Текст книги "Хранитель секретов (СИ)"

Автор книги: A.E. Giggle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Мы как раз покинули Парадную Лестницу, когда колоссальных размеров кулак пробил стену справа перед нами.

– Гиганты! – пискнула я в ужасе, хотя хорошо знала, что Эдвард может легко обогнуть препятствие в мгновение ока.

Он не сделал этого.

Вместо этого он остановился в центре коридора, силой снимая меня со спины и убирая мои руки со своей шеи. Я приземлилась на спину, глядя в потолок. Когда села, я растерянно огляделась в попытке обнаружить причину внезапной остановки Эдварда. Моя голова повернулась вправо, и глаза увидели нечто, когда я взглянула через арочное окно.

В этот момент я могла только смотреть на покрытое грязью лицо гиганта. Его рот был растянут в однобокой усмешке – самодовольной улыбке хулигана, когда он собирается ранить маленькую и беспомощную жертву, – обнажая ряд кривых, желтых зубов. Он занес руку с мясистым кулаком на уровень своего уха.

Мое дыхание перехватило, а живот скрутило. Я отреагировала рефлексивно и переместила свое тело из поля зрения гиганта, поскольку его удар пришелся бы в то место, где еще недавно была я. Я отклонилась назад и сразу же, когда моя спина оказалась на полу, послала огненный шар в гигантскую руку. Он закричал от боли и затопал огромными ногами по земле, посылая вибрацию через нее и вызывая небольшое колебание замка.

Сначала я думала, что мои действия спровоцируют яростную месть, но звук его воплей растворился вдали, когда огромных размеров человек исчез из поля зрения. Я пришла к выводу, что он, вероятно, отправился в сторону озера, или куда-нибудь еще, где сможет найти что-то прохладное, чтобы успокоить боль от ожогов.

Я поднялась и повернулась к Эдварду. Он не двигался, и если бы я не знала точно, то подумала бы, что Василиск из Тайной Комнаты, глубоко погребенный под замком, сбежал и приводит в оцепенение, снова, жителей Хогвартса.

– Эдвард? – спросила я испуганно.

Крайне медленным и осторожным движением он повернулся, пока его глаза не встретились с моими. Выражение на его лице было страшное – страшнее даже чем животное рычание, которое он издал в часовой башне. Его лицо было маской чистого, абсолютного отчаяния. Моей первой мыслью при виде этого было, что что-то страшное случилось с Гарри, Роном и Гермионой, после чего ее сменила мысль о Калленах. Что-то случилось с одним из них? Если да, то что?

А потом… отчаяние накатило и на меня тоже, как непрекращающаяся волна, врезавшись в меня и украв воздух.

– Белла, – прошептал Эдвард, его глаза наполнились страхом и печалью. – Мне холодно.

Я не могла понять, о чем он говорит. Слова не имели смысла – он был вампиром, он никогда не чувствовал холода. Его кожа была настолько ледяной, что воздух, окружающий его, всегда был теплее, независимо от температуры.

Я ждала, что он повторит снова – объяснит, что он имел в виду, – но, прежде чем у него появился шанс, темная фигура в капюшоне влетела через отверстие, которое оставил гигант, и вынудила Эдварда прижаться спиной к противоположной стене.

Внезапно пришло понимание. Как я могла быть такой глупой? Все подсказки были на лицо: внезапное отчаяние, понижение температуры (хотя, возможно, в случае с Эдвардом зимний холод был на самом деле внутренним ощущением).

Я вскочила на ноги, когда другой дементор влетел в коридор, преследуемый третьим, оба летели прямо на Эдварда.

Он боролся с ними, пока они не окружили его и не начали высасывать из него надежду и счастье. Я должна была понять, что были какие-то темные существа, которых даже вампиры не всегда могут убить. Отклонить физическое нападение для них было легко, чему я была свидетелем несколько минут назад, когда смотрела, как они сражались с голодными паукообразными; духовные и эмоциональные атаки были совсем другим делом, особенно когда ты мог предложить пир из накопленных за столетие боли, вины и одиночества.

