Текст книги "Механизм должен работать (СИ)"

Автор книги: Агатион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Стража! Стража-а!

Крик летел по темной улице, отражаясь от стен домов. По Купеческой, не видя ничего перед собой, бежала девушка. Прохожие останавливались и смотрели ей вслед, из окон выглядывали потревоженные криком люди, но никто не спешил остановить ее или помочь. Люди любят поглядеть со стороны на чужие беды, любят поговорить о них, но вмешиваться… Нет. Если вмешаешься, чужие беды могут стать твоими, а это совсем не так интересно.

Ваймс преградил девушке путь, осторожно подхватив ее под локти. Она вскрикнула. Потребовалось несколько мгновений, чтобы испуг в ее глазах сменился пониманием.

– Тихо, тихо… – попытался успокоить ее Ваймс. – Что случилось?

– Пету, наша Пету… – девушка дрожала, как листок на ветру. – Пету убили…

Правду говорят, где стражник – там и преступление.

Ваймс поднял глаза и заметил на краю крыши констебля Водослея. Горгулья узнал его и отдал честь. Водослей даст сигнал, и стражники прибудут уже через несколько минут. Сперва ближайший патруль, потом, если понадобится, подкрепление. Ваймс мог бы отправиться в участок и заняться вампирским делом, мог бы, но кого он обманывал? Он не стал бы смотреть на одно преступление сквозь пальцы, даже если был занят расследованием другого.

– Как тебя зовут?

– Роза, – едва слышно прошептала девушка.

– Роза, отведи меня туда.

Роза привела его к большому, украшенному цветами и лентами зданию. Ваймс присмотрелся к одной из висящих на стене афиш.

«Открытие нового завода по производству духов сэра Олеана де Рута. Ароматы «Де Рут» – волшебная симфония запахов».

И чуть ниже мелким шрифтом:

«Вход только по приглашению».

Ваймс слышал об этом де Руте, хотя его история напоминала завлекательную сказочку из газет. Простой парфюмер из Щеботана оказывается дальним родственником и, что намного интереснее, единственным наследником графа Скопити. В одночасье «простой труженик» превращается в одного из богатейших людей города. Впрочем, де Рут, прибрав к рукам состояние, не бросился прожигать его. Напротив, он запустил производство собственной линии духов, которые имели головокружительный успех. Даже Ваймс прислушался к всеобщему восхищению и подарил Сибилле флакон «Утренней росы». Духи и правда были хороши.

Роза провела его через «служебный» вход. Встревоженный гул множества голосов подсказал, что убийство произошло, когда праздник в честь открытия был еще в самом разгаре, и даже теперь люди не спешили расходиться. Каков шанс, что кто-то из собравшихся мог что-то видеть или слышать? Сейчас люди активно обсуждали случившееся, а маленькие полезные факты, переходя из уст в уста, обрастали невероятными подробностями и выворачивались под немыслимыми углами. Но не это было самой большой проблемой. Самая большая проблема поджидала Ваймса в производственном цеху возле тела убитой девушки.

– Господин Ваймс, сэр, вы уже здесь? Как вы можете прокомментировать произошедшее? Вампир-убийца снова нанес удар! Что делает стража? Неужели никто из нас не может чувствовать себя в безопасности?

Ну конечно. На таком торжественном событии непременно должна была присутствовать пресса. И теперь де Словв с его коллегами оказался на месте преступления раньше стражников. Это сильно осложняло дело.

– Без коментариев, господин де Словв.

– Вы не можете и дальше утаивать от людей правду!

Ваймс отстранил от себя де Словва и подошел к телу.

Убитую звали Петуния Миллоу, и она работала здесь так же как и Роза (это было тем немногим, что Ваймсу удалось узнать у заплаканной и перепуганной девушки). На них были одинаковые форменные платья, в честь праздника украшенные зелеными лентами. Петуния лежала на спине у самой стены, неестественно запрокинув голову. На ее шее отчетливо виднелся след укуса и тянущиеся от него кровавые полосы.

Проклятье.

– Кто ее обнаружил?

– Я.

Ваймс узнал этот голос.

– Винни, что ты здесь делаешь?

