Текст книги "Прятки. Я тебя нашел (СИ)"
Автор книги: Зоя Анишкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Глава 24. Макс
Несмотря на жару, я выбрал чёрные джинсы и футболку. Терпеть не могу цветные тряпки. Спустился ко входу, где в своём белом монстре уже сидела расфуфыренная Ирина.
Она скептически осмотрела меня и выдала:
– Я смотрю, ты вообще отбитый. Хорошо хоть вечер. Днём бы ты в своём северном прикиде поджарился, как курочка-гриль. А потом бы ходил с колхозным загаром на бицухах.
– Ты слишком много болтаешь.
Хлопнул дверцей авто так, что она вздрогнула. Сама женщина выглядела безукоризненно. Так, словно она местная богиня, сошедшая с обложек глянцевых журналов.
Я таких телок в Гродном через одну вылавливал в клубах. Особенно высокая концентрация у Марка была. Да только тут, судя по всему, такое в диковинку.
Ирина захлопнула рот и поехала дальше. Какое-то время мы сидели в тишине, но псевдодружеская идиллия продолжалась недолго:
– Она там одна будет, и помни наш уговор. Ада не должна пострадать.
Судя по всему, эти дамочки спелись. Даже странно было наблюдать, как брюнетка пытается разыграть безразличие:
– А то тебе есть дело до неё. Что, подружками стали?
Женская дружба для меня такой же нонсенс, как и справедливость в нашем мире. Мы выехали за город. На трассе Ирине совсем башку снесло. Как баба так гонять может?
Это вообще ненормально. У неё же дети дома. Мелкие есть от мужа южного, она вообще о них не думает, что ли? Но вслух осекать ее не стал. Тем более что спустя какое-то время женщина решила отчитаться:
– Не твоё дело. Я ее много лет не слышала и не видела. Понятия не имела, что с девчонкой. Как распрощались тогда после прибытия, так и разбежались. Она, как и ты, возникла из ниоткуда. Долг стребовать.
Как мило. Судя по всему, долг перед ней оказался гораздо меньше, чем передо мной. Раз моя взяла. Все же у Ады кишка тонка тягаться с моими методами.
Я же говорю – ничего необычного. Просто дикая южная девка с определённой долей как удачи, так и невезения. Хотел бы я знать, как она от прокурора избавилась, да ещё подрихтовала его.
– В целом я рад, что ты сделала правильный выбор. Свою часть уговора я исполню. Разумеется, после того как ты исполнишь свою. Надеюсь, фокусов не предвидится?
На мгновение показалось, что на лице женщины мелькнула кровожадная усмешка. Но лишь на мгновение. Затем все стало на круги своя. Возможно, показалось.
– Все будет, как договаривались. Я привожу тебя к ней. Взамен ты не обижаешь ее, списываешь долг и становишься моим должником. Одна услуга. Думаю, ты догадываешься какая. Но это позже.
Ухмыльнулся. Догадываюсь, и да, конечно же, это подождёт. Всему своё время. А сейчас я доберусь до занозы, что зря терзает мое сердце и отравляет душу.
А ведь Иванютин обозначил правила игры очень даже четко: кто первый находит ее – того и тапки, как говорится. А если по прошествии трёх недель она останется ненайденной…
Тогда, как в злой сказке, Адалина не достанется никому. Ей будет подписан смертный приговор. Бредовое условие. Понятия не имею, с какого он ввёл его.
Если ее найду я, то клуб наш, если найдёт прокурору, то его. Зачем этому утырку наш бизнес, ума не приложу, но ясно как день, что он его хочет из принципа.
Сученыш все еще надеется уделать меня. Поглядим. В любом случае, судя по слухам, у него в ближайшее время будет множество других забот. А вот что ждёт меня…
Несмотря на настрой, я все равно нервничал. Это чувство раздражало, ведь ещё недавно я зарекся испытывать его. Игорь наверняка сейчас строит планы по отлову своей малышки.
