Текст книги "Такендо (СИ)"

Автор книги: A-Drop Of-Madness

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Так они и не видят… Только ты.

– Ты нам противен. Уходи отсюда и не приходи никогда!

– Х-хорошо… – ответил тот, опустив голову.

Опрятно одетый мальчик побежал к своим друзьям на площадке. Те, как увидели его, начали радостно выкрикивать:

– О, пришел!

– Ооноке! Где ты ходишь?

– Ты сегодня поздно!

– Еще час поиграем и домой позовут!

– Тогда давай играть, чего ждем! – отвечал Ооноке.

Последний кусочек хлеба. Полфляжки воды. Завтра найдет еще. Может, перебраться на восточную часть города? Мальчик старался не думать о словах Ооноке, чтобы не заплакать, ему надо было думать о выживании. Думать о своих ежедневных делах.

– Пора браться за тренировки, я сегодня хорошо поел.

Долго тренироваться он не смог. Обида брала над его чувствами верх. Он решил лечь спать немного раньше обычного.

Проснулся он, неожиданно для себя, глубокой ночью. Протерев глаза, он не понял, почему вообще очнулся. Решил спать дальше, но сон его окончательно прервал звук разбивающегося стекла. Мальчик подскочил, осмотрелся, глянул вниз. Там были два абсолютно разных человека. Первый, – облаченный в латы имперский гвардеец с длинным полуторным мечом, который прямо-таки сиял при лунном свете. Второй, – не меньший по росту человек с закрытым лицом в плотных черных обмотках, держал в руках по одной нестандартной катане увеличенного размера.

Какая неожиданная удача! Мальчику выпало увидеть сражение благородного гвардейца с каким-то грязным бандитом. Оба были мастера, – это было видно сразу. Однако, гвардеец все-таки немного уступал неизвестному.

Сначала они сражались на площадке, а затем поединок завел имперца в жилой дом. Бандит так сильно его пнул, что он проломил своим телом входную дверь. Какое-то время мальчик не мог разглядеть, что же там происходит. Были слышны крики, шум разбивающейся утвари, затем опять крики. Странно, почему на такой гам не собралась половина Шаогуня?

Через несколько секунд из здания выбежал благородный защитник империи с ребенком на руках. Это был тот самый Ооноке, который прогнал его с подступа к их площадке.

– Что он делает? – промелькнула мысль у него в голове.

– Уходи, а не то я зарежу этого малька! – крикнул гвардеец.

Неизвестный не сделал и шага в сторону. От твердо смотрел на защитника, крепко держал парные катаны в руках.

По нему не было даже видно, однако он готовился к рывку. Он настолько быстро дернулся с места, что мальчик, моргнув, даже не понял, как он успел сблизиться.

Гвардеец провел лезвием по шее пацана и отпрянул в сторону, но не успел. Острие катаны дотянулось до его глаза, из-за чего тот оступился, схватился за лицо, пропустил второй удар, – уже последний в его жизни.

– Как… Почему он… – думал мальчик, опустив взгляд на свои ноги.

Когда он снова посмотрел на площадку, то уже не обнаружил неизвестного мастера. Только два тела, лежащих в пыли, ждали, когда о них кто-нибудь позаботится.

– Кто ты такой? – раздался голос со спины.

Мальчик снова корил себя за глупость и неосторожность. Опять он допустил, чтобы кто-то к нему подкрался.

– Я… просто…

– Что? – суровым низким голосом продолжал тот.

– У меня нет имени. Я из сиротского приюта. – ответил худощавый мальчик.

После короткой паузы, неизвестный открыл свое лицо, сдвинув обмотки вниз. Шрам от подбородка до левой брови, проходящий вдоль щеки и ближе, к его наполовину отсутствующему уху, несомненно, не красил его лицо, но мальчику оно понравилось. Они были чем-то похожи, он это чувствовал.

– Я вижу в твоих глазах нечто особенное. Ты можешь пойти со мной, мальчик. Ты сможешь выбрать себе имя. Сможешь обрести новую семью.

– Ооноке!

В темную каменную комнату, освещенную одним лишь факелом, забежал Икан Керрет, из тигра.

– Что такое? Ты выглядишь встревоженным. – Сёкан Ооноке сидел за столом, перекинув ногу на ногу.