Винни Правдошлепс, глава Антивампирского общества собственной персоной. Какое любопытное совпадение.

– Я слуга господина де Рута, – нелюбезно отозвался Винни.

Слуга, значит. Это отчасти объясняло, почему Ваймс сегодня не увидел Правдошлепса на митинге. Пусть все свободное время он посвящал свой агитационной деятельности, но на таком большом событии он просто не мог не присутствовать. И все же…

– Петуния отлучилась, чтобы проверить, все ли готово к торжественному перерезанию ленты и открытию цеха. Ее долго не было, я пришел проверить и… – Винни замолчал, сжимая кулаки. – Если бы хватился ее немного раньше, Петуния была бы жива!

– Не вините себя.

– Я виню общество, которое не пожелало нас слушать. И я виню вас, командор! Вы должны обеспечивать безопасность жителям города, а вместо этого вы покрываете кровососов!

– Вампирский заговор? – де Словв раскрыл свой блокнот.

В цехе наконец-то появились стражники во главе с Моркоу, которые оттеснили излишне любопытствующих за двери. Теперь было бы неплохо избавиться и от де Словва.

– И я видел его! Видел этого проклятого вампира! – Винни говорил все громче. – Высокий, одет в черное, а в руках у него была трость!

Проклятье.

Ваймс отреагировал так быстро, что еще немного, и он мог бы поймать на лету пущенную из арбалета стрелу. Он положил руки де Словву и Правдошлепсу на плечи, увлекая их подальше от людей. «Трость». «Трость и черные одежды». Это даже не было приметой. Черное носили тысячи, трости тоже не были редкостью, но Ваймс был готов поклясться, что в сознании каждого жителя Анк-Морпорка при этих словах всплывал один конкретный образ.

– Вы не заставите меня замолчать! – Правдошлепс опомнился и сбросил руку Ваймса с плеча.

– Винсент, прошу тебя… – из-за спин стражников появился сам хозяин завода – Олеан де Рут. На его лице застыло выражение вежливой обеспокоенности.

«Ему плевать на смерть девушки, – подумал Ваймс. – Он способен нанять другую уже завтра, а сейчас его больше беспокоит, чем это обернется для его дела. Поэтому, едва успокоив гостей, он явился сюда. «Узнать, чем он может быть полезен». Замять дело уже не получится, поскольку присутствовали журналисты, но в противном случае он наверняка попытался бы дать стражникам взятку за молчание».

По крайней мере, лицо у него было, как у человека, готового на это. Де Рут был молод, успешен и нагл, тем особым сортом наглости, которым редко обладают родившиеся в достатке. Эта наглость рождалась из желания урвать кусок получше, ведь те, кто не умели быстро схватить его, рисковали остаться без ничего вообще. Свой кусок де Рут получил и, хотя теперь и лучился самодовольством от этого факта, все же не терял былой хватки.

– Позволь нашей доблестной страже выполнять ее работу. О! И командор собственной персоной? Ваша светлость, могу ли я чем-то быть полезен?

Ну вот опять. Почему выражение «доблестная стража» в устах большинства звучит, как издевка?

– Но ваша милость, я ведь видел… – Правдошлепс стушевался.

– Не это ли вы приняли за трость, господин Правдошлепс? – Моркоу поднял с пола нечто, напоминающее черную палку.

– Я…

– Я не уверен, как называется этот инструмент, но подозреваю, что он используется для перемешивания лепестков при производстве. Верно?

– Вы правы, капитан, это…

Но Моркоу продолжил:

– Я думаю, что Петуния пыталась защититься им. Поглядите, тут застряло несколько волокон одежды. Похоже, она ударила убийцу, но это не причинило ему вреда. Тогда он схватил ее и вырвал «оружие» из рук.

Де Словв убрал карандаш.

– Здесь ведь горели не все фонари, верно, господин Правдошлепс?

– Да, но я … Я был уверен.

Правлошлепс сник, похоже, он действительно верил в свои слова. Что ж, иногда честный дурак может быть не менее опасен, чем хитрый обманщик.

