Текст книги "Стать магом. Чужая мечта (СИ)"

Автор книги: АлеХа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 19

Утро встретило меня приятной прохладой, пасмурным осенним небом, и отличным настроением. Ничего не болело, а значит, сегодня не будет никаких унизительных процедур и отвратительных лекарств! было бы чудесно поваляться ещё день–два, но даже если меня выписывают из лазарета сегодня – не страшно! Обычно выписывают после обеда, а это уйма времени!

Я ценил каждую секунду покоя и комфорта, так как обычно именно этих двух вещей мне и не хватало. Вечный бой, покой нам только снится!

Замирая от удовольствия, я потянулся на мягких, ещё пахнущих прачечной, простынях, впитывая в себя последние капли неги. Балдёж!

В памяти всплыли последние кадры яркого сна. Вот это меня приглючило!

Деревянные эльфы, стреляющие переливающимися всем спектром стрелами, огромный, с многоэтажку, крот, выныривающий из–под земли, как касатка из–под воды. И техники, техники, техники, которыми я обмазался по самое немогу. И я мог их применять! Полноценно! Мощно! Не обращая никакого внимания на свой мёртвый источник. Для полного счастья не хватало только гарема. Девчонка, к сожалению, была только одна, правда красивая! Но при этом она оказалась очень своенравная. Такая, себе на уме.

Странный сон. Слишком яркий и слишком неправильный. Слишком…

Я попытался подобрать определение сна, лениво и расслабленно скользя взглядом по обстановке больничной палаты и пытаясь унять какой–то зуд на краю сознания.

А хорошая палата! Отличная свежая побелка стен и потолка, шикарные деревянные рамы без единого разбитого стекла. Вид из окна изумительный – серое небо, затянутое тучами. Слышен гул людских голосов. Где–то там, за стенами больницы продолжает жить своей жизнью мой родной детский дом. Изредка из общего гула пробиваются более громкие выкрики, смех. Я не могу разобрать, о чём говорят, но это немудрено.

Рядом с кроватью стоит добротная массивная тумба «под старину», на ней лежит деревянная тарелка с парой яблок и ещё каким–то неведомым мне фруктом. Тёмно– зеленым, похожим на картошку. Я попытался дотянуться до яблока, но понял, что что–то мешает. Удивлённо перевёл взгляд на руку, лежащую поверх одеяла и обнаружил там девчачьи ладошки, плотно эту самую руку обхватившие.

Знакомые девчачьи ладошки.

Слева от кровати, на невысоком кресле сидела Рия. Ну как, сидела. Спала, уронив голову на спинку кресла, крепко вцепившись в мою руку. Уже рефлекторно, как и каждую ночь, в нашей башне.

Твою ж! Меня пробило ознобом! Это. Был. Не. Сон.

Сразу заныла грудь, там, где буквально недавно, оказывается не во сне, торчали стрелы. Рефлекторно свободной рукой ощупал кожу – ровная, гладкая. Ни ран, ни повязок, ни шрамов.

Мысли лихорадочно заметались под черепной коробкой. Что произошло? Почему мы не в башне? Где мы вообще?

Больничная палата, практически неотличимая от аналогичного помещения на моей родной Земле, никак не воспринималось в моём сознании как место, которое может быть в крепости клана Корус.

Гул голосов говорит о том, что вокруг нас течёт жизнь. Ходят по своим делам люди. Общаются, смеются. Много людей! Я за всё время на Морейне и в клане Корус, одновременно видел только троих: Рию, Гора и Арну. Жгучее любопытство на краткий миг отодвинуло на задний план все тревоги и непонятки, и я привычным аккуратным движением вывернулся из плотной хватки Рии и тихонько шагнул к окну палаты.

Вокруг действительно кипела жизнь. Вид из окна больничной палаты был не сильно удобный, но я видел кусок двора, яркого, зелёного, засаженного кустарником и деревьями, несколько дорожек, пересекавших этот двор в разных направлениях. По ним гуляли люди. В основном молодые парни и девушки. На вид – не старше двадцати. Одетые просто и однотипно. Кто–то чинно прогуливался, ведя неспешную беседу, кто–то сидел на лавочках, то тут, то там установленных рядом с дорожками. С криками бегали дети, играя в какие–то свои игры. Немного дальше, за невысоким забором была видна каменная мостовая, стояли гружёные телеги и снова виднелись люди. Снова молодые парни и девушки, но перемещающиеся ощутимо стремительнее, спеша, иногда срываясь на бег. Но делали это с улыбками и обмениваясь фразами и приветствиями. Спешка выглядела естественной.