Думаю, прокурор или уже вернулся в город, или вот-вот нагрянет. И тогда дочку ждёт сюрприз. Однозначно неприятный. Надеюсь, на этом фоне Игореша выступит как рыцарь в сияющих доспехах.
А я пока сыграю в это подобие пряток. Хотя после того случая зарекся снова связываться с играми для взрослых. Снова. Да только что-то плохо получается. Надеюсь, вернёмся в Гродный, соберёмся и все исправим.
Вернём жизнь в свои руки и свергнем Цербера, Аида и прокурора. Звучит как прелюдия к детскому спектаклю. Возможно, и выглядит так же. Особенно учитывая то дерьмо, в которое мы вляпались.
– Приехали. Вон тот домик. Она, скорее всего, отдыхает. Ей пришлось восстанавливаться после общения с прокурором. Она не рассказывала подробностей, но земля слухами полнится.
Я постарался собраться, но, кажется, предательская эмоция все же проскользнула на лице. Застилающее глаза бешенство и желание свернуть ублюдку шею за то, что он ее тронул.
И коза эта ещё так пристально смотрит. Ищет что-то во мне. А потом ещё, ухмыляясь, показывает на дверь. Я молча выбрался наружу. Не дождётся.
Да только предательские мысли о том, что он успел сделать с босячкой, уже прокрались под кожу, отравляя кровь. Убью скотину. Кастрирую, если он полез, куда его не звали.
С таким настроением поднялся на крошечное крыльцо небольшого домика у самого моря, за спиной проскрипел гравий под отъезжающим внедорожником.
* * *
Я старался двигаться медленно. Бесшумность всегда была моей суперспособностью. Судя по всему, сейчас она пригодится мне как никогда.
Всего и делов-то. Встретиться с ней, возможно, удовлетворить похоть, сняв этот идиотский блок на других баб и поехать к брату. Вот Игорь-то удивится, когда я решу вопрос так скоро.
Иванютину закину доказательства. Они и будут поводом добраться до него. Принесу ему свою победу лично, на блюдечке, в то время как буду выпускать пулю ему в голову.
Мы никогда не обсуждали с братом, кто именно должен пристрелить его. И как это произойдёт. Просто с друзьями решили, что это право принадлежит именно нам. Несмотря на… Но это уже совсем другие истории.
Так вот уверен, что время настало. Все идеально совпало! Получаю босячку, а за ней и Цербера, потом помогаю Игорю вытащить его ангелочка – и вуаля, жизнь заиграет новыми красками.
Правда… Все в любой момент может пойти ко всем чертям. Потому что Марк на втором круге рулетки, а Олег вообще не пойми где. В общем, я надеюсь, что смогу поставить точку хотя бы в этом вопросе.
Кровь бурлила от предвкушения. Комнаты оставались за спиной одна за другой. Они оказывались пусты и чутьё вело на веранду. Ночь и шум прибоя скрывали не только звуки моих шагов, но и тень.
Луна светила прямо в окно, проливая свет на небольшую веранду с гамаком. Он был широкий, и на нем, свернувшись в калачик, дремала девушка. Я на секунду завис, не в силах оторвать от неё взгляда.
Ада ни капли не изменилась, лишь… Беззвучно выругался, вспоминая все самый ужасные кары, которые способен выдержать человек. Потому что при свете луны на теле девушки отчетливо выделялись следы от почти заживших побоев.
Ну, я в нем не сомневался. Только «настоящий» мужчина способен так разукрасить хрупкую девочку. А она таковой и была. Сердце пропустило несколько глухих ударов.
Ее грудь, отчетливо проступавшая в вырезе простого белого сарафана, мерно вздымалась, длинные прямые волосы растрепались и прядями свисали практически до пола.
Руки судорожно сжимали небольшое покрывало, которое она неосознанно свернула и обхватила стройными ногами. Сарафан задрался, открывая соблазнительный вид на загорелое тело.
Несмотря на желтеющие каёмки синяков, Адалина выглядела невероятно притягательно. В ее образе все так же сквозила дикость и необузданность, но на этот раз я рассмотрел то, что скрывалось за ними.