– Культист! Он еще жив! Наши Рикуси сообщили, что Сотё Кисуаяка был убит неизвестным человеком, которым пришел ему на помощь! Скорее всего, – один из гвардейцев “Белой гарды”!

– Неужели? У “Белой гарды” есть неизвестный воин, который одолел Кисуаяку? Очень интересно…

– Интересно?! Что будем делать, черт возьми! Пора им уже заплатить за все, что они сделали! Я взываю к ярости Кенчи, не посмеешь ли ты мне мешать?!

– Да, понимаю. Мешать не буду, но не спеши. Пришло время нанести ответный удар, согласен. Но это сделаю я.

– Ты? Но… ты же Сёкан…

– Ничего страшного. Нам тоже приходится иногда пачкать руки, тем более, что мы уже к этому привыкли.

– И что? Ты сам пойдешь? И куда? С чего начнешь? Скажи мне! Я тоже хочу убивать!

– Для начала я должен, наконец, закончить одно старое дело. Затем я убью всех причастных к смерти не только Кисуаяки, но и всей змеи в целом.

– Что делать мне! Не заставляй меня сидеть на месте, черт! – бесился Икан Керрет.

– Твои способности мне не подходят, ты будешь мне только мешать. Охраняй Г’дун далла, как тебе и положено. Успеешь ты еще заработать себе парочку шрамов, – это я обещаю.

Ооноке вышел из темной комнаты и пошел по длинному природному коридору к выходу из обустроенной части подземелий. У выхода был небольшой древний склеп. Старые гробы были вскрыты, а содержимое выброшено. Теперь тут покоились только бывшие Сёканы “Черной руки”. Перед уходом Ооноке погладил старый камень тяжелой крышки гроба с выдолбленной надписью “Сёкан Кенрюсай”, смотря на два других рядом стоящих, – “Сёкан Гретт”, “Сёкан Одалинг”.

– За вашу любовь. За вашу последнюю волю. Если не суждено мне ее исполнить, – так, наконец, погибну, пытаясь.

========== IX Цветы жизни ==========

– Просто хотел сказать вам спасибо за то, что вы делаете для империи, работаете, не покладая рук, на ее благо. Ваши зелья спасли многие жизни при Кейпудте. Многие… и мою тоже.

– Я…

– Вот, возьмите. Тут не много, но на какое-то время хватит. Хотел отблагодарить вас за спасение. – человек с забинтованной рукой протянул кошель с монетами.

– Не нужно, правда. Мне не нужны деньги, оставьте. – смущалась девушка.

– Я не уйду, пока не дам вам что-нибудь ценное. Пожалуйста, примите эти деньги. Это будет легче всего для меня. – настаивал тот.

– Что же, хорошо. Я приму этот подарок, спасибо. – склоняясь, отвечала она.

– Не вам меня благодарить! Спасибо вам еще раз, а мне пора. Не буду больше вас утомлять…

– Берегите себя!

Девушка занесла в дом корзину с уже собранным урожаем целебных трав. Каждый день она отдавала все время зельеварению. Настоящих мастеров алхимии на востоке осталось не так много. Все, что были, снабжали армию императора. Кто по своей воле, – кто по отсутствию свободы выбора.

Снова этот странный сон. Он не давал ей спокойно уснуть, и она снова занималась работой прямо посреди ночи. Поглощенный болью мальчик, странный мальчик, тело которого порабощала тьма, что бежала по его венам. Спустя десяток лет она так и не забыла его. И вот в который раз он уже снится ей снова. Открывает глаза, тянет к ней руки, пытается улыбнуться. Она видит иногда, как он совершает что-то ужасное. Причиняет боль, отнимает жизни. Но видит она также, что это не приносит ему радости, ему от этого не становится легче. Ее это успокаивало, грело душу. Проснуться ее заставлял один и тот же момент. Огонь. Все в огне. Маленький, но уверенный в себе мальчик держит большой и неудобный меч. Взгляд затемнен, но отчетливо видно, как в глазах его горит ярость. Мальчик отдаляется. Уходит все дальше и дальше, – на север. Он видит что-то, что ей не дано и заметить. Он начинает утопать, но кто-то, – чья-то рука, – вытягивает мальчика из пучины отчаяния. Этот момент слишком сильно давит на девушку. Она просыпается.

