Текст книги "Прятки. Я тебя нашел (СИ)"
Автор книги: Зоя Анишкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Глава 18. Ада
Я сидела на берегу уединенного грота, с наслаждением вдыхая морской воздух. По телу струился лёгкий бриз, высушивая мелкие капельки воды. Они превращались в крупинки соли, жаля кожу.
Рядом со мной затрезвонил телефон, разрывая долгожданный момент наслаждения спокойствием. Я бросила хмурый взгляд на экран. Он тоже был в соли, но имя звонившего читалось отчетливо. Даже слишком.
Хотя какое имя. Набор цифр, ведь я уже как минимум раз десять загоняла этого человека в блок. Можно подумать, в наше время это способно кого-то остановить. Хотя передышку давало.
Никто больше не звонил мне из Гродного. Никто. Хотя втайне каждый раз сердце замирало в надежде, что глупые женские сны могут сбыться. Но нет. Я жила в реальности, а не там, где розовые единороги рассекают по голубым полям.
А потом я привыкла. Привыкла, что вместо низкого хриплого голоса в трубке после моего дрожащего «да» звучит обиженное:
– Почему ты снова отправила меня в чёрный список?!
Нет, ну почему из всех мужиков на свете я разбередила именно Артема? Какого тогда приехала в его сервис и «обновила» настройки? Это карма какая-то.
Скрипнула зубами и выключила звук. Пусть дурацкое жужжание заменит скрежет мелодии старенького телефончика. Надеюсь, рано или поздно этот маньяк перестанет преследовать меня.
Как же раздражало его поведение! Я до зубовного скрежета бесилась из-за идиотских замашек собственника-маньяка. Кажется, за то недолгое время, пока меня не было в Реморе, ему мозги вынули, переволошили и обратно в черепушку сложили.
Хотя был у преследований Артема и положительный момент. Они здорово отвлекали от мыслей про Сафронова. Я бы сказала, смещали фокус с бабских страданий на бабское же бешенство.
Вот и хотелось поступить как модная телочка, да телефон надо было швырять в воду. Не могла я себе позволить такого расточительства. Экономия превыше всего.
Когда приехала в приморский городок к бабуле, первым делом деньги заныкала. Ну не верю я в то, что сейчас время их тратить. По крайней мере, пока прокурор не сдох, или Артём не нашёл себе новый объект воздыхания.
Местные девки пальцем у виска крутили. Говорили, что мне мозги в губы закачали, раз я такого перспективного парня отшиваю. Дуры.
На кой мне сдался этот больной прихлебатель, если мои сны каждую ночь наполнены одним-единственным мужчиной. И не этим. Чёрные волосы, синие глаза и наглая мажорская ухмылка хозяина жизни.
Хозяина моей жизни.
Да чтоб тебе там ни одна девка в Гродном не давала, богатенький засранец! Это ж надо было так залипнуть на нем. Я ему бросила пророчество, которое бумерангом ударило по мне.
Вот что я называю не рой себе яму. Помешанная идиотка. На Артема наговаривала, а сама втайне истекала при одной мысли о том, что он может подойти и запустить руки мне в волосы.
Только вот никогда ни шагу бы сделала ему навстречу. Потому что душа, может, и размазывала розовые сопли по лицу, но мозг стоял в глухой обороне. Такие, как он, на одном месте вертят подобных дур.
Небось каждый день имеет все самое лучшее, от девок до других благ северной цивилизации. Ненавижу. Ненавижу за то, что я не в силах выжать его из головы. За эту свою слабость и дрожь в коленях…
А Артема ненавижу за то, что решил свалить в Гродный. За каким только бросил здесь все? Помню, не один вечер обсуждали выходку парня у нас в местных ресторанчиках.
Мужики злились, что потеряли такого хорошего специалиста. Он там в тачках что-то эдакое делал. И никто на побережье с ним в этом сравниться не мог.