Я указала палочкой на дементоров и закричала: – Экспекто Пат…

Что-то твердое обрушилось на мою голову, прежде чем я закончила фразу. Я ударилась о стену, моя палочка выпала из рук от силы столкновения. Я повернулась лицом к злоумышленнику и почувствовала удар в живот, причинивший двойную боль.

Я хотела было потянуться за единственным своим оружием, но кто-то рывком остановил меня. В следующую секунду я почувствовала кончик палочки возле своего горла и большую руку, поймавшую в ловушку мое запястье. Я выворачивалась и корчилась, безрезультатно.

– Я собираюсь заставить тебя смотреть, а потом я убью тебя, – неизвестный голос гадко прошептал мне на ухо.

Слезы беспрепятственно текли по моим щекам, пока я беспомощно наблюдала.

Дементоры еще кормились, их лица все приближались к Эдварду. Он полностью прекратил сопротивляться, несомненно, поддавшись изнурительному отчаянию. Я могла понять это; я сдалась тоже.

Затем, когда одно из существ начало снимать капюшон, я почувствовала, что последние крошечные угольки сопротивления еще мерцают где-то внутри меня. Я вспомнила, что поставлено на карту, я вспомнила, что потеряю, если позволю этому продолжаться. Мир может взорваться и отправить всех нас в яму с огнем и серой, и все будет по-прежнему в порядке, пока душа Эдварда будет в безопасности. Потому что его тело пострадало уже достаточно, но его душа – самое ценное из существующего, и она не должна быть уничтожена.

Это неприемлемо.

У меня не было палочки, чтобы помочь себе освободиться, поэтому я сделала единственное, что могла. Я рванула вперед, замахнувшись ногой и посылая ее назад неизвестному мужчине между ног. Он мгновенно согнулся, выпуская мои запястья в результате. Я нырнула за своей палочкой, крепко ее схватила, снова развернула свое тело и выкрикнула заклинание, которое послало мужчину через пролом в стене замка, стремительно приближая его к смерти.

Затем я перевела взгляд в противоположную сторону, к Эдварду, и вспомнила, что вопреки всему Лев полюбил Овечку. Патронус вырвался из моей палочки потоком сияющего света и полетел вперед, изгоняя темноту и отгоняя дементоров.

Сначала я не поняла, что увидела, когда посмотрела на Эдварда. Его голова была откинута назад, а глаза были стеклянными и пустыми. Над его открытым ртом висел крошечный шар белого света, который сиял, пока парил в воздухе. И тогда понимание пришло ко мне с силой приливной волны: я смотрела на душу Эдварда… и это было самым прекрасным, что я когда-либо видела. Она существует, конечно, так и есть! Он был неправ с самого начала.

Без предупреждения шар медленно опустился в рот Эдварда. В следующую секунду он громко ахнул и резко и быстро вздохнул. Он застыл, прежде чем повернуть голову и посмотреть на меня.

– Белла, у тебя кровь! – он немедленно подошел ко мне, проверяя рану на моей голове.

Я знала, что он контролирует себя, но не хотела причинять ему еще больше боли, чем необходимо. Я указала палочкой на место, где чувствовала струйку теплой жидкости, и пробормотала: – Эпискей.

– Я чувствую себя просто ужасно, – признался он, его голос дрожал, я никогда не слышала такого раньше. Впервые с тех пор, как я встретила его, он выглядел уязвимым. – Что произошло?

– Нет времени на объяснения, – заявила я, вспоминая, что нам необходимо срочно в Выручай-Комнату. – Мы должны добраться до Гарри! Он может быть в опасности.

Этого было достаточно, чтобы вернуть Эдварда в реальность. Его тело снова напряглось, а в глазах вспыхнул нехороший огонек. Затем волна гнева прошлась по его лицу. Он издал могучий рык, посадил меня на спину и снова стрелой полетел к Парадной Лестнице.

Когда мы прорвались через дверной проем и начали подниматься вверх, я боялась за того человека, который привел в ярость Эдварда.

========== Глава 5. Духи ==========

– Что случилось, Эдвард?

– Кто-то приказал Крэббу напасть на твоих друзей, – проворчал он.

Я не стала отвечать или требовать разъяснений. Я не осмеливалась спросить, насколько серьезно это было.