Однако, в этот раз что-то пошло не так. Она проснулась раньше, непонятно, почему. Шум. Ее разбудил шум. Кто-то медленно шагал в соседней комнате. В комнате, где девушка обычно занимается алхимией. Там ее старое рабочее место, еще с детства.

Такендо… Как жаль, что она не смогла остановить его тогда. Она все это время думала, что, отговори она тогда его уходить, – все было бы по-другому. Мальчик избежал бы этой тягучей пучины и жгущей боли в груди.

Кимико затаила дыхание, очень осторожно встала с футона и взяла лежащие на небольшом столике садовые ножницы. Готовилась она к худшему. Может быть, это были ночные мыши? Бандиты, которые так себя называли, выходили на улицы города ночью и занимались грабежом. Людей они, вроде, не убивали, но избить могли. Кимико не могла потерять свои принадлежности.

Напротив ее варочной стойки стоял всего один человек. Он чем-то очень сильно заинтересовался и совершенно открыто стоял спиной к девушке. Кимико сразу увидела, что он был вооружен.

Рядом со стойкой, на полочке, была маленькая чайная чашечка. Незнакомец осторожно взял ее в руку и поднес ближе к лицу. Девушка была готова действовать решительно. Была готова прогнать грабителя. Шаг, еще шаг, девушка заносит руку для удара… и незнакомец тут же оборачивается, словно все это время знал, что она к нему крадется.

Ножницы выпали из ее дрожащих рук. Она не знала, что и думать. Лицо его было крайне знакомо, хоть она и точно не встречала его в ближайшее время. Смутные чувства. Незнакомец очень сильно был похож на маленького мальчика, поглощенного злобой. Но это же не мог быть он… Столько времени прошло… Столько всего изменилось…

– Прошу прощения, что вломился к вам в дом. Прошу прощения, что я так поздно, но у меня очень мало времени…

– Кто вы? – с легким испугом в глазах ожидала ответа девушка.

– Не думаю, что вы меня помните, но…

– Такендо? – спрашивала она больше у себя, чем у него.

Перед глазами мелькнуло устойчивое воспоминание. Мальчик ныряет в городские жилы, сливаясь с течением жизни. Судьба уводит его во тьму, – мрак ждет впереди.

Это все было не случайно. Это не могло быть простым совпадением. Судьба? Когда мастер Такеяка уже был в тяжелом состоянии, он часто бредил. Бредил, но, в один момент, – и девочка это запомнила, – он сказал следующие слова:

– Придет время дракона, девочка моя. Тебе решать, что он принесет на крыльях своих…

Кимико казалось, что это пророчество сбылось в эту ночь. Она чувствовала, что дракон – это Такендо. Дракон, – так его называл мастер.

Девушка усадила его за тот самый длинный стол, на котором он лежал когда-то. Принесла миску с теплым супом, наполнила чашечку лиловым чаем.

– Где ты был все это время? Я думала, что ты… Ой, ты же не против, что я перешла на “ты”? – вдруг засмущалась она.

– Нет, конечно, нет. – улыбнулся тот.

– Так где же ты был?

– Все это время я жил… в лесу.

– В лесу? В каком лесу?

– Дикие Южные леса. Пришли Буревеги – все сожгли.

– Не знала я, что ты был там! Я уже знаю об этом. Боже, Такендо, за это время, что тебя не было, столь многое изменилось в мире…

– Кимико… Хоть мы и не были особо знакомы, скажу честно, я к вам привязался еще тогда. Не хотел я уходить, но…

– Почему ушел?

– Я должен был уйти. Иначе никак. Если бы я не сделал то, что сделал, то зло, что сидело внутри меня тогда… Оно бы меня уничтожило, Кимико.

– Почему ты вернулся, Такендо? – спросила девушка, делая глоток лилового чая и отводя свои разноцветные глаза.

– Вот. Я пришел вернуть то, что вам было обещано. – он протянул заполненный кошель с одной тысячей кан.

– Долг? – удивилась она, – Мне ты ничего не должен, Такендо.

– Я обещал твоему мастеру заплатить, – вот деньги.

– Ты видишь где-то здесь моего мастера?

– Я понимаю, но…

– Оставь это. Мне не нужны деньги, мне всего хватает. В городе меня и мою лавку уважают, приносят мне еду, а в магазинчиках отдают все по самым низким ценам. У меня есть все, что мне может быть нужно, Такендо.

