Текст книги "Просмотренные до рассвета (СИ)"

Автор книги: akindofmagic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

– Что это было? – сказал Драко, осматриваясь.

– Ты о чем?

– Я… мне показалось, словно я… – он потер горло, несколько раз глубоко вдохнул и произнес: – Что мы тут делаем?

Он был одет в черную пижаму, а Гермиона обнаружила, что на ней надета длинная футболка с утятами, в которой она спала.

– Понятия не имею.

Драко отодвинул штору. За окном уже было светло. Сыпал снег.

– Скоро уроки начнутся, – сказал он. – Идем.

– Да, – ответила она, не двигаясь с места. – Ты первый. Я после.

– Ладно. – Он быстро поцеловал ее, а затем скрылся в двери.

Когда его шаги стихли, послышались голоса:

– Смотри, она тут…

В кабинет вбежал Гарри в пижаме и тапочках и с палочкой наготове, за его спиной сопел Рон.

– Ты что тут делаешь? Мы тебя замучились искать по всему замку. – Гарри тяжело дышал. – Ты в порядке, Гермиона?

– Всё в порядке.

– Ты почему не сказала никому, что пойдешь заниматься Прорицаниями ночью? – спросил Рон.

– Рон, я хожу на руны.

После того урока, на котором Трелони поставила ее вместе с Малфоем, а потом начала нести очередную чушь, Гермиона окончательно решила, что Прорицания не для нее.

– А что ты тогда тут делаешь? – продолжал допытываться Рон.

– Ты исчезла из спальни, – объяснил Гарри. – Мы искали тебя на карте мародеров. Тебя нигде не было, а потом увидели, что ты появилась в кабинете Прорицаний.

– С хорьком, – добавил Рон.

– Мы видели его в коридоре, – сказал Гарри.

– Он… он тоже пришел позаниматься Прорицаниями ночью, – на ходу придумала Гермиона.

– Малфой тебе ничего не сделал?

– Нет, Гарри.

– Пойдем, – сказал Рон, – на завтрак опоздаем.

– Кстати, а где твоя палочка?

Рон, кажется, ей поверил, а вот Гарри смотрел так, словно спрашивал, что же она тут делала на самом деле.

Но Гермиона и сама не знала.

– Идемте, – скомандовала она, – на завтрак опоздаем. Нам еще переодеться надо.

Парвати сейчас ищет свою расческу, уже поставила на уши всю спальню – вспомнилось вдруг.

Войдя в спальню, Гермиона сначала хотела взять свою палочку, чтобы призвать расческу акцио, но вспомнила, что какой-то шутник засунул ее в вазу с еловыми ветками. Расческа потянет за собой ветку, ваза разобьется, и ей еще придется восстанавливать ее заклинанием и чистить ковер. Чтобы проверить свою догадку, Гермиона сунула руку в вазу. И точно – расческа была там.

– О, спасибо, – сказала Парвати, выдергивая расческу из ее рук. – Я уж думала, что на Прорицания опоздаю.

– Как ты узнала, где она? – спросил Гарри.

Гермиона пожала плечами.

Она переоделась в спальне и взяла свою палочку, лежащую на прикроватном столике.

Весь этот день был одним бесконечным дежавю. Как будто Гермиона уже прожила его однажды. Все это было очень похоже на то, как действовала ее память: самые яркие моменты прошлого она помнила, но если спросить, чем она занималась шестого марта на третьем курсе, она вряд ли сможет ответить, зато день, когда Малфой назвал ее грязнокровкой, помнила отлично.

Расческу Парвати она помнила. А то, что давали на обед, не помнила.

На обеде в Большом зале она видела Драко, за ним на некотором расстоянии шли его телохранители – Крэбб и Гойл, и Гермиона уже понимала, что между ними и Малфоем не было почти ничего общего.

Скоро пятый урок, зельеварение со Слизнортом. И если ее догадка верна, то сегодня на зельеварении кое-что произойдет. В коридоре у кабинета она сразу увидела светлую макушку Малфоя. Он стоял у стены и о чем-то разговаривал со своими приятелями. Панси с ним не было. Он как всегда выглядел спокойно-расслабленным. Повернулся в ее сторону, ни на секунду не прерывая разговор.

