Текст книги "Господин Розочка возвращается"

Автор книги: Зильке Ламбек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Папа пишет музыку

Когда они домчались до дома, часы на церковной башне показывали пять минут седьмого. По дороге Пиппа рассказала, как её похитили.

– Конечно, я сразу же предупредила бандитов, что ты меня освободишь, – заявила она господину Розочке.

– Да, потому они и нанесли мне дружественный визит, – ответил он и поведал о вторжении в его квартиру.

Наконец они простились с Пиппой, Тимотом и Теофилом. Морицу пришлось пообещать, что в ближайшее время он приедет к Пиппе за гигантской порцией шоколадного мороженого с цветами акации.

– Уж его-то я тебе точно задолжала, – сказала Пиппа. – Спасибо, Мориц.

Теофил хлопнул его по плечу и пробормотал что-то вроде «храбрый парнишка», а Тимот подтвердил:

– Молодец, Мориц!

Двери закрылись, и автобус унёсся прочь.

Между тем желудок у Морица сжался так, что он уже обо всём забыл: как радовался, когда они освобождали Пиппу и одержали победу над господином Зонненхутом; как гордился, что нашёл место, где Пиппу держали в заточении; как вовремя вспомнил про историю с газетной статьёй.

Его пробил озноб. Чем ближе он подходил к подъезду, тем хуже его слушались ноги. Господин Розочка шёл рядом и молчал. Остановившись перед дверью, он сказал:

– Ты не сделал ничего дурного, Мориц. Ты всего лишь не вполне придерживался правил, вот и всё.

– Папа страшно зол! – вырвалось у Морица. – Теперь мне уж точно не разрешат выйти из дома одному.

– Погоди с выводами, – ответил господин Розочка. – Может, всё кончится не так уж плохо.

Мориц позвонил в домофон. А потом ещё раз. Дверь никто не открыл.

– Ох, – вздохнул Мориц. – Папа так злится, что даже не хочет меня впускать.

Он порылся в карманах и открыл уличную дверь своим ключом. Стал подниматься по ступеням, которые ещё никогда не казались ему такими высокими. Господин Розочка шёл следом. Наконец они остановились перед квартирой Морица, на двери которой висела яркая деревянная табличка, извещавшая, что здесь живёт семья Фройденрайх.

Мориц снова позвонил. Тишина. Он отпер дверь. Внутри было тихо и темно. Только в его комнате горела маленькая лампа для чтения, под которой он недавно сидел.

– Может, папа ушёл меня искать? – предположил Мориц, обращаясь больше к себе самому.

– Вряд ли, – сказал господин Розочка. – Думаю, у него возникло неотложное дело и он скоро вернётся.

В это мгновение в подъезде зажёгся свет.

Мориц молниеносно повесил куртку на крючок, надел тапочки и засунул отсыревшие ботинки как можно глубже под шкаф. Господин Розочка так и стоял на лестничной площадке.

– Пойду к себе, надо отдохнуть, – сказал он наконец. – Заходи, как только сможешь. У меня есть для тебя подарок.

Они обменялись рукопожатием, и господин Розочка уже повернулся, чтобы идти, но тут на лестнице показался папа с Тимом на руках. Мориц в страхе посмотрел на него. И папа, поднимаясь, ответил ему таким же испуганным взглядом.

– Мне очень жаль, Мориц, – сказал он. – Я пытался тебя предупредить, но ты не подходил к телефону.

– Да что ж такое! – воскликнул Мориц с деланным возмущением. – Я вас жду, жду!

Тут папа повернулся к господину Розочке и поздоровался:

– Добрый день, рад вас видеть! Может, зайдёте к нам?

Мориц подумал, что папа наверняка не был бы так любезен, узнай он, что в этот вечер учинили Мориц с господином Розочкой.