Также был хорошо виден дом, расположенный напротив больницы. Самый обычный кирпичный трёхэтажный многоквартирный дом. С балконами. С занавесками на окнах. С двухскатной крышей, покрытой яркой черепицей красного цвета. На некоторых балконах были натянуты верёвки, сушилась одежда.

Из средневекового, за окном были только телеги. Самые обычные телеги, которые можно встретить как сейчас, в глухих деревнях княжества Земли, так и двести лет назад, в этих же деревнях. Вот только в них не были запряжены лошади. В них вообще никто не был запряжён. Я присмотрелся внимательнее. У телег не было оглоблей и всего, что нужно, чтобы запрячь какое–нибудь животное. Зато стояли телеги на чём–то, издалека напоминающим каменные рельсы.

Вот тебе и средневековье!

Пока я в полном изумлении изучал мир за окном, в палату зашли гости. Голос, раздавшийся за спиной, оказался для меня полной неожиданностью:

– Вот видишь, всё с ним нормально! Зря переживала. Уже встаёт и ходит.

На входе в палату стояли двое. Мощный, представительный мужчина, лет сорока и хрупкая невысокая женщина, лет тридцати. Мужчина был очень высок, дверной проём в палату явно заставил его немного пригнуть голову, когда он заходил. И очень широк.

Косая сажень в плечах? Там было целых две сажени!

Накинутый поверх простой плащ без рукавов не скрывал строгую военную форму серо– синих тонов. Китель, брюки. Закатанные рукава кителя открывали мощные руки, перевитые гипертрофированными мышцами. На секунду меня кольнула здоровая зависть. Сам я мощной фигурой похвастаться не мог, хотя иметь такую фигуру хотел очень и очень сильно. Лицо мужчины было под стать его комплекции. Грубое, как будто вырубленное из камня, с резкими чертами лица. Густые чёрные брови, прямой нос и широкие губы завершали картину сказочного богатыря. Длинные густые волосы свободно падали на плечи.

Мужик внушал. Вызывал доверие и опаску. Одновременно от него шло ощущение железобетонной уверенности и силы. Власти. Это был Правитель! Или даже ПРАВИТЕЛЬ! Его харизма подавляла, заставляя чувствовать себя если не ущербным, то точно прилично так обделённым жизнью.

Женщина была его полной противоположностью. Хрупкая, невысокая, она с трудом дотягивалась макушкой до груди своего спутника, при этом выглядела очень женственно и элегантно, даже в полусвободной мантии–балахоне с откинутым на спину капюшоном. Тонкие аристократичные черты лица, забота в мягком взгляде серо–стальных глаз и светлая улыбка, с которой женщина на меня смотрела, вызывали чувство доверия ещё большее, чем при взгляде на её спутника. Очень светлые волосы женщины, так похожие на волосы моей эНн были собраны в сложную причёску.

Контраст этой пары был поразительный. Они были настолько разными, что нахождение их рядом казалось совершенно естественным.

Две половинки одного целого.

– Я не переживала, – с улыбкой ответила женщина своему спутнику и обратилась ко мне, – как себя чувствуешь, Воин? Раны не болят?

И пока я пытался подобрать слова, чтобы ответить второй богине встреченной мною за столь малый срок, женщина, видя моё состояние, нахмурилась и что–то сказала мужчине на совершенно другом языке. На том, который я слышал при общении между собой Гора и Арны. На этом же языке Рия отдавала им приказы и ругалась, когда считала, что я не слышу.

Я ещё не успел в нём разобраться, но кое–что уже понимал. Просьбу разбудить Рию я опознал достаточно уверенно, а вот вторая часть фразы вызвала у меня затруднения. Было сложно собрать в одну фразу слова «мозги», «болван» и несколько ругательств, которыми часто пользовалась Рия, и смысла которых я пока не понимал.

Мужчина согнул руку в локте, вытянув кулак в сторону Рии, и сделал им небольшое круговое движение. Над головой сладко спящей девушки, прямо в воздухе за доли секунды материализовался небольшой камушек, который тут же упал ей на макушку.

