Текст книги "Верь только сердцу (СИ)"
Автор книги: Алая Роза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
Глава 11
Илюха почти не изменился. Такой же неуклюжий, расческа, по всему видать, также нечасто гуляет по его лохматой шевелюре. Поменялись очки да костюм, впрочем, сильно не отличающиеся от своих предшественников. А вот улыбка та же самая – простецкая и добрейшая во всю физиономию.
– Ну, здорово, Славка, – он протянул ему свою узкую ладонь с длинными как у пианиста пальцами.
– Здорово, Илюха! Здорово, братан! – с чувством обнял он друга, хлопая по худой спине. – Сколько лет! Сколько зим!
По старой памяти заказали себе по двойной порции пельменей, их излюбленное в прошлом блюдо, по салатику и по сто пятьдесят граммов «Смирнофф».
– Я про тебя ничего и не слыхал с тех самых пор, как разбежались после института, – признался Вячеслав Вадимович после первой рюмки, – рассказывай: что ты, как ты.
– А вот я про тебя весьма наслышан от бывших однокашников. Говорят, прешь в гору, как танк. Скоро сам дедушка Рокфеллер тебе завидовать будет.
– Врут. То есть, преувеличивают. Но дела действительно идут нормально. Как говорится, на жизнь не жалуюсь. Есть свой дом на окраине столицы, есть несколько элитных квартир по стране, есть недвижимость и за бугром, есть приличные счета в разных банках, в том числе и в швейцарском. Владею собственной фирмой и являюсь совладельцем еще нескольких предприятий. Но главное, есть дело, которое я люблю и умею делать, которое приносит моральное и материальное удовлетворение, которым я могу гордиться, так как я сам сделал его с нуля, и оно приносит чистые деньги. А вот семьи у меня пока нет. То есть, была. Помнишь Майку с филфака? Длинноногая такая, рыжая, энергичная? Окрутила-таки она меня уже после получения диплома. Но стервой оказалась первостатейной. Два года мы с ней промучились и разбежались ко взаимному удовольствию. Причем, оставила меня практически голого, то есть буквально в одном костюме от нее ушел. Да плевать. Я рад был до смерти, что легко отделался, а то, что она у меня выцарапала, я через год с лихвой окупил. Но после нее у меня стойкий иммунитет к слабому полу выработался. Не то, чтобы я от них шарахаюсь, нет, дружу, очень даже дружу, но жениться по новой – упаси Бог. Ты-то как? Давай колись. Чистосердечное признание облегчает…
– Я тоже один. Два года назад родителей одного за другим похоронил. Работаю. Веду кружок радиоэлектроники в Детском доме творчества. Зарплата, конечно, не ахти какая, но мне одному много не надо. На пельмени и пиво хватает, и ладно.
– Какой на фиг еще кружок? У тебя же, Илья, светлая голова. Ты же у нас на курсе первый парень на деревне был в смысле учебы. Бросай свой кружок и айда ко мне на фирму. Для тебя место всегда найдется.
Илья широко улыбнулся своей доброй улыбкой и покачал головой:
– Нет, Славка. Не агитируй и не соблазняй меня жирным куском. Не пойду! Мы с моими подопечными такие модели клепаем, такие схемы мудрим – тебе и не снилось. Недавно на всероссийском конкурсе первый приз отхватили. Мне с ними интересно, а им – со мной. Я там душой отдыхаю. А разрабатывать схемы как народ еще больше обворовать да конкурентов капитальнее утопить – это не для меня.
– У тебя, Илюх, однобокое представление о предпринимательстве и бизнесе. Мы не только топим и грабим, как ты изволил выразиться, но и производим иногда нечто на пользу тому же народу и родной стране.
