Текст книги "Верь только сердцу (СИ)"
Автор книги: Алая Роза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Глава 14
Алена вернулась домой почти в полночь. Вячеслав Вадимович не спал. Он стоял у окна своей спальни при потушенном свете и смотрел, как подъехал к крыльцу черный «джип» Андрея, как он сам вышел и помог своей спутнице выйти из машины. Они еще постояли несколько минут, Андрей что-то говорил Алене, взяв ее за руку и наклонившись к ее ушку, та смеялась. Наконец, Алена не без усилия выдернула руку из его ладони и зашла в дом, помахав на прощанье Андрею. Андрей сел в машину и уехал.
– Ладно, голубки, я с вами завтра разберусь, – пообещал Вячеслав Вадимович и вопреки своему обещанию вышел из спальни, чтобы немедленно увидеть Алену. Она, прикусив губу, на цыпочках пересекала холл, когда так и замерла, наткнувшись взглядом на хозяина, стоявшего с грозным видом у лестницы, ведущей на второй этаж.
– Добрый вечер, Вячеслав Вадимович, – пролепетала мгновенно оробевшая Алена.
– Я бы сказал: доброй ночи. Это будет вернее, – он говорил негромко, но его тон не предвещал ничего хорошего, и Алена в конец растерялась.
– Простите меня. Я немного задержалась, – ее голос был едва слышен.
– Немного? – он выразительно посмотрел на циферблат часов, – по-Вашему, милая барышня, это немного? Без семи минут двенадцать. В это время все приличные девушки давно в постелях. Разумеется, в своих постелях. Мне кажется…
– Простите меня, Вячеслав Вадимович! – торопливо перебила его Алена. – Я знаю, я виновата! Я забылась. Извините меня. Время так моментально пролетело, я и не заметила. Извините меня, пожалуйста. Я больше так не буду. Если Вы считаете, что моему поступку нет прощения, я завтра же уйду из вашего дома.
– Ну, ну… Не горячись. Никто тебя отсюда не гонит. Просто…
– Я все поняла. Больше этого никогда не повторится, честное слово!
– Хорошо. Иди спать. У меня один вопрос: почему твой сотовый был отключен?
– Так мы в кино были, вот я и отключила телефон, чтобы не мешать людям смотреть фильм. А потом просто забыла его включить.
– Так… Вы были в кино. А где потом?
– Мы были на двухсерийном фильме. Потом в кафе заехали, перекусили. А потом просто катались по городу. Москва, оказывается, такая красивая ночью, вся в огнях и световой рекламе! Я еще никогда не видела ночной город, вот Андрей, то есть, Андрей Николаевич мне его и показывал. Простите меня, пожалуйста.
– Хорошо, – примирительно произнес он, – забыли. Иди спать. Что касается Андрея Николаевича, должен тебя предупредить, что он неплохой малый, но ветреный, влюбчивый, в обращении с девушками очень непостоянный. Имей это в виду, чтобы потом не пришлось плакать.
– Ладно, я буду иметь в виду. Спокойной ночи, Вячеслав Вадимович, – и Алена мышкой нырнула в коридор, ведущий в левую половину.
А Вячеслав Вадимович еще долго ворочался в своей постели. «Ну, Андрюха, друг мой ситный! Ну, Андрей Николаевич!.. Тебе, оказывается, палец в рот не клади. Жук – вот ты кто, дружок. Жук и прохиндей!».
На следующий день он предложил Андрею вместе пообедать. Для обеда выбрали небольшой уютный ресторанчик с традиционной русской кухней, расположенный недалеко от их фирмы. В ожидании заказанного борща, Вячеслав Вадимович как бы между делом поинтересовался у компаньона:
– Где это ты вчера мою служанку до полуночи катал? Девчонке, между прочим, крепко влетело за это.
– Ах ты, батюшки, какой строгий ты у нас барин, – расплылся в ехидной улыбке Андрей, – подумаешь, девушка немного поздно домой вернулась. Она уже взрослый человек. Делов-то…Many noise about nothing.
– Много шума из ничего, говоришь, – не ответил он на улыбку, – только позволь тебе заметить, что дисциплина есть дисциплина. И ты первым предложил бы уволить сотрудника, который серьезно ее нарушил. Разве не так?
– Хорошо, шеф. Принимаю ваши претензии, – поднял вверх руки Андрей. – Да, это я виноват. Как-то потерял счет времени вчера. Глянул на часы – е-мое – почти одиннадцать!
– Ты потерял счет времени – понимаю. А она где была? Ты же только что заметил, что она взрослый человек. Так что вину с нее не снимаю.
