Текст книги "Просмотренные до рассвета (СИ)"

Автор книги: akindofmagic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Он как будто почувствовал, что она наблюдает за ним, выпрямил спину и некоторое время стоял застыв. Потом медленно повернулся к ней.

– Привет, Драко, – сказала Гермиона, подходя.

– Тут ты его нашла?

– Да.

– Как это случилось?

– Я сидела на скамейке, когда услышала какой-то звук. Пошла туда и увидела его на земле. Тот, кто его проклял, аппарировал до того, как я подошла.

– Какое совпадение… – проговорил он. – Впрочем, вы вечно лезли во всякие истории.

Она пожала плечами.

– Только где же ваше везение? – он оглядывал парк. – Неужели ты не нашла никакой зацепки, кто мог его убить?

– Нашла, – она колебалась мгновение говорить ему ли о Темной метке, но ведомая каким-то чувством сказала: – у убитого была Темная метка.

Теперь глаза Малфоя остановились на ней. Он достал сигарету, сложил ладони от ветра и закурил.

– А ты тут зачем? – спросила она, не дождавшись его ответа.

Он отозвался не сразу:

– Хотел увидеть место, где должен был быть я, а не тот волшебник.

– Что ты хочешь сказать?

– Я должен был встретиться в тот день с Тео в этом парке, но он в последний момент послал сову и сказал, что не может прийти.

– Ты думаешь, это было покушение на вас двоих?

– Или просто случайность? Что думает самая умная ведьма столетия?

– Ты говорил с Гарри?

– Говорил.

– Вы общаетесь с Тео?

– Не так часто, – ответил Малфой и, подумав, добавил: – У меня не такие хорошие отношения с его женой.

– У вас были очень хорошие отношения в школе.

– Да, – ответил он, сверля Гермиону взглядом, – в школе у нас бывали отношения время от времени.

– Это было жестоко с твоей стороны, – сказала Гермиона и тут же прикусила язык. Во взрослом мире люди друг с другом так откровенно не говорят. Малфой подумал так же. Она знала, потому что он снова вонзился в нее своим настойчивым взглядом.

– Шестнадцать лет, – он бросил окурок, – не тот возраст, когда думаешь о чувствах других людей.

Она подумала о его поступках на шестом курсе, и, видимо, он прочитал это на ее лице.

– В шестнадцать лет не думаешь о чувствах других людей, – повторил он, усмехаясь. – Кормак мог свалиться с метлы, когда ты послала в него Конфундус на отборочных.

Гермиона вздрогнула. Ей было стыдно до сих пор за тот глупый поступок, поэтому о нем не знал никто, даже Рон. Как Малфой мог узнать об этом?

Он достал ещё одну сигарету.

– Ты слишком много куришь в последнее время, – сказала Гермиона. И не задумываясь, что делает, приблизилась и вынула сигарету из его рук.

Малфой вздохнул, положил ладонь ей на спину. Она чувствовала аромат его одеколона под витающим вокруг запахом сигарет и чувствовала его ладонь на своей спине. Чувствовала мурашки, скользящие вместе с движением его ладони по пояснице. Сон, который она успела забыть, вспыхнул перед глазами. Гермиона взглянула на его лицо: то был Драко из ее сна и одновременно другой. Но что-то было тем же самым: ощущение его присутствия, его магическая аура, такая близкая и знакомая, что реальность на секунду исчезла. Взгляд упал на его губы. Они были сухими, не такими, как во сне, влажными, раскрасневшимися, как и его лицо, когда они…

Ветер поднял полу его пиджака, и она коснулась ее, так близко они стояли. Это не напрягало, не давило, это было естественно, нормально и очень хорошо.

Малфой тоже посмотрел на ее губы. Ее пробирала дрожь от его взгляда, как будто они могли переговариваться без слов. В холодном осеннем воздухе разлилось тепло – то самое горячее чувство, что она испытала, когда они стояли вдвоем у покосившегося фонтана и она представляла, как он целует ее.

А затем он резко отдернул руку. И перед тем как они отстранились друг от друга, она услышала знакомый голос:

– Не знал, что вы придете вдвоем.

Дождь продолжал моросить. В пустом парке перед ними стоял Гарри в очках, магловской одежде и морщил лоб.

