Текст книги "Ксенолог с пересадочной станции (СИ)"

Автор книги: Аксюта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

– Забрать себе?

– Эй, ребята, – крикнула я, подняв голову вверх, – можно парню сувенирчик?

В ответ включился звук и из динамиков, расположенных где-то под потолком, послышался свист, смех и улюлюканье, прерываемое отдельными одобрительными возгласами типа: «Да пусть забирает!» и «У нас этого добра…». Похоже, ребята здорово развлеклись наблюдая за нами, ещё небось и засняли для истории.

После музея мы посетили ещё банк (вот уж не думала, что там может найтись для них что-то интересное) и зал раритетных игровых автоматов (вообще довольно примитивные игрушки). Но это всё мелочи. На самом деле мы до вечера зависли на поле-трансформер для игры в мяч (есть у нас и такое, администрация заботится о психо-физическом здоровье своих служащих). Четыре дракона (по двое за каждую из команд) весьма оживили текущий матч. И три последующих тоже, потому как желающих погонять мячик с драконами набежала куча. Я в этом безобразии участия не принимала. Во-первых, футбол – это явно не моё, во-вторых, явно на этом мои подопечные не остановятся, и силы мне понадобятся, если придётся ещё сегодня побегать. Хотя если бы они сегодня разложили поле под пляжный волейбол, точно бы не удержалась.

– Слушайте ребята, – спросила я, разглядывая лежащие вповалку на газоне пузом кверху тела, – а работать вы вообще собираетесь? Я как-то иначе представляла себе солеранскую инспекцию.

Действительно, а как же всё то, ради чего наши техники носились как угорелые, марафет наводили?

– Первый этап, – назидательно поднял вверх коготь Сааша-Ши, – установление дружеских отношений с аборигенами, чтобы коварно проникнуть в ваши замыслы. Так что всё по плану.

– Хотя я бы не отказался пройтись по техническим коридорам станции. У вас их ещё называют Изнанкой, – Йёрри-Ра, демонстративно постучал хвостом по земле, как бы намекая на то, что находится под ней. – Организуешь?

– Без проблем. Первый из известных мне входов находится в Пещере у Отшельника. За одно навестите сородича.

– Ты что! – на меня немедленно уставилось четыре пары глаз. Ух, как подскочили, а только что делали вид, что не в силах даже приподняться. – Это не вежливо!

– Пока многоуважаемый Смотритель нас не пригласит, мы даже не приблизимся к его жилищу, – добавила Нении-Ро.

– А через второй известный мне, который находится в личных апартаментах моего, человеческого начальства я вас сама не поведу. По тем же причинам.

– Можно ещё обратиться в Службу Безопасности, – вставил Мика, – они-то все ходы-выходы знают, но тогда, имейте ввиду, они вам на хвост посадят своих охранников и наблюдателей.

– Или попытайтесь найти дорогу туда самостоятельно, – предложила я альтернативный вариант, заработав от Микки весьма недружелюбный взгляд, – хотя я даже не представляю, как это можно сделать. Если у вас, конечно, нет плана станции.

– Конкретно этой нет. Её делали не по стандартному проекту, а по эксклюзивному, совместно с людьми и многие основные узлы поменяли свои места.

О том, что у Отшельника есть все планы и, наверняка не только они, я упоминать не стала. К чему, если им всё равно не позволяют обратиться за помощью правила приличия? Хорошо хоть у нас таких нет. Вот понадобилась папе встреча с настоящим драконом для написания работы по истории создания солеранской системы письма (проще говоря, посмотреть, как это так у них ловко выходит когтем иероглифы чертить), придавила я каблучком чувство такта и пошла знакомиться и устраивать встречу. Но всё-таки как же странно, не может быть, чтобы у солеран между старшими и младшими была такая дистанция. Ни разу о таком нигде не читала, а между тем, о драконах, первыми встретившими в космосе человечество и открывших полный доступ к своей духовной и материальной культуре у нас писали немало. Пожалуй, как ни о какой другой расе.