Мы встретили много учеников по пути в Выручай-Комнату: некоторые были в крови и ядовитой слизи, другие поддерживали своих раненных товарищей, по-видимому, ища безопасное место для них.

Так же приближаясь к вершине лестницы, мы видели, как сэр Кэдоган выкрикивал проклятья в сторону надвигавшегося Пожирателя Смерти.

– Вы заморыш! Вы злодей! Вы злокачественный паразит! Я займусь Вами! – кричал рыцарь на врага, который продолжал смотреть через плечо, чтобы удостовериться, что его не преследуют. Это, вместе с попытками сэра Кэдогана отвлечь, означало, что человек в мантии не видел, что мы достигли его, и он не слышал нашего приближения, поскольку Эдвард передвигался бесшумно.

Пожиратель Смерти, преследуемый ядовитым голосом рыцаря, развернулся на пятках, чтобы оказаться перед источником своего расстройства, и взорвал картину, за которой спрятался призрак.

Сэр Кэдоган издал истошный визг, контрастирующий с его обычным голосом, и успел спрятаться за раму другой картины, прежде чем заклинание попало в холст и подожгло его.

– За что, собака?! Вернитесь и сражайтесь со мной, как человек! Вернитесь сюда и поймайте меня! Вы, желтопузый трус!

Сэр Кэдоган схватил свой меч, но это было ненужным. Пожиратель Смерти развернулся и побежал. Мы были на расстоянии трех метров, когда он заметил нас. Однако из-за нашей большой скорости у противника не было времени, чтобы поднять палочку и произнести заклинание. Эдвард взлетел вверх, слегка сбавив шаг, нырнул под ноги человеку и перебросил его через перила вниз головой.

Когда мы достигли вершины лестницы и вошли на этаж, я услышала эхо от крика Пожирателя Смерти, вместе с криками сэра Кэдогана:

– Какое рыцарство! Спасибо большое, о, доблестный воин!

Потом, когда мы свернули в коридор, где находилась Выручай-Комната, мое сердце упало вниз, и я издала сдавленный крик.

Дверь в комнату была открыта, и из нее валил густой черный дым, пока всполохи пожара внутри бросали зарево на противоположную стену.

– Эдвард, они…

– Нет, – перебил он. – Они направляются к дверям. Они на метлах, и они почти… и у них диадема!

Мое сердце вернулось обратно наверх.

– Рон и Гермиона впереди. Они собираются сделать это, Белла.

В следующую секунду метла вылетела из комнаты, невероятно, но неся троих людей. Их скорость была слишком большой, тем не менее, и они не смогли затормозить вовремя. Метла врезалась в стену, мощным ударом всадники были сброшены с нее, после чего все приземлились на жесткий, холодный каменный пол. Это были Гермиона, Рон и Гойл.

Мы стояли, – или, по крайней мере, Эдвард стоял, потому что я по-прежнему висела у него на шее, крепко вцепившись, – ожидая, когда Гарри вылетит через дверь и врежется, как это было с его друзьями несколько мгновений назад. Затем я услышала низкий безумный крик, который быстро увеличивался в объеме, и внезапно другая метла столкнулась со стеной – это принесло Гарри и Драко Малфоя.

Я выдохнула, не понимая, что до этого задержала дыхание, смотря, как дверь в комнату исчезает.

– Я должна была знать, – заявила я, задержав свой взгляд на Малфое, после чего Эдвард опустил меня, и мы подошли.

– К-Крэбб, – выдавил Малфой, как только он смог говорить. – К-Крэбб.

– Он мертв, – сказал Рон резко.

Я остановилась.

Крэбб мертв? Правда, мне никогда он не нравился. В нем было столько от задиры, как и в остальных Слизеринцах, но я не желала ему смерти.

Гарри замер, когда призраки Охотников за головами промчались мимо. Его взгляд следовал за ними, пока они летели вниз по коридору и заворачивали за угол, потом он увидел Эдварда. Я подошла к нему и его группе.

– Белла?

– Гарри! – я говорила с беспокойством. – Ты в порядке?

– Я в порядке. Ты видела Джинни?

