Текст книги "Ева (СИ)"

Автор книги: Зоя Сокол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Так, что же там сейчас произошло?

Мать узнала, что дочь лежит в больнице. Не спросила ни как она, ни в каком состоянии, ни в какой

больнице... Черт, да мамаша его прогнала!

Уже в машине Сергей подумал, что может это и к лучшему. Если семье происшествие до лампочки, то значит

и ругань поднимать никто не станет. Осталось договорится со сбитой девушкой и дело можно спустить на

тормозах. А договориться с этой школьницей будет проще простого. Пара улыбок, несколько комплиментов,

немного внимание... и она растает, никуда не денется.

Итак, прежде чем ехать в больницу, нужно заскочить купить букет цветов. И каких-нибудь апельсинов или

бананов. Ну, или что там обычно дарят в таких случаях?

Сергей решил на всякий случай запастись всем, а то мало ли что, и заскочив в пару мест по делам уже ближе

к вечеру отправился в больницу.

Если откровенно и честно признаться самому себе, то ехать в эту проклятую больницу ему не очень и

хотелось. Господь свидетель он свое на сегодня отбегал. Оставалось только собрать волю в кулак и с часик

построить из себя влюбленного идиота перед Евой и можно благополучно ехать отдыхать в клуб.

Не торопясь, Сергей поднялся на этаж и пошел по коридору к VIP-палате которую сам же для неё и оплатил.

Идя по коридору он задавался вопросом, ну почему, все что высшего класса всегда находится так далеко от

выхода? Это, наверное, своего рода месть. Вот вам толстосумам ! Пришел ты такой уставшй с работы, а тебе ещё

в два раза дальше, чем нормальному человеку пилить по длинному-длинному коридору!

Молодой человек подошел к знакомой двери палаты. Он тут два дня просидел, переживая, что убил

школьницу. Что бы про него не говорили, но даже ему не все по боку.

Вздохнув, он вошел внутрь и выругался. Палату перепутал. Вот она, усталость.

Сергей развернулся и постучав вошел в соседнюю палату. Но она тоже была пустой.

Молодой человек оглянулся вокруг. Неужели перепутал этажи? Да нет. Точно нет. Он ещё раз сверил номер

палаты. По всему выходило, что в первый раз он вошел в нужную дверь.

Так, где же эта чертова девчонка?

Этот же вопрос он задал и медсестре на посту.

– Девушку из VIP-палаты выписали после обеда, – скучающим голосом просветила его крашеная блондинка

неопределенного возраста, с ярко розовой помадой на губах, не отрывая взгляд от книжки которую читала.

Маленькая, в тонком переплете, не иначе как любовный роман. Судя по затертости , эта "нетленка" сменила не

одного хозяина. Или хозяйку.

– Как выписали? – не понял Сергей.

–По личной просьбе больной и по распоряжению лечащего врача, – все так же, глаза от шедевра ответила

медсестра.

– Но как её могли выписать, она же не совершеннолетняя! – сам не зная почему Сергей разозлился и даже

выхватил у блондинки из рук книгу, что бы она уделила ему внимание.

Блондинка посмотрела на него уставшим взглядом, и просветила:

– Её забрала под свою ответственность совершеннолетняя девушка, сказала, что по поручению её родителей.

Зовут Лагода Анна. Больше ничего не знаю.

Сергей вернул женщине книгу, и оставив на столе букет цветов и фрукты побрел к выходу. Это, конечно

выход, даже если и захочет потом предьявить претензии, её никто не послушает, сама ведь отказалась от

полностью оплаченного курса лечения в лучшей больничной палате. Но, в то же время... Нутро подсказывало, что

в этой истории что-то не так.

Сергей думал об этой ситуации все время пока не дошел до машины и не сел за руль. Теперь у него было два

варианта. Либо ехать в одну сторону, где клуб, девочки, друзья, и забыть всю эту историю, как страшный сон.

Либо поехать и разобраться, куда она делась, эта Ева, и выяснить, что

с ней не так.

Приняв решение, Сергей завел мотор, и машина мягко покатила по мокрому после дождя асфальту по

знакомым улочкам родного города. У него осталось совсем немного времени до начала дискотеки. А ещё нужно

заехать за своей малолеточкой. Ох, и оторвется же он сегодня!

