Текст книги "Ксенолог с пересадочной станции (СИ)"

Автор книги: Аксюта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

11

Что делать? Что делать? Я заметалась по комнате. В голову сразу же полезли всякие нехорошие мысли. Видно то приключение на Изнанке не прошло даром для моей психики – всюду начали чудиться следы глобального заговора. Плюхнулась перед монитором и вызвала из стены управляющую консоль. Так, а кто, из тех кому я безусловно доверяю, может помочь мне справиться с проблемой?

– Домовой, поищи для меня Мика и, по возможности, соедини с ним.

Своему искину я открыла постоянный доступ к станционной сети (хотя он у меня довольно молодой, но уже достаточно сложный, а саморазвитие искусственного интеллекта – отдельная тема) и соответственно к поисковой программе тоже. Можно почти не сомневаться, что если мой доктор находится в одном из помещений, где есть сетевой терминал, меня с ним соединят. Почти немедленно монитор превратился в окно в другую комнату такую же, как у меня. Так и кажется, что можно прямо через него перелезть в заэкранное помещение. Ан нет, любого поведшегося на качество изображения ожидает немедленная встреча со стеклопластиком. В кадре появились длинные Микины уши (почему-то вверх тормашками, на секунду у меня даже появилось желание протереть глаза) и напряжённое лицо с зажмуренными глазами. Ушёл куда-то вверх, опять появился. О, дошло! Это он гимнастикой занимается. Что ж, не буду отвлекать, а то свалится ещё от неожиданности, чем он там за потолок держится? На третьем заходе Мика открыл глаза и плавным, змеиным движением скользнул на пол.

– Что-то случилось? – настороженно спросил он.

– Нужен твой дядя, – намекнула я. – А дозвониться до него я никак не могу.

– Ну, это понятно, – облегчённо выдохнул Мика. – Система отфильтровывает все звонки, которые не внесены в «папку доступа». А то представляешь, сколько желающих было бы поболтать не по делу?

– Мне как раз по делу, – я потрясла в воздухе листочками с инструкцией, из-за малой толщины стопки бумаги, жест получился не слишком внушительным. – К тому же хотелось бы узнать, как обстоят дела с нашим драконоподобным другом и его приятелями.

– Я тоже не откажусь, – Мика в задумчивости погладил своё ухо. – Знаешь что, подожди меня немного, вместе сходим. К тому же для таких разговоров никакие виды связи не годятся – только при личном контакте.

Что характерно, отыскался капитан Гржевский совсем не там, где я его видела в предыдущие разы и фиг бы я его так быстро нашла, если бы искала самостоятельно. Личный рабочий кабинет бравого особиста находился не в торе, как все остальные кабинеты служащих станции, а в одном из зданий чаши, вывеска на котором гласила: «Иммиграционный контроль». Просторная приёмная в которой, сидя и свободно перемещаясь, ожидало своей очереди десятка полтора людей всё равно казалась наполненной воздухом и светом. Среди людских фигур, лишённых видимых признаков геномодификаций, мой взгляд моментально выхватил женщину со странно диспропорциональной фигурой: при сравнительно небольшом росте, она имела громадный, выпирающий вперёд живот. После минуты разглядывания я, наконец, сообразила, что она просто находится в стадии жизненного цикла называющегося «биологическое вынашивание». Брр. Как представлю себе что что-то такое может завестись в животе да ещё и возиться там время от времени, мурашки по спине пробегают.

– Ты слишком пристально разглядываешь эту женщину. Это невежливо, – шепнул Мика мне в самое ухо. Тёплый поток воздуха прошёлся по чувствительной коже – я рефлекторно дёрнула им. И только тут заметила, что мой хвост и Микины уши подвергаются такому же пристальному досмотру со стороны всех присутствующих. Точно эмигранты с планет расселения. В последнее время поток выселенцев с Земли, подвергшихся геномодификации, изрядно ослаб и даже мы с моим доктором сойдём за экзотику. Я нервно передёрнула плечами и отправилась вслед за Миком, к тому времени определившемуся с направлением движения.

