Текст книги "Ева (СИ)"

Автор книги: Зоя Сокол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

схему поведения нормального среднестатистического человека. Все периодически встречаются с друзьями. А эта

троица ещё и что-то оживленно обсуждала. Была большая вероятность, что они могли говорить о Еве… Но ещё

большей была вероятность, что обсуждали какой-нибудь совместный поход в кино. Сергей не стал придавать

этому особого значения. Все равно все решится вечером. Он умело проследил за ней, когда она пошла по

магазинам после встречи – девчонка так ничего и не заподозрила. После пешком, без машины пошел следом до её

дома.

Именно там находилось почти идеальное место для разговора по душам. Дорога, которой Аня возвращалась

домой шла дворами, и молодой человек давненько заприметил небольшую глухую подворотню чуть поодаль от

обычного маршрута. Вообще Аня той подворотней никогда не ходила. Да и нечего там делать одинокой девушке

поздно ночью – глухое , неосвещенное место. Но молодой человек верил, что найдет аргументы, что бы убедить

её с ним прогуляться. Тем более, что если она будет хорошей девочкой и честно ему все расскажет, то он будет

хорошим мальчиком и отпустит её с миром.

В таких вот размышлениях он и шел следом за ней.

Тем более, что сегодня сам бог велел пригласить девушку на разговор тет-а-тет: она возвращалась домой в

сумерках и одна. Никто не помешает и не вмешается. Да ещё такой удобный случай представился: девушка

остановилась, посреди пустого двора что бы поправить босоножек.

Сергей действовал быстро. Он так в школе «лохов» на деньги разводил. Когда Аня справилась со своим делом

и выпрямилась, он тихонечко подошел сзади и зажав ей рот рукой приставил к боку авторучку. Девушка,

испуганно ойкнув замерла. Сергей усмехнулся – она не может видеть что там, а на ощупь – нож. Можно было,

конечно взять настоящее оружие, но он отказался от этой идеи по нескольким причинам. Во-первых, не любил

холодное оружие. Никогда. Это факт. Во-вторых, мало ли как она себя поведет: хорошо, что застыла испуганно, а

могла попытаться вырваться, и кто его знает чем бы это все закончилось. А ему обязательно нужно её допросить.

С трупом это делать сложнее, чем с живым, напуганным человеком. Ну, и последнее, мамина наука: если поймают

с ножом – это покушение на убийство, а с авторучкой – мелкое хулиганство.

– Хочешь, – тихо, но угрожающе сказал он девушке в ухо. – Себе лишнюю дырку в теле?

Аня отрицательно покачала головой.

– Хорошая девочка, – одобрительно усмехнулся Сергей. – Тихо будь, и все обойдется.

Он не проронил больше ни слова, потащив Аню за собой в нужном направлении. Девушка так испугалась, что

вообще ни делала никаких попыток вырваться или сопротивляться. Его губы скривились в презрительную

усмешку – видимо, выбивать правду о её лучшей подруге не придется. Хотя, детдомовка, что с неё взять? У них

там каждый сам за себя и верность не в почете.

Протащив поглубже в темный переулок, Сергей отпустил её, предварительно спрятав ручку. Пусть думает,

что это нож, сговорчивее будет.

– Знаешь, кто я? – спросил он сузив глаза. К его немалому удивлению она была очень спокойной. СЛИШКОМ

спокойной. И это ему не нравилось, нервировало.

– Сергей, – спокойно ответила она.

– Знаешь, что мне нужно? – её спокойствие настораживало все больше и больше. Ведет себя так, словно

каждый день кто-нибудь в подворотню утаскивает.

– Ева? – полу утвердительно, полу вопросительно сказала девушка, и он впервые обратил внимание на то, как

она смотрит. Не испуганно, как жертва похищения, не с холодным спокойствием, как звучит её голос, а с

холодной яростью.

– Где она? – перешел он к сути.

– Не твое дело, – презрительно отчеканила Аня в ответ. Почти выплюнула.

– Лучше по -хорошему скажи – угрожающе начал он, но тут девушка заинтересовано, и немного насмешливо

перебила его:

– Не то что?