В «Зелёные воды Ишмы» мы успели к закрытию, когда основная часть посетителей уже успела разойтись, немногие оставшиеся подумывали о том же, а хозяин с парой помощников, не скрываясь занимались хозяйственными делами. Появление двух постоянных клиентов их не особенно взволновало, зато следующие за нами четыре голодных дракончика имели успех. Я уже упоминала о том, что инопланетников чаще всего обслуживают по месту размещения? Ну а мы решили наплевать на эти традиции. Ещё раз убедилась в правильности своего решения, когда с радостным воплем: «А мы и не знали, что у вас тоже принято питаться, не вылезая из воды!», – все четверо влетели в озерцо.

– Что подать уважаемым гостям и как это осуществить на практике? – один только хозяин был занят не разглядыванием чуда невиданного – резвящихся в воде драконов, а решением сугубо практических задач.

– Как-как? – Мика деликатно прикрыл зевок ладонью. Он тоже не отказал себе в удовольствии погонять мяч и теперь выглядел порядком вымотанным. – Грузите всё что есть, прямо на платформу, предварительно убрав с неё мебель.

– Зелёный чай, пионовую водку и все мясные и рыбные блюда какие у вас только найдутся, – уточнила я меню. И дождавшись пока работники выполнят наш заказ (сами, ручками, не доверяя обслуживание столь важных клиентов технике, хотя это наверняка не входило в их служебные обязанности), я уселась на платформу рядом с самым большим чайником с зелёным чаем, опустила ноги в воду и лениво пощипывала что-то мясное с ближайшего блюда. Рядом пристроился Мика.

– И всё же я не понимаю, в чём смысл этой комиссии, – сама не заметила, что вслух заговорила о том, что меня весь день подспудно беспокоило. – Что они так могут проверить? Насколько хорошо здесь можно отдохнуть в хорошей компании?

– Ну, не скажи, – так же лениво отозвался Мика. – Я сегодня понаблюдал за этими ребятами. Пусть они не тестируют машинную часть и не сидят над документами, зато пользуются всем на всю катушку, до чего только лапы достают, а достают практически до всего. И постепенно будут наращивать темп. И это не самый худший способ проверять эффективность работы станции. Знаешь, где тонко, там и рвётся.

Да? Странно. А я ничего такого не заметила. Мне казалось, что эта компания просто во всю развлекается.

Спустя два часа я находилась на берегу всё того же водоёма. Одна, потому как все остальные уже разошлись. Сидела, поджав колени к подбородку, вглядывалась в постепенно темнеющий купол и мечтала о том, что когда вернусь в свою комнату, из окна будут видны настоящие звёзды. Но продолжала сидеть не двигаясь, зевая и ленясь. Из здания ресторана вышел хозяин, и оглянувшись по сторонам, вышел на пристань, зажёг фонарик и поставил его на настил у самого края. Сначала я на него почти не обратила внимания. Мало ли чем человек может быть занят? Когда со дна озерца поднялась, сгустившись, тёмная тень, мне стало уже интересно. Но когда над водой поднялась изящная голова на длинной гибкой шее, а скрывавшаяся в воде тень получила очертания драконьего тела, не смогла и дальше притворяться садовой статуей.

– Однако нас застукали, – меланхолично сообщил хозяин «Зеленых вод Ишмы» куда-то в пространство.

– А что за крамолу вы тут затеваете? – я подошла поближе.

Отшельник (а это был именно он) смеясь, зафыркал, а хозяин так же меланхолично меня поправил.

– Скорее решаем мои шкурные интересы.

– Уважаемый Ван Го хотел покрасить этот водоём в зелёный цвет, – Хейран-Ши выскользнул из воды полностью. Казалось бы, под такой тушей причал должен был прогнуться, но нет, он даже не скрипнул, как будто дракон вообще ничего не весил. – А то сказано же: «зелёные воды», а они на самом деле коричневатые.

– Так какие проблемы просто взять их да и покрасить?

И драконья морда и человеческое лицо приняли одинаково пренебрежительное выражение.