Личное рабочее пространство Герана Гржевского было настолько мало, что стоящие перед столом мы с Миком упирались друг в друга и в противоположные стены плечами. Вкус у него настолько экстравагантный или это специально сделано, чтобы посетители не задерживались?

– Ну? – поторопил нас капитан. Я постаралась собраться с мыслями. Мимолётная встреча с жителями планет расселения оставила по себе такое сильное впечатление, что все заготовки, которые я делала перед разговором с Гржевским, моментально вылетели из головы.

– Мы бы хотели узнать, – пришёл мне на помощь Мика, – как продвигается следствие по делу о проникших на станцию диверсантах.

Капитан сделал скучное лицо:

– Следствие прорабатывает все возможные версии, – начал он, но увидев как вытянулось лицо у меня (не ожидала от такого умного на вид дядьки такой глупой отговорки) и перекосилось у Мика, продолжил уже совсем другим тоном. – А по какой бы причине я отчитывался перед двумя гражданскими, тем более что я и права-то на это не имею?

– По той, что в ближайшее время я буду находиться в тесном контакте с четырьмя молодыми драконами и не всегда буду иметь возможность проконсультироваться с кем-то из вашей службы на тему, куда им можно соваться, а куда не стоит.

– Не беспокойтесь, их будут охранять.

– И тем не менее, – попыталась я уговорить капитана поделиться информацией, – я должна быть в курсе оперативной информации, напрямую касающейся моих подопечных. И я должна быть в курсе, с какой стороны им может грозить опасность. Точнее даже не так. Сомнительно, что кто-то из людей способен причинить реальный вред драконам, всё таки такой разрыв в технологиях… Но выставить перед ними человечество бандой агрессивных идиотов тоже не хочется.

– Да ничего такого им не грозит, – Геран устало потёр глаза. – Та компания, что проникла на Изнанку, уже убралась со станции. Отчалили с одного из технических грузовых портов на обычном космическом катере. И что самое паршивое, нам так и не удалось узнать их конечную цель.

– А тот парень, которого отловили мы? – напряжённо спросил Мика.

– А его нам пришлось отдать практически сразу.

Наши вопли: «Как?!» и «Кому?!» прозвучали одновременно и почти слились.

– А вот так. Был затребован верхним начальством с Земли без объяснений, как сотрудник, выполнявший секретную операцию. Да-да, девочка, не надо на меня так смотреть, я – не самая крупная шишка на этом дереве. Совершенно исключить повторное проникновение нельзя, хотя мы и принимаем все возможные превентивные меры, так что всё равно оставайтесь настороже.

– Я прослежу за этим, – как бы между делом пообещал Мика.

– Будет очень неплохо, – тут же согласился капитан. А меня одолели нехорошие предчувствия. Значит, меня просят создать для солеран комфортную обстановку и в то же время, когда в компанию набивается человек, по его собственному признанию относящийся к инопланетникам с немотивированной подозрительностью, капитан не возражает. А ведь он не может не знать об особенностях восприятия своего подопечного. Да ещё и эти якобы упущенные диверсанты… Ой как мне всё это не нравится.

Всё оставшееся до приезда драконов время я вертелась как белка в колесе, вникая во все организационные мелочи. В частности, забраковала попытки воссоздать в предназначенных для них комнатах озёрно-болотный биоценоз, всё равно за оставшееся время сделать это как следует, не удастся. И всё-таки нехорошие подозрения меня не оставляли. Я подобрала с десяток вариантов объяснений такого поведения мужчин, мысленно поспорила с ними по каждому из пунктов, так же мысленно поссорилась с Миком, потом почти уже простила, но тут спохватилась, что всё это время конфликтую сама с собой в режиме автопилота. Даже когда распекала мальчишку из службы снабжения за допущенный грубый ляп, вызвавший недовольство туристов из Рарау всё равно не могла отделаться от тревожных мыслей.