Она видела, что его беспокоило что-то еще. Наверняка, он хотел что-то сказать, но не мог. Девушка решила взять инициативу в свои руки.

– Такендо, знаешь, я хотела кое-что сказать тебе еще тогда… А сейчас… я думаю, что другого шанса может уже и не представиться…

Он немного прищурился и невольно подвинул ближе к ней свою руку.

– Мне кажется, я тебя…

Входная дверь вдруг открылась. Они не слышали звука взлома, видимо, слишком сильно увлеклись друг другом.

– Спрячься за мной! – твердо сказал Такендо, обнажая “Горелом”.

В дом медленно вошел еще один незнакомец, которого тут же узнали они оба. Закрытое черными одеяниями тело и эти крошечные глаза-бусинки, выглядывающие из-под маски…

Минута молчания. Все пытались сообразить, кого они перед собой видят, что вообще происходит, как это возможно?

Первым голос подал Такендо:

– Ооноке? Это ты?

– Т… – не успел тот сказать и слова, как сын самурая кинул меч на стол и приблизился, чтобы обнять старого друга.

Минута молчания. Дружеские объятия, наконец, прекратились.

– Это невероятно. Мастер был прав. Это… судьба, не иначе. – тихо сказала Кимико.

И только сейчас Ооноке, только ради устного подтверждения самому себе, спросил:

– Такендо? Но… как?

– А вот вернулся, узнал бы, как! – вдруг громко сказала девушка, – Где ты был? Мастер несколько недель ждал твоего возвращения, верил, что ты не соврал! И… я, конечно, все понимаю, но зачем ты сюда явился? Именно сейчас, тем более, ночью?

Ооноке, игнорируя ее, обратился к Такендо:

– Я думал, что проклятие дьявольского моря не оставило тебя в живых… Давно ты здесь? Чем ты вообще занимаешься? Расскажи мне все.

– Ты что, не слышал мой вопрос?! – перебила Кимико.

– Я шел сюда, чтобы попрощаться. Мне это было нужно… Но теперь…

– Попрощаться? – спросил Такендо.

– Да, наверное, это мне стоит начать рассказ первым… – Ооноке обратил внимание на “Горелом”, что лежал на столе, – Откуда у тебя этот меч?

– Как я недавно узнал, я отобрал его у Дозориана, – вождя племен, когда он грянул с ордой в Южные леса.

– Так это ты убил Сотё Кисуаяку?

– Вчера я спас человека, что держал на руках своего мертвого сына, от наемного убийцы. Потом я понял, что он один из твоего ордена, из “Черной руки”. Да, – я убил его.

Ооноке молчал, обдумывая свои слова, свои действия, еще минуту, затем обратился к Кимико:

– У тебя есть что-нибудь покрепче чая?

Солнце снова возвращалось на положенное ему место в бесконечном цикле. Разговор состоялся долгий. Сделать надо было многое.

Маковый бутон в алхимическом саду раскрылся и потянулся к небу.

Боги были довольны.

========== X Что на крыльях своих дракон несет? ==========

Черно-каменная пещера уводила кривым коридором все дальше, – в мрачную глубину. Ками черной руки стоял лицом к темной пустоте и глубоко дышал с закрытыми глазами.

– Ты же наверняка слышал, как я крадусь к тебе, да? – вдруг прервала его медитацию Сёкан Сюррин.

Ками Лордэ медленно обернулся. Сюррин, как всегда, была одета в крайне откровенный голубого цвета наряд с белыми вышитыми цветами. Лицо она свое не прятала уже очень давно, – все дела она поручает своим Иканам и Бакуррё.

– Если долго вглядываться в пустоту Г’дон дольрэ, то ненароком можно отдать свою душу подземным демонам. Лучше мне идти первым, – души у меня все равно нет.

– Чем мы, по твоему, занимаемся? – спрашивала она с приветливой улыбкой на лице.

Лордэ молчал.

– Голоса из колыбели сообщили тебе что-то, о чем ты не поведал остальным?

Тот медленно кивнул.

– Тогда поведай мне, что сообщили голоса. – жалобно продолжала Сюррин.

– Все, что мы знаем, Сёкан Сюррин, скоро утонет в крови и тьме. Мы должны покинуть этот мир и присоединиться к богам в небесных садах.