– Нет, спасибо, – ответил тот. – У меня был очень тяжёлый день, и я всего лишь хотел узнать у Морица, как дела. Но мы наверняка скоро увидимся. Хорошего вам вечера. – Он кивнул папе и Морицу, и на какое-то мгновение Морицу даже почудилось, что господин Розочка ему подмигнул. Потом он повернулся и пошёл вниз по лестнице к себе.

Между тем папа с Тимом вошли в квартиру и уже раздевались.

– Так где же вы были? – укоризненно спросил Мориц. Он уже и сам почти поверил, что никуда не отлучался и все эти часы просидел дома.

– Ты не представляешь, это просто безумная история, – начал папа. – Только я с Тимом вышел от нашей няни Конни, как зазвонил мой мобильный. Номер не определился. Я подумал, что кто-нибудь хочет записаться на занятия по фортепиано. Но всё оказалось куда интереснее…

Папе позвонил какой-то доброжелательный господин, который искал, кому бы заказать музыкальную композицию. Детали он оставлял на усмотрение автора, и только название пьесы было выбрано.

– А теперь держись, – сказал папа, надевая на Тима крошечные башмачки. – Пьеса должна называться «Концерт для домашней свиньи».

– Не может быть! – сказал Мориц, который уже начал догадываться, кто был этим звонившим.

– Да, – сказал папа. – И поскольку я не каждый день получаю заказы на сочинение музыки, а этот добрый человек живёт у нас тут прямо за углом, мы тут же договорились встретиться.

Они зашли на кухню. Папа включил свет и достал из шкафа большую кастрюлю для макарон.

– Есть хочешь?

– Ещё бы, – ответил Мориц.

Папа налил воды, посолил, добавил оливкового масла и поставил кастрюлю на плиту.

– Ну так вот, я пытался тебя предупредить, но ты не подходил к телефону. Кстати, почему?

Мориц промямлил что-то вроде «слушал музыку».

– В общем, мы с Тимом пошли к этому господину. Он живёт в очень ухоженном доме на Гортензиенвег. Мы поднялись по лестнице, и дверь нам открыл ужасно милый кругленький человек.

Мориц уселся на кухонную скамью:

– А потом?

– Он пригласил нас в свою элегантную квартиру. Угадай, что лежало посреди гостиной?

– Дай-ка подумаю, – сказал Мориц. – Свинья?

– Свинья, – подтвердил папа. – Жирная хрюкающая розовая свинья.

Мориц пытался выглядеть изумлённым.

– Ну что, удивлён, а? – спросил папа.

– Да у него не все дома, – сказал Мориц; впрочем, он и в самом деле так считал. Хотя и по другим причинам, чем папа.

– Мы провели очень приятный вечер и немного заболтались. Тим был страшно увлечён свиньёй по имени Хайнрих. Должен признать, этот Хайнрих оказался очень дружелюбным.

– Так ты возьмешься за эту работу?

– Ну конечно! – сказал папа и начал мурлыкать какую-то мелодию. – У меня уже есть несколько замечательных идей! Господин Мейербер обещал хорошо мне заплатить и пригласить нас всех на первое исполнение.

– Господин Мейербер! – воскликнул Мориц, которому этот момент показался подходящим. – Да это же друг господина Розочки! Значит, теперь у него свинья?

– Ах да, то-то его фамилия показалась мне такой знакомой! – обрадовался папа. – Может, господин Розочка меня ему и рекомендовал?

– Вполне возможно, – сказал Мориц и ухмыльнулся.

– Ты у него уже бывал? – спросил папа.

– Нет, – ответил Мориц и поклялся себе, что обманывает папу в последний раз.

Между тем вода закипела, и папа высыпал в кастрюлю спагетти.

– А с каким соусом? – спросил он.

– Карбонара, – предложил Мориц и достал из холодильника ветчину и яйца.

– В любом случае мне очень жаль, что я так надолго оставил тебя одного, – сказал папа. – Но ведь ты уже большой.

– Видимо, недостаточно большой, чтобы держать кое-какие вещи при себе, – начал было Мориц, но тут их разговор прервался.