Нежность, хрупкость и незащищённость. Желание оберегать ее вырвалось наружу слишком стремительно. Я нахмурился и продвинулся дальше.
Но я не должен так думать, не должен так чувствовать. У меня не одни сутки ушли на то, чтобы убедить себя, что это все блажь. Обман, навязанный играми.
Точно такой же, как у Марка. Он хоть и упрямо следовал за своей Лизой, я все равно считал, что они обречены. Что ее жизнь не стоит его, но выбирать в этом вопросе мне не приходилось.
И вот я стою перед ней, такой юной и манящей, такой… Долгожданной. План по захвату летит куда-то в тартарары. Я аккуратно отодвигаю дверцу в сторону и подхожу к ней.
Не удерживаюсь и провожу ладонью по внутренней стороне бедра. Девушка хмурится и инстинктивно сжимает ноги. Сводит их вместе, что-то бормоча себе под нос.
Как же ты потеряла бдительность… Как же позволила мне встать так близко? Разрешила запустить руки под свободную юбку и нагло исследовать твоё тело?
Адалина снова развернулась и недовольно что-то пробубнила. А потом внезапно приоткрыла глаза. И снова аквамарин. Словно драгоценные камни, и я подумал, что Игорь с его воспеванием Евы не такой уж и идиот.
Потому что Ада ни капли не уступала его ангелочку. Только была другой. Дикой и необузданной и сейчас невероятным затуманенным взглядом смотрела на меня.
– Пошёл вон! Я тебя ненавижу.
Она прошептала эти слова хрипло. Своим певуче-мелодичным голосом. А сама натянула одеяло и отвернулась. Мне словно башку сорвало от этих слов.
Рывком содрал покрывало и навис над ней.
– И чем я вызвал такие чувства?
Я понимал, что она в полудреме, что глаза девушки подернуты поволокой сна, и, возможно, она не совсем понимает, что происходящее реально.
Соблазн был слишком велик. Она зло прошипела, сверкая глазами:
– За то, что ты до сих пор здесь, в моей голове! Приходишь каждую ночь! Да что б ты в своём Гродном от избытка баб загнулся, кобель проклятый. Ненавижу!
Она приподнялась на локтях, глядя прямо на меня. Между нами проскочила искра. Напряжение нарастало так быстро, что не было ни единого шанса обуздать его.
Где-то далеко в море мелькнула зарница. Она словно дала сигнал. Потому что, не теряя больше ни секунды, мы сорвались в эту бездну, словно нырнув с высоты птичьего полета.
Она набросилась на меня, а я ни капли не был против такого расклада. Вытравить, выжечь ее из-под кожи этой сумасшедшей страстью!
Глава 25. Ада
Когда бабуля говорила про переезд в Ремор, она немного слукавила. Потому что ехать со мной и Матвеем она напрочь отказалась. Меня такой расклад ненадолго ввёл в ступор.
Нет, все же ей хватило ума покинуть наш дом, да только из городка уезжать она отказалась. Причём наотрез. И как бы я ее ни убеждала… В общем, ничего хорошего из этой идеи не вышло.
Но если до бабули дела никому не было, да и местные оберегали ее почище сокровища, то мне и Матвею оставаться на месте было опасно. Прокурор загремел в нашу больничку и уже созрел для того, чтобы отправить ищеек по моим следам.
Повезло только в том, что Артема среди них не было. Поэтому успеха они не добились, но сбежать от их назойливых поисков все же пришлось.
Выбор, куда ехать, для меня не стоял. В Реморе был лишь один человек, который мог обеспечить мне сейчас необходимый уровень комфорта. Потому что чувствовала себя я отвратно.
Встреча с прокурором, а потом двойной забег пагубно сказались на здоровье. Когда-то оно могло и не такое выдержать, но то ли я постарела, то ли этот урод слишком качественно надо мной «поработал».
В любом случае к Ире Матвей меня едва ли не заносил. Он вообще неожиданно стойко воспринял новость о том, что его сестрица временно будет отсутствовать.
