняка, ты меня после этого возненавидишь. Но я должен тебе кое-что рассказать.

– Ну, рассказывай.

– Тома я перед тобой виноват. Да так, что даже ненавижу себя за то, что сделал.

– Да что там у тебя случилось?

 – Это не у меня. Это у тебя. Много лет назад.

– И что именно?

 – Тома, это я виновен в том, что вы с Андреем разошлись.

– Тьфу ты! – Тома облегченно выдохнула, взяла Эдуарда под руку и повела дальше. – Я-то думала действительно проблема, а ты всего лишь про Андрея вспомнил. Не переживай! Мне Андрей давно сам рассказал, что это ты его с той Мариной познакомил. Да мало ли кто кого с кем знакомит! Не в этом проблема, а в том, что не все знакомства одинаково полезны. Не ты же Андрея укладывал в постель с Мариной. Поэтому не наговаривай на себя. Грехи Андрея пусть останутся при нём. Ты не имеешь никакого отношения к моему разводу.

– Имею! – грубо сказал Эдуард, остановился и вновь развернул Тому к себе. – Имею. Выслушай меня.

– Слушаю.

– Я причастен к вашему разводу. Я познакомил Андрея с Мариной! Я первое время помогал им встречаться в тайне от тебя на моей жилплощади! И вообще, это я толкнул твоего мужа на измену.

– Сомневаюсь. Ты, конечно, был его хорошим другом, и мог повлиять на его поведение, но у него же, была голова на плечах. Он знал, что делает. Это был его выбор.

 – Ты ничего не понимаешь! Это был мой выбор. Мой! Я Андрею соврал, что ты со мной спала в то время, когда встречалась с ним. Ну, ещё до того, как он тебе сделал предложение стать его женой.

– Врёшь?

– Это тогда я врал, а сейчас говорю правду! Андрей тебя так ревновал, что сам скатился до измены.

Тома вырвала свою руку.

– Ты говоришь правду?

– Да, Тома! Я тебя безумно любил уже тогда и не мог видеть, как ты растворяешься в этом никчемном человеке.

– Он же был твоим другом?

 – Был! Пока мне не перешел дорогу. Пока не посмел появиться в твоей жизни!

Тома глубоко вздохнула и внимательно посмотрела на Эдуарда. Он не был растерян или расстроен. В гневе был. Но не сломлен. Он ждал её нападения. Не факт, что он его бы стал отражать, тем более уклоняться от него. Он ждал её возмущения. А его не было. Совсем. Тома просто стояла и смотрела ему в глаза. И пыталась понять, почему тогда, много лет назад не разглядела в нём всего вот этого. Его любви, страсти. Отчаянья. И ещё подумала, а как бы сложились их отношения, если бы Эдик, был таким же решительным тогда, ещё до появления Андрея в ее жизни?

«Вот допустим, я вышла замуж не за Андрея, а за Эдика. Как бы сложилась моя жизнь? Понятное дело, мне бы Эдик не изменял. Хотя… кто знает этих мужчин? Но допустим, что всё же не изменял. Естественно никакого архитектора Валеры в моей жизни бы не было. Но это как раз было бы замечательно, а вот то, что не было бы Димы, вот это уже беда. Я даже думать не хочу, что его могло  не быть. Он должен быть и точка! И пускай с таким же печальным финалом эти отношения бы закончился, но Дима в моей жизни должен был бы появиться…

И всё же, если бы моим мужем стал Эдик, как бы я жила? Наверное, у меня бы уже были дети. Был бы салон красоты, а не просто парикмахерская. Большой дом. Хорошая машина, все дела…

Но чего же мне не тоскливо без всего вот этого великолепия? Почему не жалею, что не стала его женой?

Да потому, что ничего такого не было бы. Если бы я стала его женой, он бы меня поглотил.  Постепенно, но полностью. Детей бы у нас не было, потому что они бы меня отвлекали от мужа. Он бы на этом настоял. Машину он мне, может быть, и купил. Но только для того, чтобы я ездила по магазинам. И никакого салона красоты  тоже бы не было. Вообще, никакой работы, вне дома не было бы. Эдик меня спрятал бы где-нибудь в пригородном особняке и показывал своим друзьям по большим праздникам. Но только своим. Моих друзей и родственников не было бы. Чтоб они не дай Бог, мне не указали, «где ж твои глаза были, когда ты за этого собственника замуж-то выходила?»