– Ну и молодцы. Только я сейчас на своем месте. Живу, так сказать, в полной гармонии с собой и с миром. И твои молочные реки и кисельные берега меня не соблазняют. Ведь, в сущности, для чего нужны деньги? Чтобы иметь возможность получить чего желают душа и тело, и стать в результате счастливым. Так? А я уже имею все, что желал и уже совершенно счастливый. Так что оставим в стороне мои проблемы за неимением оных и возьмемся за твои. Ведь ты не просто так позвонил мне сегодня. Ты не обижайся, Славка, я не в укоризну тебе говорю, но ты никогда и ничего не делаешь просто так. Зачем-то я тебе понадобился. Душу хочешь излить старому приятелю. Ведь так? Так изливай. Кстати, не так давно, месяца два назад, видал тебя в центре. Ты усаживал в шикарную машину девчонку комсомольского возраста. Я, помню, еще подумал, то ли дочь, то ли пассия из разряда Лолит.
– Дочери, как ты понял, не имею. В пассиях у меня девицы поярче. Это была служанка из моего дома.
– Ах ты, батюшки! Фу-ты, ну-ты! Мы такие не простые! Мы такие крутые! У нас прислуга имеется!
– А то! И экономка есть, которая ведет все хозяйство, и личный водитель, он же охранник дома, и прислуг несколько единиц, и даже садовник. Я уже не говорю о секретаре в офисе, о заместителе и подчиненных на фирме, о телохранителях. Не с жиру бешусь, это все необходимость. Уровень жизни диктует.
– Широко шагаешь, смотри, штаны не порви. А вообще, я страшно рад за тебя. Честно говоря, я нисколько не сомневался, что ты многого добьешься. Ты когда еще голодранным студентом был, в тебе чувствовался стержень, целеустремленность и амбициозность в хорошем смысле этого слова. Короче, верной дорогой идешь, дорогой товарищ, дай Бог тебе всего. Вот за это надо выпить еще по одной.
Выпили. Помолчали.
– Только знаешь, стал я в последнее время вот о чем задумываться. Все у меня есть, дело расширяется, идет в гору. Вот только для кого я все это делаю? Для себя? Так мне самому много не надо. Больше одного обеда не съешь, больше одного костюма не оденешь. Зачем мне одному огромный дом? Кому я все это передам, когда придет время? Семьи нет, наследников нема. То есть, наследники из числа родственников-соратников придет время, конечно, мигом сыщутся, но нет никого, кому бы я хотел все это передать. Что касается этой девчонки… Кстати, не такая уж она и юная. Ей уже двадцать первый год. Иные девицы в этом возрасте такие прожженные, все на свете видавшие. Но она не из таких. Провинциалка, воспитанная в морали и нравственности. Знаешь, как мы с ней познакомились? Я ее сбил той самой шикарной машиной, чуть не покалечил. Представляешь? Вот и взял к себе в дом, дал работу и приличный заработок. Облагодетельствовал, одним словом. Только мне это боком вышло.
– Что так? Не чиста на руку оказалась?
– Хуже… Влюбился я в нее. Так, как никогда до того еще и не влюблялся. Хоть на край света беги от этого.
– А зачем бежать? Ты парень свободный, видный собой. Любая за тебя с радостью побежит.
– А-н, нет, не любая. Эта не побежала. «Не люблю», – говорит. И все тут. Мне бы отступить, ну, не любишь – не люби. Не на ней одной свет клином сошелся. А вот сошелся, оказывается, свет. Именно клином, и именно на ней. Вот я и варюсь в этом сиропе, сил моих уже нет больше. Казалось бы, целый день на фирме, голова бизнесом занята, ее почти и не вижу. А все мысли о ней, все мечты о ней, перед глазами ее образ стоит постоянно. Я уж не говорю про ночь. Стоит глаза закрыть – и все. Только она. До чего дошло: недавно ей деньги предлагал за то, чтобы она вступила со мной в связь. Со стороны посмотреть – чисто голливудская ситуация: он – богатый хозяин, она – бедная юная служанка. Он ее подло домогается, она как может ускользает от его хамских грязных поползновений. Он – коварный соблазнитель, она – несчастная жертва. Почти по Карамзину: «Бедная Настя», в смысле, «Бедная Алена». Только в действительности все наоборот. Она живет, жизни радуется, день ото дня расцветает. А я сохну, пропадаю совсем, извелся в конец, сон потерял, аппетит. Еще немного в таком духе, и моя грешная душа начнет прощаться с этим миром. Я уж и клин клином пытался выбить, и работой лечился до изнеможения, и даже в ее родной городок смотался, чтобы найти причину того, почему она так засела во мне. Ничего не помогло. Что делать, Илюх…?