– Я…

– Грейнджер…

– … мы пришли по отдельности.

– Ну понятно, – Гарри прочистил горло.

– А ты что тут делаешь?

– У нас с Драко назначена встреча, – ответил Гарри.

Гермиона обнаружила, что всё еще держит в руках сигарету. Она не знала, что делать: отдать её Малфою или выбросить. И всё это под пристальным взглядом Гарри, который наверняка видел всю сцену. Видел, как она подошла к Малфою, забрала его сигарету, а он не разозлился, а только… вздохнул и погладил ее по спине. Щеки вспыхнули, и она пошла к ближайшей урне.

– … убитый был одним из тех, кто принял метку уже в конце войны. Визенгамот оправдал его, так как было доказано, что метку он принял из страха за свою семью, которая могла подвергнуться гонениям при правлении Волдеморта, – рассказывал Гарри.

– Я читал это в газете. Там не было сказано, что у него снова появилась метка.

Гарри бросил быстрый взгляд на нее.

– Я рассказала Драко про метку. У него ведь тоже была метка.

– Мы не рассказываем об этом, пока не разберемся что к чему.

Драко кивнул.

– Значит, в тот день ты должен был встретиться с Тео?

– Да. Мы должны были встретиться рядом с министерством, чтобы выпить пива, как мы это делали раньше.

– Вы не общаетесь? – продолжал спрашивать Гарри.

– Очень редко. У Тео очень занятая жизнь.

– А почему он решил встретиться с тобой в этот раз?

– Ностальгия? – ухмыльнулся Малфой.

И Гермиона прекрасно уловила сарказм в его словах. Теодор Нотт и ностальгия – вещи несочетающиеся.

– Возможно, он где-то услышал про мои эксперименты с медицинскими зельями.

Гермиона смутно чувствовала, что уже что-то знает об этом.

– Нам осталась библиотека в Мэноре – то, что не конфисковало министерство. Я нашел много книг с рецептами зелий. Большинство слишком сложные. Но кое-что я пробую создать. Впрочем, это просто хобби.

Он достал еще одну сигарету, бросил взгляд на Гермиону и закурил. Она подумала о старинных книгах, о рецептах зелий, написанных в них… о чем мечтала всегда. И никогда к этому не приступила.

– А вы не замерзли?

Точно. Гарри был защищен заклинанием, а они с Малфоем стояли прямо под моросящим дождем. Мелкая изморось падала на Драко, и Гермиона заметила, что его волосы вьются.

– Я не замерз, но Грейнджер уже дрожит.

Она действительно замерзла, но как-то не обращала на это внимание. А теперь вдруг услышала, что ее зубы выбивают частую дробь.

– Доброго вечера, – сказал Малфой.

– Удачи, – отозвался Гарри.

– Пока, Драко.

Он кивнул и аппарировал.

– Что скажешь? – спросил Гарри.

– Малфой сама вежливость.

– Он что-то скрывает. Вроде говорит правду, а вроде и нет.

– Как и все мы, – сказала она и добавила: – что, разве не так?

– Ладно, мне пора, а то Джинни будет беспокоиться, – сказал Гарри. – Рону привет.

– Подожди.

Гермиона достала из сумочки двух игрушечных драконов, которые сами могли изрыгать огонь, ненастоящий, конечно, и куклу.

– Это для Лили, Джеймса и Альбуса, – сказала она.

Дракончики сразу поднялись в воздух и стали кружить вокруг них.

– Где ты взяла таких?

– Нигде. Я их наколдовала.

Когда Гермиона пришла домой, Рон еще не вернулся. Она приняла теплый душ, чтобы не заболеть, закуталась в плед и села с чашкой горячего чая и книгой в кресло. Книгу она отложила сразу же, затем поставила на столик недопитый чай. Прикосновение Малфоя, его взгляд на ее губах, то, как близко они стояли… Расшитое созвездиями платье. Вон та звезда – это Венера – утренняя звезда. И Драко кладет ладонь ей на спину.

========== Глава 4 ==========

Сон кончается, должен кончиться, но Драко не исчезает. Он гладит ее спину, садится на кровати, и Гермиона понимает – всё… Сейчас он уйдет. Так всегда бывает во сне.