В её поведении, в её голосе, во взгляде читалась абсолютная уверенность, и насмешливая снисходительность.

Он неожиданно вспомнил, кого именно напоминала ему сейчас напоминала – мать. Виктория была такой же

несгибаемой. Эти воспоминания взбесили его, и он сквозь зубы процедил:

– Я тебя заставлю!

– Ты можешь попробовать, – полный ярости мужской голос позади напугал Сергея до такой степени, что он

чуть подпрыгнул с перепугу.

Он резко обернулся – напротив стояли два мужских силуэта. Их лица все ещё оставались в тени.

– Слышь мужик, – Сергею только доморощенных героев или местных гопников на свою голову не хватало. –

Шли бы вы своей дорогой…

– Что бы ты мог изнасиловать ещё одну девушку? – силуэты, наконец, показались из тени. Сергей так

удивился, что даже отступил на шаг – это были Вова и Антон.

– Вы? Откуда? – он переводил взгляд с одного парня на другого.

– От верблюда! – передразнила стоящая позади Аня.

Сергей смотрел на подходящих все ближе и ближе парней. Двое молодых и сильных… Ему вспомнился удар,

которым его наградил Антон в торговом центре. Уверенность в собственных силах стремительно таяла. Мимо

него прошла девушка, и он запоздало с досадой подумал, что можно было бы использовать её как заложницу.

Тем временем неудавшаяся жертва подошла к Антону, тут же приобнявшего её за талию и поцеловавшего в

губы.

– Умница моя, – нежно улыбнулся парень.

– Да, я такая, – кокетливо ответила она, и Сергей готов был поклясться, что она улыбается в ответ. Хоть, и не

видит её лица. – Вы тут надолго?

Её голос моментально сделался капризным.

– Нет, милая, я быстро, ты и ужин приготовить не успеешь.

– Ладно, – легко согласилась она, и пошла к выходу. Сделав несколько шагов, Аня остановилась и попросила: -

Купи домой торт.

– Какой торт?! – ошарашено спросил Сергей.

– Фруктовый сад, – хором ответили ребята.

Сергей провел взглядом одинокую девичью фигурку, покинувшую подворотню, а потом перевел недоуменный

взгляд на двоих парней.

– Вы что, издеваетесь? – он так разозлился, что забывшись, пошел прямо на них. – Вы хоть знаете сопляки на

кого наехать собрались…

Удар в челюсть слева не только свалил его с ног, но и отрезвил. Он вдруг с абсолютной четкостью осознал

ситуацию, в которой оказался. Их двое – он один. Молодые, злые, дурной силы не меряно. Преимущество на их

стороне. Ему отчаянно захотелось закричать, позвать на помощь. Бесполезно. Место глухое, сам выбирал…

Неожиданная догадка так поразила его, что губы невольно разошлись в улыбке – а выбирал ли?

– Вова, – полный упрека голос Антона вырвал Сергея из задумчивости. – Зачем марать руки об это?

– Ты прав, – картинно раскаялся второй брюнет. – Зачем марать руки, если есть стара хоккейная клюшка?

Когда он сделал пару шагов в сторону и поднял с земли, лежащий в тени, а потому совершенно не

приметный, для того, кто не знает что искать, продолговатый предмет, Сергей понял, что догадка была

правильной.

Парни встали над ним, как две скалы. Бежать бесполезно, просить милосердия – унизительно и

неэффективно, ждать помощи – неоткуда.

– Ты пожалеешь о том, что сделал, – зло прошипел Владимир и врезал ему клюшкой по физиономии.

От боли перед глазами заплясали круги. А ещё проснулась злость. Выплюнув зуб, Сергей криво усмехнулся и

сказал:

– Лучше тебе меня тут убить сосунок. Пусть не сейчас, через день, через месяц, через год… Я приду за ней

снова…

Его грубо но результативно прервал ещё один удар клюшкой, потом кто-то принялся полировать об него свои

сапоги.

Сергей смутно помнил дальнейшее. Только одна мысль зацепилась за задворки его сознания, перед самым

погружением во тьму – а сапоги значит об него не испачкаются…

Федор вошел в палату. Около часа назад ему позвонили и сказали, что Сергей пришел в себя. Он до

последнего надеялся, что не очнется. Этот придурок здорово попортил ему кровь.