– Некрасивое решение. Неэкологичное.

– Тогда напустить каких-нибудь микроорганизмов вроде этого, как его там, вольвокса.

– Тогда вода потеряет прозрачность и от неё пойдёт запах, который понравится далеко не всем.

– Так, – одёрнула я сама себя, – а чего это я пробую давать советы в той области, в которой сама ничего не понимаю? Пойду-ка я спать.

– Подожди. Мне кажется, или у тебя появились какие-то вопросы?

Да вроде ничего такого. Вот разве что:

– Скажи, а правда, что если молодёжь явится без приглашения поприветствовать старшего, то это будет очень невежливо?

Отшельник замер, превратившись в зелёную, чешуйчатую статую, только кончик хвоста отщёлкивал на деревянном настиле пристани чёткую дробь.

– Это не во всех случаях так. И будет не совсем правильным, если я всё объясню тебе прямо сейчас. Потом, после. И будет очень неплохо, если ты и сама не будешь задумываться над этой проблемой.

Не задумываться? Как это не задумываться, после того как вопрос был поставлен именно таким образом? Да он теперь из разряда «ещё одна драконья странность» перешёл в разряд «очень любопытный феномен, касающийся меня напрямую»! Я уже совсем было собралась развернуться и уйти, как вдруг меня осенило:

– Слушай, а как ты вообще здесь появился? Ни за что не поверю, что на дне этого водоёма открывается твой личный потайной ход.

Хейрен-Ши довольно сощурил глаза и приподнял вверх уголки рта.

– Тебе не приходило в голову, что любое зеркало природных вод, это тоже зыбкая грань, между тем и этим? А тот, кто способен это сделать, превращает грань в дверь.

13

– Можно? – мне досталась клыкастая улыбка от Саша-Ши. На этот раз я не засомневалась в значении этой гримасы, хотя выглядела она жутковато. Мда, наверное, именно поэтому у драконов не принято демонстрировать клыки.

– А в чём дело? У комиссии возникли какие-то претензии к моей работе? – удивилась я. Дело было в самом начале моей смены на следующий день.

– Почему обязательно претензии? Нени-Ро так здорово рассказывала, как у вас тут вчера было, что мне тоже захотелось. Так что, впустишь?

Очаровательная непосредственность. Как тут устоять?

– Впущу, только при двух условиях.

– Каких? – дракон ещё больше вдвинулся в дверь. Я сделала один из самых интернациональных и инстинктивно понятных жестов: сжала кулак и угрожающе покачала им у драконьего носа.

– Перестань спаивать моего доктора. Для людей алкоголь в таких количествах не так уж безвреден, – не то, что бы я сомневалась, что Мика может и сам отказаться, если сочтёт нужным. Подозреваю, что в первый раз он не сделал это от растерянности и чтобы придавить тяжёлой лапой собственную нетерпимость, но пусть уж лучше этот провокатор не лезет со своим знанием человеческих обычаев. Дракон немного отпрянул и слегка приподнял гриву (ага, тоже от неожиданности перешёл на родную жестикуляцию!).

– А второе?

– Удовлетвори моё любопытство, – я спокойно вернулась за свой стол и уселась, подперев голову кулаками. – Что это за штука такая, которую ты вчера выпросил себе на «Мусорке»?

– Мусорка?

– Местное самоназвание «Музея утерянных вещей». Так что оно такое?

– А не знаю. Самое интересное не сама штука, а подписи к ней. Прямо антология сурового мужского человеческого юмора на околосексуальные темы.

Я поперхнулась смешком. Вот уж представление о сотрудниках станции получат драконьи старейшины, вай-вай! Зато иллюзий питать не будут.

– Чего смеёшься? Это на самом деле очень интересно. Это одно из проявлений самобытной человеческой культуры в настоящее время, к сожалению, исчезающей.

– Я не смеюсь, – мне вдруг в голову пришла ещё одна забавная мысль. – Я удивляюсь магии имён. Знаешь, что означает твоё имя, если его перевести с одного из человеческих языков?