– Значит, ты веришь в байки про летучий корабль, что спит в самой глубине дольрэ? Веришь и в ужасных демонов, что его охраняют? Вот же сел на уши всем Гемза… – хихикала она.

– Ты никогда не относилась серьезно к ог’дар’ноока, Сюррин…

– Это совсем не весело… – говорила та, медленно приближаясь, – И мы давно уже не были вместе, Лордэ… Не пора ли нам сделать небольшую паузу? Может, доставим друг другу удовольствие…

– Нет. – решительно отказывался Ками, – Ты не понимаешь…

– Что? – заигрывала она, – Плевать мне на все эти мрачные пророчества, Лордэ! Я хочу…

Ками попытался отстраниться, но не успел. Сюррин коснулась его губ своим языком, а затем сказала:

– Прямо сейчас хочу…

Лордэ еще недолго молчал, затем в его глазах проскочила искра, он крепко взял ее своей мускулистой рукой за шею, развернул к пустоте впереди, злобно сказал:

– Смотри! Смотри туда, пока не увидишь ты, как демоны смотрят оттуда на тебя! Не время тонуть в приземленных чувствах, когда на носу конец света, Сёкан Сюррин!

– Пусти!

– Нет! Ты будешь смотреть, пока я не увижу их отражение в твоих глазах! А ты, Сюррин? Ты видишь их отражение в моих?!

– Все, что осталось, – дать клятву империи. Ты готов?

Тоннеки припал на одно колено и склонил голову. Перед ним стоял Весэх, держал в руках одну из первых книг мастера Каттая.

В зале собралось большое количество гвардейцев “Белой гарды”. Помимо Тоннеки, клятву собирались принять еще пятеро.

– Я готов.

– Тогда начнем.

Весэх начал зачитывать клятву, а все остальные повторяли за ним.

– Я, – магией рожденное дитя под райскими садами, – будущий защитник восточной империи, – взываю к богам. Я, – магией рожденное дитя, – проклиная вашу жадность и алчность, – щитом встаю пред гражданами империи. Я – свет, испепеляющий зло, искореняющий тьму, – клянусь в верности императору, клянусь точно выполнять приказы достигших просветления, клянусь нести очищающий огонь, уничтожая очерняющее безумие слепцов. Я – воин “Белой гарды”. Я – защитник восточной империи. Я, – магией рожденное дитя под райскими садами, – защитник восточной империи, – взываю к богам. Клянусь сделать все, что от меня потребуется, чтобы помочь всем просветленным занять свое место на небесах. Место, которое наше по праву рождения. Я – “Белая гарда”, я, – луч света, клянусь, навеки!

– Смотри! Смотри еще! Не видишь?! А я вижу! – Ками Лордэ сжимал ее затылок, рискуя сломать шею, но затем вдруг остановился.

Сёкан Сюррин, упав на землю, громко отдышалась, затем сдавленно ответила:

– Ты! Ты – причина падения нашего ордена, а не демоны или боги! Посмотри, что у нас было десять-двадцать лет назад! Мы решали судьбы всего востока из тени, уничтожали врагов еще до их появления! А что теперь? Прячемся, как крысы, загнанные в угол, в этих древних разрушенных пещерах! Надеемся найти в глубинах корабль! Летающий корабль! Это шутка? Ты, Ками, собрал весь орден только ради того, чтобы угнаться за старыми сказками! – Сюррин встала на ноги и попятилась в обратном направлении.

Лордэ смотрел на нее, не отрывая глаз.

– Нас надо спасать не от тьмы, про которую ты так любишь говорить, а от тебя, Лордэ! Поэтому я, Сёкан Сюррин из соловья, прибегаю к одл’ваас!

В этот же момент из темноты показались все члены касты Асхоки, – божественного покровителя соловья.

На лице Ками появилась лишь ухмылка.

Из пустоты впереди, завывая сталью, прилетел кинжал “Воли дракона” и завис в воздухе рядом с лидером “Черной руки”.

– Хитрость… Богам никогда нельзя верить. Они явили мне смерть ордена, но не сказали, что я послужу тому причиной…

– Где Икан Гемза?! – гневно крикнула Сюррин.

– Я его уже давно не видела, мой Сёкан… – отвечала Бакуррё Вельвет.

– Маленькая трусливая крыса!

– Хоть у кого-то из соловья есть голова на плечах. – твердо сказал Лордэ и сделал шаг вперед.