Рия испуганно открыла глаза, и первым кого она увидела, был я. С такой волной радости и облегчения от вида меня любимого, я ещё не сталкивался. Одновременно с внешними проявлениями эмоций меня захлестнула волна Рнна, развёрнутая на полную мощь. Волна мягкая, игривая, настойчиво требующая впустить её внутрь, «вдохнуть» радость полным Источником и порадоваться вместе тому, что живы, тому что справились и тому, что стали сильнее. Одновременно с этим, внимательно следя краем глаза за мужиком с женщиной, так и стоящих на пороге палаты, я видел, как харизма здорового бугая таяла, его уверенность, сила и власть воспринимались уже как бы через фильтры, а божественная природа его спутницы уже не была такой однозначной.

«Разбуди Рию, а то у этого болвана от моей Рнна сейчас мозги через задницу вытекут»?

Фразу, сказанную женщиной своему спутнику, стоило понимать именно так? Или там формулировки были чуть помягче? Потому что суть, скорее всего, была именно такая. Я не мог вспомнить момент, когда Рнна этой хрупкой, улыбчивой женщины начало на меня воздействовать, но сейчас я чётко ощущал, как Рнна моей эНн прикрывает меня от чужого давления, защищая и возвращая мне здравомыслие. Хотя, каналы я как держал, так и держу закрытыми. И ни грамма этой энергии не проникает в меня штатными путями. И это однозначно говорило мне, что штатные пути – это ещё далеко не всё.

– Рия, девочка моя! – тихим голосом, с той же тёплой улыбкой обратилась женщина к моей эНн, – аккуратнее, вы тут не одни!

Рия резко вскочила, роняя массивное кресло и с тихим «Ой» согнулась в поклоне в сторону двери.

– Глава! Матушка! Прошу простить, я была неосмотрительна! Это больше не повторится!

При этом давление своей ауры Рия не только не сбавила, а даже подняла, но только в небольшой зоне, вокруг нас двоих, резко стягивая ауру и подбираясь как при опасности. Сейчас я ощущал флёр Рнна своей эНн даже без того, чтобы запускать её энергию внутрь астрального тела. Ощущал неразборчиво, поверхностно, без деталей. Но даже это был огромный шаг вперед. Я чувствовал, что между двумя берегинями сейчас что–то происходило. Давление энергии вокруг меня росло, очертания внешних границ воздействия колебались, как ткань под сильным ветром.

Рия всё также замерла в поклоне. Мужчина с довольной улыбкой щурился, всем видом показывая, насколько ему доставляет удовольствие происходящее. Женщина тоже выглядела довольной, но в её внешнем виде нет–нет, да и проскакивала растерянность.

– Ты стала сильней, девочка моя, – первой нарушила напряжённую тишину женщина, одновременно с этим уже почти искрящееся напряжение схлынуло и в палате снова стало можно дышать, – мы с Дверомом необычайно счастливы осознавать, что будущее клана снова безоблачно.

Ого! Я подозревал, что гости, пришедшие нас проведать, совершенно не простые. Явно не лечащий врач и сиделка. Значит, Глава клана Двером Корус и Верховная берегиня клана Матушка Укма.

– Спасибо Матушка! Моя жизнь принадлежит клану! Я горда тем, что клан ценит меня! Я счастлива служить клану!

– Ну, вот и отлично, – включился в диалог двух женщин сам глава клана, – не будем отнимать у вас слишком много времени, вам ещё нужно восстанавливаться. Вот только есть кое–что, что мы должны узнать как можно быстрее.

Говоря это, Двером неторопливо прошёл до уроненного Рией кресла, поднял его как игрушку и аккуратно поставил. Лицом ко мне. Приглашающее махнул рукой своей эНн, аккуратно помог ей сесть, а сам встал рядом, заложив руки за спину.

– Расскажи нам, Воин, что же произошло у вас, когда вы возвращались с ритуала взросления. Всё расскажи. Подробно, – голос главы клана был низким, тяжёлым. Фразы звучали, как будто булыжники скатывались с горы. Гулко и неумолимо, – Жизнь от этого зависит. Жизнь всего клана. И твоя.

Глава 20

Порыв рассказать этому здоровяку всё как есть я в себе задушил. Хоть и с трудом, харизмой он давил мощно. Поэтому, рассказал почти всё. За исключением того, что может быть использовано против меня, и того, что он от меня действительно хотел.

Не родился ещё, теперь уже в двух мирах, добрый дяденька или тётенька, или, вот как сейчас, человек, который одним своим суровым авторитетом и харизмой сможет заставить меня поделиться информацией.