Когда его нашли в той подворотне, точнее, то кровавое месиво, что от него осталось, врачи говорили, что он

не доживет до утра. Сергей оказался на редкость живучим, сукиным сыном.

Молодой человек вошел в палату и осмотрелся. Палата люкс, все самое лучшее. Хорошая, довольно дорогая

мебель, дорогое постельное белье, дорогая техника…О, да его пробуждение точно было комфортным. Хотя по

мнению Федора, его непосредственный начальник едва ли этого заслуживал.

Он подошел к кровати. Молодой человек, лежащий на ней, выглядел очень спокойно, даже умиротворенно. Со

стороны похоже, что он спал. Не знай Федор абсолютно наверняка, что это не так, мог бы поколебаться. Но

сейчас наклонился вперед и сказал абсолютно бесстрастным голосом:

– Не знаю, кто вас так, да мне и не интересно. Я пришел предупредить, что это был последний раз, когда

помогал решать вам ваши личные проблемы. Отныне вы сами по себе. Скоро сюда придет милиция. Очень

рекомендую вам потерять память о тех, кто уложил вас в эту постель. Это в ваших интересах. Если напавших все

же найдут и допросят, мало ли что они назовут своим мотивом. И тогда уже у вас будут неприятности. Так же,

сомневаюсь, что вы последуете этому свету, но рекомендую оставить в покое изнасилованную вами девушку. На

этом все, желаю вам скорейшего выздоровления.

Аня, Антон и Вова сидели в кафе. Октябрь в этом году выдался необыкновенно теплым. Девушка смотрела на

прохожих – несмотря на то, что середина месяца, горожане и гости города не носили плащей, только в те дни, когда погода выдавалась пасмурной. Но сегодня, ярким контрастом к плохому настроению всех троих, светило

жаркое солнышко, щедро дарящее свои ласковые, и все ещё теплые лучи. Конечно, в футболках по городу никто

не рассекал. Но Вова и Антон сидели в спортивных костюмах, а Аня вполне комфортно чувствовала себя в

обычной водолазке.

Девушка некстати вспомнила, что в прошлый раз они собирались в этом кафе по той же причине.

Ева.

Вздохнув, она первой начала разговор:

– Нужно что-то делать, – сухо сказала она.

– Что ты предлагаешь? – вяло огрызнулся Вова. Несмотря на то, что разговор назревал давно, и все понимали,

что поговорить нужно, все же неприятный осадок в душе остался.

– Я не знаю, что делать, – Аня отвернулась. – Прошло чуть около трех месяцев, но Еве не стало лучше. Она

или постоянно лежит смотрит в потолок, или в окно, или ей плохо. Я не знаю чем помочь – её постоянно тошнит, ничего не помогает. Она и раньше плохо ела – а теперь так вообще… а ещё эти ночные кошмары…

– Да, – подтвердил Антон, который периодически оставался ночевать у Ани. – Она просыпается среди ночи с

криком и слезами, не дает к себе прикасаться, боится, если выключить свет…Сначала я думал, что это из-за того, что я мужчина, но потом понял, что дело не во мне. Все дело в Еве…

– Чего вы хотели? – вспылил Вова. – Такое быстро не забывается!

Аня потянулась через стол и, взяв его за руку, тихо сказала:

– Нам всем тяжело, – парень сглотнул глядя на слезы в её глазах. – Но нельзя больше делать вид, что ничего

не произошло. Так мы не помогаем. Ей нужен кто-то, кто научит её не бояться собственного отражения. Иначе

она не сможет дальше жить…

Антон положил руку ему на плечё:

– Вова… Мы должны отвести её к врачу…

Вова молчал. Его душила бессильная злоба. Да, они нашли эту сволочь, да наказали… Но вот сейчас придется

признать, что это ничего не изменило, ничего не исправило…

Он мрачно посмотрел на друзей: у Ани по щекам катились горькие слезы, Антон молчал, всем своим видом

выражая тихую мужскую скорбь.

– Но мы поведем её к лучшему врачу! – он ткнул пальцем в Аню, что бы она поняла, что теперь этот вопрос у

него на контроле.