– Да что случилось то?! – вспылил Андрей. – Что такого произошло, собственно говоря? И всего-то: Алена немного поздно вернулась домой. Она же была не с неизвестно кем, а со мной. Я довез ее до дома, до самого подъезда. Доставил в наилучшем виде, в целости и сохранности. Что не так?
– А ты не понимаешь, да? Пока она живет и работает в моем доме, она должна подчиняться определенному режиму и порядку. И то, что она была с тобой, это не оправдание.
Официант принес поднос. Поставил тарелку с борщом перед Вячеславом Вадимовичем, перед Андреем поставил двойную порцию солянки. «Приятного аппетита». Но аппетит у них, похоже, пропал.
– Ладно, – наконец примирительно сказал Андрей, – я все понял, шеф. Претензии твои принимаю. Как говорится, был не прав, готов кровью искупить… Давай уже обедать, что ли. …Кстати, ты не будешь возражать, если я приглашу Алену завтра на прогулку? Гарантирую ее возврат в целости и сохранности до 20:45 по московскому времени, как раз к началу передачи «Спокойной ночи, малыши».
Вячеслав Вадимович опустил ложку, которую уже было занес над дымящейся тарелкой. Аппетит у него пропал начисто.
………
На следующий день он вернулся домой непривычно рано. Заглянул на кухню, поинтересовался между делом у Нины Петровны, дома ли Алена. Ее не было дома. Что ж, имеет право, у нее сегодня выходной. Это с одной стороны. А с другой стороны, какого хрена она шляется неизвестно где в последнее время?
– А что у нас ожидается на ужин? – спросил он, уходя, памятуя, как истинный конспиратор, золотое правило Штирлица: если не хочешь, чтобы люди знали, чем ты в действительности интересовался, спроси, уходя, о чем-нибудь постороннем, и люди подумают, что именно по этому вопросу ты и приходил.
– Овощное рагу и сырники, – почтительно ответили ему.
– Сырники – это хорошо. Это просто прекрасно, – порадовался Вячеслав Вадимович, но глаза его при этом были почему-то печальны.
Андрей сдержал свое слово: ровно в 20:45 по московскому его машина притормозила у крыльца. Вячеслав Вадимович наблюдал в своем кабинете из-за края шторы, как Алена выпорхнула из машины и скользнула в дом. Явилась – не запылилась. Неизвестно только что при этом у нее в голове творится. Уж не влюбилась ли она часом в этого красавчика Андрея. А если еще и не влюбилась, то влюбится обязательно. Андрей, как и всякий дамский угодник с богатым амурным опытом, может с легкостью обаять и очаровать любую женщину, а уж заморочить голову такой дурехе, как Аленка, ему пара пустяков. Вячеслав Вадимович взял со стола мобильник и набрал номер сотового Андрея, чья машина как раз выезжала в это время за ворота.
– Здорово, шеф. А я как раз от твоего дома отъезжаю.
– Видел. Поэтому и звоню. Тормозни, если не торопишься.
– Да вроде нет, – и его машина дала задний ход.
….
– Стою перед тобой, как лист перед травой! – лихо отрапортовал Андрей, козыряя.
– Садись, лист. Отдохни.
– Гербарий будешь из меня делать, шеф? – догадался Андрюха, глядя в его строгое лицо.
– Потолковать надо. Как мужику с мужиком.
– Что ж, – обреченно вздохнул Андрей, усаживаясь в кресло, – давай толковать, раз так.
– Дело касается Алены.
– Да уж понял, не дурак. – усмехнулся он, доставая сигарету, – курить-то можно у тебя?
– Кури. Кури и слушай меня, – Вячеслав Вадимович придвинул к нему пепельницу. – Алена – молоденькая провинциалка, приехавшая в столицу всего несколько месяцев назад. Ей только двадцать, а по степени наивности – все двенадцать. Мой племяш – семиклассник куда умнее в житейском смысле и опытнее, все ее опекал, пока здесь жил. Ты у нас мужик бывалый, как говорится, огонь, воду, медные трубы и еще много чего прошел. Ты старше ее больше, чем на червонец. Короче, чего тут слова разводить, ты и сам все понимаешь. Она живет в моем доме, значит, я несу за нее определенную ответственность. Мне бы не хотелось быть свидетелем и косвенным соучастником совращения неопытной малолетки. На кой хрен она тебе сдалась, ответь мне? Тебе что, мало подружек? Да езжай сейчас в любой ночной клуб или бар, подмигивай направо и налево, и за тобой мигом хвост из красоток на любой вкус потащится. Не все ли равно тебе с кем развлекаться? Она у тебя какая по счету будет? Сто сороковая или двухсотая? А у нее еще никого не было, это же у нее на лбу вот такенными буквами выведено. Или свежатинки захотелось? Приелось уже все, так?