– Нет. Мы защищали часовую башню, когда мы… – я посмотрела на Эдварда, не зная точно, что рассказывать своим друзьям. Эти трое, как никто другой – или, по крайней мере, я предполагала так – должны были знать о Крестражах, и я не была уверена, что информирование их о способностях Эдварда было бы такой уж хорошей идеей по некоторым причинам. Будут ли они после этого доверять нам, чтобы помочь?

– Она должна была быть здесь. Она должна была вернуться в Выручай-Комнату.

– Чтоб мне провалиться, ты думаешь, она все равно будет работать после пожара? – спросил Рон, но тоже замер, потирая грудь, и начал смотреть по сторонам.

Тогда я заметила кое-что висящее на руке у Гарри. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это древняя, выцветшая диадема. У меня участился пульс, как я увидела ее и вспомнила заявление Эдварда. В волнении я подбежала к трио и выпалила, не задумываясь:

– Вы получили Крестраж! – визжала я. Моя улыбка мгновенно исчезла, когда я увидела их удивленный выражения. Я услышала, как Эдвард резко втянул в себя воздух, и замерла.

Секунду была абсолютная тишина, но ее прервала Гермиона.

– Белла, как ты узнала, что это Крестраж? Как ты могла знать? – прошептала она.

Я мельком взглянула на Эдварда, обдумывая свой ответ. Единственное, что мы можем сказать им, это правду. Не было никакого другого объяснения, как мы получили эту информацию. Я извиняюще посмотрела на Эдварда, прежде чем обратиться к группе.

– Мы не знали, пока не очутились здесь. Мы были в Выручай-Комнате.., а так как… Эдвард может… читать… мысли… – Их глаза широко распахнулись, но потом я заметила проблески сомнения на их лицах. Морщины пролегли между их бровями, и они смотрели друг на друга неуверенно. Видимо нам придется убеждать их.

– Он сказал мне, что именно вы ищите, но никто из нас не знал, что такое Крестраж, поэтому я… я попросила комнату дать мне книгу, которая объяснит мне, что это за… и она выдала мне «Секреты самых темных искусств».

Гермиона задохнулась, но Рон и Гарри смотрели еще с недоверием.

– Как мы узнаем, что вы не работаете на него? Как мы узнаем, что вы не из-за Крестража так себя ведете, может вы…

– Рон! – крикнула я в обиде. – Ты действительно сумасшедший? Мы вместе семь лет! Ты знаешь, я бы никогда…

– Вы могли быть под заклинанием Империус! Он знает, что мы уничтожаем Крестражи! Он мог бы рассказать вам эти вещи и послать вас…

– Рон, – Эдвард спокойно говорил, двигаясь вперед, чтобы посмотреть ему в глаза. – Если Белла была помещена под заклинание, чтобы получить Крестраж, то зачем бы она ждала сейчас, чтобы прийти и получить его? Если Воландеморт послал ее получить диадему, то она должна была бы знать ее местоположение перед входом в замок.

– Я думаю, Эдвард говорит правду, Рон, – произнесла Гермиона. – Что он говорит, имеет смысл.

– Вы готовы рискнуть? – спросил Рон, хотя я отчетливо увидела проблеск веры в его взгляде.

– Если бы я хотел забрать Крестраж у вас, я мог бы… – просто сказал ему Эдвард. – Все, что мы хотим сделать, – это помочь вам уничтожить его… и тогда вы будете вольны идти за змеей… Послушай, если ты не веришь, что я могу прочитать мысли, я докажу это.

– Рон, когда ты первый раз вернулся в комнату, ты и Гермиона поцеловались. Вы были в абсолютном восторге, потому что хотели это сделать еще с тех пор, когда она поколотила Малфоя на третьем курсе.

– Хорошо, согласен.

– И тебе нравится как она мило выглядит, когда морщит носик, сердясь.

– Хорошо, я…

– И ты думаешь, что это очаровательно, как она отскакивает в библиотеке, когда она получает…

– Я верю! Я верю тебе, ладно? Теперь прошу тебя прекратить попытки доказать мне это. – Уши Рона пылали ярко-красным цветом. Гермиона залилась румянцем и пыталась подавить улыбку, но ее попытка с треском провалилась.