Гермиона прошла мимо, всем телом ощущая его присутствие, как будто кроме него, в коридоре больше никого не было. Она все еще видела его лицо, когда он появился в темной комнате. Она помнила все их поцелуи в будущем. Помнила, как он ее обнимал. Малфой продолжал беседовать со своими приятелями и ухмыляться.

Гарри толкнул ее локтем, и только тогда она отвела от Малфоя взгляд.

– Ты смотришь на Малфоя.

– Постоянно, – сказала она, зная, что Гарри примет правду за ложь.

– Что между вами? – прошептал Гарри, когда Рон отошёл.

– Рон Уизли и Астория Гринграсс.

– Это та, что младше нас? Он и с ней спит?

– Не думаю.

Со слизеринской стороны на них покосились. Малфой одарил Гермиону одним из своих нечитаемых взглядов.

Наконец, дверь кабинета открылась. Голоса учеников стихли внезапно. Так и есть. Она не ошиблась. Вместо Слизнорта в кабинете стоял профессор Снейп. Сейчас Рон начнет возмущаться.

Рон застонал за ее спиной. Гарри ткнул его в бок. Но Снейп, разумеется, услышал. Он презрительно обвел их взглядом и объявил:

– Сегодня я буду заменять профессора Слизнорта.

Гермиона встала, как всегда, за стол с Гарри и Роном. Снейп посмотрел на них, задержавшись взглядом на Роне.

– Сегодня мы будем готовить Охранное зелье. И чтобы оценить ваши знания, – Снейп снова осмотрел недовольным взглядом Рона. – Пусть Слизерин сегодня поработает с Гриффиндором. Мистер Уизли встаньте с мисс Булстроуд.

Рон побледнел. Даже если бы Милисента хотела помочь Рону с зельем, у нее бы не получилось.

– Мисс Грейнджер встанет с… – Снейп оглядел класс.

– Поставьте ее с Малфоем, – раздался голос со слизеринской стороны.

Весь класс захохотал.

Малфой поднял голову, как будто только что очнулся.

– Мисс Грейнджер встанет с мистером… – Снейп окинул класс взглядом, – …Ноттом.

Она помнила этот урок! Тео прятал от нее компоненты, закрывал учебник рукой. Как будто там не одно и то же написано! И как будто зелье они варили не вместе! Что ж… Нотт так Нотт. В прошлый раз ее ужасно разозлило его поведение, но теперь она была к нему готова.

Малфой работал в паре с Лавандой. Гермиона сама не понимала, что смотрит на него, пока не замечала, что взгляд так или иначе оказывался на нём. Некоторое время она держала взгляд на своём котелке, пыталась давить ягоды омелы, а затем внезапно обнаруживала, что снова смотрит на него.

Вот он придвинул к себе нож. Собрал орехи в кучу, но он и не думал их резать. Его пальцы скользили по скорлупе, застревали в выемках, точно так же, как в «Горбин и Бэркес». Но тогда он осматривал старый шкаф, и тогда его руки не казались ей такими красивыми.

– Грейнджер, – прозвучал над ухом голос Нотта, – не подглядывай.

– Что?

– Ты подсматриваешь, как Малфой варит зелье.

– Я не подсматриваю, – возмутилась она.

Весь класс уставился на них. Кто-то хихикнул.

– Заткнись, Тео, – сказал Малфой сухо.

– Она подсматривает, как ты варишь зелье, – сказал Тео громко.

На нее смотрел весь класс, но она видела только лицо Драко.

– Двадцать баллов с Гриффиндора за подглядывание, – сказал Снейп.

Малфой отвернулся. Нотт довольно улыбнулся, когда Снейп отошёл.

В том сне, что снился ей целый год, Нотт с помощью маховиков времени менял реальность, чтобы возродить Волдеморта. Он был слишком недоволен тем, что уже имеет. И… ему это удалось? Неужели вся ее жизнь, которую она помнила: Драко, Малфой мэнор, розы, драконы, Крестражи – неужели все это на самом деле не существовало? Как же надо было удариться головой, чтобы полезли такие мысли… Она автоматически потерла лоб. Впрочем, ничего этого и так не существует. Все это только возможности.