Оба глубоко задумались. Наконец, Илья встряхнул своей лохматой головой, печально улыбнулся:
– Тут я тебе не советчик. Извини, браток. Тут ты сам мозгуй или к психологу иди. Пусть он все твои чувства по полочкам разложит, пронумерует и резюме выдаст. Поехали ко мне, а? У меня экономок-слуг нет, но пиво и раскладушка для друга всегда найдутся. Поболтаем, вспомним старые добрые времена. Поехали?
– Поехали…
И опять потекли дни за днями. Контракт с «Эллисом» был оформлен, подписан и уже начал давать первые дивиденды. Воодушевленные первым успехом сотрудники работали с удвоенной энергией. Вячеслав Вадимович, поддаваясь общему настроению, тоже чувствовал подъем и работал с полной отдачей. Но внутри росла черная тоска, и он все отчетливей ее чувствовал.
…………
– Алена, завтра мы с тобой идем на светский прием, – огорошил ее однажды вечером неожиданным заявлением Вячеслав Вадимович, пригласив к себе в кабинет. – Я сказал Ирине Аркадьевне, чтобы она освободила тебя на целый день от работы. Приведи себя в порядок. Если в этом есть необходимость, Сергей отвезет тебя в парикмахерскую и к косметологу, либо пригласите специалистов на дом.
Алена удивленно смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Мне идти на светский прием? Зачем это?
– Затем, что так надо. Это личная просьба господина Генри Дойля. Мистер Блэк – помнишь такого? – Алена кивнула. – Вот этот самый Блэк, видно, дюже соскучился по тебе и лично просил меня, чтобы я явился на вечер непременно в твоем обществе. Так как мистер Дойль является нашим компаньоном, фигура в нашем деле весомая, я не могу не считаться с его просьбами. Все ясно?
– Да. То есть, нет. А что я там буду делать?
– А ничего делать не надо. Просто посидишь за столом во время обеда вместе с остальными, походишь среди людей, поглядишь на них, себя покажешь, мило поулыбаешься мистеру Блэку, раз он тебе так симпатизирует, побеседуешь с ним о том, о сем, свеженький анекдот про англичан расскажешь. Вот собственно и все, что от тебя требуется. Кстати, прекрасный случай обновить и продемонстрировать обществу Мишкин подарок, а то, насколько я знаю, платье так и висит на вешалке невостребованным. Еще вопросы есть?
– Есть. То есть, нет. Вопросов нет. Раз так надо, я пойду на прием. А к парикмахеру и к косметологу ехать не надо, Света лучше любого косметолога справится.
– Вот и отлично, – кивнул Вячеслав Вадимович, подвигая к себе папку с документами и открывая ее, давая тем понять, что разговор окончен.
Алена встала и в задумчивости вышла из кабинета. Она, конечно, не видела, что как только дверь за нею закрылась, хозяин тут же захлопнул папку и тоже задумался.
Глава 12
На следующее утро Алена проснулась ни свет, ни заря, задолго до звонка будильника. Она вспомнила, что ей предстоит идти вечером на светский раут, и заволновалась. Ей еще не доводилось бывать ни на больших приемах, ни на светских вечерах, ни на презентациях, и она имела весьма смутное представление обо всем этом, разве что по фильмам и книгам. Конечно, она вчера вечером обежала и Свету, и Веронику, и даже Нину Петровну с вопросами о том, «шо такое, этот самый светский прием, и с чем его едят». Удовлетворить ее любопытство смогла только Нина Петровна и то только в разрезе, какое меню бывает на этих приемах и как может быть организовано застолье – в виде шикарного общего стола, либо в виде отдельных столиков на трое-четверо человек, либо в виде шведского стола. Она дала несколько общих советов на предмет какие блюда как есть, к чему лучше и не прикасаться во избежание конфуза и что делать с салфеткой.