Говоря о лучшем враче, Вова имел ввиду действительно лучшего врача. Они перерыли весь интернет и нашли

дорогую частную клинику в соседнем городе. Они предоставляли комплексную помощь жертвам изнасилования и

считались лучшими в стране. То, что клиника совсем рядом всего два с лишним часа езды на машине, оказалось

огромным везением. Аня восприняла эту идею с огромным энтузиазмом – можно будет часто-часто навещать её в

больнице.

Вова и Антон наотрез отказались говорить с Евой об этом, и Аня не стала настаивать. В конце концов,

женщина женщину всегда поймет.

К немалому удивлению всех троих Ева не стала спорить или сопротивляться. Не сказав ни слова, она

позволила отвезти себя в больницу и покорно прошла медосмотр у всех полагающихся врачей. На это ушел

целый день, и встречу с доктором назначили на завтра.

Посовещавшись, ребята решили не ехать домой, а завтра снова возвращаться. Это будет слишком

утомительно, да и займет много времени. Пока Аня с Евой решали дела в клинике, Антон и Вова сняли жилье на

ночь. Там и устроились.

Антон и Аня ушли гулять, Вова остался хлопотать над ужином на кухне, оставив Еву лежать на кровати. Это

было её обычное состояние в последнее время. Состояние овоща. Когда ничего не интересно, ничего не трогает, ничего не болит. Обычно она так и лежала на кровати, игнорируя существование окружающего мира.

Но сегодня все было иначе. Возможно из-за насыщенного событиями дня, возможно из-за смены обстановки,

но Ева не чувствовала себя такой отстраненной и пустой как всегда. Она смотрела вокруг и не узнавала его. Все

это время жизнь для неё словно замерла, словно какой-то добрый волшебник заморозил его, остановил время. А

сегодня оно снова пошло. Ева с удивлением отметила, что с интересом рассматривала незнакомый город. Это

впервые, кода она выехала за пределы родного городка. И этот раза в три больше, чем её родной город, захватил

её. Все казалось огромным и незнакомым. Но не пугающим.

Ева тихо встала с кровати и подошла к окну. Так уж получилось, что Парни сняли квартиру на тринадцатом

этаже. Вид, открывающийся из окна захватывал дух. Город, незнакомый, большой и очень красивый лежал у её

ног, напоминая огромный бриллиант играющий светом в каждой грани. Сев на широкий подоконник и обняв

колени руками, девушка любовалась им, впервые за долгое время что-то чувствуя. Это чувство умиротворение.

Другой город, другой мир… У людей здесь совсем другая жизнь, никто здесь её не знает… Никому до неё нет

дела, до её боли, до её проблем… Никто не смотрит с жалостью… Вообще никто на неё не смотрит. У каждого

своя жизнь, свои проблемы… Ева припомнила, как Аня, которая в свое время поменяла не одно место

жительства, рассказывала почему в итоге остановилась в маленьком городке. Жители таких городов как этот, и

больше всегда поглощены только собой. Все их мысли о том, как выжить, в каждом видят врага и не перед кем не

открываются. В большом городе каждый день борьба – за место под солнцем, за кусок хлеба, а для некоторых и за

масло с икрой к хлебушку, борьба за себя и против всех…

Тяжелый вздох сам вырвался из груди.

Она как эти люди. Ни дома, ни семьи, ни врагов…

Нет, Ева как этот город… Одинокая… Несмотря на то, что рядом Аня, Вова и Антон, она одинокая…Всегда

такой была – в толпе и одна.

– Ева… – напуганный Вовин голос отвлек её от размышлений. Она повернула голову и увидела бледного,

даже в тусклом свете лампы из коридора парня в передничке(где только откопал?), стоящего в паре шагов от неё и

смотрящего со странной смесью испуга, ужаса и неуверенностью. Он выглядел сейчас, как ребенок,

нашкодивший в кабинете географии, и не знающий, что делать – принять заслуженную кару, попытаться свалить

все на друга, или спасать свое бренное тельце бегством. Он показался Еве настолько забавным, что она невольно

рассмеялась, ни на мгновенье не задумавшись, почему молодой человек так выглядит.

