Текст книги "Шаг вперед (СИ)"

Автор книги: АлеХа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Движение кабины лифта вниз завершилось, резкий механический звук ознаменовал открытие двери и каталка продолжила движение. Путь был не долгим, но извилистым. Я старался держаться к своему телу поближе, подсознательно опасаясь случайно перенестись в аватара и подозревая, что если это произойдет, то обратно вернуться я уже не смогу.

А может и не нужно? Может пусть кардан наматывает Землю вместе со всей её грязью и грызнёй? Со всеми «капитанами», «учеными» и им подобными! Или пусть кто-то другой грудью встанет на её защиту. Почему я? Зачем мне вообще пытаться спасать Землю от шургов. Место, где меня залили химией просто потому что «он что-то знает». И не получив нужного, затянули время воздействия практически до полного выгорания. И теперь хотят меня просто добить, но при этом какой-то зомбодельней запрограммировать на нужные им действия. Ни слова о лечении, ни слова о восстановлении. Додавить.

Холодные рациональные мысли складывались в логическую цепочку, акцентируя память на всём неприглядном. Маленький внутренний мальчиш-кибальчиш, мальчишка из историй мамы, которые она рассказывала мне в детстве перед сном, который до последнего сражался за свою страну и погиб, но дождался подхода подкреплений, пытался кричать что-то против этих холодных мыслей, но у него давно не было сабли, и его склад боеприпасов был сожжен. Своими же. Он жил глубоко в памяти как дань всему светлому, что ещё оставалось в моей душе, как росток надежды, которая, как говорят, умирает последней, и сейчас, не имея ни одного аргумента, пытался призвать меня повторить свой подвиг.

Я же, перемещаясь вслед за каталкой с моим телом, старался не думать. Думать было больно. Решение побыть тут до конца, хоть и плывя по течению, было так себе, я это понимал. Но повлиять на происходящее не мог и уйти до финала тоже не мог. Угробят тело – вместе с ним умрет и мой мальчиш-кибальчиш. Произойдет чудо – значит, так тому и быть.

Медленно тянулись секунды, складываясь в минуты. Попытки понять что происходит, давали спорный результат. Проверить его я не мог, но просто ждать было намного сложнее. Вот, вроде доехали. Переложили меня с каталки. Людей вокруг стало больше. Ругаются. Сопровождавший меня ученый, командует. Солдаты остались либо за дверью помещения, либо на входе. В процедуре они не участвуют. Медики ругаются, отказываются использовать зомбодельню без санкции старшего руководства, ученый фальцетом кричит на них, что он и есть руководство, и его приказ это для них и есть санкция. Вроде спор затих, притащили что-то громоздкое, на сильно скрипящих колесиках. Новый виток ругани начался, когда подошло время рассчитывать дозу препарата «Р3». Мой возраст и масса, были названы без запинки, а информация о содержащихся в крови активных препаратах группы «Ф», озвученная моим сопровождающим после небольшой паузы, вызвала очередную волну возмущений. И пока они препирались, на шум явилось новое действующее лицо.

– Я правильно понимаю, травоядные, что вы собрались грохнуть этого добровольца, даже не удосужившись проверить восприимчивость его мозга к воздействию аппаратуры? – новый голос был сильным, властным, спокойным, с нотками плохо скрываемого сарказма и презрения к собеседникам, – то есть, без какой-либо пользы, с умыслом и испытывая удовольствия от этого процесса? Если вы сейчас, без предварительной диагностики, вколете ему данный состав, то, можете занимать его место. Даже если вам повезет, и он окажется восприимчив к переносу, в чём я сильно сомневаюсь.