– Ты смотри, что делают остальные, и просто повторяй за ними», – закончила она ликбез по приему пищи.
– Ой, я лучше вообще ничего есть там не буду, а то еще опозорюсь, – решила Алена. – Я только напитки и коктейли пить буду.
– С напитками и, тем более, коктейлями тоже поосторожней, – инструктировала ее повариха. – На этих вечерах полно коктейлей с добавлением алкоголя. Сама не заметишь, так назюзюкаешься. Тем более, на голодный желудок.
Алена решила для себя, что ни есть, ни пить она ничего не будет. Позавтракав, она было взялась за уборку на кухне, но Ирина Аркадьевна ее быстренько тормознула: «Хозяин не велел тебя сегодня загружать работой». На Аленины возражения, что собираться на вечер еще рано, экономка все равно прогнала ее из кухни. Алена погуляла по саду, написала письмо сестре. Потом тщательно приняла душ, вымыла волосы оттеночным шампунем, отчего они приобрели красивый золотистый оттенок. Часа через два после обеда Света со словами «пошли делать из тебя красотку», увела ее в свою комнату.
Света колдовала над ней почти три часа. Первым делом накрутила Аленины волосы на толстенные бигуди. Сделала ей маникюр, покрыла ногти перламутровым лаком. Долго втирала ей в руки и ноги какие-то ароматические масла, увлажняла кожу лица и шеи гелями и кремами, пока Алена не закуксилась: надоело, однако. «Молчать! – прервала ее нытье Света. – Красота требует жертв!». Потом принялась за ее лицо. Над лицом она потрудилась особенно тщательно: подправила брови, наложила тональный крем, используя для разных участков лица разные оттенки, особым способом нанесла на веки тени, удлинила ресницы, обрисовала карандашом контур губ и покрасила их помадой. Света еще долго мудрила: то обмахивала лицо кисточкой, то что-то дорисовывала там, что-то наоборот тушевала. Алена, махнув на все рукой, даже и не пыталась больше возражать. Она сидела с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла, в пол-уха слушала Светкину болтовню, а сама думала о …Вячеславе Вадимовиче. Перед ее глазами встал их давний разговор, когда он сделал ей такое странное и совершенно неожиданное предложение – десять тысяч долларов за несколько встреч. Ее это предложение тогда поразило и обидело до глубины души, ведь она не давала никакого повода думать о ней так плохо. А вот интересно, если бы он сделал такое предложение ей сейчас, что бы она ответила? Она… она бы сказала… Ах, нет, она не знает, что бы она ему сказала. И дело вовсе не в десяти тысячах. Дело совсем в другом. Просто… просто непонятно почему, но он ей теперь стал нравиться. Очень нравиться. И с каждым днем все больше и больше. И сниться почти каждую ночь. Ее волновали эти сны, радовали и пугали одновременно.
– Эй, уснула, что ли? – прервала ее размышления Света. – Просыпайся, спящая красавица. А ну, глянь на меня. Так… Так… Повернись. Теперь другим боком. Да, – наконец подвела она итог увиденному, – красота – это страшная сила!
Алена встала и подошла к зеркалу. На нее смотрела взрослая, очень красивая и эффектная девушка. Она смотрела и не узнавала в отражении себя.
– Ну, как? Клиентка довольна, надеюсь? Чего молчишь?
– Я просто думаю о том, сколько же раз мне теперь придется убираться вместо тебя. Наверное, с полгода. Никак не меньше.