Владимир как раз колдовал на кухне над своим коронным блюдом – тушенное мясо и по личному заказу Ани

салат «Цезарь», а по заказу Антона – его любимая гречневая каша. Ни он сам, ни невеста лучшего друга эту его

любовь не понимали и не разделяли. С другой стороны – салат «Цезарь » тоже вряд ли кто-нибудь кроме Ани

будет есть.

Вова понимал, что бесполезно спрашивать, что будет Ева. Она практически не ест, а когда ест, то с таким

видом, словно траву жует. Да и вряд ли чувствует вкус. Один раз, для эксперимента, да и просто для того, что бы

разозлить и вызвать хоть какие-то эмоции, он насолил и наперчил ей бульон. Аня попробовала и заплакала. А Ева

съела и не поморщилась ни разу. Но Вова не прекращал попыток достучаться до неё. Поэтому каждый раз, когда

готовил спрашивал, что она будет.

Этот раз не стал исключением. Поставив мясо в древненькую духовку(вряд ли получится что-нибудь

толковое), кастрюлю для каши на плиту, пусть закипает, и нарезав продукты для салата(заправлять будет в самую

последнюю очередь), Вова вошел в комнату, и чуть в обморок не упал от ужаса – Ева сидела на окне.

О, боже, это случилось, то, чего он боялся больше всего – Ева не выдержала стресса и решила выброситься из

окна.

Осторожно, что бы девушка не испугалась и случайно не свалилась, Вова позвал её:

– Ева… – собственный голос показался ему ужасно жалким.

Девушка, сидевшая на окне повернула к нему голову и…и…и… и рассмеялась?!

Так, вот оно что! Бедняжка! Психика Евы, наконец, не выдержала…

Она тронулась умом…

Вова как раз лихорадочно соображал что же делать дальше, когда во входную дверь зашкреблись, явно

царапая дверь ключом, и она со скрипом открылась, впуская вернувшуюся с прогулки парочку. Как же вовремя!

Он готов был их расцеловать.

– Помогите, – сдавленно пискнул Вова, жалобно глядя на друзей. А что ещё делать? Раньше не приходилось

иметь дела с самоубийцами.

Аня отреагировала первой – бросив сумочку, не разуваясь вбежала в комнату и застыла у Вовы за спиной. Её

посетила та же догадка что и его. Девушка замерла, забыв как надо дышать, и не зная что делать, и не отмерла

даже когда в неё врезался сзади Антон.

– Ева, – не надо дрожащими губами пролепетала Аня.

Антон, в отличии от ребят ничего не понял из того, что происходило. Но ему передалась их тревога. Правда,

он не торопился паниковать. Протянув руку вперед, молодой человек попросил:

– Ева иди сюда.

Девушка под совсем обалдевшими взглядами Ани и Вовы, слезла с окна и подошла.

– Что ты там делала? – строго спросил он.

– Любовалась городом, – коротко ответила она.

– И… все? – выдавила из себя Аня, которую била крупная дрожь.

– Да, – легко кивнула головой Ева в ответ, и едва не закричала от испуга, когда подруга неожиданно крепко

обняла и всхлипнула где-то в районе её затылка:

– Никогда… никогда больше так не делай… – Вова тоже обнял их. А Антон постоял немного рядом, почесав

затылок, а потом спросил:

– Так… ужинать будем?

Следующим утром Аня повела Еву на прием, в который раз убеждаясь насколько сильно отличаются

государственные и частные клиники. Тут и встретили с улыбкой, и проводили до кабинета, и приняли в

назначенное время, и анализы уже готовы. В общем, высший класс.

Принимала их доктор, женщина, чему Аня была очень рада. Ева до сих пор шарахалась незнакомых мужчин.

Да и легче открыться перед такой же женщиной, как и сама. Её кабинет пропах жасмином, и едва только они

вошли в кабинет, у Евы появилось уже привычное чувство тошноты. Но она не стала капризничать и настаивать

на чем либо. В конце концов, ей не впервой, всю жизнь девушка старалась быть как можно незаметней и не

доставлять окружающим проблем своим присутствием и поведением.