– Завтрак подан согласно полученной от ксенологов инструкции, – парень ткнул мне под нос планшет.

– Балбес. Читай, что там написано.

– Ойснерд.

– Да не ой?снерд, а ойсне?рд. Для кого там ударение поставлено?

– А есть разница?

– Есть. Первое – сухие стебли травы с равнин Ваюрданы, второе – моллюски вроде земных мидий. И как же беднягам не возмущаться, если вместо завтрака с морепродуктами им подали тонко наломанные веточки каких-то хвощей.

И слава богу, что моя работа заключается в том, чтобы выяснить причину недоразумения, а возмущённых гостей приходится успокаивать совсем другим людям. Я бы в моём нынешнем состоянии духа ещё и на этих нарычала. Нет, дальше так продолжаться не может, нужно срочно избавляться от излишков раздражительности. Что ли пойти повыяснять отношения с Миком, которого я с памятного визита к Герану Гржевскому не встречала. Пусть хоть соврёт что-нибудь убедительное, если уж там опять какие-то тайны, в которые посвящать меня не планируется.

Мика обнаружился на своём рабочем месте но не в центральном приёмном покое, а в одной из тех комнатушек, набитых чудовищным оборудованием, которые появляются вдоль длинного коридора как по волшебству (ага-ага, знаем мы эти чудеса). Впрочем, заходить в палату я не стала из-за характерных звуков доносившихся из-за полуоткрытой двери. Кого-то выворачивало под аккомпанемент Микиных ругательств.

– Имбецил мутнорожденный. Это ж надо было додуматься инопланетную наркоту в рот совать! Так ты в следующий раз левый заворот кишок заработаешь.

Послышалось невнятное оправдывающееся бормотание, прерванное очередными скрутившими пациента спазмами.

– Пей. Да не отворачивайся, пей, говорю. Здесь адсорбент и успокоительное. Скоро должно отпустить. Кровь я тебе уже почистил, осталось только избавиться от того, что каким-то образом задержалось в твоём желудке.

– Что ж ты так неласково с пациентом, – укоризненно проговорила я, стоило только Мике сделать шаг за порог палаты. – Человеку же плохо, он страдает.

– А как страдаю я! – по-прежнему экспрессивно, но довольно тихо, чтобы не беспокоить отдыхающего пациента, воскликнул Мика. – Сил моих нет, ему сочувствовать. Раз, ну два, но когда этот персонаж попадает к тебе в двадцать пятый раз с одной и той же проблемой!

– Он что, правда дурачок?

– Хуже. Он идейный экспериментатор. Расширяет, так сказать, пищевые горизонты человечества, а опыты ставит, как ты уже заметила на себе.

– Так то пища, а то наркотики.

– А что для арктоимян просто веселящий напиток, вроде как лёгкое вино для нас, то для человека может оказаться гораздо более сильным средством. А то и вовсе ядом.

– Ну не мог же он об этом не знать?!

– А он решил, что раз у нас с ними биохимия очень схожа, то всё равно ему ничего за это не будет. Ладно. Давай накатим по маленькой. А то мне стресс снять нужно.

Я подумала, что мне тоже не помешает, и направилась следом за ним в приёмную. Зря я думала, что он просто набьёт заказ в окне доставки. Мой доктор поступил гораздо более неожиданно. Достал из-под стола бутыль, плеснул из неё в широкий стакан прозрачной жидкости, разбавил водой из бойлера, и выжал половинку лимона. Вот так и выскакивает разница в воспитании: меня делать коктейли собственноручно не учили. Выделенные мне двадцать грамм огненной каплей прокатились по пищеводу, дыхание перехватило. Угу, вот только что осуждала незнакомого мне экспериментатора и тут же сама не задумываясь, глотаю напитки неизвестной крепости.

– Ты по делу или так просто заглянула-навестила, – у-у-у, какие мы сегодня противные. Сейчас я ещё больше настроение испорчу.

– Да вот думаю, зачем ты мне сдался, такой «приветливый», при общении с драконами?