Когда Сергей и доктор ушли, Ева ещё немного полежала, а потом осторожно, с опаской встала с кровати. Ей

казалось, что у неё даже волосы на голове болят. Но ничего нетерпимого.

Вещи, которые были при ней, когда её сбила машина, лежали тут же рядом, аккуратно сложенные на комоде

у входной двери. Немного пошарив по своим же карманам, она вскоре нашла и свой мобильник. Старенькая

модель, но звонки принимал, и звонить мог, а поэтому полностью её устраивал.

Одно плохо. Маленький квадратик вверху мигал, показывая, что разряжен и вот-вот полностью отключиться.

Надеясь, что у неё хватит времени хотя бы на один звонок, Ева быстро набрала тот самый номер, который

всегда отвечал и никогда не отказывал в помощи.

– Станция торпедных катеров на проводе! – бодренько отрапортовал низкий девичий голос. – Ну, наконец-то!

Я уже начала волноваться, живая ты там или как?

– Ань, в больнице! Меня машина сбила! Ну, точнее, я сама под машину бросилась, но...

– Ты бросилась под машину??? – её лучшая подруга как всегда услышала не то, что ей сказали. А мобильный

уже начал пищать, сигнализируя, что вот-вот разрядится.

– Послушай, я не могу всего объяснить по телефону. Приезжай в Четвертую поликлинику. Я на пятом этаже!

Аня, забери меня отсюда!

Ева ещё немного поговорила, прежде чем поняла, что все, мобильный уже разрядился. Плохо, что она не

поняла в какой момент это случилось и теперь сложно было определить, что Аня услышала, а что нет.

Еве пришло в голову попросить у медсестры телефон, что бы позвонить, ну или хотя бы зарядку, что бы хоть

чуточку подзарядить свой.

Девушка выглянула в коридор. Прямо возле её двери стояло несколько диванчиков, видимо для встреч с

родственниками. И на одном из них сидела санитарка, не менее ста пятидесяти килограмм и разгадывала

кроссворд в журнале. Ева подошла к ней и невольно проследила, куда эта тетенька тычет ручкой и не может

угадать слово. Хотя известно четыре из шести букв.

– Оттава, – подсказала она женщине.

– Что? – гаркнула та в ответ, чуть не подпрыгнув от удивления. А потом и вовсе наградив неласковым

взглядом.

– Слово... – промямлила Ева, понимая, что это, наверное, была не самая лучшая идея. Под строгим взглядом

санитарки, так напоминающим взгляд её матери, она стушевалась и принялась, заикаясь излагать свою просьбу. -

Ну, слово... столица... Ну, Канады... из шести букв... Ну, там... а мне бы... позвонить... ну в смысле...

– Что? – странно, но женщина, казалось, стала ещё больше в размерах. А Ева пришла к выводу, что лучше бы

она дождалась прихода доктор или научилась держать язык за зубами! Но больше всего ей сейчас хотелось стать

невидимой, или прикинуться частью интерьера.

– Простите, – пискнула Ева голосом который сама не узнала и юркнула назад в палату. Сама не зная зачем она

залезла под одеяло с головой. А что доктор, вроде неплохой человек... В конце-концов, ну не станет же он держать

её здесь силой?

Да и потом, может Аня услышала её и заберет её отсюда...

И, наверное, впервые в жизни её молитвы были услышаны! Прошло несколько часов и к ней в палату снова

вошел доктор, только теперь в сопровождении Ани, которая только вошла, сразу же заговорщицки ей подмигнула.

– Ну, что ж девушка. У вас есть жалобы на ваше самочувствие? – бодренько поинтересовался Петр Иванович.

Ева боялась говорить, чтобы не спугнуть удачу, поэтому просто отрицательно кивнула головой.

– Я же вам говорила, – обаятельно улыбнулась ему Аня. – Ну, так, отпускаете её домой?

Доктор сделал вид, что задумался, а потом, ответил:

– Ну, что ж, тогда вы свободны. Ева, вы пока собирайтесь, А вы Анна, пойдемте со мной я приготовлю

документы на выписку.