Женщина доктор ей тоже понравилась. Не из тех соображений, что и подруге. Полноватое, пухленькое лицо

и раздавшаяся фигура говорили о том, что женщина не особо следила за собой в последнее время. Но это её

совершенно не портило и даже наоборот, полнота ей шла. А по-матерински добродушное выражение лица

располагало. Ева не кстати подумала, что вот сейчас сидя за столом и изучая документы она очень похожа на

учительницу истории.

А вот сам кабинет ей не понравился. Живые цветы, тут и там расставленные хозяйкой вызывали

раздражение. Да и слишком светло вокруг, слишком много пространства. Невольно появилось желание

спрятаться. Ева постаралась затолкать его поглубже. Спрятаться – не выход. Не нравились новые кожаные кресла

в которые их посадили. По крайней мере пахли они так же сильно, как и новые. И раздражал запах в кабинете.

Даже не то, что бы раздражал – запах слишком сильный, от него тошнило и быстро начала болеть голова. Запах

жасмина и запах кожи – простоя ядерная смесь.

– Ну, что я могу сказать... – медленно заканчивая пролистывать результаты анализов. – Видимых отклонений я

не вижу, вы абсолютно здоровы...

– Ева, что с тобой? – встревожено перебила её Аня. И у неё были на то причины. Подруга. Ради которой они

сюда и пришли, минуту назад выглядела вполне нормально, а сейчас сидела в своем кресле практически

пожелтевшая и часто-часто сглатывала, явно борясь с тошнотой.

Нужно отдать должное доктору – ей хватило несколько быстрых взглядов, что бы понять и правильно

оценить ситуацию. Она сорвалась с места и, схватив корзину для бумаг, подскочила к пожелтевшей девушке. Как

раз вовремя, надо сказать. Еву хорошенько вырвало, пока Аня придерживала ей волосы.

– Простите, – едва отдышавшись виновато посмотрела на них девушка .

– Ничего, – мягко улыбнулась доктор. – Это вполне нормально.

– Нормально? – взвилась Аня, игнорируя шиканье подруги. – Да она едва собственные кишки не вырвала!

– А что вы хотели? – развела руками хозяйка кабинета. – На таком сроке это нормально. Должно пройти через

пару недель.

– На каком сроке? – хором переспросили девушки.

Женщина вернулась к столу и заглянула в свои бумаги:

– Ну, если точно, то месяца три...

– Как три месяца? – хриплым полушепотом спросила Аня. Ева, хоть и казалось бы это не возможно

выглядела ещё бледнее.

– А вы думали срок меньше? – восприняла эту реакцию по своему врач. – Нет, как раз заканчивается первый

триместр, я планирую назначить узи на...

– Ева... беременна? – выдавила из себя вопрос Аня.

– Да, – даже кивнула головой в знак согласия доктор. И до неё внезапно дошло: – Так вы не знали?!

Доктор принялась рассыпаться в поздравлениях, но Ева вдруг неожиданно резко вскочила на ноги и

спокойно, но твердо сказала:

– Вы ошиблись! Сделайте анализы ещё раз!

Доктор немного растерялась:

– Я ... ну... э...

– Я сказала сделайте анализы ещё раз! – голос Евы повысился, но оставался твердым.

– Девушка, ошибка исключена...

–Это ошибка! – зло, с ненавистью прошипела она, и вцепилась в руку несчастной женщины. – Ошибка! Мне

не нужен этот ребенок!

Злые слезы сами выступили на глазах, но она упорно продолжала:

– Почему? Почему я? – слезы катились по щекам. – Мне не нужен этот ребенок! Он ошибка, он мне чужой и...

Ева вдруг резко осеклась. Неожиданно перед глазами всплыло лицо матери, говорящей те же слова, тем же

тоном... Внезапная догадка, настолько ошеломила несчастную, что она села, где стояла. Благодаря вовремя

подсуетившейся Анне – в кресло. Пока подруга на пару с докторшей обмахивали её документами, суетились в

поисках водички, валерьяночки(Аня приложилась к ней пару раз, прямо из горла), девушка сидела и просто

смотрела перед собой. Наверное, это и называется шоком. Словно кто-то добрый взял и отключил её от всего

мира, а в мозгу билась, как пульс одна и та же мысль.