На несколько секунд повисла тишина. Не было слышно даже шуршания одежды. Пауза затягивалась, и новое лицо продолжило свой едкий монолог:

– Ну, что же вы замерли? Делайте инъекцию! Вы же всё приготовили, препарат развели, его теперь либо в вену, либо в утилизатор! Если в вену – то тут как повезет. Может быть, дело вы всё-таки сделаете, но вас это уже не спасёт. Если в утилизатор – то оплатите расход препарата из своего кармана. Если конечно ваш доброволец окажется невосприимчивым в таком состоянии. Решайте. Мне недосуг тут стоять и ждать, пока ваши стесненные жевательными мышцами мозги взвесят все «pro et contra» и выдавят хоть какое-то решение. И бессмысленного убийства в стенах своей лаборатории я не допущу!

Ученого, сопровождавшего меня в лифте, слышно не было. Один из медиков что-то попытался возразить, но был быстро заткнут парой едких и презрительных фраз. После этого началась новая движуха. Идентифицировать которую по звуку я уже не мог.

Действие длилось какое-то время, я же начал ощущать дискомфорт от нахождения в этом месте. Ощущение от тела стали блекнуть.

Только в этот момент я понял, что каждое мгновение чувствовал оба своих тела. И земное, и аватар. Ощущения от обоих были примерно одинаковыми и накладывались друг на друга, поэтому разобрать их на составляющие и идентифицировать я не мог. Теперь же, земное тело стало теряться на фоне ощущений от аватара, который тянул меня к себе всё сильнее и сильнее.

Спасением от этих ощущений оказалось продолжение действия, перешедшего из активной фазы в фазу обсуждения.

– Двенадцать сотых, – голос, озвучивший эти данные, принадлежал одному из медиков, которые раньше спорили с моим сопровождающим, и говоривший был явно расстроен.

– О, ну надо же! Вы победили эту шайтан-машину, всего лишь применив руководство по эксплуатации по назначению. Я впечатлён, – вопреки более ранним словам остряка, он не спешил никуда уходить и спокойно дожидался результатов обследования, – а теперь давайте совершим акт надругательства над здравым смыслом и интерпретируем полученные данные. Вспомните, каковы минимальные пороги взаимодействия у реципиентов в сознании и без сознания?

– Пятьдесят сотых и шестьдесят пять сотых.

– И какой вывод ты, дитя министерства здравоохранения, смеющий распоряжаться в моей лаборатории, делаешь после сравнения этих цифр?

– Что мы не сможем использовать на нем оборудование подключения к виртуальной реальности, – голос самого храброго медика, по крайней мере, только он ещё вел диалог с обладателем тонны сарказма и презрения, был еле слышен.

– Молодец! Всё верно. Кроме того, на ваш хваленый «Р3», в таком состоянии, будет аналогичная реакция, – интонации руководителя лаборатории стали холоднее, а голос злее, – а с учетом того, что жить этому добровольцу осталось не более часа, вам нужно решить, важен ли он для вас и нужно ли на него тратить дорогостоящие препараты. Ведь, насколько мне известно, после гибели всех сотрудников закрытого центра неделю назад, этот доброволец – единственный, как оказалось, кто хоть что-то знает. Но не делится знаниями и поэтому умирает. А если умрет, то не поделится, даже появись у него такое желание. Но принимать это сложное и ответственное решение – жить носителю информации или умереть, вы сможете и по пути в медицинский сектор. А сейчас – покиньте мою лабораторию!

И под недовольное сопение сопровождающих, вынужденных ещё куда-то тащить моё многострадальное тело, всё нарастающее притяжение аватара, при уменьшающемся противодействии моего земного тела выдернуло моё сознание на Айну.

Что спасло моё тело. Чудо? Или практичность? Не важно. Но до зубовного скрежета хотелось, что бы они решили, что живой я им буду нужнее, чем мертвый.

Глава 3

Теперь на Айне я оказался днем. Сестрёнки, скорее всего, были на учебе. Где носило Виктора, я не знал. Вроде как он говорил, что практически днюет и ночует здесь. Но вот именно сейчас никого из гильдии не было.