– А ты как думала? За все в этом мире надо платить, дорогая.
………..
Они едут с Вячеславом Вадимовичем в его машине. Едут на прием. Туда, где соберутся сливки общества, где будет мистер Генри Дойль и еще много разных важных господ, и разодетых дам. Они оба сидят на заднем сиденье, их везет Сергей. Алена взволнована. Хоть она и приняла по совету Ирины Аркадьевны успокоительное, но оно ей мало помогло. Алена боится сделать что-нибудь не так, показаться смешной или нелепой в глазах этой светской публики, а особенно, в глазах Вячеслава Вадимовича. Она исподтишка косит на него глаза и вдруг видит, что он тоже искоса посматривает на нее. Их взгляды встречаются, и Алена смущенно улыбается ему. Он ободряюще ей подмигивает:
– Ничего, Ален, не дрейфь. Все будет тип-топ.
– Надеюсь, – тяжело вздыхает Алена. – Можно, я там пристроюсь куда-нибудь в уголок, чтобы меня никто не заметил?
– Это у тебя вряд ли получится, чтобы никто не заметил, – усмехается Вячеслав Вадимович. – Такую красавицу невозможно не заметить.
Алена молчит. Она так и не поняла, то ли он серьезно сказал, то ли так пошутил.
Уже по тому, сколько роскошных машин она увидела перед домом, куда они приехали, Алена пытается сделать себе представление о том, какую публику встретит в самом доме. Вид разодетых дам и импозантных мужчин, выходящих из подъезжающих машин, повергает Алену в легкий шок.
– Не переживай, Аленчик, – ободряюще шепчет ей на ушко Вячеслав Вадимович, – ты ничуть не хуже этих дамочек. Ты куда как лучше их всех вместе взятых.
Он подставляет ей свою руку, она берет его под руку и сразу чувствует себя увереннее. Они входят в парадную дверь, которую услужливо распахивает перед ними человек в позолоченной ливрее, идут по широченной парадной лестнице, устланной красным ковром. На лестничном пролете ее взгляд упирается в зеркальную стену, и она видит свое отражение. «Неужели это я? Вот эта красивая стройная девушка в бирюзовом платье, в туфлях на шпильке, с копной золотистых волос, идущая под руку с Вячеславом Вадимовичем? Не может быт! Или может?» – едва успевает подумать она.
А они уже входят в огромный зал с высоченным потолком, в центре которого красуется огромная хрустальная люстра, сплошь увешанная сверкающими подвесками. Оркестр играет вальс Чайковского. Алене очень нравится этот вальс, но волнение мешает ей сейчас наслаждаться музыкой. Вячеслав Вадимович, кивая направо и налево знакомым, ведет ее через весь зал в правый угол, где Алена узнает среди праздничной толпы людей несколько знакомых лиц, которых видела на дне рождении хозяина. Он представляет ее, представляет ей людей, называет имена, должности. Она мило улыбается, подает руку, здоровается. Все названные имена тут же бесследно улетучиваются из ее головы, и ей становится не по себе: она никого не запомнила, какой ужас! Когда он повел ее дальше к другому кружку людей, Алена шепчет ему с испугом:
– Вячеслав Вадимович, я никого не успела запомнить. Какой кошмар!
– И правильно! – смеется Вячеслав Вадимович. – Нафига тебе помнить эти рожи. Не засоряй голову мусором. Не грузи себя лишней информацией, это ни к чему. Расслабься. Отдыхай.
Она немного успокаивается и пытается внять его совету расслабиться. Опять подает руку, когда он представляет ей людей, улыбается уже спокойнее, просто разглядывает лица, и они все кажутся ей добрыми, милыми, приятными. Страх окончательно покидает ее. Она отвечает на вопросы, обращенные к ней, сама задает вопросы, умело поддерживает беседу. Ей становится хорошо, комфортно и уютно в обществе этих людей. Обычные хорошие люди с приветливыми лицами и добрыми улыбками. И чего она так паниковала? Вячеслав Вадимович одобрительно кивает ей, мол, все хорошо, видно, что он доволен ею и ее поведением. И Алена успокаивается окончательно. Она по наивности своей не обратила внимания, просто не заметила, как на нее бросают заинтересованные и явно восхищенные взгляды мужчины. А он заметил, и гордость за нее переполняет его.