Кто-то клял тупую бабу, что отказала ему, кто-то напрямую угрожал мне. Мол, не дури, девка. Негоже из-за какой-то босячки терять столь ценные кадры.
Да только я смело всех лесом посылала. Хоть какой-то плюс от пряток был, а ещё прокурору я так и не досталась. Слух, что Адалина смогла облапошить третье лицо Гродного, оставив того ни с чем на его территории, разлетелся как свежий улов моряков по ресторанчикам.
Местные гордились тем, что у них есть такой экземпляр, и жаждали соединить его с Артемом. Мол, какая красивая бы пара получилась. Тьфу на них, пердуны старые.
Словно я попала в средние века, где мне было велено в шестнадцать лет отдаться местному воеводе. Вот так и выживала, параллельно мониторя происходящее в Гродном.
Сдаётся мне, прокурор лишь отсрочку взял. Этот псих не забыл моей обиды и пару раз пытался запустить свои щупальца в Ремор. Но они обрубались ещё на подходе.
Наши своих не сдают. И я искренне верила, что нахожусь в безопасности. Да только деньги на всякий припрятала, бабулю слушала и ждала. Ждала, что когда-нибудь все же услышу из трубки телефона тот самый низкий хрипловатый голос.
* * *
– Ада, а ты сколько лет назад приехала с севера? Что-то запамятовала.
Я напряглась. Бабуля редко поднимала тему моей поездки и того, как та изменила мою жизнь. Разделила на «до» и «после», я бы сказала. А ещё старая карга редко придуривалась.
– Все ты помнишь, чего надо?
Ну да, нежным цветочком я никогда не была. Любила старую, конечно, но иллюзий относительно этой доморощенной вершительницы судеб не питала. У неё всегда на все своя правда оказывалась.
Иногда становилось обидно. Чужим людям, да за деньги и подарки, причём иногда нищенские, она предсказывала судьбу и указывала путь. Помогала в сложном выборе и давала благословение.
А родной семье даже совета не доставалось, лишь ехидные колкие замечания да полная обособленность. Если обычно древние старушки зависели от близких, эта ещё сама умудрялась наставлять и упрекать.
– Не бурчи, состаришься раньше времени и станешь на меня похожей. Надо быть внимательной. Скоро гостья к нам придёт. Непростая. Прими да помоги обустроиться. Она поживет с нами немного.
Хотелось ощетиниться, спросить, какого она меня просто в известность ставит. Вообще-то, я тоже тут живу, и все расходы мы делим поровну. Работа у меня, конечно, не самая высокооплачиваемая, но…
– А меня не хочешь спросить, что я думаю по этому поводу?
Бабуля весело сверкнула своими глазами-бусинками. Со временем они почти скрылись под наслоившейся состарившейся кожей, но аквамариновые радужки все ещё проглядывали.
Мне все говорили, что я в неё пошла. Такая же упрямая и с дрянным характером. В собственной семье мы были париями, а после возвращения из Гродного все от меня отвернулись.
Так было безопаснее. У меня тоже имелись братья и сёстры, но пока мы создавали видимость безразличия друг к другу, их размеренную жизнь ничто не тревожило. Ничто не угрожало.
Вот такие нравы на юге, когда брат может пройти мимо брата и даже не посмотреть в его сторону, зато если вы семья, то и отвечать за сделанное будете вместе. В былые времена после бандитских разборок порой находили целые дома трупов. От мала до велика…
Передернула плечами, а бабушка все ещё смотрела из-под редких ресниц. Наконец она негромко ответила:
– Тебе эта встреча важна поболе, чем мне, девочкам моя. Для твоей старой бабушки это всего лишь одна из сотен историй, а для тебя…
Она многозначительно замолчала, а по моей спине прошёлся озноб. Стало страшно до чертиков, ведь когда она в последний раз обмолвилась про мою судьбу…
Тогда я попала в Гродный. Тогда я оказалась в особняке пряток и встретила его… Невыносимого несносного мужчину, чей насмешливый взгляд до сих прожигал тело даже на таком расстоянии.