Кажется, пацан слишком близко к сердцу принял фразу о том, что теперь заботиться о нем стану я. У него вообще на тему заботы пунктик оказался.
Первые дни у Ирки в коттедже на море я порядком одуревала от того, что мальчишка, оказывается, и готовить умеет, и раны обрабатывать, и вообще всячески поддерживать. Да обо мне в жизни никто так не беспокоился.
Если только в те далёкие времена, когда я агукала, лёжа в люльке, и под себя ходила. В общем, наша новая жизнь была полна сюрпризов. Для меня по большей части.
Потому что Ира заявила, что пока я хотя бы немного не восстановлюсь, о дальнейших перемещениях не может быть и речи. «Немного восстановлюсь» в моем понимании означало начать передвигаться, а в ее – отлежаться месяцок, прогревая кости на солнце.
В итоге сошлись на том, что дождёмся схода гематом, а то я уже на второй день сияла как новогодняя ёлка, напоминая неправильно покрашенного жирафа.
Мне натаскали каких-то мазей и велели лежать с обещанием снабжать информацией. День на четвёртый я поняла, что слишком хорошо устроилась.
Неплохо иметь таких должников, как Иринка, в загашнике. Хотя бы человека три-четыре. Тем более что она вообще молодец. Конечно, я слышала, как она живет в Реморе, но это одно, а увидеть и поучаствовать – совсем другое.
Женщина тогда все же выбрала импозантного пузатика. И я могла бы поклясться, что она смотрит на него та-а-аким взглядом… Я не знала, мне бекать или глаза закатывать. По одной встрече было понятно, что эта парочка нашла друг друга.
Удивительно, но деньги здесь, по моему мнению, играли не самую главную роль. Кроме того, Иришка успела родить своему Дени Дэвито сынишку и дочурку, а семейная идиллия окончательно стала отдавать слащавостью.
Вот так и проходили наши короткие дни. Я наивно полагала, что мы двинемся в путь через трое, максимум четверо суток, но организм подвёл. Я окрасилась в цвет баклажана, а сходить этот камуфляж начал спустя почти неделю.
– Тебе в больницу бы. Обследование провести, вдруг сломала что.
Ира не расспрашивала, что произошло. Не дура, сама догадывалась. Всё-таки новости на юге распространялись как пожар. Это предложение поступило на третий день, когда синяки ещё были слишком яркими.
Я же ничего не ответила, молча наблюдая за тем, как Матвей уплетает какие-то сладости. За эти дни он снова стал забитым и серьёзным. Наверняка такие качели в его возрасте не очень полезны, но зато живой.
– Ада, давай я отвезу тебя в клинику для своих. Никто ничего не узнаёт.
Я бросила на Иру раздражённый взгляд. Достала. Некогда мне разлеживаться. Надо думать, что делать с парнем. Да и, откровенно говоря, хотелось понять, откуда ноги растут.
С какого перепугу прокурор вылез именно сейчас?
Когда первые эмоции от случившегося улеглись, и я смогла трезво оценивать ситуацию, внезапно осознала, что северный властитель меня порядком достал. Одно дело прятаться и зализывать раны, сидя в прибрежной деревушке одной, и совсем другое – тащить в эту историю мальчика.
Матвею жизнь под прицелом знакома не понаслышке, но это не значит, что он должен продолжать подобное существование. Ира бросала на него сочувствующие взгляды, и я уже знала, как поступлю.
Женщина тогда словно почувствовала, что я на неё смотрю. Обернулась и нахмурилась. Затем снова посмотрела на пацана. Кажется, ее дочка с ним была примерно одного возраста.
– Сомневаюсь, что это хорошая идея.
Она сказала это негромко, но мне хватило, чтобы услышать раздражённые нотки. Да только кто ж ее спрашивать будет. Она мне должна гораздо больше, чем я ей.
Конечно, Ира могла отказать, но вряд ли совесть позволила бы ей сделать это. Ее безбедная чудесная жизнь, а также устроенное будущее дочери стоят гораздо больше, чем эта неделя в одном из приморских коттеджей, принадлежавших ее мужу.