Андрей затушил в пепельнице недокуренную сигарету.
– Хорош нотации читать, Славк. Думаешь, я не понимаю всего этого? Да не хуже тебя, а лучше тебя все понимаю и чувствую. О развлечении тут и речи быть не может. Если бы я хотел завести очередную легкую интрижку, то, как ты только что советовал, поехал бы в клуб и так далее. С ней, с Аленой, легкое ни к чему не обязывающее любовное приключение невозможно. Она девушка другого уровня. С ней все может быть только или очень серьезно, или никак, не смотря на ее юные годы и неопытность. Понимаешь, как бы тебе это сказать, она меня чем-то зацепила. Пока еще не понял чем. С ней все по-другому, не как с остальными. Короче, не беспокойся, никакого соблазнения не будет. Это я тебе стопроцентно гарантирую.
И уже уходя, в двери, обернувшись, весело оскалился:
– А, может, я женюсь на ней, а?! Возьму и женюсь! Будешь свидетелем на нашей свадьбе, Вадимыч? – и он ушел, не дожидаясь ответа, только дверью за собою хлопнул.
Тьфу! Женится он. Благодетель нашелся! Успокоил, называется. И Вячеслав Вадимович засунул руки в карманы и с раздражением зашагал из угла в угол своего просторного кабинета.
Глава 15
– Юлечка, золотко, здравствуй, моя дорогая.
– Боже мой! Никак сам Фетисов соблаговолил своим вниманием осчастливить? Сколько лет, сколько зим. Как мы рады!
– «Мы» – это кто?
– «Мы» – это я. Как это ты меня вдруг вспомнил? Даже удивительно.
– А я тебя и не забывал, Юлечка. Можно к тебе приехать? Ты там замуж не вышла случайно за это время? Соскучился по тебе страшно.
– Врешь ты все, Славка. Не скучал ты по мне нисколько, иначе, кто тебе мешал меня увидеть или хотя бы позвонить. Это я соскучилась до смерти. Приезжай. Я жду тебя.
Он едет к своей недавней любовнице. Она права, он нисколько не скучал по ней все это время. Более того, он ее даже и не вспоминал. Его сердцем, душой и мыслями все это время всецело владела и владеет другая девушка. Девушка, которой он совершенно безразличен. Что ж, он мужик самолюбивый. Навязываться не привык и не будет. В конце концов, есть на свете и другие девушки, не хуже ее. Взять Юлю, к примеру. Юлька – редкостная умница, чуткая и деликатная, не в пример Маринке, с которой он порвал окончательно. Просто Маринка – стильная штучка, известная топ-модель, с Маринкой было престижно появляться в высшем обществе, мужики на нее так и оглядывались, сворачивая себе шеи, что еще совсем недавно так льстило ему. Юля гораздо глубже, тоньше, мудрее, что ли, да и внешне выглядит ничуть не хуже и даже лучше – более женственная и нежная, чем эпатажная, пустая Маринка. И что важно, она его действительно любит. Он это всегда знал, только это его почему-то ничуть не волновало.
Она распахнула дверь своей квартиры, едва только он вышел из лифта. Значит, действительно очень ждала, прислушивалась к звукам.
На Юле новое, не виденное им платье, облегающее, темно-синее с глубоким вырезом, открывающим красивую грудь. Она прижимается к нему, обхватывает его руками, утыкается ему в грудь, и он чувствует, что Юля действительно соскучилась по нему. «Дико соскучилась», – подтверждает и она, поднимая к нему счастливое лицо. В полумраке тусклого света бра сияют ее удивительные прекрасные синие глаза. «Ты, должно быть, голоден. Есть хочешь?». «Я страшно голоден!» – он легко вскидывает ее на руки и несет в спальню на широкую кровать, на которой они не любили друг друга уже несколько месяцев.
Было еще совсем темно, когда он проснулся оттого, что Юля потихоньку, стараясь его не разбудить, одевалась. Ей пора собираться на работу. Он перекатился через кровать, перехватил ее и уложил с собою рядом.
– А отгул взять не можешь?
– Нет, милый, не могу. В городе началась эпидемия, у нас половина сотрудников на больничном. Конец года, отчеты. Мне надо идти. Ты спи. Просто дверь потом захлопнешь, когда будешь уходить. Завтрак на столе.
– Жаль, – он поцеловал ее, погладил по волосам, – я так соскучился по тебе, Юлечка.