Он первым вышел, а её лучшая подруга пошла за ним следом, на прощанье ободряюще улыбнувшись, и

снова подмигнув ей.

Ева пару мгновений после их ухода ещё смотрела на дверь. Потом, все же начала собираться. Странно, но до

этого момента она просто мечтала уйти из больницы. А вот теперь ей стало страшно.

Из больницы придется возвращаться домой. Где она не была почти двое суток. А дома будут родители...

Умом Ева понимала, что её не за что наказывать. Но не могла перестать бояться. Она ж не Алекса. Её не

простят.

Ева собиралась как при замедленной съемке в кино. Словно наблюдала за собой со стороны. А собравшись

села тихо на край кровати и принялась ждать. Вскоре в дверь постучали. И не дождавшись ответа дверь

открылась и в неё заглянула её подруга:

– Ты готова? – спросила она и полностью открыла дверь, явив миру свою неунывающую персону. – Ну, так

пошли, пока врач не передумал. А то Петр Иванович сильно беспокоился, что молодой человек, который тебя

сюда привез, не сможет тебя снова увидеть.

Аня хихикнула. Так, хихикнула, что Ева невольно заподозрила неладное:

– И-и-и?

– Ну, а я его успокоила, – с невинным видом ответила её девушка, усердно разглядывая стены.

– Как ты его успокоила? – у Евы все аж похолодело внутри.

– Ну, сказала, что если у молодого человека возникнет такое желание, то он вполне может тебя найти со

временем, – ответила Анна, слегка пожав плечами.

Ева только-только расслабилась и набрала в грудь воздуха, что бы вздохнуть с облегчением, как Аня

добавила:

– Если что, адресочек у него есть. Я черкнула... – сказала и вышла из палаты.

Бедная Ева аж подавилась воздухом. Пока она откашлялась, Аня уже успела подойти к лифту и вызвать его.

Ева почти бегом догнала подругу и схватив её за рукав, громким шепотом принялась выяснять:

– Что значит, адресочек дала? Ты что? Ты в своем уме? Зачем?

– Затем, что как мне сказал доктор, он очень даже ничего! – вяло огрызнулась Анна. – А ты ни с кем не

встречаешься. Вообще. И не встречалась. Пора бы с чего-то начинать, подруга!

Ева уже собралась заорать на свою напарницу и по совместительству лучшую подругу, как во второй раз за

прошедшие десять минут подавилась воздухом. На этот раз под пристальным взглядом той самой санитарки,

которой она помогла с кроссвордом.

– Ты в порядке? – спросила Аня, постоянно нажимая кнопку вызова лифта. – Меня беспокоит твой кашель...

Договорить она так и не успела – дверь лифта открылась, и они вошли внутрь. Прежде, чем дверь закрылась,

Аня спросила:

– Кстати, ты уже думала, что скажешь матери?

Вопрос, что называется, застал врасплох. Нет, именно об этом она как раз и не подумала.

А что она могла ей сказать? Человеку, которому было на неё глубоко наплевать?

С другой стороны, если ей повезет. То мать просто не обратит внимание, что её не было. И все обойдется.

Еве ведь не долго осталось. Лишь бы дожить до конца школы и до начала занятий. После этого она исчезнет

из их жизни. Навсегда. После этого она уже никому мешать не будет.

Эти мысли крутились у неё в голове всю дорогу от больницы до дома. Она так изнервничалась в дороге, что

в конце её уже просто трусило.

Вот, её родная старенькая девятиэтажка. Странно, но Ева всегда относилась к этому дому с нежностью. Эти

старые потрепанные временем стены с глубокими трещинами и старенькими, деревянными входными дверями

были ей милее всех на свете. Ребенком она мечтала, что когда вырастет, то обязательно станет очень богатой и

купит этот дом у родителей.

Иногда она вспоминала, как им в почту вкинули рекламный журнал какого-то мебельного салона. Там были

фотографии возможных интерьеров с мебелью, которая продается у них в салоне, и рядышком цены. Ева часто

сидела и рассматривала этот журнал, прикидывая, как бы она обставила родную квартиру. Она даже посчитала,

сколько для этого нужно денег. Это была мечта... Которую отобрала мать, со словами:

– Вот какой ерундой ты занимаешься вместо уроков? Нет, из тебя человека уже не сделать... – тут она

покачала головой в унисон своим мыслям. – Господи, ты что и вправду мой ребенок? Не стоило все-таки тебя

заводить...ох, не стоило...