Всё произошло одновременно. Тим потянул за угол скатерти. Стакан с водой свалился на пол. Тим от испуга заплакал, а папа, чертыхаясь, принялся собирать осколки. В ту же минуту Мориц услышал, как в замке повернулся ключ. Мама! Всё ещё держа плачущего Тима на руках, он выбежал в прихожую. Мама стряхивала снег с кудрей и стягивала тёплые сапоги. Мориц давно не видел её такой радостной.

– Привет, мои дорогие! – воскликнула она. – Тим, малыш, что стряслось?

– Он сбросил на пол стакан, – сказал Мориц.

– Ну, это не так страшно, – успокоила его мама, взяла Тима и пошла на кухню. – А у меня, кстати, очень, очень хорошие новости.

– Вступай в наш клуб хороших новостей, – сказал папа. – У меня они тоже есть.

– Говори скорее, – попросила мама.

Пока мама и Мориц накрывали на стол, папа поджаривал ветчину и рассказывал про заказ на композицию.

– Чего только не бывает на свете, – сказала мама и покачала головой.

Между тем они уже сели за стол, и Мориц положил себе гигантскую порцию спагетти.

– А что у тебя случилось? – спросил он.

– Вы не поверите, – сказала мама. – Вечером опять было срочное совещание, и господин Хюберих со слезами на глазах объявил, что нам не разрешат строить детский центр.

Разумеется, рассказывала она, сотрудники были шокированы. Унылые, они сидели и раздумывали о своём нелёгком будущем, и тут в зал ворвалась секретарь. Дескать, это очень важно, на проводе главный редактор «Новейших известий».

– Мы, естественно, подумали, что про нас написали ещё больше небылиц и клеветы. Но когда господин Хюберих вернулся, на его лице сияла улыбка. Оказалось, главный редактор извинился за статью и пообещал опубликовать опровержение.

И заодно спросил, как он, Хюберих, прокомментирует известие о щедром взносе господина Зонненхута.

– А мы-то ничего и не знали! – продолжала мама. – Но через пару минут из администрации бургомистра пришёл факс. В нём говорилось, что денег на детский центр теперь достаточно и мы даже можем устроить там бассейн. Не знаю, что такое произошло с господином Зонненхутом. Говорят, он уехал в далёкое путешествие. По мне, так пусть бы он оттуда и не возвращался, – сказала мама в заключение.

– О, я думаю, он и не вернётся, – невзначай вырвалось у Морица.

– Почему ты так думаешь? – спросил папа и пристально посмотрел на него.

– Ну, раз уж он уехал так далеко… – промямлил Мориц.

К счастью, папа не стал больше его расспрашивать, и они очень приятно провели вечер. Когда Мориц пошёл спать, папа удержал его за локоть:

– Ну что, ты не в обиде? – спросил он.

– Конечно, нет, – великодушно ответил Мориц.

Некоторое время он лежал и заворожённо смотрел на бабушкино звёздное небо. Он чувствовал облегчение и счастье. А потом заснул – впервые за последние дни глубоко и без сновидений.

Концерт

В следующие недели Мориц несколько раз бывал в гостях у господина Розочки. Иногда тот рассказывал ему о своих странствиях, иногда они играли в карты. При случае Мориц брал с собой и Тима, потому что папа хотел спокойно поработать над композицией. Квартира господина Розочки была прибрана и выглядела так, будто никакого вторжения и не было: зелёный диван, круглый стол и пианино стояли на своих местах, на стенах висели картины, и всякий раз господин Розочка подавал к столу насыпной пирог. В один из таких вечеров он достал из ящика в столе пакет, завёрнутый в подарочную бумагу. Пакет был плоский, мягкий и лёгкий. Когда Мориц развернул его, у него в руках оказался светло-голубой шарф с крупными вышитыми снежинками, точно такой, какой ему так понравился у господина Розочки. Когда Мориц потом надевал этот шарф, ему было тепло от макушки до пяток, даже в снежную бурю.