Только настороженные сообщения с вопросом всё ли у меня нормально, так как прошлую ночь я пропустил. Но, так как все понимали, что никакого четкого графика в моей ситуации быть не может, переживали не очень сильно. Но настороженно интересовались. Времена сейчас такие. Неспокойные.

Отписался всем, что теперь на Айне буду практически безвылазно, теперь уже переживать не о чем, всё, что могло произойти – произошло. А я – живее всех живых! Но попросил меня пока не дергать, только по вопросам жизни или смерти. Сам же, отправился в мастерскую, одевать заказанную больше суток назад сбрую, а затем «в поля». Испытывать новую боевую концепцию. И приходить в себя.

Сбруя оказалась интересной. Жилет – основа, одевался поверх моего бронескафа, интегрируясь в его систему и съедая одно гнездо криптограмм. На жилет, по модульной схеме, были подвешены: сзади – генератор, подвижная турель, выносные подвижные кронштейны для крепления датчиков. Спереди – дополнительное бронирование, набор датчиков и элементы системы маскировки.

Выносные подвижные кронштейны выглядели как крылья летучей мыши. С размахом в полностью раскрытом состоянии – два метра. Небольшие такие крылышки. Какого-то техногенного нетопыря. Даже перепонки, натянутые между металлическими «пальцами» были из какого-то тонкого и гибкого, но прочного металла и выполняли функцию приемной мембраны. Эти крылья вообще играли роль приёмника для системы гравитационного позиционирования и ориентации в пространстве. Система была очень динамична и удобна, как раз для моего случая. Она не требовала обязательного натяжения мембраны для своей работы, просто при полностью сложенных крыльях дальность эффективной оценки составляла пять километров, а при полностью расправленных крыльях и натянутых мембранах – сто тридцать. С увеличенной на порядок плотностью сканирования. То есть, в одном крайнем состоянии система «видела» объекты массой от пятнадцати килограмм, во втором – от двух грамм. Вся система, вместе со всем набором датчиков, «крыльями» и мембраной управлялась ещё через одну криптограмму.

Целую криптограмму сжирала подвижная турель, позволяющая вести огонь закрепленному на ней «пулемету» практически без ограничений. Точность позиционирования и скорость перемещения боевой части были выше всяких похвал. В походном положении турель вместе с установленным на ней «пулеметом» была собрана и не выступала за мой абрис. Время приведения в боевое положение не превышало сотую долю секунды. С учетом любого сектора стрельбы. В турели не было никаких механических узлов и трущихся деталей. Монометалл с управляемой кристаллической решеткой, позволяющий изменять форму конструкции практически мгновенно. К сожалению только форму. Но и этого было достаточно, чтобы, трехметровая в полностью распрямленном состоянии, балка турели, могла доставить установленный на ней пулемет в актуальное для стрельбы место.

Сам пулемет. В этот раз это снова была кинетика. Старший брат моего ручного КМР. Тот же принцип разгона пули. Удлиненные разгонные направляющие из особого материала, теплоемкость и теплопроводность которого позволяла вести огонь короткими очередями без опасности перегрева. Система охлаждения, способная через мобильный пространственный карман обеспечить резкий сброс тепловой энергии при необходимости резкого повышения плотности огня. Возможность ведения огня одиночными выстрелами на дистанцию до пяти километров в снайперском режиме. Регулируемая в диапазоне от десяти до двадцати пяти килоджоулей, за счет скорости и массы пули, энергия выстрела. Возможность автоматического наведения через систему гравитационного позиционирования и ориентации. Конфета против целей средних уровней. Против мелочи опять же в правом наруче уютно расположился мой, ставший уже родным, КМР. И это ещё две криптограммы.

Шестой слот занимала система маскировки. Слабенькая, но, что уж смогли с Контролером втиснуть в криптограмму первого класса. Полное сокрытие в оптическом диапазоне. И, в принципе, всё. Заодно и проверим, на каких дистанциях шурги будут меня чуять, без визуального обнаружения. Были у меня тут некоторые мысли и надежды.