Сюррин видела, как дрожат от страха почти все ее подопечные. Дать достойный отпор лидеру сможет только она, ну, может, Вельвет тоже. Но вот остальные… В любом случае, если они накинутся все вместе, то у них будет больше шансов. Она никогда не забудет, как Ками одолел Сёкана Одалинга… Нужно следить внимательнее за его кинжалом…

– Окружите его! Не стойте столбом! – командовала Вельвет, но Лордэ не стал дожидаться от них действий.

Отринув сомненья, Ками бросился прямо на них, и кинжал отправился следом.

***

– Солнце уже выходит, надо решать.

Такендо долго молча слушал Ооноке, а когда он закончил говорить, выдержав паузу, сказал:

– Значит… все, кто виновен в гибели моего отца, сидят возле императора…

– Мне известно, что полководец Гатоцке живет в твоем доме. Мне известно, что мастер-кузнец Каттай, – этот безумец, – каждую ночь совершает обряды на вершине огнедышащей крепости. Если доберемся до Каттая, – император будет для нас не проблема. Старый уродец всегда рядом с ним.

– Да, но…

– Да, понимаю. – перебил Ооноке, – Главное, – не допустить разграбления империи. Прежде, чем поднимать такой хаос, нам нужно разобраться с Буревегами и варварами с севера. Нам нужно отложить месть на потом, согласен.

– Отец говорил мне, что я должен подавлять подобные чувства, чтобы избежать глупости и бессмысленных ошибок… Быть может, Ооноке, друг мой, – месть не послужит решением наших проблем. Чтобы двигаться вперед, – нужно отпустить всякие обиды. Нужно жить, хранить мир, хранить в своем сердце чистую, не очерненную гневом память о тех, кто нам дорог…

Такендо только сейчас заметил что-то странное. Его слова будто улетали куда-то вдаль, – отдалялись от него.

– Опять?

В этот раз видения унесли его так быстро, что тот и не заметил. Тревожные голоса Кимико и его друга были слышны где-то там…

– Отец говорил мне… – на этих словах Такендо ушел в себя.

Ооноке не сразу понял, что с ним происходит, а затем увидел, как по его рукам расползается та самая тьма, как в детстве.

– Что это, Кимико? У него опять тот же приступ?

– Я не знаю!

– Он ничего об этом не говорил?

– Нет!

– Ты можешь ему помочь? Посмотри, он уже нас не видит и не слышит! Прямо, как тогда…

– Сейчас-сейчас! Дай мне минутку, я найду какое-нибудь зелье!

Опять белая комната. Маленькое желтое солнце освещало ее. Странная кровать по центру, странная тумбочка сбоку, странное окно, выводящее наружу. Все было странным. Здесь Такендо был последний раз еще в детстве. За все время, что он провел в лесах, он ни разу не мог разглядеть ничего отчетливо понятного, как сейчас. На кровати был тот же человек, которого он уже видел здесь когда-то. Глаза его уставились в пустоту, стеклянным взглядом сверлили потолок. Из его рта медленно вытекала слюна. Комната как-то странно “подергивалась”, искажалась, словно Такендо смотрел на все вокруг, как на отражение в воде.

– Это… будущее?

Такендо много об этом думал. Каждый раз он приходил к этому выводу. Всякий раз, как он вспоминал, что видел из окна… Этот мир, полный невиданных чудес… Страшные железные пушки и в сравнение не годятся тому, что там творится… Огромное, размером с мир, стальное чудище, лишенное жизни, позволяло людям жить, пользоваться его дарами. Странно. У него складывалось впечатление, что мир, который создали эти “будущие люди”, – руководил их жизнями. Созданное людьми руководило ими. Теперь это неживое нечто решало, что они будут создавать дальше. И вообще, – будут ли создавать.

Такендо пытался привлечь к себе внимание, подавая звуки или двигая предметы, но безуспешно. Человек не видел ни его, ни его стараний.

Вдруг белая комната стала отдаляться от него. Он словно выпал из нее и теперь устремлялся куда-то далеко-далеко…

Прежние голоса вновь доносились до его сознания…

– Похоже, помогает, Кимико!

Девушка напоила бесчувственного сына самурая красноватым отваром.

– Неужели? Это мое личное зелье, – я сама придумала рецепт! Не думала, что оно поможет, но…

– Ты молодец, Кимико! Ты молодец…

– Спасибо… – смутилась она.