Однажды они вместе навестили Пиппу, чья лавка теперь была выкрашена в жёлтый цвет. Пиппа угостила Морица таким огромным мороженым, что он еле смог его доесть.

– Ну, был ли тут Тимот хотя бы раз? – спросил господин Розочка.

Пиппа покраснела:

– Какой там раз! Каждый день! – сказала она и улыбнулась: – Видимо, боится, что меня опять похитят.

Но это вряд ли могло произойти. Господин Зонненхут попал на остров, куда лишь раз в месяц заходила лодка с продуктами. Всё остальное время он ругался с Харальдом, который слал господину Розочке отчёты и давно уже просился, чтоб его отпустили.

– Считаю, что он вполне может ещё там побыть, – сказал господин Розочка.

Становилось всё теплее, и на улицах высились серые кучи подтаявшего снега, которые в конце концов превращались в огромные лужи. Однажды утром Мориц проснулся и вдруг услышал пение птиц. Он потянулся и посмотрел в окно на светло-серую утреннюю дымку. Она ещё не пришла. Ещё не было слышно её запаха. Но она была уже близко. Скоро-скоро весна, скоро он сможет полдня играть в футбол на школьном дворе. Он сможет ездить на велосипеде с папой и бегать по улицам с Лили и Оле. Сможет ходить без куртки и надевать башмаки на босу ногу. Едва он об этом подумал, как дверь открылась.

– Эй, доброе утро! – сказал папа.

– Кажется, скоро весна, – ответил Мориц.

Пару дней спустя папин «Концерт для домашней свиньи» был закончен. Вскоре в их почтовом ящике лежала открытка благородного кремового цвета, адресованная «Морицу Фройденрайху и его семье». Господин Мейербер приглашал их к себе в субботу вечером в семь пятнадцать. «Композитор Эдгар Фройденрайх исполнит своё произведение, – писал он. – Хайнрих и я будем рады приветствовать Вас и Ваших друзей на домашнем концерте с последующим буфетом на Гортензиенвег. По этому случаю Леопольд Розочка произнесёт торжественную речь».

Мориц решил позвать туда Лили и Оле. Они до сих пор не познакомились с Альфонсом Мейербером, и Мориц полагал, что теперь самое время. Кроме того, в приглашении недвусмысленно значилось: «Вас и Ваших друзей», а ведь они были его друзьями.

В субботу он надел свои самые тёмные джинсы и белую рубашку. Мама нарядилась в яркое платье в цветочек, а папа, немного нервничая, выбрал чёрный костюм. Предвесенние дни уже были довольно длинные, вечер выдался светлый. И вот все они – Мориц, его семья, Лили и Оле, а также господин Розочка, который оделся в костюм кремового цвета с голубым галстуком-бабочкой, – шагали в гости к Альфонсу Мейерберу.

Хайнрих приветствовал их, дружелюбно хрюкая, а когда Тим почесал его за ухом, он заверещал от восторга. Альфонс Мейербер весь светился.

– Входите, входите, о, я в нетерпении! – воскликнул он и провёл их в гостиную. Мориц удивлённо огляделся: комната, казалось, была вдвое больше, чем в прошлый раз. Альфонс постарался обустроить её как праздничный зал. В центре поблёскивал великолепный рояль, перед ним в несколько рядов выстроились стулья с высокими спинками. На столах были вазы с прекрасными букетами цветов, а у стены гостей ждало угощение. Поскольку Мориц всем говорил, что ещё никогда здесь не бывал, он, конечно, не мог спросить хозяина, каким образом гостиная так увеличилась в размерах.

Тут в дверь позвонили. Это были новые гости. Пиппа, похожая на фею в воздушном розовом платье, шла под руку с Тимотом. Вот его-то Мориц ни за что бы не узнал. И дело было не в элегантном костюме, а в сияющей улыбке. Следом шёл Теофил, который тоже выглядел отлично. Волосы его были подстрижены, а костюм, хотя и видавший виды, был в полном порядке.