К ним подходит с улыбкой мистер Дойль. На нем безукоризненно сидит фрак, он в белоснежной рубашке и галстуке-бабочке. Только котелка и тросточки не хватает для завершенности образа истинного английского лорда. Алена искренне радуется ему, как старому знакомому. Генри Дойль целует ей руку, приводя ее тем в смущение, потом здоровается за руку с Вячеславом Вадимовичем. Они перекидываются парой дежурных фраз, после чего Вячеслав Вадимович со словами «позвольте вас оставить на минуту», отходит.
– Вы сегодня просто изумительно прекрасно выглядите, Алена, – говорит Генри на чистейшем русском языке, – я совершенно очарован Вами.
Алена растерянно улыбается, она не привыкла к комплиментам.
– Вячеслав Вадимович сказал, что это Вы просили, чтобы он взял меня с собой на этот вечер. Это так?
– Да. Действительно. У меня остались самые приятные воспоминания о нашей первой и, к сожалению, пока последней встрече. Как ваши дела? Что нового произошло за это время в вашей жизни?
Алена на секундочку задумывается, потом легко пожимает плечами: ничего нового у нее не произошло.
– А как ваши дела, мистер Дойль? – переходит она на английский. – Вы, надеюсь, не разочаровались в русских партнерах?
– Пока нет. Надо сказать, что господин Фетисов произвел на меня при нашей первой встрече очень благоприятное впечатление. И оно со временем только усилилось. Это деловой и корректный человек. С ним приятно иметь дело. Такого же мнения придерживаются и другие мои знакомые, которым когда-либо приходилось иметь с ним дело. А вы что скажите на это, юная леди?
– Дело в том, мистер Дойль, что я имею весьма туманное представление о бизнесе, которым занимается Вячеслав Вадимович. Я больше знаю его с другой стороны. Так вот, мое мнение таково: он хороший и порядочный человек. По-моему, это самое главное.
К ним возвращается Вячеслав Вадимович. Он несет три тонких, высоких
фужера, наполненных светло-желтым пузырящимся напитком. «Шампанское», – догадывается Алена.
– Я рад знакомству с Вами, Вячеслав, – после небольшой паузы серьезно произносит мистер Дойль. – Мне нравится быть Вашим партнером. Вы, русские, любите рисковать, в отличие от нас, европейцев. А Вам, Алена, я хочу сказать: первое, вам повезло с шефом; второе, шефу еще больше повезло с Вами. Если бы у меня была такая красивая подчиненная, я был бы самым счастливым боссом в мире. Позвольте Вас пригласить на танец, мисс?
Со стороны они смотрелись как весьма приметная и очень выразительная пара. Алена танцевала красиво, легко. Вячеслав Вадимович просто залюбовался на нее. Непонятно, откуда в этой провинциальной девочке, приехавшей из задрипанного, богом забытого Называевска, это очарование, эта грациозность, женственность и изящество. Или это у женщин врожденное, так сказать, в крови, заложено на генном уровне?
Когда Генри после танца с легкой улыбкой возвратил ему сияющую Алену, он крепко взял ее за локоток.
– Ну, мисс, теперь весь оставшийся вечер вы будете танцевать только со мной. За тобою должок, помнишь? А с учетом набежавших за истекший срок пени как раз и выходит, что танцевать тебе сегодня придется только со мной. Есть возражения на это?
– Нет! – рассмеялась Алена. – Абсолютно никаких возражений, сэр!
…………………….