Гермиона взяла орех, но все ее мысли были только о Драко. Тонкий аромат духов с его мантии, который она почувствовала в коридоре. В будущем, где они были женаты, он пользовался духами только потому, что это нравилось ей. Впервые она ощутила, что он пользовался духами в школе. Его пальцы коснулись ореха. Гермиона тоже пододвинула себе орех, взяла в руки нож. Потом Драко резко начал резать корень имбиря, а она мазнула ножом по ореху. Орех, конечно, выскользнул из рук, а ножом она проехалась по пальцу.

Ничего не случилось. Она только немного содрала кожу у ногтя, но Малфой снова смотрел на нее. Гермиона увидела, что к ним движется Снейп, и чтобы с Гриффиндора не сняли еще баллов, поскорее отвернулась.

После урока ее перехватил Рон.

– Чтобы я ещё раз варил зелье с Булстроуд… – проворчал он.

Без ее помощи и без помощи Гарри, который пользовался учебником Принца-полукровки, Рон не смог правильно нарезать орехи, и теперь от него несло испорченным зельем. Рон продолжал жаловаться, а Гермиона смотрела на Драко.

Интересно, она просто помнит будущее? Или же она совершила путешествие во времени и оказалась в своем семнадцатилетнем теле?

Драко болтал с Ноттом и Панси. Панси явно заигрывала с Тео. А в одном из вариантов будущего она ненавидела Тео и их брак.

Малфой, словно почувствовав, что Гермиона думает о нем, обернулся. Увидел, что она стоит с Роном, и отвернулся к Панси. Он почувствовал, что она думает о нем так же, как она чувствовала его весь этот день. И он смотрел на нее, когда она порезалась. Время и пространство было не властно над их связью. Сомнений больше не оставалось – из темной комнаты маховик времени перебросил их в прошлое, на шестой курс.

Комментарий к Глава 13

Ну вот… Теперь они знают, что их ждёт в будущем. Кто-нибудь хотел вернуться в прошлое и исправить свои ошибки?

Надеюсь, вы заметили, что Драко не пошел с Панси в раздевалку в этот раз?

========== Глава 14 ==========

Гермиона сидела на трибуне на квиддичном стадионе, а в воздухе кружились мелкие снежинки, какие бывают только в мороз. Когда Гермиона одевалась, чтобы пойти смотреть тренировку, взгляд упал на теплый плед у кровати. Она вспомнила, что в этот день ужасно замерзла, поэтому взяла его с собой и ещё горячий шоколад в термосе. Лаванда отказалась взять плед, и сейчас дрожала, кутаясь в тонкое пальто. Гермиона завернулась в свой и налила Лаванде в бумажный стаканчик шоколад.

Зимнее солнце слепило глаза, горячий напиток обжигал язык, руки мерзли, но все это было ерундой по сравнению с чувством, что вся жизнь впереди. Рядом радостно закричала Лаванда, когда Рон смог наконец поймать квоффл.

Хотелось бы ей так же кричать, если бы играл Драко. Но в этом году его не взяли в команду. И вместо тренировок, он ходил с Крэббом и Гойлом, когда те не пили оборотное и не изображали из себя девочек, во внутренний дворик, чтобы покурить. Она помнила, как в будущем – весной – встречалась с ним в этом дворике. И однажды они даже поцеловались за фонтаном, когда никого не было рядом. Ветер шумел светло-зелеными листьями плюща, и им показалось, что кто-то идет, – они отскочили друг от друга… и…

Послышался крик. Гермиона очнулась от видения. Но в этот раз кричала не Лаванда.

Джинни столкнулась с Джимми Пиксом. Ей удалось удержаться в воздухе, а Джимми спикировал вниз и сумел затормозить только у самой земли. Он свалился с метлы и сломал ногу.

Гарри и Рон вызвались отнести Джимми в больничное крыло. Гермиона пошла с ними. В Больничном крыле мадам Помфри давала простудившимся младшекурсникам настойку имбиря. Она оставила капли Гермионе, а сама направилась к Джимми.

Все это казалось таким знакомым – настойка, книги по колдомедицине.

– Ты идешь? – потянул ее Рон, уходя.

– Нет, – ответила она. – Я помогу мадам Помфри.

Колдомедицину Гермиона помнила, но не так хорошо, как бы ей хотелось. Прожитая в будущем жизнь уже исчезла, оставив только воспоминания. Но, как и прежде, когда Гермиона помогала пациентам, она растворялась в этом, забывая об ужине, о других делах, о самом времени.