Я с четырёх лет точно знаю, что всё хорошее отношение, вся доброта всех дяденек и тётенек, заканчивается сразу, как только они получают от меня то, что им нужно. Не важно, есть это у меня или нет. И до тех пор, пока ты нужен – с тобой добры, ласковы и щедры. Само собой, в тех рамках, в которых эта доброта, ласка и щедрость вообще возможны в стенах детского дома. При этом, результат одинаков получат они требуемое или нет. А вот длительность процесса, во время которого щедрость повышена, вариативна.

– Расскажи нам, Мишенька, где ты был вчера вечером, перед отбоем? Дядя полицейский тебе ничего не сделает, ему просто интересно, кто вылил эту пахучую жидкость в компот в столовой?

– Миша, ты должен рассказать следователю всё, что видел сегодня утром во время утренней пробежки. Твой друг Костя, перед тем, как его забрали в приёмную семью, просил передать тебе, чтобы ты хорошо помог полиции и всё рассказал, как было…

– Михаил, ты взрослый и достаточно сообразительный парень, поэтому я не буду заострять внимание на том, что только помогая следствию ты можешь доказать, что твоей вины в смерти воспитанника Евгения нет…

Видя, как взрослые постоянно врут детям, чтобы получить от них что–то нужное, я очень рано понял, что слова – это лишь слова. Застывшая растерянная улыбка Кости, когда его, уже мёртвого, уносили на носилках в лазарет, снилась мне ещё год. Как и улыбка следователя, давшего мне слово, что Костю забрали в семью. Просто слово. Обычное, ни к чему не обязывающее слово.

Улыбка другого следователя, заявившего, что это я убил своего друга Женьку, столкнув его с крутой лестницы в подвал, мне совершенно не снилась. Мне снился другой человек, на моих глазах сделавший именно то, в чём обвиняли меня. И ему, его словам охотно поверили и ждали от меня других слов, в которые бы они тоже охотно поверили.

Тогда мне было девять лет. Разницу между «словами» и «информацией» я тогда понял очень ясно. Понял, что информация, в отличие от слов, совершенно уникальна, бесценна и двойственна. Так как, кроме тех, кому информацию нужна, и они всеми силами пытаются её от тебя получить, всегда есть те, кому совершенно не нужно, чтобы эта информация выходила наружу. При этом, первые, получив информацию, теряли ко мне весь интерес, а вторые, когда первые не получали им нужное, сохраняли этот интерес на долгое время. Правда, интерес вторых был остр и травмоопасен, но это только поначалу.

С тех пор, если не задевали лично меня, все кто требовал от меня информацию – получали просто слова. А те, кто хотел гарантий, что так и будет впредь, быстро разобрались, что со мной проще договориться, чем давить, угрожать и пытаться меня заткнуть силой. И перестали пытаться воздействовать на меня опосредованно. Через моё окружение. Поэтому больше мои друзья не гибли.

Информацию же, с тех самых десяти лет я больше никогда и никому не передал «просто так». Слишком она ценна. Слишком много может дать вечно голодному, постоянно избитому воспитаннику детского дома.

И сейчас ситуация повторялась.

Диалог с первыми лицами клана выдался трудным. И информативным. Приятно радовало, что на меня не давили, не повышали голос и не уплотняли токи энергии вокруг. Спокойно и методично задавали вопросы, уточняли детали в ответах. Вот только многие вопросы были очень неудобны и о многом говорили.

– Скажи, Мих, мы же можем так тебя называть? Отлично, тогда нас зови Двером и Укма. Так вот, скажи, Мих, как выглядело начало атаки, что ты смог так быстро среагировать? Какая– то рябь на деревьях? Или, может, небрежные стыки плотных пластов иллюзии?

Первый же уточняющий вопрос, заданный Матушкой Укмой, как только я, в своём рассказе добрался до момента атаки альвов, дал мне понять, что вопрошающей стороне известно больше, чем должно было бы. Они уже опросили Рию? Или успели сгонять на место боя и распутать всё там произошедшее по следам? Это говорило о серьёзной такой заинтересованности произошедшим.

После быстрой оценки, я решил сильно не артачиться. Пока что моё положение до сих пор неясное, случившееся в лесу для самого – покрыто туманом, а зависимость от Рии и её энергии – до сих пор не преодолена полностью. Значит, ещё не время показывать зубы.

– Не было ряби и небрежности, – я решил говорить правду во всём, что может быть даже теоретически проверено. Так проще. Ну и исходить из того, что и Рию уже опросили и на место боя сгоняли и всё узнали, – просто место приметное и тех деревьев, под которые маскировались альвы, раньше там не было. Ещё удивился, рассматривая внимательнее, вот и успел увидеть первый залп.

