Текст книги "Стать магом. Чужая мечта (СИ)"

Автор книги: АлеХа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 29

Караван из четырёх огромных воздушных судов крыланов уже давно поднялся на требуемую высоту, оставив поверхности все дрязги, войны, кровь и смерть. Задан курс, заложенный в договоре, и четыре грузовоза вот уже вторые сутки движутся в первую точку маршрута.

Текущий договор не обычен, сложен, имеет несколько маршрутных точек. Но ещё и обязательным пунктом заказчик прописал требование обязательного возврата одного судна в заданный срок с заданным грузом. При этом приоритет – за грузом, а маршрут и сроки определяются только после подтверждения представителем заказчика полной комплектации груза.

А это значит – хлопоты и проблемы. Никогда ещё такие сложные заказы не выполнялись чисто и никогда ещё заказчики не были довольны полностью.

Но, именно сейчас это волновало Улар–Гау из клана Грасст меньше всего. Все заботы, сложности договоров, трудности маршрутов, недовольные заказчики – все это было настолько мелко и незначительно, что сейчас не стоило даже толики внимания молодого крылана.

Улар–Гау летел.

Парил в тёплых восходящих потоках, раскинув крылья и чувствуя, как дрожит от восторга каждая клеточка его застоявшегося тела. Как переполненное энергией тело поёт в потоках воздуха, испуская слышимые только ухом молодых, готовых к продолжению рода, девушек его вида, звуки.

Совсем скоро он сможет в шестой раз стать отцом! Его тело накопило достаточно энергии и для себя, и для партнёрши, что согласится выносить и вырастить его щенка. И это тоже выделяло Улар–Гау среди других соплеменников. Не каждый крылан находит в себе сил и смелости иметь более трёх щенков. Ведь это не просто.

Там, наверху, в Городах–под–Небом, где он родился и где его дом, где и сейчас живут крыланы, там есть всё, кроме энергии. Есть еда, которую доставляют такие же, как Улар–Гау, караванщики, расплачиваясь службой, информацией и артефактами своего народа. Есть много места, чтобы жить, Города–под–Небом созданы именно для этого. Там безопасно, так как никакой враг с поверхности Морейны не может забраться на такую высоту. А если может – то не может выжить, без воздуха, к которому привык и на холоде, к которому не привык. В Городах–под–Небом нет только энергии, без которой девушки крыланов не могут зачать, выносить и родить здорового щенка. И чтобы обзавестись потомством, мужчины опускаются на поверхность Морейны. Служить, прятаться, воевать. Уходят на Морейну, чтобы просто быть на поверхности, очень медленно, мучительно и долго вбирая в себя энергию. По крупицам. Рискуя собственной жизнью и собственным будущим, только чтобы стать отцом.

Большинства хватает на два раза. Кто–то переступает через себя, чтобы сделать это третий раз. Улар–Гау совсем скоро станет отцом в шестой раз!

Поток воздуха нёс молодого, удачливого и до полной отключки счастливого крылана параллельно его грузовому судну, позволяя отдаваться инстинктам чуть больше чем полностью. Почему бы и нет, если команда вышколена, все знают что делать, и никаких угроз в ближайшей округе нет.

Настроение Улар–Гау портил только хмурый вид представителя заказчика, которого они взяли с собой, согласно пункта договора, что заставило их перекраивать курс, меняя высотные эшелоны, с учётом того, что человек не может дышать там, где могут они.

Ещё час молодой крылан носился на собственных крыльях вокруг головного судна, отдаваясь на волю инстинктов и разминая тело, забывшее за время, что он был на поверхности, ощущение свободы от полёта. Всего час. Больше было нельзя. Скоро перекрёсток караванных маршрутов, и расчёты говорят, что есть надежда увидеть, услышать или ощутить свободного, не ограниченного договором, собрата.