Да… вот так, скорей всего, и было бы. Если б, да кабы…»

– Эдик, милый мой, Эдик, я, наверное, поеду домой?  Ты меня до такси проводишь? Ты не подумай ничего такого. Что я обиделась или ещё что. Просто уже полночь скоро. Я подумаю над твоими словами и в следующий раз, мы с тобой обсудим сказанное тобой сейчас. Если ты, конечно, захочешь об этом говорить. Потому что, если честно, то мне пофиг, что ты сказал тогда Андрею, что он потом снюхался с Мариной. Мне вообще пофиг, на всё. Я сегодня любимого мужчину потеряла. Я его сама выгнала. И он не вернётся. А если и вернётся, я его опять прогоню. И не потому, что его не люблю. А потому что обстоятельства не позволяют нам быть вместе. Я и в центр сегодня приехала, только потому, что домой не могла пойти. Там всё напоминает о нём. Понимаешь, он вытеснил все воспоминания, все обиды из прошлой жизни. И вот теперь у меня и прошлого нет… и будущего с моим любимым мальчиком тоже нет. Вот так… Извини, меня Эдик, за всё. И проводи до такси. Я уже ничего не хочу. Ни разговоров, ни гулять. Ничего.

– Почему ты сказала с «моим мальчиком»? – с опаской спросил Эдуард.

– Он моложе меня. Но не в этом проблема.

– А в чём?

– Он женат.

Эдик потер свою шею и сделал шаг в сторону Томы.

– Так! А теперь всё заново и без утайки. Откуда он взялся? Он точно не аферист?

– Нет. Не аферист. Он простой работяга. На стройке работает. У него золотые руки. Он мне починил в квартире всё, что только можно... В квартире починил, а в душе сломал. Я о нём всё время думаю. Мне плохо без него. А с ним я быть не могу.

– Он женат, ты об этом уже говорила.

– Да, он женат. Но я об этом не знала раньше. Я только сегодня, вот буквально несколько часов назад узнала.

– Узнала, напилась и сбежала? Так?

– Да. Вот видишь, какая я предсказуемая.

– Вижу. Я многое вижу. А вот то, что ты завела молодого любовника, не уследил. Не надо было тебя надолго одну оставлять.

– Опять за своё? Эдик! Прекращай! Я и ты не будем вместе!

– Да я вообще не про это! Я про то, что не нравится мне, когда молодые парни крутятся вокруг самостоятельной женщины.

– Ты хотел сказать, одинокой женщины?

– Ты не одинокая! У тебя есть я, Люба, подруги. Мама, сестра и даже те другие племянницы. Вот видишь, сколько у тебя защитников?

Тома тихо всхлипнула и смахнула слезу. Она даже попыталась улыбнуться, но у неё ничего не вышло, и тогда она прикрыла ладонью глаза. Эдуард её обнял и, поглаживая по спине, стал успокаивать:

– Не расстраивайся. Всё наладится. А давай ты сегодня переночуешь у меня?

Она резко на него посмотрела.

– Это не то о чём ты подумала! Я просто тебе предлагаю переночевать у меня. В зале. Я к тебе приставать не буду.

– Спасибо, но я поеду домой.

– Нет! Ты поедешь ко мне! Всё! Завтра приедешь домой, и жизнь наладится. А сегодня достаточно для тебя приключений. Я помню, что с тобой было, когда ты ушла от Андрея, а потом от этого… Как его звали?

– Валера.

– Да! От Валеры. Ты сейчас сядешь в такси, а я уснуть не смогу. Всё буду думать, не попала ли тебе вожжа под хвост? И где тебя искать? Всё, разговор окончен, пошли ко мне домой!

Рывком он выдернул Тому из ступора и, продолжая держать за руку, повёл в сторону дороги, где можно было поймать машину.

***

Они вошли в зал его трёшки. Эдуард, без лишних слов, выдал майку, полотенце, постельное бельё. И ушел на кухню готовить чай.

Тома сходила в душ, после которого ей стало гораздо лучше. Она одела свои трусики и предоставленную Эдуардом майку синего цвета, к приятному удивлению, очень длинную. В этой майке можно было без особого смущения, показаться на глаза хозяину квартиры. Тома вышла из ванной комнаты и остановилась у открытой двери в кухню.

– Ты чай будешь? – спросил Эдуард, мельком посмотрев на Тому.

– Нет.

– Может, ты голодная? Давай я тебя покормлю?

– Нет... Спокойной ночи.

 Тома уже развернулась, когда услышала его голос:

– Не уходи. Побудь со мной. Хотя бы пару минут. Я очень  не люблю пить чай в одиночестве.

– Хорошо, я побуду с тобой.

Она вошла на кухню, и хотела подойти к подоконнику, чтобы полюбоваться видом из окна, но подумала, что не надо демонстрировать свои голые ноги и искушать… мужчину. Он всё-таки мужчина. Это всё чушь, про друга. Он мужчина. Более того, мужчина, который к ней не равнодушен, с которым у неё были интимные отношения. Да, это с Димой она занималась любовью, страстной, неудержимой. А с Эдиком, у неё был только интим, секс. И тем ни менее, не надо напоминать, что-либо из того, что попытались сложить, но так и не сложили.