Ещё через несколько минут моего рассказа, встрепенулся уже Двером:

– Как ты сказал, выглядело лезвие клинка?

– Светлого, почти белого цвета, и от него ещё дым шёл грязно–серый.

– Рукоять успел рассмотреть?

– Не было рукояти, – я ещё раз прогнал в памяти более поздний момент, когда альв вытянул руки в стороны и сменил меч на лук, – у него лезвие росло прямо из предплечья.

– Раны этим клинком получал в том бою? – пока глава клана в задумчивости хмурил густые брови, в разговор снова вмешалась его супруга.

– Посчитал, что лучше пусть меня ещё раз проткнут стрелой, чем под этот меч подставляться, – улыбнулся я и тут же уточнил, – считаете зря? Было бы лучше под меч?

– Кто его знает, как бы оно было, – не дала своему супругу ответить на мой вопрос Укма, – ты жив и уже это делает твой выбор верным. Продолжай.

Ага. Вы тоже не любите делиться информацией, предпочитая брать, а не давать. При этом глава клана совершенно безмятежно позволяет своей супруге вклиниваться в диалог и даже задавать его тон и направление.

Больше меня до самого окончания повествования не перебивали. Я же старался как можно сильнее сгладить углы, судорожно продумывая то, что им может быть известно, а что нет. О том, что происходило в моём астральном теле, я решил вообще умолчать, списав применённые техники на остаточную Рнна, которую я уже приловчился копить. Это было известно Рии, а значит, это было известно и Дверому с Укмой. Искажение зрения тоже решил не упоминать.

Вопросы начались, когда я закончил рассказ. Пара минут стояла тишина, Разбавляемая хмурыми лицами Дверома и Укмы, тёплыми объятиями Рии и радостными криками за окном.

– Что ты почувствовал, когда тебя проткнули «пробойником»? – первый вопрос задал Двером.

– «Пробойником»?

Это название мне ни о чём не говорило.

– Стрелы, которые из тебя извлекли – все артефакты со специальным наконечником, на который накладывается техника «пробойник», – пояснила Укма, – они должны были блокировать твою возможность применять техники. Но не блокировали. Ты чувствовал что–нибудь особенное, когда они проникали в твоё тело?

Я искренне вытаращился на терпеливо ожидающих ответа главу клана и его эНн. Примерно такое же изумление сейчас ощущал и в эмоциях Рии. Значит, моя эНн этого факта не знала, а это значит, что от неё тоже хотя бы часть информации скрыли. Занимательно…

– Особенным в тот момент было абсолютно всё! – мой ответ был максимально едким, – меня, за всю мою короткую жизнь, впервые насадили на это копьё, по недоразумению называемое стрелой, и совершенно все ощущения в этот момент были свежими и новыми! Особенными!

– Не кипятись, – поднял руку в успокаивающем жесте Двером, – возможно, мы начали не с того. Попробуем с начала. Мы считаем, что это была не случайная встреча. Пытались убить именно тебя. Попытка провалилась, но исполнители остались живы. В следующий раз, когда они придут, а они придут, их атака учтёт всё, что не получилось в первый раз и они добьются своего. Конечно, ты можешь попытаться отсидеться за стенами Твердыни, но сильнее ты тогда не станешь и Рию сильнее не сделаешь. Только понимая глубинную суть произошедшего, ты сможешь подготовиться к защите от повторных атак без остановки своего развития. Но, для этого ты должен понимать эту суть. Понимать, что именно и как произошло. В этом тебе можем помочь только мы.

По мере того, как Двером объяснял ситуацию, у меня портилось настроение. Эмоции Рии подтверждали всё сказанное. Моя эНн, слушая неторопливый монолог главы клана искренне за меня переживала.

Выходило скверно. Со слов Дверома, альвы каким–то образом узнали, что я пришелец из другого мира и поставили перед собой цель – меня убить. Почему–то их Лес посчитал, что это будет правильно, все альвы ударили кулаком себя в грудь и теперь будут меня изводить до самой смерти. Клан Корус хочет мне помочь.

– Вам то какая забота? – рефлекторно огрызнулся на такое проявление заботы я, – я вам пока никто, не являюсь даже рядовым членом клана. Вышвырните, когда запахнет жареным и всех делов.

– Не говори так! – вскинулась Рия, – ты мой эНн, и совсем скоро станешь Корус!