Значит, еще одно убийство. Убийство, о котором уже осведомлено немало народу, а уж после утреннего выпуска газет…

– Я дам приказ о переводе на сверхурочное, сэр? – спросил Моркоу шепотом, когда они немного отошли от остальных.

– Да, – Ваймс устало потер шею, – нас всех ждет очень горячий денек…

***

Когда повозка качнулась на очередном ухабе, Полбашки снова улучил момент и врезал ногой по лодыжке Джонни-голова-с-плеч. Это было ничтожной местью, но Полбашки не мог себе отказать.

– Да прекрати уже! – Джонни попытался отодвинуться, насколько позволяли сковывающие их цепи. – Я же уже извинился!

«Э нет, приятель. Извинениями ты тут не отделаешься. Ты бросил меня легавым, но и сам оказался недостаточно проворен, чтобы от них улизнуть. Сейчас мы в одной лодке, и я буду делать все, что я хочу. Погоди, мы еще окажемся в одной камере, и тогда…»

– Офицер! – Голова-с-плеч заискивающе улыбнулся сторожившему их тролю. – Боюсь, ко мне применяются меры физического воздействия…

Тролль сидел по центру, опершись на здоровенный арбалет, и был не более участлив чем булыжник в поле.

– Што?

– Он бьет меня…

«О Джонни-Джонни, где, во имя задницы Слепого Ио, ты выучил такие слова? «Меры физического…», ха! Поверь мне, Джонни, то, что ты пытаешься подлизать легавым, тебе не поможет».

Тролль пожал огромными плечами и снял свой арбалет с предохранителя. В повозке наступила тишина.

– Ежели кто будет бедокурить… – Тролль замолчал, раздумывая над продолжением, но по такой жаре ничего не шло ему на ум. – Не бедокурить! – заключил он.

Все пленные «галки» согласно закивали. Страшно представить, что может устроить этот арбалет в тесном закрытом помещении.

Маленькое окошко для разговоров с возницей открылось.

– Подъезжаем к городу, – произнесла светловолосая стражница, – И, похоже, там что-то стряслось…

Восходящее к зениту солнце освещало стены Анк-Морпорка и густой черный дым, поднимающийся из-за этих стен.

========== Часть 3 ==========

Жители Анк-Морпорка всегда были весьма деятельны. В этом крылась причина как процветания города, так и всех его проблем. Люди любили поговорить, порождая тысячи невероятных слухов, а потом они действовали, на эти слухи опираясь. Именно так здесь совершалась большая часть удивительных научных прорывов или экономических достижений. Люди верили тому, что говорили, и как-то совершенно забывали, что существуют границы возможного. Разумеется, у всего этого была и темная сторона. И именно она проявилась на рассвете двенадцатого грюня.

Слух о том, что вампир убил еще одну девушку, упал в людской котел, как уголь в сухую траву. Слух ветвился и изменялся. Кто-то сказал, что девушек было две. Кто-то добавил, что давно не видел свою соседку. Кто-то, почитав советы, написанные в газете, разом скупил весь чеснок в ближайшей лавке, породив панику среди тех, кому чеснока не досталось. В каком-то из храмов жрец произнес уж очень пламенную проповедь. Что же в действительности стало первой искрой?

Возможно, это был вампир, возмущенный тем, что хозяйка комнаты указала ему на дверь, отказавшись вернуть уже уплаченные деньги.

Или это была бабуля Правдошлепс, не расслышавшая, о чем ее спрашивают, и невпопад ответившая «давно пора» на вопрос одного из членов антивампирского общества о необходимости создания особых «надзорных бригад».

А может, это был малыш Фью, с испугу перепутавший тень за окном с человеческой фигурой, и звонким криком известивший об этом весь дом.

Так или иначе, ровно в девять пятнадцать утра неизвестный бросил бутыль с горящим фитилем в окно здания, где собиралась Лига Воздержания, и город сошел с ума.

***

Безумие. Это было настоящие безумие. Брите довелось лишь читать о старых Убервальдских восстаниях крестьян, но реальность оказалась намного ужаснее.