Она померила температуру Кэти с первого курса, поправила одеяло Джону, посмотрела Бенни с третьего курса. У Бенни тоже была температура, но судя по всему, он чем-то отравился. Надо сказать об этом мадам Помфри.

Мадам Помфри поблагодарила ее за помощь, а Гермиона пообещала, что вернется еще.

Из Больничного крыла она пошла в библиотеку. Это было одно из немногих мест, где они с Драко могли встречаться. Никому бы и в голову не пришло, что она приходит в библиотеку, чтобы пообщаться с Малфоем. Она знала, что он сейчас там, но не потому что это случилось в будущем, а благодаря их связи. Связь тянула ее к нему.

Ей хотелось поговорить с ним о том, что с ними случилось. Но с тех пор, как они очнулись в кабинете Трелони, он как будто нарочно ее избегал.

Гермиона подошла к библиотеке как раз, когда Драко выходил оттуда. Едва она увидела его, как внутри разлилось чувство спокойствия и нежности. Их связь – она тоже не изменилась.

Драко кивнул ей, проходя мимо. Да что с ним?

– Драко, – она встала напротив него. – Нам надо поговорить.

– О чем, Грейнджер?

Он обошел ее, и Гермионе пришлось следовать за ним.

– Обо всем, что с нами произошло.

– А что с нами произошло? – ответил он, продолжая идти. – Мы попробовали встречаться. Это не сработало. Я понял, что ты мне не нравишься.

В будущем ударилась головой она, а крыша поехала у Малфоя!

– Мы проснулись в кабинете Трелони…

– И что?.. – Он встал на подъехавшую лестницу. Гермиона тоже.

На лестнице были другие ученики, и им пришлось делать вид, что они поднимаются по отдельности, пока они не оказались на восьмом этаже у Выручай-комнаты.

Драко оглядел стену. Гермиона протянула ему руку. Он сжал губы, но все-таки взял ее, закрыл глаза. А затем перед ними возникла дверь. Когда они вошли, Драко выпустил ее ладонь из своей.

Внутри было именно то, что Гермиона ожидала увидеть: старые вещи, покрытые пылью, обветшалая мебель и темный старинный шкаф в глубине, который она помнила так хорошо. С помощью этого шкафа в будущем Драко впустил Пожирателей в Хогвартс.

– О чем ты хотела поговорить?

– О нашем… о будущем…

Драко поднял бровь.

Гермиона села на покосившийся стул, чтобы собраться с мыслями.

В ее памяти были две линии жизни. Одна – возможность из сна. Там они с Драко никогда не встречались, и она была замужем за Роном. Там Драко встречался с Панси, чинил Исчезательный шкаф, и в конце концов впустил в Хогвартс Пожирателей. Началась война, в которой победил орден Феникса.

И вторая, та, где победил Волдеморт и где они были женаты. В этой линии жизни они встречались на шестом курсе. Драко втайне от нее чинил шкаф и впускал в Хогвартс Пожирателей. Она так сильно обиделась на него, что порвала с ним. Потом они с Гарри и Роном скитались в палатке. Рон ушел и никогда больше не вернулся. Их с Гарри поймали егеря. Волдеморт приказал Драко убить Гарри в обмен на ее жизнь. Она должна была его возненавидеть, но месяцы в палатке без него… Каждое утро просыпаться, думая о нем. Поэтому когда он пришел к ней в подвал, и она его обняла… Они поженились магическим браком. Потом Волдеморт обязал своих приближенных сделать Крестраж. На самом деле за этим стоял Теодор Нотт. А после их перебросило из темной комнаты в прошлое.

Драко должен знать лишь вторую линию. Он знает о будущем, где победил орден Феникса, только из ее снов и дневника, который она давала ему читать.

– Я жду, Герм… Грейнджер, – прервал он ее мысли.

– Ты делаешь это специально!

– Делаю что? – ответил он нетерпеливо.

– Ты специально меня игнорируешь.

– Пятьдесят очков Гриффиндору! – воскликнул он. – Самая умная ведьма столетия сложила дважды два. После пяти курсов ты наконец поняла, что у нас не самые лучшие отношения. – Малфой вздохнул. – Иди, Грейнджер. У меня есть дела.

Я ужасно скучаю – все, что ей хотелось сказать ему. Я очень скучаю по тебе.