Улар–Гау сблизился с судном, ловко и грациозно погасил скорость, коснулся всеми четырьмя лапами палубы и быстро, но аккуратно свернул крылья. Времени больше наслаждаться потоками ветра, как сопливому щенку, нет. Нужно работать. И, заодно, для обеспечения будущего, попытаться помочь своему нанимателю.

Обычно крыланы не вмешивались в противостояние живущих на поверхности Морейны, им хватало и своих, не менее кровавых войн в воздухе, за удобное пространство, за контроль над торговыми маршрутами, за девушек и за то, чтобы доказать своему клану, что ты больше не щенок. Обычно не вмешивались, но напрямую это было не запрещено. Просто не было выгоды в таких вмешательствах.

Ситуация, которая сложилась с его заказчиком, немного отличалась от обычных наёмных договоров. Клан Корус имел с кланом Грасст долгосрочный союзный договор, отличающийся от обычного найма как небо и земля. Благодаря этому договору клан Улар– Гау, за несколько поколений усилился настолько, что уже стал замахиваться на собственный Город–под–Небом. Ведь такое удобное место для службы молодых и желающих завести щенков крыланов нужно еще поискать!

Долина с мягкой энергией, не требующей слишком много усилий для накопления. Защищённый стенами и сильными магами закуток, где беззащитного в процессе накопления Орта крылана никогда не подстерегут опасности. Постоянные договорные наймы на перевозку неопасного груза. Возможность частой ротации членов клана, а сейчас уже возможность службы целой стаей. Место – мечта. Пользуясь на всю подвернувшейся возможностью, Грасст резко нарастили свою численность, подмяли под себя несколько мелких стай и заявив о своей силе, заинтересовали несколько дружественных кланов так, что получили огромное количество предложений о рождении щенков.

И если сейчас всё это закончится – Грасст будет плохо.

Когда караван карабкался в промежуточный эшелон, а от долины они отошли только на пол дня, Улар–Гау прекрасно видел силы, которые собирал Лес. В этот раз Корус чем–то слишком сильно разозлили деревянных и сами уже не смогут защититься. Скорее всего, не смогут. Всё–таки во все свои секреты Корус старались никого не посвящать.

Договор запрещал любые действия, не связанные с его исполнением, но не мог запретить переброситься парой слов или личных предметов с членами родственной стаи, входящей в один клан, если вдруг маршруты двух судов пересекались или сходились достаточно близко.

Представителю заказчика же было всё совершенно безразлично, он с убитым видом заперся в каюте и не показывал носа на палубе, горюя и оплакивая судьбу своего клана. Собираемые Лесом силы он тоже увидел, Улар–Гау не преминул показать ему это, надеясь, что человек обратится к нему с просьбой напрямую и тогда действовать будет проще. Но нет. Похоже, люди слишком привыкли, что крыланы никогда не вмешиваются в дела живущих на поверхности.

Расчёты не подвели опытного, хоть и молодого караванщика и на перекрёстке он пересёкся с малым почтовым флипом (Небольшое, быстрое судно, предназначенное для скорой доставки малогабаритных грузов), принадлежащим его клану.

Передача запечатанного пакета прошла быстро и спокойно, и флип тут же расцвёл отблесками гравитационных техник, захлопал артефактной тканью парусов и стремительно рванул в сторону Города–под–Небом, где сейчас проживала большая часть членов боевого крыла клана.

Улар–Гау с рыком резко выдохнул воздух сквозь плотно сомкнутые зубы, провожая взглядом корабль, несущий весть. Он сделал всё, что мог. Осталось только понадеяться, что боевой совет клана примет решение достаточно быстро и корабли успеют до того, как Лес вобьёт Корус в землю долины. Очень не хотелось терять такое перспективное место. Ведь после шестого щенка он вполне может захотеть завести седьмого!