– Нет! А что у вас есть такое имя?

– Не совсем такое, но очень похожее. Саша – укороченный вариант от имени Александр, что в переводе с древнегреческого означает: «Защитник людей».

Я подмигнула дракону, Сааша-Ши уселся на пол, забавно опираясь на хвост, уложил голову на когтистые лапы и впал в прострацию. Так и просидел до окончания моей смены, и даже потом его пришлось хорошенько попихать, чтобы вывести из этого состояния. И вообще отправить в «Зелёные воды Ишмы», так понравившейся драконам вчера, чтобы не болтался у меня под ногами. Мне нужно было свободное время. И не для баловства – для проведения серьёзного эксперимента. Как это вчера Отшельник сказал? Зеркало природных вод – это зыбкая грань, которую можно превратить в дверь. Как-то так. Так почему бы не попробовать её открыть, если уж отмычка у меня всё равно имеется. Драконий подарок я до сих пор повсюду таскала с собой. Как амулет какой-то. Нет, я не ждала от него помощи в делах или ещё чего-то подобного, просто не хотелось отпускать от себя красивую и необычную игрушку, случайно попавшую в мои руки. А если хочется, то зачем себя насиловать, отказывая в таких мелочах?

Объектом для опытов был выбран постепенно зарастающий кубышками пруд у здания Центробанка. Вот тебе и природные воды – природней не бывает (по крайней мере, здесь, на станции точно нет) и наблюдатели отсутствуют (скромную красу полуболотного пейзажа сможет оценить не каждый), можно приступать к экспериментам. Я достала из кармана тонкий карандашик отмычки, осторожно пробежалась пальцами по морозно-растительным узорам. Белое на белом. Очень красиво. Нет, не идёт ей такое имя: «отмычка», лучше буду звать как прежде: «ключ от всех дверей».

А сам эксперимент с треском провалился. Сколько я не нажимала на кнопочку «ключа» на одном его конце, направляя другой на воду, сколько не вглядывалась в тихую заводь, лёгкая неправильность, сигнализирующая о наличии солеранской двери, так и не появилась. То ли я что-то не так делаю, то ли Отшельник что-то совсем другое имел в виду. Прервал моё увлекательное занятие вызов от Кея Гордона (давненько его слышно не было) с требованием немедленно бросать то, чем я в данный момент занимаюсь и бежать нянчить дракончиков, а то они уже собрались затеять соревнования по скоростному лазанью по внутренней обшивке тора и купола…ец. Иначе и не скажешь. Стоит ли говорить о том, что уже спустя десять минут я была у полюбившегося нам всем ресторанчика?

Между тем, здесь было довольно спокойно, никто никуда не лез и вроде бы даже не собирался, зато моё появление поприветствовали одобрительным свистом. А кстати, где Мика? Я, между прочим, когда отправлялась в самоволку, рассчитывала, что хотя бы он приглядит за этим ящерятником.

– Вы что это, специально провокацию затеяли, проверяя, как быстро я до вас доберусь?

– Но согласись, сработало же, – рассудительно заметил Йёри-Ро.

– А куда мы сегодня пойдём? – застенчиво спросил обычно молчаливый Хон-Хо.

– Вообще-то я думала отвести вас в зоопарк.

– У-у-у, – провыл Сааша-Ши. – Чего мы там не видели?

– Ты нас совсем за детей держишь? – осторожно поинтересовался Йёри-Ро.

– Кажется, кто-то интересовался организацией коммерческой деятельности на станции? Так вот зоопарк – одно из тех мест, где всё это можно пронаблюдать во всех возможных ракурсах. А вообще, не всё ли вам равно, где шататься? Если учесть, что кое кто сегодня уже успел нырнуть в мусорный коллектор, запустить программу смены дизайна коридоров тора в хаотическом порядке, вмешаться и запутать схему движения монорельса. Так вот вопрос: а не всё ли вам равно где пакостить?