Эта ненормальная практика Эдварда разглашать чужие тайны; он не считает, что ему позволено нарушать неприкосновенность частной жизни, но обладая таким даром, это трудно. Я подозревала, что в этом случае, смущение Рона – именно те эмоции, которых целенаправленно добивался Эдвард. Выявление столь личных данных, очевидно, принудило Рона быстрее принять решение. Вероятно, он бы испугался, если бы Эдвард пошел более длинным путем. Очевидно, что Эдвард иногда играл грязно, слишком грязно.

Я улыбнулась.

– Конечно, – сказал Эдвард, на призыв Рона. – Теперь, как мы собираемся уничтожить диадему? Где ты оставила зуб Василиска, Гермиона?

– Я-я… взяла его с собой в Комнату, – ответила она, явно потрясенная масштабами знаний Эдварда.

Я застонала.

– Ну и как мы теперь собираемся избавляться от остальных Крестражей, когда у нас нет клыков, чтобы сделать это?

Теперь настала очередь Гермионы стонать. Она закрыла лицо руками, когда заговорила, из-за чего голос стал низким и приглушенным:

– Мы должны были оставить диадему в комнате.

– Что хорошего это бы сделало с нами? – сказал Гарри с досадой. – Любопытно, но нам нужно уничтожить ее, Гермиона.

– Нет, ты не понял, Гарри, – продолжила она. – Мы должны были опустить ее в огонь. Там был Адский Огонь – проклятый огонь – это одно из средств, которые разрушают Крестражи, но я бы никогда, никогда не посмела его использовать, это очень опасно.

– Ну, уже слишком поздно что-либо менять сейчас. – Рон тяжело вздохнул. Он ударил кулаком по ладони и зарычал. – Злой, маленький Гоблин!

– Меч Гриффиндора? Почему бы не использовать его? Если вы могли разрушить Крестражи по отдельности с помощью силы, почему бы не дать Эдварду…

– Меч Гриффиндора поврежден ядом Василиска, – прервала Гермиона, – который можно восстановить только одним средством. Вы должны нанести настолько сильный ущерб Крестражу, чтобы тот не смогли починить с помощью волшебного ремонта…

– Подожди! Слезы Феникса – единственное средство, верно? – сказала я взволнованно, как мои слова прервала неожиданная идея. – Как насчет других видов яда? Что о типах яда, которые не имеют противоядия?

Мой взгляд упал на Эдварда, и я увидела вспышку понимания.

– Яд вампира, – прошептал он, – мой яд.

– Конечно! – крикнула Гермиона, приподнимаясь. Она подбежала к Гарри и выхватила Крестраж у него из рук. – Конечно! Я не могу поверить, что я забыла! Он никогда даже не думал, что вы могли бы нам помочь.

– Ты издеваешься надо мной? – спросил Рон. – Мы проделали весь путь вниз, в тайную комнату, когда мы могли просто попросить его сделать это?

Гермиона проигнорировала его и сунула диадему в руки Эдварда. Она сразу отступила и стала ждать.

– Что я…

– Просто укуси его, – сказал Гарри.

Эдвард посмотрел на меня, прежде чем глубоко вздохнуть и опустить взгляд на серебряную диадему в руках. Когда он поднес ее к губам и сделал еще один успокаивающий вдох, его золотой взор, казалось, начал затвердевать и наполняться решительностью. Он последний раз посмотрел в мою сторону, погружая свои до нереальности белые зубы в центр камня, сморщившись, когда ужасное смолистое вещество брызнуло на его верхнюю губу и в рот.

Его глаза закрылись, он схватил и сжал диадему сильнее. Его тело дрожало, когда он поместил Крестраж в рот, обеспечивая попадание большего количества яда, насколько это возможно. Потом, когда он начал вынимать диадему, он вскрикнул от боли, вопль превратился в отчаянный крик ненависти, когда он во второй раз пытался избавиться от вещи. Эдвард упал на пол, и я побежала в его сторону, испугавшись, что он пострадал в некотором роде от фрагмента злой души Воландеморта. Казалось, вдалеке, через коридор, эхом повторился крик, и мы оба заметно вздрогнули от этого звука.