Мне нечего было ответить бабуле. Иногда молчание красноречивее слов. Значит, настало время перемен. Сколько я ждала? Три, четыре года? Все смешалось и не было просвета.
Внутри нарастал трепет и страх. Что же грядёт? Какие изменения. Неужели для Сафронова я не была мимолетным приключением? Неужели он ищет меня и как-то связан с этой гостьей?
Кто она? Девушка, что оказалась в беде? Или, наоборот, беглянка с вредным характером, как я? Сложно угадать. Придётся только ждать.
Бабуля с трудом поднялась, создавая видимость немощности. Судя по всему, должен прийти очередной клиент. Для меня это всегда выступало знаком.
На самом деле старушка любому фору даст по части активности. Мне иногда казалось, что она живет вне времени и пространства, по своим законам. Питалась женщина незаметно и немного, двигалась, когда никто не видел, бодро и активно.
Людей принимала, смотрела в их глаза так, что душа наизнанку выворачивалась. Она не любила свидетелей, выгоняла всех лишних, но ещё в детстве мне удавалось проскользнуть в святая святых.
К ней ехали со всей страны, а иногда и из-за ее пределов. Я не стала мешать очередной встрече. Всегда с уважением относилась к существующим порядкам.
Может, у кого-то жизнь решается. Хотя за другим сюда и не приезжали. Я вышла на улицу и двинулась своей дорогой. Та снова вела меня в местный ресторанчик, где я имела свою мзду как девушка, которая поёт задушевные песни.
Да, и такой талант у меня имелся.
Сегодня вечером было особое настроение. Песня лилась удивительно тонкая и нежная. Странное явление для такой резкой и грубой меня.
Посетители молчали, и каждый думал о своём. Казалось, пришло время и мне обнажить душу. Какая она внутри? Смелая и дерзкая или все же нежная и ласковая?
Какая я? Ведь жизнь никогда меня не баловала. Она кидалась камнями, строила преграды, но пока оставляла в живых. И вот на пороге нового испытания захотелось излиться в песне, расслабиться и насладиться последними моментами свободы.
Уже вечером один из постояльцев пытался подкатить ко мне, напомнив треклятого Артема. Навязчивый, пьяный, мужчина не давал прохода, пока за его спиной не выросли местные ребята.
Они убрали его без лишнего шума, и домой я отправилась в гордом одиночестве. Я готова. Готова снова ступить на этот путь. Лишь бы на нем в меня снова впился насмешливый синий взгляд.
Глава 19. Ада
У меня было столько планов на месть, когда я уезжала из Гродного. Нутро разрывало от несправедливости, хотелось насолить прокурору, предупредить Еву об опасности!
Но потом жизнь захлестнула другими событиями. Пока разбиралась с Ирой, пока отбивалась от Артема. Потом переезд и общение с бабулей.
Так месть откладывалась раз за разом. И уже даже не вспоминалось о том, что был такой человек, распорядитель, и в пылу эмоций я хотела изобличить его перед этим страшным Иванютиным.
Сейчас, после слов бабушки, все как-то поменялось. Стало даже стыдно, что такие громкие обвинения и желания превратились в пшик. Они растворились в воздухе, не оставив и следа.
Но нужно было сделать хоть что-то. По крайней мере, рука постоянно на автомате поглаживала тонкую розочку, что неизменно лежала меж моих ключиц в самой ложбинке.
Только вот как решиться? Неужели просто так получится? Да только я столько лет не пробовала. Так в чем же дело?
И вот в череде одинаковых, как блики на воде, дней выдался свободный от выступлений вечер. Он словно махал передо мной красной тряпкой, подталкивая к решению, что назрело давно.
И вот я стащила старенький беспроводной модем и прокралась в любимый грот к морю. Устроилась на камнях и открыла крышку не менее древнего ноутбука. Тот закряхтел и издал недовольный протест.