Ева тогда ещё была маленьким ребенком восьми лет. Она все ещё пыталась заслужить любовь и одобрение

матери... Эти слова она позже слышала не раз. Но в тот раз они ударили особенно больно, потому, что угодили не

только в надежду, но и в мечту. А дети такие удары чувствуют куда сильнее, чем взрослые. И раны от них

получаются глубже... и заживают дольше... но шрамы не уходят. Никогда!

Те слова, которые мать обронила мимоходом и забыла... Ну. Может Ева и была благодарна за них сейчас.

Благодаря им, она стала тем, кем стала.

И она готова побороться, что бы воплотить свою мечту в жизнь.

Ева и Аня остановились у двери в подьезд. На улице никого не было, поэтому они смогли немного

поговорить.

– Может мне пойти с тобой? – в который раз спросила Аня. Она переживала не меньше своей подруги.

– Нет. – Ева покачала головой. Слабая улыбка тронула её губы. – Ты думаешь, что это поможет? Ань, она

вышвырнет тебя за порог, если вообще соизволит впустить.

– Я попробую ей все объяснить, – не сдавалась её напарница. – В конце концов, она же нормальный

адекватный человек, должна понимать, что ты не виновата в том, что тебя сбила машина...

– Это если она вообще заметила, что меня сбила машина, – горькая усмешка. – Но ничего Анют, бывало и

хуже, прорвемся!

Она постаралась говорить ободряющим голосом. Но как не старалась, все же не смогла скрыть дрожь в

голосе. Себя ведь не обманешь.

– Ев... – попыталась снова предложить свою помощь Анна, но Ева её перебила таким веселым голосом, на

который только была способна:

– Так, не знаю, как ты. А я замерзла! А я ведь только из больницы! Если так и дальше пойдет, то я опять туда

загремлю! Так, что хватит меня морозить. Давай уже по домам!

Её напарница вздохнула. Так вздыхают по нашкодившему ребенку. Вроде и нашкодил, и наказать нужно... а

рука не поднимается.

Девушки обнялись на прощанье, и разошлись каждый к себе домой.

Лифт как всегда не работал. Ну, он собственно почти никогда не работал на её памяти. Но все же, иногда он

включался. И тогда в далеком детстве считалось особым шиком застрять в лифте.

Еве ни разу так не повезло. Ей оставалось только слушать рассказы других детей и тихо им завидовать.

А сейчас она даже радовалась этой маленькой отсрочке. Потому, что разговор обещал быть тяжелым. Если

бы тогда девушка знала, как ошибается. Но как говорится, знал бы, где упадешь – подстелил бы соломки.

Звонок уже очень давно не работал, да и он и не понадобился. Ева тихонечко вошла, открыв дверь своим

ключем. В квартире царила тишина. Даже слышен был тихий ход секундной стрелки в старых китайских часиках,

стоящих на кухне.

Ева вздохнула. Значит дома никого нет. Ну, и слава богу. Может, все ещё обойдется...

– Явилась, – послышался позади неё стальной женский голос, который она узнает и во сне, и в бреду. – Не

прошло и недели, как ты почтила нас своим присутствием.

– Мам, я... – попыталась все объяснить Ева, но не тут-то было.

– Молчать! Я все знаю, – не смотря на то, что говорила она необыкновенно тихо, девушка просто вся сжалась,

от ощущения ужаса, который холодом расползался внутри. Лучше бы она орала как всегда. – Мне все равно, где

ты была! Тебя не было дома. Ты не потрудилась позвонить и сказать где ты и что с тобой. Из этого я делаю вывод, что ты считаешь себя достаточно взрослой, что бы не считаться с мнением родителей.

– Мам... – лицо Евы пылало, а голос дрожал от еле сдерживаемых слез, столько желчи и в то же время

спокойствия было в её словах.