Они вместе с Браном и Фридой собрались в штаб-квартире Лиги еще с ночи. Написание Манифеста шло своим чередом. Бран предложил несколько спорных пунктов, которые необходимо было вынести на обсуждение всей Лиги, но в целом работа продвигалась. По сути, черновой вариант был уже готов. Конечно, его нужно было еще утвердить, а затем пустить в печать и расклеить по городу, но начало было положено. Брита не собиралась сидеть сложа руки, когда весь мир ополчился против вампиров. Если бы она только знала…

Сперва они услышали шум за окнами, но не придали ему значения. Шум становился все громче и настойчивей. Тогда Бран выглянул в окно и произнес:

– Там люди, очень много людей. И они выглядят очень сердитыми.

Потом раздался крик, и Бран отпрянул от окна – его заметили.

Фрида хотела было выйти к людям, чтобы вразумить и успокоить их, но влетевшая сквозь стекло бутылка с чем-то горящим подсказала, что люди не расположены в разговорам. Бутыль разбилась об пол, и большое огненное пятно растеклось по полу, портьеры занялись сразу же.

– Нам нужно бежать!

Это был крик испуганного Зверя, того Зверя, что живет в каждом ступившем на путь ночи. Он бессильно рычал на полыхающий огонь, и в голове Бриты билась только одна мысль – «Прочь! Надо убираться прочь!»

Огонь не делает различий. Он с одинаковой жестокостью расправляется со всеми: людьми, оборотнями, вампирами. Он просто обращает в пепел все, чего касается.

Они бросились к двери. Брита едва не сорвала ее с петель, спеша выбраться наружу. Жалобно треснул бесполезный засов, но этот слабый треск был ничем по сравнению с ревом беснующегося позади пламени. Они выскочили на улицу…

Их ждали. Выкуривали из норы, как лисиц. Люди, вооруженные арбалетами, баграми, самодельными копьями. Арбалетная стрела ударила Бриту в грудь с такой силой, что ей едва удалось устоять на ногах. Кто-то подцепил багром шею Брана и опрокинул его на землю, люди сомкнулись над ним, как падальщики.

«Нет! Как они смеют! – гнев Зверя застил глаза, – Уничтожу!»

Брита вырвала из груди стрелу и бросилась прямо в людское скопление. Она отшвырнула от себя одного, второго, не заботясь о том, сколько силы применяет. Толпа испуганно отпрянула. Брита подскочила к Брану и вздернула его на ноги.

«Убью…»

Брита что есть силы сжала кулаки. Нет, так было нельзя. Нужно было убегать. Убегать. Они не должны были…

Люди быстро справились с первым испугом. Где-то на границе зрения мелькнуло несколько факелов.

– Бежим! – сквозь зубы выдохнула Брита.

Они могли бы улететь, но яркий солнечный свет сводил на нет все их умения. Все, что оставалось сейчас – бежать по земле, как люди. Бежать и надеяться оторваться от разъяренной толпы.

Брита не помнила, когда от них отстала Фрида.

Их гнали почти весь район. Когда одни люди отставали, кто-то новый присоединялся к погоне. Брите уже мерещились факелы в каждом открытом окне. Наконец, им удалось оторваться.

Брита едва не волоком втащила за собой Брана и закрыла за ними тяжелые двойные двери.

– Где мы?

Судя по запахам и звукам, неподалеку располагалось несколько птичников, но именно это здание пустовало.

– Орнитологическая или где-то неподалеку, – Брита пригладила волосы и принялась за осмотр помещения.

Здание напоминало сарай или склад, здесь и вправду хранилось несколько десятков старых ящиков, но по большей части оно пустовало. Потолка не было, только грубо оструганные балки, да кое-как застеленная крыша. В паре мест через нее пробивался солнечный свет.

– Мы можем выбраться наверх и уйти по крышам. Бран?

Бран ее не слышал. Он стоял на коленях, приникнув к щелям дощатого пола. Боги, он что, принюхивался?

– Ты слышишь? – тихо произнес Бран.

Его голос дрожал от возбуждения. Плохо дело. Брану очень нелегко давалось воздержание. По правде говоря, он до сих пор топтался на одной из нижних ступеней «особой программы» Лиги, а пережитый стресс легко мог заставить сорваться и более стойкого вампира.