Вы думаете, хоть кто-то из них смутился? Ничего подобного! Меня только удостоили подозрительного взгляда и вопроса:

– Так тебя всё-таки приставили нянькой к нам?

– Как ты это себе всё представляешь?

– А откуда ты тогда знаешь, кто и как из нас сегодня проводил свободное время не занятое наблюдением за работой основных специалистов?

Я красноречиво постучала по напульснику.

– Что бы вы не делали, всё тут же появляется в новостных лентах.

Хотя вот о том, что они кроме прочего баловства ещё и занятых людей донимали, нигде ни слова не сказано. Или сказано, но не на общеновостных лентах и нужно к везунчикам в личку постучаться? А, баловство всё это, мне этой компании и в реале выше купола хватит.

Мика обнаружился уже в зоопарке (точно, он же был в курсе моих планов!) стоящим у низкой оградки в детском секторе, где под надзором пары дронов-охранников, воспитательницы и работника зоопарка («Привет, Шейх!») группа малышей возилась с какими-то пушистыми зверушками. Мои дракончики тут же кинулись в рассыпную обследовать ещё не освоенные пространства. Между прочим, так они поступают каждый раз на новом месте, справедливо полагая, что так увидеть и опробовать смогут больше, чем перемещаясь тесной группкой. Став рядом с Микой, я тоже уставилась на идиллическую картинку.

– А ведь это не животные, – странно-напряжённым голосом произнёс Мика. Я бросила на него короткий внимательный взгляд. И с чего это я решила, что он расслаблен и спокоен? Хищник – настороженный и напряжённый! Которого от немедленных действий удерживают только два факта: явно мирный характер открывающейся взгляду картины и наличие на площадке детей младшего школьного возраста. А, кстати, на что это он сделал стойку и кто именно эти «не животные»?

– Ты о чём?

– Это не звери, это – части-симбионты ффрона с Ррау.

Точно! А я-то думаю, кого мне эти пушистики напоминают? Четыре штуки, короткий густой персикового цвета мех (скорее даже пух), по которому только и можно их опознать (больше ни у кого такого нет). Очень короткие ножки, расположенные ближе к переднему концу тела «зверька», единственный крупный глаз и выступающая далеко вперёд воронка вместо рта. Так выглядят части композиционно-симбиотического организма ффрона с Ррау. В таком, разделённом, состоянии это просто очень смышлёные зверьки, а если собираются в единое целое, получается вполне разумная и весьма воинственная галактическая раса. И теперь понятно становится, почему Мика «сделал на них стойку». Наверняка его натаскивали на опознание таких вот субчиков.

– Шейх, подойди сюда на минутку, – позвала я. Кстати, Шейх – это имя, а не титул. Мамочка у него историческими реконструкциями в молодости увлекалась, вот и назвала сына не пойми как.

– Привет, красотка, – Мика удостоился вежливого кивка. – Какие проблемы?

– Что это у вас за зверёныши такие?

– А бог его знает. Самотёком пришли. Знаешь, как у нас обычно на станции время от времени находится что-нибудь эдакое. А что? Проблем с ними никаких до сих пор не было, пушистики симпатичные и безобидные вроде бы. Дети обожают их тискать.

– И как давно? – я кое-что в уме прикинула. – Больше полугода, месяцев восемь назад появились?

– Точно. Откуда знаешь?

– Ща всё покажу, – я азартно и хищно усмехнулась. – Следите внимательно, сейчас будет фокус.

– Ты уверена? – Мика схватил меня за ладонь.

– Вполне. Не беспокойся. – И дальше уже намного громче: – Многоуважаемый Ррорру, не могли бы вы пройти во внутренние помещения зоопарка и дать кое-какие объяснения?

Зверьки замерли, развернулись в нашу сторону, потом не торопясь потрусили к низкой ограде и неловко переваливаясь, перелезли через неё. Строем прошествовали к одному из служебных помещений зоопарка и скрылись за его дверями. Дети издали дружный разочарованный стон. Следом за пушистой процессией скользнул Мика, конвоируя ффрона.