Повисла долгая тяжёлая пауза. А не перегнула ли я палку? Пришлось экстренно втираться ему под руку.

– Вообще-то ни за чем. Точнее не особенно.

– А если подробней? А то меня, знаешь ли, весьма насторожило то, что капитан Гржевский не возражал против того, что ты будешь болтаться где-то рядом с драконами. Зная твоё к ним отношение и помня о необходимости установления с ними благоприятных отношений.

– Ах, вот ты о чём! Дядя Геран просто знает, что при необходимости я могу держать себя в руках. Самоустранюсь, если уж буду действительно сильно мешать. Просто я люблю доводить дело, за которое взялся до конца, а тут от расследования меня отстранили, и если бы не ты, даже той скудной информации, которой поделился с нами капитан, я бы не получил. Вот хоть так закончить начатое.

– Мне показалось или капитан не просто согласился, а обрадовался твоей инициативе?

– Не показалось. Обрадовался. Он, видишь ли, считает, что клин клином вышибают, и чем больше я буду общаться с инопланетниками, тем скорее одолею свою ксенофобию. Ну и если рядом с этой делегацией будет болтаться кто-то более-менее подготовленный, тоже не помешает. Если ты знаешь, драконы категорически возражают против охранников в своём ближнем окружении, а тут такой случай подсунуть им относительно своего человека.

Вот, и стоило столько ерунды всякой выдумывать, если на самом деле всё так просто. И даже если он соврал (ну или подал правду под определённым углом), всё равно звучит убедительно, а потому успокаивает.

– А чего не весёлый такой. Что-то ещё случилось, о чём я не знаю?

– Да нет. Просто как представлю, что придётся строить уныло-вежливую рожу, общаясь с этими ящерами, так сразу настроение портится.

– Так не строй ничего. На искренность они, как правило, не обижаются.

А ещё, есть у меня подозрение, что нашим космическим покровителям так надоели поклонники драконьего величия, что такой вот неприветливый субъект, как мой Мика, может сойти за свежую струю.

Однако же интересно, что имел в виду Отшельник, когда говорил, что молодёжь может спереть всё, что плохо лежит. Ладно, он не совсем так выразился, но по смыслу именно то. Это если учесть возмещение всех расходов администрацией станции. Да зайди они в любую местную лавочку или забегаловку им там, и расскажут, и покажут, и нальют, и подарками нагрузят. Это такая же реклама! Ну не мелочь же им по карманам тырить, а так вроде бы больше нечего.

С мандражем, жестоко скрутившим меня накануне долгожданного события, я справилась путём нехитрых дыхательных упражнений и создания иллюзии для личного пользования. Ведь сказал же мне Отшельник, что нужно отнестись к ним как к не слишком хорошо знакомым приятелям. Вот и прислушаемся к его рекомендациям. Так, вспомним свою биографию, кто из моих институтских друзей достаточно коммуникабелен, чтобы заводить приятелей везде и всюду, и достаточно бесцеремонен, чтобы подкидывать их другим своим друзьям? Ага, предположим, это был Олежка с культурологического. Тот вечно выуживал каких-то странных личностей с фолк-фестивалей. Вот и представим, что это приедут такие же случайные знакомые моего друга, которым просто нужно всё здесь показать и по возможности развлечь. Тем более что такое уже случалось. Я – полезное знакомство и мои сокурсники не брезгуют этим пользоваться. Так, легенда для личного потребления готова, можно пользоваться.

Из приёмной кабины, куда должна была прибыть солеранская делегация, я всех выгнала. Во-первых, толпа встречающих – не лучшая обстановка для завязывания отношений, во-вторых, я отнюдь не была уверена, что пройдёт всё настолько гладко, как на это надеется моё начальство и свидетели этого мне были не нужны. А всё праздничное оформление, все эти пейзажи Солерана на стенах, корзины цветов и напитки во вместительных чашах (хорошо хоть не хлеб-соль, хотя, по-моему, с этим нашим обычаем драконы не знакомы) я упразднила. В конце концов, они сюда по делу прибыли, вот и пусть обстановка будет деловой. Ряд кресел, в настоящий момент пустующих, пара интерактивных столиков и по центру двухметровый «гриб» переходной кабины. Сколько раз обещала себе спросить у специалистов о причине такой странной его формы, да забываю всё время.