– Не уходи. – Гермиона перекатилась на кровати и обняла его обнаженный торс.

Драко остался сидеть, пока она обнимала его, слишком сонная и расслабленная, чтобы вставать.

По всем законам сна, когда так хорошо, она уже должна проснуться.

– Я должен идти, – сказал Драко, глядя на метку.

Солнечные лучи золотили его светлые коротко подстриженные волосы, когда он накидывал рубашку и надевал брюки. За его спиной высокое окно. Драко весь пронизан светом, такой красивый и реальный. Гермиона поднялась, чтобы рассмотреть его лучше. Заметила, что на ней нет одежды.

Драко подошел, и она вцепилась ему в рубашку и притянула к себе, чтобы разглядеть его лицо, которое казалось теперь моложе, чем когда она видела его на встрече выпускников и после – в парке. Он подался к ней, и Гермиона сделала то, что так жаждала там, в реальности: прильнула к нему, чтобы он ее поцеловал. Он поцеловал ее быстро, не так, как ей хотелось.

– Ты в порядке? – спросил он отстранившись.

– Да, – ответила Гермиона рассеянно.

Драко надел мантию и аппарировал из спальни.

Бывают же такие реальные сны – шелк простыней, влажное пятно там, где они с Драко были вместе ночью, утро и солнечные лучи, такие горячие, что становилось жарко. Гермиона нашла сорочку, которая смятая валялась в изголовье кровати. Взяла свою палочку, лежащую на прикроватном столике. В реальности ее палочка тоже всегда рядом. Спальня в светло-зеленых тонах, но с букетом красных и желтых нежно-пахнущих фрезий на столике. Книги рядом с вазой. Ее одежда на стуле. Да, это старомодное платье на ощупь из шелка, с рядом бледно-розовых переливающихся на свету пуговиц должно быть ее. Гермиона надела платье. Подошла к зеркалу. Платье сидело так, словно было сшито на нее. Интересно, что там за дверью?

Открыв дверь, Гермиона оказалась в гостиной. Все казалось знакомым и одновременно чужим, как и бывает во сне: камин из темно-зеленого камня, зеркало над камином, изящные диван и кресла. Из гостиной она вышла в длинный коридор.

Гермиона шла по коридору, заглядывая в комнаты. Пустые спальни. Библиотека. Рядом с библиотекой еще одна дверь – кабинет. Она знает, что это кабинет. Дверь не открывалась, и Гермиона применила Аллохамору. Но едва она вошла, как перед ней в кабинете материализовался домовой эльф.

– Хозяин Драко просил хозяйку не заходить сюда, – лепетал он, суя ей в руки сложенную мантию. – Магия здесь несовместима с кровью хозяйки.

– Типпи, – имя эльфа вылетело само по себе, словно Гермиона повторяла его не раз.

– Хозяйка, возьмите, – продолжал он, протягивая ей мантию.

Типпи смотрел на Гермиону, потом его глаза метнулись за ее спину. Гермиона обернулась. На пороге стоял Малфой. Мантия полетела из рук эльфа Малфою в руку. Он кивнул, и Типпи растворился в воздухе.

– Почему ты без защитной мантии? – сказал он. – Что тебе непонятно, что магия тут несовместима с твоей магловской кровью?

Ее вышвырнуло из кабинета. Это сделал Малфой и сделал точно так же, как во время битвы на встрече выпускников.

– Это ты! – задохнулась она, пораженная внезапным воспоминанием.

– Что я?

– Ты убил Гарри.

– Поговорим об этом потом, раз уж ты опять решила это вспомнить!

– Но… ты не мог это сделать!

– Ты ведь опять ничего не помнишь? – он прищурился.

– Какой ужасный сон…

Драко провел ладонью по лицу и простонал:

– Почему это случилось снова сегодня? Ты опять плохо спала?

Да, она вдруг вспомнила, что спала очень плохо. Видела кошмары. Туман в голове начал рассеиваться, но она не могла избавиться от чувства, что все вокруг ненастоящее. Она обвела коридор глазами, остановилась взглядом на Драко. Он выглядел странно-спокойным. В последний раз она видела его таким на шестом курсе, когда его отец сел в тюрьму, а он сам боялся за свою жизнь. С ним что-то происходит? Может, он болен?