* * *

Глубоко внутри скал, во тьме пещер, там, куда никогда не проникает свет с поверхности, в особо крупном подземном зале, разгорались линии, высеченные в камне. Мертвенно синий свет неохотно разгонял тьму, слабо освещая явно рукотворную пещеру. Ровные стены, следы сколов от инструментов на потолке и полу, неестественная, совершенно неприродная форма залы. Правильная треугольная пирамида. Даже линии на стенах и полу пещеры, которые сейчас наливались синим свечением, кем то были выдолблены в скале. Подкованный в магии посторонний наблюдатель, окинув взглядом эти линии, сразу же опознал бы что–то магическое. Ритуальные руны, отложенная напитка, активация при выполнении каких–то условий. Большего, посторонний наблюдатель, какой бы он ни был подкованный в магии, разобрать бы не смог. Автор этих рун не любил делиться собственными разработками. Хотя очень любил заимствовать чужие.

В центре залы стоял массивный каменный саркофаг, также исписанный рунами. Какое–то время саркофаг лишь освещался уже ярко разгоревшимися рунами со стен и пола зала, но вот уже медленно, но уверенно начали светиться и руны, нанесённые на каменной гробнице.

буквально три или четыре часа ушло на всё магическое таинство, автоматизированное и чутко настроенное так, чтобы пройти без какого–либо участия живого мага. Да и неживого тоже.

Мощный удар изнутри саркофага, и крышка отлетает в сторону, ударяется о стену комнаты и раскалывается. Медленно и неотвратимо, как сама смерть, из саркофага поднимается огромная фигура, закованная в тяжелые, даже на вид, латные доспехи.

В замкнутом пространстве пещеры было сложно сравнивать, отсутствовали привычные ориентиры, но размеры восставшего рыцаря поражали. Около трёх метров высотой, размах плеч не меньше двух метров. Мрачный, практически монолитный доспех, с массивными наплечниками, возвышающимися выше шлема, освещаемый лишь бледным, мертвенным светом рун, создавал ощущение чуждости этому миру. Толщина броневых пластин доспеха казалась не меньше толщины крышки саркофага. Доспехи не были никак украшены. Ни одного оттенка цвета, отличного от чёрного. Ни единого украшения и гравировки, ослабляющей прочность конструкции. Лишь техническое совершенство, внушающее уважение тем, кто понимал, что видит, и мощь и угроза, внушающая страх и панику всем остальным.

В полной тишине, не нарушаемой даже дыханием восставшего из саркофага создания, в щелях шлема, как раз напротив того места, где у нормального человека были бы глаза, с медленной неотвратимостью разгораются два багровых уголька. Вся фигура начинает источать белёсый туман, как будто сама реальность пытается растворить вторгшееся в неё создание, оказавшееся на удивление прочным.

Одновременно с глазами, за спиной рыцаря, частично охватывая его, частично нависая сверху, формируется призрачная фигура его создателя и тишина пещеры нарушается первыми звуками вроде бы обычной, но совершенно нечеловеческой речи:

– Дьявол! Активация произошла слишком рано. Эксперимент ещё далёк от завершающей стадии. Кому хватило сил исказить мою программу эксперимента?

Ответом на этот вопрос, заданный высоким, но сухим и скрипучим голосом, практически не содержащим, но имитирующим эмоции, послужила лишь тишина. Огромный рыцарь молчал, не шевелясь и даже не дыша. Но отсутствие ответа совершенно не смутили призрачную фигуру, и она продолжила разговор сама с собой, при этом совершая какие–то действия призрачными руками:

– Если активация произошла, то фон достаточно насыщен и спектр излучаемой энергии находится в нужном диапазоне. Это значит, мой будущий образец где–то рядом, что–то его заинтересовало и заставило покинуть свой ареал. Самостоятельно, без всякой моего вмешательства, чёрт возьми! Это бесконечно интригует! Что же такого могло случиться, что мой будущий образец, забыв, что я всё ещё с нетерпением жду нашей встречи, покинул свой уютный лесок, и сам вышел ко мне? Нет, нет, нет… Это не так важно. Это мелочи. Знаю, что дьявол кроется в мелочах, но не сейчас. Вернусь к этому позже, сейчас важнее убедиться, что это действительно мой дорогой образец, а не его дуболомы, накачанные силой.