– Эдвард, – прошептала я, держа его лицо в трясущихся руках, – ты в порядке?

Его глаза были плотно закрыты и оставались такими в течении нескольких секунд, пока я глубоко вдыхала, успокаивая дыхание.

– Это было… мучительно, – прошептал он наконец, после чего повернул голову и выплюнул темно-кровавую жидкость на пол. – Когда это коснулось моего языка, я увидел вещи. Я видел, как умирают люди – много людей. Я видел, как он убивал их, и чувствовал волнение, которое испытывал он, каждый раз делая это. И кровь – она попробовала… зла.

– Я думаю, так и должно было быть, потому что на самом деле ты не пробовал кровь, – вставил Гарри.

– Я согласна. Это была не кровь, а его сущность, – сказала Гермиона, смотря с понятным отвращением, чтобы пройти такой опыт. – Это меня не удивляет в малейшей степени, что ты получил такие ощущения, укусив диадему. Воландеморт чистое зло, его сущность будет отражать это.

– По крайней мере, теперь мы знаем правду, – продолжил Эдвард, повернув голову, чтобы он смог смотреть прямо в глаза, и наоборот. Боль, что я увидел там, была очевидна. – Яд разрушает души.

– Правильно! – просияла Гермиона – прежде чем я имела возможность ответить, – не понимая смысла слов Эдварда. – Теперь все, что мы должны сделать, это добраться до Нагайны! С твоей помощью, Эдвард, мы, наконец, сможем положить ей конец!

Эдвард улыбнулся, но я четко видела страдания, которые он скрывал за ней. Мне было больно знать, что он страдает, но не было достаточно времени, чтобы убедить его в истине. В настоящее время нашей первоочередной задачей была змея. Чем раньше мы достигнем ее, тем быстрее мы покончим с богопротивной войной. До этого времени студенты и преподаватели Хогвартса будут рисковать своими жизнями, а некоторые неизбежно потеряют их в процессе. Чем раньше мы убьем Нагайну, тем меньше горя мы испытаем, когда войне, наконец, придет конец.

Эдвард встал и помог подняться мне. Мы сразу же отправились обратно по коридору с Гарри, Роном и Гермионой. Я пообещала себе, что как только будет уничтожен последний кусок души Воландеморта – тот, который находится в нем, – я покажу Эдварду, что он не имеет ничего общего с монстром, который охотно калечит свое наиболее ценное достояние.

========== Глава 6. Пропасть ==========

Звуки взрывов и криков достигли моих ушей, когда мы обогнули следующий поворот. Там, попадая в поле зрения вспышек красного света, срывающихся с концов палочек, были Фред и Перси Уизли. Двое мужчин, сражающихся с ними, были в масках и капюшонах, защищая себя от попадания многочисленных убийственных проклятий.

Мы все ускорили шаг. Эдвард мог бы оказаться там в мгновение ока, но он был больше озабочен нахождением рядом со мной, если бы мне понадобилась защита.

Мы достигли братьев Уизли, и я хотела помочь им в борьбе, но прежде чем я смогла это сделать, Джаспер и Элис показались из-за угла в дальнем конце коридора. Эдвард и я сразу же побежали к ним, беспокоясь о других членах семьи.

– Нам пришлось отступить! – крикнул Джаспер, выбегая нам на встречу. – Пожиратели Смерти привели подкрепление вскоре после вашего ухода. Слишком много заклинаний попало в балки, поддерживающие верхний уровень. Они разрушились, так что мы отступили в коридор. Он более узкий, и его легче защищать.

– Там остались еще вампиры, поэтому мы пришли, чтобы помочь вам, – объяснила Элис.

Я посмотрела через плечо на остальных. Они по-прежнему сражались. Один из мужчин, с которого слетел капюшон, упал на землю, покрывшись шипами по всему телу после попадания в него сглаза от Перси.

Я повернулась обратно к Элис.