– Драко, скажи, что происходит?

– У тебя снова пропала память, – пояснил он. – Где твоя тетрадь?

– Нет, я не об этом. Я о тебе. Что происходит с тобой, Драко?

– Опять твои сны…

– Куда ты уходишь? – спросила она, вдруг подавленная жестоким предчувствием.

– Сегодня встречаемся в лаборатории Нотта в Ирландии, – коротко ответил он.

– Мне не нравится Нотт! Останься дома, прошу.

– Гермио…

– Драко, я никогда тебя не прошу…

– Я не могу остаться. Я не могу не идти, когда меня вызывает Темный Лорд. С тобой останется Типпи. Мама.

Она поняла, что он говорит о Нарциссе.

– Я не собираюсь умирать, – сказал он, – успокойся.

Он обнял ее и долго держал в своих объятьях, приговаривая: «Все будет хорошо». Гермиона держалась, но какой бы сильной ведьмой она ни была, это было слишком – она не могла понять, находится в реальности или во сне. Что было сном? Парк, где Драко говорил, что его хотели убить, или этот коридор, в котором он ее обнимает? Гермиона вцепилась Драко в мантию. Он поцеловал ее в щеку, в другую. Она обняла его снова и, чувствуя, что он не отвечает, разжала руки.

Он отстранился, высокий, в темной мантии, так сильно отличавшейся от той, что они носили в школе. Гермиона вспомнила: эта мантия пронизана защитными чарами. Драко не выходил без такой из поместья. Та, что принес ей Типпи, такая же.

– Я не собираюсь умирать и оставлять тебя. Наоборот. – Драко оставил ей мантию, которую принес Типпи. – Возвращайся в спальню.

Когда Драко аппарировал, Гермиона развернула мантию. Едва она надела ее, как почувствовала – это мантия ее собственная.

Гермиона не вернулась в спальню, а снова вошла в кабинет, в этот раз в защитной мантии. Она пыталась вспомнить.

Типпи не появился в этот раз. В кабинет едва попадал свет из окна, задернутого тяжелой портьерой. В углу маховик времени величиной со шкаф, с изящной буквой М на фасаде. Предки Малфоя путешествовали с его помощью во времени, пока это не стало запрещено министерством. Но вряд ли бы запреты остановили Малфоев. Фамильный маховик был сломан, и еще до того, как родился Люциус. Это она помнила.

Стол, пустые стеллажи. Перед глазами возникла картинка того же кабинета, но освещенного солнечным светом, с приборами зельевара на столе, со стеллажами, уставленными компонентами – некоторые очень редкие и дорогие – она точно помнила сердце мантикоры, которое билось в зачарованной колбе. Теперь на столе лежало несколько книг. Все, связанное с тёмной магией.

В ящике стола пергаменты с записями. Она знала этот почерк. Почерк ее мужа. Почерк Драко… Эти записи не были связаны с темной магией. Нет, в них были формулы и заметки, касающиеся медицинских зелий. Эти записи были очень и очень знакомы, потому что она сама – ну конечно, сама – подсказывала Драко некоторые моменты. Да, так и есть. Ведь она сама заказывала ему зелья. В памяти возникло воспоминание, как она склонилась с палочкой над раненым человеком. Видимо, она знает колдомедицину.

Да, конечно! Она сама подсказывала Драко, уговаривала его, поощряла, вдохновляла, чтобы он продолжал работать. Эти записи были его разработками медицинских зелий. Его детская мечта, возникшая откуда? Гермиона пыталась вспомнить. Драко было лет шесть, когда он нашел в подвале мэноре умирающего волшебника. Да, конечно, волшебник умирал у него на глазах, и маленький Драко хотел ему помочь. Но, конечно, не мог. Его отругали, когда отец узнал, что Драко был там, и с тех пор подвал был закрыт чарами. Но теперь он взрослый и теперь он может помочь. Именно это она ему и сказала однажды.

Она открыла второй ящик и нашла там пузырьки с зельями, которые он разработал. Среди них зелье от заклинания удушения. Интересно, а если бы у нее было такое, когда она нашла в том парке волшебника, помогло бы ему? Проклятый задыхался. И, может быть, заклинания не могло помочь, а зелье, подобное этому, могло?