Какое–то время призрачная фигура что–то сосредоточенно делала, сведя свою речь к неразборчивому бормотанию. В пещере то становилось темнее, рунный рисунок на стенах периодически полностью гас, то цвета активных рун менялись на зелёные или алые, создавая в замкнутом пространстве совершенно психоделическую атмосферу.

– Дьявол! Ничего не удаётся определить. Спектры энергий перекручены, как будто образец вступил в конфликт с кем–то своего уровня. Хотя нет, не своего. Диаметрально противоположная реакция на нейтральный фон. Ммм… Очень опасный объект появился рядом с ареалом моего образца. Можно сказать, смертельно опасный. Потому и выполз этот предок всех местных дуболомов, чтоб ему заблудиться! И если бы я страдал склерозом – эта была одна из немногих болезней, которую призрачное воплощение помнило из прошлой жизни и любило примерять на себя – то был бы уверен, что этот объект вышел из моей лаборатории.

Кивнув в пустоту и махнув рукой в сторону выхода из пещеры, призрак заставил безмолвную фигуру начать движение. Плавно и чётко, как будто и не пролежал долгие десятилетия в гробу, мёртвый рыцарь, выполняя распоряжение своего создателя, двинулся из усыпальницы в смежное помещение. Создатель же, не замолкая ни на секунду, продолжал озвучивать мысли вперемешку с командами, не заботясь о том, как его творение будет разбираться в этом словесном потоке.

– Как же интересно, что творится наверху… Нет… Не сейчас. Образец поймать – важнее, чем утолить любопытство. Поймаю – утолю на годы вперёд. Поэтому, слушай внимательно, Вестник. Экипировку выбираешь не ниже десятого уровня. Если там действительно образец, всё что слабее он заметит и сбежит. Мы не должны его пугать, пока не поймаем. Поэтому не ниже десятого и бери, в первую очередь, с упором на скрытность и мобильность. Хотя, знал бы, что вероятность такого события настолько отлична от нуля, заложил бы два саркофага. С разными типажами, не пожалел бы ни времени, ни энергии…

Призрак замер на какое–то время, прислушиваясь к чему–то своему, призрачному. Пещеры под северным Небесным братом погрузились в благодатную тишину, нарушаемую только тяжёлой поступью мёртвого рыцаря. До зала экипировки восставший из каменного саркофага добрался меньше чем за минуту и уже принялся методично вскрывать каменные же хранилища артефактной экипировки, как относительная тишина снова была вдребезги расколота быстрой скороговоркой призрачной фигуры:

– Столько знакомого в энергетике, напитавшей сборщик–ловушку. Однозначно тут одно из двух: либо где–то под небом Морейны существует такой же гений, как и я, либо у меня склероз. Уметь забывать – это не так плохо. Это много новых открытий, это снова радость познания, чего я так давно лишён. Нужно только сбалансировать деструктивную составляющую с интенсивностью познания нового, чтобы сбалансировать процесс получения знаний.

Тень сбилась с мысли, рассматривая артефакты, выбираемые его созданием, и попыталась изобразить недовольство:

– Не бери шумные вещи. Это тоже не бери, не на загонную охоту идёшь. Идешь тихо, только посмотреть, что сейчас происходит наверху. Заодно поставишь анализаторы на забор проб, они у меня в прямом доступе. На всякий случай возьми якорь – одну нелепую вероятность упустил, упускать вторую не хочу – только убери его поглубже под броню, не следует показывать моему будущему образцу существование таких техник. Пусть это будет последний сюрприз. Всё, приступай, будь аккуратнее, не спугни образец. И запомни, если видишь его, СРАЗУ рви кольцо на якоре, не задумываясь. Как ты узнаешь образец? Когда увидишь, сразу поймёшь. Сложно не понять, что видишь бога альвов за границами его леса–ареала!