Чернота стремительно тускнела, исчезала. Такендо начинал приходить в себя… Как когда-то, вот теперь снова, – он видел перед собой самые красивые глаза на свете…

***

Вельвет с удивительной точностью метнула в приближающегося лидера несколько сюрикенов. Все они достигли цели, но не смогли пробить его кожу и отскочили в сторону.

Ками двигался прямо к Сюррин, но от него ее закрыли несколько убийц из соловья, в то время, как все остальные обходили его и готовились к нападению в спину. Летучий кинжал описывал одну дугу за другой, периодически лишая жизни каждого, кто пытался блокировать его удар.

– Нам его не остановить! – крикнул один из последователей Асхоки перед тем, как “Воля дракона” рассекла его горло.

Лордэ использовал лишь кулаки. Голыми руками он разламывал надвое оружие, которое выхватывал из хватки предателей. Скорость и сила его были несопоставимы с возможностями остальных членов ордена. Они знали об этом, знали, на что он способен особенно ясно, после того, как он покончил с Одалингом. Сюррин приказала приготовить особый парализующий яд. Так они и сделали, но, похоже, яд на него не действовал. Сюрикены Вельвет были тщательно обработаны этой липкой отравой. Она должна была подействовать почти сразу, достаточно ей попасть на кожу…

Удар. Икан Камсай встретил его кулак своим лицом и отлетел на два метра. Он был мертв. Даже глядя на него, можно было понять, что с его черепом не все в порядке.

Следующих ударов предатели старались избегать, старались нападать осторожно, страх брал над ними верх.

Атака со спины не принесла желаемого результата. Ками оторвался от земли и “прилип” к каменному потолку пещерного коридора. Кинжал описал очередную дугу и забрал жизни еще двоих, засмотревшихся.

– Посмотри на себя, Лордэ! Ты сам-то демон! – крикнула Сюррин, закрываясь своим Бакуррё.

– Почему остальные ушли? – спросил Тоннеки у Весэха, который остался с ним наедине в ритуальном зале.

– Тоннеки… Со слов Гайо, ты очень искусный воин. Я хочу проверить тебя поединком. Если все так, как ты говоришь, то я представлю тебя Каттаю. Ты же хочешь стать имперским гвардейцем?

– Конечно, хочу.

– Что же… Обнажи свой меч… – Весэх уже был готов к бою, – держал в руках свои любимые зазубренные саи.

Несколько пар любопытных глаз уже наблюдали за происходящим. Среди этих пар были и глаза Мэ Гайо.

Лидер “Черной руки” оторвался от потолка, словно пушечный выстрел. По приземлению, он схватил двоих, – тех, кто не успел среагировать, – за шеи, поднял их над собой, сломал их, затем бросил в нападающих.

Сюррин поглощал страх. Почти все из соловья уже были мертвы. Икан Камсай уже отдал жизнь, Вельвет готовится погибнуть за своего Сёкана. Она видела это в ее глазах. Кроме них остались еще двое Сотё и двое Ситё.

– Мне суждено умереть здесь, Асхока? – прошептала она.

Теперь они нападали все вместе. Все, кроме Сюррин, ринулись на своего Ками, растирающего кровь по лицу.

Кинжал описал новую дугу и нацелился на спину Бакуррё Вельвет, но ее Сёкан умудрился схватить кинжал за рукоять.

В это время двое Сотё были уже мертвы. Одному Лордэ сломал шею, – другому вывернул руки.

Вельвет ткнула его катаной в живот, но лезвие не было способно пробиться через его плоть. Яд все еще не действовал, а ведь им было покрыто все оружие, что у них было.

Время остановилось для нее, когда тот схватил ее за катану. Она быстро пришла в себя и отпустила оружие, понимая, что смысла сопротивляться никакого нет. Вельвет подобрала катану одного из уже мертвых последователей Асхоки.

Один из Ситё использовал доступную ему форму магии. Пытаясь телекинетической силой сдвинуть Ками Лордэ, – он сломал себе пальцы на руках, после чего, – секунда, – тот был уже у него, – готовился нанести молниеносной скорости удар.

Второй Ситё из соловья попытался защитить своего друга, но не вышло. Ками удостоил его ударом ноги с разворота, после которого выжить тот не мог.