– Он что разумный и ты с ним знакома? – я уже совсем было собралась двинуться следом, но этот вопрос Шейха заставил меня задержаться.

– Что заставило тебя так подумать?

– Ну, ты же его по имени назвала?

– По имени. Имя у них одно на всех. Точнее, люди не различают нюансов их рычания, так что обращайся к любому: «Ррорру», не промахнёшься.

Я побежала следом за Миком и ффроном, надеясь, что мой доктор догадается отвести инопланетника не куда-нибудь, а в кабинет Кеми – единственное известное мне надёжное место. Догадался. Собственно и столкнулась я с ними практически на пороге, отметив про себя, что за то время, пока пыталась хоть что-то объяснить Шейху, ффрон не только успел собраться в единый организм, но и разжиться кое-какими вещами типа традиционных для их костюма круглых бубенчиков и плоской коробочки лингворетранслятора. О том, что это существо совсем недавно бегало в четырёх отдельных телах на шестнадцати коротких лапках, никто бы с первого раза не сказал. С виду слегка неуклюжий медвежонок, все органы чувств которого находятся не на отсутствующей в принципе голове, а прямо посреди пуза. Ага, все четыре больших круглых глаза и посередине хоботок-воронка.

Вот таким составом мы и вломились к Кеми в кабинет. Эти двое, её, сидящую в уголке за микроскопом, кажется, даже не заметили, а я жестом попросила пока ни во что не вмешиваться.

– Многоуважаемый Ррорру, – начала я как можно более вежливо, стараясь постоянно держать в памяти, что вот этот неправильный медвежонок – представитель расы, считающихся одной из самых агрессивных в нашей галактике. – Не могли бы вы объяснить, что заставило вас притворяться животным?

Трубный возглас, раздавшийся в ответ, даже без перевода показался мне скорбным, а спустя мгновение после того, как голос его затих, ожил лингворетранслятор и мягким баритоном Пака Милановича – актёра бывшего в моде около двух десятилетий назад, произнёс:

– Плохо. Болел. Лечился.

И было непонятно то ли от расстройства, что попал в неловкую ситуацию, он говорит такими односложными предложениями, то ли у лингворетранслятора программа корявенькая.

– Так, – Мика уставился на нелегала очень внимательным взглядом, да мало того что уставился, он ещё и уши напружинил. Сканер мой домашний. – Не вижу ни одного очага воспаления.

Ррорру замялся, потом снова протрубил короткую фразу:

– Психо-неврологическое.

Это длинное слово разом заставило Мика напрячься, а меня расслабиться. Я как-то разом поняла, в чём здесь дело и почему наш гость скрывался. И чтобы мой доктор не решил, что мы здесь имеем дело с психом буйнопомешанным, поспешила встрять с объяснениями.

– Тактильная недостаточность. Тоска по прикосновениям.

– Да-а, – протрубил ффрон настолько отчётливо, что висящий на его груди прибор даже не счёл необходимым переводить это.

– То есть? – попросил уточнений Мика.

– То есть, прикосновения и вообще любые виды тактильных контактов играют в жизни ффронов ещё большую роль, чем в нашей. Намного большую. Так что при их недостатке у вполне взрослой особи может начаться депрессия и прочие психические расстройства. И такое иногда случается. Мало ли как жизнь сложится, что не окажется поблизости родных существ? А тут наши дети, которые любят играть с пушистыми зверушками – фактически готовый санаторий-профилакторий и реабилитационный центр. Одно мне непонятно: зачем это нужно было делать тайком?

– Традиции. Запрет, – попытался объяснить ффрон. Нет, точно программа корявая, не может же цивилизованное существо иметь настолько ограниченный словарный запас. Стоп, а о каких это таких традиционных запретах он говорит? Или о запрещённых традициях? Никогда ни о чём подобном не читала, даже не смотря на то, что в своё время усердно перерывала не только человеческие источники информации, но и солеранские.

– И правильно, – неожиданно согласился Мика.

– Что правильно? – окончательно запуталась я.