Последний, седьмой слот был занят компактным генератором. Мощности которого хватало с небольшим запасом на обеспечение одновременной работы всего остального обвеса. И не в режиме пиковой нагрузки. Что было очень хорошо, так как очень резко расширяло мою автономность.

Уже облачаясь во всё это безобразие, ещё раз окинул его мысленным взглядом. Всё верно. Защиты – практически нет. Дополнительной мобильности, сверх того, что я могу выдать в бронескафе, тоже нет. Могу, конечно, парить в восходящих потоках теплого воздуха, выносные кронштейны при натянутых мембранах мне это могут позволить, но это так, для поддержания чувства юмора в тонусе. Зато у меня обалденное «зрение». Вижу далеко и четко. При этом могу отстрелить мухе любую лапку. И не только лапку.

Выгрузка генератора из стационарного кармана не заняла много времени, и вот я уже делаю шаг из шлюза верхнего яруса Энриувойре во тьму пещер. Верхний ярус практически ничем не отличался от нижнего, но делал мой путь короче практически на двадцать четыре километра.

Что-ж. Погнали! Я нашел взглядом самую дальнюю точку скал, визуально различимую и могущую быть основой для внедрения якоря. Для этого не столько был важен размер, сколько плотность материала, отсутствие внутренних дефектов и разрушений. Окружающие скалы подходили с запасом.

Я внедрил в наблюдаемую точку якорь нового стационарного пространственного кармана. И сразу же перешел во вновь созданный карман. Его внутреннее строение копировало внутреннее строение старого кармана, и я без удивления оказался на бескрайнем поле, окруженный легкой дымкой, скрывающей границы зоны. А вот содержимое старого кармана не копировалось и, если бы оно оставалось в нём перед пересозданием, было бы уничтожено.

Теперь самое сложное. Выход из зоны свернутого пространства на, практически, предельное расстояние от якоря. Легкое усилие и я снова падаю/парю во тьме. Стараюсь всё сделать максимально быстро. Зона предельного шага от центра свертки легко ощущается по искажениям, возникающим при попытке её превысить. В предельной зоне выискиваем участки безопасного переноса, в приоритете, такие участки должны быть замкнутыми и минимального размера. Есть два. Случайный выбор. Переход!

Ощущение падения медленно погасло, вернув мне нормальные чувства и я осмотрелся. Небольшая, метра три на четыре замкнутая пещерка. Высота в центре около трех метров. Как раз выпрямиться, расправить «крылья» и запустить сканирующий импульс, чтобы создать трехмерную карту окружающего пространства.

К сожалению, в состоянии выбора точки перехода, когда я парю во тьме, интерфейс бронескафа мне недоступен. И вообще никакие технические устройства не ощущаются. Поэтому в этом состоянии я не могу наложить трехмерную карту на эти ощущения и выбрать точно определенную точку для перехода. И мне остаётся только накладывать эту карту в автоматическом режиме, уже после перехода для уточнения своего положения. Немного менее удобно, но цепочка ориентирования в пространстве не нарушается и я всегда смогу найти дорогу в свой родной комплекс. Ведь больше нет спасительного якоря в операционном зале.

Сканирование завершено, построение трехмерной модели окружающего пространства закончено. Произвожу фиксацию контрольных точек.

Первая, самая основная контрольная точка – комплекс Энриувойре. Всегда отображать направление и текущее расстояние.

Вторая – моё текущее местоположение.

Процессорных мощностей системы гравитационного позиционирования и ориентации было достаточно, что бы одновременно обрабатывать трехмерную модель пространства целой системы, для чего они и была предназначена в полной версии. Мой же обрезок с большим запасом мог справиться с целой планетой размеров Айны. Большего от него и не требуется.

Теперь пробуем следующую задумку. Которая позволит мне не быть слепым слоном в посудной лавке. Ведь прыгать по одним только маленьким закрытым пещеркам конечно безопасно, но не интересно и абсолютно не приносит никакого опыта. И уровень адреналина в крови не повышает.