Бездушный, неживой рыцарь двинулся во тьму пещер, оставляя за спиной гробницу, опустевшую раньше срока. Одну из многих гробниц, разбросанных по Морейне, в которых его собратья ещё ждут своего часа. Часа, когда ловушки, настороженные на сильнейших существ этого мира, сработают и пробудят к не–жизни младших братьев, подобий Рыцаря Смерти, мрачных творений безумного существа, многие тысячи лет назад бывшего магом.

Глава 30

Сразу после дождя стрел, унёсшего несколько сотен жизней – Защитники отреагировали на угрозу быстро, но не мгновенно – нас настойчиво попросили убраться со стены в безопасное место. Капитан даже выделил пару бойцов, чтобы проводили, или отконвоировали, нас до убежища. Возражать я не стал, с Рией творилась какая–то ерунда, девушку колотило, она с трудом стояла, передвигаться могла только с моей помощью. При этом дышала с огромным трудом, тихонько всхлипывая на частых и коротких вдохах. В меня вцепилась и не отпускала ни на секунду.

Убежище, куда нас отконвоировали, представляло собой копию подземного полигона, расположенного под нашим новым домом, но оборудованного и обустроенного. Нормальное освещение, простая, но добротная мебель, трёхъярусные кровати. Народу в убежище было не много, но как я понял своих сопровождающих, продираясь сквозь сложности лишь частично изученного языка, это было не единственное убежище. Под землёй было подготовлено столько помещений, что спрятаться могло в десять раз больше народу, чем есть в клане сейчас.

Нас привели в центральный медицинский блок, и сдали с рук на руки врачам, без остановки миновав огромную очередь раненых и покалеченных. Состояние Рии внушало опасение, за всё время, что мы добирались до убежища, девушке не стало лучше, она никак не реагировала на происходящее, безвольно висела на мне, безропотно выполняя всё, что я просил.

Медицинская бригада, бегло осмотрев Рию, посветив ей в глаза, развернув какие–то диагностические техники, переполошилась и засунула девушку в массивный агрегат, исписанный рунами. Наших «конвоиров» сразу после этого выгнали из помещения, указав на дверь с противоположной стороны от входа. Меня посадили в уголке. Ещё через какое– то время, когда аппарат начал выдавать только врачам понятные результаты, на меня попытались насесть с вопросами.

Честно, я старался. Даже понимая одно слово из трёх, я пытался понять, что у меня спрашивают, но отсутствие даже базового медицинского образования не только местного, но даже и домашнего, с Земли, мне совершенно не помогало осознать, что хотят узнать врачи. При этом, с пятого на десятое, хоть как–то и хоть что–то, понять я мог. Но вот объяснить я не мог вообще ничего. Не говорил я до этого на местном я зыке.

Убедившись, что толку от меня никакого, солидный седой, хоть и молодо выглядящий врач, до последнего пытавшийся что–то из меня вытрясти, махнув рукой и в сердцах высказав что–то нелицеприятное усталым голосом, в конце концов, выставил за дверь и меня.

Больше до меня никому никакого дела не было. Одет я был в едином клановом стиле, визуально не сильно отличался от местных великовозрастных крестьян, только разве что был более худым и заморенным, но не критично, так что внимания на меня никто не обращал. Ходить я мог куда угодно. Никакой власти у Дверома надо мной не было. Это Рие на правах главы клана он приказал сидеть в убежище и не соваться туда, где опасно. Меня он только попросил.

Я понимал, что эта война не моя. Ни сил, ни знаний, ни умений у меня не было, чтобы принимать в ней участие в роли, отличной от груши для битья. Или от случайной жертвы. Но, при этом, груша для битья из меня получалось довольно прочная.

Стоя там, на стене, накрыв Рию собой, чтобы защитить от падающих стрел, и развернув астральное тело, напитанное всей мощью жидкой стали, которая уже комфортно и уютно ощущалась моим Источником, я ощущал, как стрелы сыпались с неба, забирая жизни. И как они трижды попытались забрать мою жизнь и жизнь моей эНн.