Драко прикрыл глаза, как будто ему все это давалось с трудом и, наконец, сказал:

– Неужели какая-то фантазия, которую внушила нам Трелони, так могла на тебя повлиять?

– Чем бы это ни было, я не могу сейчас делать вид, что мы чужие.

– Мы чужие люди, Грейнджер.

– Прекрати.

– Грейнджер, только не говори, что ты влюбилась в меня после нескольких встреч…

– А что, если так?

– Да ничего. Просто даже не думай, что я когда-нибудь женюсь на тебе. С твоей кровью тебе нечего и мечтать об этом.

– Когда мы были женаты, ты так не думал.

– Это был сон, который нам внушили. Я скорее женюсь на прилипчивой Панси, чем на тебе.

Почему он так говорит? Она не придумала это! Она не придумала то, что они вместе прожили девятнадцать лет, а потом вернулись в прошлое. Вдвоем! И Гарри, и Рон видели, как он выходил из кабинета Трелони в то утро.

– Если это все сон, который нам кто-то внушил, тогда откуда я знаю, что у тебя на руке Темная метка? – Гермиона вскочила со стула и взяла его за руку. Теперь она знала, что делать с запонками. Драко не отходил и не отдергивал руку. Запонка с трудом вышла из петель. Гермиона задрала рукав – метка была там.

– И что?

– Ничего, – она отпустила его руку.

– Ничего? – повторил он зло, разворачивая ее к себе. – Ничего?

– Если ты думаешь, что я кому-то скажу о твоей метке, то я и не думала. Пусть все идет своим чередом.

– Ты, правда, веришь, что мы видели будущее?

– Я думаю, мы его прожили.

– Гермиона…

– Грейнджер, – поправила она.

– Оставь эти детские глупости! Ты думаешь, мне легко жить со всем этим?

– О, если ты страдаешь, что прожил жизнь с грязнокровкой… – Она могла бы продолжать спорить с ним целую вечность, лишь бы не расставаться снова. Лишь бы находиться рядом.

Начала раскатывать рукав его рубашки, смутно осознавая, что стоит близко к нему, смутно осознавая, что гладит его предплечье, царапает нежно вену, смутно осознавая, что он отводит руку с меткой, притягивает ее к себе…

– Я тебя ненавижу, – она отвернулась, не давая ему поцеловать себя, – слышишь, ненавижу…

– Я тебя тоже…

Она, наконец, позволила ему наклониться к себе. Сама потянулась к нему. Медленно коснулась его губ, вспоминая, ощущая. А потом он поцеловал ее глубже. Наконец-то он близко. Его школьный свитер, колючий и мягкий. Его губы. Его запах. Ощущения, которые она знала всю жизнь.

Его холодная насмешливость несколько минут назад – и такой искренний поцелуй. Она гладила его: спину, шею, волосы – везде, куда могла дотянуться. Драко делал тоже самое, прижимая ее к себе, целуя так отчаянно, как будто это был их последний поцелуй. А потом он отстранился.

Они смотрели друг на друга. И даже, если бы не их связь, она бы поняла, что он сейчас скажет.

Драко отошел. Достал сигарету. Но бросил ее. Повернулся к ней и сказал:

– Гермиона, я помню, как в этой комнате ты и я говорили о будущем. Я помню, когда мы уходили, ты шла в гриффиндорскую спальню, а я возвращался сюда и чинил этот шкаф. Я предал тебя. Я пытался убить Дамблдора. А потом тебя предал Вислый. Неужели ты хочешь снова прожить это будущее? Ответь себе честно. Ты снова хочешь, чтобы они все были убиты? Уизли и Поттер? Снова хочешь жить в Малфой мэноре, запертая там? Снова хочешь, чтобы я дал тебе то зелье и ты осталась без ребенка? Снова хочешь просыпаться от кошмаров, потому что мне надо сделать Крестраж? Ты же сама рассказывала, что в твоих снах мы никогда не были вместе. Орден победил. Ты вышла замуж за Вислого и вы жили вместе долго и счастливо в мире, где нет войны. И где нет меня. Просто дай мне возможность починить этот шкаф, а дальше все будет так, чтобы победил ваш Орден.

Драко смотрел и ждал ее ответа.