Да только, если я что решила, от меня не так-то просто отвязаться. Пришлось и допотопной технике работать на пределе возможностей. Для сеанса по «скайпу» его должно хватить!
И правда, через пару минут на меня смотрело синее приложение и единственный контакт в нем. Голубоглазая и светловолосая девушка, что с улыбкой дурачилась на аватарке.
Она была в сети. Даже не сомневалась. Ева всегда казалась той, жизнь которой расписана по минутам на годы вперёд. Привычки и образ жизни буквально пропитали ее насквозь, не давая и шагу ступить в сторону.
Дрожащими пальцами я нажала кнопку вызов. Подушечки были слегка влажными от близости моря, прибой пытался успокоить бешено бьющееся сердце.
Сколько лет мы не виделись? Да ровно с того момента, как я ушла с ее отцом в тот вечер. Повелась на слабо как последняя идиотка, изменив свою жизнь до неузнаваемости.
Взгляд сам собой опустился на запястье, где красовался чёрный обруч. Качественно сделали. Со временем ничего не потускнело, даже наоборот, словно стало ярче. Стало частью меня.
Иногда я даже просыпалась в поту. Потому что ошейник, вытатуированный на шее, душил меня. Пыталась стереть его, сдернуть. Потом лежала и плакала. Да, определённо, моя жизнь стала другой…
Ева приняла вызов внезапно, и я, как морально ни готовилась, все равно вздрогнула, увидев на экране ее прекрасное лицо, расплывающиеся в пикселях.
– Что бы он ни сказал тебе про тот вечер – все неправда. Он привёз меня на прятки. Хотел подстроить так, чтобы нашёл меня именно он. Но мне удалось проскочить. Я уговорила парня, Сафронова, помочь мне. Они сцепились, но победил тот, которого выбрала я. Тогда он поимел меня, оставив твоего уродца-папашу не у дел. Ева, я никогда не врала тебе.
Выдав эту тираду, я перевела дух. Смотрела во все глаза, словно в них спички вставили. Руки подрагивали. Я должна была позвонить раньше. Должна была давным-давно открыть ей глаза на случившееся.
Я не держала на подругу зла за молчание. За то, что она не пыталась связаться со мной. Ева другая. И жизнь у неё отлична от моей.
Она делает так, как ее обучили, я бы сказала, выдрессировали. Но и думать девушка умеет. Просто пока повода не было проявить это качество, ведь отец всегда безразлично смотрел на ее баловство с благотворительностью. Ему это выгодно.
– Ты хочешь, чтобы я поверила тебе, что мой отец такой монстр? Прости, Ада, не могу. Ты столько лет молчала, чтобы сейчас ворошить прошлое? Не думаю, что это хорошая идея.
Я с облегчением выдохнула. Девушка говорила тихо и напряженно. Словно речь заготовила. Это означало лишь одно – она подозревает или уже знает, что происходит.
Ее взгляд метался, и я улыбнулась. Облегчение затопило душу, а затем и жалось. Мне правда стало очень жаль ее. Потому что ее мир рушился, а поделать с этим ничего было нельзя.
– Береги себя. Может, наши жизни ещё пересекутся, но покуда твой отец жив, это невозможно. Ева, будь осторожна и знай, что ты всегда можешь ко мне обратиться за помощью.
Ее губы дрогнули. Девушка обхватила себя руками, и больше всего на свете мне захотелось оказаться с ней рядом. Обнять и поддержать. Помочь пройти через этот ужас и выбраться сухой из воды.
Ева резко отключилась. Ей сказать было нечего. Но, как и в случае с моей бабулей, тут слова были излишни. Каждая из нас прекрасно понимала, что происходит.
Единственное, о чем жалела я, – это о том, что сейчас у меня нет такого человека. Который бы обнял и поддержал, сказал, что все будет хорошо. Приходилось, как всегда, выкручиваться самой.