Пока она разглядывала пузырьки, в комнате как будто стало темнее. Пылинки кружились в узкой полоске солнечного света, предметы плыли перед глазами. Кабинет стал казаться старым, грязным, пугающим.

Гермиона почувствовала внезапную грусть. Грусть переродилась в отчаяние, отчаяние – в страх. Страх пополз из груди в конечности. Тёмная магия! То, о чем предупреждал ее Типпи. То, почему вернулся Драко. Темная магия начала ломать защиту мантии. Гермиона скорее вышла из кабинета.

Некоторое время она стояла в коридоре, облокотившись о подоконник, и пыталась прийти в себя. Наконец марево в душе рассеялось. Гермиона вспомнила, что раньше этот кабинет был самым обычным, и она заходила туда спокойно. Теперь кабинеты Пожирателей были связаны между собой; поставить на кабинеты защитную темную магию от маглов и маглорожденных было ещё одной безумной идеей Волдеморта. Защитная мантия помогала, но недолго. Впрочем, Драко теперь не пользовался этой комнатой. Он работал в библиотеке, и ей не было нужды сюда заходить.

Гермиона продолжила обходить Малфой мэнор – она его помнила. Она его прекрасно знала, как знала тот кабинет. Потому что она была женой Драко. И… у нее снова был приступ.

Ее повторяющиеся сны начались где-то год назад, может, раньше. А вот потеря памяти впервые случилась не так давно. Гермиона вспомнила про тетрадку, в которую должна была записывать свои сны в такие моменты. Северус Снейп считал, что записывать сны должно ей помочь, когда она начинает путать сон и реальность.

– Тип…

Тот тут же материализовался, словно постоянно был где-то рядом.

– Хозяйка в порядке? Хозяйке нужен отвар трав, чтобы успокоиться.

– Да, спасибо. И принеси, пожалуйста, мой дневник.

Гермиона села в гостиной, высокие окна которого выходили в сад. Ещё одно внезапно возникшее знание – она помогала Нарциссе ухаживать за садом. Конечно, работы выполняли эльфы, но она вместе с Нарциссой выбирала, какие цветы посадить, наблюдала за их ростом и цветением. В этом было что-то прекрасное – смотреть, как растёт твой сад. В этом было что-то глубокое, медитативное.

Гермиона только тут заметила, что всё ещё сидит в защитной мантии. Она сняла её и решила внимательно осмотреть.

Мантия вся была пронизана сильнейшими защитными заклинаниями. Кто смог сделать такую серьезную работу? Гермиона должна была знать, но не помнила. Это мог сделать Снейп или какой-то волшебник его уровня.

Типпи материализовался перед ней с дневником и чашкой чая. Гермиона почувствовала аромат валерианы и вспомнила, что эту валериану сажала сама. Чай был вкусным и действительно успокаивал.

Гермиона призвала дневник и записала туда свой сон, пока не забыла. Записала каждую деталь, какую смогла вспомнить.

Описала, как нашла в парке умирающего волшебника. Она была уверена, что он был поражен заклятием удушения, тем самым против которого они с Драко создавали зелье. Драко считал, что оно должно помогать не только проклятым, но и людям, страдающим астмой. И она была с ним согласна. Это зелье стало одной из немногих их удач.

Наверное, этот сон рассказывал ей про это зелье. Кто знает? Она никогда не была сильна в разгадывании снов.

Дальше была встреча выпускников. И там были Гарри и Джинни. Тут Гермиона расплакалась – их давно не было в живых. Там была Астория Гринграсс. Ужас, она была женой Драко. Хуже того – она его любила. Там была и Панси, и Тео, мерзкие, как в реальности. И был Рон. Конечно, он опять все испортил. Из-за него они с Драко подрались. Драко чуть не разорвал ей сердце одним из тех темных заклинаний, которые используют Пожиратели. И еще было платье с созвездиями. Только во сне она могла додуматься надеть такое.