Запускаем анализ отсканированного пространства в диапазоне досягаемости прыжка плюс дистанция возможного выстрела. Ищем следующее: наличие одинокой особи шургов среднего уровня в пещерах приличных размеров. Желательно что бы я мог совершить выстрел с предельной дистанции.

Буквально через пару секунд высвечивается схема найденного варианта. Прокручиваю её на интерфейсе, рассматривая со всех сторон. Неплохо. Одинокий гхыр, более крупный и сильный вариант падальщика, облюбовал скальный выступ, на котором, то ли дрых, то ли медитировал. Геометрия пещер сложилась таким образом, что этот одинокий гхыр был виден с другого уступа, расположенного на расстоянии чуть более трех с половиной километров. Идеально для проверки.

Зафиксировал направление и расстояние до нужного мне уступа и пересоздал стационарную зону свернутого пространства с якорем прямо в той пещере, где находился в данный момент. Включил систему маскировки, перешел внутрь кармана и сразу же в точку выхода. Знание направления и требуемого расстояния позволили значительно проще и быстрее определить эту точку. А может быть, просто привыкаю. Но через мгновение я уже присел на том самом уступе. Система маскировки была включена. Гхыр меня не видел и не чуял. Больше трех с половиной километров – это для них много. Хорошо. Я же цель вижу. Нахожусь в условной безопасности. Но перед выстрелом нужно подготовиться.

Опять запускаю анализ пространства. Теперь поиск закрытой пещеры или зоны с затрудненным доступом в зоне досягаемости. Есть такая. Отлично. Мысленно потер ладони, слегка подвигал плечами, собираясь. Пересоздание стационарного кармана произошло уже практически незаметно для сознания, следом выстрел. Вижу как башка твари лопается от удара пули, вижу как пуля врезается в скалу за гхыром, дробя её и разбрасывая острые осколки.

«Получено 7% опыта. Усвоено 6% опыта»

«Гхыр (Мертв) Уровень 12. Эволюция – отсутствует. Ожидаемая эффективность наноэкстракции – 30%»

Переход через карман происходит практически незаметно для сознания. Вот я уже стою над убитой секунду ранее тварью и вонзаю в её бок лезвие экстрактора. Двенадцать секунд, необходимых для процесса внимательно и напряженно слежу за радаром. До ближайшей твари чуть менее километра по прямой. Перемещаться же по пещерам ей больше двух. В любом случае я успею уйти, но всё равно слежу. Заодно уже автоматически пересоздаю карман с якорем под ногами.

«Процедура завершена. Эволюционный прогресс – 4%»

Шаг в карман, выход из него в замкнутой пещере. А, черт возьми, неплохо! Теперь нужно набирать опыт применения такой тактики. К чему я и приступил.

Высочайшая мобильность, выраженная длиной шага, равного пяти с половиной километрам, позволяла находить нужного шурга в течение трех-пяти минут. Если удавалось наткнуться на малую группу, в три-пять особей, расположенных на таком расстоянии от других, которое они бы не успевали преодолеть за минуту быстрого перемещения, я с большим удовольствием атаковал такую группу. Скорострельности и точности наведения моего пулемета было достаточно для гарантированного выведения их из строя, а несколько экстракций без промежуточных прыжков намного эффективнее.

Опытным путем определил минимальную дистанцию, с которой шурги чуют моё появление из свернутого пространства. Километр. С учетом этих данных скорректировал программу автоматического поиска следующей точки вмешательства.

Конвейер набирал обороты. Опыт косился прямо двулезвийной косой. Уже миновал двадцать первый уровень ЗК и уровень аватара приближался к двадцатому. Очень нужному мне двадцатому уровню. На котором, я планирую выбирать направление дальнейшего совершенствования.

Пока же очередной прыжок, прицел, три выстрела и снова прыжок к трем тушам. Экстракция с постоянным мониторингом окружающего меня пространства. И снова прыжок.