– Девочка права, – вмешалась Укма, – ты и Рия'А'Корус являетесь эНн, и ты не введён в клан только потому, что её статус накладывает определённые ограничения на её Защитника. Мы не можем тебя ввести в клан, пока ты не поднимешься на определённую ступеньку силы. Для тебя это третий уровень мага. В любой стихии. Наш клан предпочитает землю, но это не обязательно.

– Почему уровень мага, а не определённый Путь?

Эти слова вызвали во мне глухое раздражение. Ещё и какие–то уровни? Рия ни словом не обмолвилась про эти уровни, рассказывая только про Пути развития.

– Путь, – терпеливо вздохнула Укма, – это мерило развития одарённого разумного. Глубина его работы с энергией. Сила его астрального тела. Его потенциал. А уровень мага – это количество изученных техник, их отработанность, усложнённость, мощь. Уровень мага – это результат твоего упорного труда, умноженный на талант и помощь клана. Это практическая реализация твоего потенциала. То, что ты сможешь реально бросить в лицо врагу, чем сможешь его уничтожить и чем сможешь защитить свои клан и свою семью.

– И что я должен показать вам для третьего уровня?

– Не нам, что ты! – заулыбался уже Двером, – ты должен показать себе, что наша девочка для тебя не просто игрушка! Что ты готов и способен защитить её от всех угроз, которые могут возникнуть. Её и её клан. Ты ведь уже знаешь, что Рия не простая девочка?

Я кивнул, глядя в эти бездонные тёмные омуты глаз главы клана.

– С нашей девочкой в нагрузку идёт весь клан Корус! Не сразу, мы с Укмой ещё не потеряли силу и не готовы уйти к предкам. У нас есть время передать вам, молодым, знания и опыт управления кланом. Ещё есть время прикрыть вас, от ваших же ошибок. Предостеречь. Научить.

В палате, после этих слов стало как–то неуютно. Гомон улицы стих, свет, проникающий в широкие окна, стал тусклее, на плечи как будто гора опустилась, прижимая меня к земле. Даже Рия как–то сжалась, крепче обхватила меня за руку и сильнее спряталась за мою спину.

– Может быть, – разбила напряжение застывших слов главы клана его эНн, – ты уже всё показал. И может быть, даже не только на третий уровень. То, что произошло у вас в лесу, в короткой стычке с альвами, когда ты спас нашу девочку от участи гораздо худшей, чем смерть, вполне может тянуть на третий уровень. Применённая спонтанно техника, какой–то фактор, кажущийся тебе незначительным, что–то, что позволило тебе противостоять альвам – вполне возможно это и будет тем самым третьим уровнем. Нужно только помочь нам разобраться. Техники других миров, откуда такие как ты приходят, часто в нашем мире становятся сильнее, иногда даже позволяя сформировать новые школы и стили. То, что для тебя, Мих, может быть чем–то незначительным, для Корус может стать достаточным показателем твоей силы и пропуском в клан.

Я с трудом сохранил каменное выражение на лице. Значит ещё и шантаж. Кнут и пряник. Защита клана с одной стороны и злые альвы, вдруг решившие сжить меня со свету – с другой. И докажи, что достоин нашей девочки – с третьей.

Нет, в целом, с последним аргументом я согласен на все сто! Рия – девчонка шикарная. А приданое! Вообще бомба! Быть достойным такой красавицы и умницы – не каждому дано. Мозги вот только у неё проветрены знатно. Долг клану. Служба клану. Жизнь клану. Но это не самое критичное, что я встречал за свою короткую, но яркую и насыщенную жизнь. С этим можно жить. Вот только «тесть» с «тёщей»… Брр…

Но…

– Расскажи нам, Мишенька, где ты был вчера вечером, перед отбоем? Дядя полицейский тебе ничего не сделает, ему просто интересно, кто вылил эту пахучую жидкость в компот в столовой?

Я не верю словам! С делами же тут пока совсем пусто. Поэтому…

От нескольких дней ничего не изменится. Мне же для начала нужно самому понять, что там, в долине, произошло и что с этим теперь делать. Решать в спешке нельзя. От этого случаются ошибки. А решать такие важные вещи в спешке – от этого случаются смертельные ошибки.

Двером и Укма Корус, получив от меня кучу простых слов в качестве ответов, с задумчивым и недовольным видом, покинули нашу с Рией палату.

Фух! От них то я смог отбрехаться. Но что мне делать с Рией, которая вцепилась мне в руку и что–то шипела на своём языке, фоня на всю комнату подозрительностью, паникой и азартом?