– Я тебе не мать! – гаркнула женщина в сердцах, но тут же снова взяла себя в руки. – Господь свидетель я

пыталась воспитать тебя нормальным человеком... Ноя не люблю тебя! И никогда не любила! Лучше бы я сделала

аборт или отдала тебя кому-нибудь! Но тогда было другое время. Я бы опозорилась так, что и до конца жизни не

отмыться.

Женщина замолчала, отвернувшись от своей дочери. Ева глотала слезы, стараясь не разреветься в голос. В

душе тлела надежда что это конец, что сейчас мать успокоится и наконец, отпустит. Но это было не все:

– Ева, я долго тебя терпела, хотя твой вид... Знаешь, когда ты была маленькой, то я иногда стояла с подушкой

у твоей кровати... Я бы хотела, что бы тебя никогда не существовало. Но это невозможно. Я больше не могу и не

хочу тебя видеть. Собирай свои вещи, и уходи туда, где ты была эти два дня. Тебя больше не будут терпеть в этом

доме!

Ева на мгновенье забыла, что нужно дышать. Неужели она не ослышалась? Мама действительно сказала эти

слова?

– Мама... – Ева потянулась к ней рукой, но женщина отпрянула от неё, словно кипятком ошпаренная.

– Не трогай меня! Ты! Ублюдок! Уходи! Убирайся! Проваливай! Не называй меня своей матерью! Никогда!

Больше говорить она не могла. Женщина, которую Ева столько лет подряд называла мамой схватила её за

шиворот и с невероятной для её возраста и комплекции силой вытолкала её за дверь, закрыв дверь, тут же закрыв

её на несколько оборотов.

– Мама? Мама! Мама! Мамочка!

Ева рыдала и молотила руками в дверь, пока не поняла бесполезность того, что она делает. Эта дверь для неё

закрылась навсегда. Ева обессилено оперлась спиной об дверь и тихо сползла по ней на пол. Какое-то время она

ещё плакала. Потом начала думать о том, что же теперь делать дальше? Куда она пойдет?

Это вопрос стал особенно остро, когда она вышла на улицу. Не май месяц все-таки. А у неё не гроша. Даже

сюда она приехала за счет Ани.

Ева пошла вдоль улицы. Мысли разбегались. Все случилось слишком неожиданно.

У неё небыло родственников, кто мог бы приютить её, не было и друзей, никого, кроме Ани. Оставалось

идти к ней. Пешком, почти на другой конец города. В пальто. По этому холоду.

Дорога была длинной. И дала ей время подумать над тем положением в котором она оказалась.

Прежде всего, нужно было решить вопрос с жильем. Жить ей негде. Совершеннолетие наступит через

несколько месяцев, и ей нужно только продержаться это время, чтобы её не забрали в интернат. Работа пока есть, да и какие-то сбережения то же есть. Как-нибудь выкрутится. Аня ведь вообще детдомовская, и ничего, выжила.

Ева старалась не думать о том, как с ней поступила мать... в этот момент она даже резко остановилась

посреди дороги. Нет! Она больше не будет называть её матерью. София Вячеславовна. Только так, другого

обращения женщина поступившая так с нею не заслуживает.

Ева отчаянно пыталась заставить себя ненавидеть её. Но не могла. Она не могла злиться. Ей было слишком

больно...

К тому моменту, как Ева наконец добралась до дома Ани был уже глубокий вечер, почти ночь. К вечеру

холод стал ещё сильнее. Осенние сапожки и пальтишко её уже не спасали. Приходилось пару раз

останавливаться, что бы чуток передохнуть и согреться в подьездах. Слава богу, что её никто не выгнал.

По даже это не помогло. Ева чувствовала, что её начинает лихорадить.

Слава богу, дверь подьезда. В котором живет Аня была не заперта. Уже войдя внутрь Ева поняла, что не

может вспомнить, на каком этаже живет её подруга. Она вообще плохо соображала. Все словно плыло, руки ноги

были как ватные. Где-то на заднем плане мелькнула мысль, что видимо у неё жар.

Думать было больше некогда. Пришлось идти. Вперед. Что бы просто увидеть нужную дверь.