Раздался мелодичный звяк, сигнализирующий о том, что переход был только что завершён. Одна из сторон «гриба» посветлела, стала совсем прозрачной и, наконец, исчезла. Оттуда вывалился клубок переплетённых драконьих тел и тут же распался на отдельных особей. Мда, точно молодёжь. По моим представлениям, только студенты какие-нибудь способны вчетвером влезть в кабину, предназначенную на одного, когда в этом нет никакой практической надобности. Однако же, как пластично двигаются! Аж, завидно. Словно не в воздухе перемещаются, опираясь на землю, а по воде плывут.

– Доброго времен суток, – как можно приветливей улыбнулась я. – Меня зовут Тайриша и я как раз тот человек, в обязанность которого входит помочь вам освоиться на первых порах.

– Йёрри-Ра, – представился самый старший из них, если судить по размеру. Вообще-то, это почти точно, у этих рептилий возраст с размерами тела коррелируется весьма чётко.

– Нени-Ро, – подала голос единственная девушка в этой компании. Что девушка именно она было понятно не только по имени, но и слегка иным, заметным только людям с намётанным глазом, пропорциям тела.

– Хон-Хо.

– Сааша-Ши, – а эти двое младших вообще почти неотличимы друг от друга. Разве что если присмотреться к рисунку чешуек.

– Есть какие-нибудь пожелания прямо сейчас?

– Нам бы разместиться в местной гостинице, а уже потом приниматься за работу.

Всю дорогу до гостиницы они с очень важным видом обсуждали планы пребывания на станции. Ну, точно, подростки, которым впервые доверили серьёзное дело и которых распирает от осознания важности порученного. Я в их разговор не лезла. Зачем мешать ребятам получать удовольствие от жизни? Шагала себе впереди всей компании, указывая дорогу. Молчала до тех пор, пока краем уха не уловила зацепившую меня фразу:

– А нам ещё нужно будет проверить правильность работы оборудования доверенного людям, – с видом колониального плантатора, приехавшего проинспектировать работу католической миссии у диких аборигенов, на которую выделил деньги из собственного кармана, произнёс один из молодых драконов. Я даже обиделась. Сопляк. Это чью работу он собирается проверять?! Нашего дракона? Вот об этом я немедленно и заявила юному зазнайке.

– А что за Отшельником нужно что-то проверять!?

– Простите, – влез в разговор другой. Этот, кажется, был немного постарше. – Это вы о… здешнем смотрителе? Вы знаете его прозвище, и он позволяет себя так называть?

– Да Хейран-Ши здесь все только так и зовут, – удивилась я. А потом вспомнила: точно, есть у драконов какие-то заморочки по поводу прозвищ. – И не только позволяет называть, но и сам иногда что-то такое нам придумывает. Мне, например.

– Простите, а как ОН вас называет? – меня обступили так плотно, словно брали в «клещи». И морды у всех серьёзные-серьёзные. Несмотря на всю несхожесть человеческой и драконьей мимики, она у них настолько выразительна, что исключает ложное толкование.

– Маленькая, – я пожала плечами, не делая секрета из прозвища, данного мне Отшельником. – Или иногда, под настроение, называет Норини-Тай-Ши. Звучит очень похоже на моё земное имя.

– А вы знаете, как это переводится? – дракон от удовольствия прижмурил глаза.

– Нет, – кратко ответила я. Что значит «переводится»? Мы же на одном языке разговариваем!

– С древнесолеранского это переводится как «маленькая дочь моего друга», а иероглиф, которым оно записано, можно прочитать ещё и как «росток благословенного древа».