Драко что-то сказал во сне… что-то вроде: «Мне недолго осталось». Ужасно… Потом, кажется, опять был Рон. А потом работа в министерстве. Как хорошо, что ей не приходится каждый день ходить на работу, делать вид, что делаешь что-то полезное, а на самом деле заниматься бумажной волокитой. Огромная библиотека, постоянный поиск знаний и использование их в жизни – вот что делало ее по-настоящему счастливой. И, конечно, ее муж рядом. Без него она не могла представить свою жизнь. Она видела ещё один сон с ним. Они стояли на том самом месте, где она видела убитого волшебника и рассказал, что это его должны были убить. Опять это! И еще там был Гарри. Гарри сказал странную фразу. Он сказал, что Драко что-то скрывает.

Еще там были два дракончика, которые она наколдовала для детей Гарри. Эта часть сна понятна. Гермиона вытерла снова выступившие слезы. Ей так хочется иметь с Драко ребенка, поэтому ей и приснилось это. Она попробовала наколдовать игрушечного дракончика: он вышел из конца палочки и тут же исчез. А во сне они были, как настоящие.

Снейп прав: записывать сны помогает. Приступ потери памяти почти полностью прошел.

Гермиона пролистала дневник. Там уже были записи. Среди них список Крестражей Волдеморта и как они с Гарри и Роном их уничтожили. Только был непонятен момент с последним Крестражем – Гарри. Во сне Гарри был убит и воскрес.

Гермиона закрыла дневник и укрылась пледом. В окнах моросил дождь. Она сидела, расслабившись, и смотрела, как капли стучат по стеклу. После выпитого чая ее начала окутывать дремота, и образы из сна стали мерещиться перед глазами.

========== Глава 5 ==========

Убили ещё одного волшебника.

Малфой стоял с аврорами у окна. Свет уходящей осени золотил его волосы, и весь его образ казался таким знакомым, что несколько тянущихся секунд Гермиона не могла отвести от него глаз. Драко, как будто почувствовал, так же как в парке, и повернул голову в ее сторону. Их взгляды встретились. Малфой кивнул. Гермиона кивнула в ответ, и он продолжил беседу.

Она не удивилась, что Малфоя вызвали в Аврорат, когда нашли еще одного убитого. Тот тоже был бывшим Пожирателем Смерти, избежавшим наказания. И у него, как у первой жертвы, была Темная метка.

Гермиона открыла досье Малфоя, которое лежало у Гарри на столе. Она уже читала его однажды, после войны. Конечно, ничего нового она в нем не нашла. Малфой принял метку и был вынужден подчиняться приказам Волдеморта, опасаясь за свою жизнь и жизнь своих родителей. Единственной его магической способностью была окклюменция. Гермиона искала, учился ли он легилименции, но никакой информации об этом не было. Но ее мысли он читал – она была в этом почти уверена.

Она снова пробежалась взглядом по досье. Взгляд зацепился за слово «окклюмент». Эта информация была важной, но она не могла сказать почему. А информация о том, какими заклинаниями он владел, – нет. Впрочем, если верить досье, никаких особых заклинаний он не знал. Разве что Дантисимус, который в школе выучил специально, чтобы подгадить Гарри. А оно попало в нее. Зубы у нее тогда выросли чуть ли не до подбородка, но мадам Помфри быстро привела их в порядок. Мы должны быть благодарны нашим врагам за то, что они показывают нам наши слабости. Зубы у нее с тех пор были ровными и красивыми.

Гермиона заметила краем глаза, что Малфой идет к выходу, попрощалась с Гарри и вышла из кабинета первой. Она стояла у старого лифта с деревянными раздвижными дверьми, которые открывались вручную. Малфой появился вскоре. Встал рядом, и Гермиона ощутила аромат его парфюма и сигарет, его ауру, которую могла чувствовать всем телом. И это действовало на нее так, что она вмиг забыла, о чем хотела его спросить, а спросить она его хотела о многом.

– Как ты думаешь, почему его убили? – произнесла она первое, что пришло в голову.

Малфой пожал плечами.

Лифт скрипнул перед ними. Малфой раздвинул двери, пропустил ее первой, а сам вошёл следом, закрыл двери и встал у стены. Она – посреди кабины. Если бы на его месте был кто-то другой, она, может быть, и не заметила то, как близко они стояли. Но в полушаге от человека, которого во сне она целовала, по телу ходили волны истомы. Невозможно. Терпеть. Когда же они приедут! Гермиона крепко сжала ремешок сумки, стараясь сделать вид, что никакого Малфоя, который сейчас изучал ее взглядом, рядом просто нет.