Он не знал, что в той реальности Панси будет менять будущее. Из-за него. Впрочем, сейчас Панси увлечена Тео, а это значит…

Это значит…

Перед глазами возник внутренний дворик. В Большом зале сейчас шумит встреча выпускников, а здесь тихо, только ветер шелестит пожухшими листьями плюща, тянущегося по каменным аркам. В полутьме Гермиона замечает человека в черном. Его светлые волосы растрепаны. Ветер доносит запах его сигареты. Драко Малфой.

– Так что бы хотела изменить в своей жизни самая умная ведьма столетия? – спрашивает он.

И Гермиона не может найти ответ, хотя знает прекрасно: все, что она хочет, – это остаться с ним.

Она жадно всматривается в него, пытаясь понять, почему они встретились в этом дворике спустя столько лет, ведь между ними никогда ничего не было…

Она не понимает, почему надела это платье с созвездиями и почему стоит сейчас и ждет, что они оба сейчас вспомнят, что когда-то – «когда-то», которое никогда не случилось, – они были вместе.

Гермиона стерла появившуюся слезу. Панси не будет менять прошлое. Снов больше не будет. Никакой другой реальности не будет. И их тоже не будет. У нее есть одна-единственная жизнь, которую она больше не сможет переписать. В семнадцать лет кажется, что жизнь – это черновик, в тридцать семь понимаешь, что все писалось на беловик, и изменить что-либо уже поздно. Все решения уже приняты, и она не сможет их отменить, даже если собрать все маховики времени, как это сделал Нотт.

– Мы не должны быть вместе, Гермиона, разве тебе непонятно?

Ей было непонятно. Она все еще верила в победу Ордена. И верила, что они будут вместе. Но Драко был прав. Прав во всем. Им очень ясно показали варианты будущего.

– Ты всегда была недовольна тем, что мы имели. Ты всегда хотела какую-то другую жизнь. Работать в министерстве, сделать карьеру политика…

– Мне ничего этого не нужно.

– Откуда ты знаешь?

– Я там была… – ответила она. – И я точно знаю, что я хочу быть колдомедиком и я хочу быть с тобой.

– У нас было девятнадцать лет, не так уж и мало.

Если бы она знала тогда, что их будет всего девятнадцать!

Она кивнула. Покачнулась. Оперлась о чертов шкаф – так тяжело было принимать упавшую на нее тяжесть. Драко не обманывает себя в отличие от нее. Она оглядела его снова, и не могла не сказать, чтобы потянуть время:

– Значит, ты все помнишь?

Драко закрыл глаза. Тишина была тяжелой. Невыносимой.

– Помню, Гермиона.

– Тогда ты знаешь, – она проглотила скатившуюся слезу, – ты знаешь, что я тебя…

– Знаю. Даже если бы ты не сказала, я бы знал.

– Наша связь, – выдавила она, идя к выходу.

У самой двери она услышала:

– Я делаю это ради тебя. Я все делал только ради тебя.

– Я знаю.

– Я бы повторил «согласен», если бы нам выпал еще один шанс.

Гермиона слабо улыбнулась. Оглядела его сквозь слезы и вышла из Выручай-комнаты.

========== Глава 15 ==========

Они вернулись в прошлое в январе, после Рождественских каникул. А это значило, что Драко, выполняя задание Волдеморта, уже подменил профессору Слизнорту бутылку медовухи на отравленную. Гермиона помнила из будущего, что эта бутылка так и не дойдет до профессора Дамблдора. Слизнорт откроет ее раньше, и медовухой отравится Рон.

Кэти Белл все еще не вернулась из Мунго. На Хэллоуин она случайно дотронулась до проклятого ожерелья и чуть не погибла. Теперь Гермиона знала, что это Драко купил то ожерелье, чтобы убить профессора Дамблдора. И это он наложил на Кэти Империус, чтобы она отнесла ожерелье в замок. Гарри догадывался, что за этим стоит Малфой, и продолжал следить за ним.

Гермиона теперь после уроков сидела в библиотеке, чтобы после войны поступить на факультет колдомедицины, а так же ходила в больничное крыло помогать мадам Помфри. У нее она взяла бутылек с настойкой бадьяна – Гермиона помнила, что в будущем Рон неудачно аппарирует и ему расщепит руку. Она помнила, что видела в одной из линий жизни в потоке времени, что забыла настойку бадьяна, когда в спешке собирала сумочку со всем необходимым. Рона расщепило, и им пришлось искать ближайший город и поселение волшебников, чтобы найти настойку.