Искомая квартира нашлась на третьем этаже. Ева подошла к ней и села рядом. Сейчас, она немного

передохнет. Сейчас, она встанет и позвонит. Или постучит. Только на минутку прикроет глаза... Спать нельзя. Но

она лишь на мгновенье прикроет глаза...

Аня возвращалась со смены. Как всегда поздно вечером. А сегодня ещё позднее, чем обычно. Сегодня она

работала и за себя и за Еву. Николаеч, их зам. администратора, даром, что постоянно орет, мужик в принципе

нормальный. Выслушал и разрешил Еве не приходить на работу неделю, пока она не поправится.

Но на сегодня в срочном порядке подмену найти не удалось, поэтому пришлось Ане самой делать за неё

работу. Не впервой в принципе. Да и не трудно хорошему человеку услугу оказать. Ева её чаще поменяла, сколько

раз такое было, что она с похмелья вообще не приходила. А девчонка, несмотря на то, что завтра в школу,

работала за двоих. И не жаловалась. Никогда. Это Аню и удивляло. Почти год они проработали вместе, прежде

чем она узнала, что твориться дома у напарницы. И то для этого девочку пришлось напоить.

Анне как сейчас вспомнился тот сабантуй, что они устроили по случаю дня рождения одной сотрудницы.

Ева долго отпиралась, и не хотела пить. Пока именинница почти силком не влила в неё вино. Почти сразу стало

понятно, что девочка не пьет. Её сильно развезло, и она начала лепетать про мать, что ей попадет... Аня тогда по

наивности думала, что она преувеличивает, что того, что она говорит не может быть в принципе... И даже решила

отвести домой, что бы ей не так попало.

Там– то она и узнала, что Ева отнюдь не преувеличивала.

Аня до конца своих дней будет помнить, как её вышвырнули из дома. Даже не дав сказать ни слова. Зато её

мать не молчала. Аня много интересного узнала про себя, но ещё больше про Еву.

Конечно, она выросла в детдоме и не знает, какие отношение в семье между родителями и детьми в семье, но

до этого момента свято верила в то, что нормальная мать никогда дочке не скажет: "Да лучше бы ты не

родилась!".

Аня вздохнула. Слава богу, вот и дверь любимого подъезда. Где и силы взялись. Аня бодренько забежала к

себе на этаж, и...

– Господи боже, Ева!

Ане показалось, что девушка просто спит. Но попытавшись её разбудить, она поняла, что Ева просто в бреду.

У неё жар! Температура такая, что на ней запросто можно сковородки жарить!

Аня быстренько открыла дверь своей квартиры и втянула больную подругу внутрь. Там она затащила её на

диван и раздела.

Что делают в таких случаях? Господи, Анне не приходилось ухаживать за больными. Тем более в таком

тяжелом состоянии.

Аня посмотрела на свою больную подругу, и приняла волевое решение.

– Алло? Скорая? У меня дома человек в тяжелом состоянии. Адрес? Конечно, продиктую, пишите. И

поторопитесь, ей очень плохо.

Последнее, что Ева помнила, прежде чем уснуть – лестничная площадка. Сон был таким спокойным и

приятным... Ощущение тепла, словно одеяло окутывало её со всех сторон. Тело было словно ватное...

Замечательное чувство полной расслабленности и невесомости. Еве так не хотелось, что бы оно прошло. Но к

сожалению, и оно прошло. Сон закончился, и пришла суровая реальность, в которую её вернул знакомый до колик

в печенках голос:

– Ева, очнись, я тебя очень прошу! Мне нужно, что бы ты пришла в себя! Ева, давай, девочка, ты сможешь,

просыпайся!

Ева слышала этот голос довольно часто, пока спала. Но только сейчас при его звуках она действительно

начала просыпаться. Девушке захотелось сладко поятнуться... И только сейчас она почувтсвовала, что ей

действительно плохо. Ватные руки и ноги... Да они почти такими и были! Господи, сил не было, даже что бы

пальцы в кулак сжать! Что же с ней такое?

– Евочка, милая, слава богу! Ты живая! – заботливое лицо бледное и озабоченное лицо Ани напугало её

больше, чем собственная немочь. Поэтому она задала вполне естественный в такой ситуации вопрос:

– А?

Аня истерично засмеялась, и у неё на глаза навернулись слезы. Вытерла их рукавом, продолжая смеяться.