Возможно, когда-нибудь и мне повезет в этом отношении…
* * *
Несколько дней – и я думать забыла про какую-то там судьбоносную встречу. Предсказания предсказаниями, а работа по расписанию. Хорошо, когда она есть и отвлекает от неприятных мыслей.
А ещё хорошо, что Артём пропал. До этого, конечно же, наприсылал мне угроз целый короб, но я с лёгкость нажала «удалить». Плевать я хотела на этот детский сад с барабанами.
Пошёл он со своими «я до тебя доберусь, и больше ты от меня не денешься» куда подальше. Ему там, на севере, мозг отморозили, походу. Тоже мне, властный мужчина, всегда получающий своё.
Пусть другую дуру ищет, раз умный такой. Мачо-автослесарь. Зла не хватало, ведь каждый день я жила с оглядкой на прошлое. Как он вообще может сравниться с тем, кто дышит мне в спину?
Просто ещё один чокнутый позёр!
Зато на душе стало немного спокойнее после разговора с Евой. Она справится. Всем нам рано или поздно приходится взрослеть. Детство не может длиться вечно, а она не в силах спасти всех кошечек и собачек Гродного.
Тут до людей бы достучаться. Им помочь. Хотя это бесконечная дилемма. Кто больше достоин поддержки: те, что держат жизнь в собственных руках, или те, что зависят от бесконечной череды обстоятельств?
Такие мысли и бродили в голове в бесконечном водовороте. Они то тонули под грузом ежедневных забот, то всплывали, напоминая о себе в самый неподходящий момент.
А потом я как-то зашла в обед домой и застала девушку с маленьким мальчиком, лет семи от роду. Она растеряно стояла посреди комнаты.
Настроение у меня было паршивое. Опять всю ночь терзалась кошмарами, снова и снова проваливалась в объятья Сафронова, будь он неладен!
– Бабушка на личные консультации не принимает! Совсем обнаглели, в очередь становитесь, а она, между прочим, на год вперед расписана!
Моему негодованию не было придела. Зло сверкнула глазами в сторону незваных гостей. Девушка приковывала взгляд. Красивая. Такая холёная вся, с длинными темными волосами цвета воронова крыла и пронзительными голубыми глазами.
Бледная. Как и парнишка. Она словно защищала его, неосознанно закрывая телом от меня. Да сдались вы мне оба! Заняться больше нечем, кроме как нянькаться со всякими…
Но тут бабуля огорошила новостью, что это та самая девушка. Я удивилась. Но пришлось сразу поумерить пыл и выказать подобие южного гостеприимства.
Ее звали Лиза. И, конечно, же она была с севера. Я едва не фыркнула, когда узнала это. А парень оказался ее братом, Матвеем. Бледным забитым ребёнком, словно света белого не видевшим.
Странная парочка, но бабулю я ослушаться не могла. Хотя выгнать незваных гостей была бы не против. Мало ли зачем они здесь оказались… Мало ли кто за ними может прийти?
В самый первый день мы с этой Лизой вроде как утрясли основные моменты. Она не мешает мне, а я не мешаю им. Каждый живет своей жизнью, типа как мы с бабулей.
Матвея спихнули на улицу, предоставив местным шалопаям. Я лично проследила, чтобы они поняли, что парня трогать не стоит. Если так уж нужно, пусть найдут себе другую грушу для битья.
Парень же неожиданно освоился и уже через пару дней влился в местные коллективы. Думаю, пройдёт совсем немного времени – и его темные волосы выгорят на солнце, а тело покроется густым загаром.
Почему-то становилось радостно от того, что южная улица может преподать ему несколько жизненных уроков. Меня она воспитала такой, какая я есть. И вылепленный образ мне нравился.
А вот с Лизой так уже не будет. Она навсегда останется холодной, собранной, шарахающейся от каждой тени. Ещё бы, ведь она, как и я, имеет свою тайну.