– Бран, нам нужно…

И тут она услышала этот звук. Звук сладкий и манящий, так звучит плач заблудившегося ягненка для оголодавшей стаи волков. Где-то бессильно плакал ребенок. «Я совсем один, – говорил этот плач, – и я абсолютно беспомощен».

Брита схватила висящий на шее мешочек с кофейными зернами и сделала несколько глубоких вдохов. Нет-нет-нет, нужно собраться. Нельзя было терять контроль.

– Он здесь. Здесь, я чую его!

Бран принялся раскидывать стоящие на полу ящики, под ними оказался виден краешек люка, наверняка ведущего в подвал, где…

«Нет!»

Брита подошла к Брану и заставила его посмотреть на себя.

– Нужно уходить. Ты слышишь? – она отвесила ему несколько сильных хлестких пощечин, способных сломать обычному человеку челюсть. – Понимаешь меня?

– Д-да, – взгляд Брана стал осмысленней. – Надо уходить.

И в этот момент импровизированный таран из старой телеги, груженной бочками, пробил двери сарая.

***

Ваймс отер копоть с лица тыльной стороной ладони.

Им удалось. Кажется, удалось не допустить слияния нескольких локальных стычек в одно большое пылающее безумие. Да, юный Кирпич слегка перестарался при задержании подстрекателей на Пятипутье, двоим из них теперь потребуется костоправ, но сейчас, когда часть людей переключилась на тушение пожаров, обстановка стала чуть менее напряженной. Горожане таскали грязь из обмелевшего Анка и воду из ближайших колодцев в надежде, что огонь не перекинется и на их дом. Пожары не были редкостью в Анк-Морпорке, несколько раз он и вовсе сгорал почти дотла, но раньше огонь удавалось остановить, перекрыв речные ворота и выпустив реку на улицы города. Сейчас этот фокус провернуть бы не удалось, жара сыграла со старым Анком злую шутку. В этот раз он едва бы смог подняться до уровня своего прошлого русла, не говоря уже о том, чтобы что-то затопить. Хорошо еще, что погода выдалась безветренной. Иначе пожары бы уже слились в один кромешный огненный ад. Посмотреть бы в глаза тому умнику, который первым решил, что выкурить вампиров – это хорошая идея…

Сейчас поводов для беспокойства оставалось пять: на Обезьяньей улице и на Забойной площади в Тенях, на Улице Мелких Богов, в Сестричках Долли и на площади перед дворцом патриция. Ко дворцу Ваймс отправил Моркоу. Он не знал никого другого, кто бы лучше мог справиться с управлением людским настроением. А сам выслушивал доклады носящегося над городом на вороне Свирса.

– На Короткой люди пытаются перевернуть карету с Убервальдскими гербами! Ребята с улицы Мелких Богов не справляются!

Ваймс выругался. Нужно было перебросить нескольких стражников к месту событий, прежде чем перевернутая карета обернется чем-то посерьезней. Ваймс не знал, сколько вампиров уже обратили в прах, но он точно знал, что в пожарах погибло не меньше четырех человек, и еще один – когда его товарищи не рассчитали замах дубиной. И это не считая раненых и покалеченных. Вампиров можно было поднять, побрызгав кровью на прах, увы, люди устроены иначе. Нужно было уберечь горожан от самих себя. Раньше кто-то считал, что стражников стало слишком много? Ха, прямо сейчас Ваймс бы не отказался еще от пары десятков ребят.

– Кирпич, Салли и вы двое – со мной! Шелли, остаешься за главную!

– Есть, сэр!

Они побежали. Кирпич бежал впереди, постукивая костяшками пальцев о мостовую, следом за ним младшие констебли Бор и Камнебур, Ваймс замыкал процессию. Еще с перекрестия улицы Героев они услышали крик. Это был крик, полный боли. Что бы там не происходило, оно уже началось.

Услышав этот крик все стражники, не сговариваясь, еще ускорили бег, короткие гномьи ноги младшего констебля Камнебура замелькали с невиданной скоростью, а Кирпич перешел в особый «троллий галоп», отталкиваясь от земли руками.

Это оказалась карета фон Диклиха, будь он неладен! Почему он не отсиделся в своем дорогом шикарном доме? Зачем его понесло куда-то именно сейчас? Ваймс подозревал, что знает ответы на вопросы, но от этого было не легче.