Наконец он сказал:

– Говорят, они часто застревают, – его голос с хрипотцой прозвучал неожиданно громко в тишине, нарушаемой только чуть слышным гудением лифта.

– Нас быстро вытащат, – сказала она, чтобы успокоить саму себя.

Малфой рассмеялся:

– Осталось дождаться того, кто вытащит нас из ситуации, в которой мы застряли.

– О чем ты?

– Мы застряли в лифте, откуда нет выхода. Вдвоем, Грейнджер. Ты и я.

– Мы не застряли, – возразила она, поглядывая на дверь, чтобы не смотреть на него. – Сейчас лифт остановится, двери откроются, и мы разойдемся.

Лифт никогда не спускался так медленно. Гермиона могла решить, что он зачарован, если бы не само время, которое, казалось, застыло от того, что Малфой был рядом. Она пожалела, что не спустилась по лестнице. Или, наоборот, была этому рада. Малфою, казалось, было все равно. Он стоял спокойный, расслабленный и глядел на нее в отражении мутной поверхности стены.

Лифт дернулся. Долгие секунды они ждали, пока он окончательно не остановится. Гермиона бросилась открывать двери. Отодвинула створку – и увидела кирпичную кладку. Сердце бешено забилось. Она в панике бросилась к кнопке вызова лифтера, но в этот момент Малфой перегородил ей путь, открывая двери с другой стороны. Как она могла забыть, что кабины лифтов в Аврорате имели две пары дверей напротив друг друга; и в зависимости от того, на какой этаж приезжал лифт, выход, он же вход, был только с одной стороны.

– Ну же. – Малфой показал на раскрытые двери. – Мы на свободе.

Гермиона покраснела и быстро проскочила мимо него наружу. Задела его, чуть не упала и схватилась за полу его пиджака.

– Где ты желаешь встретиться? – Он, очевидно, прочитал ее мысли. Даже те, что она сама не осознавала.

– После обеда в министерстве, – сказала она, отпуская его пиджак. – В моем кабинете.

Малфой ушел, а Гермиона провела по лицу ладонью, чтобы успокоиться. Пальцы пахли его одеколоном и сигаретами. Пахли им.

Когда она вернулась с обеда в министерство, Малфой уже ждал в приемной.

– О чем ты желала поговорить, Грейнджер? – начал он, едва они вошли в кабинет и секретарша не могла их слышать.

– О битве между нами.

Гермиона постоянно думала о той магической битве и о заклинаниях, которые летели в нее из его палочки. Ей почти удалось убедить себя в том, что она их просто выдумала, если бы не ее сон, в котором Драко служил Волдеморту и прекрасно владел боевой магией. Наивно было думать, что она могла победить мужчину грубой силой.

– А что не так?

«Ты мне снишься, и во сне ты другой человек, с другими способностями». Конечно, она это не сказала.

– Ты… – она запнулась, глядя в его насмешливые глаза. – Ты чуть не разорвал мое сердце каким-то заклинанием.

Он рассмеялся:

– Неужели я мог разбить сердце гриффиндорской принцессе?

– Ты мог победить меня, – сказала она, не желая произносить слово «убить».

– Я мог победить тебя в любом случае. – В его голосе не было ни хвастливости, ни высокомерия – простая констатация факта. И добавил: – Грейнджер, без усилий и тренировок ничего не бывает. Без усилий только Поттер мог поймать снитч зубами. Неужели ты думаешь, что, когда сидишь с утра до ночи в кабинете, твои боевые навыки растут?

– А у тебя они откуда?

– У меня нет никаких особых навыков. Это очевидно. Ты же победила.

Может, она, и правда, все напридумывала.

– Я думал, ты, как те ребята в Аврорате, станешь спрашивать, где я был вчера ночью.

– А где ты был вчера ночью?

– В постели с женой.

– Это не алиби. На твоем месте мог быть кто-нибудь под оборотным. – Она запнулась, встретившись с его взглядом, и почувствовала, что краснеет.

Какую глупость она только что сморозила! Хуже, чем в лифте. Впрочем, как утро проведешь, таким и будет весь день.