В конце концов я решила сжалиться над ней. Усмехнулась и пояснила:
– Это на время. Пока я не утрясу один вопрос.
– Это какой же?
Матвей прислушался, интуитивно понимая, что речь идёт про него. Правильно, парень. Но тебе придётся пожить немного у тети Иры, пока я не решу мою проблему.
* * *
– Ты уверена, что завтра едешь? У тебя ещё пятна жёлтые от гематом не прошли. Ада, это, конечно, не мое дело, но ты бы мозги включила. Что ты сможешь сделать?
Ира сидела на крохотной уютной кухне коттеджа, пока я заваривала нам кофе. Сегодня ночью она обещала отвезти меня на вокзал. Водить за столько лет я так толком и не научилась.
Точнее, сам процесс мне поддавался, но ездить за рулём автомобиля было так некомфортно, что я отмела эту идею. Тем более трястись в тачке почти сутки. В одиночку.
А вообще, что-то ее сегодня прорвало. Вон какая расфуфыренная, нервная, глазки бегают. Неужели действительно так переживает за меня?
– Ну, раз уж ты решила и любезно согласилась присмотреть за Матвеем в мое отсутствие, то давай сделаем вид, что мы обсуждаем этот вопрос.
Я ловко сняла турку, как только пенка стала активно продвигаться к горлышку. Немного подержала ёмкость и разлила ароматную жидкость по модным прозрачным стаканам с двойным дном.
– Что ты задумала? Неужели думаешь, что в Гродном что-то изменилось за столько лет? Да тебя сожрут с потрохами. Перемелют, как мошку.
Хмыкнула. Вот вроде взрослая тетенька, а ничего дельного мне не сказала. Сожрут, перемелют. Есть что-нибудь новенькое?
– И? Твои мысли? Если ты критикуешь мой план, значит, тебе есть что предложить взамен.
Я открыла шкафчик и достала печеньки. Так недолго и задницу себе наесть. Хорошо, что я тут перед Гродным торчу совсем ничего, а то отправилась бы в путешествие пышечкой.
Ира напряжённо меня рассматривала. Ну и пусть пялится. Хорошо рассуждать, сидя на дорогущих кожаных диванах и кладя голову на подушку с шелковой наволочкой.
Я мне теперь всю жизнь прятаться? Бежать и оглядываться? Ну уж нет. Вдруг Лиза не выберется? Хотя кого я обманываю… Не выберется она. Это ж каким надо везением обладать, чтобы выйти из второго раунда русской рулетки без дырки в башке.
– Я дам тебе денег и спрячу. Вы с Матвеем поедете заграницу и начнёте все сначала. Совсем не обязательно скитаться по нашей стране.
С жалостью глянув на холёную, устроенную в этой жизни женщину, я тихо спросила:
– Тогда что ж ты сама не успокоилась, пока твоя проблема не испустила дух?
Она побледнела. Да-да, Ирочка. Про твои дела на Родине на побережье наслышаны. Чего же тебе не хватало в новой жизни, что все равно полезла в старую?
– Ещё скажешь, что не выдохнула, когда фотки его пришли? Он же искал вас, пытался достать здесь. Но это на грани фантастики, с такой горой позади. Муж-то, небось, в курсе.
Женщина сделала глоток и нервно кивнула. С неё тут же вся спесь слетела. Тоже мне, помогаторша. Все мы умные и самодостаточные. Решаем собственные проблемы, да только, когда к стенке припирают, ты сделаешь что угодно, чтобы спать спокойно.
– В курсе. Едва ли не единственный случай, когда мы поругались. Он посчитал, что я усомнилась в его способности защитить нас. А я не хотела на него надеяться. Да только как говорила тебе, Гродный уже не тот. Думаю, ты наслышана о том, что у меня теперь проблемы. И мужа решать их я на север не пущу.