– Ну, вот что ты за человек, такой?! – шутя возмутилась девушка поведением подруги. – Ева, ты трехзначные

числа в уме можешь помножить! И это было самое умное, что ты смогла из себя выдавить?

Еве стало стыдно, хоть она до конца и не понимала, что же тут происходит. Ей трудно было соображать, но

оглянувшись, она все же сообразила:

– Почему я опять в больнице? Ань? Меня опять машина сбила?

Её подруга тихо рассмеялась. А потом поправила ей подушку и рассказала:

– Нет, машина тебя не сбивала. Просто мать выгнала тебя из дому и ты по тому собачьему холоду в мороз

поплела ко мне домой. То что кафе где мы обе пока ещё работаем намного ближе. И там ты смогла бы попросить

у меня денег на проезд и ключи от квартиры ты конечно же не сообразила. И вот ты, промерзла, пока шла,

заболела, и чуть богу душу не отдала прямо у меня на лестничной площадке.

Аня посмотрела на свою подругу. Та слушала её с такими перепуганными глазами, что ей стало её жаль:

– Да не смотри ты на меня так! Я ж не твоя... гм-м! ... матушка, прости господи. Я тебя убивать не стану! Ну, с кем не бывает. Просто напугала ты всех, конечно, до потери пульса. Хуже всего, что ты не совершенно летняя.

Пришлось ехать к тебе домой и выбивать письменное разрешение. Там у нас состоялся весьма занимательный

разговор. Софья... тьфу ты, забыла как там её дальше, рассказала мне, что выгнала тебя из дому, и что ей твои

проблемы до лампочки, и многое в этом же ключе. Но все же подписала разрешение мне от её имени решать как

тебя лечить, и разркшила забрать твою одежду...

– А деньги? – почему-то вспомнила Ева. Не то что бы она была таким меркантильным человеком, просто при

всей романтичности и наивности её натуры, она все же имела более рациональный и логично мыслящий ум,

который тут же подсказал недостающее в цепочке звено. А это слово само сорвалось с губ.

– Какие деньги? – удивилась Аня.

– Ну, я все время что работала, почти всю свою зарплату откладывала. Она хранилась у меня дома, в старой

автомобильной аптечке... – объяснила Ева неуверенным голосом.

– Ну, она мне ничего не сказала про деньги, и ничего не дала. Одежду забрать разрешила, и то уже много.

Может она про них не знает? – предположила Анна.

– Она не могла не знать про них. Они всегда там лежали! Про них все знали...

Ева осеклась увидев, каким взглядом смотрит на неё подруга. Сочувствие, жалость, понимание... Ей стало

ужасно больно и ужасно стыдно... Её обокрали... Её семья... Ева глотнула комок подступивший к горлу. Сейчас

нельзя распускать сопли, не время! Тем более сама виновата. Впредь, будет умнее. Впредь, будет знать, что

никому, никому! Нельзя верить! Все предают...

Ева посмотрела на свою лучшую, на свою единственную подругу.

Нет, не все! Но она больше не будет так легко доверять свою жизнь другим и так легко в неё кого-нибудь

впускать. Полагаться можно только на себя. Постаравшись придать своему голосу как можно больше твердости,

Ева сказала:

– Им это так с рук не сойдет!

– Естественно! – улыбнулась Анна, сидя на краешке кровати умудряясь, закинув ногу за ногу одной ногой

покачивать и при этом не упасть. – Мы им это с рук не спустим. Поставим тебя на ноги, а то ты под капельницей

пока лежишь, и пойдем выбивать из них твои деньги. И знаешь, что?

Аня вопросительно приподняла бровь. Сейчас вид у неё был слегка беспечный, но за все время знакомства с

ней Ева довольно неплохо изучила её характер. И эта "беспечность" не предвещала ничего хорошего.

– Отдадут, как миленькие. Никуда они не денутся. Сами не захотят – заставим.

Тяжелый вздох сам собой вырвался из груди. Вся эта ситуация тяжело давалась ей. Скоро она пойдет

требовать деньги у людей, которых ещё вчера считала своей семьей, родными, близкими... Пускай, у них в семье

были проблемы и не понимание. Пускай её там не любили... Но эта была единственная семья которую она знала...