Он едва не споткнулся о ползущую мимо руку.

«Рендж».

Вторая рука все еще хватала за штанину одного из напавших на карету, остальных частей констебля Башмака видно не было. Рендж отдавался работе без остатка и, похоже, до последнего пытался не допустить нападения. Увы, то что он был зомби, не прибавило ему привлекательности в глазах собравшихся на расправу.

– Кирпич!

Троль несколько раз ударил своей дубиной по земле, людское кольцо немного поредело, теперь можно было разглядеть самого фон Диклиха, вскочившего на бок опрокинутой кареты. Он напоминал загнанного волка в кругу не слишком умелых дворняг. На него нападали – он защищался. Самооборона не противоречит закону, напротив, сам Ваймс втайне радовался, когда какой-нибудь старушке при помощи клюки и толики внезапности удавалось отбиться от ночного грабителя, когда стражников не оказывалось рядом, но самооборона в исполнении не привыкшего себе ни в чем отказывать вампира выглядела жутко. У кареты истекали кровью трое самых смелых или самых неудачливых, рука одного из них, казалось, держалась на одном только лоскуте кожи. Если доставить его к Игорю прямо сейчас, то…

Ваймсу удалось протиснуться в образовавшуюся людскую прореху и забраться на карету рядом с фон Диклихом.

– Прекратить! – он и сам удивился, насколько весомым вышел этот окрик. Все окрестные собаки, наверняка, прижали хвостатые задницы к земле, но люди лишь на мгновение замерли.

– Эй, командор, – послышался чей-то голос из толпы, – не мешай правосудию!

– Да! Почему это он защищает кровососов? – подхватил кто-то еще.

– Правосудие?! – взревел Ваймс. – Это вы называете правосудием? Это же чертова бойня!

– Кровососы! – невпопад крикнул кто-то с задних рядов.

– Вы бутылку виски с зажженным фитилем называете правосудием? Думаю, госпожа Тай не согласилась бы с вами! Ей и ее малолетнему сынишке не удалось выбраться из горящего дома! Они тоже были в чем-то виноваты?

Толпа притихла. Ваймс видел, как младшие констебли выхватывают из толпы особо рьяных и оттаскивают прочь. Их не арестуют (если они, конечно, не усугубят свое положение), невозможно арестовать половину города, но можно «ослабить напряжение», удаляя из толпы самых крикливых.

– Вы знаете меня! Вы знаете, что значит мое слово!

Часть толпы одобрительно загудела. Там, позади, Салли выцепила еще одного, из его рук на мостовую упало что-то очень похожее на арбалет.

– Так вот, я даю вам слово, что убийца этих двух девушек, – Ваймс повысил голос на слове «двух», – не уйдет от заслуженного наказания, кем бы он ни был!

Раздались одобрительные возгласы. Посмотреть на чужое наказание желающих всегда хватало.

– Но никто не должен больше пострадать. Никто! Вы меня слышите?! Ты! – Ваймс ткнул пальцем в молодого парнишку в разорванной рубахе. – Ты знаешь, где здесь рядом живет Игорь?

– На углу у Чердачной Пчелы.

– Так приведи его, живо! Возможно ему, – Ваймс кивнул на бесчувственное тело, – удастся сохранить руку! Теперь ты и ты! До гильдий Убийц и Торговцев тут рукой подать. При гильдиях всегда есть лекари. Быстро!

– Но если…

– Скажешь, что я приказал!

Занять людей делом. Разделить толпу на личности. Все шло вроде неплохо, пока Салли вдруг с криком не осела на мостовую. Это разрушило зародившееся было спокойствие. Одновременно произошло несколько вещей: Кирпич бросился на выручку Салли и кто-то из первых рядов умудрился выстрелить в фон Диклиха.

Ваймс спрыгнул с кареты в толпу. Стрела не причинит вампиру серьезного вреда, но лучше уж Ваймс доберется до стрелявшего первым, прежде чем это сделает вампир.

Несколько мгновений люди стояли в замешательстве, потом раздался крик:

– Она напала на Тони!