Вот так-то. Я продолжала стоять в несколько пришибленном состоянии. А я-то думала он меня по большей части терпит, не желая обижать папу, с которым действительно приятельствует. Такое имя-прозвище ко многому обязывает. Моя сосредоточенность разбилась о раздосадованный возглас драконихи – единственной девушки в этой компании:

– Вот, шерх! А я-то думала, что нас хоть раз отправили с серьёзной миссией! Действительно, что может быть не в порядке на станции, находящейся под покровительством Хейран-Ши?

– А вы всё-таки проверьте, – я улыбнулась и подмигнула. – А вдруг?

Напряжённость, возникшая было поначалу, пропала без следа.

12

– Слушай, а ведь вам совершенно необязательно постоянно находиться при мне, – осторожно намекнула я. Дракониха, в это время исследовавшая настройки оформления рабочего кабинета ксенологов и уже трижды успевшая сменить обои на стенах и потолке, обернулась ко мне.

– Нам обязательно вникать в механизм функционирования станции, а то, как вы организовываете работу с представителями иных рас, существенная его часть, – она лёгким движением когтистой лапы восстановила всё, как было, и по потолку опять поплыли тени глубоководных рыб. – Согласно жеребьёвке, эта обязанность выпала мне.

Это чудо ввалилось в мой рабочий кабинет как раз в начале рабочей смены. Типа на хвост упала. Хотя я рассчитывала столкнуться с драконьей компанией только где-то после обеда и даже уже подготовила примерную программу экскурсии. Хотя многое зависит от того, куда они сами захотят пойти.

– А, значит это просто работа и остальные тоже заняты чем-то полезным? – успокоилась я. – Тогда почему ты бродишь где-то по периферии кабинета, а не висишь у меня над плечом? Изучать, так уж изучать, – поддержим политику «предельной прозрачности» станции словом и делом. К тому же я всё-таки специалист, а не практикантка сопливая.

Нени-Ро встопорщила гриву – она у неё оказалась очень светлой, с нежным голубоватым оттенком.

– Не хотела мешать. Я читала, что люди очень нервничают, когда начинаешь проявлять пристальный интерес к их деятельности.

– Это утверждение не тянет на абсолютность, хотя и такое тоже случается. И это точно не мой случай. Я люблю свою профессию и, как правило, не прочь поговорить с понимающим собеседником.

Нени-Ро тут же переместилась к моему столу, как я и предполагала, нависла над моим плечом. Хоть и считалось, что это очень молодые драконы, всё равно любой из них был выше меня как минимум на голову. Это ни грамма не было похоже на инспекторскую проверку. Она не пыталась контролировать мою деятельность или выискивать ошибки в работе. Просто очень живо интересовалась, что и зачем я делаю и к каким это должно привести результатам. А пару раз даже внесла любопытные дополнения в мою личную базу данных по инопланетникам. Всё-таки у нас с ней слишком разный взгляд на окружающий мир и тех, кто рядом с нами в нём копошится: у неё – как у представителя древней и могучей расы, которую многие уважают и побаиваются, и у меня – как представителя малой молодой расы с интересами которой то и дело пытаются не считаться. Очень полезный и познавательный опыт.

– Ну что, какие будут предложения по планированию осмотра станции, – бодрым тоном начала я, когда все собрались перед местной гостиницей для vip-персон. – И, кстати, вас покормили?

– Спасибо, мы поели в гостиничном ресторане, – отозвался старший группы. Как его там? Йёрри-Ра. Ага, всё-таки помню. Как ни странно, в компании вместе со мной и солеранами был и Мика. Нет, странно не то, что он тут вообще был, его присутствие было оговорено заранее, а то, что пришёл он сюда не со мной, а вместе с одним из драконов. Молчал, покачивался с пятки на носок и вообще, кажется, что находится где-то в астрале. Интересно, чем это его так?

– Это тактический промах с вашей стороны, – серьёзно предупредила я. – В частных лавочках кормят интересней. Не скажу, что намного вкусней, хотя бывает там и такое, зато хозяева иногда выдумывают нечто нестандартное. Так с чего начнём?