А теперь ей предстояло остаться одной. Совсем одной. Справиться ли она? Словно услышав её мысленный

вопрос, Аня ободряюще сказала:

– Не бойся, стажер! Прорвемся, и не так плохо было! Ты не одна!

Стажер. Ева невольно хмыкнула. Её так полгода называли все в кафе. И только Аня по сей день называет так

постоянно. Она для неё, наверное, навсегда, останется стажером. Хотя в одном её напарница права. Ева не одна.

Можно попробовать повоевать.

Правда, к тому моменту, как она добралась до матери и до разговора с нею её решительность слегка

поубавилась. Неделя времени прошла все-таки.

И если бы не Аня которая буквально силком пригнала её под дверь родного подьезда, то Ева может и

плюнула бы на эти деньги и придумала бы способ заработать их снова.

Конечно, об университете пришлось бы забыть... Но что делать?

А вот её подруга была с ней полностью не согласна. И вот теперь они подошли к родным деревянным дверям

что бы добиваться справедливости. Пришли они довольно поздно в семь вечера, по нескольким причинам. Во-

первых, Аня днем работала, первая смена. Во-вторых они потратили довольно много времени, пока Еву выписали

из больницы, и пока они отвезли её все её вещи домой и устроили её там. Пока она лежала в больнице, подруга

сделала ей дубликат ключей, что бы ей больше не пришлось мерзнуть под дверью. Щемящее чувство появмлось в

сердце и ком подкатил к горлу. До этого момента никто не оказывал её такого доверия. Но эти чувства пришлось

отложить подальше, потому что следующей остановкой стал её бывший дом.

Ну, и ещё одна причина по которой они пришли именно в это время – как правило ближе к шести-скми часам

дома собирались все. А значит, говорить можно будет не только с матерью, но и с остальными. Слабо верилось, но может они её поддержат?

Аня не стала давать ей время на подготовку. Она просто бодрым шагом шагала вперед, напролом так сказать.

И Еве ничего не оставалось кроме как семенить за ней, и пытаться выпросить отсрочку. Подруга была неумолима.

Даже не взглянув на свою напуганную до слез спутницу, она бодренько поднялась по лестнице.

У самой двери квартиры, Аня оглянулась на готовую разреветься Еву, и спросив:

–А Сергей, который тебя сбил, очень сексуальный?

Постучала в дверь. Еву вопрос застал врасплох и она аж с ритма дыханья сбилась на мгновенье. Она

абсолютно растерялась и даже забыла, что ещё секунду назад готовилась заливать слезами лестничную площадку.

Ева абсолютно растерялась и не зная как себя вести просто уставилась на подругу. Подруга словно мысли её

прочитала, и придумывая правдоподобное объяснение таким мыслям, она даже забыла перед чьей квартирой

стоит. Поэтому когда дверь неожиданно открылась и на пороге появилась мать, девушка даже удивилась немного.

А в мыслях все ещё был Сергей. Поэтому испугаться она, немного забыла.

Аня посмотрела на реакцию Евы. Конечно. Первая любовь. Она пока ещё и сама не знает что с ней делать. И

это сейчас пострашнее мамаши будет.

На то и был расчет. И он оправдался.

– Чего вам нужно? – рявкнула женщина открывшая дверь.

– Мы пришли за моими деньгами, – получилось как требование, хотя на самом деле, Ева скорее для себя

вспомнила, зачем же она сюда пришла то.

Аня едва не засмеялась. Мать растерялась. Полный абзац.

Позади послышался зычный голос её отчима:

– Кто там?

В этот момент случилось нечто странное. Мать ответила:

– Никто.

И вышла в коридор в одних тапочках, закрыв за собой дверь.

– Чего приперлись? Что вам нужно? Какие деньги? – насыпалась женщина на них злым, но все же тихим

голосом. Она изо всех сил старалась не шуметь.

Ева решила, что самым правильным будет ответить ей:

– Я хотела забрать свои деньги. Я откладывала их на обучение...

– Что? – её мать едва на визг не перешла. – Какие деньги? А ещё тебе что? Совсем умом повредилась после