Магия растаяла, и люди вновь стали толпой.

Ваймс успел выбить арбалет из рук стрелявшего, пока тот пытался зарядить в него… нет это была не стрела. Кто-то переоборудовал эту штуку для стрельбы маленькими заостренными колышками.

«Проклятье».

Ваймс с силой опустил ногу на коломет, ломая спусковой механизм, а еще через секунду он уже оборачивался на женский крик.

Это был не просто крик, в нем слышалось отчаяние раненой тигрицы. Фрау Герта стояла над поверженным вампиром, из груди которого торчал кол, и размахивала факелом, отгоняя людей.

– Прочь! Не потхотите! Прочь!

Подоспевший детина схватил фрау Герту за волосы и стащил с повозки, она попыталась ударить его факелом, но из лежачего положения сделать это было непросто, к тому же она сильно ударилась при падении. Спустя две или три неудачных попытки она все же ткнула нападавшего факелом в пах. Он завопил, больше от страха и неожиданности, и замахнулся на нее.

Ваймс сбил его ударом дубинки под колени.

– Вы целы? – только и успел спросить Ваймс.

Герта что-то прошептала на Убервальдском, Ваймс не знал перевода, но расширившиеся от ужаса глаза женщины говорили ярче всяких слов. Он обернулся, следя за направлением ее взгляда.

К неподвижно лежащему фон Диклиху приближался типичный мясник. Здоровый, лысый, с закатанными рукавами и в кожаном переднике, будто только что отошел от своего рабочего прилавка. Возможно, так оно и было. Но самой важной деталью в его образе был топор. Большой, со сверкающими на лезвии знаками Слепого Ио.

«Что там говорилось про действие освященных предметов на вампиров?»

– Мочи кровососа!

Ваймс понял, что не успеет.

И тут что-то взорвалось, будто десяток рассерженных болотных драконов. С неба на припавших в страхе к земле людей посыпались щепки и останки голубя, выбравшего себе не тот момент для полетов – Шматотворец не делал особых различий.

К тому моменту, когда люди опомнились и подняли глаза, Ваймс уже снова стоял на карете, держа в руках топор Слепого Ио. Позади виднелась громада тролля Детрита с его верным арбалетом.

– Итак, пробуем еще раз, – сказал командор Ваймс, подбрасывая топор в руке. – Я призываю вас прекратить самосуд.

Часы на городских башнях нестройно отбивали шесть часов вечера.

***

Вампир штопал зомби огромной обувной иглой.

– Знаете, господин Башмак, мне кажется, я придумал, как решить вашу проблему с конечностями, – Златосерд закончил шов и перекусил нитку, – В сустав и плечевую кость нужно будет ввернуть стальные штыри. Я набросаю для вас схему. Будет похоже на шарнир у марионетки.

– О, – только и ответил Рендж, следя за тем, как вампир осторожно стягивает края его кожи и закладывает очередной аккуратный шов, – спасибо.

Златосерд явился в штаб-квартиру стражи незадолго до начала беспорядков и предпочел остаться в «самом, на данный момент, безопасном для вампира месте», пока волнения не улягутся. Он был одет сейчас в простые брюки и серую рубаху, волосы убрал в тугую косу, и выглядел в противовес своему рабочему образу крайне… обычным. Он приветливо улыбнулся вошедшему Ваймсу.

– Как обстоят дела в городе?

Ваймс на секунду замер на пороге.

– Лучше. Лучше, но все еще опасно.

Златосерд кивнул, не слишком удивленный.

Большая часть стражников сейчас находилась на улицах, без привычного шума пересменки штаб-квартира казалась пустой. Скоро тем, кто был на дежурстве уже больше суток, понадобится отдых. Люди на улицах, разумеется, тоже уставали, беспорядки – весьма утомительное времяпрепровождение, но они могли в любой момент отделиться от толпы и заглянуть домой на чашечку чая и послеобеденный сон, в то время, как их место занимал бы кто-то другой. Со стражей дело обстояло сложнее. Ребятам нужен был отдых, но увести их с улиц означало ослабить контроль над ситуацией. Поганая арифметика.