– Вот давайте и начнём со структуры местного бизнеса. Что за частные лавочки на объекте планетарной значимости?

– Обыкновенные, – пожала плечами я, направляясь вперёд по дорожке, драконы потянулись за мной следом. Ну не стоять же на одном месте, в самом-то деле? – Кое-какие функции, например, питания и развлечения, переданы в частный сектор. И у каждого заведения есть какая-нибудь своя фишка. Конкуренция как никак.

– Выгодное должно быть дельце, – мечтательно заметил один из младших драконов – Сааша-Ши, кажется. Вчера, когда я смогла присмотреться, заметила, что у этого на пузе узор в виде мальтийского креста, и по нему теперь отличала от второго, молчуна Хон-Хо.

– Это, смотря с какой стороны выгоду считать. Финансово получается не очень, разве что чуть больше чем в среднем по статистике получается в бизнесе того же масштаба на планете. Аренда выходит дороговато и это съедает львиную долю прибыли. Наша администрация тоже не упустит своего.

– И в чём тогда смысл?

– А интереснее здесь работать. К тому же престижно. Эдак небрежно где-нибудь заявить: «Работа? Да я держу небольшую лавочку на Пересадочной Станции». Знаете, сколькие завидовать будут?!

– Так, с ресторанами мы знакомиться будем, когда время подползёт к ужину. А что за развлечения? Кроме парка, его мы успели облазить ещё вчера.

Мне так и представилась эта компания, резво шмыгающая по кустам и перескакивающая по относительно крупным деревьям. Трудно было удержаться от улыбки.

– Есть ещё зоопарк.

– Он не частный, а станционный.

– Но при нём имеется несколько коммерческих отделов, разводящих и распродающих мелкую относительно безопасную фауну и проводящих экскурсии и практические занятия с посетителями. Частная инициатива рулит. Ничто не мешает тебе организовать при своей основной государственной работе небольшое кармановыгодное творческое ответвление. Если оно не во вред основному делу. Вот, например, мусорщики здесь, на станции создали «Музей потерянных вещей».

– Мусорщики? Люди, которые убирают мусор? – удивлённо переспросила Нени-Ро. – Я думала, у вас уже не осталось таких примитивных профессий.

– Не осталось. Всю, как ты выразилась, примитивную работу давно уже выполняют роботы, это и гораздо эффективней и экономически выгодней. А всех, кто ни к чему другому не способен (их обычно выявляют во время сдачи на звание «гражданина Земли») высылают на планеты расселения. Там найдётся применение их способностям.

– Жестоко, – серьёзно прокомментировал Йёрри-Ра.

– Это с какой стороны посмотреть, – я пожала плечами. – Мне кажется оставить такого человека в обществе, где он не сможет нормально социализоваться, было бы намного хуже.

– А если у индивидуума есть другие способности, творческие, к примеру? А с другими отраслями знаний никак?

– Тоже не проблема. Для этого существует система так называемых бонусов, и даже если ты не сдал общешкольный экзамен по сумме знаний, зато поёшь, танцуешь или вышиваешь бисером, тебя с Земли никто не погонит. Сейчас же я говорила не про доисторических дворников, а об операторах мусороуборочных роботов. На Земле такой профессии нет, это местная специфика. Потому как если все мусорные отходы жизнедеятельности людей можно закаталогизировать и внести в программу, чтобы робот не застревал перед каждой соринкой, размышляя на тему мусор она или нет, и не уничтожил чего-нибудь нужного, то то, что оставляют после себя наши гости такой систематизации не поддаётся и в каждом спорном случае решение приходится принимать человеку. Постепенно таких предметов, которые были подобраны нашей мусороуборочной техникой, и о пропаже которых никто не заявил, скопилось приличное количество, и возникла идея создать из них отдельный музей. Тем более что большинство из них не определено ни по функции, ни по расовой принадлежности, а названия им дают посетители. Самые интересные и остроумные записываются в прикреплённый файл.