Конечно, направления прыжков определялись в первую очередь наличием нужных шургов, снайперских позиций и безопасных зон, но общий вектор я тоже старался выдерживать. Вверх. Было понятно, что я не смогу за один присест допрыгать до самой поверхности и глянуть на Норайну. Но выйти на глубину расположения других комплексов, а это в среднем двести – двести пятьдесят километров, я планировал. Сейчас я уже был на глубине трехсот километров, совершив в сумме более ста прыжков. Усталости не ощущалось. Аватар был бодр и свеж как в самом начале пути, и не сказать, что прыгаю уже больше четырех часов. Сознание тоже было под стать своему вместилищу. Никакой усталости! Поэтому следующая встреча не стала для меня фатальной.

Очередной поиск цели выдал результат с пометкой «недостоверная информация» и это меня заинтересовало. Всё-таки четыре часа монотонного гринда – надоедают, а тут – что-то новое, а значит интересное. Приостановившись на очередном скальном выступе, труднодоступном для нелетающих тварей, а летающих я тут под поверхностью пока не встречал, я потратил минутку на то, что бы расправить мембраны грависканера на полную. Результаты сканирующего импульса в максимальном разрешении заинтересовали меня ещё сильнее.

В четырех километрах, в небольшой пещере, размерами примерно метров десять на пятнадцать, наблюдалась одиночная особь шургов. Вроде как. В ближайшем окружении других шургов не было. Усиленный импульс показал, что ближайшая тварь наблюдался на расстоянии в восемь километров от этой особи. Уже это было странно. Обычно они кучкуются. И чем ближе к поверхности, тем всё меньше и меньше я встречал одиночек. Похоже, жизнь меня ещё не научила, что странности лучше обходить стороной. Тем более, когда ты один и тебя некому прикрыть или вытащить. Ещё одним звоночком, что лучше бы обойти это стороной, было отсутствие нормальной снайперской позиции, с которой я бы смог расстрелять этого жителя пещеры. Два выхода из залы совершали поворот сразу же за стенами пещеры. Перенос в зону прямого контакта с ещё живой особью шургов абсолютно противоречил текущей концепции моего обвеса, но я махнул на это рукой. Интересно же. Тем более согласно результатам сканирования, данная особь ещё не значилась в бестиарии. И выглядела совсем не опасно.

Вращая перед глазами результат сканирования я затруднялся в определении того, что это такое. Какая-то гора слизи высотой около полутора метров, примерно в два раза меньшей плотностью, чем обычный шург. Гора слизи высилась на своеобразном постаменте, установленном в центре пещеры. Постамент, по отсканированным характеристикам обычный, каменный. Тот же камень, что и окружающие скалы. Высота постамента – пол метра. Форма основания – квадрат, со стороной три метра. Слизь же практически полностью покрывала весь постамент, плавно сужаясь к своей вершине. Учитывая размеры пещеры, свободного места там, не так уж и мало.

Нетерпение нарастало, и я не стал ему сопротивляться. На всякий случай включил маскировочную систему, подготовил к открытию огня пулемет и шагнул сквозь зону свернутого пространства прямо в дальний угол пещеры.

Очнулся я о резкой боли в левой руке. Картинка перед глазами, которую я осознал в этот момент, заставила дыбом встать все волосы на моем теле. И вывести разгон сознания на максимальную величину. Всё остальное заняло буквально мгновение.

Я стоял в шаге от поверхности этой горы слизи. Хотя точно помню, что переносился в угол пещеры и от этого угла до того места где я стоял было не менее четырех метров. Моя левая рука по запястье была погружена в эту слизь. Синевато-бурую, одновременно похожую на запекшуюся кровь и акварельную краску. Поверхность этой горы слегка вибрировала, распространяя вокруг волну модулированных колебаний. Перед глазами весь интерфейс был забит яркими моргающими пиктограммами, иконками опасности и надписями вроде «Внимание, вы подверглись неизвестному облучению». На переднем фоне, поверх других и ярче всех горела надпись: «Прервите контакт с веществом. Продолжение такого контакта может нести опасные последствия».