Ваймс устало потер шею рукой. Он и сам уже давно был на ногах, но роскошь сна позволить себе не мог. Не сейчас. Приходилось задействовать «внутренние резервы», понемногу приспуская поводок Тьмы. Опасная практика, но особого выбора не было.

– Констебль Хампединг у Игоря, – возвращаясь к сшиванию Ренджа, произнес Златосерд. – Но, боюсь, он ничего не сможет поделать с ее раной.

– Плохо дело?

– Нет, – поспешил успокоить его Златосерд, – ее жизнь вне опасности, но вот боль станет ее спутницей очень-очень надолго.

Вампир неодобрительно покачал головой.

– Чтобы залечить раны от освященных предметов, нужна человеческая кровь, но когда я напомнил об этом констеблю, она… В общем, она тверда в своих убеждениях. На мой взгляд, это неразумно. Но ее сила воли не может не вызвать восхищения.

Салли сидела на смотровом столе, ее лицо и впрямь выглядело ужасно. Рана была почти сквозной дырой в щеке, за которой виднелась двигающая челюсти мышца. Волокна мышцы тоже были повреждены, они то и дело вздрагивали и шевелились, пытаясь начать срастаться, но раз за разом будто наталкивались на непреодолимую преграду. Выглядело это как бьющийся в припадке мотыль.

«Большой треугольник с загнутым концом. Похоже, это был зуб Крокодила-Офлера», – прикинул в уме Ваймс.

– Как ты?

Салли попыталась ответить, но звук, который она издала, трудно было назвать осмысленной речью. Тогда она прижала ладонь к щеке.

– Ще не так плоха, как выглядыт, щэр.

– Хорошо, – только и мог выжать из себя Ваймс, хотя ничего хорошего в состоянии лица Салли не видел, – Тот, кто это сделал, уже в камере, верно?

– Да, щэр. Но там уще тещновато. Пленных бандищов прищлощ ощтавить в фургоне. Они нащали галдеть, и я выдала им пайку и воды. Пройти до уборной со мной они откащалищ.

«Не только отказались, но и будут вести себя теперь очень тихо», – невесело улыбнулся Ваймс.

– Хак только Ихорь щделает «щаплатку», я щмогу вернутща к рабоще!

В любой другой ситуации, Ваймс приказал бы получившему ранение стражнику оставаться в лазарете, но сейчас помощь того, чьи силы и возможности превосходили человеческие, была как нельзя кстати.

Кто-то настойчиво забарабанил в полуподвальное окошко. Игорь поспешил отодвинуть защелку и впустить в комнату потрепанную ворону с констеблем Свирсом на спине. Ворона неуклюже плюхнулась на смотровой стол рядом с Салли.

– Сэр! В доме лорда де Рута массовое убийство. Похоже на нашего кровососа.

Все молча смотрели на Свирса, пока его ворона не начала молотить клювом о металлическую столещницу. Этот звук прозвучал, как колокол, призывающий к действию.

– Игорь, как скоро ты закончишь?

– Все почти готово, еще минут пятнадцать, сэр.

– Хорошо, ты пойдешь со мной.

«Но ведь еще не стемнело, – подумал Ваймс, когда ноги уже несли его к выходу. – Что за чертовщина происходит?»

***

Многие жрецы говорят, что страдания – это путь к очищению. Если бы это было правдой, в городе было бы полно святых, разгуливающих по воде и разговаривающих с животными. Нет, намного чаще страдания ожесточают или просто выпивают человека досуха. Ваймс видел таких людей. Обычно они с самого утра сидели в каком-нибудь кабаке, молча поглощая кружку за кружкой и смотря вникуда остекленевшим взглядом.

Такие же глаза были сейчас у Винсента Правдошлепса – глаза мертвеца. Где-то там, в доме, лежали мертвыми его жена и двое дочерей. Младший констебль Бор пытался что-то говорить ему, но Правдошлепс не слышал. Он просто тупо смотрел перед собой. Из обрывков фраз Ваймс понял, что самого Винни не было дома во время случившегося. Еще бы, в такое время он должен был принимать активное участие в происходящем в городе. А когда он вернулся… В общем, стражникам едва удалось вывести его на улицу, где он словно окаменел.