– Правильно им не разрешили открыть подобный «реабилитационный центр» на Земле. – Упс, так это оказывается наши традиции! – Никто не разрешит подвергать опасности несовершеннолетних.

– Какой опасности? – я посмотрела на ффрона, который при этих словах подобрал под себя все четыре лапы и практически свернулся в шар. Я не утерпела и погладила по пушистой спине. Очень хорошо понимаю наших мелких, действительно очень приятное ощущение.

– А ты подумай, кто при нормальном течении событий в подобной культуре может остаться совсем одиноким? – я пожала плечами: ни единой версии у меня не возникло. – Военные. Ффроны постоянно втянуты в два-три вооружённых конфликта, как внутри собственной расы, так и с другими. А если учесть, что утеря одного, а то и двух симбионтов не ведёт к гибели организма и впоследствии их можно дополнить, взяв от другого такого же калеки, – при этих словах меховой шар под моей ладонью ощутимо сжался. – Представляешь, какие там могут быть проблемы в психике? Это не очень заметно, когда ведутся боевые действия, но когда такого воина списывают на гражданку, отклонения становятся настолько заметны, что его сторонятся даже сородичи.

– Жуть какая-то, – меня передёрнуло. Отлично представляю себе реакцию нашего правительства на такую заявочку: «Нашими детьми собираются попользоваться инопланетные монстры-шизофреники! Ату их!» – Но с этим же всё было нормально?

– Не воин. Художник, – продудел ффрон, немного развернувшись.

– Гм. Неужели ваши проблемы были настолько серьёзны, что вам так долго пришлось находиться среди людей?

Восемь месяцев – это всё-таки многовато. Именно восемь месяцев назад был грандиозный скандал, когда служба сопровождения потеряла жителя Ррау. А он вон где, оказывается, был всё это время. Ффрон начал было что-то гудеть отрицательно-объяснительное, но в это время дверь (закрытая дверь! сама проверяла) чуть приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась улыбающаяся во все клыки морда Сааша-Ши. Ррорру оборвал свою речь, подскочил на всех своих четырёх лапах, словно в них были вставлены пружины, и вцепился в голову дракона. Я не только что-то сделать, даже подумать не успела о том, что можно предпринять, а Мика уже выскочил в коридор следом за вывалившейся в него парочкой инопланетников. Заставил меня очнуться, а заодно придал направление движению тычок, которым меня наградила всеми забытая Кеми. Успели мы только к финалу, когда под точным ударом Мика ффрон разлетелся на четыре своих составляющих, длинный коготь, появившийся на конце каждой из четырёх массивных лап, соскользнул по драконьей чешуе, а один к тому же пропорол моему доктору руку от локтя до запястья. Картина маслом: дракон ревёт, симбионт-составляющие ффрона на появившихся коротких лапках разбегаются в стороны и возмущённо дудят, Мика зализывает обильно кровоточащую рану и пытается материться. Что именно он говорит, стало слышно, когда Сааша-Ши перестал бессловесно завывать:

– … зато теперь точно ясно, что этот ффрон не воин, – Мика в очередной раз лизнул порез, на глазах начинающий затягиваться. – С воином я бы точно не справился.

– Да?! – наконец смог выговорить нечто членораздельное дракон. – А чего он тогда на меня набросился?

– А ты больше скалься, – ответила я впервые в живую наблюдая как собирается в единое целое композиционно-симбиотический организм. Все четыре его части резво потрусили друг к другу, уткнулись передними концами, подтянулись, ухватившись короткими лапками, на полминуты замерли, устанавливая более тесный контакт, и вот с пола поднимается прежний немного неуклюжий медвежонок. Когтистый медвежонок, ибо торчавшие из каждой из его конечностей крючковатые биокинжалы никуда не делись.

– Я улыбался! – возмутился дракон.

– Это ты знаешь, что улыбался, – заметила Кеми, меланхолично оглядывая образовавшийся тарарам, – а для большинства живых существ демонстрация зубов и когтей является довольно агрессивным жестом.