– Это все? – Малфой посмотрел на дверь.

– Не все.

Он поднял бровь и постучал пальцами по столу.

– Что ты хочешь узнать?

– Покажи мне ее. Твою метку.

Малфой стоял некоторое время молча, глядя на стол. Затем снял пиджак и повесил его на спинку стула для посетителей. Медленно вынул из манжета серебряную запонку с выгравированной буквой М. Гермиона подалась к нему, когда он аккуратно заворачивал рукав сорочки. Вне себя от возбуждения Гермиона подошла к нему вплотную. И не дождавшись, пока он повернет к ней внутреннюю часть предплечья, взяла его руку. Он было дернулся от ее прикосновения, но затем замер, когда она провела пальцами по его запястью, по выступающей вене, повернула руку и увидела четкое изображение змеи, выползающей из черепа.

– Давно она у тебя?

– Начала появляться где-то год назад. Такой четкой и яркой стала недавно.

– А ты можешь попробовать вызвать его?

Малфой поморщился:

– Волдеморта?

Она кивнула.

– Я и так не знаю, как от нее избавиться, а ты желаешь, чтобы я попробовал ее использовать?

– Но ведь она появляется, только когда он жив.

– Я не желаю это проверять. – Малфой стал разворачивать рукав рубашки обратно. – Знаешь, Грейнджер, ты самая красивая девушка нашего курса, да блин, всей школы. И… Я всю школу был в тебя влюблен. – Он усмехнулся устало. – Всю, блядь, школу влюблен в гриффиндорскую заучку. Но ты… Ты всегда будешь видеть во мне только плохое, не так ли?

На шестом курсе, выше ее, одетый в черную рубашку и пиджак, тонко пахнущий очень по-мужски, Драко сверлил ее взглядом в Хогвартс экспрессе, где они случайно столкнулись. Ее сердце отчаянно колотилось, когда она вернулась в купе. Уверенность в себе всегда привлекала ее в мужчинах, но Малфой был слишком непохож на ее друзей. Он был иначе воспитан, иначе действовал и думал, поэтому она никогда не задумывалась о том, что между ними могло что-то быть.

Взволнованная, слабо понимая, что делает, Гермиона взяла его руку:

– Давай я.

Его ладонь была теплой и мягкой, когда она скользнула пальцами под его пальцы и нащупала горячую от тепла его руки запонку. Она никогда не надевала запонки, Рон не носил формальные рубашки. Но ее руки отчего-то знали, что делать. Гермиона не смотрела на Драко, ей это было не нужно, чтобы знать, что он смотрит на нее, скользит взглядом по волосам, по шее, смотрит ниже, пока она пыталась просунуть запонку в петлю и пальцы случайно-неслучайно касались его ладони.

– Гарри знает про метку? – пробормотала она, чтобы отвлечься.

– Знает, – дыхание Малфоя пронеслось у шеи. Если бы он наклонился чуть ниже, то мог бы задеть ее губами.

Руки задрожали. У нее не получалось: головка путалась в слоях ткани. Малфой забрал запонку из ее рук, подставил головку к прорези, легко продел и застегнул.

– Это называют поцелуем, Грейнджер, – сказал он, указывая на края манжета, которые лежали параллельно, соединенные запонкой. – Похоже на губы, не так ли? Теперь я могу идти?

Гермиона протянула ему пиджак. Малфой ушел, а она привалилась к столу и пыталась справиться с чувствами, которых было слишком много, и все они возвращали ее в тот сон.

========== Глава 6 ==========

После работы Гермиона аппарировала домой. Шел дождь. В последний раз такая дождливая осень была несколько лет назад. Казалось, Гермиона вернулась в прошлое. В тот год она так же то и дело аппарировала, чтобы не промокнуть на улице.

Рон задерживался в магазине.

За окном шумел дождь. Убаюкивал.

А может, дело в чае, который она пила. Но Гермиона точно задремала. И видела во сне Драко. Она читала его досье, но запомнила только слово «окклюмент». Впрочем, ничего нового. Они постоянно чувствуют друг друга и знают мысли друг друга, благодаря сияющей нити в сердце, которая связала их. И именно способность Драко прятать свои мысли и эмоции делает их жизнь более или менее нормальной.