Робко она улыбнулась и прошла к свободному стулу. Присела напротив Эдуарда и стала осматривать кухню.

«Ничего не изменилось. Всё на прежних местах.

Какая стабильность… Это ужасно», – неожиданно подумала она.

– А зачем ты пьёшь чай на ночь?  Тебе он не помешает уснуть?

– Я спать не собираюсь.

В его сторону тут же метнулся взгляд встревоженных женских глаз. Эдуард угадал природу этого испуга. И поспешил внести пояснение:

 – У меня сроки сдачи одного очень важного проекта горят. Нужно поработать. Может быть, полночи на это потрачу.

– Ой! Я тебя отвлекла? Извини, если б я знала, я бы тебе не стала звонить.

– Глупости не говори. Никакая работа, не может быть выше… моих друзей.

– Спасибо.

Она его поблагодарила за то, что её причислил к друзьям. Именно к друзьям. Хотя она и понимала, что это слово ему далось с усилием. На самом деле ничего не изменилось. Стабильность. И опять мысль – Это ужасно. Нужно Эдуарда отвернуть от себя. Переключить на кого-нибудь.

– Эдик, а давай я тебя со своей подругой познакомлю?

Он усмехнулся и посмотрел ей в глаза.

– Томка, вот если бы ты предложила мне познакомиться с твоей матерью или сестрой, я бы, пожалуй, согласился. А твои подруги мне ни к чему. Тем более я их всех знаю. Люда и Ленка счастливы в браке. Лариска для меня слишком дорогая. Такую я финансово не смогу обеспечить. Татьяна чрезвычайно любит искусство, и мне с ней вообще не интересно будет. Выставки и кинопремьеры меня совершенно не интересуют.

– А что ты скажешь про Ольгу?

– Кто это такая? Что-то я про такую твою подругу раньше не слышал.

– Конечно, не слышал! Она только в самом начале года вернулась в наши края.

– И где же она была, и почему вернулась? От мужика сбежала?

– Нет! Там несколько по-другому всё было…

Эдик не дал ей закончить:

– А! Мужик её бросил? Нет, Тома, не хочу я твою подругу.

– Подожди! – вдруг во взгляде Томы появился блеск, – Давай пари? Если ты не угадаешь причину, по которой она приехала без мужика, ты с ней встретишься. Ну, там кафе, кино, что угодно, это уже не моя забота. А если ты угадаешь, я сдамся, и больше никогда ни с кем тебя не буду знакомить.

– А давай! Сколько попыток?

– Одна!

– Хорошо. Но тогда вношу дополнение к моему выигрышу.

– Без проблем!

– Ты сама пойдёшь со мной на свидание.

– Но мы же, договорились что ты и… я.

– Я помню. Но исключение, лишь подтверждают правила.

Немного подумав, Тома согласилась:

– Ладно, – и протянула ему руку для пари.

Они символически разбили рукопожатие и воодушевились, каждый предвкушая свою победу.

– И так, почему Ольга приехала без мужика?  – как в телешоу, с паузами между слов, для пущей остроты вопроса, произнесла Тома.

– Если варианты, что она его бросила и то что он её бросил не подходят, то тогда остаётся вариант, что… А сколько ей лет?

– Двадцать шесть.

– Да, невинностью в такие годы вряд ли кто похвастается, и всё же я предположу, что она девственница и не ведает, что делать с мужиком в постели. У неё просто не было мужика, поэтому она без него и приехала.

Тома с досадой хлопнула в ладоши и Эдуард, обрадовавшись, что ему так легко досталась победа, даже развел руки и сделал жест, мол «иди детка к папочке на коленки, я тебя выиграл».

– Ну, что, Томка? «Будешь ты козырная полностью моей?» – на распев произнёс он строчку из старой песенки, которую они пели ещё в студенческие годы.

– Эх, а так хотелось с тобой на свиданку сходить, что ж.. не судьба, – улыбаясь, сказала Тома. – Ты проиграл!

– Как это?

– А вот так! Она приехала одна, не потому что её бросили, и не потому что она кого-то бросила. Нет, всё гораздо печальней, – тут голос Томы изменился и вновь стал серьёзным. – Её муж полтора года назад погиб. Они-то и прожили недолго. Год. И вот, погиб. Он военным был. Там у них на склад с боеприпасами огонь от загоревшейся травы перекинулся. А он как раз был в части. Он позвонил, сказал, что всё будет нормально, а потом… К вечеру был ещё звонок, но уже не от него. Сказали мгновенная смерть. Хоронили в закрытом гробу. Ольга до сих пор заикается, когда об этом рассказывает. Так что ты, пожалуйста, её про мужа не спрашивай.