Малфой бывал в библиотеке так же часто, как и она. Ей не надо было его видеть, чтобы знать, что он тут, сидит в секции зельеварения, а иногда в секции древних рун, а потом уходит в кабинет Снейпа. Гермиона могла почувствовать каждый его шаг. И думала о нем постоянно.

Она не могла выбросить из головы образ, который увидела в потоке времени, – берег моря, все залито солнечным светом, они с Драко идут, взявшись за руки, и улыбаются. Так хорошо. Так светло. И когда Гермиона уставала читать книги по биологии, она рисовала эту картинку – на обрывках пергаментов, между записями, на морозном стекле, в своем воображении.

Четырнадцатого февраля в спальне появился букет роз. К букету не прилагалась валентинка. Розы были слегка помятые, словно прибитые дождем, который шел все утро и всю ночь. И никто из мальчиков не признался от кого, а главное, кому предназначен этот букет.

Когда никого не было рядом, Гермиона уткнулась носом в цветы, и ей даже показалось, что вместе со знакомым ароматом она почувствовала капельки дождя, который прошел где-то в будущем.

У нее не было никакого подарка для Драко, кроме ее любви, которая пульсировала в сердце. Ей не оставалось ничего другого, как передавать ему свои чувства: свою нежность, свою любовь, свою веру, что все будет хорошо.

На Зельеварении их не ставили вместе. Но это не мешало ей чувствовать его каждой клеточкой тела и знать, что он всегда смотрит на нее, когда она особенно низко наклонялась над котлом с кипящим зельем.

На Пасхальных каникулах Гермиона поехала домой. Было так странно после стольких лет, наконец, вернуться туда. Как будто ничего не случилось. Как будто она не стирала родителям память. Как будто они не расставались на девятнадцать лет.

Мама привычно отсчитывала ее за слишком легкую, по ее мнению, одежду. Вместо ответа Гермиона бросилась к маме и обняла ее:

– Я тебя люблю, мама, мамочка.

– Я тоже, дорогая, – мама погладила ее по спине. – Что-то случилось? Почему ты плачешь?

– Я ужасно скучала.

Это были самые длинные каникулы в ее жизни и одновременно самые короткие – ведь она так долго не видела маму и папу. В детстве казалось, что родители – это единственное, что никогда не изменится. В детстве казалось, что родители всегда будут рядом. И вот теперь она знала, что скоро сама сотрет им память о себе. Она обнимала их особенно долго перед тем, как Хогвартс-экспресс повез ее обратно в школу.

В школе в теплые майские дни Гермиона ходила делать уроки во внутренний дворик. Она садилась под старой грушей, раскрывала учебник, но заниматься совсем не хотелось. Все в этом месте напоминало ей о Драко. Она помнила, что в их реальности в те дни Драко был сам не свой, а она эгоистично думала, что дело в ней, и очень расстраивалась, и иногда начинала спорить с ним без всякой причины. Они даже ссорились. Если бы она тогда могла посмотреть на все с высоты, она бы никогда не стала тратить время на ненужные переживания и ссоры… А теперь у нее остались о тех днях только воспоминания и этот дворик, в котором она иногда могла смотреть на него. Но он почти не приходил. Крэбб и Гойл курили у старого фонтана вдвоем.

Она помнила поцелуй, случившийся накануне битвы с Гарри. Драко поцеловал ее здесь под старыми арками, увитыми плющом. Это произошло где-то в конце весны-начале лета, когда Кэти Белл вернулась из Мунго. Кэти еще не вернулась, но Гермиона каждый день чувствовала беспокойство. И чтобы унять его, иногда заглядывала под мантией-невидимкой в заброшенный туалет для девочек. Драко обычно сидел на подоконнике и вел беседы с плаксой Миртл.

– Наверное, ты не обнимал ее до легкого хруста… – говорила Миртл, кружа над лужей на грязном полу туалета.

– Обнимал каждое утро…

– Ты забывал говорить ей, что она самая красивая…

Он усмехался.

– Да… наверное, иногда забывал…

– Ты думаешь, она будет счастлива с рыжим?

Драко смеялся в ответ.

– Она тут, под мантией-невидимкой, слушает о чем мы говорим… – сказал он, смотря прямо на Гермиону, когда она в очередной раз пришла убедиться, что он в порядке.