– Ну, мы можем определенно использовать…

Вдруг воздух взорвался где-то позади меня, посылая взрывную волну через весь коридор, который сейчас безумно дрожал, в результате чего я пошатнулась. Сила взрыва должно быть сдвинула крупные плиты во всех направлениях. Эдвард тотчас же оказался за моей спиной, его тело загородило меня, прикрывая от опасности, как он делал раньше. Мелкие фрагменты летели во все стороны, некоторые попадали в стену рядом и отскакивали на большой скорости. Я почувствовала резкую боль, когда один из рикошетов задел меня по виску. Эдвард не отпускал меня, хотя кровь и начала стекать по моему лицу.

Я вспомнила о Джаспере и начала искать его. Он бежал в дальний конец коридора, не оборачиваясь. Он впился пальцам в каменную стену, пытаясь бороться с искушением. Элис обняла его за талию и что-то шептала на ухо.

Объятия Эдварда стали жестче, прежде чем неизбежно отпустили меня, когда снаряды перестали обстреливать наш путь. Я пошатнулась и развернулась на пятках, чтобы собственными глазами увидеть конечные масштабы разрушений.

Коридор был завален обломками. На полу лежал строительный мусор, и потолок не выглядел прочным, поскольку местами начал рушиться. Чуть дальше от нас часть стены была полностью разрушена – обломки от взрыва теперь покрывали пол, хороня под собой студентов.

А за тем в мир ворвались крики боли, повторяющиеся вопли ужаса и неверия. Этого не было до моего ранения и началось, когда я стала выбираться из-под обломков камней и дерева; потом я поняла, что некоторые крики были моими.

Я увидела Гарри и Гермиону, склонившихся вместе над обломками, а потом мы все услышали это:

– Нет-нет-нет! – кто-то кричал. – Нет! Фред! Нет!

Наши головы повернулись в сторону оглушительных рыданий, это был Перси Уизли, рухнувший на пол и трясший брата. Рон стоял на коленях рядом с ним, глаза Фреда смотрели, ничего не выражая, призрак его недавнего смеха оставил неизгладимый след на его лице.

Я наблюдала со стороны, в полной мере не понимая, что происходит, ожидая, что мой старый приятель по квиддичу вдруг начнет мигать в случае возвращения в сознание, после чего засмеется и придумает какой-нибудь остроумный комментарий по поводу ступора братьев. Вот что должно было произойти в любую секунду – Фред вернется и… и будет Фредом.

– Эдвард, – сказала я низким голосом, борясь с реальностью и растущим комком в горле, – почему он не просыпается? Когда он проснется?

Слезы грозились пролиться, восстав против сдерживающих их век.

– Белла… Он… – прошептал Эдвард, не закончив.

Я яростно замотала головой, отказываясь признавать, что из этого следует.

– Он ушел, – сказал он, наконец. И я сразу поняла, что все шансы на отрицание внезапно покинули меня. Эдвард был одарен способностью слышать жизнь; если бы было что-то подтверждающее это, но нельзя было отрицать, что мозг и сердце Фреда Уизли были мертвы и никогда больше не оживут.

Я почувствовала, что падаю, но не смогла остановить это. Я чувствовала, что горе заполняет меня, но не могла развеять его. Я рухнула, словно пронзенная холодным оружием, а затем меня развернули, резко, так что мне стал виден потолок, в то время как Эдвард укачивал меня.

Потом он ругался, поднимая мое тело с земли и летя по разрушенному коридору. Мои глаза смотрели вверх, не видя, и я совершенно не знала, где нахожусь, когда он поворачивал, и потом, когда он прижимал меня. Единственное, что я знала, это то, что залы заполнялись зелеными, красными и белыми вспышками еще раз, и что люди кричали.

– Белла, – воскликнул он неистово, посадив меня возле стены. – Белла, пожалуйста, посмотри на меня!

Когда я не ответила, он взял мое лицо в руки и заставил наши взгляды встретиться. Я смотрела в его золотистые глаза и видела, что в них плескались горе, беспокойство и сожаление.

Он начал растирать пальцами мои виски, пытаясь меня успокоить.