– Тома… – Эдуард отставил чай. – Я своё слово сдержу, но ты поступила нечестно.

– Честно! Я же не виновата, что твоя версия оказалась бредовой. Ты какой-то не современный! Ну, откуда я тебе невинную невесту возьму? Десять лет назад, среди своих подруг, я бы нашла такую для тебя. А сейчас, извини. Поезд ушёл.

– Томка! Вот язык у тебя!

 – Эдик, я, правда, искренне, тебе хочу помочь. Ну, нет среди моих подруг, девственницы, – скатываясь до хохота, всё так же продолжала она потешаться над ним. – Честное слово, если бы я знала, что возникнет такая необходимость, я бы блюла кого-нибудь из своих подруг именно для тебя. А так, извини. Бери, что дают! Тем более, было пари, и ты его проиграл!

– Да помню я про пари! Угомонись ты, и иди спать!

– То есть, ты слово своё сдержишь и пригласишь Ольгу на свидание?

– Да! Вот же маета с тобой. Да, я её приглашу. Только, ты мне поможешь. Пригласи нас и ещё кого-нибудь к себе домой, там и познакомишь меня со своей Ольгой. В конце концов, не могу же я к ней на улице подкатить, или по телефону пригласить на свидание.

 – Это ты правильно придумал. Если не я вас познакомлю, так она, пожалуй, и пошлёт тебя. Тут надо деликатно. Ладно, будет вам знакомство. Тем более у меня день рождения скоро. Чем вам не повод?

– Вот и прекрасно! Значит, на твой день рождения я уже приглашен?

– Само собой!

– Отлично. И что тебе подарить?

– Не знаю, – она пожала плечами. Вопрос действительно был врасплох. – Что подаришь, то и будет.

– Ладно. А теперь живо спать!

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

***

В половине восьмого, сигнал телефонного будильника разбудил Тому. Она поднялась с дивана и отправилась в душ. И буквально через двадцать минут, полностью готовая «к труду и обороне», допивала утренний кофе, смотря в окно. Вид из окна был непривычно динамичным. Количество машин не поддавалось счёту. И вся эта прорва, жаждущих попасть на работу, Тому угнетала. Ей и самой через десять минут, быть в этом потоке. И хотя это было не ужасно, но всё равно не воодушевляло на подвиги.

Эдуард поднялся с постели, зевнув, медленно надел свой любимый длинный халат, но прежде чем двинуться в душ, вошел на кухню и поприветствовал Тому:

– Доброе утро. Как спалось?

– Доброе утро, – непринужденным тоном вернула Тома ему приветствие. – Спасибо, спалось замечательно. Я кофе сварила. Будешь?

– Буду.

Тома налила из турки свежесваренный кофе в кофейную чашку и поставила её на стол перед ещё не до конца проснувшимся Эдуардом. Который ещё прикрывал глаза больше чем на секунду, и было ясно, спал он очень мало.

– Ты хоть успеешь на работу?

– Конечно, Том. Сейчас кофеёк выпью и в душ холодный. В таких обстоятельствах, мой организм хочет, не хочет, а проснётся.

– Жестоко ты с собой.

– Угу, – опять закрывая глаза надолго, пробурчал Эдуард, и сделал пару глотков кофе.

– Как ни хорошо у тебя, но мне пора уходить.

– Как, уже? – встрепенулся он.

– Да. Ты меня не провожай. Пей спокойно кофе. А я пошла. И спасибо тебе за всё, – Тома на секунду по-дружески положила ему руку на плечо и улыбнулась. – Эдик, я жду тебя на свой день рождения.

– Само собой! Я подарок тебе приготовлю хороший.

– Замечательно! А я подготовлю Ольгу к твоему, как бы случайному, появлению.

– Рекламировать меня, что ли будешь?

– Буду! Ещё как буду!

– Но учти, что Ольга твоя может в любой момент спросить, почему ты такого замечательного мужчину себе не забрала? А? Что ты ей ответишь?

– Правду! – быстро нашлась с ответом Тома.

– Какую?

– Ту самую! Всё, отстань! – раздражённо отмахнулась она от Эдуарда.

– И всё же, Тома, чем я тебя не устроил? Чем я хуже твоего женатого малолетки?

– Он не малолетка. Он просто моложе меня на восемь лет.

– Восемь лет! Тома, ну объясни мне, почему он, а не я? Посмотри мне в глаза, – она посмотрела. Эдуард поднялся и взял её за руку, – Что есть у него, чего нет у меня? Квартира у меня трёхкомнатная. Машина хорошая. Работа престижная и высокооплачиваемая. Я уважаемый человек. Что из всего этого есть у твоего «мальчика»?