Я кивнула. Кто бы мог подумать, что она так прикипит душой к своему телепузику. Ох, Ира, Ира…
– Наслышана, конечно. Но не бывает проблем, которые невозможно решить. Да даже с того света можно наладить контакт, я уверена. Но теперь-то ты понимаешь, о чем я. Кроме того, будем откровенны…
Обхватила руками чашку кофе. Хорошо, что Матвей уже в особняке. Рассказывает Наде ее про свои приключения. Та в мать пошла, быстренько переключит парня.
– Они добрались до меня, Ир. Сделав это раз, они могут сделать ещё. Я тоже, как твой муж, сидела и думала, что наши законы защитят меня. И в итоге из-за этой безалаберности и трусости пострадал невиновный человек. Ей башку прострелят, а меня заставят по ночам видеть сны о том, что в прятки я проигрываю.
Чередоваться будут. Ночь меня Макс мучает, а ночь прокурор. Все по чесноку, так сказать. Как оба они мне в особняке кровь подпортили, так и идти с этой парочкой по жизни.
– Тогда мне нечего тебе сказать. Езжай. Надеюсь, у тебя есть нормальный план.
Она допила кофе и громко поставила чашку на каменную столешницу. Даже смотреть не стала в неё. Лишь порывисто схватила ключи от своей чудовищной тачки и пошла на выход.
План у меня был. В одном Ира права: бороться против сильных мира сего крайне сложно, но… Если я правильно поняла, можно перекинуть эту обязанность на других.
Что бы ни было, прокурор когда-то нарушил правила игр, а значит, он должен понести наказание. Мне всего лишь нужно найти того самого страшного человека, кто ему его отмерит.
Я схватила чашку, и взгляд автоматом зацепился за остатки кофейной гущи. Усмехнулась. На дне красной линией пестрела не менее весомая причина отправиться в Гродный. И имя ей было – Сафронов Максим.
Глава 26. Ада
Интересно, а сколько стоит такой домик у моря? Я никогда не жила в подобном месте, хотя сто раз видела туристов. Местные как-то сторонились прибрежной зоны.
Потому что зачем терять доход ради удовольствия, которое может приесться уже через пару лет. Это как если вы спросите любого южанина, часто ли он плавает летом в этом самом море, что каждый день у его ног.
Да большая часть сознается, что дальше собственной ванны бультыхаться не ходит. Но, проведя пару дней в коттедже, поняла, что как раз хотела бы жить в таком месте.
На берегу моря, у самой кромки воды. Чтобы утро начинать с приветствия волн и солнца, окунаться в соленое удовольствие, погружаясь на глубину.
Кайф же. А то, как выстраивать свою жизнь, ты решаешь сам. Я решила, что пора кардинально поменяться. Нет, не самой, я же не настолько наивна, думая, что это случится по щелчку пальцев.
Я попробую убить свои страхи и повернуться к ним лицом. Шагнуть вперёд, ощетиниваясь и защищаясь. Сегодня ночью я отравляюсь в Гродный, и мой план прост.
Сначала я разыщу того самого Цербера. Насколько я поняла, это не составит большого труда. Потом вывалю на него правду. За столько лет единственное, что я уяснила про этого человека: он помешан на правилах и играх.
Своё детище он воспринимает едва ли не как живого ребёнка. А ещё… Ещё я знала, что он проводит почти все время на рулетке, и, если удастся… Вот почему я торопилась.
Если есть хоть один шанс, что можно вытащить Лизу. Что я могу как-то повлиять на ее судьбу и спасти от смерти. Тогда, конечно же, я сделаю все от меня зависящее.
Вот такой вот немного детский план. Но он был не единственным. Ещё оставался небольшой запасной, казавшийся мне не менее детским. Для него я припасла маленький дамский пистолетик.
Стреляла я так себе, но если расстояние будет маленькое, то не промахнусь. С реакцией, опять же, было не очень. Но лучше иметь такой вот туз в рукаве, чем соваться на север обнаженной. Снова.
А ещё в мои странные, немного глупые и отчаянные планы словно по канве вплёлся Макс. Сафронов. Про этих братьев у нас знали до безобразия много.