Она грустно и как-то жалко улыбнулась:
– Знаешь, ты всю ночь меня то Юлечкой, то Аленочкой называл. Я уже теперь и запуталась, как же меня в действительности зовут. Ты влюблен, Слава. Это очевидно. И влюблен, к сожалению, не в меня. Знаешь, ты разберись в себе, ладно? Определись. Прими окончательное решение. И помни, что есть на свете я, которая тебя любит и всегда ждет.
……….
Он сидел в кафе и ел мороженое. Даже в детстве не любил это самое мороженное. И что она в нем нашла? Сладкое мороженое молоко с разными наполнителями и добавками, и только. Гадость, короче говоря. С трудом доел фруктовое мороженное, густо политое вишневым сиропом.
– Девушка, – поманил пальцем официантку, – принесите мне теперь порцию шоколадного с орехами.
В ожидании заказа посматривал за окно. Погода – мерзость. Мелкий нудный дождик вперемежку со снежной крупкой. Порывистый, пронизывающий, колючий ветер. На тротуарах и дорогах – жижа из воды, грязи и мокрого снега. И над всем этим низкое серое небо с обрывками грязных облаков. Хуже не придумать. И прохожие под стать погоде – все сплошь мрачные, чем-то озабоченные, лица у всех угрюмые и злые. Действительно, чему радоваться? Этому унылому безрадостному пейзажу? Он глубоко вздохнул и перевел взгляд на вазочку с коричневым содержимым, щедро посыпанным тертым орехом, которую поставила перед ним официантка.
– Девушка, а это что за орехи? Арахис? – неожиданно для себя спросил ее.
– Это тертый фундук, – мило улыбнулась ему пухленькая кареглазая официантка приятной наружности.
– Вы очень красивая девушка, – авторитетно заявил Вячеслав Вадимович. – А как Вас зовут?
– Алена, – опять улыбнулась она.
Боже мой, опять Алена! Мир состоит из сплошных Ален.
– Аленочка, а как Вы думаете, это правда, что российскую девушку легче покорить убогому и сирому, чем богатому и здоровому? Говорят, наши россиянки очень жалостливы. Это верно?
Официантка пожала плечами, «не знаю», мол, и с милой улыбкой отошла к соседнему столику, откуда ее рьяно зазывал мужчина кавказской национальности в обществе с пышногрудой блондинкой.
– Наемся мороженого, заболею ангиной, буду лежать несчастный и тяжело больной. Может, тогда она меня пожалеет. Пожалеет, приласкает. Приласкает, приголубит. Приголубит, глядишь, и полюбит наконец, – уговаривал он себя, с отвращением впихивая в себя очередную ложку коричневой гадости.
….
Дома от ужина он отказался. Его немного мутило и подташнивало от съеденных трех порций мороженного. Он выслушал доклад Ирины Аркадьевны о прошедшем дне и, сославшись на легкое недомогание и боль в горле, пошел в свою спальню.
– Может, Ефима Дмитриевича пригласить? – озаботилась Ирина Аркадьевна, выходя следом за ним из кабинета.
– Нет, не надо. Просто отлежусь.
Он полулежал в кресле, просматривая под светом торшера бумаги, когда в его дверь кто-то тихо поцарапался.
– Кто там?
– Это я, Алена. Можно войти?
Еще бы нельзя!
– Можно. Войди, Алена, – а сам еле сдержал радостное волнение, что мгновенно поднялось в груди.
Вошла несмело. Стоит у двери, смотрит на него.
– Проходи, раз вошла. Чего как чужая. Что у тебя? Выкладывай.
– Ирина Аркадьевна сказала, что Вы нездоровы. Простудились, да? – спросила, подходя ближе к его креслу.
– Похоже, ангина начинается. Кстати, ты ведь у нас спец по этому заболеванию. Если не ошибаюсь, месяца два-три назад гнойную ангину пережила?
– Не ошибаетесь, – улыбнулась стеснительно, – было дело. Так вот, как крупный специалист по ангине, официально заявляю, что Вам, во-первых, необходимо наблюдение врача и лучше, если это произойдет, пока болезнь не взяла вас в оборот. Во-вторых, надо полоскать горло как можно чаще. Можно содовым раствором, можно солевым или йодным, или отваром ромашки. Хорошо бы поделать ингаляции. Полезно Вам и частое теплое питье – клюквенный морс, молоко, да хотя бы чай. А температура у вас есть?
– Нет, вроде. Не знаю, – пожал плечами.