– Привет, Мориц, – сказал он, заикаясь, и мама удивлённо спросила, откуда Мориц его знает.

– Господин Розочка мне о нём говорил, – ответил Мориц, и это было почти правдой.

Последним явился гость, чей чёрный костюм чуть не лопался по швам из-за огромных мускулов, – Фред. Он вежливо вручил букет фиалок Альфонсу и поклонился Пиппе, поцеловав ей руку.

– Надеюсь, вы не держите на меня зла, леди, – сказал он.

– О, нет худа без добра. Как знать, если бы не этот случай, зашёл бы когда-нибудь Тимот в мою лавку или нет, – дружелюбно ответила Пиппа.

Время проходило в приятной болтовне, люди знакомились друг с другом, попивая вкусный ореховый коктейль, про который Альфонс сказал, что это праздничный напиток лапландцев.

– Но, Альфонс, – возразил господин Розочка, – ты ошибаешься. Не лапландцев, а пиренейских крестьян.

– Ничего подобного, – заявил Альфонс. – Я узнал об этом напитке, когда путешествовал в Лапландию, чтобы освободить ездовых собак от их жестокого хозяина.

– Нет, это я его привёз, когда был на задании в маленькой деревне Сен-Мартен-дан-ле-Буа, – настаивал господин Розочка.

– Чепуха, – сказал Альфонс, – оттуда ты привёз рецепт пирога с каштанами.

Они спорили ещё некоторое время, но так и не пришли к согласию. Между тем гости наслаждались напитком. В конце концов Альфонс хлопнул в ладоши и сказал:

– Начинаем наш концерт!

Когда все уселись, господин Розочка вышел и откашлялся:

– Прежде чем Эдгар Фройденрайх представит нам «Концерт для домашней свиньи», я хотел бы рассказать одну историю. Представим, что есть один мальчик, и он вдруг обнаруживает, что человек, которого он знает, попал в беду. Но обнаруживает он это необычным образом и думает, что ему никто не поверит.

Морицу стало жарко.

– А теперь представим, что он решает помочь этому человеку самостоятельно. Он делает это тайно, потому что догадывается: родители запретят ему действовать в одиночку на свой страх и риск. Он ссорится с лучшими друзьями, потому что не хочет им ничего рассказывать. Ночами он плохо спит, потому что ему снятся кошмары. И в конце концов родители сажают его под домашний арест, потому что больше ему не доверяют.

Мориц не смел поднять глаза.

– Но представим, что он всё это выдерживает. Он делает то, что считает правильным, хотя вообще-то ему очень страшно. И в итоге ему удаётся помочь этому человеку. Естественно, он никому не может об этом рассказать, что немного несправедливо, ведь он заслужил похвалу. Представим, что он здесь, среди нас. Что бы мы ему сказали? – Господин Розочка замолк и взглянул на гостей.

Мориц поднял голову. Все смотрели на него.

– Ну, – продолжил господин Розочка, – мы бы его непременно поблагодарили. Сказали бы ему, что он был очень мужественным. И должен оставаться таким, какой он есть. – Он откашлялся. – Но это, конечно, всего лишь история… А теперь давайте послушаем композитора.

Папа поклонился, сел к роялю и заиграл. Прямо около него улёгся Хайнрих, который, казалось, понимал, что музыка написана для него. Пьеса начиналась нежно и радостно, как детская песня, перебиваемая высокими звуками, похожими на визг поросёнка. Затем мелодия ускорялась и становилась энергичнее. Мориц прямо видел, как поросята, толкаясь, пробиваются к матери. Он видел, как они играют на солнце и роются пятачками во влажной земле, видел, как неумело прыгают и гоняются друг за другом. Потом музыка замедлилась: поросята повзрослели и превратились в свиней. Хайнрих слушал очень внимательно, поднимал голову и время от времени довольно хрюкал. Пьеса завершилась умиротворяющим мажорным аккордом.