Возвращались домой они уже далеко за полночь. Вечер явно удался. Если Алена поначалу чувствовала себя среди расфуфыренной публики скованно, то чувство неловкости скоро оставило ее. С помощью Вячеслава Вадимовича и мистера Дойля она вполне освоилась в обстановке. Помог этому и соратник Вячеслава Вадимовича Андрей. Он явился на вечер один и не преминул возможности приударить за Аленой. Наговорил ей кучу комплиментов, ухаживал за ней весь вечер, развлекал, как только мог, беспрестанно приглашал ее танцевать, смешил, угощал напитками и конфетами, в общем, крутился вокруг нее юлой, вызвав тем тайное недовольство шефа.
……..
Пока ехали в машине, Алену слегка разморило. Возбуждение от вечера улеглось, напряжение отпустило ее окончательно и ей страшно захотелось спать. Она изо всех сил боролась с дремой, таращила глаза на огни, мелькающие за стеклом, незаметно щипала себя за коленку, но веки так и слипались, словно разно заряженные полюса магнитов. Она начала клевать носом, мотая головой в такт движению машины, потом откинулась на спинку сиденья и задремала.
Когда машина подъехала к дому, Алена крепко спала на плече Вячеслава Вадимовича. Сергей открыл дверь, принял спящую девушку на руки и передал ее вышедшему из машины хозяину. Алена так и не проснулась. Она, конечно, не могла видеть и знать, как Вячеслав Вадимович внес ее на руках в дом, как отнес в ее комнату, уложил на кровать, осторожно снял с ее ног туфли и аккуратно – носок к носку – поставил их под кроватью. Как сел рядом на кровать, взял в свои руки ее тонкие запястья и, едва касаясь губами, поцеловал ее кисти, сначала с тыльной стороны, потом в ладони. А потом каждый пальчик в отдельности. Как, наклонившись, приподнял ее голову, освобождая волосы от заколок, поднес к своему лицу золотистую прядь, вдохнул ее тонкий аромат. Потом сказал сам себе строго: «Нельзя! Пошел вон отсюда, дурак!» и даже погрозил себе пальцем. Встал и тут же вышел из комнаты, плотно закрыв за собою дверь.
Приехав следующим вечером с работы и выслушав доклад экономки, он неожиданно пришел в ярость, когда та сообщила, что Алена еще днем отпросилась с работы и уехала с Андреем, заехавшим за нею, в город и до сих пор не вернулась.
– Развели тут бардак! – гремел он. – Самостоятельные все стали! Что хотят, то и делают! Надеюсь, что сотовый хотя бы она с собой взяла?
– Да, конечно, взяла, – поспешила его успокоить удивленная его вспышкой Ирина Аркадьевна, – но… но телефон не отвечает, недоступен.
– Бардак, – повторил зло Вячеслав Вадимович, доставая из кармана свой сотовый и найдя в его телефонной книжке номер Андрея, набрал его.
– Абонент временно не доступен или находится вен зоны досягаемости, – сообщил сотовый официальным женским голосом.
– Ничего, дружок. Завтра я тебя по-любому достану, – сквозь зубы процедил он и, беря себя в руки, сдержанно сказал озадаченной экономке: – Езжайте домой, Ирина Аркадьевна. Отдыхайте. До завтра.
– Извините меня, если я не должна была отпускать Алену с этим парнем. Я просто подумала, что человек он не посторонний, ваш приятель и компаньон. Я же давно знаю Андрюшу, он славный молодой человек. Да и время было раннее – что-то около 15 часов.
– Все нормально. Не обращайте на меня внимания. Просто день сегодня выдался на редкость тяжелый, нервный, вот я и сорвался на пустом месте. Алена – взрослая девушка и вправе сама распоряжаться своим свободным временем.
Когда Ирина Аркадьевна вышла, он еще раз набрал номер Андрея, номер Алены и, услышав оба раза неизменное «абонент временно недоступен…», с такой яростью швырнул телефон в противоположную стену, что тот только брызнул во все стороны кнопками и винтиками.