У них в Гродном был свой бойцовский зал, и сами они частенько участвовали в боях разных мастей. Интересно, а прокурор таки добрался до них?
Точнее, до него.
Зачем мне надо было лезть на рожон и планировать поход в клуб, я понятия не имела. Да только внутри ответ на этот вопрос на самом деле был готов. Как ни отрицай, я до боли в пальцах, сжатых в кулаки, хотела посмотреть в его синие глаза.
Вспомнит? Или просто скользнёт взглядом по очередной девчонке. Я даже неспортивная. До задницы, на которую впору стаканы ставить, мне как раком до Китая. Не говоря уже о плоском животе с рельефом.
Нет, тело к меня подтянутое, благодаря регулярным танцам и плаванию, да только до фитоняшки далеко. Нравятся ему такие? Могу я понравиться ему вне особняка пряток, где перчинка нашей встречи растворилась?
Признаться, возможная встреча с Сафроновым казалось мне едва ли не большим испытанием, чем поиск Цербера. Это крайне безответственно с моей стороны.
Но как умом ни понимай, а сердце о другом шепчет. Оно устало нервно замирать после каждого звонка, устало выпрыгивать из груди едва ли не каждую ночь.
Я находила себе миллион оправданий, почему хочу это сделать. Зачем мне лезть туда, куда не звали. Вплоть до того, что Макс знает Гродный лучше меня. Он мог бы помочь.
Да только я гнала от себя эту бредовую идею. Он и так из-за меня вляпался в не самые приятные разборки. Тогда, несколько лет назад, наши пути разошлись, и я понятия не имела, что с ним стало.
Знала лишь, что мужчина жив. Жив и явно здравствует. По крайней мере, в интернете на глаза не раз попадались странички одного клуба, где тот был завсегдатаем.
«Искушение», кажется. В любом случае план того, как я найду его и появлюсь как бы невзначай, строился именно на этих знаниях. Надеюсь, у меня все получится!
Вышла на балкон и прилегла на широкий тканевый гамак. Если честно, я была готова к тому, что любой бы назвал мои планы детским садом. Никчемной попыткой вырвать у серьезных дядей свою жизнь.
Можно просто принять предложение Иры, оглядываясь перед каждым шагом. А можно вот так вот рискнуть. Хотя мне кажется, что я задумала это только с целью добраться до Сафронова.
Ухмыльнулась и прикрыла глаза. Сейчас усну – и он опять мне приснится. Такой реальный, красивый, наглый. А потом прозвенит будильник, и я поеду в Гродный.
Отправлюсь возвращать свою жизнь. Но, откровенно говоря… А где оно, это место, и существует ли оно вообще в природе? Дремота нападала медленно, укачивая меня под звуки моря.
Один маленький сон – и я соберусь с силами для очередной сумасбродной выходки. Всего один короткий сон…
* * *
Чернота взорвалась ощущениями. Бедро словно обожгло касанием, и я невольно подумала, что этот сон обещает быть особенным. Он наполнился горячим дыханием, и я инстинктивно сжала ноги.
Что это? Новая форма издевательства разума надо мной? Почему я ощущаю требовательные руки на своём теле. Почему чувствую столь знакомое хриплое прерывистое дыхание…
Нет! Не хочу! Желаю перенестись в место, где мы будем просто лежать, обнявшись. Где не будет вулкана страстей. Лишь спокойствие и умиротворение.
Но когда подсознание слушалось? Разве может оно подкидывать образы по заказу? Перевернулась, недовольно возмутившись происходящим. Да что за сон такой странный?!
Не удержалась, приоткрыв глаза. Он стоял так близко… Руки Макса по-хозяйски лежали на моих бёдрах. Мужчина был таким красивым, таким манящим.
Точно таким же, как в тот единственный день, когда мы встретились и разбежались. Вот какого он здесь? Почему хотя бы сейчас не оставит в покое. Это мой сон, мой отдых – и я хочу видеть его другим!