В отличие от прошлого раза, когда я впервые столкнулся со стрелами альвов и моя спонтанная защита лишь сдирала с их артефактных наконечников вложенные техники, никак не препятствуя движению самих стрел, мне совершенно не улыбалось снова изображать из себя подушку для игл. Поэтому, структуру защиты я, кроме того, что накачал энергией, ещё и уплотнил до максимума, запечатав в непробиваемый кокон и себя и Рию.

И ощущения от трёх несильных тупых ударов в район спины были мне наградой. Ни одна из попавших в меня стрел не пробила защиту. А техники ползучей ерунды, прорастающие в виде корней после попадания стрел, сгорали ещё до того, как стрела отбивалась защитой. Нейтрализацией техники, судя по всему, занималась Рия. Похоже, потому и перенапряглась.

Помусолив мысль остаться в безопасности в убежище, со всех сторон, я не нашёл в ней ничего хорошего. Да, война не моя. Да, я слаб. Но, сидя под землёй, сильнее я точно не стану. Здравый смысл попытался возразить, что, сдохнув, я тоже никак сильнее не стану, но был тут же задавлен аргументами, что убить меня не так и просто, а соваться между самыми мощными бойцами и творить всякую пафосную ерунду я точно не собираюсь.

Мне очень нужно было увидеть местных в реальном бою. Особенно в бою на пределе, в бою с равными по силам и возможностям противниками. Увидеть то, чего мне стоит бояться и осознать уровень силы, к которому мне нужно стремиться хотя бы для начала. И не быть при этом обнаруженным. В идеале.

Не быть найденным… Не быть увиденным…

С того момента, как Рию усыпили во время диагностики, её Рнна свернулась, позволяя Орту свободно рваться к моему Источнику. Запасённая энергия и защитная техника моего мира уже привычно не пускала Орт внутрь, создавая за пределами моего астрального тела границу раздела двух сред. И вот ещё появилось желание быть незамеченным…

Состояние транса, в котором уже однажды я побывал, хоть и недолго, накрыло меня совершенно неожиданно и поглотило без остатка. Организм запомнил условия перехода и при их повторении снова закуклился, проявляя в точке пространства новый закон. И Орт всё также непослушно воспринял этот закон. Всё так же непослушно, но на неощутимую величину более привычно.

Время в трансе летело стремительно, я неподвижно сидел в одной из подземных комнат– близнецов на нижнем ярусе кровати и невидящим взглядом смотрел перед собой. Первое время проходящие мимо люди ещё окидывали меня задумчивым взглядом, но совсем скоро они видели лишь пустую кровать, которую никто не хотел занимать.

Мой здравый смысл, вдруг неожиданно, нашёл союзника, который авторитетно заявлял, что если я не хочу быть найденным или увиденным, то самый простой способ, сидеть тут и не двигаться. Так как движение в состоянии не–внимания, когда я настолько слаб, жрёт просто уйму энергии, а если я буду пытаться скрыться от тех, кто слишком сильно искажает Орт, то никакого моего запаса не хватит. Я просто сдохну от истощения.

Договариваться с самим собой было сложно. Проклюнувшееся свойство организма, наследие крови, фамильная техника или ещё что–то, о чём я только слышал завистливые шепотки, сейчас выматывало все мои нервы, не давая никуда двигаться. Хочешь быть незаметным – будь им. Сиди тут и не шевелись.

Лишь осознание того, что оставаться незамеченным – это совершенно не то, что я хочу, а лишь приятное дополнение к моему желанию, что я всем своим естеством рвусь наверх не чтобы выжить прямо сейчас, а чтобы стать сильнее и не сдохнуть тогда, когда Корус уже не будут стоять между мной и опасностями этого мира, позволило мне нащупать механизм управления трансом.