Сёкан Сюррин собиралась, наконец, вступить в бой. Кинжал “Воли дракона” сопротивлялся ее хватке. Она чувствовала, – когда она ослабнет, – лезвие рассечет ей горло. За спиной она держала еще один сюрикен…

Вельвет вновь пошла в наступление. Все последователи соловья уже были мертвы, – другого выбора не оставалось.

Лордэ снова ухмыльнулся.

– Может, это и моя ошибка… – сказал он, кулаком выбивая оружие из ее рук, ломая кости.

Он схватил ее за шею и стал медленно сжимать свою руку.

Вельвет брыкалась, пыталась отбиться, но все тщетно. Эта невероятная физическая мощь заставляла ее опустить руки, сдаться…

Дышать становилось все тяжелее…

В глазах потемнело…

Короткий свист. Сюррин метнула сюрикен точно в глаз Лордэ.

Он выпустил Бакуррё из захвата и невольно сделал шаг назад, чуть согнувшись.

Сюррин не ждала и вслед за сюрикеном уже сама летела к нему.

Один миг. Ками Лордэ исчез. Остался лишь его голос:

– Я должен был разобраться с тобой раньше, Сёкан Сюррин…

И тут он появился прямо за ее спиной. Ударом своей ноги он сломал ей берцовую кость, а затем сразу схватил за шею и поднял над собой.

– Ты… – прохрипела она, не в силах сказать большего, выпустила кинжал из своих ослабевших рук.

Второй рукой он вытащил острие сюрикена. Глаз его стремительно восстанавливался, заполняясь при этом цветом крови.

– Асхока тебе судья. – сказал он и сломал ей шею.

Вельвет не успела ему помешать и уже была готова ткнуть его в спину, но тот развернулся, все еще держа Сюррин за шею, – схватил и Бакуррё тоже.

– Ты приведешь орден к гибели… – сказала она.

– Это уже не имеет никакого значения.

Он развернул ее к пустоте впереди коридора, сильно ударил головой о каменное основание и выбросил во всепоглощающую темноту.

Бой прекратился. Пришла тишина. Ками Лордэ погрузился в свои мысли на несколько минут. Затем отвернулся от мрака и вслух сказал:

– Где Сёкан Ооноке…

========== XI Север ==========

Небо и земля слились в одно единое белое пятно. Все, кому не посчастливилось переждать буран в крепости, – мерзли в лагерях, поддерживая огонь накопленным хворостом и старыми шкурами снарлаков.

У огня сидел молодой гон, – теперь он, как и его отец, будет участвовать в боевых походах и разделять славу и богатство со своими друзьями гонами. Он сидел и думал о том, как бы поскорее стать великим воином и заработать себе большую славу. Раньше все было намного проще, – думал он. Гоны искали самых старых снарлаков и охотились на них. Если гон приносит домой шкуру этой гигантской твари, – он великий воин. Теперь же снарлаков сложно найти. За многие годы их всех истребили и теперь можно было только изредка встретить самых малых из них.

– Редко такие бури нас берут… – сказал сидящий рядом важвак, – отец.

– Почему снежные шаманы не могут отвернуть от нас ветер?

– Не все так просто, не делается это по щелчку пальцев.

Молодой гон задумчиво отвел взгляд на огонь и выдал свою тоску.

– Что тебе волнует, сын?

– Скоро мы завоюем восток и будем жить на богатой и теплой земле…

– Все гоны ждут команду от Дорго. Мы пойдем за ним.

– Почему ты не можешь повести нас? Ты же один из самых сильных и мудрых гонов!

– Дорго запретил. После большого поражения при восточной лощине, – мы более не смеем ступать в самовольные походы.

Такой славы молодому гону действительно было не нужно. Как сейчас он помнит, – огромная орда собралась в тот день, около десяти лет назад. Повел их всех тогда гигант по имени Свордакс, что носил на себе плащ из шкуры древнего снарлака. Повел – и сгинул. С огромной тучи северян вернулись жалкие две-три тысячи побитых щенков. Молодой гон помнит, как он стоял тогда на стенах крепости, как он смотрел вдаль и ждал вестей о великой победе. Он думал, что уже тогда они двинутся на восток. Он мечтал… Но пришлось ему принимать тогда другую картину. Пришлось ему думать уже о том, был ли среди них его важвак…