Упс, кажется, мы определились с направлением движения. Как-то слишком уж слаженно вся драконья компания развернулась в сторону музея: видно действительно вчера провели рекогносцировку на местности. Теперь мы с Миком плелись в конце процессии, и мне стал понятен его заторможенный вид. По крайней мере, запах спиртного и лимона я ни с чем не спутаю.

– Ты что, опять стресс снимал? – потихоньку подкатилась я к нему.

– Да ну, какое там! – он говорил медленно, но внятно. – Заявилось ко мне сегодня с утра это хвостатое, вроде как с инспекцией. А у меня как раз образовалась полоса стагнации в конструктивной деятельности. В общем, пациентов нет, делать нечего. Так посидели, слово за слово, как приехали, как разместились и оказывается, что в гостинице спирт им хоть и предложили (он им для метаболизма нужен, а не для баловства), но чистый без примесей, а поэтому невкусный. Это как человеку вместо чая или компота предложить просто воды, для обеспечения жизненных потребностей в жидкости. Ну, мои запасы ты видела. И тут выясняется, что этот ящер знаток и поклонник человеческих обычаев, а по ним выходит, что потреблять спиртное в одиночку не положено. Результат сейчас пошатывается перед тобой.

– А таблеточку заблаговременно принять?

– Уже. Только на такие дозы она не рассчитана, а больше одной за раз, сама знаешь, принимать нельзя.

Я знала. В конце концов, я тоже была студенткой, попадала в весёлые компании и экспериментировала с… скажем так, разными интересными веществами и напитками.

До музея добирались пешком, хотя администрация нам и выделила пару авиеток подходящих под драконьи размеры, мои подопечные предпочитали ими не пользоваться. Надо же куда-то девать собственную бьющую ключом энергию. Зато расстояние было изрядно сокращено за счёт того, что дорожками мы не пользовались – шагали напрямки. А что? Я и сама так часто делаю. Получается намного занятней. Вот, например, вынырнувшее из зарослей широколиственных деревьев здание музея с такого ракурса производило странное впечатление: были видны одновременно часть фасада, оформленная в древнегреческом стиле и боковая стена, обычно невидимая с подъездной дорожки и не оформленная вообще никак. Надо будет подсказать ребятам, чтобы они с этим что-то сделали.

В самом музее мы с Миком чинно уселись рядышком на скамеечку у входа, отпустив подопечных самостоятельно осматривать фонды музея и читать подписи к экспонатам. Всё равно поспевать за ними не было никакой возможности. Теперь, когда не стало нужды считаться со скоростью медлительных человеков, они носились разноцветными кометами, лишь иногда замирая в причудливых позах и всматриваясь-вчитываясь в комментарии к экспонатам. Наблюдать за ними было интересно. Первый час мы с Миком так и делали, а потом, поняв, что это надолго, принялись бродить по музею, не столько разглядывая уже не раз виденные экспонаты, сколько шушукались на очень личные темы.

Размеренное течение экскурсии прервало внезапное появление Сааша-Ши, скользнувшего по лестнице со второго этажа. Он затормозил перед нами и принялся корчить странные рожи. Я говорила о том, что мимику драконов невозможно истолковать неправильно? Так вот, я ошибалась. И тупила до тех пор, пока до меня не дошло, что это он пытается соорудить на своей морде умоляющее выражение лица на человеческий манер.

– Можно? – он протянул в мою сторону предмет, который бережно сжимал в лапах.

– Что «можно»? – Я перевела взгляд: в лапах Сааша-Ши осторожно сжимал постамент с установленным на нём покачивающимся гибким жезлом с утолщением на одном конце. Эту штуку я помнила. А так же помнила, что мы так и не выяснили, что оно такое и зачем нужно. Но штука была любопытная, хотя бы уже тем, что как его не крути, жезл всё равно в результате сам собой установится в вертикальном положении, опираясь на поверхность узким своим концом. Как игрушка неваляшка.