Ещё в первый день девушка без обид указала на мои татуировки. Она прекрасно знала, откуда они. Заметно, что северянка к нам приехала без иллюзий, и мир ей представлялся полным далеко не единорогами.
Расспросив меня так, словно я находилась на допросе, она закатала рукава и показала мне своё прошлое. Татуировку револьвера. Сказать, что это удивило меня, – ничего не сказать.
Русская рулетка? Здесь, в нашем стареньком доме? Я никогда раньше не встречала людей, участвовавших в этой игре для взрослых. Она казалась мне уделом психов и идиотов.
Кому охота рисковать жизнью? Кому вообще в здравом уме может прийти в голову идти и подставлять висок под дуло револьвера… Но, глядя на неё, я вдруг поняла, что, возможно, все не так просто.
Возможно, она тоже не хотела этого. Не хотела становиться частью игры. Лиза не говорила, как оказалась на рулетке и как ей удалось выйти оттуда живой.
Удача или расчёт? Про эту игру ходило слишком много слухов. Они окружали ее как таинственный ореол, отпугивая и маня одновременно. Потому что никто не знал, что дальше.
Участники мало рассказывали про саму игру, не делились подробностями. Не смаковали их, как в прятках, и не вываливали в тотализатор салочек.
Глядя на темноволосую красотку, мне безумно хотелось узнать подробности, но всему своё время. Всему своё время…
Глава 20. Ада
С тех пор как Лиза приехала в нашу приморскую деревушку, жизнь стала тянуться как жевательная резинка. Каждый день приходилось делать усилие, чтобы не выпасть из происходящего.
В голове толкались десятки вопросов, и с каждым днём их становилось все больше. Артём так и не появлялся, как не давал о себе знать и тот, кого я ждала больше всего…
Кляня себя на чем свет стоит за глупые розовые грезы, все же тайком по ночам обнимала чёрную футболку, вытирая о неё слёзы. Дура. Только последняя дура могла мечтать о мужчине, что больше никогда не встретится на ее пути.
Ну почему я так хотела снова увидеть его? Почему время не лечит? Почему приехала эта Лиза, всем своим видом напоминая о том, что случилось со мной несколько лет назад?
Все вокруг притихло и замолчало. Сезон, не сезон, мне стало реально все равно, что происходит в деревеньке. Я даже отпуск на неделю взяла в прибрежной кафешке.
Теперь часами просиживала в том самом гроте, что так мне полюбился. Зачем-то рассказала о нем Лизе. Та теперь тоже была завсегдатаем секретного местечка.
Она вообще неплохо адаптировалась и уже порядком изучила местность. Матвей и вовсе с каждым днём менялся до неузнаваемости. Свобода и прибрежные нравы, плюс моя негласная защита сделали своё дело, наделив парня новыми качествами: волей, упрямством и решительностью.
И вот как-то раз я стала свидетелем их разговора с сестрой. Парень наезжал на Лизу за то, что они сбежали из Гродного – от какого-то мужика. Тю, так тут история старая как мир.
Девушка пыталась вразумить малого, но тот гнул свою линию. Упрямый какой. Тоже мне! Почувствовал себя мужиком, называется. В восемь лет строит из себя защитника.
Как быстро детьми забывается плохое. Каким дохлым и немощным он сюда приехал совсем недавно. А теперь хвост распушил и учит сестру жизни. Я не выдержала и влезла в разговор.
Лиза рада не была. Наш диалог вышел не самым радужным. А ещё он открыл слишком многое. То, чего я и боялась больше всего. Девушка потеряла бдительность и проболталась.
Ее ищут. И не просто ищут… Вот у нас с прокурором все было однозначно. Но я не нарушала правил в прятках. Не задирала создателей игр, ведь была наслышана о последствиях.
Да даже мое желание насолить распорядителю разбилось о его исчезновение. Без понятия, что там у них в Гродном происходило, но человек просто растворился. Говорят, он теперь мёртв. И я верила этому.