Гости восторженно аплодировали. Альфонс бросился к папе и стал трясти ему руку.

– Восхитительно, совершенно восхитительно, дорогой маэстро… Я и представить не мог, что это будет так прекрасно. – Откуда ни возьмись в руке у него оказался великолепный букет цветов, который он протянул папе. – Благодарю вас от всего сердца! А теперь приглашаю всех к буфету. Все блюда для нас готовила Пиппа Корнелиус.

Такого буфета Мориц ещё не видел. Там были сырные кармашки, фаршированные перчики, огуречные тарталетки, коктейльные колбаски, оладьи из цукини, лепёшки из слоёного теста, картофельный суп, мясные фрикадельки, куриные окорочка, жареная сельдь, земляничные башенки, насыпной пирог, шоколадный десерт, миндальный торт и многое другое. Они ели, пока не заболели животы, а потом Альфонс убрал стулья и включил танцевальную музыку.

Пиппа плясала с Тимотом, мама – с господином Розочкой, а Мориц – с Лили и Оле. Фред стоял у стены и притопывал. Папа и Альфонс взволнованно беседовали, обсуждая идею «Фуги для трубы и слона». Тим лежал на диване и спал.

Время подошло к полуночи. Лили и Оле давно забрали их родители. Тут Мориц спохватился, что уже довольно давно не видел господина Розочку.

– А где ваш друг? – спросил он у Альфонса.

– Вообще-то ты не должен был заметить, что он исчез, – сказал Альфонс. – Ему сегодня ночью нужно быть в Мали по одному неотложному делу.

– Мог бы и попрощаться, – обиделся Мориц.

– Леопольд не любит прощаний, – сказал Альфонс. – Он считает, что лучше просто уйти. Да ведь он и простился на свой лад.

Мориц подумал о речи господина Розочки.

– Когда он вернётся? – спросил он.

– Кто же это знает? – сказал Альфонс.

Наконец все простились и разошлись. По дороге домой Тим заснул в коляске.

– Ну, а теперь, может, расскажешь нам всю историю? – спросила мама. – Обещаем, что не будем тебя ругать.

И Мориц заговорил. Казалось, история всё это время только и ждала, чтобы её рассказали. И вот она вырвалась из него. Заструилась ручейком, а потом забурлила могучей рекой. Когда он заговорил о похищении Пиппы, мама испуганно ахнула и воскликнула:

– Вот негодяй!

А когда он дошёл до последнего вечера, папа спросил:

– И что бы ты делал, если бы Альфонс Мейербер случайно мне не позвонил?

Мориц пожал плечами:

– Наверно, снова сидел бы под домашним арестом, – сказал он. – Но я подумал, что оно того стоило.

– Во всяком случае, ты большой актёр, – сказал папа. – Меня действительно мучила совесть. – Он улыбнулся и передразнил Морица: – «Я вас жду, жду…»

Они дошли до дома. Папа занёс Тима наверх. Перед дверью их квартиры что-то поблёскивало.

– Что это тут? – спросил Мориц.

Он нагнулся. Это был серебристо-голубой автобус размером с указательный палец. Присмотревшись, можно было заметить внутри маленькие фигурки: пожилой мужчина с седой косицей, мрачный водитель, изящная рыжеволосая женщина, беззубый мужчина с худым лицом и мальчик, очень похожий на Морица.

Мориц выпрямился и поднял глаза на папу, который смотрел на него.

– Всё-таки он попрощался, – сказал Мориц.

Мама и папа крепко его обняли и пожелали спокойной ночи. Мориц пошёл к себе. Он выглянул в окно: на небе висела огромная луна. Мориц глубоко вздохнул. Он подумал о Пиппе, о господине Зонненхуте, о своём доме и о том, сколько всего натерпелся. Он подумал, как был горд и счастлив в тот вечер. Мориц взял игрушечный автобус и поставил его на кровать. В самое изголовье, туда, где рождаются сны.