– Это не ответ, Вячеслав Вадимович. Что значит: не знаю? Надо узнать. Я сейчас вам градусник принесу.
– Да ну его к черту, твой градусник. И нет у меня никакой температуры. Имеет право человек раз в году повалять дурака под видом недомогания? Если честно, я здоров как бык. Просто захотелось немного пофилонить. И чтобы кто-нибудь пожалел и поохал надо мной.
Алена в нерешительности стояла перед ним. Потом вдруг приблизилась, наклонилась и поцеловала его в лоб. Он онемел от изумления.
– Да, действительно, у Вас нет температуры, – с деловым видом констатировала она, как ни в чем не бывало. Так это она у него температуру так проверяла. Вон оно что! А он то… Размечтался.
– Ладно. Раз так, не буду Вам мешать болеть, – и она повернулась, чтобы уйти.
– Подожди, – поймал он ее за руку, – куда ты торопишься? Посиди со мной. Давай поговорим?
– Ну, давайте, поговорим. А о чем?
– Садись сюда, – придвинул он к своему креслу низенький пуфик, стоящий рядом. Она села. Смотрела на него снизу вверх.
Он молча смотрел на нее сверху вниз. Пауза затягивалась.
– Как там поживает твоя сестра и племянники в своем Называевске?
– Да, ничего. Нормально поживают. Я на днях на почту на переговоры с ней ходила. Сюда она звонить стесняется. Десять минут разговаривали. И с мальчишками поговорила. Они такие смешные. Валера, это старший Валин сын, меня спрашивает: «А в Москве обезьянки есть?». И попросил прислать ему индейскую маску и лук со стрелами. В его представлении Москва – это некая экзотическая заморская страна, полная разных чудесных и удивительных штучек.
– Соскучилась по ним?
– Очень. Я ведь их с апреля месяца не видела.
– А ты поезжай к ним в гости. Я тебя отпускаю на две недели. Тебе хватит двух недель?
– Ой, что вы! Мне бы хоть на два дня к ним съездить и то хорошо. Значит, можно?
– Можно. Почему нет? Ты ведь не в заключение здесь, да и работы срочной сейчас нет.
Алена замолчала. В задумчивости, наклонившись, обводила указательным пальцем узор на паласе – ромбики и кружочки. Волосы рассыпались, закрыли ее лицо. Что-то она давно не собирала их резинкой в хвостик. Взрослеет, что ли?
– Алена, – заговорил он снова, – я в курсе того, что к тебе в последнее время проявляет пристальное внимание мой друг и товарищ по бизнесу Андрей Николаевич Минин. Хотелось бы знать, какого рода отношения между вами? Надеюсь, ты не сочтешь мой вопрос бестактным. Я считаю, что как твой работодатель я имею право знать это.
– Да, конечно, имеете, – кивнула Алена, поднимая лицо и отводя взгляд в сторону, – только никаких особых отношений вовсе нет. Ну, мы в кино были несколько раз, в кафе ходили и в ресторан, гуляли, катались по городу. И все. С ним интересно. Он так много знает, просто ходячая энциклопедия. Андрей Николаевич много ездил по миру и очень интересно, своеобразно и красочно рассказывает о своих поездках. С юмором у него все в порядке, анекдоты и прибаутки из него сыпятся, как из рога изобилия.
– Понятно. Тебе с ним весело и интересно. Только хотелось бы тебя предупредить, что он уже взрослый мужчина. На девушек он смотрит не только как на приятных собеседниц. Ты должна понимать, что…
– Я понимаю, – торопливо перебила его Алена, – я, честное слово, все понимаю. Мы с Андреем Николаевичем буквально вчера обо всем поговорили откровенно. Он признался, что я ему нравлюсь, а я сказала, что тоже ему симпатизирую. Но влюблена я в другого. В общем, мы решили, что просто останемся друзьями. Я пойду, ладно? Если Вам что-нибудь понадобится, позвоните.
Она выскользнула из комнаты, оставив его в раздумье и растерянности. «…Но влюблена я в другого». Как это понимать? Кто этот другой? Час от часу не легче!
А Алена, закрывшись в своей комнате, плюхнулась на кровать, зарылась в подушки. Это же надо быть такой дурочкой, чтобы так безнадежно, так отчаянно и так глупо влюбиться в собственного хозяина. Кто он, и кто она. Между ними пропасть. К тому же, в его глазах она недалекая, глупая девчонка. И примитивная как… как валенок. Ему, конечно же, нравятся женщины эффектные, аристократические, утонченные и изысканные. Женщины его круга, к которым ей никогда не принадлежать. И она дала волю давно копившимся слезам отчаяния.