А кстати да, как ещё мог воспринять появление клыкастой драконьей морды в дверях ффрон, раса которого уже лет двести находится с Солераном не в самых лучших отношениях. Так что, скорее всего, здесь имело место быть обыкновенное недоразумение. Теперь главное довести эту простую мысль до всех конфликтующих сторон.

Самой трудиться мне не пришлось – вместо меня с этим справилась Кеми. Она доходчиво и аргументировано рассказала драчунам, кто они есть и что она о них думает, не обойдя даже Мика. Между делом она опять увела всех в свой кабинет, рассадила инопланетников по разным углам и нашла для Мика баллончик с псевдокожей. Тот с сомнением покосился на маркировку, а потом со словами: «А, ладно, хуже всё равно не будет», густо залил свою боевую рану, которая к тому времени выглядела просто как очень длинная, глубокая царапина.

– А, кроме того, – закончила свою речь Кеми, – я ни фига не поняла в чём там заключалась афера с этими ффронами в нашем зоопарке.

– Ффроном, – поправила я. – Он один.

– Э-э, нет. Постоянно тут находился один, но они время от времени менялись. Мы уже давно заметили, что наши пушистики время от времени то поправляются, то теряют в весе, слегка меняют цвет пуха и длину лапок. Теперь же я так понимаю, это просто были разные особи.

Тут в разговор вмешался Сааша-Ши, которому до сих пор было обидно, что ни за что ни про что получил по морде, а если к этому добавить ещё и общее непонимание происходящего… Пришлось ему объяснять. Заодно и сами для себя разложили по полочкам все известные факты, выстроив более-менее стройную картину случившегося. Ррорру в рассказ почти не вмешивался, и только время от времени подтверждал одобрительным гудением. Зато почти успокоился, что было заметно по когтям, полностью скрывшимся в мягких подушечках лап. И я ему в этом помогла, находясь рядом, поглаживала мягкую шёрстку, за что и заработала демонстративно недовольный взгляд Мика, мол, как это так, раненый герой здесь я, а моя девушка ласкает какую-то совершено постороннюю зверушку.

– Так, – сказал Сааша-Ши, старательно распрямляя изрядно помявшуюся во время драки гриву. – И что вы теперь будете делать?

– Да ничего, – я пожала плечами.

– Сообщить Гордону и в службу безопасности всё же стоит, – уточнил Мика. – Но предавать широкой огласке инцидент смысла не имеет.

– Что, и даже боевых дронов не уберёте? – сощурил глаза Сааша-Ши, став неуловимо похожим на Отшельника, когда тот начинал задавать провокационные вопросы. – Я так понимаю, они там просто на всякий случай?

– Не-эт, нельзя, – прогудел ффрон. – Дисциплинирует.

– Действительно, – согласилась Кеми. – Этот пункт инструкции по работе с инопланетной фауной ещё ни разу не нарушался, вот и давайте не будем создавать прецедент. Тем более, что дети, особенно маленькие, часто бывают неаккуратны и не рассчитывают силу, с которой гладят или там дёргают за хвост и уши. Воспитатели, конечно, бдят, но можно ли с гарантией уследить за кучей маленьких сорванцов?

– А между прочим, ффирны, составные части ффронов, теряют агрессивность в той же пропорции, что и разум, – в ответ на это драконье замечание ффрон протрубил нечто такое, что лингворетранслятор затруднился перевести. Видно такие идиомы в него заложены не были. – И это открывает нам определённые перспективы. Можно вас попросить пока не распространяться об этом инциденте?

Что значила эта последняя просьба, я выудила из дракона только вечером, когда мы всей компанией отправились в наш с Кеми любимый бар, чтобы не столько поесть, сколько потанцевать и пообщаться. Чья была идея научить дракона танцевать парные человеческие танцы, я не знаю, но точно не моя, хотя я с радостью воспользовалась возможностью взять в оборот одного любителя людских обычаев.

– И что за аферу ты задумал? Два шага вперёд и поворачиваемся вправо. Да в твоё право, которое для меня лево! Так что там с моим вопросом?