– Белла, ты нужна мне, чтобы быть сильным сейчас. Мне нужна ты, чтобы оставаться собранным. Мы должны…

Но я не слышала остальных слов, потому что тяжесть всего случившегося обрушилась на меня, и только звуки моих криков, глупое лицо Фреда стояли передо мной, провоцируя еще больше криков и горя. Я вцепилась в разорванную ткань рубашки Эдварда и дернула за нее, и не важно как сильно. Я прижалась лицом к его груди, я уже не могла сдерживать слез, бежавших по моим щекам. Они продолжали капать, а я продолжала рыдать.

– Эдвард, – сказали твердым голосом за его спиной, – позволь мне.

Эдвард прижал меня ближе на несколько секунд, прежде чем молча разжать мои пальцы на своей одежде и отойти в сторону.

Так же быстро, как пространство передо мной стало пустым, оно снова заполнилось телом на коленях. Я подняла глаза, чтобы увидеть другие глаза, сверкающие золотым и устремленные на меня.

– Белла, – сказал Джаспер. Я едва могла его слышать, так как мои рыдания становились отчаяннее, я нуждалась в кислороде.

Горе, как болезнь: оно ослабляет мышцы и сужает дыхательные пути, делая движения или дыхание невозможным. Я чувствовала, что мои силы испаряются и давление в легких растет, пока я продолжала попытки вздохнуть.

В следующую секунду волны спокойствия побежали по моим венам, что позволило воздуху начать поступать в мои ноющие легкие, и приступы дрожи, которые мучили мое тело с тех пор, как Эдвард опустил меня на пол, вдруг прекратились.

– Ты должна послушать, – продолжал Джаспер, его холодные пальцы поднялись к моим вискам и выполняли аналогичные успокаивающие движения, что использовал Эдвард чуть раньше. Его бархатный голос был тверд, но в тоже время нежен. – Ты находишься в центре сражения, Белла. Люди умирают в бою, и люди получают ранения. Я понимаю, как это тяжело, я действительно понимаю, но сидя здесь, скорбя, не поможешь никому.

Джаспер никогда не позволял себе быть в непосредственной близости со мной до сих пор. Я поняла, почему ему пришлось держаться на почтительном расстоянии; то, что я раньше не понимала, но сейчас он неожиданно достиг невероятного контроля, которого ему не хватало так долго. Теплая, свежая кровь все еще стекала с моей недавно приобретенной раны. Некоторая часть крови уже засохла в волосах, но не вся.

Рот Джаспера сейчас, несомненно, был наполнен ядом, но он не дрогнул, когда продолжил смотреть прямо в мои глаза, полные слез.

– Время для этого придет позже. Теперь тебе нужно сделать, как сказал Эдвард – ты должна сосредоточиться, и помни, что они являются причиной смерти Фреда.

А потом спокойствие и облегчающая боль пульсация сменились чем-то другим, чем-то горячим и сильным, что казалось, будто кровь кипит, проходя через грудную клетку и конечности. Мои руки сжались в кулаки, когда волна дошла до них, мои челюсти сжимались по мере продвижения волны вверх к голове.

Мне не нужно было говорить Джасперу, что он занимался махинациями с моими эмоциями, наполняя меня гневом и ненавистью к тем, кто убил Фреда. Я не возражала; я на самом деле чувствовала себя хорошо и была рада отвлечься от боли.

– Джас, – предупредил Эдвард, проверяя мое настроение с помощью способностей брата.

Джаспер не ответил – не на словах, во всяком случае – и не прервал своего проницательного взгляда. Потом, когда он, наконец, удовлетворился результатом, он плавно встал и протянул мне руку. Я взяла ее, и он легко поднял меня.

– Твоя палочка, – сказал Эдвард, вкладывая оружие мне в руку. – Ты обронила ее, когда упала.

Я взяла ее, молча, прежде чем посмотреть ему в лицо. Я знала, что мое собственное не отражает моего настроения. У меня было довольно хорошее представление о том, что я увидела, если бы посмотрела в зеркало. Там не было бы жизни в моих глазах. Они были бы окончательно и бесповоротно мертвы, как и у Фреда. Зрелище, очевидно, огорчило Эдварда; он никогда не видел меня в таком состоянии.

– Пойдем, – просто сказала я, подойдя к двери опустевшего класса.