Когда я покинул убежище и вышел на поверхность, стояла глубокая ночь. Но привычной темноты не было, окружающее пространство хорошо освещалось пожарами, магией и ещё чем–то, совершенно мне незнакомым. Ровные ясные свечения воздуха над пробитыми участками ещё вчера нерушимой стены, пожары за границами центрального сектора, теперь хороши видимые в эти самые проломы, гнилостные отблески зелёных огней, пробегающих по земле и непонятным кучам, накиданным на подступах к стене.

Вокруг царила полная разруха и даже центральный сектор пострадал очень сильно. Насколько я видел, вокруг не было ни одного целого строения, а все многоэтажные дома просто осыпались грудами камней и мусора. Что творилось за границами сектора – было страшно представить. То тут, то там были видны трупы людей. В основном, вооружённые и одоспешенные, стража, бойцы, державшие оборону на стенах. Но, встречались также и гражданские.

Пахло забивающей нос гарью, сладковатым дымом и сводящей с ума гнилью.

Казалось, даже Орт вокруг пах гнилью, заставлял всё астральное тело чесаться и вызывал отвращение.

К горлу подкатила тошнота, страх коснулся внутренностей ледяной рукой. Видя, что произошло с крепостью за какие–то несчастные часы, сколько людей погибло, защищаясь, я был шокирован. ТАКОЕ количество трупов одновременно видеть мне ещё не доводилось.

К осознанию этого я не был готов.

Сотни!

И это только там, где я мог видеть. Клану Корус дорого обошёлся первый натиск.

Где–то вдалеке были видны всполохи грозы, замершей на почтительном удалении от крепости. Вряд ли всё уже закончилось.

Глядя на окружающее, у меня возникло стойкое ощущение, что я просидел в убежище гораздо дольше, чем половину дня. Почему–то казалось, что прошла целая неделя изматывающей и кровавой осады и силы обороняющихся уже на исходе. Но и силы альвов тоже уже не те, что были в момент первого, самого сокрушительного удара. Оттого и затишье. Оттого и спит полумёртвая крепость, чтобы скопить ещё хоть немного сил.

Я отбросил сводящее с ума ощущение. Было видно, что с наскока Корус не поддался и что будет дальше – совершенно неизвестно.

Сознание начало ловить звуки, которые игнорировало ранее, шокированное открывшейся картиной. Голоса людей, звон металла, крики и стоны раненых и умирающих. Начали попадаться на глаза и живые, стремительными тенями перемещающиеся среди мёртвых.

Крепость жила. Вот мимо меня, замершего чуть ли не с открытым ртом рядом с выходом из убежища, пробежала группа воинов. Сосредоточенные злые лица, никакой паники, растерянности и страха. Всё чётко и собранно. Смена дислокации, или отряд отправляется на отдых или возвращается после отдыха на боевые позиции.

Вот я вижу как четверо обычных людей, не вооружённых и одетых в разнообразную гражданскую одежду, орудуя палками как рычагами, пытаются извлечь из–под завалов ещё живого защитника крепости.

Шум, разговоры, крики, стоны.

Здравый смысл ещё раз напомнил мне о своём существовании. Кругом война. Настоящая. С кровью, массовыми смертями, оторванными конечностями. С инвалидами и уничтоженными городами. Какое, к предкам, посмотреть на местных в реальном бою?! Я действительно настолько тронулся???

Чувствуя, что ещё немного и я сдам назад, наплевав на происходящее, я рванул наверх, на стену. Туда, откуда я смогу увидеть и понять больше, чем находясь на уровне земли.

Мне никто не мешал, попросту игнорируя моё присутствие, хочет человек поскорее отправиться к предкам – пусть его.

Наверх я рвался не просто так. Как только я поднялся на поверхность из убежища, сразу оказался укрыт аурой Укмы, просто осознал это далеко не сразу. Аура Верховной Берегини была разряженной и пассивной. Совершенно не такой, какой я её ощущал, когда они с Дверомом летели на восточную башню, встречать первый удар.

За то время, что я просидел под землёй, произошёл не просто бой. Случилось что–то предельно важное! И я знал ещё только одного человека, кто мог на понятном мне языке всё пояснить.