Об этой новости узнала случайно в ресторанчике, где работала. У нас там частенько собиралась осведомленная о событиях в стране публика. Она-то и снабжала меня вестями с полей.
За эти годы я много чего раскопала об играх. Об Иванютине пресловутом, Цербере то еть. За рулетку он карал всегда лично. И весьма изощренно. Поэтому бабуля оказала и мне, и себе плохую услугу, впустив в дом ходячий труп.
А в том, что Лиза живой вряд ли останется, сомневаться не приходилось. Она нарушила единственное и самое главное правило игр. Рулетка на том и строится. Полнейшая анонимность.
Исключение может быть только одно. Если вы пришли на игры уже парой. Вместе. Тогда вас не разъединяют, и играете оба. Говорят, так в Гродном модно отношения проверять на прочность. Развлекаться.
Шикарное шоу, конечно. Зашли двое, а выйти может только один. Дебилизм чистой воды и удел богатеньких мажоров. Таких, как Макс Сафронов, например.
Новость о том, что Лиза скрывается от Цербера, вывела меня из себя настолько, что я готова была рвать и метать. Хотелось схватить ее за волосы и встряхнуть.
У неё же брат! Каким местом эта дура думала, когда ложилась под того, кому она досталась в рулетку? Ей дара в виде жизни мало оказалось? Насколько я поняла, у Лизы и Матвея больше никого нет.
Кто позаботится о парне?!
Злая, расстроенная я убежала от девушки, оставив ту в гроте возле моря. Решительно направилась к бабуле. Сейчас она не сможет увильнуть от ответа. Придётся посвятить родную внучку в подробности, а не жалкие размытые фразы кидать.
Я хочу знать, что происходит и что такого в этой Лизе, что она должна изменить мою жизнь. Надоело постоянно слышать отговорки. В конце концов, и для внучки должен найтись совет.
Ни единого дня не останусь здесь с этим магнитом для неприятностей. Ее найдут. Найдут и меня заодно… Знаю я этих ищеек. Они не станут разбираться – и не успею глазом моргнуть, как окажусь у прокурора под носом.
В таком настроении я в два счета оказалась возле дома. Не успев перевести дух, толкнула дверь. Что что-то не так поняла практически сразу.
Наружу вырвалась та самая интуиция, что я задвинула на задний план, собираясь вытрясти из бабули информацию. Да только, судя по всему, поздно. Мой поезд уехал. Точнее, приехал прямиком из Гродного.
Меня грубо схватили за волосы и зафиксировали. Кажется, сегодня не мой день…
* * *
– Адалина, что ж ты так плохо спряталась от меня?
Голубые глаза за столько лет ни капли не потускнели. Кажется, прокурор относился к тому типу мужчин, которые, как южное вино, с каждым годом лишь настаиваются.
Все такой же холёный, представительный. Не мужчина, а мечта – подумается многим. За исключением того, что душонка у него премерзкая внутри.
– Я не пряталась.
Холодный и спокойный голос удивил даже меня саму. Откуда во мне столько сил? Откуда столько стойкости к жизненным передрягам? Потому что одному Богу известно, как я выберусь из этой.
Если вообще выберусь.
Лицо этого шакала растянулось в кровожадной ухмылке. Конечно же, он ликовал. Я бы тоже на его месте от счастья до потолка прыгала. Наконец-то достиг желаемого.
Вопрос только в том как. КАК этот человек оказался в моем доме? Кто привёл его сюда? Потому что это просто невозможно. У нас так не принято. Значит, кто-то предал.
– Тебя прятали, какая разница?! Мне пришлось дорого заплатить Церберу да эту возможность. В вашем вонючем районе какие-то странные правила.
Прокурор поморщился, а я не сдержалась и громко засмеялась. Этот звук вышел зловещим и холодным. Таким страшным, что даже руки, что держали меня, дрогнули.
– И это говорит человек, посмевший нарушить правила игр для взрослых? Как там, кстати, распорядитель поживает? Давно не виделись.