Аня долго пыталась привести Еву в чувство, но ничего не помогало. Наконец, она решилась на отчаянный

шаг – влепила подруге звонкую пощечину. И замерла, ожидая реакцию. Ева медленно повернула к ней голову и

посмотрела стеклянными глазами:

– Мою мать изнасиловали... мой отец – насильник...

Доктор и Аня переглянулись. У обеих в глазах читалось недоумение и обоснованное сомнение в умственном

здоровье несчастной.

– Ева... солнышко... – неуверенно начала Аня.

– Молчи... – пустым голосом перебила её Ева. – Ничего не говори. Просто поверь мне, это правда.

Аня снова посмотрела на врача, но та лишь пожала плечами. Она сама с такой реакцией сталкивалась

впервые. Женщины либо радовались, либо относились равнодушно, либо спрашивали как можно избавиться от

ребенка. Но что бы ТАК реагировать???

– Знаете, – сказала владелица кабинета, которая решительно ничего не понимала, и строго говоря и вникать

то особо не хотела. Без дополнительной оплаты. – Мне, кажется, что девушка перенервничала. Я думаю, вам стоит

хорошенько подумать над вашим положением. Давайте перенесем прием на завтра?

– Да, конечно, – рассеяно кивнула Аня.

Ева позволила поднять себя . Она была ещё меньше похожа на себя, чем обычно. Словно из неё разом

вытряхнули душу, а в пустом взгляде не отражалось ни одной эмоции.

Но впечатление было обманчиво. На самом деле её обуревал вихрь эмоций. Мысли скакали, как тараканы на

сковородке вокруг ребенка и матери. Сейчас все стало логично и понятно. Все выстроилось в одну

последовательную цепочку.

Мать изнасиловали. По какой-то причине она не избавилась от ребенка – от Евы. Она родила и честно

пыталась воспитывать её. Но как можно полюбить живое напоминание о том ужасе, что она пережила? Ева

подумала о своем ребенке. Ничего кроме отвращения к нему сейчас девушка не испытывала. То, что внутри неё,

это часть Сергея, не её.

Ева представила, что ей придется воспитывать этого ребенка и накатила знакомая волна тошноты. Это, а она

уже не могла относиться к маленькому комочку внутри себя иначе, не должно появиться на свет. Девушка поняла

чувства матери: почему она так относилась к ней и почему никогда не любила.

Она сама не могла представить, что сможет полюбить это.

Решение пришло само. Прежняя Ева ужаснулась бы скажи ей кто-то, что она просто подумает об этом. Но

сейчас решение казалось ей абсолютно разумным и правильным.

Этот ребенок не должен родиться. Эту ошибку нужно исправить. Аборт – единственно правильное решение в

данной ситуации.

Девушка приняла решение. Твердое, обоснованное, взвешенное и обдуманное. А главное, приняла его сама.

Она контролировала ситуацию, снова подчинила себе свою жизнь.

Девушки как раз стояли на улице, и ждали когда за ними приедет Антон. Ева спокойно стояла рядом и не

делала никаких попыток вырваться или хотя бы просто шевельнуться. Но подруга все равно цепко держала её за

руку. Неожиданно Ева улыбнулась каким-то своим мыслям – умиротворенно, безмятежно. Аня с удивлением

отметила, как улыбка преобразила лицо подруги. Словно оживила его. Ева посмотрела на неё самым

осмысленным взглядом за последние несколько месяцев, будто проснувшись от долгого сна.

Аня должна бы радоваться такой перемене в подруге. Именно этого она желала и ждала все это время. Так,

почему же к горлу подкатил ком, а желудок скрутило тугим узлом? Возможно, потому, что девушка уже знала, что

ей скажет лучшая подруга:

– Завтра мы поговорим с доктором насчет аборта. Я ТАК РЕШИЛА.

Отреагировать на такие слова Аня просто не успела. Подъехал Антон. Всю дорогу до квартиры девушки

молчали, успешно игнорируя все попытки молодого человека заговорить, чем не на шутку его взволновали. Ева

думала о матери. Мысли о том, как настрадалась за столько лет несчастная женщина не покидали её. Девушка то

и дело сравнивала себя с ней. Против воли Ева стала проникаться к ней уважением. Она продержалась почти

восемнадцать лет. Ни тени сожаления или сомнения в принятом решении у неё не возникло.