«Черт возьми!», – пронеслась раздраженная мысль, – «опять этот хваленый ИИ не знает, что за облучение мне встретилось и что за вещество»

Слизь была полупрозрачна, и я видел свою ладонь сквозь её поверхность. Цвет слизи делал мою ладонь веселенькой расцветки, но никакого веселья я не ощущал.

Примерно две трети перчатки уже растворилось в слизи. Четыре пальца: указательный, средний, безымянный и мизинец, были полностью обнажены, как и почти половина ладони. Как обстояли дела с тыльной стороны кисти на осознаваемом «стоп-кадре» я не видел. Так же было заметно, хотя и плохо, что кончики среднего и безымянного пальцев деформированы, как будто растворены. Их боль и пробила наваждение и вернула сознанию бразды правления телом.

Инстинкт, когда такое происходит – разорвать дистанцию. Набор рефлекторных сокращений мышц, приводящих к необходимому результату – резкому рывку пострадавшей рукой и шагу назад. Разогнанное сознание успело зафиксировать реакцию горы слизи на первые рефлекторные импульсы в нервных окончаниях. Чудовищно быстрое сокращение поперечных размеров при неизменной высоте привело к тому, что я практически мгновенно оказался внутри этой слизи. Только, наверное, ноги не успели с ней познакомиться.

Разогнанным сознанием я успел принять решение, которое, как я потом узнал, спасло мне жизнь. Раз физически я перемещаться не могу, нужно перемещаться как то по-другому. Но быстро и подальше отсюда. Самый быстрым и дальним вариантом был пространственный карман. Куда я мгновенно и перенесся. Назад, без пересоздания якоря, нарушив рефлекс, уже почти намертво вбитый в сознание за четыре часа гринда.

Перенесся, оставив в нормальном пространстве всё постороннее. И даже часть своего, с уже измененной структурой молекул. И всё, что содержало в себе элементы постороннего. Сразу же вышел из кармана на максимальной дистанции, даже не особо выбирая место для выхода в реальность, пересоздал якорь, полностью уничтожая предыдущее свёрнутое пространство, и снова совершил переход на предельную дистанцию. Подальше.

Остановился я только через три прыжка. Сердце стучало как бешеное, в ушах слегка гудело, зрение плыло.

Нет, не зрение. Плыла картинка на интерфейсе. Бронескаф был поврежден. Постепенно успокаиваясь, я запустил диагностику и с интересом наблюдал за результатом контакта, длившегося менее секунды. Результат диагностики не радовал. Высокотехнологичный бронескаф проиграл с разгромным счетом. Хотя стоит отдать ему должное, он проиграл не один. Пострадал практически весь мой новый обвес.

Пулемет – не функционален. На утилизацию.

Система гравитационного позиционирования и ориентации – остаточная функциональность тридцать семь процентов. Выведены из строя семьдесят четыре процента датчиков и девяносто три процента поверхности мембраны. В доказательство я развернул подвижные кронштейны и полюбовался на обрывки былой роскоши, грустно свисающие с металлических «пальцев». Шикарно!

Система маскировки – выведены из строя сто процентов датчиков и активных элементов.

Реактор – целостность защитного корпуса шестьдесят семь процентов. Работоспособность сто процентов. Хоть одна хорошая новость.

Ещё что-то мог выдать КМР. На минимальной мощности с пониженной скорострельностью. В общем, отплеваться от каких-нибудь низкоуровневых шургов я, может быть, смогу. Но не больше.

Стало понятно, что гринд накрылся. Нужно было возвращаться. Одно хорошо. В качестве компенсации за такой «позитивный» опыт, аватар добил двадцатый уровень. Можно сказать, сходил не зря.

Опыт добил, земные заботы из головы выкинул, что-то новое встретил. Теперь бы ещё это всё переварить.