Капитана на стене я нашел далеко не сразу. Выглядел он плохо, доспехи были местами пробиты, местами изуродованы, кровь, проступала сквозь бинты, проглядывающие в стыках брони. Левой руки ниже локтя не было. Капитан сидел на собственном щите, прижавшись спиной к каменному зубцу, и бездумно смотрел куда–то в чёрное небо.

– А, надежда клана, – кивнул он мне, когда я присел рядом, – рад, что ты жив. Как наша принцесса?

– В убежище у медиков отсыпается и восстанавливается. Должна быть в порядке, – ответил я и тут же поинтересовался, – а тут что произошло? После того как нас со стены попросили?

Капитан демонстративно втянул носом сладковато гнилостный воздух. Видя, что мне это ничего не говорит, удивился, а потом улыбнулся.

– Забываю, что ты не местный, – пояснил капитан. Немного помолчал, вздохнул и ответил на мой вопрос, – Глава выдержал атаку их Владыки и перенаправил основную ударную мощь круга магов, которых они успели собрать. Даже чуть не надрал им задницу, правда порушили они тут нам половину Твердыни, но разрушения – ерунда. Наш Глава оказался их Владыке не по зубам. И вот тогда со всеми нами произошёл «Аватар Леса». Только после него воздух воняет гнилью одновременно с разлагающейся плотью и не работают техники.

Воняло действительно резко и неприятно, но к запаху я уже притерпелся и даже осознание того, чем действительно пахнет воздух вокруг, не вызвало во мне рвотных позывов. Любопытство было сильнее.

– Что это за зверь такой «Аватара Леса»?

– Смерть наша, – капитан был предельно лаконичен, и только видя моё полное непонимание, вздохнул и пояснил, – сейчас мы беззащитны. Никакой Рнна, Никаких Берегинь. Никаких Защитников. Аватар Леса блокирует применение любых техник всем, кто попадает в его зону влияния. Всем! И нашим и вашим. Альвы сейчас тоже не могут применять никакие серьёзные техники, но им и не нужно! Они всегда были сильны своими Скрывающимися–в–ветвях и артефактами. Мы не такой богатый клан, чтобы обвешивать артефактами всех воинов, да и стояли всегда на силе наших Берегинь.

Рассказ прервался кашлем. Было видно, что говорить капитану трудно.

– С рассветом они войдут в Твердыню и мы все умрём, – капитан нашел в себе силы закончить рассказ.

– И никаких шансов? Настолько мощная эта штука?

– Штука действительно мощная, – кивнул капитан и криво усмехнулся, – но, имеет несколько серьёзных ограничении. Полностью блокирует их Владыку, он больше ни на что не способен, кроме как проводить волю их Леса и поддерживать технику. После отмены техники ещё какое–то время все, кого он сюда привёл, будут слабы. Откат, что ли. Техника длится всего двое суток. Продержись – и всё. Чтобы защититься – нужно либо убить Владыку, пока он держит технику, либо заставить его её отменить. Ну, или выдержать двое суток. В первом случае все, кто пришёл с ним – умрут и они это понимают, поэтому не дадут даже подойти к нему. Во втором и третьем случаях они могут сами разворачиваться и уходить. Ослабленные они нам больше ничего сделать не смогут, раз в полной силе не смогли одолеть нашего Главу.

Рассказывая и рассуждая, капитан, похоже, увлёкся, продумывая варианты защиты и немного воспрял духом:

– Если бы альвы не были уверены, что у нас нет никаких способов передать весть в Империю, то никогда бы не применили «Аватара Леса»! Для них это очень опасно! Узнай коблы, что тут у нас происходит, и они наймут всё, что летает, соберут всю свою технику и к предкам выжгуг весь этот Лес! Вместе с его обитателями! Но, никто не узнает. Последний корабль крыланов покинул посольство день назад, и вернётся не раньше чем через неделю! Не ждали мы альвов так скоро.