Гермиона, не желая связываться с ревнивым привидением, скорее бросилась прочь из туалета.

В тот день, когда случилась Сектумсемпра, в Большой зал вошла Кэти Белл. Она только что вернулась из Мунго. Кэти остановилась и взглянула на Драко. Он посмотрел на нее в ответ. А затем перевел взгляд на Гермиону. В тот момент она почувствовала все, что чувствует он. До нее только тут вдруг дошло, что он тоже помнил и ждал этот день. Он медленно встал в полной тишине. И в такой же тишине пошел прочь из зала. Гермиона чуть не вскочила, чтобы броситься за ним. Но в этот момент мимо нее пронесся разъяренный Гарри. Он обо всем догадался. Догадался, что это благодаря Драко Кэти оказалась в больнице. Гермиона вцепилась ладонями в столешницу. Время текло. Может быть, в этот раз они смогут договориться, и Гарри не пошлет в него Сектумсепру? Может, в этот раз… Ее пронзила острая боль. Перед внутренним взором возник Драко в луже крови. Гермиона продолжала стоять, вцепившись ладонями в стол, хватая ртом воздух, чувствуя его боль.

Потом все закончилось. Позже она узнала, что Снейп пришел вовремя и успел спасти его. Но Драко все равно попал в Больничное крыло.

В гостиной гриффиндорцы громко возмущались тем, что Снейп в наказание оставил Гарри на отработку.

Гермиона сидела молча. Наконец она не выдержала:

– Неужели вам совсем его не жаль?

– Гарри? – спросил Рон.

– Драко! Он же чуть не погиб!

– А почему мы должны его жалеть? – покраснев, как рак, сказал Рон.

Гермиона поджала губы, чтобы не сказать все, что она думает о них, и вышла из гостиной.

Рон не пошел за ней. Хотя он уже бросил к тому времени Лаванду. И, честно говоря, Гермионе было жаль Лаванду, да и Рона, который никак не мог определиться с тем, кто же ему нравится.

Она пришла к Больничному крылу, чтобы увидеть Драко, но в этот раз смотрела на него издалека, желая, желая, желая, чтобы он скорее поправился. Уходя, она встретилась со Снейпом в коридоре. В конце июня Драко впустит в Хогвартс Пожирателей, а Снейп убьет профессора Дамблдора на Астрономической башне.

Гермиона помнила, как в их будущем в последний день июня она вместе с Роном, Джинни, Невиллом и Луной билась с Пожирателями в коридорах замка. И когда она уворачивалась от заклинаний, Драко, которой сражался на стороне врагов, затащил ее в пустой кабинет. Он все ей рассказал – рассказал про свое задание, про шкаф, про то, что случилось на Астрономической башне.

– Ненавижу тебя, – кричала она, – ты мерзкий человек! Ты убийца! Я думала, что ты другой! Ты…

– Какой другой? Ты знала, какой я! Я не Поттер. Да и ты не он! Разве не ты шантажировала Скитер? Разве не ты подожгла мантию Снейпу? Кто ты такая, чтобы меня судить?!

– Никто, – ответила она, подняв подбородок, – тебе я никто.

– Я сделал это, потому что у меня не было выбора! Я не хотел никого убивать! Он бы убил моих родителей, если бы я не починил чертов шкаф!

– Убирайся, – Гермиона толкнула его в грудь. – Уходи!

Драко долго смотрел на нее. Гермиона помнила, что выдержала его взгляд. А затем он развернулся, и, когда она увидела его спину, то подняла палочку, чтобы проклясть его…

Но в тот миг вдруг поняла, что он уходит. Он уходит. И больше она его не увидит. Это было гадкое убийственное предчувствие. И Гермиона не смогла произнести заклятие. Наверное, она должна была сказать что-то другое, поддержать его – ведь он не хотел убивать. Он верил ей. Он не ушел, не признавшись ей во всем. Гермиона помнила, как обдумывала это потом в палатке, чувствуя свою вину, желая всем сердцем повернуть время вспять – и в этот раз поступить по-другому.

В последний день июня Драко открыл Исчезательный шкаф, и через него в школу вошли Пожиратели. Профессор Снейп убил Дамблдора на Астрономической башне. Затем Драко бежал. Конечно, никакого разговора у них не произошло. И она даже не встретила его в замке, когда сражалась в коридорах вместе с друзьями.