– Пошёл вон! Я тебя ненавижу.
Собственный голос показался мне странным. Слишком четким и ярким. Резко подобрала плед и натянула его на себя, обрывая все прикосновения мужчины.
Да только это мало чем помогло. Потому что он рывком сорвал покрывало и навис надо мной.
– И чем я вызвал такие чувства?
Я смотрела на него во все глаза. Хриплый, полный жизни голос ну никак не отвечал реалиям. Он был слишком близко – казалось, сон стал явью.
Но как такое возможно? Я взглядом просканировала мужчину, отметив ни капли не изменившееся идеальное тело. Чёрная футболка обтягивала грудь, литые мышцы на руках были напряжены…
Горло свело нервным спазмом. Внутри нарастало раздражение, грозящее перетечь в неуправляемое бешенство. И он еще спрашивал, чем вызвал такую реакцию. Да только тем, что поселился внутри и никак не желал вылезать.
Я отчаянно прохрипела, приподнимаясь на локтях и глядя прямо в наглые темно-синие глаза:
– За то что ты до сих пор здесь, в моей голове! Приходишь каждую ночь! Да что б ты в своём Гродном от избытка баб загнутся, кобель проклятый. Ненавижу!
Мне показалось, что внутри все сжалось в предвкушении чего-то сумасшедшего. Чего-то отвязного и безумного. Он смотрел та-а-ак пристально, так живо…
Это что, не сон? Но как такое возможно? Я несколько раз моргнула, приходя в себя. Пелена сна спадала, обнажая реальность. Реальность, которая превосходила любые мои ожидания.
Я смотрела в его темнеющие глаза, ставшие практически чёрными на фоне звездного неба. Мягкая подсветка бросала блики на наши тела, и моя кожа покрылась сотней мурашек.
Он приехал. Приехал и сейчас нависает надо мной своим мощным телом. Гладит бёдра и пытается забраться под тонкую ткань платья. Боже… Да сон попросту не может быть таким сладким!
Где-то далеко в море мелькнула зарница. В ответ на это я вздрогнула, мимолётно коснувшись его тёплой руки. В голову пытались с боем прорваться мысли.
Они сталкивались, образуя кашу. Разум, не в силах достучаться до бешено бьющегося сердца, обессилено путался в этой мешанине. Но я гнала все доводы прочь.
Потому что он был настолько близко, насколько я втайне мечтала все эти годы. У меня словно предохранитель сорвало, и я бросилась к нему в объятья. Прижалась губами в тёплому влажному рту.
Я подумаю об этом позже, а пока пусть он не останавливается. Пусть продолжает сдирать с меня это чертово платье. А я без промедления сорву его чёрную футболку, обнажая восхитительное тело.
Пусть он сжимает меня до боли, до судорожных вздохов и делает своей. Как тогда. Без оправданий, без прелюдий, без правил. Мы соединись так быстро, что я ещё несколько мгновений не могла поверить в это.
Эмоции словно не успевали за нашими движениями, действиями. Словно жили отдельно… Каждый ритмичный толчок, каждое касание отдавались сладостной мукой во всем теле.
Кажется, я кричала и царапала ему спину. Кажется, он рычал и впивался в меня, завлекая все дальше в логово чувственности и страсти. Кажется, мы оба приняли решение спустить тормоза.
Мы сливались воедино под звуки прибоя и отдавались моменту, о котором подумаем завтра. Все потом, а сейчас лишь бесконечный поток огня в крови.
Сейчас только я и он. Не во сне, в реальности. Когда он явился в мою жизнь так внезапно, нежданно и негаданно. Явился, а я пустила его. Пустила в дом, в себя, своё тело и душу.
Наконец чувства догнали, накрывая нас цунами из блаженства, удовольствия и чего-то нового. Острого с приторным послевкусием горечи. Потому что за любое безумие рано или поздно придётся платить.
И вот я содрогнулась в его объятьях, огласив пустынный пляж неистовым криком, а он приник к моей груди, прикасаясь губами к влажной от пота коже…