И уже прокладывая маршрут для возвращения в Энриувойре, так, что бы ни на что не наткнуться, я думал, о том, какие шансы были встретить эту узю в пещере, мелкой точкой отображенной в моей модели. Реально оценивая масштаб, пропорции окружающего и размеры этой пещеры. Вот ведь!

Но, раз встретил, значит, это было неизбежно!

И ещё одна мысль не давала мне покоя. Два тела, плавающие внутри этой желейной горы. Однозначно эти два практически полностью разъеденных силуэта раньше были аватарами. А судя по скорости, с которой был разъеден мой бронескаф и начали разъедаться пальцы, лежат они в нём не долго. Сомневаюсь что дольше трех суток. А значит, минимум двое уже познакомились с этим чудом и уже три дня как может гулять об этом слух. Нужно зарядить Виктора и попытаться этот слух поймать. Здесь чужой опыт будет очень кстати. Слишком опасная тварь, что бы своим опытом пытаться что-то узнать. Какой-то инстинктивный ужас навевает.

Глава 4

Дорога до Энриувойре заняла у меня очень много времени. Уже появились с небольшим промежутком обе сестрёнки.

В паузах между прыжками немного с ними поболтал, узнал как дела дома, как родители, как дела в школе. Ленка рассказала, что в школе появились какие то хмыри в костюмах, представившиеся психологами, которые под видом помощи в профориентации и при полной поддержке директрисы, пытались вынюхать у кого есть шлемы ВР в личном пользовании, кто играет в Айну в клубе, кто к кому ходит играть в гости. Сканировали данные учеток, пытались с них снять характеристики аватаров, но случалось «ой как неожиданно, что-то не работает, лучше расскажите своими словами». И под запись фиксировали всю подноготную игроков. Вернее пытались. Потому что все, у кого на плечах не отражатель чужих мыслей, сразу смекнули, чем пахнет и начали дуть этим хмырям в уши всё, кроме реального положения дел.

А те, у кого, всё-таки отражатель, тем быстро всё объяснили и ещё и с применением легкой формы массажа внутренних органов. Как аванс, если проговорятся. Ленке же с Катюшей ничего не грозило, так как никто в школе не знал, что у них есть свой шлем. А значит, в Айну они не играют, аватаров у них нет и говорить с ними не о чем. Примерно так закончились их беседы с этими психологами.

Это значит, что либо те парни из «Вестников», которые передали шлем Ленке, эту информацию не слили новым хозяевам, пока не так важно почему, либо шерстит другая служба, которая не имеет отношения к клановым разборкам на Айне.

Но это отсрочка, которая в любой момент может закончиться. О чем я не преминул упомянуть. В ответ получил пожелание – не нудеть, и заверения, что они не дуры и всё понимают. Поэтому, буквально на днях или днём позже, всё будет сделано. Вот точно точно!

У родителей тоже было не всё гладко. На комбинате ввели дополнительные смены для всех работающих и понятие отдых вообще резко усохло. Вроде как, говорят, это потому что продукция комбината очень нужна для устранения результатов теракта в столице. Ввели дополнительные смены на месяц. Обещают, что даже два выходных дадут.

Я тяжело вздохнул, слушая эти новости. В прошлый раз вводили дополнительные смены семь лет назад. Тоже на месяц. Причину уже не помню, да и не важно, что нам тогда сказали, но результат этих смен для нашей семьи был тяжелый. Мама перенесла их на пределе, похудела только капитально и неделю потом отоспаться не могла. Папа же чуть не вылетел с работы. В последние два дня допустил какой то, или просчет, или ошибку. Отделался понижением в разряде, лишением премии на пол года и дополнительной еженедельной сменой на те же полгода. На мне же были обе сестренки. Садик, школа, отвести – забрать, приготовить, покормить, помочь уроки сделать, спать уложить. И свою учебу не забрасывать. Запомнил эти дополнительные смены на всю жизнь.