Аня думала о том, какое решение приняла для себя Ева и не одобряла его. Она могла понять, могла принять

это решение и этот поступок. Девушка поддержит лучшую подругу, как бы не обернулось дело. Но никогда не

одобрит этого.

Когда-то давно, словно в другой жизни, Аня тогда ещё очень молодая и глупая, "залетела" после случайного

секса. Да она даже не была уверенна, после какого именно. Просто заметила задержку. Тест показал две

полосочки. Вот и вся романтика. Она не сомневалась ни секунды. Аня поджала губы, вспоминая, как радовалась, что срок маленький. И на аборт пошла, как к парикмахеру на прием. Проблема было только в том, что в её

возрасте, в шестнадцать, двери больниц перед нею были закрыты. Но подружка, Оля, подсказала одного акушера, который делал аборты подпольно. И брал недорого. Полная антисанитария, немытые инструменты совершенно не

смутили Аню. Ей по детдомах и не в таких условиях жить приходилось.

Прошло больше трех лет, прежде, чем Аня попала на прием к нормальному доктору. Изменилась она,

изменились обстоятельства и отношение к жизни. Сейчас, когда в жизни все стало более или менее стабильно,

девушка задумалась о то, что хочет семью. Хочет родного человека, который бы любил и беспокоился о ней.

Хотела человека, которого смогла бы полюбить сама. Она встретила хорошего парня, простого роботягу,

сварщика, который хотел того же. Они прожили гражданским браком больше года и были довольно счастливы.

Единственное, чего они оба так хотели – ребенок. Поэтому, она и пошла на прием, что бы узнать, что не так.

Девушка и мысли не допускала, что проблема может быть в ней и в сделанном аборте.

Тогда она и почувствовала в полной мере, что значит расплачиваться за свои грехи.

Гинеколог словно приговор ей подписала – у неё практически нет шансов снова забеременеть. НИКОГДА!

Те отношения распались, как и та жизнь. Приехав сюда в город, Аня начала все сначала. Больше всего на

свете, её хотелось кричать, просить, умолять не повторять Еву не повторять её ошибок. Но Аня по себе знала, что

сейчас это бесполезно. Нет на земле такой силы, которая смогла бы заставить Еву изменить решение.

Кроме того, эта ситуация заставила её задуматься над тем, что они с женихом ещё не говорили о детях.

Появилось чувство, что она обманывает его, скрывая правду. Но Аня все дальше и дальше откладывала этот

разговор. У неё ещё есть время до свадьбы. Не зная, как отреагирует на это известие любимый человек, девушка

дала себе возможность побыть счастливой подольше, уговаривая свою совесть потерпеть ещё немного. А в

понедельник они поговорят. Обязательно. И так каждый понедельник.

Антон вскоре бросил попытки разговорить девушек и в тишине довез их до дома. Более странной поездки у

него ещё не было. Анюта сидела настолько подавленная и угнетенная, словно это её возили к доктору. А Ева

сидела на заднем сиденье спокойная и погруженная в свои мысли. Короткие взгляды, которые он бросал на

невесту не говорили ни о чем хорошем. Ему медленно, но уверенно передавалось её настроение. И тревога за

любимую. Молодой человек готов был для Ани горы свернуть и растереть в пыль любого, кто посмеет косо

глянуть на неё. Он уничтожит любого, в кого невеста ткнет пальцем. Но как бороться с врагом, о котором ничего

не знаешь?

Видя, что любимую на протяжении довольно долгого времени что-то беспокоит, Антон решил, что настало

время серьезного разговора. Он решил поговорить с нею сегодня, когда все уснут. Не сложилось.

Во время ужина Аня рассказала, что случилось у врача, и что решила Ева.

Новости парни встретили довольно... живо.

Просто Аня не учла, что сообщать такие вещи желательно не за столом. Ну, или хотя бы дождаться, пока ни

у кого не останется ни колющих, ни режущих орудий. Тогда никто бы не пострадал. А так... А так Вова как раз