Лицо прокурора моментально налилось столь знакомой мне красной краской. Словно не было этих лет, и я снова стою перед ним обнаженная, выбирая Макса.
– Не твоё дело, что с ним стало. Не твоё дело, что было на играх! Лучше бы озаботилась тем, что дальше будет с тобой.
Судя по всему, ничего хорошего. Если он заручился поддержкой Цербера да подмял кого-то из местных… Тут я заметила, что в доме мы с ним оставались практически наедине.
За исключением того, кто держал меня. Я не удержалась и съязвила:
– А то вариантов много? С фантазией у вас туго.
Все произошло быстро. Пара мгновений – и щеку пронзила резкая боль. Голова запрокинулась. В ответ я лишь зашипела. Этот недочеловек меня ударил!
Боялись ли я боли? Как таковой нет. Скорее ее последствий, увечий и грядущих за ними страданий. Бывало всякое в жизни, но тут словно сигнал прозвучал, и на меня посыпались удары. Ещё и ещё. Зато хватка ослабла.
Этот урод бил самозабвенно. Словно много лет копил обиду. Какой толк ему от меня будет в таком состоянии? Я упала на пол и сгруппировалась. Придётся потерпеть, Ада.
А потом… А потом я непременно что-нибудь придумаю. Стиснула зубы, не произнося ни звука. Словно вышла из собственного тела и отдалилась от него.
Я не здесь. Это не меня бьют. Это боль другого человека, которого я не знаю. Потом открою глаза – и все растворится без остатка. Останется в другом мире.
Повторяла эту мантру, пока тело дрожало от ударов. Сколько это продолжалось? Не знаю. Просто в какой-то момент все вокруг стихло. Хорошо, бабули здесь нет.
Несмотря на мое состояние, сознание было на удивление ясным. И я сейчас не о восприятии ситуации, точнее, ее принятии, а о том, как так вышло. Все же надежда выбраться никуда не делась.
Такова я. И хоть как-то брякнула Лизе, что игра мне жизнь сломала и я готова здесь бесконечно раны зализывать, на самом деле думала иначе. Лиза… Черт!
Удары стихли, и тело в ту же секунду расслабилось. Позу я не меняла, как куль, валяясь прямо возле порога. Главное, не двигаться и не подавать виду, что у меня силы остались.
А ещё сделалось по-настоящему страшно. И не за себя. Всего полчаса назад я винила нашу гостью в том, что она накликает беду, но так вышло, что обвинение ударило по мне же.
Не представляю, как прокурор завязан сейчас с играми, но если он знает про Лизу… Да и его прихвостни тоже могут быть в курсе. Я отогнала от себя эти мысли. Подобное было бы за гранью реальности.
Мы участвовали в разных играх в разное время. Лизу не найдут. Им нужна не она. Главное, чтобы ни девушка, ни ее брат, ни моя бабуля под раздачу не попали или, чего доброго, не полезли играть в спасателей.
Хотя что это я. Бабуля точно схоронилась в лучшем месте. Даром, что ли, провидица. Дар должен уберегать от подобных встреч. Жаль, меня это не касается.
– Значит так. Сейчас вернутся мои ребята, и мы поедем в путешествие. Я забираю тебя. Буду играться, сколько вздумается, а если станешь сопротивляться – прикопаю.
Я приоткрыла глаза и обнаружила, что мы с прокурором действительно остались одни. И куда делось его сопровождение? Это мой шанс!
Задумалась, а потом горько усмехнулась. Какой интересный план составил этот урод. Прямо-таки полный неожиданных событий. Забрать меня домой и трахать.
– А дочке скажешь, что подружка по ней соскучилась? Она наверняка уже в курсе, какой ее папочка урод. Как вообще от тебя могла родиться такая, как Ева?
– Закрой свой рот!
Я зажмурилась. Если снова начнёт бить, так и до больнички недалеко. Но ударов не последовало. Лишь раздался скрип открывающейся двери.
